Перед прочтением книги рекомендую ознакомиться с разделами «От автора» и «Путеводитель по тайному наследию А.С. Пушкина». Они находятся в конце третьей части предлагаемого, вам, сборника.
ББК 84.4. Укр - 6Крм
Б 68.
Блеклов В. В.
Б68 Усмешка Екатерины «Великой»: Повесть-аналогия. Феодосия: Арт Лайф, 2007. 100 экз. – 196 стр.
ISBN 966-8803-09-04
Тайного Пушкина упорно искали в XIX-м и в XX-м столетиях, но так и не нашли. А он оказался - объективным историком. Предлагаемая книга раскрывает как тайное содержание пушкинской «Пиковой дамы» (это, как вы увидите, заключительный труд нашего поэта по современной Истории России!), так и часть содержания тайного заговора царя Николая I против поэта. Повесть «Усмешка Екатерины «Великой» раскрывает, по сути дела, прямые действия поэта против царей Самозванцев.
«Пиковая дама» - это скандальное, даже для нашего времени, произведение. Ибо определяет всех «екатерининских царей», с Екатериной II во главе, как Самозванцев, не имеющих никаких прав на российский престол. Поэтому именно по «Пиковой даме» царь Николай I и организовал свой заговор против Пушкина! Повесть заставляет читателя серьезно задуматься не только над творчеством и мировоззрением нашего Великого поэта, но и над его жизнью и биографией. И, разумеется, над нашим Временем. В повести поставлен вопрос и о перезахоронении, Пушкина и Лермонтова, в Москве.
ББК 84.4. Укр - 6Крм
ISBN 966-8803-09-04
© Блеклов В.В., текст, 2007
© МП “Руслан”, Оригинал-макет, 2007.
Владимир Блеклов
Усмешка Екатерины «Великой»
(Повесть-аналогия)
г. Феодосия
Арт Лайф
2007
Часть первая
Документальные предисловия к повести-аналогии
(или «Мои «Оскары»)
Так я назвал, - и вовсе не в шутку! – посильную помощь, которую мне оказали истинные литературоведы и пушкинисты. И первыми отозвались на мои, тогда ещё далеко не совершенные исследовательские работы (Где до пушкинской «Пиковой дамы» было ещё ой как далеко!), С.С. Гейченко (Который скажет, как вы уже знаете по моим книгам, свое веское слово и по захоронению А.С. Пушкина в Святогорском монастыре) и Д.С. Лихачев. Вот хотя бы несколько писем Героя Социалистического труда С.С. Гейченко и академика Д.С. Лихачева именно ко мне. Писем, в которых сквозит не только поддержка моим начинаниям, но и присущее им уважение к человеку.
Письма
Письмо С.С. Гейченко
(от 7 июля 1983 года)
Настоящим извещаю Вас о получении Вашей статьи о «Пиковой даме» А.С. Пушкина, названной «Чувствуя силу Гения». Она будет храниться в рукописном фонде нашего музея-заповедника. Нужную Вам консультацию и совет Вы можете получить в Пушкинском доме Академии Наук (Институт Русской Литературы). Пошлите соответствующее письмо и копию рукописи на имя Председателя Пушкинской комиссии академика Лихачева, Дмитрия Сергеевича. Адрес Пушкинского Дома: Ленинград, Набережная Макарова, дом № 4.
С уважением
С. Гейченко
Директор музея-заповедника А.С. Пушкина.
Письмо Д.С. Лихачева
Уважаемый Владимир Вячеславович!
Я получил Вашу работу в отпускной период, поэтому отвечаю Вам не сразу. Да и Пушкинская группа Института русской литературы тоже в отпуске. С.С. Гейченко Вам, конечно, помочь не мог. В его ведении Музей. Сам я могу Вам помочь только тем, что по возвращении из отпуска сотрудников Пушкинской группы передам им Вашу статью на рассмотрение и ответ. Я хоть и Председатель Пушкинской комиссии – не пушкинист, а специалист по древней русской литературе.
Личное мое мнение (мнение неспециалиста) таково:
Мне очень нравится Ваша заинтересованность и глубокая в Пушкине, в его творчестве, готовность Ваша подвергать произведения Пушкина скрупулезному анализу. В свое время Л.В. Щерба учил своих учеников «медленному чтению».
Чувствую – какое большое наслаждение и обогащение ума и сердца Вам дало занятие «Пиковой Дамой». Кстати, «мистические» моменты очень сильны даже у такого реалиста и «материалиста», всё сводящего к «первоэлементам», как Лев Толстой. Например, в «Анне Карениной». Есть мистицизм не мировоззренческий, а художественный.
С уважением
Подпись /Д.С. Лихачев/
27.VII. 83 г.
Письмо С.С. Гейченко
Тов. Блеклову В.В.
Уважаемый Владимир Вячеславович!
Согласно Вашей просьбе возвращаю рукопись Вашей повести «Наденька», пояснения к ней и схему её сюжета.
Я не беру на себя смелость дать рецензию на повесть, ибо рецензированием вообще не занимаюсь. В музее-заповеднике рецензентов тоже нет. Наши пушкиноведы в основном занимаются изучением и пропагандой произведений А.С. Пушкина, написанных им в Михайловский период его творчества.
Мой дружеский Вам совет – пошлите рукописи своей «Наденьки» в Союз писателей и в Пушкинскую комиссию Академии Наук СССР (Ленинград, Набережная Макарова, 4) или во Всесоюзный музей А.С. Пушкина (Ленинград, Набережная Мойки, 12). Там Вы получите ожидаемую рецензию. Можете послать её в недавно созданное «Пушкинское общество», членами которого являются многие известные ученые и пушкиноведы нашей страны.
Прочитав Вашу повесть «Наденька», я не могу не отметить авторскую серьезность и большую глубину проникновения в философскую сущность пушкинского шедевра – его «Пиковой дамы».
С уважением и добрыми пожеланиями
С. Гейченко
3 ноября 1988 года
ххх
Далее события начали развиваться более стремительно. В 1996-97 годах я работал в Москве (Для того, чтобы, как говорят, прокормить семью.). Московская пушкинская среда оказалась в то время очень живой. У меня появилось много знакомых из этой среды. Вот с ними я и поделился своими мыслями как о гибели Пушкина на дуэли, так и относительно того, что пушкинская «Пиковая дама» имеет совершенно другое содержание. Что вызвало у моих новых знакомых неподдельный интерес. Одна дама даже высказала предположение, что все обстоятельства гибели поэта давно уже известны, но находятся – в архивах КГБ.
Более же интересным для меня оказался рассказ доцента МГУ Ивана Алексеевича Панкеева, о том, что академик С.С. Гейченко помог вызволить из названного архива повесть одного из заключенных ГУЛАГа, названной им «Последний визит». Повесть, тоже посвященная автором А.С. Пушкину, и где Дантес называет себя Архипом Осиповичем.
Это, наверное, одно из последних добрых дел знаменитого нашего музейщика, который, как, кстати, и Д.С. Лихачев, тоже побывал в «руках НКВД». Потому я, трепетно относясь к ним обоим, и сохранил их письма ко мне. Это и есть – мои «Оскары». Иван Алексеевич Панкеев даже подарил мне эту книгу. Я её прочитал, а вот сохранить – не сумел. Все же мои новые знакомые советовали мне найти спонсора и через его финансовую помощь опубликовать уже практически готовую к печати книгу. Что у меня, как-то без особого труда, и получилось. Другими словами, помогло мне в этом вопросе случившиеся ЧП. Я и единственный сын хозяина строительной фирмы, в которой я работал, свалились со строительных лесов. И не только не разбились, но даже не покалечились. Вот владелец фирмы меня, на радостях, и спонсировал.
Кстати, в дни столетия академика Д.С. Лихачева мне удалось послушать и телепередачу о нем. Ещё юношей попал на Соловки, в СЛОН - в Соловецкие Лагеря Особого Назначения. Чуть было не был расстрелян там. Пришлось ему «поработать» и на строительстве Беломорского канала. После возвращения из лагерей ГУЛАГа жил очень тяжело. Но постепенно вышел на стезю ученого. Поработал и в Пушкинском доме, где творилось тогда беззаконие и чиновничья борьба за власть! Даже уже во времена Брежнева ленинградская партийная номенклатура во главе с Романовым ненавидела Д.С. Лихачева за его интеллект и доброжелательное отношение к людям. Был жестоко избит в подъезде своего дома. Специально поджигалась и его квартира в многоэтажном доме. Только со времен Горбачева его допустили к СМИ. Но вернемся к моей книге.
А она вызвала в указанной выше среде живейший интерес. И вот пожилые русские женщины, страстные почитательницы А.С. Пушкина, даже стали знакомить меня с уже более серьезными пушкинскими кругами. К примеру, познакомили меня с негром Мимо Бишао, правда, по телефону, являющимся в то время Председателем международного фонда А.С. Пушкина. Вывели, меня, на Председателя лермонтовского фонда, на поэта Анатолия Николаевича Парпара. Потом вывели даже и на председателя Пушкинского фонда, возглавляемого в то время В.И. Мироненко, бывшего нашего, как вы ещё помните, наверное, первого секретаря ЦК ВЛКСМ. Познакомили тоже, к сожалению, только по телефону с одной из дам. Она - из рода Гончаровых. И устроили мне, в конце концов, встречу с супружеской парой Галкиных. Глава семьи которых являлся, как они мне сказали, прямым потомком А.С. Пушкина, а его жена - потомком А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя. В общем, на меня «дыхнула» тогда сама русская История. Чего я, собственно, даже и не ожидал!
В этой семье я впервые увидел, кстати, и некоторые предметы, принадлежащие как А.С. Пушкину, так и его сыновьям. Посмотрел у них альбом потомков Пушкиных, старательно собираемый главой семьи. И услышал, разумеется, много нового для себя именно по самим потомкам нашего Великого поэта. А они оказались тоже довольно-таки многочисленными. Кстати, спасибо этой супружеской паре, практически приоткрывшей мне и потомков нашего Великого поэта.
А мои милые старушки и на этом не успокоились. Сводили меня в музей М.Ю. Лермонтова, в котором я ни разу не был. Дали телефоны некоторых научных сотрудников музея А.С. Пушкина и музея на Арбате. И так далее. Всего, что сделали для меня московские почитательницы А.С. Пушкина, даже и не перечислишь. За что им не только большое спасибо, но и - низкий поклон от чистого сердца. Однако вновь вернемся к книге.
А интерес к книге оказался тогда настолько большим, что книга стала и хорошо распродаваться. Причем, в весьма престижных места. Так через американское бюро, находящееся в библиотеке имени Щедрина, книга ушла в библиотеку Конгресса США. Потом, через разные иностранные фирмы, аккредитованные в Москве, ушла: в Национальную библиотеку Франции, в Италию и в ряд стран Африки, претендующих на «пушкинские корни». Краткий анонс к содержанию книги даже предоставило Информационное Телеграфное Агентство (ИТА) «Интерфакс». Чуть позже этот анонс был продублирован рядом радиокомпаний и газет, как России, так и Украины. Так что, думаю и предполагаю, она стала известна и российскому правительству! Что, естественно, очень помогло мне именно по её распространению. О таком «Оскаре» я, разумеется, даже и не мечтал. И потому приведу его вам полностью.
Сенсационное исследование
о жизни и смерти Пушкина
выпустило московское издательство «Терра»
Москва. 6 октября (1996 г.). ИНТЕРФАКС – Сенсационное исследование о жизни и гибели великого русского поэта Александра Пушкина (1799-1837), обвиняющее российского императора Николая первого в личной организации заговора с целью его убийства, выпустило московское издательство «Терра».
Поэт, прозаик и драматург А. Пушкин, который погиб на дуэли в неполные 38 лет, положил начало всей блистательной русской литературе XIX-го века. Его жизни и трагической гибели посвящены сотни исследований, десятки версий.
Новое художественно-документальное исследование пушкиниста-«любителя» Владимира Блеклова, которое предлагает читателям «Терра», выпущено в рамках подготовки к празднованию 200-летия со дня рождения поэта.
Как сообщили «Интерфаксу» в издательстве, в книге «задействован огромный библиографический и архивный материал, ранее недоступный читателям». На основе его изучения В. Блеклов доказывает, что к смертельной дуэли поэта привели «не семейные коллизии, а тщательно разработанный Николаем Первым заговор с целью его убийства». Причем причинами ненависти к нему царя были, по версии автора, не демократические политические пристрастия аристократа А. Пушкина, а то обстоятельство, что поэт раскрыл тайну незаконного происхождения династии Романовых.
В последних главах исследования речь идет «об убийстве – также посредством дуэли» в 1841 году другого великого русского поэта Михаила Лермонтова. Книга называется «Самодержец и Поэты».
ххх
После публикации анонса «Интерфаксом» ко мне посыпались звонки, и книга, таким образом, пошла к читателям. Кроме того, целую полосу редакция газеты «Литературная Россия» (№ 47/1815 от 21 ноября 1997 года) посвятила моему исследованию. Я создал статью, а журналист Николай Соловьев создал из неё интервью, названное им «Юбилей и Заговор». Создал интервью, кстати, с большим искажением всего материала, мною изложенным в статье. Так что его «интервью» нанесло мне больше вреда, чем пользы. Из «Оскаров» же мне досталось следующее.
Писатель-пушкинист В.И. Легентов образовал тогда юридическое лицо «Пушкинская академия». Академия, членами которой стали тогда многие лица из так называемой театральной и литературной богемы. Стал, он же, выпускать и газету «Пророк». И так далее. Услышав же о моей книге, вышел на меня. Предложил стать «Почетным членом Пушкинской академии». Я, естественно, согласился. И получил тогда соответствующее удостоверение, регистрационный № 081 от 17 октября 1996 года.
К сожалению, «Пушкинская академия» просуществовала, из-за последующей вскоре смерти В. Легентова, недолго. А она в то время интенсивно развивалась. В.И. Легентов тогда давал многим знаменитым киноактерам, поэтам и писателям, звание «Почетный академик Пушкинской академии». Моя книга «Самодержец и Поэты» как бы разделила общество на две части. Первая отнеслась ко мне, как к автору, крайне недружелюбно. В лице же «Пушкинской академии» я получал единомышленника и защитника.
А недоброжелательность порождалась тогда двумя (по моей оценке) причинами. Первая из них - это то, что уже тогда стали вестись интенсивные переговоры о перезахоронении Николая II (и членов его семьи!), расстрелянными большевиками в 1918 году, – в Ленинграде. А я в своей книге называл их всех самозванцами!
Не менее весомой была и вторая причина: приближался большой юбилей, 200-летие со дня рождения А.С. Пушкина. А я в своей книге выделял поэта - так, во всяком случае, предположили официальные лица – как тайного мыслителя и историка. Историка, не только написавшего нам современную Историю России, в корне отличную от официально признанной Истории, но и представил его как человека, всю свою жизнь боровшегося с Самозванцами на российском престоле. Другими словами, через мою книгу менялся сам облик А.С. Пушкина. Что официозам явно не понравилось.
Когда на меня вышел профессор МГУ В.И. Кулешов, я разговорился с ним на эту тему. Он, кстати, оказался неистовым и искренним пушкинистом. Наизусть знает целые главы «Евгения Онегина», бережно хранит у себя первое, 1833 года, полное издание пушкинского «Евгения Онегина». В общем, я отдал ему свою книгу. Он прочитал её и согласился дать на неё рецензию. Вот она, перед вами.
Р е д к и й д а р
О Пушкине кто сейчас только ни пишет. Хоббистам все равно, что собирать. Доморощенные ли курьезы из жизни Пушкина или стекляшки из-под виски. Высокие начальники от науки жаждут попасть в случай: никогда не занимаясь Пушкиным, и всегда весьма далекие от него, строчат руководящие статьи по пушкиноведению: как же, грядет 200-летие, а они – не в Президиуме. Непорядок это. Но много свершается и подвижнического. Настоящие пушкинисты по призванию возродили лучшие традиции своей науки, переиздали труды, - Модзалевский, Цявловский, Томашевский, - и сейчас делают многое над изданием тщательно текстологически обследованных текстов Пушкина, хроники его жизни, этапов его художественного развития.
Я дважды с интересом прочитал книгу Владимира Блеклова «Самодержец и Поэты. Николай I – убийца Пушкина и Лермонтова». Летчик-инженер, подполковник, заместитель командира авиационной эскадрильи одного из полков Дальней Авиации, не пушкинист в полном смысле этого слова. Но, скажем прямо, великий гражданин и патриот, которого заинтересовало главное в трагической судьбе Великих русских поэтов: роль императора Николая I в коварной интриге, приведшей к гибели поэтов. Автор прав, что в последние годы пушкиноведение увлеклось мелочами (слов нет, как они важны при изучении Пушкина, Лермонтова). И отодвинутой на задний план оказалась главная проблема - «царственная линия». Или личная коварная роль Николая-палкина в мести свободолюбивым поэтам, которых он ненавидел и опутывал сетями подлых сплетен и наветов, чтобы наверняка подставить под дуло пистолета любого светского шалопая.
Тема старая, замалчивавшаяся до переворота 1917 года и привлекшая к себе интенсивное внимание ученых и поэтов (Брюсов, Блок, Ахматова, Цветаева) как самая злободневная, бросающая правильный свет и тени на все другие стороны судьбы Пушкина и Лермонтова. Автор книги, В. Блеклов, бросает, своего рода, вызов современному пушкиноведению, которое в современной Смуте несколько утратило интерес к этой теме и очень «разжалобилось» по отношению к самодержавию. Слыханное ли дело – в примитивной короне, обрамляющей венец нынешних заправил, вмонтированы не только портреты Петра Великого и Екатерины «Великой», но и Николая I. Вот уж несуразица и безвкусица.
Да, перед нами поистине «сенсационное исследование». Хорошо ориентируясь в основной пушкиноведческой литературе, В. Блеклов шаг за шагом прослеживает все документальные свидетельства царского заговора против Пушкина и Лермонтова. Данные почерпнуты им из тех произведений, где говорится об аморальности придворной черни, о царствующих особах, создавших обстановку вседозволенности, которые сами развратничали и развращали, вовлекали в свои варварские преступления людей из своего окружения. Книга написана эмоционально, хлестко, в высшей степени занимательна, как и следует, если речь идет о такой криминальной теме.
В интригу против Пушкина искусно вовлекались его красавица жена, жена австрийского посланника Долли Фикельмон, Дантес, старый циник Геккерн, граф Г.А. Строганов, Идалия Полетика, Екатерина и Александрина Гончаровы и другие. Всё это автором не только точно подмечено, но и с присущим ему литературным блеском, говорящим о талантливости автора в области беллетристики и критики, выделено. Только В. Блеклов, думается, напрасно обрушивается на пушкиниста П. Щеголева, автора широко известной книги «Дуэль и смерть Пушкина», с 1916 года выдержавшей четыре издания. У Щеголева есть неосторожная фраза, что история гибели Пушкина – результат чисто «семейственных отношений». Но весь пафос книги П. Щеголева как раз раскрытие «царственной линии» в погублении Пушкина.
Книга вся построена на документах, донесениях послов (они приложены в конце книги), циничных высказываниях Николая I о Пушкине даже тогда, когда он, казалось бы, к нему благоволил – разрешил рыться в архивах, издавать труд о Пугачеве на свой страх и риск, субсидировал издание этой книги. Но пожалование «камер-юнкером», разрешение служить в Коллегии иностранных дел – все это привязывало Пушкина ко двору, к «свинскому Петербургу».
Пушкин был для Николая I не национальной гордостью, а недобитым смутьяном из того поколения, которое получило название декабристов. Владимиру Блеклову, скорее всего допустившему критические выпады против П. Щеголева в пылу полемики, необходимо было выделить в своей книге и первое и второе. И тогда его книга, опирающаяся и на указанный труд П. Щеголева, отчетливо выделила бы и только что выделенные выше бесспорные заслуги нашего великого соотечественника.
Однако, даже при выделенном, выше, промахе автора, его книга заслуживает похвалы. Больше того, она имеет и научную ценность, так как впервые подтверждает нам, на документальной основе, наличие заговора Николая I против Пушкина, неоднократно обозначенным предыдущим развитием пушкиноведения, через многочисленные высказывания знаменитых пушкинистов и поэтов о «темной роли» Николая I в дуэльной истории поэта Пушкина, но так, ими, и недоказанным.
Книга В. Блеклова «Самодержец и Поэты» имеет научное значение и для лермонтоведения. А оно оказалось примерно на тех же позициях, что и пушкиноведение. Безусловно, В. Блеклов прав, что стихи Лермонтова прямо указывали кто его, Пушкина, убийца; на политический смысл злодеяния и, конечно, предрешили, в скором времени, трагическую развязку судьбы молодого поэта. Он был офицер, и его можно было перегонять из полка в полк, выбирая и нужную ситуацию. Тут не только Кавказ с войной, которая там шла, но и прямой расчет, как настаивает В. Блеклов в своей книге, в расстановке фигур, причастных к дуэли, «должников» царя: Васильчикова, Столыпина-Монго, Н.С. Мартынова, и других.
В этом же разделе книги, названном автором «Об убийстве М.Ю. Лермонтова», В. Блеклов раскрывает и идеологию николаевского заговора против Лермонтова. И принципы управления заговором. И многие особенности «подвода» Николаем I, М.Ю. Лермонтова, то к одной, то к другой дуэли. Что, несомненно, тоже является шагом вперед на пути познания, нами, дуэльной истории поэта.
Специальное исследование производится автором по «Пиковой даме» через повесть-аналогию «Немецко-русский Бонапарт». И здесь у автора много нового и даже оригинального. И оригинальность его, слава богу, не в том, что он, через названную повесть, «набивается» в соавторы Пушкина, на что, согласитесь, тоже бы не каждый решился, а в самом нетрадиционном подходе к пушкинской повести.
К примеру, он с настоящим литературным блеском раскрывает перед нами огромное исторической полотно «Пиковой дамы» и её историческое содержание. Выделяет в книге «царственную линию». Выделяет, что пушкинская повесть имеет шесть четко выраженных поэтом планов, перспектив и три ярко выраженных пласта: исторический, биографический и легендный. Всё это позволяет автору в шести первых главах своей работы вести разговор не только о самой «Пиковой даме», но и позволяет ему напрямую связывать её содержание с заговором царя против Пушкина.
Нового и, подчас, уникального настолько много, нетрадиционный подход к исследованию пушкинской «Пиковой дамы» настолько разителен от предшествующих исследований по ней, что подчас заставляет даже меня, профессионального филолога, представлять Пушкина не таким, каким он нам представлялся до настоящих дней. Примерно то же самое можно сказать и о Николае I. Относительно же Пушкина я сейчас, в данный момент, могу сказать следующее. Через опубликование произошло только предварительное ознакомление филологов с книгой. Может быть, я еще не совсем полно понял всю глубину исследования В. Блеклова пушкинской «Пиковой дамы», но я уже сейчас, с большой долей скепсиса к самому себе, думаю, кто же прав: он или мы с нашим установившимся представлением о поэте.
Мне пока кажется, что В. Блеклов непомерно преувеличил «бонапартизм» Германна и буржуазность, как самого Наполеона-императора, так и картежного авантюриста Германна. Да, жажда молниеносного обогащения – чисто буржуазная категория западного образца, и Пушкин встал, в «Пиковой даме», на бальзаковскую стезю. Но, с другой стороны, в русских условиях того времени, традиционно рассматриваемых пушкиноведением, далеко ещё до Гобсеков, Растеньяков, Нусингенов, банковских воротил и авантюристов наживы. Пока это, по Пушкину, карточная игра, имеющая уже зловещий отсвет. Недаром ей фоном служит карточный проигрыш графини в дореволюционном Париже!
Но, в то же время, не так уж и далеко, если учесть: что во многих своих произведениях Пушкин уже не раз очерчивал весь мир буржуазного человека; что дипломатический корпус Петербурга, знакомый, Пушкину, не понаслышке, все больше и отчетливее представлял именно буржуазный мир, рисуемый Пушкиным в его произведениях; что некоторые черты буржуазности несла к тому времени и жизнь пушкинского Петербурга, и сама николаевская олигархия, тоже окружающая поэта.
Поэтому и с только что выделенной точки зрения мы не будем категоричны. Время - самый лучший критик, само разложит всё по своим полкам. Да и книга у Блеклова – первая. Я надеюсь, что появятся и другие работы автора, поясняющие и раскрывающие многие вопросы пушкинианы. И кто знает, кто окажется тогда прав: профессионалы или талантливый, но, всё же, любитель.
Много в книге и других интересных наблюдений и выводов автора как весьма наблюдательного исследователя и неординарного аналитика. Так в книге приводятся весьма неожиданные соображения о масонстве, о герцоге Орлеанском. Он был главой общеевропейской ложи масонов, и, вследствие этого, первая, то есть парижская, карточная игра «Пиковой дамы» приобретает весьма неожиданную направленность. Затрагивает автор и вопрос о деятельности масонов. Масонство у нас, в связи с Пушкиным, совсем не затрагивается. А, между тем, оно уже в лицейский период в разных формах давало себя знать.
Книга написана ярким языком, напористо, проникнута полемическим духом. Неплохо было бы обсудить её коллективно в научной среде. Она говорит о самом главном – о Самодержце-убийце, коварном интригане, о котором у нас, из-за «любви» к Пушкину, всё реже и реже упоминают, а иногда и выдают за рыцаря-венценосца, вызволившего Пушкина из бессрочной ссылки и щедро взявшего под свою опеку осиротевшую его семью.
Ещё раз повторяем в заключение, что книга В. Блеклова, что бы о ней ни сказали пушкинисты, позиции которых тоже разные, затрагивает главный вопрос всего пушкиноведения – о преступлении самодержавной власти, её антигуманной, антинародной сущности, о виновности Николая I в преждевременной смерти двух наших Великих поэтов. С наличием же у автора редкого дара – верного исследовательского чутья и таланта публициста, - она представляет в пушкиниане весьма неожиданное, хотя и давно ожидаемое той же пушкинианой, явление. Я уверен, что книга В. Блеклова не напрасно носит сенсационный характер. Она вызовет живейший интерес у самого широкого круга читателей.
Доктор филологических наук,
Профессор МГУ,
Почетный член Нью-йоркской Академии Наук
В.И. Кулешов.
Сентябрь 1997 год. г. Москва.
Примечание В. Блеклова. Статья-рецензия «Редкий дар» была послана профессором В.И. Кулешовым в московскую «Историческую газету», возглавляемую в то время поэтом Анатолием Николаевичем Парпара, являющимся и Председателем лермонтовского фонда.
ххх
Далее собирался помочь мне в борьбе с официозом доцент МГУ И.А. Панкеев. Он вел в то время на втором московском телеканале «Книжную лавку». Но её – прикрыли, а я вскоре уехал из Москвы.
Итак, я оказался втянут, со своей книгой, не только во внутреннюю, но и, если учесть многочисленных потомков и родственников убиенного царя Николая второго, - в большую политику. А я «виноват» только в том, что предоставил обществу, через своё исследование, совершенно незнакомого для него Пушкина. Только и всего!
И вот вам, если даже не учитывать все тайные произведения, вскрытые в моём книжном цикле о поэте, – хотя бы такой факт, который, кстати, очень важен. Стоит только поменять в пушкинской «лучезарной» «Пиковой даме» самих героев на их прототипы. И ввести тоже прототипные, - для исторических личностей, тайно выделенных Пушкиным в его «лучезарной» «Пиковой даме» обстоятельства из их жизней. Вовсе их, по тайному Пушкину, не украшающих. И пушкинская «Пиковая дама» сразу же и поменяет не только своё лицо, но и даже своё содержание. И это я продемонстрировал московской общественности именно через свою повесть-аналогию «Немецко-русский Бонапарт».
Сейчас моя книга «Самодержец и Поэты» - библиографическая редкость. Поэтому я попытаюсь дать вам даже второй вариант повести-аналогии, названный мною «Усмешка Екатерины «Великой». Я попытаюсь создать этот вариант прямо на ваших глазах. Введя в него, через свои дальнейшие исследования, более точные, чем в первом моем варианте, прототипы и более объективные их черты характера и обстоятельства из их, исторических личностей, жизни.
И что-то уже опровергнуть в повести-аналогии критикам и отдельным пушкинистам не удастся, ибо мои читатели им просто не поверят. Например:
- присутствие в «игре» у Нарумова, - или в каком-то тайном обществе, что точнее! - именно императора Александра первого. Даже без «вмонтированной» мною версии «Искателей» о бегстве названного царя в старцы;
- выделение именно им, - то есть поручиком Романовым! - многочисленных преступлений Екатерины II;
- поднятие Германном-Пушкиным пистолета на Екатерину II и умерщвление её поэтом в третьей главе «Пиковой дамы»;
- создание Пушкиным сатирической “панихиды” по Екатерине II в придворной церкви. Где она ровно месяц и «ждала» в гробу, - по решению разгневанного императора Павла первого! - своего «жениха полунощного», то есть убитого ею, через Алексея Орлова, законного российского императора Петра III;
- убийство «богатыми игроками, то есть екатерининскими вельможами-масонами, императора Павла I в 1801 году; и прочее! В этом, кстати, и основное предназначение предлагаемой, вам, книги.
Основанной, кстати, на уже достаточно хорошо выверенных предыдущими поколениями исследователей материалах огромной, к настоящему времени, пушкиниане. И, что не менее важно, на текстовом материале главных тайных произведениях нашего Великого поэта-историка. Этот «словесный (то есть текстовой) материал» будет выделен вам, - тоже, кстати! - как в самой повести-аналогии, так и в кратких пояснениях к ней. Так что повесть-аналогия основана мною, - особо выделим это! - именно на документальной основе. Хотя и, разумеется, весьма своеобразной. Как будет частично выделен вам тоже на этой же основе в кратких пояснениях к повести-аналогии и николаевский заговор против А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова.
А сама схема открытия как «тайного Пушкина» (Предыдущие поколения исследователей его, между прочим, так и не открыли!), так и николаевского заговора против Пушкина и Лермонтова, не только строго логична и научно обоснована, но и, в общем-то, проста. Весьма приблизительно, - но точно в общем направлении поиска «тайного Пушкина»! – её можно объяснить следующим образом. У поэта, кроме увлечения литературой и создания им своих прекрасных произведений, была и вторая «могучая страсть» (Слова пушкиниста Г. Невелева из его книги «Истина сильнее царя».): История!
Которая, если говорить просто, ничего не породила, кроме как десятка с два-три статей на исторические темы, да плюс, разумеется, его «Истории Пугачева» и незавершенной – «Истории Петра I». Вот от этого явного несоответствия и начинается поиск – Пушкина-историка! Поиск, основанный как на анализе всех пушкинских произведений, так и на огромной, - и уже очень плотной, к тому же – пушкиниане. Который и привел меня, практически неумолимо, - если здесь можно так выразиться! – к стихотворному Посвящению «У лукоморья дуб зеленый…». Через которое, - то есть его «ключевые слова»! – я, практически почти легко и вышел – на все тайные труды нашего поэта, раскрывающие у него именно современную Историю России. Все эти труды, - и сам путь к ним! - вы увидите в моих Пояснениях к повести-аналогии.
Дальше же всё тоже строго логично, обосновано с научной точки зрения и - просто. Происходит именно анализ пушкинских тайных произведений. А по нему получается, что вся пушкинская История России – это, если говорить и здесь простыми словами, сплошные Самозванцы! Самозванцы, главный из которых у поэта - Екатерина II, насильственно захватившая российский престол в 1762 году. Вот, собственно, и всё по поиску и открытию именно Пушкина-историка.
Примерно такой же схемой я руководствовался и при поиске заговора против А.С. Пушкина. И здесь мне очень помогла именно огромная пушкиниана, ставшая уже очень плотной. Пушкиниана, из материалов которой моментально высветился главный вопрос: За что убили поэта? А убили его именно за его Историю России! Историю, в которой главным является именно самозванство Екатерины II и, разумеется, всех её потомков. В общем, убили не только за саму Историю, вскрытую поэтом-историком, но и для того, чтобы именно пушкинская История России не дошла до общественности!
Дальше было уже, как говорят шахматисты, «делом техники». Ибо эпиграф ко второй главе «Пиковой дамы» прямо связан у Николая I именно, с его же, дипломом-пасквилем Пушкину. Из «Пиковой дамы» высветилось, наконец:
- и поднятие, поэтом, пистолета на Екатерину-самозванку, - с её умерщвлением Пушкиным-Германном! – раскрывающие «расстрельные рекомендации» поэта-историка;
- и, к примеру, крайне сатирическую, - и со всех сторон язвительную! – «панихиду» по Екатерине II, отражающую у поэта, кстати, и материалы именно российского архива; и т.д.
Вот именно так, а не как-то иначе, передо мной и начал постепенно раскрываться заговор Николая I против А.С. Пушкина и потом его же заговор – против поэта М.Ю. Лермонтова. И тоже на основе архивных материалов, вскрытых А.С. Пушкиным, и на основе именно огромной пушкиниане, а потом лермонтоведения. При исследовании тайного Пушкина я старался, кстати, избегать своих фантазий.
Итак, перед вами «Усмешка Екатерины «Великой» (1), второй вариант повести-аналогии (2).
Посвящение (3)
Читатель-друг, перед тобой
Лежит загадка вековая,
Определи, что в ней важней (4):
Игра, иль карта роковая;
Отмщенье магии сухой,
Иль айсберг текста и подтекста;
Или модели - чёткий счет,
Которую увидишь в тексте;
Стереотип, иль срез пласта
Ушедших лет, прошедшей жизни;
Иль тридцать три особых дня,
Прикрытых тайною словесной;
Сама словесность, её блеск,
Терминологии - хитринки;
Иль точность, краткость её слов,
Несущих образы и мысли.
А, может быть, стереотип
Даёт идеи - заостренье,
И форму новую, и суть
Всего, всего произведенья?
Определи! И дух святой
Прольёт свой блеск... И озаренье
Как свет коснется твоих чувств,
Наполнив чашу изумленья,
Пред таинством земных богов,
До высшей степени - блаженства!
В. Блеклов
—————————————————————————————————-
Часть вторая
«Усмешка Екатерины «Великой»
ПОВЕСТЬ-АНАЛОГИЯ
(Составлена на основании исследования исторической прозы А.С. Пушкина)
В ту ночь явилась ко мне цыганка. Гадала на картах... И выпала мне Пиковая дама, означающая тайную недоброжелательность. Цыганка же – исчезла (5)!
Из походных записок Александра I
Глава 1
1. Не договориться ли мне с декабристами об уходе в старцы?
Шифр LXXII или 12-ое марта 1826 года (6).
Из версии «Искателей»: «Бегство императора в старцы».
2. Масоны? Это же - подрывная организация!
Лицемерное высказывание Николай I о масонах.
Начало третьего социально-художественного
среза жизни русского общества, среза за 1833 год
Первый элемент третьего стереотипа:
игра-поражение
Однажды зимой, помнится в четверг, первого числа (7), играли в карты (8) у кавалергарда Павла Войновича Нащокина (9). Десятка с полтора молодых людей, по большей части военных: Сурин, упомянутый выше П.В. Нащокин, князь Романов Александр Павлович, Михаил Федорович Орлов, Дмитрий Матвеевич Мамонов, Захар Григорьевич Чернышев, Михаил Сергеевич Лунин (10) и другие проигрывали свои имения богатому нижегородцу Бирюкову (11), одному из многочисленных знакомых хозяина дома. Случилось это так.
Бирюков обещал, когда представлялся молодым людям через Нащокина и когда организовывалась игра, что будет держать маленький банк только для упрочения знакомства да для препровождения времени, - не больше! – но, видимо, так увлекся игрою, что забыл об этом. Увлекшись игрою, забыли об обещании Бирюкова и молодые люди, до этого вечера коротавшие ненастные осенне-зимние дни: то у Сурина, то у П.В. Нащокина, иногда в беседах, чаще – за картами, за которыми и время летело незаметно, и проигрывали немного: ставили от пятидесяти на сто; проигрывали – от трехсот до семисот.
Правда, иногда молодые люди, жившие в Петербурге и связанные между собой некоторыми обстоятельствами, обедали у Андрие без всякого аппетита, пили без всякой веселости, дрались с немцами в “Красном кабачке” (12), порою ездили к Софье Астафьевне побесить бедную старуху притворной разборчивостью (13). И так далее. Но это не имеет к нашему повествованию совершенно никакого отношения.
И потому, собираясь у П.В. Нащокина ещё засветло, думали, что и на этот раз всё будет, как и прежде. Немного – бесед, больше – карт, в конце вечера – легкий ужин. Однако новый знакомый Павла Войновича, Бирюков, внёс в игру свою увлеченность да страстность. Банк всё рос и рос постепенно, а банкир, войдя в азарт, то важно передергивал, подрезая карты, то ловко перетасовывал их перед очередной тальей. Тройки, семерки, разорванные тузы, дамы, загнутые короли, засаленные валеты время от времени так и сыпались веером из-под его ловких рук. А облако стираемого мела, мешаясь с дымом турецкого табака, создавало в комнате, через сизо-пресизый туман и не особенно яркий свет, так называемый игорный интим, располагающий как к игре, так и к разговорам, и намертво связывающий банкира с игроками.
Так долгий зимний вечер и перешел в ночь! Игра по-прежнему шла ритмично, монотонно и была, пожалуй, в самом разгаре. Во всяком случае, все были увлечены ею, и не у кого не было сил остановить её! За карточным столом велись, как мы уже указали, сопутствующие игре разговоры. Вот, к примеру, один из них.
- Ловко это у вас получается! – насмешливо заметил Бирюкову поручик Романов (14), в очередной раз наблюдая за мастерской перетасовкой карт банкиром.
- Смею вам заметить, сударь, что хотя в вашем восклицании и есть колкость, я все же рад ему, - с достоинством ответил Романову Бирюков. – Опыт, приобретенный в юности, не исчез бесследно! Можно сказать – профессиональные навыки! Моим учителем был сам Иван Васильевич Лопухин (15)! Может быть, слышали?
Романов как-то странно посмотрел на Бирюкова, однако ответил, что слышать о Лопухине ему не приходилось. И добавил: «А что нам, право, до него?».
- Вам-то, может быть, и нет до него дела. А я вот в карты именно у него позаимствовал. Занятный был малый… - как-то задумчиво ответил Бирюков, вновь мастерски перетасовывая карты после очередной тальи, которая, на этот раз, продлилась недолго.
- Ну и что же ваш Лопухин? – некоторое время спустя вновь спросил князь, тем самым продолжая начатый разговор.
- Хм, - отреагировал на вопрос князя Бирюков, игравший в это время с одним из своих партнеров. – О Лопухине можно рассказывать и рассказывать! Позволю вам заметить, что в игровом мире Лопухин был заметной фигурой. Недаром дворяне и купцы называли его «славным Лопухиным».
- Как это! Славный и – игрок! – вновь иронично заметил Романов. – Господа! По-моему, эти два понятия – несовместимы!
- Может быть, и так! – вежливо поклонился на реплику Бирюков. – Несовместимы. Может быть, и так-с! По внешнему виду он действительно был – сама кротость! А вот как игрок он был очень сильный. Во всяком случае, фамилию свою - он никак не оправдывал. Да и лопухом никогда не был. В екатерининскую эпоху, когда в карты играли чаще, чем сейчас, он составил себе миллионы! Так сказать, выигрывая векселя и проигрывая чистые деньги. Мне запомнился, к примеру, дворянин Мотовский, проигравший Лопухину только за одну ночь очень крупную сумму. Запомнился потому, что фамилия у него была как-то соизмерима: то ли мотовству, то ли – проигрышу. Не находите какое-то созвучие в ней именно мотовству?
- Да, но я уклонился от вопроса! – спохватился Бирюков, не забывая, однако, о своем новом партнере. – Вот, видимо, по этим обстоятельствам Лопухин и был в то время славен. Лопухин славен был, если можно так выразиться, не своею добротою, кротостью, а славен был своею сильною игрою. Слава о Лопухине, об его играх, бежала, как говорят, впереди. Да что я говорю: был да был! В столице поговаривают, что в Москве составилось общество из богатых игроков (16), в которое вошли: Уваров Федор Петрович, граф Петр Алексеевич Пален, Яков Федорович Скарятин, Иосиф Рибас, граф Никита Петрович Панин, Иван Матвеевич Муравьев и другие! – и Лопухин, вроде бы, там председательствует! Он - жив и – вполне здравствует! Вы, кстати, ничего не слышали об этом? – вновь обратился он к Романову.
Поручик Романов вновь как-то странно посмотрел на Бирюкова, но ответил, что ни о Лопухине, ни об обществе он ничего не слышал.
- А жаль, - как бы для себя промолвил Бирюков, переходя при этом к третьему партнеру, - если судить по моей юности, то это будет очень сильный союз.
На его слова тогда, в ту ночь, многие присутствующие не обратили никакого внимания, хотя фамилии, названные Бирюковым, может быть, кое-кому и запомнились. Например, камердинеру Григоровичу, обслуживающему игру, табаком, ситро и другими мелочами. В общем, разговоры как разговоры! Они всегда сопутствуют игре, так как без них она становится просто скучной. Ну да хватит об этом.
За игрой, да за такими вот разговорами, которые игре совершенно не мешали, зимняя ночь и пролетела. Даже и не заметили – как! Поэтому ужинать сели уже в пятом часу. Бирюков ел с большим аппетитом; прочие же – в рассеянности еле-еле перебирали вилками. Хозяин, видя такое настроение гостей, приказал камердинеру принести шампанское. Оно, естественно, было выпито и, некоторое время спустя, разговор вновь оживился и даже стал приобретать характер разноголосицы! Хозяин дома и здесь вовремя поспел! Он решил слегка задеть историю, начатую Бирюковым при его разговоре с Романовым, чтобы тем самым направить и разноголосицу в общее русло. Начал, он с Сурина (17).
- Как дела, Сурин? – спросил он, довольно-таки громко, у своего приятеля.
- Да проиграл, по обыкновению, – ответил Сурин. – Надобно признаться, что я несчастлив в игре: играю мирандолем (18), никогда не горячусь, ничем меня с толку не собьешь, а всё проигрываюсь! Я, как видите, не Лопухин.
- И ты ни разу не соблазнился? Ни разу не поставил на руте (19)? Твердость твоя для меня удивительна. – Не отставал, от игрока Сурина, хозяин дома, Павел Войнович.
- Да что там Лопухин! – громко сказал он потом своему соседу напротив, явно приглашая его и всех присутствующих к общему разговору. – С ним – всё ясно! Профессионал или одаренный человек! И Мотовского можно понять. Где есть выигрывающий, там всегда присутствует и проигрывающий! Закон игры! Взять, к примеру, нашу игру. По той же стезе идем! И так, кстати, повсеместно. Дворянство, сколько помню себя, всегда с картами. Такой уж у нас образ жизни: войны, балы, охоты, карты, вино, любовницы! Почитай в каждом дворянском доме помимо бальной залы есть ещё и игорные комнаты. Право же, господа, повсеместно!
- Вот кто мне непонятен, так это Германн! – поняв намерение хозяина, поддержал его Сурин, смеющимися глазами указывая на молодого инженера, сидевшего здесь же рядом, за столом. – Никогда не загнул он ни одного угла; отроду, видимо, не брал он карты в руки, а вот сидит же с нами и смотрит на нашу игру! Я, правда, не заметил, но он, наверное, и вино не пьёт, и не курит, и с дамами не знакомится! Воевать сейчас вроде бы не с кем, а об охоте и говорить нечего, так как у него и именья нет! – под общий смех закончил он свою тираду, попутно закинув камешек и в огород хозяина.
Гости смеялись дружно и долго, так как Германн, безучастный сотоварищ их многих ночных игр, уже порядком надоел всем, как своим безучастием в играх, так и своими бесконечными вопросами, задаваемые и произносимые им, как правило, или не всегда вовремя, или же – не всегда к месту. Германн же от так неожиданно выпаленной тирады Сурина вначале явно смутился и даже побледнел, однако, скоро овладел собою и сделал даже попытку ответить на тираду Сурина небрежно, уверенно и витиевато.
- Да! Игра занимает меня! – попытался ответить он твердым и уверенным голосом. – Но я не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее! Мне нравится не потеря или приобретение чего-либо, а сам процесс игры: игровые ситуации, тактика и приемы играющих, способы ведения игры банкиром. И так далее! Ваши же проигрыши или выигрыши, - добавил он ядовито, - тем паче, ваши состояния мне вовсе безразличны!
- Вот-вот! Он не в состоянии, а мы все в состоянии проматывать свои состояния! – проворчал прямо-таки в унисон на витиеватую риторику Германна, тот же Сурин. – Умён, ничего не скажешь! Зачем же, тогда, каждый раз сидеть здесь? Лично меня, вы, раздражаете! Хоть убейте меня, господа, но я не понимаю всего этого! Сидеть здесь и не играть, это же, в конце концов, даже неприлично! В лучшем случае, выглядишь как белая ворона! А в худшем? Сочувствовать! Болеть! Переживать! Делать вид, что разбираешься, не понимая и не делая ничего! Простите, господа, но я не только не понимаю, но и не принимаю такого бдения!
- Вы, наверное, больше проигрываете, чем выигрываете! – наконец-то нашелся что ответить Германн, вспомнивший о прошлых и сегодняшних проигрышах Сурина. «Больше жертвуете, чем приобретаете», - подумал он, тайно радуясь при этом своей победе в возникшей перепалке. Но его сладкие мысли о победе над Суриным были вдруг прерваны поручиком Романовым.
- Да что там Германн! Он – немец: расчетлив, вот и всё! – как будто и не слыша едкой реплики Германна, холодно сказал Романов. Этой фразой он поддержал и мнение всех присутствующих о Германне, только что выраженное Суриным, и тайное желание каждого из них избавиться от него, только что выраженное поручиком через тонкую насмешку над незадачливым немцем. – Уж если кто для меня непонятен, так это моя бабушка, графиня Екатерина Алексеевна (20).
Последние слова поручика произвели эффект и все перевели взоры с незадачливого немца на говорившего.
- У меня просто в голове не укладывается, я до сих пор не могу постигнуть, - продолжал между тем Романов, - каким образом бабушка моя – не понтирует (21)! Играть бы ей до конца дней своих, на радость близким! Так нет же, не понтирует!
- Да что же тут удивительного, - на всякий случай пожал плечами хозяин дома, ещё не совсем понимая, к чему клонит поручик, - что восьмидесятисемилетняя старуха не понтирует! На покой-то, чай, давно пора! Не вечно же - в карты играть!
- Ещё раз повторяю вам, - сказал Романов, - я по настоящее время не могу постигнуть, почему бабушка моя не понтирует!
- Как? Что? – зашумели гости.
- О! Так вы про неё ничего не знаете! – воскликнул поручик Романов, тем самым ещё более заинтриговывая своих приятелей.
- Нет! Клянемся! Право, ничего! – в разнобой ответили присутствующие.
- Ну и ну! Все знают, а вы – нет! – иронически заметил поручик Романов. – Тогда, так и быть, расскажу! Только как бы всё это компактно изложить…. Пожалуй, я начну эту историю, господа, примерно со следующего! – и поручик на минуту задумался, в последний раз обдумывая предстоящий рассказ.
Пока поручик обдумывает свой рассказ, заметим следующее. Рассказ, который был известен всему петербургскому свету, был больше похож на анекдот, сказку или, даже, на мистическую легенду. К настоящему времени его реальная основа так обросла различными слухами и подробностями, что уже очень трудно было отличить правду от вымысла, ибо реальность прямо соприкасалась, в этом рассказе, с самой настоящей мистикой!
Тем не менее, всё, или почти всё, что расскажет сейчас поручик Романов, было правдою. Ибо он перескажет сейчас присутствующим на вечере молодым людям, - его сверстникам, кстати, - не только приключения и саму жизнь Екатерины Алексеевны, его бабушки, но и, по сути дела, перескажет молодым людям историю и саму жизнь своего клана, своего семейства. Жизнь родоначальника этого семейства графа Петра Федоровича, жизнь его четырех внуков, шести его внучек, - в основном примечательных своими знаменитыми женихами да своими замужествами! - и так далее.
Да и не только своего! В его рассказе будут упоминаться: и царская семья, и семейство французского короля Людовика XV, и другие не менее знаменитые семьи и фамилии.
Итак, давайте послушаем вместе с гостями Павла Войновича Нащокина именно князя Романова.
Рассказ поручика Романова
(первая часть)
Начало острокритического
реалистического произведения
и начало первого социально-художественного среза
жизни русского общества, среза за 1773 год
- 28 января 1725 года, - начал поручик ровным голосом, предполагавшим подвох или длинное повествование, - умер Петр Великий. Через четыре года, в 1729 году, родилась Екатерина II. Не верите? Можете проверить по историческим справкам! А ещё через четыре года, в 1733 году (22), родился мой дедушка! В этом вы, господа, можете убедиться и сами, посетив мою бабушку, графиню Екатерину Алексеевну! У неё в спальне висят два портрета, сделанные m-me Lebrun (23), в 1773 году, в Париже: один дедушки, графа Петра Федоровича (24), которому было, в то время около сорока, другой бабушки, Екатерины Алексеевны – ей было, в ту пору, лет двадцать семь.
- Покойный мой дедушка, сколько помню себя, - продолжал поручик тем же ровным голосом, - был род бабушкиного дворецкого. Другими словами, он был неисправимым подкаблучником. Да ещё и бабушку боялся, как огня. В общем, дед, наверное, и появился на свет божий именно как дворецкий моей бабушки. Но не это столь важно сейчас.
Важно другое! Дед мой был, сам по себе, мягким человеком. Он, может быть, так ничем и не проявил бы себя, если бы не произошел известный вам случай. Другими словами, в 1762 году он успел вовремя крикнуть Vivat (25), за что, с легкой руки Екатерины, и был награжден звездою. Кстати, на том портрете, о котором я вам говорил, он именно со звездою и изображен.
Как водится, звезда была залогом спокойствия. И после награждения наш граф не придумал ничего умнее, как жениться. Вот этим он, собственно, и отличился! Он женился на моей бабушке, на княжне Екатерине, которой в то время, то есть в 1763 году, было ровно семнадцать лет.
Замечу вам, господа, что в то время бабушка моя была весьма недурна собою. Да и семнадцать лет – это олицетворение молодости, а не старости! По утверждению бабушки, ни на балах, ни на приемах поклонники не отходили от неё ни на шаг! Кстати, екатерининский дух, лёгкость воспитания, обусловленные княжеским родом, богатством и знатностью, тоже в какой-то мере способствовали её успеху. Кажется, даже английский посол Чарльз Вильямс, - известный всем танцор и шаркун! – был в то время влюблён в неё! В свете даже сейчас ходят слухи и сплетни на эту тему! И вплоть до того, что Вильямс был, у неё, первым! Да! Вот такой была моя бабушка в 1763 году…
Поэтому неожиданностью для всех и стало её бракосочетание с графом***. Согласитесь, господа, тридцатилетний граф! Да ещё и очень мягкий! Многие объяснили тогда столь необычное замужество Екатерины Алексеевны, её молодостью и беспечностью. Я же думаю, что во всем было «виновато» богатейшее именье графа!
Однако замечу вам, господа, что, несмотря на свою беспечность и кокетливость, молодая графиня всё же имела и твердость и волю. По этой причине дедушка мой как-то сразу стал её побаиваться, а поклонники – не исчезли! И графиня удержалась в обществе, по-прежнему блистая на балах да приёмах. Дедушкин же род, да и он сам, был в свете как-то сразу же позабыт, а огромное именье дедушки давало все основания, как я уже сказывал, для блистательной жизни. Однако и не в этом суть нашего дела, нашей истории!
Суть нашей истории – совершенно в другом! Беспечность графини, её увлечение балами, поклонниками и даже картами нисколько не отразилась на её долге. Видимо, боязнь жены не отразилась и на мужских достоинствах зрелого графа! А может быть, и поклонники помогли! Кто знает! Сегодня же ни для кого не секрет, что при Екатерине были почти обязательны поклонники! Видимо, государыня и в этих делах понимала толк!
Так или по-другому, но названная пара - дала потомство: как бы между балами графиня подарила Петру Федоровичу трех сыновей да дочку (26). За десять лет! Как видите сами, вполне приличный подарок: и по количеству, и по времени! Кстати, среди названных сыновей графа оказался и мой отец – князь Павел Петрович (27). После смерти графа первый, из них стал князем, два последних – графами: всем известный граф Бобринский, сын которого, Алексей Алексеевич Бобринский, сейчас – в расцвете сил; и - граф**. Дочку же Екатерины Алексеевны назвали Анной.
Поручик Романов прервал свой рассказ и стал набивать трубку табаком. Воспользуемся вынужденной паузой для некоторого пояснения - сказанного поручиком. Что хотелось бы здесь изложить.
В первую очередь то, что несколько ироничный рассказ Романова о жизни своей бабушки в молодости вызван, на наш взгляд, не столько буйством молодости да женской плоти, сколько с самим образом жизни светских дам-дворянок. С образом жизни, установившимся в царствования двух российских государынь: Елизаветы Петровны и затем Екатерины. Другими словами, не только одна Екатерина Алексеевна имела поклонников! Поклонниками были окружены все придворные дамы: и княгиня Дарья Петровна Елецкая, часто встречающаяся с Екатериной Алексеевной на балах да приёмах; и княгиня ***. И даже богатая дворянка М…, родившая, - неизвестно от кого! - своего единственного отпрыска. В будущем своём – дворянина Мотовского. И так далее. Таковы были, в те времена, нравы да обычаи!
Даже наша государыня, Екатерина II, отказавшись от мужа своего, подарила миру от своих поклонников кучу детей, в том числе и будущего императора России, Павла первого! Да ещё, вроде бы, - то есть по сплетням и пересудам большого света! - не от мужа своего, Петра Федоровича, а от камергера елизаветинского двора, от Сергея Васильевича Салтыкова.
Так же поговаривают, что она понесла, Павла, от английского посла Чарльза Вильямса, с которым совершала в 1756 году свой первый заговор с целью захвата высшей власти в России. Или даже, от поляка С.А. Понятовского. Шляхтича, которого она сделала, потом, польским королем. Ссылаясь при этом, - то есть в этих трёх случаях!- на её «Записки». Есть также версия у петербургского света, что Павел I это - вообще не сын Ангальт Цербстской, а – «чухонский мальчик»! В общем, что только ни говорит большой свет о наших дамах!
Пруссаки же создали потом, - кажется, в XIX-м столетии! - даже масонский орден имени «Святого Станислава», то есть орден только что названного выше короля-марионетки. И орден, который являлся у них именно польской масонской ложей. И создали её именно для Польши. И, разумеется, для Украины, где тоже есть, как вы уже знаете из Истории, как поляки, так и - католики.
Кстати, раз уж мы упомянули о двух княгинях, то и они дали продолжение своим родам! Пример, дурной он или хороший, заразителен! В нашем дальнейшем повествовании внучки княгини Дарьи Петровны Елецкой, - и княгини ***! - так или иначе, но будет участвовать в нашей истории! Как? Увидите сами! Но, чтобы не томить вас неопределенностью, всё же скажем главное: внучки названных княгинь будут обольщать своими красотами и женским очарованием нашего поручика Романова с целью выхода замуж за него! У женщин вопрос замужества поставлен - на серьёзную основу! Ну и уж если мы создаём повесть, то и жизненные устремления этих героинь - налицо!
Итак, три выбранные нами дамы во главе с государыней Екатериной II, - наиболее отличилась здесь дворянка М…, родившая, неизвестно от кого, мальчика в 1769 году! - дали продолжение своим родам. Выполнив, тем самым, своё извечное женское предназначение: материнство!
Заметим ещё, что пока Екатерина Алексеевна дарила графу, Петру Федоровичу, своих детей, в мире произошли и другие события, которые непосредственно войдут как в рассказ поручика Романова, так и в наше дальнейшее повествование. События, которые, собственно, только с сегодняшнего вечера и начинают разворачиваться! Эти события интересны как своей предысторией и хронологией, так и значимостью лиц, которые будут участвовать в предстоящей истории. Разные там предыстории нам пока не нужны. А по хронологии отметим только следующее.
Примерно в эти же годы, а именно: в 1769 году родился Наполеон, в будущем своём – император Франции. И - жесточайший завоеватель Европы. В 1796 году, когда умрет российская императрица Екатерина II, рожденная в Германии, ему будет ровно двадцать семь лет, а Павлу, её старшему сыну, будет, уже, сорок два года. К 11-му марта 1801 года Павлу будет уже сорок семь лет, а Александру, его старшему сыну, двадцать три года.
В 1769-77 годы родились и многие будущие герои, как рассказа поручика Романова, так и нашей истории. А некоторые дворяне, - сидящие, сейчас, за карточным столом у П.В. Нащокина! – родились, разумеется, и позже! Если не верите, то можете проверить. Это – не так уж и сложно сделать! А мы особо отметим лишь только 1769, 1773 и 1777 годы (28), как наиболее урожайные именно в этом отношении! Да и значимость лиц, о которой мы говорили выше, надо реализовывать! 1773 год характерен, кстати, не только карточной «игрой» Екатерины II против французского двора, но и тем, что пугачевский бунт - не был ещё подавлен. А все три названных года соотнесены, - через четырехгодичный интервал! – и с 1725, 1729 и 1733 годами, выделенных, нам, самим Романовым.
Начнем, однако, с 1769 года! В 1769 году, кроме Наполеона, родился и будущий управитель хозяйством у Екатерины Алексеевны. Он, когда весьма неожиданно, - и при весьма загадочных обстоятельствах! - умрет князь Потемкин-Таврический, станет с 17** года, - а, может быть, и позже: это мы конкретизируем вам при дальнейшем ходе нашего повествования! - управлять именьем овдовевшей графини. В этом же году родились и будущие товарищи Лопухина, которые к 1833 году станут весьма богатыми игроками. Богатеть на картах они станут с 1796 года, когда свяжут свои судьбы с судьбой их будущего предводителя – Лопухиным, одним из первых миллионеров России. И, как вы уже знаете, будущий дворянин Мотовский, которого мы только что упомянули и который скоро появится в нашей повести.
Через четыре года, то есть в 1773 году, родится отец нашего Германна, немец по фамилии Трисмегист (29), и уже известный вам Лопухин, которому к 1796 году будет ровно двадцать три года, а к 1833 году – 60 лет. Германн, при его знаменитой игре с Чекалинским, будет в карты играть, по пушкинской «Пиковой даме», как бы со своим отцом: ведь Чекалинский – ровесник отца Германна!
Кстати, об отце Германна, об его дальнейшей судьбе. Несмотря на свою знаменитую фамилию, отец Германна даже не станет потом теософом, мистиком, медиумом, черным или белым магом, оккультистом или, на худой конец, алхимиком. Не станет, наверное, потому, что время станет другим, да и Россия, в которую он в 1796 году поедет за капиталом, будет к тому времени, - по дворянству в ней! - уже не варварской, а вполне цивилизованной страной. Он, накопив в России, 47 тысяч, станет всего лишь мелким буржуа.
Свою же признательность столь известному, в средние века в Германии, однофамильцу он выразит потом через своего сына, назвав его Германном. И в честь имени столь известного однофамильца – первый слог «Гер» означал, в его понятии, имя Гермес (30). И в честь постепенно возрождающейся Германии, тоже, по его мнению, чуть ли не носящей имя одного из главных покровителей магии!
Однако и здесь он допустил, наверное, промах. Ибо имя «Германн», - с двумя буквами «нн» на конце имени! – воспринималось, многими русскими, именно как понятие «германн» или - «немец»! А отношение русских к немцам было уже - из-за их засилья в высших и в средних эшелонах власти в Российской империи (Чему очень способствовала, кстати, и колонизация России немцами при Екатерине II.)! – далеко не идеалистическим. Об этом мы уже как-то упомянули выше, в самом начале нашей повести, говоря там о драках нашей дворянской молодежи именно с немцами.
Кроме того, многие дворяне, прекрасно владеющие, - со времен Елизаветы Петровны! - и французским языком, переводя Германна, то есть немца, именно на французский язык, стали называть его, - в русской транскрипции французского «German»! – и Жерменом. Что тоже, почему-то, не вызывало у них к Германну, - их ночному сотоварищу по карточным играм! - больших симпатий к нему. И в чём вы, собственно, и убедились сами по изложенной вам выше перепалке.
Ошибся отец Германна, наверное, и с Германией. Ибо не носила она и имя одного из главных покровителей магии. А была просто-напросто страной немцев, то есть страной германнов. Потому и называлась – Германией. Даже чисто немцами она называлась - Deutschland, что дословно переводится – страна немцев. Кстати, здесь мы даем вам, - если вы ещё не догадываетесь! - расшифровку одной из самых замечательных в пушкинской “Пиковой даме” зашифровок нашего великого Гения. Зашифровки, выраженной им именно в слове “Жермен”, или, по-французски, в слове “German”! Графа Сен-Жермена, над разгадкой тайн которого тоже билось не одно поколение русских историков и даже пушкинистов.
Наконец в 1777 году, то есть ещё через четыре года, у императора Павла родится его первый сын Александр, в будущем своем – император России Александр I. Который победил Наполеона, кстати, даже по году своего рождения: родился - в 1777 году, а Наполеон – в 1769 год! Здесь у поэта Пушкина заложена, кстати, и сатира на Александра I именно как на “победителя Бонапарта”. Мы продолжим развитие её, кстати, и на конечном участке «царственной линии» “Пиковой дамы”. Как это тайно сделал, кстати, и сам А.С. Пушкин в своей “Пиковой даме”.
Таким образом, при бурной жизни первого поколения русских дворян, - обозначим его именно первым, ибо с него и начинается наша история! – в России, - в указанные выше, годы! - благополучно родилось не только их второе поколение, - например три сына и дочка у Екатерины Алексеевне, сыновья и дочка у княгини Елецкой; дети – у княгини ***; Мотовский у дворянки М… (Екатерина II, как государыня, и здесь оказалась чуть-чуть впереди своих подданных: она начала рожать - с 1754 года!)! - но и благополучно народилось и первое поколение предприимчивых людей! Интересны судьбы и переплетения этих поколений и их потомков! Поэтому, чтобы четко обозначить и первое поколение предприимчивых людей, назовем эти лица в порядке значимости их капитала и - деяний. Так сказать, создадим их иерархию!
Иерархия есть иерархия! Поэтому и начнем с самого низа. Это, прежде всего, отец нашего Германна, который, когда придет время зрелости, - 1796 год! – замыслит собирать свой капитал не на родине, а в России как в наибогатейшей феодальной стране. Новые веяния превратят его не в теософа, а - в обыкновенного мелкого буржуа!
За ним следует, если соблюдать принцип иерархии, бывший управитель хозяйством у старой графини. Не будем называть пока его фамилию! Управитель, который, когда придет время зрелости, - 1796 год! – как-то заработает у овдовевшей к тому времени Екатерине Алексеевны - порядочное состояние. Следующими по капиталу, - и деяниям своим! - идут профессионалы-картежники, которым через двадцать семь лет со дня их рождения, или через двадцать три года от поездки Екатерины Алексеевны в Париж, - что одно и то же! – будет верховодить Лопухин. И так далее!
Наконец, если продолжить предложенную вам иерархию дальше, в 1769 году родится и Наполеон, – вершина этой иерархии! - который с юности возгордясь военной славой, потрясет не только дворянскую Европу, но, в какой-то мере, и умы человеческие! Вот первое поколение предприимчивых людей, которое вырисовывается в нашей повести.
По конфликту Наполеона с западноевропейским дворянством нам, благодаря нашим историкам, почти ничего неизвестно. Поэтому мы не будем и останавливаться на этом! А вот по конфликту Наполеона с российским дворянством следует сказать хотя бы несколько слов, ибо конфликт этот уже входит и в конфликтность нашей повести; и затрагивает поколения, которые мы уже обозначили вам выше.
На что хотелось бы обратить внимание читателя? Да прежде всего на то, что первый сын Екатерины, Павел, оказался - весьма неудачливым правителем. Русское дворянство, воспитанное Елизаветой и Екатериной, не захотело маршировать под прусскую флейту! Да и терять огромнейшие имения, полученные им в царствование Екатерины II, ему тоже почему-то не хотелось. Ему почему-то по-прежнему хотелось жить - праздно! И потому оно в 1801 году, 11-го марта, свергло Павла, возведя на российский престол Александра I, лично воспитанного – Екатериной II.
А до этого, чуть ранее, в 1799 году, пришел к власти и Наполеон, - тоже через государственный переворот! – став, таким образом, вершиной не только нашей иерархии, но и, по тому времени, буржуазной иерархии! Императором он станет в 1804 году, за год до Аустерлицкого сражения, в котором он разобьет, в пух и прах, всю антифранцузскую коалицию, но получит морское поражение, - через адмирала Глория Нельсона в 1805 году! - от англичан. Павлу же первому – и здесь не повезет (А.С. Пушкин выделил это, кстати, через знаменитую свою фразу «романтический наш император».)!
А «романтический наш император» Павел I, видя, при блестящем итало-швейцарском походе А.В. Суворова подлость, вероломство и прямое предательство своих «союзников», начнет резко сближаться – именно с Наполеоном. Ибо после освобождения Суворовым Италии, австрийцы моментально захватили её. А Павел I даже успеет послать тогда казачий корпус на Индию, чтобы вместе с Наполеоном выбить вероломных, - и крайне подлых! – англичан из неё. Что высшему русскому дворянству, - постоянно подзуживаемому англичанами и пруссаками! - тоже явно не понравится.
А, в общем-то, здесь получилось то, что получилось! Другими словами, вот таким образом и получилось, что русское дворянство, ставшее, при Екатерине II и Павле I наиболее сильным в Европе, так сказать, лицом к лицу встретилось тогда с французской буржуазией, возглавляемой - Наполеоном! Война 1812-14 годов стала неизбежной - и для России. В ней-то и выразился основной европейский конфликт наполеоновской эпохи: конфликт между российским дворянством и хищной французской буржуазией.
И конфликт, начатый английской буржуазией, против монархической Франции, за владение Европой, - и, следовательно, за владение всем остальным Миром! - ещё с Семилетней войны 1756-63 годов. Конфликт (или ожесточенная борьба англичан с французами), который привел Францию не только к истощению, но и - к Великой французской революции. К революции, уничтожившей не только французскую монархию во главе с Людовиком XVI, но и само французской дворянство. В чём хищным англичанам хорошо помогла и наша государыня, Екатерина II, их, с пруссаками, ставленница. Именно по их тайному заказу она провела несколько победоносных войн с Османской империей, в которой влияние тоже хищных французов было, уже, большим.
И конфликт, крайне подогретый, к тому же, и явным намерением Бонапарта, завоевать не только всю Европу, но и, через победу над ней, завоевать и весь остальной Мир (Здесь Бонапарт напрямую использовал, тогда, именно мечту французских королей о завоевании, Францией, господства над всем остальным Миром.). И вот таким образом, - если продолжить именно нашу тему, тайно развернутую Пушкиным в “Пиковой даме”! - глава первого поколения русского дворянства, уже умершая Екатерина вторая, через своё третье поколение, внука Александра I, повела ожесточенную борьбу с главой первого поколения предприимчивых людей, уже обозначенных в нашей повести, а именно: с Наполеоном!
Ох уж этот Наполеон! О нем можно рассказывать, наверное, до бесконечности! Он произвел самый настоящий, - и, к тому же, весьма безобразный и жуткий! - фурор в дворянской Европе того времени. И – многочисленные скандалы, и - скандальные истории. Так, к примеру, надменная и гордая Австрийская империя вынуждена была отдать тогда, за Наполеона, одну из принцесс из самого знаменитого, в Западной Европе, рода Габсбургов!
А Наполеону - и этого показалось мало! Взял в любовницы, как вы знаете, полячку, которая и родила ему сына. При почти недельном завоевании Пруссии - чуть не сблизился с женой прусского короля. И чуть ли – не на глазах его! Король Густав, - отсиживаясь от Наполеона в своей Швеции! – кричал тогда на всю Европу, что Бонапарт – выскочка. И так далее.
Кстати, скандалы коснутся и России, до этого не взявшей молодого, - и крайне бедного и безызвестного, тогда! - Бонапарта, как вы знаете, на военную службу. Александр I, получивший несколько поражений от Наполеона, тоже весьма униженно вынужден был тогда заигрывать с ним. Да до такой степени, что англичане, - и руководимые, ими, русские вельможи-масоны! – вновь стали серьезно подумывать - о дворцовом перевороте в России.
А гневаться им было на что! Ведь Бонапарт вновь стал серьезно рассуждать и строить планы, - на этот раз не с Павлом I, а именно с Александром I, - о походе с русскими войсками на Индию с целью освобождения её от владычества Англии. Стремился Наполеон создать, с помощью России, и блокаду островной Англии. Натравливал Александра I и на Швецию. Чем наш император, наверное, и воспользовался, отхватив у Густава IV через русско-шведскую войну чуть ли не треть его королевства (Современную Финляндию).
А ведь за Густавом была родная сестра императрицы Елизаветы Алексеевны, жены императора Александра I (И, в юности своей, немецкой принцессой Луизой Баденской.). Младшая её сестра Фредерика Баденская, находящаяся замужем за Густавом IV, тоже немецкая принцесса. Усугубился этот скандал и тем, что при одной из встреч императоров, - их было, всего, две! - Наполеон наградил Александра I - орденом «Почетного легиона Франции», а тот Бонапарта - орденом «Святого Андрея Первозванного».
Вот Густав, тоже награжденный «Андреем Первозванным», и вернул свой орден. Вернул потому, что, - этим же орденом! - наградили и Наполеона. В общем, гневу англичан, шведского короля, - и высшему эшелону русского дворянства, выпестованного Екатериной второй! – не было тогда предела!
Как не было предела и наглости Бонапарта! А он, встречаясь с Александром I, вдруг попросил у него руки его сестры, Екатерины Павловны. От такого предложения Александр I – кое-как – уклонился. Видимо при второй встрече – попросил руки у Анны Павловне, ещё молоденькой тогда сестры императора Александра I. Кстати, в будущем своем - королевы Нидерландов! Как-то отговорилась от предложения Бонапарта сама вдовствующая императрица Мария Федоровна, написав Наполеону, что её дочь ещё слишком молода для замужества. И так далее.
Но, как мы уже указали выше, Наполеон потряс не только Европу. Были потрясены - и умы человеческие! В том числе и - российские умы! И потрясения эти были - не однозначны! В начале, на общем фоне монархических государств, Наполеон вызвал к себе чуть ли не всеобщее восхищение. Ибо, как показалось тогда многим, высвобождал личность из оков феодализма и - абсолютизма с его деспотизмом.
Потом, когда эйфория уже спала, а Наполеон уже завоевывал дворянскую Европу, многие задавали себе вопрос. Вопрос: как это случилось, что на волнах свободы и революции, декларирующей права личности, никому неизвестный, - да ещё и совершенно нищий, по тогдашним представлениям дворянской элиты! - корсиканец стал не только императором Франции, но и стал вдруг одним из жесточайших диктаторов современности. Диктатором и Тираном, претендующим не только на титул Властелина Европы, но и на титул - Властелина Мира!
Вот этот вопрос, - да и не только этот! – и поставлен в основу нашего повествования. Как, кстати, и в основу пушкинской “Пиковой дамы”. Это тоже, кстати, одна из важных идей пушкинского шедевра. Пирамида, или иерархия буржуазности, только что рельефно выделенная выше, и поможет нам в разрешении этого вопроса. Через соотнесение Германна, как мелкого буржуа, именно с Наполеоном! И, разумеется, через целеустремленное стремление Германна, как мелкого буржуа, к наживе.
Другими словами, мы, в своей повести, попытаемся показать вам социальную опасность - и мелкого буржуа. Германн, как мелкий буржуа, может быть также социально опасен, как и вершина буржуазного индивидуализма – Наполеон. Так как и у него, из-за беспредельной жажды к наживе, к деньгам и к власти, нет никаких нравственных правил. Да и Наполеон был в молодости своей, не забывайте, бедным. Может быть, даже беднее - пушкинского Германна! Как, кстати, и Гитлер, если нам дойти – до нашей современности!
А более опасным, кстати, не только потому, что именно он, мелкий буржуа, может прорваться в «Наполеоны» или в «Гитлеры», - что проявляется даже в нашей современности! - но и своей массовостью. Массовостью, заражающей всё остальное общество, того или иного государства, именно своей хищностью. И пример тому – Наполеон! Это хотелось бы особо выделить. Кстати, А.С. Пушкин ярко выразил, - и первое и второе! – во второй главе своего «Евгения Онегина», в строфе XIV: «Но дружбы нет и той меж нами. Все предрассудки истребя, Мы почитаем всех нулями, А единицами – себя. Мы все глядим в Наполеоны; Двуногих тварей миллионы Для нас орудие одно; Нам чувство дико и смешно».
Предприимчивость личности – хороша! Но она хороша - только до определенного предела. И предел этот - нравственность! За пределами нравственности любая предприимчивость – преступна и аморальна! Как удержать или спасти общество от Германнов и от Наполеонов и диктаторов – вот в чем вопрос! И как удержать или спасти общество, - уже испытавшее на себе ужасы от многих войн! - от дальнейших конфликтов? Вопрос - ещё более важный!
Относительно личности, её свобод можно сказать следующее: вся история человечества, - в том числе и История России, - вокруг этого вопроса и вьётся! По России примеры тому: крестьянские восстания Степана Разина, Болотникова и Пугачева! В историческом же плане к этому вопросу причастен, - разумеется, в какой-то мере! – и Наполеон! Молодая Россия, совершившая в 1813 году в Париж поход, воочию увидела там не только всё бездушие Наполеона, его лицемерие и ханжество! Она смогла увидеть там и всю полезность человеческой предприимчивости, освобожденной от оков крепостничества!
Поэтому в 1825 году, в последнем году царствования Александра I, внука Екатерины II, - характерный штрих истории! – она и вышла на Сенатскую площадь. Вышла потому, что любая диктатура, - будь она буржуазная или дворянская, - делает человеческое общество нежизнеспособным! Вышла потому, что российское крестьянство, задавленное крепостничеством и деспотизмом Екатерины II, вымирало! А декабристы взяли пример, кстати, с американских масонов! Ибо именно американские масоны вырвали, в свое время, «Новую Англию» (так назывались в то время будущие США!), из «мертвых объятий английской короны».
Однако мы слишком уделили большое внимание авторской линией, увлекшись: и – Наполеоном; и тем, как он – потряс Европу. Но забыв, при этом, о самом пушкинском времени! Поэтому выделим, в заключение, только некоторые из них. Да и то – только в самом общем виде.
В общем, - если продолжить, разумеется, наш разговор именно о Наполеоне! - вот три потрясения, которые произвел Бонапарт - на умы российские. Разумеется, не обошлось здесь и без культуры, которой были так богаты в то время: и Западная Европа, и дворянская Россия. Причастны к ходу развития общечеловеческой ценности, – свободе личности! - и бурное развитие общественных наук, и мировые географические открытия, и развитие самих производительных сил общества. Однако влияние похода Наполеона, - как на Историю России, так и на российские умы! – безусловно.
Первое потрясение уже давно описано в нашей литературе; третье – опасно для нашего здоровья, а вот второе можно и проанализировать! И потому образ Наполеона будет продолжен, нами, через образ Германна. Мы сделаем похожим его, хотя бы на мгновение, именно на Наполеона! Но, разумеется, только применительно к выбранной нами карточной теме!
И, согласно его устремлениям, устроим ему и его судьбу. Разумеется, только по петербургскому варианту, так как более сильных вариантов здесь и не придумаешь. Так поступил и А.С. Пушкин в своей лучезарной “Пиковой даме”. Это, кстати, - и по сути дела! - одна из отвлекающих читателя интриг Чародея нашей словесности. Разумеется, карты, карточные игры, - и стремление Германна нажиться именно на картах! - тоже присутствует в пушкинской “Пиковой даме”! Только поэт специально делает Германна - именно недотепой. Да ещё, в добавлении ко всему, заставляет его играть в карты не у богатых дворян, а - в игорном доме!
Отвлекающей интриги, под прикрытием которой он тайно и провёл в “Пиковой даме” заговор англичан и пруссаков, - и руководимых ими екатерининских вельмож-масонов! - против Павла I. И это - одна из слагаемых главной сути его тайной “Пиковой дамы”!
Да, но мы слишком увлеклись своими пояснениями, а Романов уже набил трубку табаком и обдумывает свой дальнейший рассказ о приключениях своей бабушки. Не будем мешать ему! Вместе с присутствующими на вечере молодыми людьми да Бирюковым, ровесником Лопухина, возьмём да и послушаем, что же он расскажет им дальше.
- Так на чем я остановился? – сказал поручик. – Ах да, на твердости и воли моей бабушки! Так вот, твердость и воля моей бабушки проявилась и в том, что она, родив графу Петру Федоровичу трех сыновей да дочку, вдруг, в двадцать семь лет, поняла, что молодость – проходит! Сие открытие было для неё, как гром средь ясного неба! И потому она немедленно потребовала себя – в Париж! Для проведения, как выразилась она, прощального праздника души и тела! В этом вопросе она, пожалуй, была и права, так как Париж стал, к тому времени, очень красивым городом и приобрел, к тому же, репутацию законодателя женских мод!
Итак, ровно шестьдесят лет тому назад бабушка моя ездила в Париж! Праздник прощания с молодостью состоялся - во всем своем великолепии! Она рассказывала мне, что была там тогда в большой моде. Больше того, она как-то утверждала, что при покупке шляпок, туалета, драгоценностей, разных безделушек и мебели для нового дома в Петербурге, - кстати, эта мебель у Екатерины Алексеевны сохранилась и до сего времени, стоит в её доме, - народ бегал за нею, чтобы увидеть la Venus muscovite (31)! И вообще, по её словам, она чувствовала себя, в Париже, как дома: та же роскошь, те же балы, даже поклонников - не убавилось! По её словам, двери всех французских дворцов были, для неё, открыты! А что вытворяли французские поклонники! Бабушка как-то уверяла, что Ришелье (32) за нею волочился, и чуть было не застрелился от её жестокости. По её же словам, герцог Орлеанский (33) тоже был чересчур внимательным к её персоне!
Однако, на мой взгляд, всё происходило гораздо прозаичнее. Может быть, бабушка и была в моде, да не такой уж большой, как она сказывает! Да и всеобщий интерес, в Париже, возможен только через огромные деньги, разбрасываемые налево и направо! При меньших же деньгах – и мода будет поменьше! Да дело здесь, пожалуй, и не в моде, а в самом образе жизни моей бабушки. Вот её образ жизни, как в Петербурге, так и в Париже, - это уж достоверно, - и помог влететь, ей, в одну пренеприятнейшую историю! Собственно, поклонники, балы, карты, покупки по Парижу, при её беспечности и жизнерадостности, и помогли ей в этом. Мода и триумф молодости здесь, пожалуй, не причем!
Первый элемент первого стереотипа:
ИГРА-ПОРАЖЕНИЕ
Как известно, господа, дамы в то время играли в фараон (34). И вот однажды бабушка, не отставая в этом вопросе от других светских дам и, как всегда, беспечная и жизнерадостная, проиграла герцогу Орлеанскому (35) на слово очень большую сумму. Хотя бабушка и не любит говорить о сумме своего проигрыша, – старость всегда стремится надеть на себя платье добродетели! – но я предполагаю, что она проиграла принцу ровно триста тысяч. Да эту сумму легко и вычислить! Триста тысяч, не меньше! Во-первых, в последующей игре, - об этой игре я расскажу вам чуть позже, - у неё получилось ровно три сонника. Следовательно, триста на три: и ставка на карту получится тогда ровно сто тысяч!
Во-вторых, во всех европейских дворах, - в том числе и в нашим, - ставки царствующих особ были в то время, на карту, не менее ста тысяч! Для престижа и для простоты счета в игре! Представляете, господа! Это не наши с вами игры, в которых мы ставим от пятидесяти на сто! Да, кстати, и принц, чтобы не уронить своего достоинства, не будет играть на тысячи. Сотня же тысяч – вполне приличная ставка и для его светлости!
В-третьих, если бы бабушка проиграла сто-двести тысяч, то, быть может, и дед шум не поднял бы, так как карточные промахи у Екатерины Алексеевны и до этого случались. А мой дед, после проигрыша бабушки, поднял не шум, а - целый бунт! Об этом я тоже расскажу вам чуть позже. Кстати, и сто, и двести на три сонника не делятся! Значит, бабушка всё же проиграла – триста тысяч! Что, как говорят математики, и требовалось доказать» Да! Guod erat demonstrandum (36)!
Ну да хватит об этом! Отсутствие конкретной суммы – это ещё полбеды! Надо вам заметить, друзья мои, что рассказанная вам история - вообще запутана! С самого её начала и до конца! Например, молва утверждает, что герцог Орлеанский каким-то образом тоже был связан с магией и, после этой истории, даже стал масоном. Однако уже достоверно известно из доклада Наполеону, что он был самым честным малым. Сам бросил возглавляемую им общеевропейскую ложу масонов, почуяв её Зло для монархической Франции, и потому мы будем придерживаться, во всей этой истории, только официальных взглядов.
Этому факту есть и дополнительное объяснение: герцог Орлеанский поверил Екатерине Алексеевне на слово. За что, собственно, и был наказан последующей потом победой графини. К примеру, деликатно проверь он, как это делают многие, деньги у Екатерины Алексеевне перед началом игры: или бы игра не состоялась; или же он так и остался в своём выигрыше из-за не возобновления игры. Разумеется, при условии займа Екатериной Алексеевной денег перед игрой у каких-то своих знакомых. Екатерина же Алексеевна, оказавшись в затруднительном положении, предприняла тогда весьма энергичный поиск, что и привело её потом к победе. Об этом я тоже расскажу вам чуть-чуть попозже.
А может быть, этому случаю служит и другое объяснение: не только честность Орлеанского, но и его «доброжелательность» к графине! Помните признание Екатерины Алексеевны! Однако сейчас это уже трудно восстановить.
Но, господа, мы и здесь несколько отвлеклись и потому продолжим нашу историю - дальше. Приехав домой, бабушка моя, ещё полностью не осознавшая всей тяжести своего положения, - мы от проигрыша несколько сотен скисаем! – снимая мушку с лица и отвязывая фижмы, объявила дедушке о своём проигрыше! И, как всегда у них было заведено, приказала заплатить!
Надо было вам видеть, господа, моего бедного деда! Хотя он и боялся, Екатерины Алексеевны, как огня, однако тогда терпение его, видимо, кончилось! Услышав о таком ужасном проигрыше, он вначале онемел, затем - вышел из себя. Потом принес счеты и зловещим голосом, в котором угадывалось намерение к убийству, доказал бабушке, что в полгода они издержали – полмиллиона. Разные там: туалеты и драгоценности, украшения и безделушки, балы и художники, мебель и прочее. Что под Парижем у них нет: ни саратовской, ни подмосковной деревни. В итоге своего бунта он наотрез отказался от платежа, что, кстати, с ним ещё ни разу не случалось.
Делать было нечего! Бабушка, разумеется, в долгу, перед ним не осталась. Последнее слово она всегда держала за собой! Она дала ему пощечину, и спать легла одна. В знак своей немилости!
Однако случай-то был серьезный! Это не наши с вами игры, в которых мы даже рубли экономим! Поэтому на другой день она велела позвать мужа, тайно надеясь при этом, что домашнее наказание - подействовало! Но и на этот раз дедушка был непоколебим. Нет, и всё тут!
В первый раз в жизни она дошла с ним до объяснений и рассуждений, думала усовестить его, снисходительно доказывая, что долг долгу рознь и что есть разница между принцем и каретником.
Куда там! Дедушка - бунтовал! Нет, да и только! Да и сами посудите, восемьсот тысяч расхода… Бабушка не знала, что и делать!
Надобно заметить вам, господа, что с Екатериной Алексеевной был коротко знаком человек очень замечательный. Вы слышали о графе Сен-Жермене (37), о котором рассказывают столь много чудесного? В начале семидесятых годов минувшего столетия, - конкретно, в 1760-62 годах! – он был в России, давая, в столице, свои спиритические сеансы. Кстати, видимо там он и был представлен Екатерине Алексеевне, с которой моментально и подружился.
Знаете, он выдавал себя: то за Вечного жида, - рассказывал некоторым придворным дамам, что ему более двух тысяч лет и что он был лично знаком с самим Иисусом; то за изобретателя жизненного эликсира и философского камня; то за медиума или избранника; то за мастера по очистке алмазов; и прочее. Трудно сейчас судить, кем он был на самом деле. Многие в свете утверждают, что он был просто шарлатан. Казанова (38) же, - видимо такой же авантюрист, как и граф! - в своих Записках говорит, что Сен-Жермен был и шпион!
Кстати, в высоких кругах до сих пор ходят слухи и о том, что лично он, лечивший императрицу Елизавету Петровну своим «жизненным эликсиром», и довел её до двух инсультных ударов. Ударов, последний из которых и стал - смертельным для неё. Сен-Жермен даже был посажен тогда, за названное “лечение”, в Петропавловскую крепость. Но исчез при этом не только из Петропавловской крепости и Петербурга, но и - из России. Объявившись потом и в Индии. Где вскоре англичане и вытеснили из неё вооруженным путем французов.
Говорят, что братья Орловы, - и русские и зарубежные масоны, находящиеся в Петербурге! - помогли ему – бесследно исчезнуть из России. А до этого он бежал и из Франции, где тоже – что-то совершил непозволительное. Впрочем, говорят, что он был не только масоном, но и масонским «серым кардиналом», в ведении которого были: именно дворцовые перевороты; убийства царствующих особ; и прочее.
Авторская ремарка. Об этом нам свидетельствуют, кстати, и писатели, пишущие на исторические темы. К примеру: Оскар Мединг (русский псевдоним Грегор Самаров); Валентин Пикуль; Черняк Е.Б (Исторический роман «Пять столетий тайной войны»); и другие.
Впрочем, Сен-Жермен, несмотря на такую оценку над ним, имел очень почтенную наружность и был, в свете, человек очень любезный. Кстати, бабушка моя, графиня Екатерина Алексеевна, до сих пор любит его без памяти и очень сердится, если говорят о нём с неуважением. Но это уже подробности, а не суть дела.
А суть дела была в следующем: бабушка знала, что Сен-Жермен мог располагать - большими деньгами! Поэтому она и решила прибегнуть к нему, так как, собственно, ничего другого ей, из-за бунта дедушки, больше и не оставалось! Да и круг знакомых в Париже был не таким большим, как в Петербурге. В общем, она написала ему записку и просила его немедленно приехать к ней.
Второй элемент первого стереотипа:
ДИАЛОГ
Естественно, старый чудак тотчас тогда явился и, разумеется, застал бабушку в ужасном горе. Екатерина Алексеевна немедленно, не теряя ни секунды, описала ему самыми черными красками всё варварство своего мужа. Кстати, надо заметить, что на это она, как и любая «верная» жена, была очень способна. И, подержав Сен-Жермена в мучительно-любопытном напряжении полчаса или более, наконец, сказала ему, что всю свою надежду она полагает только на его дружбу и любезность.
Молва утверждает, что Сен-Жермен, облегченно вздохнув после такого бурного натиска и на минуту задумавшись, сказал ей следующее: «Я могу вам услужить этой суммой, сударыня, но знаю, что вы будете неспокойны, пока со мною не расплатитесь, а я не желал бы вводить вас в новые хлопоты: их, у вас, и так достаточно! Есть другое средство против этой неприятности: вы можете отыграться!». «Но, любезный граф, - отвечала графиня, - я же уже объяснила вам, что у нас денег вовсе нет!». «Деньги здесь не нужны, - таинственно заулыбался Сен-Жермен, - извольте меня выслушать…». Вот тут-то он и открыл ей тайну, за которую всякий из нас дорого бы дал…
Молодые игроки сразу же удвоили своё внимание, Романов же, закурив трубку, продолжал:
Третий элемент первого стереотипа:
ИГРА-ПОБЕДА
Далее молва утверждает, что в тот же вечер Екатерина Алексеевна явилась в Версаль, au jeu de la Reine (39)! Герцог Луи Филипп Орлеанский, в то время как раз метал. Бабушка моя слегка извинилась, что не привезла своего долга, в оправдание сплела маленькую историю – это у неё хорошо получалось! – и, как будто ничего не случилось, села за карточный стол! И, представляете, господа, стала понтировать против Орлеанского! Она выбрала три карты, поставила их одну за другою, написала мелом, над картами, свои ставки: по сто тысяч! Все три выиграли ей сонника (40) – и бабушка моя отыгралась совершенно!
- Фортуна! Счастливый случай! – оценивая историю, сказал незадачливый, в игре, Сурин.
- Сказка! Самая настоящая сказка! – несколько экзальтированно воскликнул Германн.
- Может статься, порошковые карты (41)? – робко предложил Нащокин.
- Или карточные приёмы? – подхватил Лунин.
- Я сказал: молва утверждает! – продолжил между тем Романов. – Предупредил я вас и о запутанности только что рассказанной истории. По этой причине я не утверждаю, что всё происшедшее в ней достоверно. Кстати, одно время и бабушка моя твердила мне об этом. Она утверждала и даже как-то клялась мне, что Сен-Жермен ничего подобного ей не говорил. И что она действовала, в этой истории, совсем не так.
Сен-Жермен якобы, после внимательного выслушивания обстоятельств игры графини с герцогом Орлеанским и стенаний Екатерины Алексеевны насчет своего затруднительного положения весело улыбнулся и сказал ей следующее: «Я могу вам услужить этой суммой, сударыня, но знаю, что вы будете неспокойны, пока со мною не расплатитесь, а я не желал бы вводить вас в новые хлопоты: их у вас и так достаточно! Есть другое средство против этой неприятности: вы можете отыграться! И деньги здесь не нужны!».
- Как! – с отчаянием воскликнула тогда бабушка, решив, что Сен-Жермен ничего не понял из её взволнованной риторики. – Я же уже объяснила вам, что у нас денег вовсе нет!
- Не забегайте вперёд, а выслушайте меня, - ответствовал ей Сен-Жермен. – Ещё раз говорю вам, что деньги здесь – не нужны! Фортуна же не всегда стоит к нам спиной! Иногда, особенно в играх, она поворачивает к нам и своё сияющее лицо. В прошлый раз вы проиграли герцогу Орлеанскому, а в этот раз - он может проиграть вам! Играли вы с ним на слово! Попробуйте и в этот раз, - хотя бы в первой тальи! - сыграть на слово. Поставьте на слово – сто тысяч! В качестве шутки над судьбою, что ли! Если выиграете, а я знаю, что Орлеанский всегда при деньгах, поставьте ещё на сто тысяч! На этот раз - уже деньгами Орлеанского! Если и на этот раз вам повезет, то ставьте ещё на сто тысяч! Так и отыграетесь!
Бабуля пыталась, было, возразить ему, указав на свой расход в полмиллиона и долг, карточный, в триста тысяч. Однако Сен-Жермен и здесь успокоил её. Он сказал ей, что в случае проигрыша в первой же тальи, и в этот вечер, дальше играть, разумеется, не стоит. Значит, увы, не судьба! Фортуна - не повернулась! Тогда он, Сен-Жермен, на следующий день обязательно даст ей взаймы четыреста тысяч и она рассчитается с герцогом. А долг ему, Сен-Жермену, отдаст позже, по приезде в Петербург.
Далее он развил перед ней целую теорию. Теорию, весь смысл которой сводился к тому, как поступать бабушке в тальях при проигрыше или выигрыше, то есть рассказал ей свою тактику в игре. А тактика была проста! Её суть заключалась в следующем: в случае проигрыша в первой тальи немедленно бросить игру и дальше надеяться на него, Сен-Жермена; в случае же выигрыша попытать игрецкого счастья в других тальях, то есть попробовать отыграться по предложенному, Сен-Жерменом, варианту.
В случае выигрыша в первой тальи, а проигрыша во второй, вновь сыграть на слово, то есть вновь попытаться вернуть к себе благосклонность Фортуны и потом, в последующих тальях, вновь попробовать отыграться, ставя, в каждой из последующих талий, деньги Орлеанского. В случае выигрыша в первой и во второй тальях, а проигрыша в третьей, опять же через оставшиеся деньги Орлеанского, - сто тысяч! – продолжить борьбу за своё счастье в других тальях, то есть вновь попробовать отыграться!
Игру во всех случаях надо бросить только при проигрыше, - на слово! - ещё ста тысяч к вчерашнем триста. Другими словами, бросить игру при возрастании общего долга герцогу Орлеанскому в четыреста тысяч. Во всех же других случаях надо обязательно продолжать борьбу за своё счастье! И, желательно, деньгами своего партнера, герцога Орлеанского! Вот такую тактику, господа, предложил моей бабушке граф Сен-Жермен!
Надо вам заметить, господа, что и в картах, и в денежных вопросах бабушка моя была - как малый ребенок. Свидетельство тому этот происшедший с ней случай и её доводы против беззакония дедушки! В картах она, видимо, вообще не соображала, хотя и любила играть, и - играла азартно! Не в пример государыне Екатерине, которая хоть и играть любила, - и играла азартно! - но суть карточных игр знала превосходно!
А о деньгах – и говорить не стоит: она, скорее всего, вовсе не подозревала, наверное, откуда они вообще берутся у мужа! Но, тем не менее, деньги она тратила легко, охотно и даже, как вы только что сами убедились, изящно. Платья и драгоценности, дорогие безделушки, балы и даже карты! Всё – в единую кучу! Дедушке действительно, наверное, было нелегко с нею! И не только в Париже, но и, наверное, в Петербурге! Ну да ладно, хватит об этом!
Сен-Жермен же через только что рассказанную вам теорию открыл тогда для неё целый мир! Он так убедил её своей теорией, что бабушка моя совершенно успокоилась и стала даже верить, что сегодня она уж обязательно выиграет!
Успокоившись, бабушка так и сделала, как приказал ей её любезный друг! Она, осознав всю простоту сен-жерменовской идеи, в начале захлопала от радости в ладоши и даже весьма кокетливо потанцевала перед графом. Потом расцеловала любезного графа, не давшего ей ни копейки, в обе щеки. И даже поинтересовалась у него процессом очистки алмазов от окиси!
Процесс этот был гордостью Сен-Жермена, и все в Париже знали о его любимом детище. Граф начал рассказывать о своём детище нудно и долго. Бабушка же так вся и сияла от счастья, совершенно его не слушая! Когда же граф, наконец, откланялся, то она сразу же стала и собираться, засев перед зеркалом за пудры да румяны!
В этот же вечер она явилась в Версаль, au jeu de la Reine (39)! Герцог Орлеанский, в то время как раз метал. Бабушка слегка извинилась, что не привезла своего долга. В оправдание сплела маленькую историю, которую ей тоже подсказал Сен-Жермен, и села - за карточный стол. И стала понтировать против Орлеанского! Она поставила на выпавшую ей, при раскладке, карту, - на слово!- сто тысяч и действительно выиграла! Сонник - сорвал банк. Тотчас же получила от герцога выигранную сумму. Пока герцог Орлеанский, - в расстроенных чувствах! - собирал колоду после сонника и меланхолично перетасовывал её, она, не веря своим глазам, как рачительная хозяйка - даже пересчитала деньги. Сто тысяч были - на месте!
Началась новая талья! Помня наказ Сен-Жермена, бабушка, зажмурившись от страха, вновь поставила на выпавшую ей карту сто тысяч. На этот раз – уже деньгами Орлеанского! И снова выиграла сонника. Банк снова был сорван! Герцог Орлеанский, с большим сожалением, положил ей на стол ещё сто тысяч.
Началась третья талья! Бабушка тут уже настолько расхрабрилась, что вначале чуть было не поставила на выпавшую ей карту все выигранные деньги. Всё-таки азарт есть азарт! Но - вовремя одумалась! Да и страх проигрыша всё ещё держал её душу. И вновь поставила на выпавшую ей карту сто тысяч, благо деньги лежали рядом, в двух равных кучках. Вновь получился сонник! Бабушка чуть было не задохнулась от восторга…
Делать было нечего: герцог Орлеанский вновь отдал ей сто тысяч! А бабушка, вспомнив о своем долге, прекратила игру и с обворожительной улыбкой, на которую она была способна, отдала ему триста тысяч обратно. Герцог Орлеанский тоже заулыбался и галантно поцеловал ей руку, произнеся: «Ах, проказница!». Так она и отыгралась совершенно! Кстати, вот через только что рассказанное вам обстоятельство бабушка моя и любит Сен-Жермена без памяти. Потому и очень сердится, если говорят о нём с неуважением! – с улыбкой закончил свою историю Романов.
Гости дружно зааплодировали ему.
Вторая часть рассказа Романова
Второй социально-художественный срез жизни
русского общества, срез за 1796 год, основанный
на втором стереотипе с теми же элементами:
ИГРА-ПОРАЖЕНИЕ – ДИАЛОГ – ИГРА-ПОБЕДА
Однако, после аплодисментов мнения гостей всё же разделились! История действительно оказалась - запутанной! Одни стали придерживаться мнения молвы, приводя в качестве доказательств своей правоты всё новые и новые случаи с Сен-Жерменом. Другие же взяли сторону бабушки, утверждавшей, что случай, происшедший с ней в Париже, был не более как аристократической шуткой, шуткой богатых аристократов. А Сен-Жермен – это всё же не мистик или кабалист, а любезный друг.
Романов, внимательно следивший за протеканием только что указанного спора, увидев, что побеждают сторонники графини, вдруг рассказал и вторую историю, приключившуюся с его же бабушкой в 1796 году.
Уловив момент, когда разговор вновь коснулся порошковых карт, ловкости рук, карточных приёмов и так далее, - то есть когда разговор вновь стал критическим к утверждению молвы! - он, внезапно для всех, изрек следующее:
- Не думаю господа!
- Как! – воскликнул тогда Сурин. – Вы всё же за утверждения молвы! У вас есть бабушка, - которая угадывает три карты сряду! - а вы до сих пор не переняли её кабалистики (42)!
- Черта с два! – вполне серьёзно ответил Романов. – Я же говорил вам, что эта история - крайне запутана! Несмотря на объяснения моей бабушки, и я, и её три сына, которые, в молодости своей, кстати, ничуть не уступали моей бабушке, то есть тоже были отчаянными азартными игроками! - не раз пытались разрешить этот спор. Как сами понимаете, воспользоваться тайной трёх карт было бы не худо и для них и, даже для меня! И так же, как вы сейчас, ничего не добились. Бабушка стоит на своём, молва же утверждает – первое прдположение!
Первый элемент второго стереотипа:
ИГРА-ПОРАЖЕНИЕ
- А между тем, - продолжил Романов, - мне мой дядя, третий сын Екатерины Алексеевны, граф Михаил Петрович, как-то клянясь честью, рассказал следующий случай. Покойный Мотовский, ну тот самый, который, промотав миллионы, умер в нищете, - при этих словах Романов слегка кивнул на Бирюкова, - однажды, в молодости своей, проиграл, помнится, Зоричу (43), - да, именно тому Зоричу, который был в фаворитах у государыни Екатерины! - около трехсот тысяч.
Кстати, господа, вот вам ещё одно доказательство моей правоты насчет бабушкиной парижской суммы проигрыша. Как видите сами, проигранные суммы, - в обеих историях! – почти совпадают! А этот факт тоже что-нибудь, да значит! На мой взгляд, бабушка не помогла бы Мотовскому, если бы не совпадение этих злосчастных сумм. А она - помогла ему! Об этом я и расскажу вам чуть позже.
Итак, господа, продолжим нашу историю дальше. Сразу же замечу вам, что и Зорич был - самым честнейшим малым. Он был: весельчак, храбрец, рубака, бессребреник и - пьяница! В общем, настоящий гусар! В играх он был азартен, но честен. Этим, наверное, и понравился государыне! Правда, как вы сами знаете, ненадолго! Он даже побывал в плену у турок! Из-за своего ранения. Помните, вместе с русским послом?
Даже поэт Пушкин как-то отметил его в своих «Застольных разговорах». Помните: «Зорич был очень прост». Правда, на сей раз молва высказывает как раз противоположное утверждение. Ходят какие-то зловещие слухи, что он стал фаворитом у государыни из-за своей тетки-акушерки! Которая якобы была причастна к гибели, при родах, первой жены Павла, немецкой принцессы Вильгельмины Дармштадтской.
Мне, наверное, еще предстоит разобраться как со слухами, так и с Пушкиным. Не пишет ли он чего-нибудь запретного или тайного. Слухи-то ведь всегда имеют и истоки свои. Пожалуй, поручу это дело моему брату Николаю (44). Однако не в этом суть нашей истории. Суть дела, господа, в том, что игра есть игра! Поэтому тогда, то есть после проигрыша, Мотовский и был в отчаянии, так как и винить-то было некого!
Второй элемент второго стереотипа:
ДИАЛОГ
Так вот, бабушка моя, которая всегда утверждала, что её карточная победа в Париже была всего лишь шуткой. И которая, замечу, всегда была строга к шалостям молодых людей, - быть может, потому, что в молодости своей сама не раз попадала впросак! – возьми, да и вдруг сжалься над ним! Прослышав об его неудаче, - Мотовский, как ровесник её сыновей, был дружен с ними! - она поступила следующим образом. Она, в ответ на его записку, - в которой он умолял её принять его по неотложному делу! - подумав, вдруг дала своё согласие. Свидание - состоялось!
И представляете, господа, на этом свидании она дала ему три верных карты! С тем, чтобы он поставил их одну за другою! Правда, после того, как она назвала ему три верных карты, она сразу же взяла с него честное слово впредь уж никогда не играть. Но только что названное обстоятельство суть свершенного - совсем не меняет! Карты-то уже были названы!
Третий элемент второго стереотипа:
ИГРА-ПОБЕДА
Разумеется, Мотовскому только того и надо было! Он дал графине слово, горячо поблагодарил её – да и был таков! Больше не раздумывая горестно о проигрыше и о дальнейшем, он, перезаняв где-то денег, тотчас же отправился к своему победителю! Как-то уговорил его играть. И, как вы уже догадываетесь, господа, игра получилась! Он поставил на первую карту пятьдесят тысяч и выиграл сонника; загнул пароли, пароли-пе – отыгрался и остался ещё и в выигрыше…
А вот слова своего Мотовский так и не сдержал, - задумчивым голосом закончил свою историю Романов. – Он продолжил играть в других местах и года за три, четыре, точно не помню, проигрался в пух и прах…. Вот и пойми: где здесь – правда, а где – ложь, вымысел!
Романов умолк, и в комнате, где сидели молодые люди да Бирюков, воцарилась тишина. Видимо, каждый из присутствующих обдумывал истории, которые он только что услышал.
Воспользуемся вынужденной паузой и мы! И тоже подведем некоторые итоги по рассказанным поручиком историям!
На что хотелось бы обратить внимание читателя? Да прежде всего на то, что, несмотря на фантастичность и даже мистичность рассказанных историй, они всё же действительно состоялись и были - реальны! В первой истории поручиком Романовым была раскрыта жизнь его бабушки в её, так далекой от нас, молодости, полностью отображающая образ жизни тогдашних представителей высшего дворянства, всё копирующего с образа жизни самой Екатерины.
Во второй же истории поручиком Романовым очень коротко раскрыта жизнь уже трех сыновей графини да Мотовского. Мотовского, который попал - точно в такую же ситуацию, что и бабушка поручика Романова. Кстати, шестьдесят лет тому назад, в Париже. Тоже был проигрыш! тоже был спасительный диалог! И тоже была - победа! Не в этом ли главная суть рассказанных здесь историй? За двадцать три года, происшедших после поездки Екатерины Алексеевны в Париж, образ жизни русского столичного дворянства - нисколько не изменился! Уже три сына графини да Мотовский играют в карты да попадают в истории! Мотовский, три сына графини и другие русские дворяне, выросшие за двадцать семь лет в молодых людей, заменили Екатерину Алексеевну!
Что же здесь удивительного, если образ жизни и второго поколения русских дворян - не изменился? Повторяющиеся с регулярностью карточные поражения, диалоги, да так редкие карточные победы? Ну, конечно же, нет! Наверное, всё же карты! Ох, эти карты! Не приводят они к добру, так как в колоде есть и Пиковая дама!
Ну да ладно! Не будем пугать людей зазря! Два социально-художественных среза жизни русского общества, характеризующих образ жизни первого и второго поколения русских дворян, поручик Романов уже раскрыл. Стереотипность общей композиции нашей повести, выразившаяся через элементы: карточное поражение – диалог – карточная победа, уже четко определилась и в третьем срезе. Определились в срезе, который мы начали с неудачной игры уже третьего поколения русских дворян. Остаётся только продолжить наше повествование, основанное на стереотипе: поражение – диалог – победа. Да расширенно изобразить саму жизнь всех обозначенных в нашей повести героев!
Однако всё же досидим до конца вечера и посмотрим, что же произойдёт на нём дальше. И только после этого поведём повествование нашей истории дальше до её логической развязки.
После рассказа Романова и паузы, в которой молодые люди обдумывали истории, рассказанные поручиком, разговор о трёх картах не прекратился. Постепенно, слово за слово, стали брать верх сторонники Сен-Жермена, приводя всё новые и новые случаи из его необыкновенной биографии. Не знаю, как бы закончился и этот спор, если бы Романов вновь не попросил бы слова.
- Господа, я же говорю вам, что эта история – крайне запутана! – начал он. – Прослушав от дяди только что рассказанный вам случай, я как-то вновь обратился к Екатерине Алексеевне с просьбой пояснить и его. Думал, что она откажет мне в этой просьбе, так как изложенное вам обстоятельство прямо указывало на её причастность к магии и к чернокнижью. Но Екатерина Алексеевна, как это ни странно, охотно согласилась на мою просьбу! И вот как она мне пояснила только что рассказанный вам случай с Мотовским и – с его оппонентом Зоричем.
- История с бабушкой, господа, в которой главным героем оказался Мотовский, действительно тянется из Парижа! – С этими словами Романов со значением посмотрел на присутствующих.
После его слов в комнате мгновенно установилась звенящая тишина. Даже Бирюков, мирно дремавший при вышеуказанных спорах, вдруг прекратил это интересное для себя занятие и, округлив глаза, в испуге посмотрел на окружающих его людей…
Романов же, выждав значительную паузу, вдруг продолжил свою историю такими словами:
- Но я сразу огорчу вас, господа: она имеет совершенно другую основу!
При этих словах в комнате послышался явный вздох облегчения. Даже Бирюков поменял при этом неудобную для него позу, а в глазах его промелькнули искорки усмешки…
- Моя бабушка уверила меня, - продолжал, между тем, Романов, - что всё то, что вы только что услышали, это – фантастика. И вымысел молвы и - Михаила Петровича! Такой же вымысел, как и утверждение молвы об её карточном чародействе в Париже. По её словам, и в только что рассказанной истории всё произошло - совершенно по-другому!
У меня сейчас уже нет веры: ни в бабушкины утверждения, ни в утверждения молвы. Поэтому я передам эту историю так, как её рассказала мне Екатерина Алексеевна. А вы, господа, уже сами оцените, что во всей этой истории вымысел, а что – правда.
Присутствующие, интерес которых к семейной легенде, к семейной истории подошел к кульминационной точке, с нетерпением согласились на продолжение истории о трёх картах. И тогда Романов рассказал им следующее.
- Моя бабушка, графиня Екатерина Алексеевна, - начал он, - благополучно избежав карточного поражения, - но оставив полмиллиона в Париже! – наконец-то повернула - на Санкт- Петербург! Приехав домой, она и здесь развернула кипучую деятельность! Такова уж, видимо, была её натура! Умело руководя мужем и своими поклонниками, она быстро достроила свой дом на одной из главных улиц Петербурга и искусно украсила его всем, что видели её глаза в Париже!
Свет долгое время был шокирован её выходкой. Многие тогда тоже кинулись в Париж и после навезли в Петербург множество разных безделиц. А дом Екатерины Алексеевны на какое-то время стал самым модным салоном в северной столице. Одно умолчала моя бабушка – это свою карточную историю. И скоро вы убедитесь – почему!
Благодаря салону, связям и своей энергии бабушка как-то сразу приобрела и вес в обществе. И, наконец-то, была пожалована во фрейлины! Кстати, вместе с Анной Петровной Елецкой, тоже добивавшейся этой же милости. Вот здесь-то она и проявила смекалку, столь ей не свойственную! Когда она представлялась государыне по случаю посвящения во фрейлины, то и рассказала ей свою парижскую историю.
Государыня, господа, к истории отнеслась - весьма благосклонно. Что, собственно, и требовалось. И бабушка, совсем успокоившись, зажила своей, - как всегда, немножко взбалмошной! – жизнью. Вовсе и не подозревая, тогда что парижская история будет иметь - и продолжение!
Она участвовала во всех суетностях большого света, ездила на балы, приемы и рауты, нередко сама давала балы, была радушной хозяйкой своего салона и так далее. Жизнь пошла ровно, без приключений. Между балами она воспитывала: то своих сыновей да дочку - она была у неё второй, то своего мужа, если он в чём-то был виноват или был недоволен её расходами. Иногда она делала и то и другое одновременно, если ей почему-то не хватало времени. В общем, жизнь как жизнь. Ничего интересного далее не происходило и - не произошло.
Но, надо заметить вам, господа, что карточная история, услышанная и другими, пошла гулять по свету. И вскоре превратилась в легенду, настолько противоречивую и запутанную, что некоторое время спустя многие стали приписывать волшебство, магию и чернокнижье не только Сен-Жермену, но, как это ни странно, и моей бабушке, графине Екатерине Алексеевне! Вот единственное обстоятельство, на данный момент интересное для нас!
Надо заметить, господа, что в то время жизнь дворян в Петербурге была весьма и весьма разгульной, хотя сам народ и волновался. Я уже указывал вам на это, подчеркивая размеренную жизнь моей бабушки до и после её парижской истории. Кстати, этому способствовало и то, что - дочка подросла! Обычно женщина судит о своём возрасте по возрасту своей дочери. Екатерина Алексеевна и этому обстоятельству не придала никакого значения! В семнадцать лет, когда Анна вдруг забеременела от князя **, Екатерина Алексеевна немного, разумеется, притихла.
Ох, уж эти женщины! Сначала любовь, а потом уж – карты! Для гадания, разумеется! У мужчин – всё наоборот! Сначала - карты, а потом, когда проиграются, любовь! Однако, когда всё окончилось благополучно, и Анна стала княгиней Анной Петровной**, - которая сразу же после венца и одарила своего князя, сыном! – свадьбу Анны Петровны с князем** гуляли - чуть ли не с месяц. Праздник жизни продолжался, и время - летело! По этой причине Екатерина Алексеевна почти и не заметила, как прошло двадцать три года, подросли её сыновья, а ей самой стало - под пятьдесят!
От веселья она очнулась только после смерти своего мужа, да и то не сразу, а тогда, когда её сыновья стали всё чаще и чаще попадать то в карточные, то в другие истории. Оказывается, и они даром времени не теряли! Освоили и свет, и все его прелести! Вот здесь-то графиня как-то сразу и осознала, что ей уже – полсотни и что жизнь - почти прожита! По тому времени, да и по нашему тоже, она стала - в возрасте! Пожилая графиня! Что оказалось для неё очень страшным событием…
Но делать было нечего, господа! Всё свершилось само собой. Поэтому после смерти мужа графиня не придумала ничего умнее, как раздел имения! Благо, сыновья были уже совсем взрослыми! Всем, в том числе и ей, досталось кое-что. Маловато, конечно, но жить можно! В расстроенных чувствах, да и горе было большое, – муж умер! - Екатерина Алексеевна пригласила к себе молодого управителя, некого Платона Александровича Зубова (45), ровесника её сыновей! Может быть, для ведения хозяйства, а может быть, ещё для чего! Пятьдесят лет – это хотя и старость, но, всё ещё очень опасный возраст! Особенно у женщин! И взвалила на него все бывшие обязанности мужа! Не ей же, в самом деле, хозяйством заниматься! Да и двадцатисемилетний Зубов, - молодой, красивый мерзавец! - говорят не против был приударить за стареющей дамой, ибо нередко получал от неё то бриллиантик, то золотой крестик, то ещё что-нибудь. Но это уже к нашей истории имеет косвенное отношение и взято мною из других источников…
Надо вам заметить, господа, что и её сыновья, воспитанные между балами, пошли не в графа, а, скорее всего, в матушку! Они с детства радовались жизни, так же были беспечны, а когда подросли и окончательно оперились, то есть получили свои доли наследства, то и вкусили все прелести столичной жизни, в её самой полной мере. Разумеется, подружились они и с картами, так как время было такое! Да и сам образ жизни столичного дворянства способствовал развитию, у них вышеуказанной наклонности. Вот здесь-то парижская история Екатерины Алексеевны и нашла своё продолжение!
Романов, обдумывая свой дальнейший рассказ, стал вновь набивать свою трубку табаком. Пока он обдумывает свой рассказ, заметим, – опять же в целях ведения только нашей истории, – следующее. В то время в дворянском обществе Петербурга как-то само собой объявились сильные игроки. Видимо, время было такое! Да и образ жизни столичного дворянства плодил не только балы, охоты, салоны, но и - карты! Известно же, что потребность порождает спрос!
По большей части это были молодые люди двадцати трех и двадцати семи лет, происходящие, в основном, из дворян. Но – совершенно по-другому воспитанные (Воспитанные именно на наживе и хищничестве; - примечание автора повести-аналогии.). В отличие, заметим, от собравшихся у П.В. Нащокина игроков, которым вовсе не безразлична была судьба именно уже отставшей от Западной Европы матушки-России. Потому они и пригласили на свой карточный вечер поручика Романова. Поручика, с которым, - и до этого вечера! - имели кое-какие дела. Но помешали на этот раз именно карты. Да, наверное, и Бирюков, вдруг внесший в карточную игру невообразимый азарт.
Среди предприимчивого поколения, - назовем, его, так! - были и дворяне. Но, видимо, из мелких или обеднённых за счет раздробления имений, фамилий. Таких фамилий, кстати, много на Руси! Среди этих молодых людей как-то особо выделялся уже известный вам Лопухин, двадцати трехлетний молодой человек очень приятной наружности (46).
Он всегда был одет по последней моде и со вкусом, свежее лицо его всегда изображало добродушие, глаза блестели, оживленные постоянною улыбкою. Дворянская молодежь поговаривала между собой, что он представляет собой самого сильного игрока Петербурга. И потому тянулась к нему! Наверное, для того, чтобы лично убедиться в его сильной игре!
К этому времени в мире произошли и другие важные события! Наполеон уже делал свои первые шаги к своему печальному бессмертию, а отец нашего главного героя, Германна, или ещё только собирался, или уже выехал в Россию. Для накопления капитала!
Романов набил трубку табаком, раскурил её, несколько раз пустил аккуратные колечки дыма и продолжил свою историю следующими словами:
- Однако прежде чем начать её, заметим ещё одно обстоятельство. В то время произошло и ещё одно событие, непосредственно связанное с нашей историей. Я чуть было не пропустил его, увлекшись описанием жизни бабушки и её семейства!
Однажды некий Мотовский, - говорят, незаконнорожденный сын богатой дворянки М.! – близко знакомый сыновьям Екатерины Алексеевны по картам и другим проделкам, проиграл Зоричу в карты ровно триста три тысячи рублей! Как раз в год смерти Екатерины. Бабушка мне сама об этом говорила! Начал с трёх тысяч, а проиграл - все триста три!
Мотовский, ещё раз подчеркнем, был одним из богатейших людей России. Его именье после скоропостижной смерти его преподобной матушки оценивалось в несколько миллионов рублей. Пожалуй, по громадности и богатству оно было сравнимо только с имением моей бабушки. Да и то – до её поездки в Париж и до раздела! Но не в этом суть дела, господа!
Главное, видимо, состояло в том, что он тоже был - беспечен! Как и моя бабушка в молодости! Или, быть может, картами слишком увлекался? Нет, здесь я, может быть, и не прав! Такой вывод будет - односторонен! Он и на балах блистал! И сам давал балы! Между прочим, он был всеобщим любимцем, так как был очень щедр. Да и о дамах, которые всегда любят только деньги, он никогда не забывал! Одним словом, он жил, как все, то есть как немногие.
Вот здесь-то, при его проигрыше, рассказанная вам парижская история и всплыла вновь. Достоверно уже неизвестно, за счет чего или кого: за счет молвы… или, быть может, сыновья Екатерины Алексеевны подсказали! Всё может быть! Однако это уже не столь важно! Важно то, что Мотовский, отчаявшись от такого огромного проигрыша, написал записку Екатерине Алексеевне, - ничего не подозревавшей о новой истории! - с просьбой срочно принять его. И Екатерина Алексеевна, добрая душа, его приняла!
Надо вам заметить, господа, что, - после смерти мужа (Пусть земля ему будет пухом!) и раздела именья! - графиня всё же несколько призадумалась. Молодость-то уже прошла! На балах она уже больше не блистала. Она больше пользовалась вниманием своего молодого управителя, учась у него хозяйствованию! Именье стало средненьким! Старость подошла…. Да и сыновья стали чаще и чаще поигрывать в карты!
По этим обстоятельствам она почему-то всё чаще и чаще стала вспоминать свою парижскую историю. И как-то, - бабушка мне сама об этом говорила! – придумала её новый вариант. Не с целью обогащения! Можете быть, в этом уверены, господа! Мысли у Екатерины Алексеевны были тогда самые благородные! Да и по натуре она была хоть и взбалмошной, но доброй женщиной. Опасаясь за своих сыновей, она новый вариант придумала для них! Вдруг повезет и тогда отыграются. Не больше!
А новый вариант, как вы уже сами понимаете, подошел не к сыновьям, а - к Мотовскому! Когда он явился к ней и в самых черных красках описал ей своё горе, она так и встрепенулась! Вспомнилась молодость, ужасные триста тысяч, невероятность удачи…. Да и суммы, как на грех, почти совпали! Ну и - сжалилась над ним!
Вот что она ему предложила, господа! Попробовать ещё раз сыграть с Зоричем! И в первой же тальи поставить пятьдесят тысяч, - пятьдесят тысяч он уж всегда в Петербурге найдёт! А лучше найти уж все сто, чтобы иметь запас на случай первого проигрыша! Ну и, разумеется, сказала ему при этом, что Фортуна не всегда стоит к нам спиной! Иногда, особенно в играх, она поворачивает к нам и своё сияющее лицо! Мотовский проиграл Зоричу, теперь Зорич может проиграть Мотовскому! И прочее, то есть повторила то, что втолковывал в её беспечную, - но красивую! – головку Сен-Жермен в Париже!
Если он выиграет в первой тальи, то, значит, Фортуна улыбнулась ему! Пусть тогда во второй тальи делает пароли! Если и во второй тальи выиграет, то на третью талью пусть ставит пароли-пе! И тогда он не только отыграется, но и останется ещё и в выигрыше! Такой расчёт бабушка сделала быстро и верно потому, что новый вариант игры просчитала заранее: по своей парижской сумме!
Далее бабушка рассказала ему, как держаться при проигрышах: в случае первого проигрыша поставить ещё пятьдесят тысяч и вновь попробовать игрецкого счастья; в случае первого выигрыша, а второго проигрыша – опять поставить оставшиеся пятьдесят тысяч и вновь попробовать счастья; в случае первого и второго выигрыша, а третьего проигрыша – опять поставить оставшиеся пятьдесят тысяч и вновь попробовать добиться своего игрецкого счастья по схеме: ставка – пароли – пароли-пе, и так далее, то есть рассказала ему свою тактику в игре. Если уж он проиграет взятые с собой сто тысяч, то тогда надо решительно бросить игру, так как Фортуна не улыбнулась ему и на этот раз! Вот такой вариант предложила Мотовскому моя бабушка!
Остаётся только заметить, господа, что дальше она с лёгкой усмешкой на лице отсчитала его за проделку и, шутя, взяла с него слово – впредь уж никогда не играть! Мотовский, уловив её юмор, горячо её поблагодарил, и, так же шутя, дал ей слово, что обязательно исправится и, в дальнейшем, будет жить только праведно! С этими словами он и откланялся!
Он, господа, так и поступил, как приказала графиня! Где-то перезанял сто тысяч и явился к своему победителю! Как-то уговорил его играть! Мотовский поставил на первую карту, - которая выпала ему при раскладке! - пятьдесят тысяч и выиграл сонника, то есть сорвал банк. Осмелев, он во второй тальи поставил на карту, - которая ему выпала при раскладке карт банкиром, - свои пятьдесят тысяч и выигранные деньги Зорича: получилось - пароли! И - тоже выиграл сонника! Банк снова был сорван. При третьей тальи он был чуть живой от страха, но, всё же, проявив волю и твёрдость духа, сделал на выпавшую карту – пароли-пе, то есть вновь поставил на неё всё, что было у него на столе после второго выигрыша. И вновь получился - сонник! Банк, как по заказу, снова был сорван! И, в итоге, он не только отыгрался, но, если сделать окончательный расчет, оказался ещё и в выигрыше…
- Ну а что же дальше? – с нетерпением спросил один из гостей Павла Войновича.
Романов, вновь как-то странно посмотрев на Бирюкова, неожиданно закончил свою историю следующим образом:
- Бабушка рассказала мне также, что Мотовский не сделал урок из своего случая. Отыгравшись у Зорича, - который вскоре, в 1799 году, и умрет! – он стал играть ещё сильнее. Видимо это что-то – психологическое! Вскоре связался с какими-то игроками, которые в это время буквально заполонили Петербург, и быстро промотал свои миллионы. Где есть проигрывающий, там всегда присутствует и выигрывающий! Основной закон любой игры на денежный интерес! Дальнейшая судьба его весьма типична: он где-то умер в нищете, всеми позабытый.
- Между прочим, - добавил он, - не помог вариант и моей бабушки. Её сыновья, - князь Павел Петрович, то есть мой отец, граф Бобринский, граф **! – тоже не избежали этой же участи. Они хотя полностью и не разорились, но всё же довольно-таки крепко поиздержались. С теми же игроками, которые и у них отхватили - солидный куш. Собственно, и играли-то они против игроков, часто вместе с Мотовским, так как были с ним дружны. Единственно, что спасло их от полного разорения, это, наверное, их знатность. Да их удачные женитьбы. Даже и не знаю, чему здесь отдать предпочтение.
Продолжение третьего социально-художественного
среза жизни русского общества, среза за 1833 год
(Будет распространен автором на всю оставшуюся повесть.)
Напомним, что элементы третьего стереотипа те же:
ИГРА-ПОРАЖЕНИЕ – ДИАЛОГ – ИГРА-ПОБЕДА
История была закончена. И только после рассказа Романова многие присутствующие вспомнили вдруг о сопутствующих разговорах. Вспомнили о разговорах, которые велись при игре в карты и в которых упоминался Мотовский и славный Лопухин. Для многих присутствующих в доме вспомнились, вдруг, и свои проигрыши в этот зимний вечер. Поэтому и история, рассказанная Романовым, для многих приобрела вдруг все черты реальности и уже почему-то не показалась фантастической или сказочной, или - мистической…
Может быть, только Германн, поражённый большими суммами выигрышей и проигрышей и, по этой причине, не особо следивший за всеми тонкостями рассказанных историй, ни с того, ни с сего просчитавший игру Мотовского с Зоричем, вдруг тихо охнул. И сердце его на мгновение замерло: сумма общего выигрыша Мотовского – триста пятьдесят тысяч минус триста три тысячи – копейка в копейку совпала с суммой, которую ему оставил в наследство отец!
Шампанское было уже давно выпито, разговоры иссякли, и все засобирались домой. Через несколько минут дом Павла Войновича Нащокина опустел, а хозяин, проводив гостей, сразу же лёг спать.
Пора к дому и нам! Однако чтобы продолжить нашу историю дальше, необходимо заметить следующее: от случая с Мотовским и Зоричем, о котором в повести всё было рассказано поручиком Романовым, до ночи, описанной с первых строк этого повествования, прошло ещё примерно тридцать семь лет (В общем, тройка, - и семерка! – и здесь ещё действуют.)!
За это время произошло много других немаловажных событий, которые как-то найдут своё выражение и в нашей повести. В 1790 - 1795 годах родились почти все герои, сидевшие в ту памятную ночь за карточным столом. За исключением, пожалуй, нижегородца Бирюкова: он был - чуть ли не вдвое старше их! Несколько позже, - а то и раньше (точно неизвестно!), - родилась Елизавета Алексеевна, главная героиня нашей повести; молодая Елецкая, - назовем её пока княжной Полиной! – внучка княгини Дарьи Петровны Елецкой, приятельницы Екатерины Алексеевны. Ну и – так далее. Ведь всего здесь даже и не упомнишь!
В 1812 – 1814 годах Россия поразит Наполеона, и он перестанет быть не только претендентом на звание Властелина Мира, но и - Властелином дум. Молодая же Россия, сходившая в Париж походом, прочувствовавшая и понявшая и весь деспотизм Бонапарта как Завоевателя, - и весь деспотизм царя российского! - воочию увидит там и всю полезность свободной личности! Рациональное ведение сельского хозяйства, чистота и порядок в уже ухоженной Европе - поразит её…. И она, оказавшись через 13-ть лет в Сибири, посвятит всю себя, без остатка, делу просвещения своего народа. Так и не поняв, при этом, что ухоженность Западной Европы основана на бедах и крови - других народов!
Примерно в эти же годы, точность времени здесь уже не играет решающей роли, старая графиня решительно расстанется со своим молодым управителем. Уличив его в крупном воровстве да в расстройстве в свою пользу счетов и различных дел. А у него тоже в 1796-1801 годах, на грех или на радость, родится от собственной жены сын.
Конфликт между Екатериной Алексеевной и молодым управителем будет настолько бурным и яростным, что графиня надолго сляжет в постель, ежедневно жалуясь своим домашним на оскорбление своих чувств и - женской гордости. Молодой же управитель не будет даже посажен в тюрьму, так как у Екатерины Алексеевны уже не хватит ни сил, ни средств - для борьбы с ним. Только через многие годы, буквально к описываемому в повести времени, она чуть-чуть подправит своё хозяйство, найдя себе пожилого, но толкового управителя.
Значительно позднее, тоже примерно к нашему времени, отец нашего главного героя, Германна, накопив в России, - через расчет, умеренность и трудолюбие, - свои сорок семь тысяч, станет болеть. И, в конце концов, то есть в 1829 году, умрет, оставив своему сыну весь капитал. Он так уж и не увидит более своего любезного, но скупого Vaterlandа (47). Не повезет и бывшему управителю у старой графини. В 1830-м годам вроде бы и он умрет от какой-то болезни. Но он, в отличие от отца Германна, оставит своему сыну, графу Алексею Платоновичу Зубову, весьма порядочное состояние.
Вот, собственно, и все события, которые произойдут между 1796 и 1833 годами и которые хоть мельком, но отразятся в нашей повести.
А сейчас, чтобы у нас не получилась круговерть, запустим и мы своё время и посмотрим - куда же оно нас выведет! Раз уж мы прошли через два социально-художественных среза и стереотипа и начали третий социально-художественный срез и стереотип, то общий наш курс – это выход на престарелую графиню! А там видно будет, что делать дальше! Скорее всего, видимо, тоже «организуем» Германну ДИАЛОГ с графиней и тоже придумаем ещё одну игру: ИГРУ-ПОБЕДУ. Композицию надо поддерживать! Иначе нет смысла и строить её!
Однако, кого же нам взять в самые наиглавнейшие герои? Романова? Так он и без композиции на верном пути! Традиции Екатерины Алексеевны поддерживает неукоснительно! И сегодня, как видели сами, в карты играл. Отдадим ему, в нашей повести, мужскую заповедь: не повезет в карты - повезет в любви!
Кого же тогда? Может быть, хозяина дома, в котором частенько играют в карты? И этот сегодня в карты играл! И этот - на верном пути! Да и фамилия у него хороша: Нащокин!
Кого же тогда? Придумал! Германна! Только он один, в этот вечер, в карты не играл! А как же тогда мужская заповедь? Бог с ней, что-нибудь придумаем по ходу действия! Он, говорят, на Наполеона похож! И так же беден, как и Наполеон в своей молодости! К тому же – немец! Да ещё, вдобавок, обрусевший! Наполеон немецкого толка в России. Прекрасно! Интер-Наполеон!
Или мелкий буржуа, стремящийся в Наполеоны в любой стране: и во Франции, и в Германии, и, по всей видимости, в России! Прекрасно! Возьмём это за одну из идей своего повествования! Тем более, что Бонапарт уж очень много бед принёс Европе, да и не только ей. Диктатура парализует общество, делает его нежизнеспособным. Итак, определились: Германн!
Но, однако, пора спать! Засиделись! Все наши герои уже давно разъехались по своим домам. Тогда запустим, всё же, и свои часы. Без пятнадцати семь утра (если уж быть - особенно точным!), пошло дальнейшее действие в нашей повести.
Да, чуть не забыл! Этот, только что описанный нами вечер, очень знаменателен: с него всё и началось! Поэтому и дни нашей дальнейшей повести мы будем отсчитывать - только от него. Так, на всякий случай! Вдруг кому-то не понравится наш творческий беспорядок! А мы тогда: нате, пожалуйста! На любое событие – конкретный день! Или на любой день – конкретное событие! Как в календаре! Но это уже дело вкуса! А нам действительно пора домой! Прощайте!
ГЛАВА 2
- Вы, кажется, решительно предпочитаете камеристок?
- Что делать, мадам? Они - свежее!
Графиня М.А. Нарышкина и поэт-партизан Д.В. Давыдов.
Светский разговор (1)
С учетом зимнего вечера, описанного в начале нашей повести, прошло девять дней. Иначе говоря, это произошло именно в субботу, уже на десятый день после знаменательной игры, от которой смог воздержаться, как вы помните, только один Германн. А произошло это примерно так. Или вот перед вами вторая, после игры у Нащокина, сцена нашей повести.
Престарелая графиня***, да, та самая, о которой шел разговор в первой главе нашей повести, - она, как мы уже и указывали, была ещё жива: ей в этом году исполнилось восемьдесят семь лет! – сидела в своей уборной перед зеркалами. Три крепостные девушки окружали её, готовя одежду, прическу и всю графиню целиком к её будничному дню. Одна девушка держала высокий чепец с лентами огненного цвета, другая – банку румян, третья – коробку со шпильками. В комнате шла кропотливая, напряженная работа, изредка прерываемая то восклицаниями, то замечаниями графини.
Разумеется, наша графиня уже не имела ни малейшего притязания на красоту, давно увядшую! Однако она всё ещё сохраняла все привычки своей молодости! Она по-прежнему строго следовала модам семидесятых годов и одевалась так же долго, так же старательно, как и шестьдесят лет тому назад! В этом отношении время почти не коснулось её! И она, благодаря этому обстоятельству, выглядела как живой музейный экспонат!
У окна за пяльцами сидела очень симпатичная барышня, её воспитанница (2). Одета она была довольно-таки просто, но современно и, главное, со вкусом, что, собственно, и составляло огромную разницу, разницу времён между ней и графиней.
Елизавета, или Елизавета Алексеевна, - будем называть её по имени и отчеству! – была взята графиней в воспитанницы после того, как она в десять лет лишилась своих родителей. Родителей, уехавших по принуждению в Сибирь, да и сгинувших там. Она приходилась Екатерине Алексеевне какой-то дальней-предальней родственницей и была взята ею на попечение и воспитание: и для того, чтобы с белого света не сгинула ещё одна христианская душа, и для смягчения, то есть коротания, наступившей старости. Да и семь лет тому назад акты милосердия, рожденные Отечественной войной, были очень модны, и Екатерина Алексеевна как женщина светская, знавшая истинную обстановку и сплетни двора, не могла пропустить такой экстравагантный случай.
В недавно прошедший ноябрь Елизавете Алексеевне исполнилось ровно семнадцать. Буквально за год-полтора она из девочки-подростка превратилась в красивую барышню, очаровательную и стройную. И Екатерина Алексеевна, временами поглядывая на неё взором опытной женщины, невольно любовалась ею. Попутно вздыхая о возможной разлуке с нею и о трудно-претрудном вопросе её благоустройства, её возможного замужества.
Дело здесь было в том, что Елизавета Алексеевна, по известным обстоятельствам, была бесприданницей. И потому проблема выдачи её замуж не представлялась графине простой. По опыту последних десятилетий она прекрасно знала всю перспективу бесприданниц и уже тайно сожалела о принятом семь лет назад попечительстве над нею. Ей не хотелось расстраивать ни свою воспитанницу, ни саму себя, но что-то предпринять решительного для благоустройства Елизаветы Алексеевны она уже не могла: и глубокая старость подошла; и денег с каждым годом становилось всё меньше и меньше. Она не знала, что и делать, и очень мучилась от этой неопределенности, попутно перенося своё раздражение то на бедную воспитанницу свою, то на окружающих её слуг.
В дверь легонько постучали, и в комнату, где находились дамы, вошёл молодой офицер в эполетах и белых лосинах, обтягивающих его стройные ноги.
- Здравствуйте, бабушка! – сказал он, галантно и демонстративно целуя руку графини. – Здравствуйте, очаровательная Елизавета Алексеевна! Бабушка, я к вам с просьбой!
- Просить надо после обеда или к вечеру, - назидательно ответствовала Екатерина Алексеевна, вообще не любившая никаких просьб, - а сейчас – утро!
- Бабушка, просьба не сложная. И она не затруднит вас, - поспешно сказал молодой офицер (Да, это был наш Романов!), предвидя возможные возражения Екатерины Алексеевны.
- Ну и что там у тебя! – нехотя сказала старуха, продолжая смотреться в зеркало.
- Позвольте мне, бабушка, представить вам одного из моих приятелей и привезти его к вам, в предстоящую пятницу, на бал. Он очень хочет видеть вас, да и с другом на балу будет не так скучно.
- Пожалуй, Александр, привези мне его прямо на бал, - немного подумав, сказала графиня. – Зачем лишние хлопоты? Там мне его и представишь. Хорошо? Кстати, Александр, ты был вчерась, то есть в только что прошедшую пятницу (Какое совпадение: сплошные пятницы!), у княгини***?
Пока идёт диалог молодого офицера с графиней, заметим следующее: балы, как и прежде, продолжаются! Появилась у нас и княгиня***! О картах – и говорить нечего! Они появились у нас раньше, чем началась сама повесть! Диалог - тоже необходимый элемент нашего повествования! Поэтому вновь вернемся к изображаемой в повести сцене и посмотрим, что же ещё произойдёт в ней!
- Как же, бабушка! – с некоторым оживлением ответствовал Романов. – Было очень весело! Танцевали до половины пятого. Многие были в маскарадных костюмах. Как хороша была княжна Елецкая! – мечтательно вздохнул поручик. – Настоящая русская красавица! Славянка! Блондинка, что уже редкость! А какие глаза и ножки!
- И-и, мой милый! – вновь проявила своё недовольство графиня. – Что в твоей княжне Полине (3) хорошего есть? Слишком уж она кокетлива, батюшка ты мой! Да и к мужчинам липнет, как муха на липучку! Такова ли была её бабушка, княгиня Дарья Петровна Елецкая?.. Вот она – действительно была красавица: голубые глаза, русый волос, точеная фигурка!.. Статуэтка, да и только!
- А вообще-то с лица воды не пить!.. – вдруг спохватилась графиня, обременённая и заботой о женитьбе своего внука. Ты больше за княжной Софьей Александровной ухаживай. Как-никак, а она внучка княгини***. Она и скромнее, да и побогаче Елецкой! Кстати, я чаю, что Дарья Петровна уж очень постарела?.. Давно её не видела!.. Кажется, целую вечность…
- Как постарела? – рассеянно отвечал Романов. – Она уже лет семь как умерла. В 1825 году, если быть точным. Да, да! Уже восьмой год идёт…
В комнате вдруг установилась, после слов Романова, неожиданная пауза. Воспользуемся ею. Как видите уже и сами, внучки, - названных, выше, княгинь! – даром времени не теряют! Они уже охотятся - за Романовым! С целью, разумеется, выхода замуж за него! Ещё раз выделим, что этот вопрос поставлен у петербургских дам-дворянок на самую серьезную основу. Да и княгиня***, за которой у нас скрывается сама княгиня Самойлова (4), - уже откроем здесь её инкогнито! – специально организовала тот бал, о котором только что говорил поручик. Организовала с тем, чтобы сблизить на нём свою внучку, Софью Александровну, именно с князем.
Ан, нет! Услышав о бале и, наверное, о его задачах и целях, на него примчалась и княжна Полина, внучка Дарьи Петровны Елецкой. И, как обычно бывает в этих случаях, всё получилось – наоборот! Романов увлекся вдруг не Софьей Александровной, - с которой флиртовал и ранее! - а именно княжной Полиной! Как мужчины бывают всё-таки, то есть порой, слепы! Даже к дельным и полезным советам – не прислушиваются! А названная выше пауза установилась из-за того, что Елизавета Алексеевна при рассеянно произнесённых словах Романова о смерти княгини Дарьи Петровны, вдруг резко подняла глаза от пяльцев и сделала тайный знак молодому человеку. Мы чуть было не забыли отметить это!
Романов тогда сразу вспомнил, что от престарелой графини таили смерти её ровесниц и досадливо закусил губу. Давая понять Елизавете Алексеевны тем самым, что допустил промах. Впрочем, это было, наверное, излишним, так как Екатерина Алексеевна услышала весть, - для неё новую! - с большим равнодушием.
- Умерла! – сказала она, - а я и не знала! Вот старая! Мы же вместе с нею были пожалованы во фрейлины и когда представлялись, то государыня…
И Екатерина Алексеевна уже, наверное, в сотый раз пересказала внуку свой анекдот, услышанный нами ещё на вечере у П.В. Нащокина! Разумеется, во втором его варианте! Добавив при этом, что когда она стала уже статс-дамой, то эта история ей уже не помогла: государыня отправила её лечиться на царицынские минеральные воды близь немецких колоний в Серепте. Как она выразилась: за её язык и дерзость!
Заметим, что анекдот графини, только что рассказанный внуку в сотый раз, во втором, то есть в реалистическом варианте, имеет существенное значение и для нашего дальнейшего повествования. Дело в том, что он ещё раз подчеркивает нюанс, который с реалистической точки зрения раскрывает мистические истории, случившиеся с графиней и Мотовским.
Судите сами! Во-первых, он – обыден, рассказывается окружающим в сотый раз. Во-вторых, в рассказанных историях фактически задействованы многие реально существующие тогда личности. К примеру: граф Сен-Жермен, герцог Орлеанский, король и королева Франции, фаворит Зорич, Екатерина II, и так далее. Не могут же они, все названные лица, быть кабалистами или, там, мистиками!
Таким образом, из реально действующих личностей, их образа жизни получается, что на первый план начинает выступать не мистичность или, там, фантастичность, сказочность рассказанных историй, а именно сам образ жизни высшего дворянства: балы, карты, салоны, прожигание жизни в увеселениях, войны и прочее. Другими словами, прототипностью раскрытых в историях событий и сцен начинает выступать сама картина, - или даже художественное полотно! – реальной жизни высшего дворянства.
Больше того, в дополнительной истории, только что затронутой графиней, ярко выражена жизнь самой Екатерины. Другими словами, сама прототипность в раскрытых Романовым историях идёт, если здесь можно так выразиться, от Екатерины! Разумеется, история или скандал начался именно с Екатерины Алексеевны! Но главная-то героиня – всё равно государыня!
Кстати, дополнительная история эта такова. Разумеется, никто Екатерину Алексеевну тогда, за язык не тянул! Сама по секрету, но на весь Петербург, нашептала своим подругам, что императрица ведёт себя - непристойно! Ночью у неё - Ланской, с утра – Мордвинов, а в перерывах, между ними, Пожарский!
- Могла бы и приутихнуть к старости! – с негодованием восклицала тогда Екатерина Алексеевна, патетически вздымая руки к небу.
Разумеется, это не прошло бесследно! Государыня вызвала статс-даму к себе.
- У меня ведь прутьев и на тебя хватит! – злобно сказала она Екатерине Алексеевне. – Я всегда прощала распутство твоё. Покрыла и карточную историю. Велю мужу высечь, чтобы умнее стала.
Екатерина Алексеевна, наверное, по глупости своей, - или обида её взяла! – возьми да надерзи императрице:
- Хлеб-соль ешь, а правду – не режь, не так ли?
Императрица чуть не задохнулась от негодования:
- Есть и другая поговорка. Ешь пироги с грибами, а язык держи за зубами! Убирайся к чертовой матери, чтобы я тебя, паскудницу, больше не видела!
Дабы замять скандал, Роджерсон срочно прописал тогда Екатерине Алексеевне лечение минеральными царицынскими водами вблизи немецких колоний в Серепте. А генерал граф Петр Федорович, узнав об опале, постигшей супругу, стал падать в обмороки, жалуясь всем, что его карьера загублена. И - навсегда!
Надо заметить, господа, что императрица взвилась тогда не напрасно. Каждый человек считает себя лучше, чем его считают другие! Ещё в 1763 году, когда Екатерина Алексеевна только собиралась стать добропорядочной женой, императрица, видя полнейший разврат елизаветинского двора, доставшегося ей по наследству и давшего ей сына Павла, - да и петербургские дворянки и мещанки разгулялись, тогда, не на шутку! – издала указ. Указ, в котором предписывалось ссылать заблудших в Нерчинск. Для успокоения и для повышения - нравственности!
Потом случился скандал с Дарьей Петровной Елецкой, которая так разбушевалась, что имела до трех любовников одновременно. И это – при живом муже! Пришлось несколько успокоить и её, сослав под домашний арест в деревню. Потом разгулялась, прямо на глазах у всего двора, княгиня Самойлова, не ставившая ни во что мужа своего и занимающая любовными утехами чуть ли не на его глазах! И так - без конца!
А тут ещё эта лицемерка, не пропускавшая ни одного смазливого дворянина! Да как она смеет говорить ей такое!
Надо заметить, что в этой истории императрица была в какой-то мере, разумеется, и права. В 1783 году, когда Екатерине Алексеевне стало тридцать семь и она, по причине пятидесятилетия графа Петра Федоровича, уже лет десять ходившего генералом, превратилась не столько в статс-даму, сколько в обыкновенную светскую львицу, промышлявшую любовью с молодыми придворными, не раз и не два переходила дорогу государыне, промышлявшей - тем же. А кому это понравится?
Екатерина II мучилась, мучилась над проблемой нравственности своих подданных, меняя одного любовника за другим, и в 1784 году приказала составить устав о благочинии (5), в котором непотребство запрещалось строго! В нём же так же запрещалось: «дом свой или нанятой открыть днём или ночью ради непотребства» и «непотребством своим или инова искать пропитания».
Как видите сами, рыба и у нас гниёт с головы! Поэтому мы, в своем дальнейшем повествовании, всё же будем придерживаться реальности, имея в виду и мистику! Чем черт не шутит, когда боженька спит! Всё же реальность предпочтительнее мистики. А что получится из этого? Судите сами! На то у вас и голова! И это – ваше право!
Кстати, внук графини, поручик Романов, знал и только что рассказанную историю. Однако, чтобы ненароком не разозлить графиню, не задал ей ни одного вопроса, чем и заставил её заниматься своими дальнейшими повседневными делами.
- Александр! – сказала графиня, видя, что внука не интересует рассказанная ею история, - помоги мне встать. Елизавета, где моя табакерка?
И графиня, в сопровождении трёх девушек, отправилась за ширмы заканчивать свой утренний туалет. Романов остался с барышнею.
В комнате установилась тишина, изредка прерываемая шуршанием шелковой нити, пропускаемой Елизаветой Алексеевной, через натянутую для вышивания ткань. Тишина постепенно затягивалась и становилась для молодых людей тягостной.
- Вы сегодня были на улице? – решил прервать тягостную тишину Романов.
- Нет. Ещё не была, - незамедлительно последовал ответ. – Вот Екатерина Алексеевна соберётся, тогда, пожалуй, и выгляну…
Поручик, живший неподалёку от Екатерины Алексеевны, прекрасно знал весь распорядок графини: утренние сборы, легкий завтрак, небольшая утренняя прогулка, обед, послеобеденный отдых, подготовка к вечеру. Поэтому вопрос, заданный им, оказался как бы неуместным. И тишина вновь затянулась…
Поручик не знал, что и делать! Подходящих же слов для разговора, как назло, не находилось. Поэтому тихий вопрос Елизаветы Алексеевны: «Кого это вы хотите представить?» - он воспринял - чуть ли не с благодарностью.
- Нащокина. Вы его знаете? – оживился он, надеясь на дальнейшую её поддержку.
- Нет! Он военный или статский? – вновь тихо спросила, его, Елизавета Алексеевна, как бы и не замечая его оживления.
- Военный, - как бы копируя её поведение, в тон ей тихо ответил Романов.
- Инженер? – продолжала настойчиво гадать Елизавета.
- Нет! Кавалергард. А почему вы думаете, что он инженер? – вдруг заинтересовался Романов, наконец-то понявший, что его, просто-напросто, допрашивают.
Елизавета Алексеевна засмеялась и не отвечала ни слова!
И на то, мне думается, были веские причины! Барышни зря не смеются! У них всё рассчитано! Будьте уверены, скоро появится и наш главный герой: Германн! А это, как известно, предпосылка к завязке действия, предпосылка к нашему дальнейшему повествованию.
Здесь же заметим, что столь странно-настороженные отношения между молодыми людьми (6), - свидетелями которых мы только что стали! - сложились совсем недавно. И виною тому стал пышный расцвет Елизаветы Алексеевны как девушки. Из гадкого утёнка она превратилась вдруг, неожиданно для поручика, в прекрасного лебедя. И поручик, почти семь лет не замечавший Елизавету, вольно или невольно стал терять дар речи перед нею. Что весьма красноречиво и выражалось, иногда, в его выпуклости в известной всем нам части его белесоватых лосин (Он тоже был, кстати, кавалергардом!).
Впрочем, не будем наталкивать вас здесь на похождения некоторых энциклопедистов, шагающих нагишом среди парижских имений. У них цели были - идеологические, то есть демонстративные для общества. Поручик же Романов всегда испытывал к Елизавете Алексеевне - столь для него всегда сексапильной, то есть желанной! - всем известные вам чувства под названием «мужские наклонности». В общем, он всегда желал иметь вдруг расцветшую Елизавету в своих мужских объятиях.
Собственно, вот с этого времени взаимоотношения между ними, - бывшие, до этого времени! – весьма простыми, и стали неровными. Он явно мечтал, в своих мужских грёзах, овладеть ею, а она тоже мечтала, в общем-то, как-то отдастся ему. Разумеется, в ещё более романтических красках, чем представляют обо всём этом многие мужчины. Но, понимая, что он не пара ей, особых замыслов, относительно Романова, не строила.
Отталкивало же его от неё, не то чтобы Елизаветы Алексеевн была бесприданницею, а то, что она была воспитанницей - именно Екатерины Алексеевны (7). Екатерины Алексеевны, к которой её внук относился – весьма неблагосклонно! В общем, пойми всю эту психологию мужчин, если и на свои собственные дела времени, как правило, не всегда хватает.
Вот, собственно, именно с этого времени взаимоотношения между ними и стали складываться - неровными. Иногда, только на балах, он, чувствуя в танце прекрасное тело Елизаветы Алексеевны, - и тогда, когда в его лосинах что-то вдруг пробуждалось, весьма заметное, по своей упругости и твердости, именно для дам, с ним соприкасающихся в танце! – вдруг начинал изображать из себя весьма галантного кавалергарда. Да и то – в своих же интересах: желая как-то избавиться от вполне определенной упругости и твердости в своих лосинах или отомстить той или другой даме, отдавшей предпочтение не ему, Романову, а другому кавалеру. Кстати, мужские лосины были, в своем роде, писком моды именно из-за плотного облегания ног и - нижней части тела мужчины.
Наедине же с Елизаветой Алексеевной он часто не знал, что и делать! Хотя ему всегда хотелось – именно её. А она, будучи ещё девственницей, даже и не подозревала, наверное, как ему хочется - овладеть ею. Хотя и чувствовала, как девушка, его необычайную нервозность, связанную именно с её влиянием на него.
Да, время меняет – и отношения! Десять лет, огромная разница в юные лета, через семь лет становятся - почти незаметными. Романов, рожденный в 1805 году, к концу 1825 года, когда в доме Екатерины Алексеевны впервые появилась Елизавета, с высоты своего двадцатилетнего возраста и не воспринял её. В то время он был далёк - и от высоких идеалов и, потому, не оказался на Сенатской площади. К двадцати же семи годам, когда ей стало семнадцать, и она приобрела женскую красоту и соблазнительность, а он – мужскую восприимчивость к женским красотам и очарованию, всё резко изменилось. И он, вынужденный иногда оставаться наедине с Елизаветой, явно терялся перед нею!
- Александр! Вдруг закричала графиня из-за ширм. – Пришли мне какой-нибудь роман, только, пожалуйста, не из нынешних. Современные романы мне не нравятся.
- Как это, бабушка? Я вас не понимаю! Разъясните! – повысил голос и поручик.
- Ну как это тебе объяснить? Те, которые ты мне доставляешь, сплошные ужасы. Романы ужасов, да и только! Герой давит отца или мать; сплошь и рядом жестокости: убийства разные, отравления, утопленные тела. А я этого не люблю! К тому же, ужасно боюсь утопленников! Начитаешься, а потом ночи не спишь. Каков всё-таки на Западе мир стал! – заключила графиня, вовсе и не подозревая, наверное, что и в России мир изменился.
- Ба! Да таких романов нынче и нет! – воскликнул поручик. – Не хотите ли разве русских?
- А разве есть русские романы? – донеслось из-за ширм. – Пришли, сыночек! Пожалуйста, пришли! А то уж очень скучно без книг.
- Хорошо! Я что-нибудь подберу! – сказал поручик, направляясь к двери.
- Простите, бабушка, я спешу…. Простите, Елизавета Алексеевна…. Почему же вы думали, что Нащокин – инженер?
И Романов вышел из комнаты.
Да, с Екатерины Алексеевны хоть портрет пиши: до чего она типична! Настоящая русская аристократка! Всю жизнь прожила в России, бездумно растранжиривая её богатства, а к такому богатству, как русская литература, даже и не притронулась!
Но не будем столь ироничны к ней! Людям свойственны как недостатки, так и достоинства! Она, к примеру, хоть и взбалмошная женщина, но зато не злая. Сами слышали, как она не любит жестокости. А это так много значит! Добрый человек никогда не будет мстить. Даже после смерти своей он никогда не явится к своему обидчику, чтобы как-то напугать его или наказать за нанесенную обиду. Добро порождает доброе, а Зло – злое! Добро, как и Зло, имеет круги своя. Пусти по кругу добро, оно добром тебе же и обернется. Злое же – обернется злым!
Ну да ладно, хватит об этом! Пофилософствуем лучше о романах. Роман! Французский роман, русский роман, немецкий роман, современный роман, новейший роман! Что же в них пишут: французы, русские, немцы? Неужели только о жестокостях? Нет! Никогда этому не поверю! Наверное, пишут и о любви, и о жизни, и о смерти, и о своём прошлом, и о своем будущем. Говорят, пишут и о Наполеоне. И - не особо в лестных тонах! Один кондитер даже свой торт назвал в «честь» Наполеона! За его напыщенность и приторность!
Но не будем затрагивать и эту тему, ибо и она опасна для нашего здоровья. От Наполеона недалеко до любой диктатуры! Вот положение! Даже и не знаешь, о чём можно писать. Это – нельзя! Это – тоже! Раз так, то вернемся к нашему повествованию. Философия – философией, а делом - тоже необходимо заниматься! Никто за нас повесть не напишет! Романов вышел из комнаты, но действие-то продолжается! Он вышел, а Елизавета Алексеевна осталась! Посмотрим, что она предпримет после ухода князя.
После ухода поручика Елизавета Алексеевна осталась одна: графиня с девушками ещё продолжала заниматься собою за ширмами. Никто Елизавете Алексеевне на сей раз не мешал, и она, оставив работу, стала глядеть в окно. Вскоре из-за углового дома, стоявшего по отношению к Елизавете Алексеевне наискосок, напротив, на внешней стороне улицы показался молодой офицер. Внезапный румянец покрыл щёки Елизаветы: она спешно принялась за свою работу и наклонила чудесную головку свою над канвою. Как будто увидела что-то недозволенное или запретное! Ей богу!
А увидела она, на противоположной стороне улицы, Германна, нашего главного героя! Как видите сами, он не заставил долго ждать себя. Скоро, как вы, вероятно, догадываетесь, нам предстоит объяснить читателю его появление. Другими словами, более подробно охарактеризовать его, дать ход его устремлениям и после этого повести дело дальше. В итоге он и встретится - с графиней!
В это же самой время в комнату тихонько вошла графиня, и Елизавета Алексеевна, внезапно увидев её прямо перед собой, несколько оторопела от неожиданности.
- Как моя прическа? Как мое платье? – спросила графиня умиротворенным голосом у Елизаветы и плавно повернулась перед нею, налево и направо.
Елизавета Алексеевна, ещё не пришедшая в себя от испуга, промолчала. Как воды в рот набрала! Екатерина же Алексеевна с укоризной посмотрела на неё.
- Прикажи-ка, Елизавета, - сказала она, еле удержавшись от замечания в её адрес, - карету закладывать. И поедем прогуляемся. Подышим свежим воздухом. Может, встретим кого…
Елизавета Алексеевна встала из-за пялец и стала медленно, как под гипнозом, убирать свою работу.
- Что ты, мать моя! Глуха, что ли! Или спишь на ходу! – вдруг опять закричала графиня. – Вели скорее закладывать карету и поедем прогуляться! Никого не докричишься! Все – как идолы деревянные… - пробормотала она, затихая.
- Сейчас! – тихо отвечала ей барышня и побежала в переднюю.
- То-то же! – сказала ей вслед графиня. – Вот я вас сейчас!
Вошел слуга и подал графине книги от князя Александра Павловича.
- Хорошо! Благодарить! – сказала ему графиня. – Елизавета! Куда же ты бежишь? Да так быстро!
- Одеваться, - вновь оторопела Елизавета Алексеевна.
- Успеешь, матушка. Не горит! Сядь-ка здесь…. Раскрой-ка первую книгу и читай вслух…. Ну!
Елизавета взяла книгу, открыла её на заглавном листе, прочитала: «Письма русского путешественника», перевернула страницу и стала монотонным голосом читать дальше…
- Громче! – повелительно сказала Екатерина Алексеевна. – Что с тобою, мать моя? С голосу спала, что ли…. Погоди! Придвинь-ка под ноги скамеечку. Ближе! Вот так!
Елизавета Алексеевна прочла ещё три страницы. Графиня не выдержала монотонности и зевнула.
- Брось эту книгу, - сказала она через некоторое время. – Что за вздор! Настоящая чепуха! Как только таких авторов земля держит!
Пожалуйста, отошли их князю Александру обратно, - указала она на книги, - и вели благодарить. Всё же французские романы лучше. Да что же карета? Поди готова давно?
- Да, готова! – сказала Елизавета Алексеевна, взглянув на улицу.
- Что же ты не одета, барыня? – сказала графиня недовольным голосом. – Всегда надобно тебя ждать! Это, матушка, несносно.
Лиза побежала в свою комнату одеваться для улицы. Но не прошло и трёх минут, как графиня начала звонить изо всей мочи. Три девушки вбежали в одну дверь, а камердинер в другую.
- Что же вас не докличешься! – сердито высказала им графиня. – Скажите Елизавете Алексеевны, что я жду её! И немедленно!
Елизавета Алексеевна поторопилась и вскоре вышла в капоте (8) и в шляпке.
- Наконец-то, мать моя! – иронично высказала, ей, графиня. – Но что за наряды! Зачем это?.. Кого прельщать?.. А какова погода? Кажется, ветер.
- Никак нет-с, ваше сиятельство! Очень тихо-с! – отвечал камердинер. Девушки тоже подтвердили его слова.
- Вы всегда говорите наобум! Лишь бы меня куда-нибудь спровадить! Отворите форточку! Ну, так я и знала: ветер! И прехолодный. Наверное, с моря. Отложить карету. Лиза, мы не поедем: нечего было и наряжаться!
«И вот - моя жизнь!» - горько подумала бедная воспитанница (9).
Оставим Елизавету Алексеевну на несколько минут одну и заметим, что сцена, изо дня в день повторяющаяся вот уже лет семь, просто жизненно необходима для нашего повествования. Ибо она характеризует не только престарелую графиню в её настоящем состоянии, в состоянии ворчливой, забывчивой и капризной старости, но характеризует и Елизавету Алексеевну как бедную воспитанницу знатной старухи. Кстати, прошлые состояния графини даны нами в первом и во втором социально-художественных срезах, и потому новое состояние графини просто необходимо для показа эволюционности, для жизненной убедительности образа. И показа в какой-то мере унизительности положения Елизаветы Алексеевны, её несвободы. Ну и для показа и других обитателей дворянского гнезда: слуг, дворовых девушек, камердинера и прочих. По сути дела в этой сцене показана сама жизнь старого дворянского дома 30-х годов XIX-го столетия.
Но на этом роль указанной сцены не кончается! Она, в сочетании с предшествующими сценами, изображенными в первой и во второй главе нашего повествования, в сочетании с контекстом повести несёт и более общую, я бы сказал даже, стратегическую задачу. Она приводит нас к философско-лирическому размышлению, который уже подытоживает образ графини как яркой представительницы дворянской среды. Даёт она продолжение и дальнейшему развитию образа Елизаветы Алексеевны: опять же – через философское размышление. Сам же контекст повести показывает нам не только образ жизни, но и образ мышления наших героев. А мысли их весьма и весьма далеки от высоких идеалов, так недавно ещё царивших в русском обществе! Впрочем, судите об этом сами, это ваше право! А философское размышление, к которому мы подошли, вот оно, перед вами!
В самом деле, Елизавета Алексеевна была, в этом доме, пренесчастнейшим существом! «Горек чужой хлеб, - как-то сказал Данте, - и тяжелы ступени чужого крыльца». А кому не знать горечь зависимости, как не бедной воспитанницы знатной старухи!
Графиня, конечно, не имела злой души! Мы как-то уже обращали ваше внимание на это. Она была просто: своенравна, как всякая женщина, избалованная светом, беспредельной властью над домочадцами и крепостными слугами; скупа и погружена в холодный эгоизм, как все старые люди, отлюбившие свой век и чуждые веку настоящему. Она по-прежнему участвовала во всех суетностях большого света: ездила на балы, где сидела, уже, в углу, разрумяненная и одетая по старинной моде как уродливое, но необходимое, украшение бальной залы; один, два раза в месяц сама давала балы, хотя в этом уже не было никакой необходимости. На балах приезжающие гости по установленному этикету подходили к ней с низким поклоном только в начале бала, а потом…. Потом, ею, никто уже не занимался! А она на балах не узнавала никого в лицо! У себя она по-прежнему принимала весь город, хотя и в этом уже не было никакой необходимости! В общем, престарелая графиня жила той жизнью, которая была уготована, ей, по рождению, но в новом её качестве – в качестве глубокой старости! Денег, как всегда, тратилось много, но, увы, уже бесполезно!
Многочисленная челядь её, много повидавшая на своём веку и ставшая безразличной ко всем причудам графини, разжирев и поседев в передней и девичьей, делала, что хотела, всячески обкрадывая умирающую старуху. Даже пожилой, но толковый управитель, видя бесполезность своего труда и состояние графини, - между прочим чтивший бога и церковные заповеди! – не устоял от всеобщего соблазна и за последние семь лет тоже приворовывал понемногу, то и дело, крестясь за содеянные грехи свои. Да не могло быть иначе, так как Екатерина Алексеевна никогда и не занималась своим хозяйством. За неё, всё это, делали другие: в молодости муж и поклонники, в старые лета – молодой управитель Зубов, а в глубокой старости – все и никто!
Наша Елизавета Алексеевна была в этом доме просто домашней мученицею. Она разливала чай и получала выговор за лишний кусок сахара (После восьмидесятилетнего Рубикона, пересеченного графиней семь лет назад, Екатерина Алексеевна, введя жесткую экономию по дому, стала обращать внимание и на такие мелочи!). Она вслух читала романы, большей частью – французские, и была виновата во всех ошибках автора. Она сопровождала графиню в её прогулках, по городу, и отвечала за погоду и мостовую! Что только не выполняла Лиза, находясь при графине! Она была больше похожа на служанку, чем на воспитанницу! Единственно, чем она отличалась от них, так это руководством ими, да своей образованностью и знанием французского языка. Кстати, ей, семь лет тому назад, тоже было назначено жалование. Жалование, которое, потом, никогда не доплачивалось. А цены, между тем, росли с каждым годом! А, когда стала уже взрослой, стали требовать, от неё, чтобы она была одета как все, то есть как очень немногие! Лиза не знала, что и делать со своим мизерным жалованием. Его, ей, явно не хватало. А просить она не умела, да и не хотела, заранее предвидя недовольство графини и её бесконечные попрёки.
И в свете она играла самую жалкую роль. Частые поездки с графиней, особенно за последнее время, привели к тому, что все её знали, но никто не замечал! На балах она танцевала только лишь тогда, когда не доставало visavis (10). Дамы, моментально оценив её положение, бесцеремонно брали её под руку всякий раз, как им нужно было идти в уборную поправить что-нибудь в своём наряде. Что может быть постыднее и унизительнее такого положения!
Видимо по этой причине Елизавета Алексеевна и была самолюбива! Она живо чувствовала своё положение, так как была не глупа, и с надеждой глядела кругом себя, с нетерпением ожидая своего избавителя. Но, видимо, время изменилось или общество - совсем испортилось! Благородных рыцарей совсем не стало! Молодые люди, расчетливые в ветреном своём тщеславии, почему-то не удостаивали, её, своим вниманием, хотя Лиза и была во сто крат милее и краше наглых и холодных молодых невест, около которых они увивались.
Сколько раз Елизавета Алексеевна, тихонько оставив пышную гостиную, удалялась плакать в свою бедно обставленную комнату, где стояли ширмы, оклеенные дешевыми обоями, шкаф для одежды, зеркальце, этажерка с книгами, крашеная кровать и где сальная свеча тёмно горела в своём медном шандале!
Однажды, это случилось через два дня после вечера у Нащокина и за неделю перед той сценой, на которой мы с вами, дорогой читатель, остановились, - то есть это случилось в прошлую субботу! – в утренние часы Елизавета Алексеевна, сидя, как обычно, за пяльцами перед окошком, нечаянно взглянула в окно. И увидела, там, молодого инженера, стоявшего неподвижно и устремившего глаза к её окну! Елизавета Алексеевна тогда опустила голову, инстинктивно соблюдая женский этикет, и снова занялась работой. Быстро обдумывая - увиденное через окно, ею. Через пять минут, предполагая, что офицера уже не будет, она опять взглянула в окно – молодой офицер стоял на прежнем месте!
Елизавета, не имея привычки кокетничать с прохожими офицерами, перестала глядеть на улицу и вышивала около двух часов, не поднимая головы. Подали обедать. Лиза встала, начала убирать свои пяльцы и, вновь нечаянно взглянув на улицу, опять увидела молодого офицера. Он по-прежнему смотрел на её окно! Это обстоятельство показалось, ей, довольно странным. После обеда она, с чувством некоторого беспокойства, вновь подошла к окну, но офицера уже не было, и она забыла про него…
Ровно через два дня после странного события, то есть во вторник – на шестой день после зимнего вечера у Нащокина – Лиза, выходя с графиней, чтобы сесть в карету, вновь увидела офицера! Молодой человек стоял у самого подъезда, закрыв лицо бобровым воротником: глаза его так и сверкали из-под шляпы! Елизавета Алексеевна испугалась, сама не зная чего, сердце её звонко забилось, и она села в карету с трепетом неизъяснимым, еле живая от волнения.
Вернувшись после прогулки домой, она сразу же подошла к окну, томимая прежним чувством некоторого беспокойства и страхом, что молодого офицера уже не будет: молодой офицер стоял на своём месте, устремив на неё глаза! От неожиданности Лиза так и отпрянула от окна и потом тихо отошла ещё дальше, мучаясь любопытством и волнуемая чувством, для неё совершенно новым…
С того времени не проходило и дня, чтобы странный офицер не появлялся. Во всяком случае, в среду, в четверг и в пятницу он, в известный час, уже стоял на своём посту! И это стало похожим на своеобразные свидания! Между ним и Лизой даже утвердились какие-то неусловленные отношения. Как обычно сидя на своем месте, у окна, Елизавета, почувствовав его приближение, поднимала голову и смотрела на него с каждым днем всё дольше и дольше. Молодой офицер, казалось, был за то благодарен ей: она видела острым взором молодости, как быстрый румянец покрывал его бледные щеки каждый раз, когда взоры их встречались. Через неделю, в пятницу, она ему улыбнулась…
А сейчас возвратимся чуть назад. Когда Романов спросил позволения у Екатерины Алексеевны представить своего приятеля, то вот именно в этот момент сердце бедной воспитанницы и забилось вдруг! Она, конечно, ошиблась. Но она, не зная этого, ничего не могла поделать с собою. И, не удержавшись, стала расспрашивать Романова об его приятеле. Чем, собственно, и заинтересовала, как вы уже знаете, внимательного поручика. Но узнав, что Нащокин не инженер, она очень сожалела тогда, что своими вопросами приоткрыла ветреному Романову девичью тайну. И вновь стала мучиться загадками, столь её волнующими. Это было тем более мучительно, что молодой офицер и сегодня уже дал знать о себе: она только что, максимум час тому назад, видела его на улице!..
Родился Германн в 1812 году. Как раз в год поражения Наполеона от русских войск. Он был сыном обрусевшего немца. Да, именно того немца, по фамилии Трисмегист, который где-то в конце XVIII-го века въехал в Россию за капиталом, да так и застрял в ней, так и не увидев больше своего любезного, - но крайне скупого! - Vaterlandа (11).
В милой Германии он мог бы стать даже, наверное, и теософом, как и его известный всему миру однофамилец. Однако новые веяния времени, ярко выраженные в идеях капитала и денег, перебороли в нём страсть к оккультизму, и почему-то его погнало, как и многих других немцев, в странствия. И не на Запад, к примеру, в Америку, которую всё ещё колонизировали. Он для реализации своего замысла выбрал Россию. Наверное, тоже как богатейшую феодальную страну, подлежащую, - разумеется, в будущем! – европейской колонизации. И начал копить деньги, превращая их в капитал.
Кем он только ни был в России, претворяя свой замысел в жизнь! В начале он был купцом третьей гильдии, но торговля не пошла – или он не сумел – и он стал аптекарем. Потом стал директором пансиона, надеясь на хорошую выручку от него. Но и здесь дела не пошли. Выручка от пансиона была мизерной! Наконец он стал корректором в типографии, надеясь, что хоть здесь ему немножко повезет. Но человек он был жесткий, имел, к тому же, много основательных сведений, которые, естественно, ни к чему хорошему его не привели. Его взяли, да и выгнали из типографии! А он – взял да и умер! Наверное, от расстройства или от русской бюрократической непробиваемости, которая, уже в то время, сильна была!
Однако он, после смерти своей, всё же оставил сыну кое-какой капитал. И - своё Credo (12)! Всё же не зря съездил в Россию! Капитал был незначительным, - всего сорок семь тысяч! – но, зато кредо - было превосходным! Оно выражало мысль о неприкосновенности накопленного! «Капитал должен наращиваться, а не расходоваться!» - вот посмертная идея отца Германна, умершего в 1829 году! Поэтому, после смерти отца, Германн не касался и процентов! О самом же расходовании капитала – не могло быть и речи! Заповедь отца он соблюдал свято! Будучи твердо убежденным в необходимости упрочить свою независимость, он жил одним только жалованием, не позволяя себе ни малейшей прихоти.
Вот так, можно сказать, пока чисто теоретически он и воплотил в жизнь замечательную идею своего отца. Впрочем, Германн был скрытен и честолюбив и, по этой причине, товарищи его редко имели случай посмеяться над его излишней бережливостью.
Основного же вопроса, вопроса, как жить дальше, он пока ещё не решил. Не знал, с чего начать! Конечно, расчет, умеренность и трудолюбие нашим героем сразу же были взяты во внимание. Всё-таки Германн - был немец! Папаша положительно повлиял, на него, и с этой стороны! Да и мы сразу же указали вам на это, подчеркивая время въезда его отца в Россию и оригинальность его кредо. Однако, увы, все они, вместе взятые, не давали нашему герою быстрого решения указанного вопроса: вопроса наращивания капитала, вопроса упрочения независимости. И потому восторга у него не вызывали. Хотя все названные положения в постулате отца Германна, ещё раз подчеркнем, и не отрицалось им.
Из-за той же продолжительности, - и, главное, из-за итога, - Германном был забракован и сам путь своего отца. И здесь он, пожалуй, тоже был прав! Во всяком случае, в логике ему не откажешь. Посудите сами, сорок семь тысяч за тридцать три года, - или уже тридцати семи лет, если учесть, что на двор стучится 1833 год! – это не так уж и много. Обычно такой итог не ставят в качестве примера! «А я хочу - сегодня! А я хочу – сейчас!» – билась мысль Германна, в то время, как об стенку!
Германн, не в пример молодым людям, расчетливым в ветреном своём тщеславии, не хотел до поры до времени сковывать себя и цепями Гименея! Во-первых, считал этот вопрос явно преждевременным. Сначала – независимость, а потом уж – женитьба! Свою главную цель он видел отчетливо! И в этом ему не откажешь! Во-вторых, он ясно отдавал себе отчет и в том, что при его сегодняшнем состоянии у него будет и не особенно богатый выбор. И, надо отдать ему должное, в этом вопросе он тоже был, пожалуй, прав, так как холодные и наглые невесты, за которыми он изредка наблюдал на балах, тоже не искали среди молодых людей бедных, но благородных рыцарей!
Путь же ограбления кого-нибудь, - с убийством, наверное! – ему тоже претил как своими неожиданностями, так и, в общем-то, то есть если попадешься в руки правосудия, каторгой, а то и – виселицей. О чем его не раз предупреждал не только отец, но и преподобная его матушка. Да и он сам считал этот способ быстрого обогащения не достойным для своей персоны. Считал годным его только для недалёких душегубов и закоренелых убийц с каплей мозга в голове.
Поэтому наш герой и решил тогда, то есть после смерти отца, в начале своём присмотреться к карточным играм в дворянских домах, благо по званию и положению своему он в некоторые из них был вхож. Кое-что слышал он и о больших проигрышах дворян и о сильных игроках, которые иногда составляли себе на картах - целые состояния! Да и Сен-Жермен (13), - со своей магией и мистикой! – может быть, как-то повлиял на него! В общем, вот таким образом он и очутился тогда в доме у П.В. Нащокина, где и получил прямое замечание по своему безучастию в играх и ещё раз услышал историю о крупных выигрышах и сильных игроках.
Кстати, на дворянскую молодежь он и вышел именно через П.В. Нащокина, познакомившись с ним на одной из вечеринок. Знакомство - продолжилось! Нащокин представил его своим друзьям таким же, как и он, молодым людям. А наш герой представился им только Германном, не назвав, при этом: ни отчества, ни фамилию свою! Предполагал окружить себя ореолом таинственности, думая, что имя Германн свяжется у новых приятелей с именем главного покровителя магии и волшебства Гермесом.
Получилось же всё наоборот! Новые знакомые нашего героя оценили его неполное представление, им несколько по-иному: увидев, что он не играет в карты, определили его, - разумеется, между собой! – скупым человеком или - кубышником! Имя же Германн им ничего, - кроме немца! - не подсказало!
Разумеется, отчество, и фамилия нашего героя были кое-кому известны. Когда он учился в частной школе и затем в горном институте, все его однокурсники знали о нем всё. Однако для дворянской молодежи, в том числе и для П.В. Нащокина, он стал – полуинкогнито. И потому сразу же получил от неё дополнительную характеристику! Которую потом камердинер Григорович тайно и записал для себя. Люди не любят неясностей и премудрствований - особенно в отношениях между собой!
Кстати, раз уж мы затронули горный институт, выпускающий военных инженеров, то и об учебе Германна в нём следует сказать хотя бы несколько слов. С детства наш герой воспитывался набожной матерью и отцом, ярым сторонником оккультизма. Всё это не могло не повлиять на мировоззрение нашего героя. Он в детстве был слишком набожен; потом, попав под влияние отца, стал и себя причислять к почитателям оккультизма, считая себя порой то избранным, то медиумом!
Учеба в школе и в институте поколебала и его веру, и его теософию. Но - не полностью уничтожив её! От многого, - вложенного в него в детстве! - он не избавился до настоящих дней. Например, он, не имея уже истиной веры, верил во множество разных предрассудков, связанных с мистикой, магией, спиритизмом да кабалистикой. При выпуске же из института, когда он впервые надел мундир военного инженера и все заметили, что он в нём стал немого похож на Наполеона, эти мысли в нём даже укрепились. Он стал твердо верить не только в кабалистику, мистику, магию и в спиритизм, но и - в своё предназначение. Вот так наш покровитель магии и возможный избранник или медиум дожил до настоящих дней, всё, - и вся! - перепутав и веря - в свою звезду!
Однако нельзя сказать, что наш герой был уж совсем без чувств! Такое утверждение было бы просто ошибкой! Германн имел: и сильные страсти, и - огненное воображение. Но, как уже и отмечалось, твердость, перенятая от отца, пока спасала его от обыкновенных заблуждений молодости! Поэтому он, почти досконально разобравшись в картах, и не увлёкся ими! Не увлекся ими потому, что заранее рассчитал, что его состояние не позволяло ему, - как он сказал однажды! – жертвовать необходимым в надежде получить излишнее.
Целые ночи напролёт просиживал он с игроками, потому что хотел разобраться не только в картах, но и в поведении играющих, в карточных приемах и в игровых ситуациях, ибо только через это условие, как считал он, и можно было прийти к истине: стоит в карты играть или нет!
Анекдот о трех картах, рассказанный в тот же вечер Романовым, сильно подействовал на его воображение: и огромными суммами выигрышей, и лёгкостью побед. Поэтому, придя от Нащокина домой, он сразу же взялся за перо. И тотчас же убедился в своей правоте: итоговый выигрыш Мотовского – триста пятьдесят тысяч минус триста три тысячи равно сорок семь тысяч – действительно полностью совпал с той суммой, которую оставил ему в наследство отец.
Заинтересовавшись этим обстоятельством, Германн подсчитал и выигрышные суммы Мотовского в его игре с Зоричем. Наверное, инстинктивно подчиняясь - зову своих предков, которых всегда отличала аккуратность и педантичность! И тоже был поражен своим открытием! После первой тальи выигранная сумма Мотовского составила пятьдесят тысяч, то есть она была ровно в один раз (так иногда говорят математики!) больше первоначальной ставки игрока!
К концу второй тальи выигранная сумма Мотовского составляла сто пятьдесят тысяч, то есть была ровно в три раза больше первоначальной его ставки. А к концу игры – триста пятьдесят тысяч, то есть она ровно в семь раз превышала первоначальную ставку Мотовского! Единица, тройка и семерка были - простыми числами, которыми очень часто оперировали мистики, кабалисты и чернокнижники-колдуны.
История, рассказанная поручиком Романовым, тоже была мистической! Поэтому Германн и здесь нашел какое-то предзнаменование для себя! Во всяком случаи он тогда подумал ещё, что если ему представится возможность играть волшебными картами, то тогда, чтобы получился успех, надо будет обязательно играть по схеме Мотовского: ставка – пароли – пароли-пе (14). Эта мысль показалась ему тогда настолько странной и необычной, что он даже не на шутку испугался…
Он, чтобы как-то отвлечься от этих необычных мыслей, лег спать. «В тридцать третьем году соберется же такая ахинея!» - подумалось ему в темноте.
«Тройка! Тройка!» - зазвучала ответная мысль! Германн – замер! Что-то необычное почудилось ему, и в этом сочетании: «1833 год! Тройка, тройка… Мотовский сыграл с Зоричем в 1796 году. Нет ли здесь связи?».
«Семерка! Семерка!» - услужливо подсказала память.
«Ерунда!» - подумалось Германну в темноте.
И вдруг его - как бы подбросило! Он, по аналогии с подсчетом общего выигрыша Мотовского, отнял от 1833 года, 1796 год, - и перед ним вновь встали во весь рост тройка и семерка: «Тридцать семь лет»!
Тройка и семерка стояли перед глазами так отчетливо и явственно, что Германну вновь стало не по себе…
В этом необычном состоянии он и заснул, завершив, тем самым, первый день рассказываемой вам, дорогой читатель, истории!
Кстати, мысль о трех картах преследовала его и дальше. «Что если, - мечтал он уже на второй день вечером, бродя по Петербургу (то есть он мечтал, об этом в пятницу), - старая графиня откроет мне свою тайну или назначит мне три верных карты! Почему бы не попробовать своего счастья?..».
«Надо будет тогда представиться ей (например, через Романова!), подбиться в её милость. Пожалуй, сделаться её любовником…» – продолжил он направление первой мысли.
«Но на это всё требуется время, - с сожалением забраковал он только что разработанный вариант, - а ей восемьдесят семь лет! Она может умереть: через неделю, через две, через три; в конце концов – через два-три дня!».
«Да, а сам анекдот? Можно ли верить ему? – рассуждал дальше Германн. – Нет и нет! Расчет, умеренность и трудолюбие: вот мои три верных карты, вот что утроит, усемерит мой капитал и доставит мне покой и независимость!».
Мысли, пришедшие ему на ум, вдруг поразили Германна! И, разумеется, не тем, что выражали главное кредо его отца: Германн к нему давно привык и уже считал его как бы своим жизненным багажом! Не поразили они его и мыслью о расчете, умеренности и трудолюбии: Германн, мучительно ищущий скорый путь к обогащению, уже давно забраковал (хотя и не полностью) и этот путь – из-за его большой длительности! Германна вдруг поразило то, что в своих мыслях он вдруг вновь вышел, - через слова «утроит, усемерит»! - на тройку и семерку! И то, что третья карта – ему так и не показывалась!
Ошеломленный этой мыслью, он даже остановился! И стал осматриваться по сторонам, ища и в этом обстоятельстве какое-то предзнаменование для себя. А его в это время как раз и занесло - на одну из главных улиц Петербурга! Уверяю вас, совершенно случайно! Он стоял перед домом старинной архитектуры, построенным лет шестьдесят тому назад…
Улица, на которую попал Германн, была запружена экипажами. Кареты одна за другою подкатывали к освещенному подъезду только что указанного дома, из карет поминутно вытягивались: то стройная нога молодой красавицы, то гремучая ботфорта, то полосатый чулок, то дипломатический башмак. Шубы и плащи так и мелькали мимо величавого швейцара, стоявшего у входа…. В доме, по всей видимости, начинался бал!
- Чей это дом? – спросил Германн у углового будочника, предчувствуя какую-то необычность. Графини***, - был ответ.
У Германна от этих слов так всё и похолодело внутри! Он - не ошибся в своем предчувствии! И удивительный анекдот вновь представился его воображению! Он стал кругами ходить около дома, всё думая об его хозяйке и о чудной её способности. Иногда бросал он взгляды и на светящие окна дома, как бы желая удостовериться, что всё это – не сон! Запутанная история уже заняла его целиком, и он даже не пытался уже сопротивляться ей…
Поздно возвратился он в свой смиренный уголок, так ему опостылевший из-за его бедного вида. Долго не мог заснуть, так как удивительная история, только что случившаяся с ним, всё ещё будоражила его чувства и воображение. А когда сон, наконец, овладел им, то пригрезились ему: зеленый стол, кипы ассигнаций и груды золотых червонцев. Он ставил карту за картой, гнул углы решительно, выигрывал беспрестанно, загребал к себе золото и клал ассигнации в карман…
Проснувшись в субботу, третьего числа, в девять часов утра, он тяжко сожалел о потере своего огромнейшего богатства и потому покушал очень плохо. Пошёл опять бродить по городу…
И вновь очутился перед домом престарелой графини. Ему вновь показалось, что какая-то неведомая сила толкает его к этому загадочному зданию старинной архитектуры…
Он вновь остановился у него…. И стал, как и вчера, ночью, смотреть на окна. В одном из окон он и заметил русоволосую головку, наклоненную, видимо, над книгою или работой. Головка приподнялась. И Германн увидел свежее личико и прекрасные глаза. Эта минута и решила его участь! Он, отбросив все свои сомнения, наконец-то решился! И, как вы уже догадываетесь, читатель, решился он на необычное знакомство. Решился на знакомство, о котором мы уже рассказали вам выше. Он решился на вероломство: как-то увлечь девушку и через неё выйти на престарелую графиню. Разумеется, это было подло! Но данное обстоятельство не смутило нашего героя: Германн сразу же оправдал себя совершенным отсутствием у него времени!
Графиня действительно была стара, но разве это обстоятельство оправдывает нашего героя?!
ГЛАВА 3
1. Воспитанница Екатерины Алексеевны, недавно умершей? Весомая фигура при дворе!
Мария Антоновна Нарышкина, пожалуй, весомее (1)!
Ирония поручика Романова при обмороке Елизаветы Алексеевны на похоронах графини, сказанная своему приятелю.
2. Сколько было у тебя врагов, Россия?
Хищный Запад поставлял их тебе постоянно!
3. Россия! Только благодаря народу, - да отдельным героям, его! - ты и живешь в веках (2).
Размышление о несчастливой судьбе нашей Родины.
Только Елизавета Алексеевна успела снять пальто и шляпку, как графиня послала за нею и велела вновь подавать карету. Они пошли садиться. В то самое время, когда два лакея приподняли старуху и просунули её в дверцы, Елизавета Алексеевна у самого колеса вдруг увидела своего инженера: он схватил её руку и разжал ей пальцы; она не могла опомниться от испуга, инженер же - исчез: письмо осталось в её руке. Лиза торопливо сунула его за перчатку и уже всю дорогу ничего не слышала и - не видела! Старуха же имела обыкновение поминутно задавать в карете вопросы: что там, на вывеске? как называется этот мост? кто с ними встретился? На сей раз наша Лиза отвечала: и наобум, и - в невпопад, чем окончательно и рассердила старуху.
- Что с тобой приключилась, мать моя! Столбняк на тебя накатил, что ли? Ты меня или не понимаешь, или не слышишь!.. А я, слава богу, ещё из ума не выжила и не картавлю! – наконец пробурчала совсем обиженная старуха и приказала кучеру повернуть домой.
Елизавета Алексеевна её совсем не слушала! Не до того ей было! Вернувшись домой, она ни слова не говоря графине, – чем удивила её ещё более! – побежала в свою комнату и вынула письмо: оно было не запечатано! Елизавета Алексеевна, решившись, прочитала его! Послание содержало, как она и догадывалась, признание в любви: оно было почтительно, нежно и слово в слово взято из немецкого романа. Но Лиза не знала немецкого романа. И осталась довольна письмом.
Однако врученное ей насильно письмо беспокоило её чрезвычайно! Впервые входила она в тайные сношения с молодым мужчиною. И дерзость его, вызванная, может быть, и любовью, ужасала её. Лиза упрекала себя в беспечном поведении и не знала, что делать: перестать ли сидеть у окна и невниманием своим охладить в молодом офицере охоту к дальнейшим преследованиям? Отвечать ли решительно и холодно? Отослать ли ему письмо обратно? Но Елизавете не с кем было посоветоваться, у неё не было ни наставника, ни подруги. Поэтому после мучительных раздумий она решила отвечать!
Она села за письменный столик, взяла бумагу, перо и… задумалась. И у неё начались муки творчества! Но она вовсе и не подумала обратиться к французским романам, до которых была большой охотницей. Да и плагиата не терпела! Поэтому несколько раз начинала она своё письмо – и с яростью рвала его: то выражения казались ей слишком жестокими, то слишком снисходительными. Наконец, с большим трудом ей удалось написать несколько строк, которыми она осталась, хоть чуть-чуть, довольна. «Я уверена, - писала она, - что вы имеете честные намерения и что вы не хотели обидеть меня своим опрометчивым поступком; но знакомство наше не должно начаться таким образом. Как-то представьтесь графине, да и поможет вам бог. Возвращаю вам ваше письмо и надеюсь, что и впредь не буду иметь причины жаловаться на незаслуженное неуважение». Да и что в подобном случае можно написать? Лучше, пожалуй, и не придумаешь! На этом суббота, - десятый день нашего повествования! – и закончилась.
На другой день, а это, если придерживаться нашего календаря, было воскресение – одиннадцатый день нашей истории! – Елизавета Алексеевна, увидев, через окно нашего героя, встала из-за работы, вошла в залу, отворила форточку и бросила письмо на улицу. Надеясь при этом на волю божью и на проворство и сообразительность молодого офицера. И вовсе не подозревая при этом, что своим действием, - и примером! - показала нашему психологу время доставки к нему своих писем – на другой день! И сам способ доставки их: через форточку!
Германн, увидев летящее из форточки письмо, сразу же подбежал, торопливо подобрал посылку и, чтобы не маячить перед окнами графини, вошел в кондитерскую лавку. Сорвав печать с конверта, он нашёл там своё письмо и ответ Елизаветы Алексеевны. Он тотчас же возвратился к себе, очень занятый интригою своею. Дело, которому он посвятил вот уже целых десять дней, в это удачливое воскресение наконец-то сдвинулось с мёртвой точки! Подумав, он решил закрепить свой успех. Для этого необходимо было как-то ещё раз взволновать выбранную им девушку, изумить её каким-то событием. Он начал составлять свои дальнейшие коварные планы…
Три дня после «обмена письмами», то есть в четверг, на пятнадцатый день от зимнего вечера, описанного в начале нашей повести, быстроглазая мамзель принесла Елизавете Алексеевне записочку из модной лавки. Елизавета открыла её с беспокойством, предполагая денежные требования, и вдруг узнала - руку своего почитателя!
- Вы, душечка, ошиблись, - сказала она с поспешностью, - эта записка не ко мне!
- Нет, точно к вам! – отвечала более чем смелая девушка, не скрывая при этом лукавой улыбки своей. – Извольте прочитать!
Елизавета Алексеевна прочла записку. Германн требовал свидания!
- Не может быть! – сказала Елизавета Алексеевна, испугавшись и поспешности требований, и способу, им употребленному. – Это письмо, верно, не ко мне! И разорвала записку на мелкие кусочки.
- Коли письмо не к вам, зачем же тогда его рвать? – сказала укоризненно мамзель. – Я бы возвратила его тому, кто его послал!
- Пожалуйста, душечка! – сказала Елизавета Алексеевна, совсем смешавшись от её замечания, - впредь ко мне записок не носите. Не приму! А тому, кто послал вас, передайте, что ему, должно быть, стыдно…
С этим быстроглазая мамзель и ушла, оставив нашу бедную воспитанницу в большом смятении.
Дальнейшие события нашей истории развивались - более стремительно. Как нам уже известно, в пятницу, на шестнадцатые день от зимнего вечера, описанного в нашей повести, Романов привел к графине, которая в этот день давала бал, и нашего второго знакомого: Павла Войновича Нащокина! Согласие графини на представление Нащокина поручиком Романовым было получено заранее, ещё в прошлую субботу, поэтому он без всяких затруднений и представил своего приятеля престарелой графине.
Нащокин, видимо, в целях соблюдения правил хорошего тона и желая, наверное, понравиться столь знаменитой даме, провел с графиней наедине минут десять. О чём они говорили, осталось для нас тайной! Одно можно сказать с уверенностью: на протяжении всего вечера графиня, как обычно сидевшая в углу бальной залы, уже столь строго за этикетом бала не наблюдала и в этот вечер была настолько рассеяна, что, порой, надолго забывала убрать улыбку со своего лица, вызванную, наверное, воспоминаниями о своей давно прошедшей молодости.
Нащокин же, быстро освоившись в новой обстановке, весь остаток вечера посвятил ухаживанию за прелестной княжной Полиной. Он танцевал с нею мазурку за мазуркой, был очень любезен и удачен в шутках, чем, несомненно, и вызвал её ответную реакцию: кокетливость и женственность! Романов, глядя на своего приятеля, удивлялся не только его способностям, но и способностям княжны к быстрому увлечению. Однако, глядя на явные успехи своего приятеля, он к концу вечера на Елецкую больше уже не смотрел, твёрдо решив при этом продолжить флирт - с княжной Софьей Александровной Самойловой, с которой, как вы помните, чуть было не прервал из-за своего минутного увлечения кокетливой Полиной!
Елизавета же Алексеевна, сославшись на головную боль, на балу не присутствовала и, потому, не видела ни Романова, ни Нащокина. Она во время бала сидела в своей комнате и в сотый раз перечитывала полученное ею, после быстроглазой мамзель, третье письмо Германна. Это письмо тоже было доставлено ей необычным образом: через старую горничную графини! И было такое прелестное, такое нежное, что Лиза - просто упивалась им!Единственное, что первоначально немного шокировало её в письме, так это настойчивое требование Германна о свидании. Она, в данный момент, это требование отвергала, но из-за прелести и нежности письма уже не исключала его! Настойчивые знаки внимания молодого мужчины будоражили её чувства и воображение. И она, перечитывая письмо в сотый раз, всё больше и больше привыкала к образу мыслей нашего героя. Постепенно прощая ему: и его необузданное воображение, и его необдуманные действия – как считала она! - по «доставке» им почты!
Кстати, бал, о котором мы рассказываем вам, будет тоже, по нашему счету, уже третьим. Первый бал, как вы, вероятно, помните, состоялся сразу же после зимнего вечера у Нащокина. Да, да! Именно благодаря этому балу наш герой и вышел тогда на дом престарелой графини! Он тогда ещё почти всю ночь простоял под её окнами, наяву грезя о богатстве! Второй бал состоялся - ровно через неделю после первого. Именно на этом балу поручик Романов и увлекся княжной Полиной! Помните, он на следующий день даже выразил Екатерине Алексеевне своё восхищение княжною! А вот сейчас у нас уже третий бал! Два из них, первый и третий, дала сама графиня!
Впрочем, что нам балы? Все они, как уже известно, произошли в пятницу. Может быть, всё дело - в пятницах? Их у нас, если рассчитывать на тридцать три дня действия нашей истории, будет пять. Пять пятниц! Значит, если исходить из этого обстоятельства, у нас уже третья пятница. Золотая середина, если рассчитывать на пять пятниц! Ну и что из того, что - середина? Да то, что весьма неясный и потому загадочный для нас диалог Нащокина с графиней произошёл именно в абсолютной середине нашего третьего стереотипа! Сначала Романов поговорил с графиней; сейчас – Нащокин! Германн получается у нас всего лишь третьим! Как бы он не опоздал со своими коварными, но медлительными планами!
Впрочем, следите за этим сами! А мы вновь вернемся к нашему герою, которого мы оставили, как вы помните, ожидающим вояжа быстроглазой мамзель к Елизавете Алексеевне. Тогда, то есть в четверг, на пятнадцатый день нашей истории, результат вояжа мамзель вовсе не обескуражил Германна. Во всяком случае, он - не унялся! Да и не было в его правилах отступать! Он, подробно расспросив быстроглазую мамзель о поведении Елизаветы Алексеевны, при получении записки, даже остался доволен - своими действиями!
И на следующий день, то есть шестнадцатого числа, в пятницу, в больших муках написал ей ещё одно письмо: самое длинное и нежное! И, что самое главное, сумел переправить его в этот же день своему адресату: через старую горничную графини, заплатив ей при этом целый целковый! Сам же, узнав от болтливой горничной о бале, даваемой графиней, вновь почти всю ночь простоял под окнами графини. Ярко представляя себе под звуки доносившейся мазурки, свой диалог с носительницей волшебной тайны и последующие за диалогом игры-победы с их огромными богатствами…. О бедной воспитаннице, читавшей его письмо в своей тёмной келье, он так и не вспомнил в ту ночь.
Утром в субботу, семнадцатого числа, он написал ей ещё одно письмо и сумел к обеду переправить его к Елизавете Алексеевне через графского камердинера, заплатив и ему целковый. Утром в воскресение, восемнадцатого числа, он написал ей ещё одно письмо и переправил его Елизавете Алексеевне через дворовую девушку. И так - до четверга! В четверг, двадцать второго числа, он уже израсходовал семь целковых и вовсе не сожалел об этом. Так как, начиная с воскресенья, с девятнадцатого числа по нашему «календарю», стал получать и обратные письма, написанные женской рукою и посылаемые ему через форточку в окне!
Так Елизавета Алексеевна и стала получать от Германна каждый день письма, пересланные, им, то тем, то другим способом! Это было похоже - на какое-то наваждение! Она получала от него письма - целую неделю! Другими словами, получала его письма - по следующий четверг! После быстроглазой мамзель она получила от него семь писем!
Заметим, что письма уже не были переведены нашим героем с немецкого языка! Германн писал, их, под влиянием своего огненного воображения, да и какой-то - страсти! И говорил в них языком, только ему свойственным. В них выражались и непреклонность его желания – он в каждом своём письме так или иначе, но требовал свидания! – и страсть, и беспорядок его необузданного воображения!
А Елизавета Алексеевна, как девушка крайне одинокая, принимая их на свой счет, уже и не думала - отсылать их: она, как мы вроде бы где-то и отмечали, уже упивалась ими, так как они отвечали её самому тайному желанию – быть любимой! И, наконец – это впервые случилось в субботу, через день после быстроглазой мамзель и на следующий день после бала, то есть на семнадцатый день нашей истории! – она стала отвечать на них. Как-то незаметно для себя вновь преодолев барьер отчужденности, воздвигнутый ею же самою, из-за крайне смелых требований своего поклонника!
На другой день, это было воскресенье – опять воскресенье! – она, увидев идущего Германна, прервала свою работу, торопливо вошла в зал, окна которого выходили на улицу, по которой шествовал наш герой, и бросила ему в форточку своё второе (Второе, после холодного первого, как считала она!) письмо. И была крайне довольна своим смелым поступком! Германн, увидев летящее из форточки письмо, сразу же подбежал, подобрал его и, приветливо помахав рукой, в ту же минуту удалился. Так и началась их ежедневная переписка! Воскресенья действительно оказались - на редкость удачливыми для нашего героя!
Записки Елизаветы Алексеевны становились, час от часу, всё длиннее, смелее и - нежнее. Таково уж, видимо, свойство молодости: любить – так сполна, не любить – так не любить! Елизавета Алексеевна в своих письмах, в основном, иронично, но мягко отчитывала своего поклонника за его неразумные действия по «доставке» почты, вовсе не поощряя его к этим действиям и не давая ему повода к дальнейшей переписке! Но переписка, тем не менее, продолжалась, так как каждый в этой переписки имел: или свою цель; или же - своё желание! И, наконец – это произошло в пятницу, на двадцать третий день нашей истории (Как, однако, время летит!) – она, уступив его настойчивым просьбам о свидании, бросила ему в форточку своё седьмое письмо следующего содержания:
«Сегодня бал у французского посланника. Графиня будет там. Мы будем на балу часов до двух. Вот вам случай увидеть меня. Как скоро графиня уедет, люди её, вероятно, разойдутся по своим комнатам. В сенях останется швейцар, но и он обыкновенно уходит в свою каморку. Приходите в половине двенадцатого или даже чуть позже. Идите прямо по лестнице. Коли вы найдёте кого в передней, то спросите, дома ли графиня. Вам скажут, нет – и делать нечего: вы должны будете немедленно воротиться. Но, скорее всего, вы не встретите никого. Девушки обычно сидят у себя, все в одной комнате. Тогда из передней ступайте налево и идите всё прямо до графской спальни. В спальне, за ширмами, увидите две маленькие двери: справа – в кабинет, куда графиня никогда не заходит; слева – в коридор, и, тут же узенькая винтовая лестница: она и выведет вас к моей комнате.
Елизавета».
Надо заметить, господа, что первая строка письма Елизаветы Алексеевны нашего героя поразила – прямо в сердце. Снова – Франция, снова – Париж! Французский посланник, упомянутый в письме, не случаен! Это он, посланник мистики и Сен-Жермена, воскресает после тридцатисемилетнего молчания! Это он зовёт Германна к графине!
Поэтому наш герой, после получения письма от Елизаветы Алексеевны, и трепетал как тигр. Во всяком случае, он чем-то был похож именно на тигра, напряженно идущего на трубный звук стройной лани. Его, так же как и тигра перед прыжком на беззащитную лань, по боевому трясло: замысел его начал осуществляться!
Даже имя Елизавета, впервые поставленное, девушкой, в конце её седьмого письма, взволновало его. Императрица Елизавета Петровна была связана - с Екатериной и с Сен-Жерменом. Сама Екатерина, как императрица, с Зоричем. Зорич был связан – с игроком Мотовским! А Мотовский, через графиню Екатерину Алексеевну, вновь был связан - с Сен-Жерменом! От самого письма тоже веяло - какой-то мистикой, так как оно было – седьмым! Его всё трясло и трясло как в лихорадке, и он, чтобы как-то охладить себя, вышел из своего дома, часа за два до назначенного ему в письме срока…
В десять вечера он уже стоял - на своём посту! Погода была ужасная: выл ветер; падал, мокрыми хлопьями снег, забивая лицо и ресницы. Фонари еле-еле светились в метели. Улицы были пусты. Только изредка тянулся ванька (3) на своей тощей кляче, уныло высматривая запоздалого седока. Наш герой не только охладился, но и изрядно продрог, ожидая отъезда графини!
Наконец подали карету. Германн видел, как слуги вынесли под руки согбенную старуху, укутанную в соболью шубу, и как вслед за нею промелькнула её воспитанница, одетая в легкий плащ. Дверцы захлопнулись, и карета тяжело покатила по рыхлому снегу. Всё это произошло очень быстро.
Потом швейцар закрыл дверь. И окна дома, одно за другим, померкли…. Германн стал ходить около опустевшего подъезда. Затем он подошел к фонарю и взглянул на часы, - было двадцать минут двенадцатого. Германн остался под фонарем, заворожено устремив глаза на часы и ожидая оставшиеся минуты. Ровно в половине двенадцатого он вступил на графинино крыльцо и легко взошел в ярко освещённые сени. Швейцара - не оказалось! Легким шагом Германн взбежал по лестнице, тихо отворил дверь и увидел слугу, спящего под лампою в старинных запачканных креслах. Повернув налево, Германн легким, но твердым шагом проследовал и мимо него!
Гостиная и залы были темны. Свет лампы от передней слабо освещал их. Германн без труда нашел спальню и вошел в неё. В спальне перед кивотом, наполненным старинными образами, еле-еле теплилась золотая лампада. Полинялые диваны с пуховыми подушками, штофные кресла (4) с сошедшей позолотой в печальной симметрии стояли вдоль стен, оклеенных китайскими обоями. На стене висели два портрета, писанные, как вы уже знаете, в Париже m-me Lebrun (5). Один, из них, изображал мужчину лет сорока, румяного и полного, в светло-зеленом мундире и со звездою; другой – молодую красавицу с орлиным носом и с розою в пудренных волосах (6). Германн узнал в них графа и графиню, вспомнив о двух портретах, на которые, в своем рассказе ссылался поручик Романов. По всем углам спальни торчали коробочки, рулетки, веера, фарфоровые пастушки, столовые часы работы славного Leroy (7) и разные дамские игрушки, изобретенные, видимо, в конце минувшего столетия вместе с Монгольфьеровым шаром (8) и Месмеровым магнетизмом (9( и завезенные графиней в своих последующих поездках за границу.
Германн пошел за ширмы. За ними стояла маленькая железная кровать; справа находилась дверь, видимо ведущая в кабинет; слева – другая, она, видимо, вела в коридор. Германн тихо отворил её и увидел узкую витую лестницу, которая, по всей видимости, вела в комнату бедной воспитанницы. Согласно рассказу Романова - и письму Елизаветы Алексеевны – всё было - на своих местах! Поэтому Германн воротился и вошел в графский кабинет (10), предполагая, что и на этот раз графиня не зайдёт в него…
При беглом осмотре кабинета, чуть освещенного фонарем с улицы, - под которым он, кстати, недавно стоял! - он увидел, на столе копию «Записок» Екатерины II. И копии писем Алексея Орлова к Екатерине об убийстве им в Ропше императора Петра третьего. И копии записок убиенного российского императора к Екатерине II, в которых он униженно просил её о снисхождении и милости. Германн уже слышал о них, ибо они ходили в тайных списках по Петербургу. Но читать их не стал и сел в кресло, стоящее недалеко от двери.
Время шло очень медленно. В доме было сонно и тихо. В гостиной пробило двенадцать; по всем комнатам часы, один за другим, тоже прозвонили двенадцать – и всё умолкло опять. Германн встал и прислонился к остывающей печке. Он был совершенно спокоен; сердце его билось ровно, как у человека, решившегося на что-нибудь опасное, но - необходимое…
Часы пробили и первый, и второй час…. После перезвона по комнатам он, наконец, услышал дальний стук кареты. Сердце его невольно сжалось. Карета медленно подъехала к дому и остановилась. Германн услышал стук опускаемой подножки, а в доме - засуетились…
Вдруг в спальню вбежали три старые горничные. Следом вошла графиня, чуть живая от ходьбы, и тяжело опустилась в вольтерово кресло (11). Германн глядел в щелку: Елизавета Алексеевна прошла мимо него; её лицо было испуганным. Германн услышал её торопливые шаги по ступенькам винтовой лестницы. В сердце его отозвалось что-то похожее на угрызение совести, но он - пересилил себя…
Он окаменел, так как графиня стала раздеваться перед зеркалом. Горничные откололи чепец, украшенный розами; сняли напудренный парик с её седой и плотно остриженной головы. Булавки и шпильки дождем сыпались около неё. Наконец упало и желтое платье, шитое серебром, обнажив её опухшие ноги. Германн оказался свидетелем отвратительных таинств её туалета. Наконец она осталась в спальной кофте и в ночном чепце. В этом наряде, более свойственным её летам, она казалась не так ужасной и безобразной.
Как и все старые люди, графиня, видимо, страдала бессонницей. Полностью раздевшись, она одела потом несколько удлинённую ночную рубашку, села у окна в вольтерово кресло и, наконец-то отослала горничных. Свечи вынесли, и комната опять осветилась одною лампадою, испускающей желтоватый свет. Старая графиня седела вся желтая, шевеля отвислыми губами и качаясь из стороны в сторону. В мутных глазах её изображалось - совершенное отсутствие какой-либо мысли!
Желтый цвет – цвет страха или безумия. Желтый цвет, из которого как бы была создана страшная старуха, и желтоватые свет от лампады, - искажающий всё до фантасмагорических размеров! - вдруг преобразили всё в спальне! Германну стало - не по себе! Смотря на графиню, можно было подумать, что качание страшной старухи происходит не по её воле, а под действием скрытого гальванизма или темных мистических сил. Перед Германном сидела не графиня, а сама мистика, воплощенная в образе страшной старухи! И Германна как будто кто – вытолкнул к ней!
Второй элемент третьего стереотипа:
ДИАЛОГ
(его первая часть)
Вдруг мертвое лицо страшной старухи, - представляющее собой сущность чего-то непонятного и ужасного! - изменилось неизъяснимо! Глаза её оживились, отвислые щёки подобрались и перестали шевелиться: перед ней стоял незнакомый мужчина!
- Ради бога, не пугайтесь и не бойтесь меня! – сказал он тихим, но внятным голосом, в котором улавливалась едва заметная дрожь. – Я пришел к вам не со злым намерением; я пришел умолять вас об одной милости; выслушайте меня!
Страшная старуха молча смотрела на него и, казалось, ничего не слышала! Поэтому наш герой, - только что опомнившийся от сильного испуга и жуткого ужаса перед страшной старухой! - почему-то вообразил, - тоже уже немея от жути! - что она глуха. И, наклонившись над самым её ухом, слово в слово повторил, ей, то же самое, ещё больше боясь её при этом! Старуха по-прежнему молчала!
- Вы можете, - всё же решился продолжить Германн, - составить счастье всей моей жизни, и оно ничего не будет вам стоить; я знаю, я уверен, - продолжал он взволнованно, - что вы можете угадать три карты сряду…
Германн замолчал, вновь цепенея от охватывающего его ужаса. Но старуха, - как показалось, чуть ли не умирающему от страха Германну! - поняла, что требовали от неё: губы её зашевелились неизъяснимо и, - как показалось ему в последний миг его угасающего сознания! - что она искала слова для своего ответа. Это и спасло его от обморока! Да и жуткий страх, охвативший его, как-то сразу прошел. Как будто его и не было!
- Это была шутка, - сказала она, наконец, надтреснутым старческим голосом, - клянусь вам! Это была шутка! А сейчас я не богата.
- Этим нечего шутить, - сердито возразил ей Германн, уже явно стыдясь за перенесенный им жуткий ужас, - вспомните Мотовского, которому вы помогли отыграться!
Слова Германна произвели эффект! Старуха видимо смутилась! Или Германну вновь показалось! Однако всё было на этот раз реально: черты её лица изобразили сильное движение души! И Германн - уже ждал её ответа! Но вдруг она вновь впала в прежнюю бесчувственность! И наш герой стал вдруг осознавать, что и он, наверное, насмерть напугал графиню!
- Можете ли вы, - продолжал Германн, надеясь на дальнейшее продолжение диалога, - назвать мне эти три верные карты?
Графиня как будто и не слышала вопроса. Лицо, - и поза её! - остались бесчувственны. Германн решил убедить её своими доводами, тайно надеясь при этом, что и она как-то придёт в себя:
- Для чего вам беречь эту тайну? Для ваших внуков? Они и так богаты! Они же не знают цены деньгам! Моту ваши три карты не помогут! Кто не умеет беречь отцовское наследство, тот все-таки умрет в нищете, несмотря ни на какие ваши усилия! А я, я знаю цену деньгам! Я не мот! Ваши карты для меня не пропадут! Ну! Говорите же!
Германн остановился и с трепетом ожидал её ответа. Графиня же - по-прежнему молчала! Только как-то странно щурила глаза в какой-то непонятной для Германна злой усмешке, от которой ему становилось всё страшнее и страшнее! Тогда, в порыве отчаяния, Германн встал перед нею на колени.
- Если сердце ваше знало когда-нибудь чувство любви, - начал он страстно, - если вы ещё помните её восторги; если вы при плаче новорожденного сына хоть раз улыбнулись ему; если в груди вашей билось когда-нибудь что-то человеческое, то умоляю, заклинаю вас чувствами любовницы, супруги, матери, - всем, что ни на есть святого в этой жизни, - не откажите мне в моей просьбе! Откройте мне вашу тайну! Что вам в ней? Может быть, она сопряжена с дьявольским договором, с пагубой вечного блаженства, с ужасным грехом…. Подумайте: жить вам уже недолго; вы – стары, а я… я готов взять грех ваш на свою душу! Только откройте мне вашу тайну! Подумайте, что счастье моё находится в ваших руках; что не только я, но и дети, внуки, правнуки мои благословят вашу память и будут чтить её как святыню…. Откройте мне вашу тайну!
Графиня не отвечала! Тогда Германн, разозлившись, встал.
- Старая ведьма! – сказал он гневно. – Я заставлю тебя говорить.
С этими словами он стал медленно вытягивать из бокового кармана пистолет и, в конце концов, направил его прямо на Екатерину Алексеевну!
При виде пистолета старуха резко встала; закивала головою, как будто давая знак согласия; потом подняла руку, как будто заслоняясь от выстрела…. Вроде бы хотела что-то сказать и… покатилась навзничь на пол… и… осталась недвижима. Да ещё и - с совершенно голой задницей!
- Перестаньте ребячиться, - сказал Германн, ничего не понимая в случившемся, - последний раз спрашиваю: хотите ли вы назначить мне три верных карты? Да или нет!
Старуха даже не пошевельнулась. Пистолет затрясся в его руке, так как Германн увидел, что она – мертва! Он машинально взглянул на часы: было без четверти три (12).
ГЛАВА 4
5 мая 1821 года. Человек, у которого нет никаких нравственных правил и ничего святого (1).
Переписка
Елизавета Алексеевна сидела в своей комнате, ещё в бальном своём наряде, погруженная в глубокие размышления. В своей бедной келье в темноватом свете сальной свечи и огромном одиночестве глухой ночи она, в раздумье чем-то напоминала покинутую невесту, горестно вспоминавшую весь свой путь к несостоявшемуся венцу и печально оценивавшую свои состоявшиеся и несостоявшиеся ошибки.
Приехав домой вместе с графиней, она тотчас же отослала заспанную девку, нехотя предлагавшую ей свои услуги, - сказала, что разденется сама, - и с большим волнением вошла к себе, надеясь найти там Германна и желая не найти его. С первого же взгляда она убедилась в его отсутствии и благодарила судьбу за препятствие, помешавшее их, как она убедилась сейчас, нежелательному свиданию. Не раздеваясь, она села и стала вспоминать все обстоятельства, в такое короткое время так далеко её заведшие. Не прошло и трёх недель, как она в первый раз увидела молодого офицера, - если быть точным, то прошло, всего лишь две недели, шесть дней и семнадцать часов! – а уже была с ним в переписке, - а он успел вытребовать у неё ночное свидание. Это обстоятельство было похоже сейчас на какой-то кошмар! Как она могла дойти до этого! Ей было и стыдно за себя, и - страшно!
Она знала его имя только потому, что некоторые из его писем были подписаны им. И здесь наш герой остался верен себе, обозначив себя в письмах только через своё имя! Она никогда с ним не говорила. Она не слышала его голоса. Она никогда о нём ни от кого не слыхала до самого сегодняшнего вечера!.. Странное дело!..
Но ещё удивительнее - сегодняшний случай! В сегодняшний вечер на балу Романов, дуясь на молодую княжну Софью Александровну, которая, против обыкновения своего, кокетничала не с ним, и, желая отомстить, оказал ей равнодушие. Поручик, кстати, не просто дулся, но и подозревал кое-каких подруг Софьи в заговоре против него: они, по его мнению, успели шепнуть княжне Самойловой об его увлечении княжной Полиной! Он позвал Елизавету Алексеевну и галантно танцевал с нею бесконечную мазурку. Во время танца шутил над её пристрастием к инженерным офицерам. И некоторые из его шуток были так удачно направлены, что Елизавета Алексеевна думала несколько раз, что её тайна стала известна ему…
- От кого вы всё это знаете? – спросила она, кокетливо смеясь и стараясь скрыть за смехом свой страх.
- От приятеля известной вам особы, - загадочно отвечал Романов, - человека просто замечательного.
- Кто же этот замечательный человек? – спросила Елизавета Алексеевна, чтобы только не молчать.
- Его имя Германн! – лукаво заулыбался Романов.
Елизавета Алексеевна не отвечала ничего, но руки и ноги её похолодели и стали - ватными...
- Этот Германн, - продолжал между тем Романов, - лицо истинно романическое: у него профиль Наполеона, а душа – Мефистофеля! Демоническая фигура! Я уверен, что на его совести, по крайней мере, три злодейства (2)! Как вы побледнели!.. Елизавета, что с вами?
- У меня голова болит…. Что же говорил вам этот… Германн, или как бишь его?..
- Германн был очень недоволен своим приятелем. Он говорил, что на его месте он поступил бы иначе…. Я даже полагаю, что он сам имеет виды на вас. По крайней мере, он очень неравнодушно слушает влюбленные восклицания своего приятеля!..
- Да где же он мог видеть меня!
- Может быть - на гулянии; может быть – в церкви… Бог его знает! Может быть, в вашей комнате!.. Во время вашего сна!.. От него всё может статься! – полушутливо, полусерьёзно закончил Романов.
Подошедшие к ним три дамы, прозванные в Петербурге «Любезным трио» (3), с вопросами - Забвение или Сожаление (4)? – вовремя прервали их разговор, который для Елизаветы Алексеевны становился всё мучительнее и любопытнее…
Романов, - предвидя и в этих, невинных, на первый взгляд, вопросах - козни подруг княжны Самойловой! - без колебания выбрал «сожаление»! Однако наш поручик и здесь попал впросак! За дамой, выбранной поручиком, оказалась, к его великому изумлению, княжна Полина (Она, - осознав, что теряет князя! - приехала и на бал к французскому посланнику!). А она, победоносно обежав с ним лишний круг и лишний раз повертевшись перед своим стулом, - чтобы, наверное, для того, чтобы всё это видела княжна Софья Александровна! – всё же успела изъясниться со своим приятелем начистоту, а он – покаяться перед нею. Разумеется, не во всех грехах! Заметив ей, однако, скороговоркой, что в прошлую пятницу она была не с ним, а с его приятелем Нащокиным! Полина и здесь как-то ушла от предъявленного ей обвинения!
В общем, её интрижка с Нащокиным была как-то погашена ею. Дела у поручика, да и у Полины, пошли на лад. Поэтому он, вернувшись на своё место, уже не думал ни о Германне, ни о Елизавете Алексеевне. А ей страсть как хотелось возобновить прерванный разговор! Но, к сожалению, мазурка закончилась и вскоре старая графиня засобиралась домой, попутно жалуясь Елизавете на своё недомогание.
Заметим, что слова Романова были не чем иным, как мазурочной болтовней! Романов помнил разговор с Елизаветой об инженерных офицерах и в лёгкой форме отомстил ей за учинённый ею допрос. Попутно приплетя, к своей мести, и имя Германна, над которым он однажды задумался.
Лиза всего этого, разумеется, не знала, да и знать не могла! Ведь Романов не докладывал ей о своих приятелях да знакомых! А о том «допросе» - совсем забыла! Поэтому только что состоявшийся разговор с Романовым глубоко запал в душу нашей юной мечтательницы, тем паче, что портрет, набросанный Романовым, в какой-то мере сходствовал с изображением, составленным ею самой! Благодаря новейшим романам это уже пошлое лицо пугало и пленяло её воображение! В Германне, по мнению Елизаветы, действительно было некое внешнее и внутреннее сходство с Наполеоном! О том, что Германн связывал себя ещё и с мистикой и считал себя возможным избранником или медиумом, она и не подозревала! Вот с таким эффектом и закончился этот, по нашему счету, четвертый бал.
Елизавета Алексеевна сидела в своей комнате, сложа крестом руки, наклонив на открытую грудь голову, ещё убранную цветами. Всё думая и думая о Германне, об их странных отношениях и о словах, сказанных Романовым, на только что прошедшем бале. Но вдруг дверь бесшумно отворилась, и вошел… Германн! Она узнала его в первое же мгновение и, как это и должно было случиться, просто затрепетала как от испуга, так и от неожиданности. В комнате установилась - жуткая тишина…
- Где же вы были? – наконец спросила она испуганным шепотом.
- В спальне у старой графини, - отчужденно отвечал ей Германн. – Я сейчас от неё… Она, кажется, умерла…
- Боже мой!.. Что вы говорите?
- И, кажется, - также отчужденно продолжал Германн, - я явился причиной её смерти…
Елизавета Алексеевна взглянула на него; слова Романова так и раздались в её душе: у этого человека, по крайней мере, три злодейства на душе! Германн же сел подле неё на подоконник и всё ей рассказал…
Елизавета Алексеевна с ужасом выслушала его рассказ о смерти графини. Итак, его дерзкое, упорное преследование, эти страстные письма, эти пламенные требования – всё это была не любовь! Деньги – вот что алкала его душа! Не она могла утолить его желание и осчастливить его! Бедная воспитанница была слепой помощницей разбойника, убийцы её старой благодетельницы!.. В позднем, мучительном своём раскаянии заплакала она…
Германн же, молча, смотрел на неё! Разумеется, сердце его также терзалось! Но ни слёзы бедной девушки, ни удивительные прелести её отчаяния, ни гордая шея с кокетливыми завитушками девичьей прически, такая прелестная и беззащитная, не тревожили суровую душу его! Он не чувствовал угрызений совести и при мысли о мёртвой старухи! Одно его ужасало: невозвратная потеря тайны, от которой ожидал он обогащения! Он, от досады на случившееся, готов был выть волком и в сей момент ненавидел весь божий свет!
- Вы – чудовище! – наконец с некоторой злостью сказала Елизавета Алексеевна. – В вас нет ничего человеческого! Я презираю вас!
- Я не хотел её смерти, - так же, как и прежде, отчуждённо возразил ей Германн, - пистолет мой не был заряжен…
Они опять надолго замолчали…
Наконец наступило утро (5). Елизавета Алексеевна погасила догорающую свечу: бледный дневной свет озарил её комнату. Она оттерла заплаканные глаза и подняла их на Германна: он сидел на подоконнике, сложа руки на груди и грозно нахмурясь. В этом положении он удивительно напоминал портрет Наполеона. Это сходство вновь поразило Лизу, и слова Романова о Германне вновь раздались в её душе. К ней пришла мысль, что человек, сидящий перед ней, не имеет никаких нравственных правил и может пойти на следующее убийство с такой же лёгкостью, как он пошёл на предыдущее…
- Как вам выйти из дому? – наконец предприняла она решительный шаг. – Я думала провести вас по потаённой лестнице, но надобно идти мимо спальни, а я - боюсь…
- Расскажите мне, как найти эту потаённую лестницу; я выйду сам! – чуть-чуть мягче, чем раньше, ответил ей Германн.
Елизавета Алексеевна встала, открыла шкаф и, взяв из него ключ, вручила его Германну и дала ему подробное наставление. Всё это она проделала почти механически, не вникая: ни в суть своих действий, ни в смысл своих слов…
Германн, решившись, пожал её холодную, безответную руку, поцеловал её горестно наклонённую голову и вышел так же бесшумно, как и вошел…. Елизавета Алексеевна как-то сразу облегченно вздохнула, как будто всё самое страшное осталось уже позади…
Германн же спустился по винтовой лестнице и снова вошел в спальню графини. Мертвая графиня, Екатерина Алексеевна, лежала на полу в той же позе, в которой была оставлена им, но лицо её выражало уже глубокое спокойствие…. Германн остановился перед нею, долго смотрел на неё, как бы желая удостовериться в ужасной истине. Или, быть может, он отрабатывал свою характеристику! Помните слова Романова: «Может быть, в вашей комнате!.. Во время вашего сна!.. От него – всё может статься!». Но одернуть её ночную рубашку, чтобы прикрыть безобразную наготу Екатерины Алексеевны, он так и не решился…
Наконец он двинулся дальше! Он снова вошел в кабинет графини (6), вновь мельком глянул на её «Записки» на столе, хотел, было, прихватить их с собой, - чтобы почитать их на досуге! – но, осознав, что это будет воровство, тихо отошел от стола. Осторожно ощупал за обоями потаённую дверь, открыл её ключом и стал тихо спускаться по лестнице…
Да! И при повторном осмотре графини Германн не испытал чувства жалости к старой женщине, косвенной причиной смерти которой явился он! Оставим этот грех на его совести! Спускаясь по лестнице, Германн взволновался вдруг другим чувством! По этой самой лестнице, - думал он, спускаясь! – может быть, лет шестьдесят тому назад в эту спальню, в такой же час, в широком кафтане, причесанный «королевской птицей», прижимая к сердцу треугольную свою шляпу, прокрадывался молодой счастливец, давно уже истлевший в могиле, а сердце его престарелой любовницы только сегодня перестало биться…. Говорят, что звали этого счастливца Николаем Павловичем…
О прелестной воспитаннице он так и не вспомнил, хотя потаенная лестница предназначалась, на этот раз, именно для него!..
Под лестницей он нашел дверь, которую отпер тем же ключом, и вышел в сквозной коридор, вскоре выведший его на улицу. Он положил ключ в укромное место, как это было обговорено Елизаветой Алексеевной при её инструктаже Германна. Медленно пошел дальше. Потом остановился, стряхнул с себя оцепенение, в котором пребывал, вздохнул полной грудью холодного воздуха и легким шагом пошел прочь, унося в своём воображении страшное лицо мертвой старухи и злую усмешку Екатерины Алексеевны…
На этом двадцать третий день, - несчастливая пятница нашей истории, - и закончился!
Глава 5
1. В эту ночь явилась ко мне покойница баронесса фон В***. Она была вся в белом и сказала мне: «Здравствуйте, господин советник!»
Шведенборг (1).
2. А бабушка-то – надвое сказала!
Поговорка (2).
Три дня после случившегося события, - а по нашему «календарю»: на двадцать седьмой день нашей истории! - то есть во вторник, в девять часов утра, Германн отправился в определенную часть города. А это прошли тогда, кстати, 24-ое, 25-ое и 26-ое числа месяца. Или прошли тогда, - если вести счет по названиям дней недели! - суббота, воскресение и понедельник! Уже не будем, здесь, секретничать перед вами: наш герой отправился тогда в придворную церковь (3), где должна была состояться панихида по Екатерине Алексеевне как по статс-даме императорского двора.
На всякий случай запомните это число. Ведь именно 27-го января 1837 года император Николай I и вывел на дуэль с А.С. Пушкиным кавалергарда Дантеса (4)! Да ещё и в 1837 год, в год, в котором проблескивали у царя именно пушкинские карты: тройка и семерка! Да и четырехгодичный интервал «царственной линии», пушкинской «Пиковой дамы», соблюдался злым царём! Наверное, именно за панихиду по Екатерине Алексеевне!
Не чувствуя в себе никакого раскаяния перед содеянным действом, наш герой не мог, однако, совершенно заглушить голос своей совести, твердивший ему: ты убийца старухи. Не имея истинной веры, Германн всё-таки чего-то побаивался. Да и предрассудков имел множество. Так, к примеру, он верил, что мертвая может иметь вредное влияние на его жизнь! Поэтому он и решил явиться на панихиду по графине, и, на всякий случай, испросить у неё, прощения!
Церковь, в которой отпевали усопшую, уже была переполнена. Германн насилу мог пробиться сквозь толпу. Гроб графини стоял на богатом катафалке под бархатным балдахином. Покойница лежала в нём в белом атласном платье и в кружевном чепце. Руки её, сложенные на груди, держали специально не горевшую свечку. Вокруг гроба стояли люди: в первом ряду – дети, внуки, правнуки и другие родственники покойницы: во втором – слуги, все в черных кафтанах с гербовыми лентами на плечах; многие присутствующие держали в руках зажженные поминальные свечки.
В церкви было тихо. Никто не плакал. Пожалуй, слёзы были бы здесь – une affectation (5); графиня была так стара, что смерть её никого не могла поразить. Родственники давно смотрели на неё, как на отжившую. Остальные, видимо, пришли в церковь для того, чтобы воочию увидеть пышность похорон, службы и света.
Служба шла своим ходом…. Наконец молодой архиерей произнёс надгробное слово. В простых и трогательных выражениях он представил мирное успение праведницы, которое долгие годы было тихим, умилительным приготовлением к христианской кончине (6). «Ангел смерти обрёл её, - сказал он в заключение, - бодрствующую в помышлениях благих (7) и в ожидании жениха полунощного». На этом служба с печальным приличием, и завершилась. Церковный служка взял из рук графини поминальную свечку и отошёл в сторону.
С телом усопшей первыми пошли прощаться родственники. Потом двинулись и многочисленные гости, приехавшие поклониться той, которая так долго была участницею в их суетных увеселениях. После двинулись и все домашние: лакеи, слуги, горничные. Наконец к гробу приблизилась и старая барская барыня (8), ровесница покойницы: две молодые девушки привели её под руки. Барыня не в силах была поклониться до земли – и одна пролила несколько слез над гробом, поцеловав холодную руку госпожи своей…
Наконец решился подойти к гробу и Германн. Он поклонился в землю и с минуту пролежал на холодном полу, усыпанном ельником. Долгое лежание человека в глубоком поклоне усугубило тишину в церкви. Потом он поднялся, бледный как сама покойница, перекрестился мелко, взошел по высоким ступеням катафалка и наклонился над гробом…. В эту минуту показалось ему, что мертвая насмешливо взглянула на него, прищуривая одним глазом!
От неожиданности наш герой, поспешно подавшись назад, оступился. И… навзничь грянулся об земь! Его сразу же подняли…. А он, уже стоя на ногах, всё ещё удивлялся происшедшему!
В то же самое время Елизавету Алексеевну вынесли в глубоком обмороке, на паперть (9). На похоронах, пожалуй, только одна бедная воспитанница глубоко и искренне переживала смерть своей благодетельницы! За три дня, прошедшие после смерти графини, она так истерзала себя мыслью о своей вине перед старой женщиной, что на похоронах ей стало плохо. И она, в момент падения Германна, потеряла сознание.
Падения Германна и Елизаветы Алексеевны, случившиеся у всех на глазах, - но происшедшие – каждый по своей причине! - на несколько минут возмутил торжественность и покой мрачного обряда. Торжественно-мрачный церемониал мгновенно превратился вдруг в какой-то рыночный балаган, в котором то и дело слышались: то какие-то восклицания, то слова «сын», “дочь”! А худощавый камергер, вероятно потомок камергера Сергея Васильевича Салтыкова, даже успел шепнуть стоящему подле него англичанину, по фамилии Уитворд (10) и, соответственно, английскому посланнику в Петербурге, грязную сплетню о том, что упавший молодой офицер – побочный сын графини (11), на что англичанин и ответил холодно: oh? Затем толпа вновь стала чинной, почтительной и - благородной…
Из-за случившегося с ним события чрезвычайно расстроился и наш герой. Выйдя из церкви, он целый день нет-нет, да и вспоминал страшную усмешку мертвой старухи. Воображение-то у него было богатым! Обедая в уединённом трактире, он, против обыкновения своего, выпил очень много. Видимо, в надежде заглушить внутреннее волнение, в котором он, находился. Но вино ещё больше разгорячило нашего героя! Совсем в расстроенных чувствах он возвратился домой, не раздеваясь, бросился на кровать, и… как в яму провалился! Вино и молодость всё-таки взяли своё!
Второй элемент третьего стереотипа:
ДИАЛОГ
(Его вторая часть – фантастический фрагмент!)
Проснулся Германн уже в среду ночью: луна озаряла его комнату. Он взглянул на часы: было без четверти три (12). Часы связали его с последними событиями, столь страшными для него: «В это же самое время – без четверти три! – только три дня тому назад и умерла графиня», - подумал он. Сон у него прошел; во рту, от выпитого вина, было сухо. Он сел на кровать и вновь стал думать о похоронах графини и о случившемся с ним событии…
В это время кто-то с улицы заглянул к нему в окошко и тотчас отошел. Германн не обратил на это никакого внимания. Однако через минуту услышал он, как отпирали дверь в передней комнате. Германн подумал ещё, что это, видимо, денщик его, пьяный по своему обыкновению, возвращается из ночного трактира, в который он частенько захаживал, чтобы пропустить рюмочку-другую. Но он услышал совершенно незнакомую походку: кто-то ходил по комнатам, тихо шаркая туфлями. Наконец дверь отворилась и вошла женщина в белом платье. Германн принял, было, её за свою кормилицу и удивился её появлению в столь поздний час! Но белая женщина, скользнув по комнате, вдруг очутилась перед ним – и Германн узнал графиню! Волосы на его голове зашевелились…
- Я пришла к тебе против своей воли, - сказала страшная графиня твердым голосом, - но мне велено исполнить твою просьбу. Тройка, семерка и туз выиграют тебе сряду, но с тем, чтобы ты в сутки более одной карты не ставил и чтоб во всю жизнь уже после не играл. Хоть ты мне и противен, но я прощаю тебе свою смерть с тем, чтобы ты женился на моей воспитаннице Елизавете Алексеевне (13)!
С этими словами страшная старуха тихо повернулась, пошла к двери и скрылась, шаркая туфлями…. Германн явственно услышал, как хлопнула дверь в сенях. Через минуту он увидел, что кто-то опять поглядел к нему в окошко и тотчас отошёл…
Наш герой долго не мог опомниться. Наконец опомнившись, то есть, полностью придя в себя, он заглянул в соседнюю комнату: денщик его спал на полу, Германн насилу его добудился. Денщик был пьян по обыкновению: он еле ворочал языком, и от него нельзя было добиться ни одного осмысленного слова. Дверь, в сени, тоже была заперта!
Германну ничего не оставалось, как возвратиться в свою комнату. Он засветил свечу и, на всякий случай, записал своё видение, так как был просто потрясён случившимся и уже не доверял - даже своим чувствам! Он вовсе и не подозревал при этом, что сегодня сработал, наверное, как медиум!..
После этого странного и страшного события он вновь забылся тяжелым сном и проспал, без сновидений, до семи часов утра. Когда он проснулся, то бумажка с ночными записями лежала на том же месте, где он её оставил прошедшей ночью. Германну вновь стало не по себе…
О 28-ом дне нашей истории, которая началась с прихода к Германну, - без четверти три утра! - графини-привидения, мы расскажем вам в шестой главе нашей повести!
ГЛАВА 6
1. –Adante 1)!
- Как вы посмели сказать мне Adante?
- Ваше превосходительство, я сказал Adante-с!
2. Здесь я, господа, играю на свою жизнь.
Император Павел I (2).
На каждого мудреца довольно простоты, однако и среди мудрецов есть простофили! Вот об этом мы и поговорим в своей шестой главе!
Две возникшие идеи не могут существовать вместе в нравственной природе, так же как два тела не могут в физическом мире занимать одно и то же место! Тройка, семёрка, туз скоро заслонили в воображении Германна и правдивое утверждение Екатерины Алексеевны, рассказанное поручиком Романовым и подтвержденное самою старухою. И сам образ страшной старухи. И её страшную усмешку. Заслонили - буквально в этот же день, то есть в среду, на двадцать восьмой день с начала зимнего вечера.
Заслонили, так как наш герой никогда и не был - высоко нравственным человеком! Как только он осознал, что может стать богатым, так всё остальное и… улетучилось! Тем более что к этой цели - он упорно шел! Да и земной интерес, в большинстве случаев, перемалывает в себе все нравственные установки! Гармония нравственности, - с земным интересом! – весьма редкая вещь в нашем подлунном мире, да и в наше время!
В общем, целый день – да и в последующие дни тоже! – тройка, семерка и туз не выходили из головы нашего героя и шевелились - на его губах. Он, из-за буйства троек, семерок и тузов, не мог даже… спокойно дома сидеть! Его сразу же вынесло на улицы: всякий мужчина с брюшком напоминал ему туза; увидев молодую девушку, он говорил себе: «Как она стройна! Настоящая тройка червонная!»; когда его спрашивали: «который час?», он мог, тогда, ответить невпопад: «Без пяти минут семерка!». Через что ловил на себе изумленные или недоуменные взгляды спрашивающих.
В эти дни тройка, семерка и туз стали преследовать его даже во сне, принимая всевозможные виды и очертания. Туз снился ему, к примеру, то красным пауком, то ещё чем-нибудь несуразным или невообразимым. Семерка представлялась ему во сне готическими воротами с большим замком посередине. А тройка: то цвела в образе пышного грандифлора (3), то представлялась ему в виде трех летящих птиц!..
Однако, в связи с воплощением мистики в быль, - да с буйством в воображении нашего героя троек, семерок и тузов! - мы несколько забежали вперед! Поэтому вновь вернемся к среде, к двадцать восьмому числу и начнем всё по порядку!
Если подвести итог по нашему краткому путешествию в мир необузданных мыслей и чувств нашего героя, то, в общем, все его мысли тогда, в ту памятную среду, слились у него в одну – воспользоваться тайной, которая ему так дорого стоила! Воспользоваться, несмотря ни на что. Ни на смерть старой женщины, косвенной причиной гибели, которой он явился. Ни на горькие слезы бедной воспитанницы, вызванные его вероломством, подлостью и смертью графини. Ни даже на загробно-холодный, - и потому страшно-жуткий! - приход графини-привидения! Эта мысль, явно отражавшая его главное устремление – деньги, деньги, деньги! – просто-таки довлела над ним!
Мысль же о своем маленьком капитале он, в этот же день, стал отгонять - как назойливую муху! Сейчас, когда он держал в руках перо жар-птицы, маленький капитал стал казаться ему - просто отвратительным! Он стал чувствовать себя с ним крайне маленьким и беззащитным и уже совершенно не понимал, как он мог жить с ним до этого времени! Ему уже было стыдно, что он жил - на одно только жалование, вечно экономил и, хотя и редко, но всё же вызывал к себе чувство насмешки со стороны своих более богатых товарищей.
Он стал чувствовать себя с маленьким капиталом просто ничтожным! Ему уже стало казаться, что не только товарищи, но и любой богатый человек может, - если ему так пожелается, захочется! – незаслуженно унизить или оскорбить его! Больше того, ему уже стало казаться, что любой богач может и отнять у него отцовские деньги, нагло, у всех на глазах, подкупив судей. Поэтому стать богатым стало для него каким-то нестерпимым желанием. Ему страстно хотелось богатства, покоя и независимости, а втайне он желал уже и большего: чтобы именно он помыкал людьми и - безнаказанно грабил их.
Тогда же, то есть уже в четверг, на двадцать девятый день от зимнего вечера, описанного в начале нашей повести, окончательно решил он обязательно играть - по схеме Мотовского. Видя и в этой схеме некоторое волшебство и - неизъяснимое очарование: общий выигрыш Мотовского был равен его наследству; в выигрышных суммах этой схемы проблескивали так дорогие ему тройка и семерка! Он вовсе и не подозревал тогда, что в своих утренних и ночных занятиях по математике, произведенных сразу же после зимнего вечера, подробно описанного в начале нашей истории, он просчитал, - всего лишь! - только выигрышный вариант этой схемы. Реальность же была такова, что при первом же проигрыше, - в любой из талий! - ему сразу же грозило - немедленное и полнейшее банкротство, так как он, - в любой из талий! - ставил на карту всё своё наследство!
Имение, которое, в случае проигрыша, можно было бы пустить под векселя или в долг, у него тоже отсутствовало! С этой точки зрения, он с очень невыгодной стороны отличался от графини или Мотовского, которые, в случае крупных проигрышей, могли поставить свои огромнейшие имения: или под векселя, или же в долг! Поэтому и было… крепко их слово! В этом, мне кажется, вы, господа, убедились и сами, прослушав рассказ поручика Романова о парижском приключении молодой графини, в котором слово, как вы помните, и решило исход игры! Ох, молодость, молодость! До чего же, порой, она бывает - беспечна и нерасчетлива! Для неё порой достаточно даже небольшой искорки или толчка, чтобы она спалила себя потом дотла. Или опрокинула в тартарары все свои блестящие расчеты! Ну да ладно, Бог с ним! В конце концов, не мы с вами в этих ошибках виновны!
Кстати, в пышном расцвете мыслей и чувств, вызванных приходом графини-привидения, нашему герою виделись уже и дальние горизонты его деятельности. Воображение-то у него было богатое. После проведения игр, по кабалистическим картам, он вовсе даже и не собирался - замораживать свой капитал! Наоборот, он собирался уже многократно увеличить его! За счет чего? Только, разумеется, не за счет карт! Он не собирался быть игроком! Он собирался многократно увеличить свой капитал за счет настоящего дела!
Другими словами, он собирался соблюдать свято и на всю жизнь: и заповедь графини-привидения «во всю жизнь уж после не играть»; и кредо своего отца о наращивании капитала! Помните о нём? Правда, он ещё не подобрал себе по душе настоящее дело! Его в данный момент больше занимали карты! Однако мысли о настоящем деле, например с вложением своего капитала в какое-нибудь выгодное строительство или в большой магазин, уже проблескивали в его сознании. Возможность возникновения настоящего дела, - и перспективу его! - он видел уже отчетливо и потому радовался им! Открывающиеся при обогащении возможности приятно будоражили его необузданные чувства и огненное воображение!
Характеризуя состояние нашего героя после его встречи с привидением, остаётся ещё заметить, что и о Елизавете Алексеевне он тоже так и не вспомнил. Не до того ему было на подходе его к богатству; да и сам вопрос женитьбы стоял у него = на втором плане! Кажется, мы даже как-то упоминали об этом! Женитьба должна добавлять капитал, а не разбавлять его! Вот вывод, к которому пришел Германн, наблюдая на одном из балов богатых и, - видимо по этой причине! - наглых невест!
В общем, воображаемое богатство так и жгло душу нашего героя. Единственное, что немного смущало его, так это вторая фраза графини: «Тройка, семерка, туз выиграют тебе сряду». Наш герой не до конца понимал её смысл. «Сряду» - это понятно. Это, значит, в определенной последовательности. В начале – тройка, затем – семерка, потом – туз! А как понимать: «выиграют тебе»? Игрок ведь не волен сам себе выбирать карту! Она, карта, после перетасовки колоды банкиром приходит к игроку совершенно случайно! Тогда как же: «Тройка, семерка и туз выиграют тебе»? Может же вместо тройки, семерки или туза выпасть и любая другая карта!
После тяжких раздумий наш герой пришел к мысли, что если он продал душу, - что он совершенно не ощущал! – то, вследствие этого обстоятельства, и названные привидением карты должны каким-то образом… появиться у него! Пусть даже через колдовство или черную магию! Не зря же - привидение сказало! Появиться волшебно и… выиграть ему!
На этой мысли он как-то сразу и успокоился, потому что она, мысль, была логична, и стал, в конце концов, серьёзно думать о своей отставке и о каком-нибудь путешествии. Он хотел в открытых игорных домах Парижа выудить клад у очаровательной Фортуны! Эта интересная мысль пришла к нему, потому что и молодая графиня начинала с Парижа, выиграв там, как вы помните, у герцога Орлеанского! Не без помощи, как вы уже тоже знаете, графа Сен-Жермена!
Не знаю, в какие хлопоты ему обернулась бы эта интересная затея, если бы не случай. Да, случай и избавил его от хлопот! Кстати, хлопот, весьма разорительных для нашего героя!
Нащокин, который всегда был в курсе всех основных городских новостей, совершенно случайно зайдя к Германну утром в пятницу – на тридцатый день от начала событий, описываемых в этой повести! – рассказал ему о появившемся в Петербурге игорном доме. Германн проявил к этой новости чрезвычайный интерес, чем несказанно удивил своего приятеля, считавшего Германна скупым и кубышником. Здесь же Германн договорился с Нащокиным и о посещении этого заведения на следующий день вечером, то есть уже в субботу, чем удивил его ещё более.
Нащокин ушел от Германна, явно озадаченный его эволюцией! Вечером этого же дня, он, выполняя своё обещание о визите, - да и пятница была свободна от бального вечера! – побывал в названном учреждении, где через своих приятелей, - так же, как и он, молодых людей! – и был представлен хозяину игорного дома.
Германн же, когда его приятель ушел от него, переключил все свои мысли именно на игорный дом! И так распалил своё воображение, что дошел до гениальной мысли снять все свои деньги из банка и завтра же, не мучая себя неопределенностью, попробовать сыграть по картам графини! Мысль была не только гениальна, но и - проста! Более того, она сразу же решала основную проблему нашего героя – быстрое обогащение! В общем, решение трудной задачи - было найдено! Оставалась только самая маленькая деталь: воплотить это решение в жизнь!
День был ещё в самом разгаре и Германн, твердо решившийся на необычный для него поступок, побежал снимать деньги. Он вовсе и не подозревал при этом, что ему придется сыграть в игорном доме, на тридцать первый – тридцать третий дни от начала того злосчастного вечера. Вечере, на котором он услышал мистическую быль о магических картах, вдруг совсем недавно воплотившуюся в явь…. Да ещё, вдобавок, сыграть: в субботу, в воскресенье и - в понедельник! Да ещё и - в тридцать третьем году!
Дни, надо признаться, действительно были самыми неудачными. Если тридцать первое число было простым числом, являлось перевертышем чертовой дюжины, таило в себе тройку – во внешнем обозначении! – и, тем самым, давало все основания для победы, то тридцать второе число уже не являлось таковым. А тридцать третье число – вообще уже представляло собою, с точки зрения кабалистики, ужасное сочетание. Оно таило в себе обновленный повтор. И оно же таило в себе обновленную, - в качестве! – повторную тройку! Тройка должна была к этому дню обязательно превратиться - в даму! И, наверное, в Пиковую даму! В сочетании же с понедельником – да с тридцать третьим годом! – оно таило в себе самые крупные неприятности для человека, замышлявшего в этот день или вечер какое-либо карточное предпринимательство. Да и Романов два раза повторил, что играть надо – только в один день или игровой вечер! Ой, как бы не быть - беде!
Ну да ладно, бог с ним! Не будем зазря людей пугать. Может быть, нашего героя ещё как-нибудь, да и пронесёт мимо беды! Да и мы сами-то тоже хороши! Уж очень сами, порой, верим слухам да кабалистике!
Как мы уже однажды и указали, в Москве действительно составилось общество из богатых игроков. Бирюков тогда не ошибся и слухов - не распускал! Более того, среди богатых игроков был и сам славный Лопухин, проведший весь век за картами и наживший некогда миллионы. Он в этом, в общем-то, не особо афишируемом, обществе - председательствовал!
Как правило, игры в игорном доме, взятом обществом в аренду, вел сам Лопухин. Поэтому несколько охарактеризуем его как председателя общества арендаторов и - как банкира! Славный Лопухин обладал необыкновенной ловкостью рук. Это была, пожалуй, его самая главная особенность. В своём деле он был - чародеем-манипулятором! Причем, незаметным чародеем. Он не любил работать - на публику! Да и карты – чувствовал! Главная же его особенность была заключена в том, что он, со времен своей юности, никогда не попадался: ни на порошковых картах, ни на карточных приемах, ни на своей ловкости! Он был выше грубой пошлости, никогда не хвастался своим искусством и, потому, заслужил уважение, как среди своих товарищей, так и среди богатых дворян: среди товарищей – за свою ловкость; среди дворян – за сильную игру!
Несколько слов скажем и о том, как он проигрывал чистые деньги и выигрывал векселя! Лопухин сразу же ставил игру таким образом, чтобы ввести игрока в азарт. Для этого он в начале игры несколько проигрывал ему своих денег. Но зато потом, когда человек увлекался игрою, часто обыгрывал его не только до векселей, но и иногда до последних ниток. В этом вопросе он был не особенно щепетилен! Так он и поступил однажды с уже известным нам Мотовским, обыграв его до последней копейки, чем и заслужил себе славу миллионера.
Знал наш Лопухин и прием двойной честности. Для примера расскажем об этом приёме поподробнее. Смысл этого приема заключался в следующем. Определив богатого клиента, банкир с первой же тальи, - в целях придания игре характера исключительной честности! – навязывал игроку принцип игры вслепую, втёмную. Игрок, принимая принцип честности, - так как ничего плохого в нём нет! - со второй тальи тоже начинал добросовестно играть - втёмную.
Игра втёмную велась игроком – и банкиром! – до больших ставок. В решающей талье, когда ставки в игре становились сверхкрупными, банкир предлагал игроку дополнительный призыв к честности. Он предлагал игроку распечатку перед тальей двух новейших колод карт! Игрок сиял от счастья, – он, в это время, как раз был на подъёме: выигрывал! – и от проявленного банкиром благородства! И, разумеется, именно здесь и попадал впросак. В «нераспечатанных» колодах и таился - «троянский конь» банкира! Впрочем, чего только не знал наш славный Лопухин! Он знал о картах, видимо, всё! Поэтому его и называли славным, то есть сильным игроком. Слава об его играх была огромной. Особенно среди молодежи.
У общества богатых игроков дела в Москве пошли хорошо. Долговременная опытность, как мы уже и указывали, заслужила Лопухину доверенность его товарищей, а открытый дом, славный повар, ласковость и весёлость председателя, которая у последующих когорт славных и любезных, до крайности, дельцов приобретёт название менталитета, приобрели уважение и у публики. Лопухин решился – и приехал в Петербург! Молодежь тогда так и хлынула к нему, забывая балы для карт и предпочитая соблазны фараона обольщениям волокитства. Да и кооперация была - делом необычным и всем хотелось увидеть её воочию.
Вот на следующий день, то есть в субботу вечером, - кстати, на тридцать первый, то есть самый благоприятный для игры день! – Нащокин и привёз к Лопухину нашего разбудораженного героя, жаждущего обогащения - через сияющую улыбку Фортуны!
Они прибыли в массивный особняк, снятый Лопухиным для игорного дома, и прошли через ряд великолепных комнат, наполненных учтивыми официантами. Несколько генералов, старших офицеров и тайных советников играли в вист (4); молодые люди сидели, развалясь на штофных диванах прежних хозяев, курили трубки и ели мороженое. В гостиной за длинным зеленым столом, около которого теснилось человек двадцать игроков, сидел сам хозяин дома и метал банк. Был он человек лет шестидесяти, самой почтенной наружности; голова его была покрыта серебряной сединою; свежее и полное лицо его изображало добродушие, глаза блестели, оживленные всегдашнею улыбкою. Нащокин представил ему Германна. Лопухин дружески пожал ему руку, просил не церемониться и продолжал метать…
Талья (5) длилась долго. На столе стояло более тридцати карт. Нащокин даже успел сосчитать их: всего на столе стояло тридцать три карты. А Лопухин как будто и не спешил! Он останавливался после каждой прокидки, - чтобы дать играющим время распорядиться! – старательно записывал проигрыш; учтиво вслушивался в требования играющих. Ещё учтивее отгибал лишний угол, загибаемый рассеянной рукою. Наконец талья кончилась. Лопухин стасовал карты и приготовился метать другую талью.
Третий элемент третьего стереотипа:
ИГРА-ПОБЕДА
- Позвольте поставить карту, - сказал Германн хриплым голосом, в котором угадывалось волнение, и протянул руку из-за толстого господина, тут же понтировавшего. Лопухин улыбнулся и поклонился, молча, в знак покорного согласия. Нащокин, смеясь, поздравил Германна с разрешением долговременного поста и пожелал ему счастливого начала.
- Идёт! – бодро ответствовал ему Германн и написал мелом куш над поставленною картою.
Лопухин, прекрасно увидевший огромнейший куш, моментально сообразил о своей выгоде. Но вида - не подал! И сразу же начал действовать по строго разработанному для этих случаев плану: проверка денег у игрока; навязывания ему игры вслепую, втёмную.
- Сколько-с? – спросил он, прищуриваясь на один глаз, - извините-с, - я не разгляжу!
- Сорок семь тысяч (6), - тихо, но внятно ответил Германн.
При этих словах все головы мгновенно повернулись в сторону говорящего, и все глаза устремились на Германна. «Он с ума сошел! – подумал Нащокин. – Постился, постился и - разговелся! Это же - игорный дом!»
- Позвольте вам заметить сударь, - сказал Лопухин с неизменной улыбкою своею, - что игра ваша сильна: никто более двухсот семидесяти пяти семпелем (7) здесь ещё не ставил.
- Что ж? – возразил ему Германн, - бьёте вы мою карту или нет?
Лопухин поклонился ему с видом того же смиренного согласия. Торопиться здесь было ни к чему!
- Я хотел бы только доложить вам, - сказал он с тем же смирением в голосе, - что, будучи удостоен доверенности моих товарищей, я не могу не метать иначе как на чистые деньги. Со своей стороны, я, конечно, уверен, что довольно вашего слова, но для порядка счетов и игры прошу вас поставить деньги на карту.
Последние слова Лопухина были глубоко продуманы банкиром: они, имея двойной смысл, сразу же давали ему право на предложение играть - именно вслепую. От себя добавим, что и игра на слово, - проведенная, как вы помните, Екатериной Алексеевной в Париже! – оказалась бы, в игорном доме Лопухина, совсем неуместной!
Германн вынул из бокового кармана банковый билет и подал его Лопухину, который, бегло посмотрев его, положил на германновую карту. Фундамент игры был заложен!
Скоро, дорогой мой читатель, начнется игра! Поэтому, перед игрой, заметим следующее. Первое. При выразительном действии Лопухина, предложившего играть вслепую, наш бедный герой даже чуть-чуть вспотел – ведь привидение про игру вслепую ничего не говорило! Обычно-то игрок играет, в карты, в открытую! Он при игре всегда видит свои карты! Хорошо, что его волнение по этому поводу никто не заметил! Он только после игры выпьет стакан лимонаду и тем самым снимет с себя все свои переживания по этому случаю.
Второе. В играх мы пока будем давать, Германну, победы (Учтите и это обстоятельство!), так как: 1.. По сценарию у нас: игра-победа; 2. Неинтересно сразу же дать Германну - поражение! Надо же как-то раскрыть и Лопухина! Да и интересно, что он предпримет - к следующей игре! 3. Если сразу дать Германну поражение, то за словом «победа» у нас сразу же вскроется слово «беда», что нас тоже пока не устраивает.
Игра началась! Лопухин начал мастерски метать. Направо легла девятка, налево – тройка!
- Выиграла! – воскликнул Германн. Он взял карту из-под банковского билета и показал её всем.
Между присутствующими, которые видели, что перед игрой втемную, вслепую, ни Германн, ни Лопухин не вскрывали поставленную карту, прошел шепот: всех их прямо-таки озадачило уверенное восклицание молодого человека о своём выигрыше! Два-три человека, усомнившись в правильности его восклицания, даже сравнили поставленную карту с картой, которая выпала Германну при прокидке: две тройки были налицо! Лопухин, тоже видя явную победу нашего героя, вначале нахмурился. Но делать было нечего, и он, как бы ни признавая своего поражения, вновь заулыбался. А про себя зло подумал: «Зря, сударь, радуешься! Посмотрим, как вытянется твоя физиономия - в следующую талью!».
Изволите получить? – спросил он с неизменной усмешкою своею, надеясь именно на продолжение игры.
- Сделайте одолжение! – сказал наш герой, давая тем самым понять Лопухину, что сеанс игры для него, Германна, закончился. А зря! Сыграл бы и вторую талью (Перед третьей тальей его обязательно ждал бы Лопухин со своими двумя «нераспечатанными» колодами карт!). Ведь день-то был - благоприятный для игры!
Лопухин вынул из кармана несколько банковских билетов и тотчас же расплатился. Германн молча принял деньги у всех на глазах пересчитал их, забрал свой банковый билет и тотчас отошел от стола. Нащокин не мог опомниться. Не мог опомниться и сам Германн! Поэтому он выпил стакан лимонаду, кивком головы распрощался со всеми, пожал руку Нащокину и отправился домой, памятуя о том, что в эти сутки ему - уже больше не выиграть!..
Дома он, выражая свой восторг от выигрыша, несколько раз очень высоко подпрыгивал, выбрасывая при прыжках правую руку вверх. Как современный футболист на футбольном поле (Через что ввел в изумление своего денщика, ни разу не видевшего своего хозяина в таком возбуждении; - примечание автора.). Привидение не обмануло его: тройка, милая, любимая тройка… волшебно появилась у него под банковым билетом! И выиграла ему: при метании карт у Лопухина направо легла девятка, а налево, - именно налево, на его сторону! – тройка! Как это всё здорово! И какой он молодец, что при анализе речи привидения он всё рассчитал - заранее!
Потом, когда восторг от блестящей победы несколько приутих, то есть когда Германн почти уже свыкся с мыслью о том, что именно он является владельцем 94-х тысячного капитала, он твердо решил, что и на следующий вечер ему надо будет играть так же, то есть – втёмную, вслепую. Иначе привидение не примет игру!
Мне кажется, что у Германна с предрассудками был явный перебор! Да мы, вроде бы, и упоминали об этом, характеризуя мировоззрение нашего героя.
На другой день вечером, то есть на тридцать второй день нашей истории и в воскресение – день, в гороскопе которого уже мог созреть и механизм поражения! – он опять появился у Лопухина. Хозяин метал! Германн подошел к столу; понтеры, узнав его, тотчас дали ему место. Лопухин вновь ласково поклонился ему.
Германн, дождавшись новой тальи, поставил карту, положив на неё свои сорок семь тысяч и вчерашний выигрыш. Все взоры вновь обратились на него…
Лопухин стал метать. Валет выпал направо, семерка – налево.
Германн молча сглотнув слюну от волнения, достал из-под банкнот поставленную карту и вновь показал её всем.
Все так и ахнули: в руках Германна была семёрка. Это было похоже на какой-то фокус или чародейство: Лопухин, от произведенного Германном эффекта, видимо, смутился…
Поделюсь секретом! Общество богатых игроков, будучи уверенным в том, что Германн обязательно явиться в дом и обязательно будет играть вслепую, то есть в тёмную, - плохо ли каждый день выигрывать огромные суммы денег! – уже в этой игре собиралось дать ему реванш! Однако этого не позволил им я, автор! Если уж решили играть на приеме двойной честности, то и играйте! К тому же и игрока надо увлечь! Зачем торопить ход событий! По сценарию у нас должно быть ввод игрока в азарт, прием двойной честности и, разумеется, три тальи. Зачем всё это рушить зазря! Композиция же тоже нелегко создаётся! Кстати, посмотрим, как Лопухин выйдет из положения, в которое хотел вогнать меня, автора!
Лопухин был бывалым человеком; он скоро пришел в себя! «Нет, так нет! Выиграю в следующий раз», - подумал он холодно и зло. Буднично, с застывшей усмешкой на устах, он отсчитал девяносто четыре тысячи и передал их Германну. Германн же, приняв их с хладнокровием Наполеона и забрав свои банкноты с зеленого стола, в ту же минуту удалился. Все присутствующие в игорном доме молча сопроводили его своими взглядами…
Дома он с тем же хладнокровием пересчитал выигранные за две тальи деньги. Их оказалось у него ровно сто сорок одна тысяча, то есть ровно в три раза больше его наследственных денег. Да плюс свои сорок семь тысяч! Итог – сто восемьдесят восемь тысяч. Наш герой действительно становился - богачом!
Германн, чтобы как-то не спугнуть Фортуну, решил и на завтра, то есть в понедельник, сыграть на все имеющиеся у него деньги. Тогда его выигрыш увеличиться ровно в семь раз, а итог будет равен тремстам семидесяти шести тысячам! Целое состояние! Германн ярко представил, себе вытянувшуюся физиономию Лопухина, и злая улыбка коснулась его губ…
Этой же ночью план игры обсуждался и богатыми игроками. Они единодушно решили, что на завтра нужны две нераспечатанные колоды карт. Своего секрета они не выдали даже мне, автору! Злые усмешки тоже скользили по их лицам. Они тоже не предвещали ничего хорошего…
Итак, в следующий вечер, вечер, гороскоп которого был крайне неблагоприятный для игрока (Он таил в себе огромное количество троек: тридцать третий год, тридцать третий день нашей истории, да, ещё, и понедельник!), - Германн вновь явился у стола! Его все ждали. Генералы, старшие офицеры, тайные советники оставили свой вист, чтобы увидеть игру, столь необыкновенную. Молодые люди соскочили со своих диванов; даже учтивые официанты собрались в гостиной. Все обступили Германна.
Прочие игроки не поставили своих карт, тоже с нетерпением ожидая, чем же он кончит. Германн стоял у окна, готовясь один понтировать против бледного, но все ещё улыбающегося Лопухина. Каждый распечатал колоду карт, которые лежали тут же рядом, на столе. Лопухин легко и красиво стасовал. Германн снял и поставил свою карту, тоже красиво покрыв её кипой банковских билетов. Это было похоже - на поединок! Глубокое молчание воцарилось кругом…
Лопухин, со значением выждав паузу, стал не совсем мастерски метать. Ибо руки его тряслись! Все обратили на это внимание! Направо легла дама, налево – туз!
- Туз выиграл! – несколько поспешно, - как и в первый раз! – сказал Германн и стал доставать карту из-под кипы банковских билетов. Наконец он открыл её!
- Дама ваша убита! – несколько вкрадчиво, но ласково, сказал ему Лопухин. На мой взгляд, с этой фразой он тоже явно поспешил, так как карту надо было ещё, и разглядеть, а Германн, державший карту на столе, был окружен плотной толпой присутствующих. Да и рисунок на карте мельче, чем меловая надпись куша! Помните о ней. Но, слава богу, и этого никто не заметил!
- Германн вздрогнул как от удара: в самом деле, вместо туза у него в руках была пиковая дама. Он не верил своим глазам, не понимая, как мог он обдёрнуться…
В эту минуту показалось ему, что пиковая дама прищурилась и усмехнулась. Ну как Екатерина Алексеевна на панихиде по ней в придворной церкви! Необыкновенное сходство пиковой дамы со страшной старухой поразило его…
- Старуха! – закричал он в ужасе…
Лопухин же хладнокровно и, разумеется, с некоторым злорадством, - и тоже со злой своей усмешкой на устах! – решительно потянул к себе выигранную в игре кучу банковских билетов, вдруг сразу переменив при этом свою злую усмешку на очаровательную улыбку …
Через неё он как бы извинялся перед окружающими людьми за содеянное, им, деяние своё. «Бывают иногда и огорчения!» - как бы говорили его блестящие глаза и застывшая, в улыбке, физиономия…
Германн же всё стоял и стоял неподвижно! Как статуя!
Когда же отошел он от стола, то поднялся шумный говор: «Славно спонтировал!» - говорили одни; «Вот это игра!» - говорили другие; третьи же поздравляли с победой Лопухина!
Никто и не заметил, как Германн исчез! Не до того всем было при разборе игр! Да и сочувствуют в игре, как правило, не побеждённому игроку! Победитель и здесь собирает, как правило, свою дань!
Наконец все успокоились…
Лопухин снова мастерски стасовал карты. Руки его, унизанные перстнями с бриллиантами, уже не тряслись! Его действие было воспринято! Генералы, старшие офицеры и тайные советники вновь сели за свой бесконечный вист; молодежь моментально разбилась по кучкам да по диванам; учтивые официанты заспешили по своим делам; прочие же придвинулись к зеленому столу. И игра пошла своим чередом, как будто трёх волнующих всех вечеров и не было!
Игорный дом есть игорный дом! Видимо и здесь, в Петербурге, к играм уже привыкли!
И наша история подошла к концу! Нам остается только окончательно завершить судьбы наших героев! Вот этим мы и займёмся в седьмом, очень небольшом, отделении. Назовём его, для солидности, Заключением!
З а к л ю ч е н и е
Германн сошел с ума. Под улюлюканье мальчишек денщик сопроводил его в Обуховскую больницу. Он сидит в 17-м нумере, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: «Тройка, семёрка, туз! Тройка, семёрка, дама (1)!».
Елизавета Алексеевна вышла замуж за очень любезного молодого человека, графа Алексея Платоновича Зубова. Он где-то служит и имеет порядочное состояние. Он сын бывшего управителя у старой графини, тоже графа, как вы помните, Платона Александровича Зубова (2). Елизавета Алексеевна пожила, пожила с молодым человеком и, раскусив его любезность, взяла в воспитанницы свою бедную родственницу: Александру Федоровну. Наверное, для смягчения одиночества, вдруг открывшегося перед нею…
Поручик Романов произведён в ротмистры (3); женится на княжне Полине (4) (Видимо, звезда, независимо от того, на груди ли она или на эполетах, приносит с собой и семейный уют!). Полина всё-таки добилась своей победы, как над ним, так и над княжной Софьей Александровной Самойловой (5), с которой в нашей повести явно соперничала!
А Софья Александровна выйдет замуж потом за графа Алексея Алексеевича Бобринского, внука Екатерины II и государственного деятеля (6). И будет вести разговоры, тоже потом, с императрицей Александрой Федоровной (7), женой царя Николая I, как на счет Дантеса и Геккерна, так и на счет князя А.В. Трубецкого (8). Императрица будет засекречивать его в своих письмах к Бобринской под словом «бархат». Видимо, имела тайную интимную связь - именно с «бархатом», то есть с князем А.В. Трубецким, наставляя при этом рога Николаю Первому!
П.В. Нащокин, мотаясь по балам да игорным домам, всё-таки сумел солидно поиздержать своё имение. Живет только на своё армейское жалование и также надеется на удачную женитьбу! Но кто знает, что может статься с бедным офицером (9)!
Молодые люди, расчетливые в ветреном своем тщеславии, по-прежнему увиваются вокруг богатых невест, а те, обнаглев, ищут богатых женихов (10)!
Богатые игроки держат несколько игорных домов не только в Москве и в Петербурге, но и в других крупных городах России (11).
Бирюков по-прежнему играет в дворянских домах: для препровождения времени! Кажется, доволен он: и своей игрою, и – жизнью (12)!
Генералы и тайные советники тоже продолжают играть! Играет и весь царский двор (13)!
Часть третья
Краткие пояснения
к повести-аналогии
Общее.
Повесть-аналогию, «Усмешка Екатерины «Великой», следует читать только после прочтения моей книги «Самодержец и Поэты», книжного цикла: «За что убили Пушкина?», «Пушкинские тайнозаписи», «Заговор против Пушкина» и «О надругательствах над Пушкиным и Лермонтовым». И, разумеется, самой пушкинской «Пиковой дамы».
Ибо А.С. Пушкин весьма оригинально, - через художественные произведения «Борис Годунов», «Полтава» и «Пиковая дама»! – выделив свою современную Историю России, не менее оригинально выделил, в обозначенных выше произведениях, и главную идею своей современной Истории России.
Да так оригинально, что поэта, как историка, не заметила не только четырехслойная для поэта николаевская цензура, но и не заметили потом все исследователи его творчества. Они доросли здесь всего лишь: «до историзма Пушкина»; «до исторических взглядов поэта»; и т.д.
А, между тем, каждый названный выше труд говорит у Пушкина именно о Самозванцах. Говорит у поэта об отрицательной роли в несчастливой исторической судьбе России именно Самозванцев, порожденных в ту или другую историческую эпоху хищничеством Запада. Посудите сами, главная фигура пушкинского «Бориса Годунова», это, - помимо, разумеется, самого царя Бориса Годунова! - Самозванец Григорий Отрепьев. Отрепьева, из-за которого Московская Русь – чуть не потеряла независимость.
В поэме «Полтава» главная фигура у поэта, - помимо, разумеется, Петра Великого! - тоже самозваный изменник Мазепа. Пытающийся, по Пушкину, не только создать - «шаткий украинский трон», но и убить при этом, с помощью Карла XII, Петра Великого. Другими словами, пытающийся насильственно завладеть, - с помощью, разумеется, очередного европейского Завоевателя, шведского короля Карла XII, - и российским престолом. Или же уничтожить, - или сделать шведской колонией! - именно Московскую Русь.
Всё это пока ещё у поэта именно попытки хищного Запада овладеть Россией с помощью Смут, заговоров, открытых войн против неё. И, разумеется, с помощью династических Самозванцев. И именно в этом отношении «Пиковая дама» поэта является заключительной частью его современной Истории России.
Заключительной потому, что именно с третьей попытки хищного Запада, - конкретно воплощенной у поэта в хищное устремление англичан и пруссаков на Россию с помощью масонов! – в России и устанавливается - тайное «Иго Самозванцев». Иго, начатое англичанами и пруссаками, с Екатерины II. С её, 1762 года, дворцового переворота. И Иго, продолженное ими же, через её потомков: Павла I, Александра I и - Николая I. Вот в чем главный заключительный смысл всей пушкинской современной Истории России.
Которая, - если её, разумеется, продолжить (Что я, кстати, и сделал в целом ряде своих исследовательских работ.)! - протянется - по 1918 год. По 1918 год, в котором и был убит большевиками последний представитель царей «екатерининской ветви» император Николай II. Другими словами, Иго Самозванцев длилось над Россией ровно 155 лет. Иго, за счет которого крепостное право продлилось над Россией, - если считать от екатерининского, 1762 года, переворота! - девяносто девять лет. Только Александр II начал активно преобразовывать Россию в капиталистическое государство. За что и был - убит.
Кстати, здесь уместно выделить и следующее. Россия всегда, то есть практически во все времена, была главным препятствием для достижения очередным европейским завоевателем Власти над Миром. Очень мешала она и колонизации всего остального мира - всегда хищными европейскими государствами. А это выразилось, у европейских лидеров, через следующее: «Чем дольше мы держим Россию в нищете и в невежестве, тем это лучше для нас» - высказывание о России французского короля Людовика XV, зафиксированное нам самим А.С. Пушкиным; «Чем больше немцы убивают русских, а русские - немцев, тем это выгоднее для нас» - циничное высказывание о России Уистона Черчилля.
И не только - высказывание! Рузвельт и Черчилль по тайному соглашению со Сталиным в Ялте, сдали большевикам пять с половиной миллионов советских людей, большая часть из которых были или расстреляны большевиками, или же прошли все круги Ада в концлагерях сталинского ГУЛАГа. Кстати, такое отношение к России сохранилось у американских и западноевропейских лидеров и политиков по настоящее время.
Кроме того, сама «Пиковая дама», - как главное и наиболее важное произведение нашего поэта! – напрямую связана у нашего Чародея словесности: как с его «Сказкой о рыбаке и рыбке», так и со «Сказкой о золотом петушке». Кроме того, она связана с его романом «Капитанская дочка»; с его же «Историей Пугачева», с «Полтавой и «Историей Петра I», с романом «Евгений Онегин», с его дневником 1833-35 годов; и т.д. Через которые он значительно и дополняет свою тайную «Пиковую даму»; делает её именно главным, - и заключительным, к тому же! - трудом по всей его современной Истории России.
Вот факты по только что выделенной выше связи. В первой сказке он именно через «золотую рыбку» и «владычицу морскую», - то есть с помощью золота Англии! - и ставит на российский престол именно «старуху», то есть Екатерину II. Екатерину, уже тайно выделенную им в «Пиковой даме». Вот прямой текстовой пушкинский факт: «За столом сидит она царицей, Служат ей бояре да дворяне».
Во второй сказке он выделяет нам, - как и в «Пиковой даме», кстати! - прямое убийство «шамаханской царицей», то есть именно Ангальт Цербстской (Смотрите, сказку, ниже.), трех российских императоров: Петра третьего, Ивана Антоновича или Ивана VI. Вот прямой текстовой пушкинский факт: «Что за странная картина! Перед ним его два сына Без шеломов и без лат Оба мертвые лежат, Меч вонзивши друг во друга». Убили друг друга именно из-за «шамаханской царицы»; - пояснение автора.
Кстати, «Шамаханская царица» расшифровывается у поэта как самаханская, - то есть зверски, по-хански жестокая! - царица! Другими словами, он прозрачно намекает в этой сказке именно на Екатерину II с её азиатским или ханским режимом правления.
А через «сказочного» золотого петушка, - то есть опять же через английское золото! – тоже прозрачно намекает на убийство императрицы Елизаветы Петровны: «Встрепенулся, клюнул в темя И взвился… и в то же время С колесницы пал Дадон – Охнул раз, - и умер он».
Пояснение В.Б. - Масонский серый кардинал, граф Сен-Жермен, «залечил» императрицу Елизавету Петровну своим «жизненным эликсиром», - смотрите первую главу «Пиковой дамы»! - именно до инсультного «удара» в голову.
Кстати, в «Сказке о золотом петушке» он выделяет графа Сен-Жермена через следующие свои строки: «В сарачинской шапке белой, Весь как лебедь поседелый, Старый друг его скопец». Что свидетельствует нам о том, что поэт знал о подрывной деятельности «графа» не только во Франции и в России, но - и в Индии. Именно после его подрывной деятельности в Индии хищные англичане и смогли вооруженный путем вытеснить из Индии не менее хищных французов.
Напрямую связана тайная пушкинская «Пиковая дама» и с его романом «Капитанская дочка». Романом, в котором он повторно даёт, - как и в «Пиковой даме» через поднятие Германном пистолета на Екатерину-самозванку! - свои «расстрельные рекомендации» по уничтожению - именно династических и тайных, по Екатерине II, Самозванцев.
К примеру, перед «Сказкой об орле и вороне» Емельяна Пугачева он незаметно выделяет для нас, потомков, логическую концовку судьбы династического Самозванца Григория Отрепьева: «А знаешь ты, чем он кончил? Его выбросили из окна, зарезали, сожгли, зарядили его пеплом пушку и выпалили!». Здесь он тайно выделяет нам, кстати, и саму логическую концовку своего «Бориса Годунова». Он именно логическую концовку «Бориса Годунова» и тайно вставляет – в свою «Капитанскую дочку». Более подробно смотрите об этом в моем книжном цикле о Пушкине.
Кстати, он даёт свои «расстрельные рекомендации» по Самозванцам и в своей поэме «Полтава». Но только, так сказать, с общественной и - с религиозной стороны, ибо Мазепу, Петр I, не захватил в плен. Вот текстовые факты именно из «Полтавы». Первый: «Гремит анафема в соборах». Второй: «Мазепы лик терзает кат». И даёт свои «расстрельные рекомендации», - выделим во всех трёх своих основных исторических трудах! – по очень простой, но важной причине. А именно: Самозванца или изменника, пробравшегося на высшую точку Власти в той или другой стране, очень тяжело и трудно снять – именно с этой точки Власти. Исторический пример-факт, тому: царствования Екатерины II и всех её потомков по Николая II включительно.
Здесь на помощь русскому народу, - в случаях с Самозванцем Григорием Отрепьевым и с изменником Мазепой! – приходят - именно радикальные меры против Самозванцев и изменников. Что тоже является – историческими фактами. А важной и злободневной причиной является потому, что США с Евросоюзом именно свою «демократию» и постоянно используют для постановки на высшую точку Власти, - во многих странах Мира, особо выделим это! – именно своих ставленников и марионеток. Что не является уже большим секретом. И с чем необходимо, уже именно в наше время, целеустремленно бороться.
Кстати, сказка Е. Пугачева «Об орле и вороне» имеет и связи. Она напрямую связана у нашего Чародея словесности, - через «триста лет» и через «тридцать три года»! - как с «трестами тысячами» Анны Федотовны и Зорича в первой главе повести, - и с «тридцатью тремя днями» происходящего действия в самой “Пиковой даме”! - так и - с самим 1833-м годом. С 1833-м годом, в котором Гений и начал создавать как «Капитанскую дочку», - с «Историей Пугачева»! - так и свою знаменитую «Пиковую даму». Это, кстати, опознавательные числа, или ключи к тайному наследию Пушкина». Ибо и ворон никогда не живет - триста лет, и орел - именно тридцать три года. Вот как пушкинские ключи соединяют «Капитанскую дочку» – именно с «Пиковой дамой» «…отчего живешь ты на белом свете триста лет, а я всего-навсе только тридцать три года».
Как связана эта сказка, у Чародея нашей словесности, с его же «Сказкой о рыбаке и рыбке». Где его просто наигениальнейшие строки, - «Они жили в ветхой землянке Ровно тридцать лет и три года» (Через эти строки он указывает нам, кстати, как на 1830-ый, так и - на 1833-ий год.)! - тоже выводят, нас, именно на наиглавнейшие его тайны. И где главным является в них, ещё раз выделим, именно его «расстрельные рекомендации» по Самозванцам!
Ещё раз выделим, что даёт он свои «расстрельные рекомендации» по Самозванцам и изменникам и в своей, - тоже «лучезарной» и знаменитой на весь мир! – поэме «Полтава». Поэме, в которой дает нам, кстати, и многие, - как отмечает пушкинист Г. Невелев в своей книге «Истина сильнее царя»! - так называемые в пушкиниане «декабристские факты».
Декабристские факты, через которые, - в своих произведениях «Борис Годунов», «Полтава», «Евгений Онегин», его тайная десятая глава, в своих так называемых масонских тетрадях, в основном через свои рисунки в третьей масонской тетради, через рисунки на книге Вальтера Скотта “Ивангое”, и т.д. - вновь подтверждает нам именно масонскую природу «декабристов». И выступает через них и первым историком - именно по декабризму в России.
Кстати, через изменение первичной концовки своего «Бориса Годунова» именно на «декабристский факт», он и проявляет себя именно как историк по декабризму. Изменения концовки на, как вы уже знаете по пушкиниане, «безмолвие народа» при расправе заговорщиками над семьей царя Бориса Годунова. И, тоже, кстати, здесь вполне возможен и такой вариант изменения поэтом концовки его «Бориса Годунова», при котором Пушкин прятал через новую концовку своего произведения, именно торжество Самозванца над Россией. Однако продолжим нашу тему по Пушкину-историку.
Вот в качестве факта, хотя бы некоторые из них. Первая: «Гремит анафема в соборах; Мазепы лик терзает кат, На шумной раде, в вольных спорах, Другого гетмана творят». Вторая: «И где ж Мазепа? Где злодей? Куда бежал Иуда в страхе? Зачем король не меж гостей? Зачем изменник не на плахе?». Третья: «И тщетно там пришлец унылый Искал бы гетмана могилы: Забыт Мазепа с давних пор! Лишь в торжествующей святыне Раз в год анафемой доныне, Грозя, гремит о нем собор». И так далее.
Напрямую, но тайно связана у поэта, его «Пиковая дама», - и вновь с его основными историческими трудами! – и по многим другим, тоже тайным, направлениям. К примеру:
- она напрямую связана с ними через диалоги! Которые мы вам уже специально выделили - в своей новой повести-аналогии. Так, в «Борисе Годунове» существует, к примеру, диалог Самозванца с Мариной. А в поэме «Полтава» - диалог изменника Мазепы с Марией (Смотрите, их в только что указанных, выше, произведениях поэта.). Кроме того, в поэме Полтава» уже существует у поэта и фантастический, - как и в «Пиковой даме»! – диалог изменника Мазепы с уже мертвой Марией (Существует - через сон Мазепы!);
- с его «Историей Пугачева». Историей, в которую он уже подробно включает, на основании именно архивных документов, многие сведения: о царствовании Екатерины-самозванки; о мощном бунте русского народа против её владычества над Россией; и прочее;
- с его «Историей Петра I» (Где он дополнительно даёт, нам: и многие сведения о царствовании Петра Великого; и впервые выделяет династическую интригу некого Герца, любимца Карла XII, при развитии которой на российский трон и будет посажена англичанами и пруссаками именно Ангальт Цербстская.);
- с романом «Евгений Онегин». Разумеется, с его «Отрывками из Путешествия Онегина», по александровской России, в которых он бичует, - как стало известно значительно позднее! - аракчеевские «военные поселения». И, - что не менее важно! - с его десятой главой романа, тайно раскрывающей у поэта, - через прямой текст! - сатирический портрет императора Александра I, прямую характеристику декабристов, их разговоры. И, если связать эту главу с другими тайными пушкинскими материалами о декабристах, зарождение, развитие, кульминацию и концовку декабристского движения в России;
- с его дневником 1833-35 годов. Дневником, в котором у него изложены, по сути дела, многие подробности жизни петербургского света и александро-николаевского двора, некоторые тайны царствующего дома лжеРомановых. И так далее.
Вот, в качестве факта (Да и другого случая нам больше не представиться!), - хотя бы основные «ключи» к «тайному Пушкину» (то есть к только что перечисленным, выше, тайным произведениям поэта-историка). Они первично тайно изложены поэтом в его стихотворное Посвящение «У лукоморья дуб зеленый...» ко второму изданию его же поэмы «Руслан и Людмила», 1828 года.
В этом стихотворном посвящении через «Тридцать витязей прекрасных» (Смотрите пушкинское «Посвящение» - самостоятельно.) поэт первоначально выводит, нас, именно на 1830-ый год. Предполагая тогда, - то есть ещё в 1828-м году! - что именно в этот, - то есть в 1830-ый! - год он и создаст (или начнет создавать!) наиболее тайные свои произведения (По моему дополнительному исследованию, он к 1830-му году создаст - свой первый пакет из тайных произведений.).
А до этого он уже создал - своего «Бориса Годунова». Это первый, ещё раз выделим, «исторический» труд А.С. Пушкина. И срочно создаст, в октябре 1828 года, свой второй труд по современной Истории России: создаст поэму «Полтава». Которые и опубликует: «Полтаву» - в конце марта 1829 года; «Бориса Годунова» - в конце 1830 года (С датой издания, трагедии, в 1831 год.).
Но в 1830-м году у поэта что-то не «склеилось» - именно по созданию своих, самых тайных произведений. По моему дополнительному исследованию он именно к 1830-му году создаёт, - и опубликовывает! - как «Бориса Годунова, так и «Полтаву». Создав из них, - и из «Отрывков из Путешествия Онегина» с тайной десятой главой «Евгения Онегина»! – свой первый пакет, или портфель, из своих тайных произведений.
Если же ориентироваться и по пушкинским ключам к его самым тайным произведениям, то здесь может быть и следующее. Может быть, поэт специально создает в это время, в целях своей личной безопасности, - и безопасности своих самых тайных произведений! - именно вторые ключи к ним! Поэтому он через «Сказку о царе Салтане», тоже начатую поэтом, кстати, в 1828 году, - где у него уже «Тридцать три богатыря» (Смотрите пушкинскую сказку - самостоятельно.)! - переносит создание, их, именно на 1833-й год.
По моему дополнительному исследованию творчества А.С. Пушкина, он к 1833-му году создаёт второй портфель из своих тайных произведений. Это, если учесть только что сказанное, второй и уже окончательный «ключ» именно к тайным произведениям нашего Великого поэта.
Кстати, это - наиболее элементарное пояснение вам работы поэта именно в эти годы. Более же сложное, - но более объективное! – пояснение работы поэта в эти годы имеет у меня примерно следующий вид.
Первоначально указав через «Тридцать витязей прекрасных», на 1830-ый год, поэт и начинает работать – именно на этот год! Другими словами, к 1830-му году он опубликовывает, как вы уже знаете: и свою «Полтаву», и своего «Бориса Годунова». С сентября 1829 года и по начало октября 1830 года усиленно работает он и над «Отрывками из Путешествия Онегина». И работает, по их окончанию, над тайной десятой главой своего романа в стихах. Кроме того, он создает, - в эти же годы! - и многие свои исторические, публицистические и критические статьи и заметки, в которых – тоже очень много Истории!Поэтому через «Тридцать витязей прекрасных», - то есть через 1830-ый год! – и идет тайный указ поэта именно на только что названные вам, выше, его труды.
Через свои же вторые ключи, - выраженные, им, через «Тридцать трёх богатырей»! – поэт тайно указывает нам именно на свои наиболее важные и заключительные, к тому же, труды. Указывает на труды, тоже только что обозначенные вам выше. Полный список их я представлю вам чуть ниже. Другими словами, 1830 и 1833 годы – это самостоятельные (или отдельные, что – точнее!) ключи нашего поэта-историка. Ключи, с помощью которых и «открываются» труды и работы поэта именно по его современной Истории России. И наиболее важен, - при оценке пушкинских трудов, разумеется! – именно 1833 год.
Есть у него, разумеется, и другие «ключи» к своим тайным произведениям. Более точно, наверное, указательные слова, «маркирующие» то или другое тайное произведение А.С. Пушкина. К примеру, сам «дуб зеленый», ярко выделенный им, - ещё в своём «Посвящении» ко второму изданию поэмы «Руслан и Людмила»! – через строку «У лукоморья дуб зеленый». Он вновь наиярчайшее выделяет его нам в «Сказке о царе Салтане». Выделяет, к примеру, через следующие строки только что выделенной, выше, сказки: «Море синее кругом, Дуб зеленый над холмом»!
Кстати, маркирует он свои тайные произведения и через слово «море». И даже через саму - «округлость» моря! Примеры? Пожалуйста! В «Посвящении» - через слово «У лукоморья…», выделяющее как море, так и его «округлость». В виде боевого «лука»! Разумеется - как боевого оружия. В «Сказке о царе Салтане» - «Море синее кругом». В «Сказке о рыбаке и рыбке» - Жил старик со старухой У самого синего моря»! И так далее. В коротких пояснениях мы, - к сожалению, конечно! - опустим основательный разговор - и о них. И вновь вернемся – именно к основному, или к главному, его «ключу», то есть вернемся к 1833-му году.
Именно в 1833 году он и создает (или начинает создавать!): и свою «Пиковую даму»; и «Сказку о рыбаке и рыбке», которая тайно связана у него, через «владычицу морскую», даже с десятой главой его «Евгения Онегина» (Связана через строку романа «Моря достались Альбиону»). И, в 1834 году, «Сказку о золотом петушке».
В 1833 году он начнет создавать: и «Историю Пугачева»; и роман «Капитанская дочка». В этот же год, именно в день «Святой Екатерины», он заведет и свой дневник за 1833-35 годы. Кроме того, в этом же году он выпускает в свет, в полном своем объеме, и роман в стихах «Евгений Онегин». А с апреля 1834 года, - и, уже до конца своей жизни! - будет работать и над созданием «Истории Петра I». Вот таковы основные «ключи» именно к тайным произведениям нашего Великого поэта.
Кроме того, в самой пушкинской «Пиковой даме», - и в других тайных пушкинских произведениях! - существует столько много тайных обстоятельств и эпизодов, - вовсе не украшающих царствующий дом Лжеромановых! – и тайных зашифровок поэта, что, - и в этом отношении! - «Пиковая дама» занимает, во всем тайном творчестве нашего поэта-историка, особое место. Часть из вышесказанного будет выделена мною в предлагаемой вам сейчас повести-аналогии.
И ещё одно. Через создаваемые пояснения к повести-аналогии я впервые делаю попытку выделить перед вами и некоторые тайные зашифровки нашего Великого поэта, созданные им именно в «Пиковой даме». И делаю попытку, тоже впервые, выделить перед вами некоторые (К сожалению, не все!) фрагменты и эпизоды николаевского заговора против А.С. Пушкина. Фрагменты и эпизоды, тоже вскрытые, мною именно через тайное содержание пушкинской повести. И, разумеется, уже через саму огромную пушкиниану.
Здесь «Пиковая дама» оказалась для царя Николая I, - к большому сожалению, конечно! - как бы настольной книгой для проведения им крайне злобного, - и мерзкого, по своей главной сути! – заговора против нашего Великого поэта. В этом, кстати, ещё одно, тоже не менее важное, предназначение предлагаемой вам повести-аналогии. И ещё одно. Через мои пояснения и расшифровки пушкинских тайных записей будет отчетливо выступать, перед вами, и содержание многих исторических материалов, тайно извлеченных А.С. Пушкиным (Вероятно, через «архивных юношей»!) именно из российского архива!
«Усмешка Екатерины «Великой»
(1). Через такое название повести-аналогии я выделяю одну из важных мыслей нашего поэта-историка. Мысли, главный смысл которой заключен примерно в следующем. Екатерина II, замышляющая «прокатить Павла мимо престола», исполнила своё намерение и желание не через какое-то там завещание, а именно через своих помощников: графа А.А. Безбородко, графа Платона Зубова, Ольгу Жеребцову, - и других! – прекрасно знающих о предсмертном намерении Екатерины «Великой». Потому она, - именно уже мертвая! – и зловеще усмехается, в пятой главе, - и в конце шестой главы «Пиковой дамы»! - своему сыну, Павлу-Германну.
Кстати, Павлу давали немного поцарствовать для того (И это - тоже очень важное в екатерининском замысле!), чтобы потом, - то есть после его скоропостижной смерти от «апоплексического удара»! - стал царствовать, - как бы на законных основаниях! - именно его старший сын Александр. Другими словами, сам заговор против Павла, - и александровский переворот 1801 года! - осуществлялся сообщниками уже мертвой Екатерины II по схеме именно екатерининского, 1762 года, дворцового переворота с убийством в нём императора Петра III. Императора, которому тоже дали, как вы уже знаете по моим работам, немного поцарствовать. Чтобы потом, тоже как бы на законных основаниях, начала царствовать - именно Екатерина II (Более подробно смотрите об этом в пояснении к Заключению моей повести-аналогии.). Кстати, давали немного поцарствовать - и Петру III и Павлу I - и для того, чтобы не возмутились тогда главные общественные силы России: сам русский народ, дворянство, гвардия и армия, духовенство, и т.д.
(2). Второй вариант повести не только резко, но и принципиально отличается от первого варианта повести-аналогии, названного мною в 1996 году «Немецко-русский Бонапарт». В основном, разумеется, по историческому, острокритическому и политическому содержанию его. И отличается, разумеется, как моими возросшими за десять лет знаниями и сведениями о «тайном Пушкине». Примеры тому выявление мною в Заключение «Пиковой дамы», как графа П.А. Зубова и его сына, так и, через «княжну Полину», Полетики Идалии. Зубовы выявлены мною через предложение: «Лизавета Ивановна вышла замуж за очень любезного молодого человека... он сын бывшего управителя у старой графини». А Полетика Идалия – через расшифровку самого слова «Полина». Так и, к примеру, заменой в «графине Анне Федотовне», - как в образе, разумеется! – графини Дарьи Федоровны Фикельмон, знаменитой внучки М.И. Кутузова, на графиню Екатерину Алексеевну, за которой у меня скрывается – именно Екатерина II.
Заменён мною, в новом варианте, и образ «бедной воспитанницы у знатной старухи». Образ заменён – тоже на прототип! Ибо за «бедной воспитанницей» скрывается, у А.С. Пушкина, императрица Елизавета Алексеевна, жена императора Александра I. Жена, у которой и сестра - шведская королева. И свекровь – вдовствующая императрица Мария Федоровна. И патрон – Екатерина «Великая»! Да и сама она, императрица!
А такая замена стала возможной, кстати, благодаря исследованию мною самой русской Истории. И – её архивов. И благодаря, разумеется, более внимательному прочтению мною именно текста пушкинской «Пиковой дамы». Приведем небольшой ряд примеров. Примеров, наглядно показывающих, как поэт именно через свой незаметный ввод в текст «Пиковой дамы» прототипных признаков, именно через них и указывает, читателем, на те, или другие: поступки и случаи, события и обстоятельства из жизни некоторых представителей царствующего дома. Прототипных признаков, в которых через случаи и поступки, обстоятельств и события, - вовсе не украшающих тех или иных представителей дома Лжеромановых! – и указывает на того или другого представителя этого дома.
Особо выделим, здесь и следующее. Практически все герои «Пиковой дамы» имеют, за собой, именно прототипы. Более того, нередко выделяют у Чародея словесности: и его тайные записи; и случаи, поступки и обстоятельства, скрывающиеся за той или другой исторической личностью, взятой поэтом именно за прототип. Вот, - указанный, выше! - ряд, перед вами.
1. «Князь Томский Павел Александрович» (Смотрите вторую главу «Пиковой дамы»). Образ, за которым скрывается, у поэта, именно император Александр I. И скрывается - внук Екатерины II. Пример: «Надобно знать, что бабушка моя...» (Смотрите первую главу «Пиковой дамы».). Кстати, скрывается - через простейшую зашифровку поэта: он ставит в «Пиковой даме» имя и отчество, названного императора, наоборот! Ставит как «князь Томский Павел Александрович»! И в первом, и во втором, вариантах повести-аналогии мы, кстати, называем, вам, его реальное имя и отчество. Называем, его, «поручиком и князем Романовым Александром Павловичем».
2. Екатерина II реально имела - четырех внуков: Александра, Константина, Николая и Михаила. Четырех сыновей имеет и пушкинская графиня Анна Федотовна! Пример: «...у неё было четверо сыновей, в том числе и мой отец» (Смотрите первую главу «Пиковой дамы».).
3. К моменту «смерти», - выделим: в «Пиковой даме»! - Екатерина II имела уже, разумеется, и правнуков. Это обстоятельство тайно выделяет, нам, и А.С. Пушкин. Пример: «...родственники в глубоком трауре, - дети, внуки и правнуки» (Смотрите пятую главу «Пиковой дамы»). И так далее.
Кстати, такая замена высветила, в новой повести-аналогии, и многие другие тайные особенности пушкинской «Пиковой дамы», ещё даже не объяснённые вам через мои исследовательские работы. Первый же вариант повести-аналогии хорош тем, что он высвечивает, нам, многие биографические подробности из жизни как Д.Ф. Фикельмон, так и А.С. Пушкина.
В частности высвечивает нам завершение утаённой любви поэта именно ночным любовным романом, А.С. Пушкина, с внучкой Кутузова, с графиней Д.Ф. Фикельмон в её особняке, названным пушкинистами всего лишь «автобиографической сценой» из жизни нашего Великого поэта. Утаённой любви, о которой так много написано сейчас, и которую А.С. Пушкин просто гениально запечатлел нам в восьмой главе своего знаменитого романа «Евгений Онегин»!
Биографических подробностей, кстати, настолько много, что я не смог охватить их даже в довольно-таки солидной по объему книге «Самодержец и Поэты». Да и прямых связей восьмой главы пушкинского «Евгения Онегина», с его же «Пиковой дамой», тоже очень много. И я тоже не смог охватил их - из-за только что выделенной, выше, многочисленности их! - в только что указанной вам, выше, книги.
Все же они, - то есть как связи, так и биографические подробности! – важны и тем, что и через них Гений нашей словесности очень политизирует, - если здесь можно так выразиться! – и любовную концовку своего знаменитого романа в стихах. Политизирует, к примеру: через прямое волочение, за внучкой Кутузова, как императора Александра I в 1823 году, так и Николая I с момента приезда четы Фикельмон в Петербург; через свой любовный роман с Д.Ф. Фикельмон; и т.д. Присоединяя к ней, разумеется, и саму политическую концовку своего «Евгения Онегина», ярко выраженную, им, как через «Отрывки из Путешествия Онегина», так и через тайную десятую главу своего знаменитого романа. Эту особенность пушкинского романа мне хотелось выделить – особо. Что я только что и совершил – именно перед вами.
Посвящение
(3). Посвящение (заголовок). В 1996 году, когда я создавал повесть-аналогию «Немецко-русский Бонапарт», я ещё не совсем четко понимал, тогда, что же представляет, из себя, сама пушкинская «Пиковая дама». Поэтому Посвящение к повести-аналогии повторно выделено для того, чтобы более отчетливо показать как поэт: через многочисленные элементы, изложенные в Посвящении; через тайное содержание самой «Пиковой дамы», - выраженное, им, как через прототипность, так и через многочисленные свои тайные зашифровки! - и довел, до нас, заключительный этап, - и смысл! - своей Истории России.
Поэт в начале через «Бориса Годунова» дал начало своей Истории России. Затем - через поэму «Полтава», а, потом, именно через тайное содержание своей «Пиковой дамы», - выраженное, им, как через прототипность, так и через многочисленные тайные зашифровки! - и довел до нас, по сути дела, всю свою современную Истории России. Ещё раз выделим, Историю, в корне и принципиально отличную – от Истории официальных историков не только его, но и, даже, нашего времени.
Первый же вариант повести-аналогии хорош тем, что он не только выделил, но и наиболее ярко выразил и отразил, - уже через мой текст! - тоже одну из идей «лучезарной», - то есть знаменитой, красивой и открытой, для всех! – пушкинской «Пиковой дамы». Главный смысл, которой (то есть пушкинской идеи!), заключен примерно в следующем. Главный смысл заключен в том, что именно через хищничество мелкого буржуа, - выразившееся, у поэта, через поднятие, Германном, пистолета на «знатную старуху»! – в человеческом сообществе появляются и следующие явления. Появляются на свет божий, потом, не только хищные буржуазные круги и созданные, ими, хищные государства, но и появляются, через них, и – Наполеоны!
Кстати, пушкинская идея, - только что выделенная, вам, выше! - важна и для нашей современности и - действительности. Ведь Гитлера тоже породили именно хищные промышленные и банковские круги Германии. Потому я и назвал, свой первый вариант, «Немецко-русским Бонапартом». Кстати, через слово «русский», в заголовке первой повести-аналогии, я, - как и Пушкин в своей «Пиковой даме»! – усаживаю, именно мелкого буржуа Германна, в сумасшедший дом в Петербурге! У некоторых пушкинистов даже есть вполне четкое определение развязки судьбы Германна, названное ими, - из-за петербургской Обуховской больницы! – именно «петербургским вариантом». И это – первое.
Второе. Первая и, особенно, вторая Мировые войны породили и такое хищное государство как США. Государство, которое, - совместно с Евросоюзом, Японией и Южной Кореей! - вновь стремится – к господству над всем остальным Миром. Ставя тем самым, все народы Мира, именно на грань третьей Мировой войны. А для этого они возродили, в Европе, не только Германию, но и другие страны, находящиеся, во время проведения второй Мировой войны, в союзе именно с Гитлером. А породили свою агрессивность, и агрессивность названных стран: через гонку вооружений; через постоянные региональные конфликты и малые войны; через так называемые «цветные» революции; через свою «демократию»; и т.д. «Демократию», с помощью которой они не только не допускают, к Власти, рядовых людей, но и ставят, в других странах, марионеток и, даже, Самозванцев.
(4). «Определи, что в ней важней…». - Ещё раз выделим, вам, что самое важное в пушкинской «Пиковой даме», - и в двух вариантах к ней! – это, разумеется, сама пушкинская современная История России. История России, четко выраженная поэтом, - через материалы российского архива! - через прототипность и - тайные зашифровки. Прототипность и зашифровки поэта, с помощью которых А.С. Пушкин не только доводит, до нас, что Екатерина II – чистейшей воды Самозванец, - и тайный ставленник пруссаков и англичан! - но и показывает нам, при этом, как она, именно как Самозванец, и уничтожила, через англичан и пруссаков с их масонами, трех российских императоров: Елизавету Петровну, Петра III и царя-узника Ивана Антоновича (или Ивана VI).
Потом англичане и пруссаки уничтожат, тоже через масонов, и императора Павла I. Что Пушкин тоже тайно показывает, нам, через шестую главу и Заключение «Пиковой дамы».
Кстати, англичане и пруссаки, тщательно готовившие Семилетнюю войну с целью захвата власти над Европой, - и, следовательно, уже над всем остальным Миром! - создали, в первой трети 18-го столетия, масонство именно как противовес католической церкви с её иезуитами, полностью подчинённой, тогда, монархической Франции.
В этом - главная цель создания, ими, масонства. Они накинули масонскую сеть, кстати, в начале - на Европу, а, потом, и на весь остальной Мир. И добились, тем самым, успеха - в Семилетней войне. Истощили, через многочисленные войны, Францию, подведя, её, и к Великой Французской революции. Отняли, у французов, Индию и Канаду. Уничтожили, в России, династию русских Романовых. И прочее.
Очень важен, здесь, и следующий момент из общеевропейской Истории, тоже ярко выделенный, нам, именно поэтом-историком. Католическая церковь, подчинялась, в начале, австро-испанским Габсбургам. Потом подчинялась - французским королям. При Наполеоне стала прямо подчиняться – именно ему. А.С. Пушкин, исследовавший и западноевропейскую Историю, - и Историю самого католицизма! - ярко выделил, этот момент, в десятой главе своего «Евгения Онегина». Выделил, этот момент, через строку: «Сей всадник, папою венчанный».
Кстати, подчинение католической церкви испанским королям породило, в своем общем итоге, чрезвычайно кровавую инквизицию в Западной Европе. А потом, - то есть при открытии, европейцами, Америки в 1492-95 годах! – сам воинствующий и тоже чрезвычайно кровавый католицизм. Католицизм, уничтоживший 115 миллионов индейцев, примерно столько же – африканцев и, тоже примерно столько же, индийцев при многовековой колонизации, Индии, французами и англичанами.
Здесь же важно выделить, - важно для нас, с вами! – что и Гитлер начал подчинять, себе, именно католическую церковь. Пример-факт, тому, римский папа Пий XII, благословлявший, гитлеровские войска, именно на завоевание СССР. Кстати, благословлял он, гитлеровские войска, и на борьбу с югославскими партизанами. Не лучше выглядит, кстати, и римский понтифик Павел II, недавно умерший. Понтифик, который тоже прямо благословлял католических поляков, через три свои «вояжа» в Польшу, - и через свои проповеди! – на уничтожение «социалистической» Польши.
Так что Пушкин, создавая историческую трагедию, историческую поэму и историческую «Пиковую даму», уже четко представлял, себе, очень многое. Представлял, к примеру, главную суть масонства и основное его предназначение: подрыв, масонами, государственности в той или в другой стране Мира. Или четко понимал суть посадки англичанами и пруссаками, в тех или в других странах Мира, своих марионеток или Самозванцев. И прочее.
А свидетельство, тому, именно его «расстрельные рекомендации» по марионеткам (Пример с изменником Мазепой в его поэме «Полтава».). И - по Самозванцам. Пример, тому, его «Борис Годунов» и его роман «Капитанская дочка». И - «Пиковая дама», в которой он тоже поднимает пистолет – именно на Самозванца. И это - не кровожадность нашего Великого поэта, а - жестокая необходимость того (Да и нашего!) времени. Ибо «снять» Самозванца или марионетку, пробравшуюся на высшую точку Власти в той или в другой стране Мира, очень трудно и тяжело.
Ещё раз выделим, что это широко используется США, с Евросоюзом, и в наше время. Пример, тому: Грузия и Украина; Пиночет - в Чили; и т.д.
“Усмешка Екатерины “Великой”
(Повесть-аналогия)
Общий эпиграф.
(5). Общий эпиграф, к повести-аналогии, создан, мною, чтобы выделить, - как и у А.С. Пушкина в его «Пиковой даме»! – именно тайную недоброжелательность, поэта-историка, не только к Екатерине II, но и ко всем, без исключения, её потомкам: к Павлу I, к Александру I и – к Николаю I. Потомкам – именно Екатерины–самозванки. Другими словами, Екатерина II и её потомки, это, по Пушкину, не русские Романовы, - которых Екатерина II уничтожит во время своего 34-х летнего царствования! - а чистейшей воды Самозванцы!
Глава 1
Эпиграф к первой главе
6. Эпиграф, к первой главе повести–аналоги «Немецко-русский Бонапарт», был создан мною, в 1996 году, чтобы выделить именно какое-то общество, в котором, император Александр I, принимает – самое активное участие (Играет, у Нарумова, в карты!). И, разумеется, через выделения мысли о саморазорении русского дворянства, прожигающего, жизнь, в увеселениях. Вот он, эпиграф, перед вами:
“Мой дед был мот, Отец - пропойца, Бабуся - вдарилась в любовь, Мамаша - с князем укатила, А братья - проигрались в ночь! Один на свете я остался, Именья - нет, кругом - долги, Быть может - повезет мне в карты, Быть может - повезет в любви! Я жду свой час, своё мгновенье, Гну карты, ставлю пятьдесят, И волочусь без промедленья, Узнав о состоянии дам!”. Эпиграф связан, с пушкинским эпиграфом к первой главе «Пиковой дамы», через строку: «Гну карты, ставлю пятьдесят». В «Пиковой даме», для сравнения: “Гнули - бог их прости! - От пятидесяти на сто...”.
Эпиграф же к повести-аналогии «Усмешка Екатерины «Великой» (Смотрите его!) имеет, у меня, совершенно другую историю его создания. Историю, главный смысл, которой, имеет примерно следующее смысловой содержание. Когда я создавал ещё повесть “Немецко-русский Бонапарт”, то мне показалась, тогда, что ИГРА-ПОРАЖЕНИЕ третьего стереотипа получилась у меня, несколько “легковесной”. А легковесной она получилась из-за того, что в ИГРЕ-ПОРАЖЕНИИ третьего стереотипа очень мало было - именно признаков “поражения”. Сурин - проигрался, да у проигравшихся игроков аппетит был, после игры у Нарумова, плохой (Смотрите первую главу “Пиковой дамы”.).
Так вот, в повести “Усмешка Екатерины “Великой”, я решил усилить, признаки “поражения”! Усилить их, - в ИГРЕ-ПОРАЖЕНИИ третьего стереотипа! - именно версией “Искателей”. В которой, то есть в их версии, получают поражение, как вы скоро увидите и сами, как декабристы, так и - император Александр I. Не будем, пока, оценивать - саму версию “Искателей”. Да и тесно “прижиматься” - к ней. Главное, что мы усилили, через неё, именно ИГРУ-ПОРАЖЕНИЕ третьего стереотипа.
Именно поэтому эпиграф к первой главе повести “Усмешка Екатерины “Великой”, уже четко очерчен, мною, как через декабристов, так и, разумеется, через ДЕКАБРИСТСКИЙ шифр! А верна, - или не верна! - версия “Искателей”, здесь, пока, не столь и важно! Хотя, собственно, и сама версия “Искателей” не так уж и далека - от исторических тем “тайного Пушкина”. Поэтому мы будем уделять, какое-то внимание, и версии “Искателей”.
«Шифр LXXII или 12-ое марта 1826 года». - Римские цифры LXXII, означающие число 72, являлись, - по версии названных, выше, “Искателей”, - декабристским шифром к тайному договору, императора Александра I, с молодой частью русских масонов. Число 72 отсчитывалось, по этому договору, от 1-го января 1826 года. Именно 12-го марта 1826 года, - это, кстати, и 25-ти летний «стаж» царя Александра I, - император и должен был - «уйти в старцы», а декабристы – взять власть в стране. Заметим, и следующий, - после убийства, 11-го марта 1801 года, императора Павла I, - день! Что “Искатели”, кстати, не отметили.
Гибель при ДТП фельдъегеря в Таганроге, очень похожего на Александра I (чем и воспользовался, по версии “Искателей, царь Александр I, чтобы - «уйти в старцы»!), застала декабристов – врасплох. Врасплох, как они трактуют, при стремительном распространении, по России, самого известия о смерти императора Александра I и начавшемся, в Петербурге, междуцарствованием, тоже стремительно осложненным отказом, от престола, князя Константина.
И они, растерянные и совсем не подготовленные, - и без своего высшего руководства, сидящего, при известии о смерти императора Александра I, в своих имениях! - выступили, 14-го декабря 1825 года, на Сенатской площади. Кстати, высшее руководство, декабристов, я и изобразил, - по версии “Искателей”! - в начале первой главы своей новой повести-аналогии. Что и явилось, как трактуют авторы телепередачи «Искатели», причиной их поражения. Ещё раз выделю, что я не знаю, верна ли - сама версия “Искателей”. И - объективна ли она. Здесь для меня, как автора новой повести-аналогии, важен, при создании игры-поражения третьего стереотипа, сам факт поражения как декабристов, так и - императора Александра I.
Вообще-то я исходил при анализе пушкинской “Пиковой дамы”, - и при анализе ИГРЫ-ПОРАЖЕНИЯ третьего стереотипа повести “Немецко-русский Бонапарт”! - примерно из следующего. Что поэт возводил, через эту игру, величайшую сатиру - на «любимейшего, своего, императора»! Заставляя его, в первой главе “Пиковой дамы”: и играть в карты у Нарумова; и рассказывать, - собравшемуся, у Нарумова, обществу! - о многочисленных преступлениях своей бабушки, Екатерины II. Через что я и выделил в очерке «Пушкин – бичеватель царей», своей первой книги, сатирические выпады, поэта: и против Екатерины II, и против её потомков: Павла I, Александра I и, разумеется, Николая I.
Однако уже обязательно замечу, при этом, что версия «Искателей» тайно подтверждается, А.С. Пушкиным, через последние три строки его эпиграфа к первой главе «Пиковой дамы». Строки: «Так в ненастные дни, - то есть именно глубокой осенью! - Занимались они Делом». Кстати, эти строки мы видим, у поэта, уже в первом, ещё черновом, наброске его “Пиковой дамы”.
И подтверждается, как вы увидите чуть позже, - в самом начале первой главы! - тайным обществом молодых русских масонов. Другими словами, тайным обществом именно декабристов, большинство, из которых, были - боевыми офицерами Отечественной войны 1812 года. На вполне возможном совещании, у которых, присутствует, - и именно по Пушкину: по первой главе его “Пиковой дамы”! - сам император Александр I. Кстати, здесь весьма уместна, уже, и пушкинская характеристика декабристов, изложенная им, в его же, Истории декабризма. Смотрите, к примеру, книгу пушкиниста, Г. Невелева, “Истина сильнее царя”.
Это именно о них Пушкин писал примерно следующее: “Преодолев личный эгоизм, они вплотную подошли к истинному патриотизму, став, тем самым, настоящими защитниками своей многострадальной Родины”.
Кроме того, - если продолжить сам разговор именно об эпиграфе, взятый, мною, из версии “Искателей! - “Искатели” нашли в церковном храме, в имении М.С. Лунина, и написанные, масляной краской, римские цифры LXXII, означающие - число “72”. Или, если его расшифровать по версии “Искателей”, 12-ое марта 1826 года как день исполнения, по версии “Искателей”, их заговора: захвата, ими, власти в России и ухода, императора Александра I, в старцы. А Лунин, заметим, самый радикальный декабрист, - у всех пушкинистов, в том числе и у самого Пушкина в десятой главе его “Евгения Онегина” и в его Истории декабризма! - предлагавший - “самые решительные меры”: меры по уничтожению - всей царской фамилии. Умрет в 1845 году в сибирской каторжной тюрьме.
Кстати, авторы телепередачи “Искатели”, - обозначив только что выделенную, выше, версию! - прямо указали, в своей телепередаче, что царь Николай I так и не добрался до истинных руководителей декабристов. Им были повешены, по утверждению авторов телепередачи “Искатели”, чуть ли не рядовые декабристы. А свидетельство тому, - как они утверждают в своей телепередаче! - это тот факт, что Николай I поставил на одном из протоколов личного допроса, декабристов, одиннадцать восклицательных знаков. Кстати, они выявили, при своем исследовании, что С.П. Трубецкой - присутствовал на Сенатской площади. Но только был, там, ранним утром.
А для нас уже наступило время обязательно выделить, - при раскрытии их версии о выступлении декабристов, 14-го декабря 1825 года, на Сенатской площади в Петербурге! - что царь Николай I действительно не повесил: С.П. Трубецкого и М.Ф. Орлова, М.С. Лунина и И.Д. Якушкина, предлагавшего, себя, в цареубийцы, И.А. Долгорукова и Н.М. Муравьева, Н.И. Тургенева, и - других. Вот, - коротко, разумеется! - именно о первом эпиграфе к первой главе новой повести-аналогии.
Второй эпиграф к повести-аналогии (Смотрите, его, в тексте повести.) введенный, мною, значительно позднее опубликования самой повести. Эпиграф введен, мною, для достижения, в основном, двух целей.
Первая, из них, это выделение самого лицемерия, Николая I, по отношению именно к масонам. До выступления декабристов Николай довольно благосклонно относился к екатерининским вельможам-масонам, не только свергнувших, с престола, его отца Павла, но и, при этом, убившем его. Только при приходе во власть, - и увидев реальную угрозу своей власти именно со стороны тайных обществ, - природа, которых, оказалась не только масонской, но и англо-прусской! – ещё, кстати, Александр I и запретил открытое существование, в России, масонских организаций и тайных обществ. Заставив всех действующих, в стране, чиновников сделать подписку на неучастие, их, в тайных и в масонских обществах. Подписку, под которую попал, после смерти Александра I и прекращения Николаем I ссылки Пушкина, и наш Великий поэт.
Вторая цель - основная. Второй эпиграф введен мною, в повесть, для того, чтобы показать. Первое, что масонство, - как подрывная организация, разумеется! - существует и в наше время. Второе, самое важное. Масонство продвигается в настоящее время, США как главой хищного капиталистического “содружества”, именно на Восток! И именно для подрыва государственности в той или в другой стране.
Примеры, тому - прошедший в Риге, в 2005 году, Конгресс масонов. Появление масонов, - как и иезуитов, кстати! - как в Москве, так и в Петербурге. Затягивание в настоящее время, в “Орден святого Станислава”, высшего руководства Польши и Украины, и прочее. Кроме того, идет интенсивное затягивание в масонские ложи и богатых или известных, в России, людей.
Сама повесть
7. Пушкин тайно выделяет в своей «лучезарной» «Пиковой даме», - по декабрю 1832 года! - свой «календарь», равный 33-м дням. Тридцать три дня нужны, поэту, чтобы и к «Пиковой даме» «подошел» - его второй ключ. По этой же причине он создает, свою знаменитую повесть, тоже в 1833 году. Ибо последний тайный «ключ», у него, это, как вы уже знаете, 1833 год! В этот год он начнет создавать, напомним вам: и «Сказку о рыбаке и рыбке», и «Капитанскую дочку», и «Историю Пугачева». Заведет он, в этот же год, и свой дневник за 1833-35 годы. Поэтому с 1-го декабря, с четверга, и я начинаю выделять, вам, - по числам и названиям дней недели! – именно «пушкинский календарь»! Это значительно удлинит повесть-аналогию. Но что делать? Пойдем, здесь, и на жертвы!
Кстати, именно в ночь с 23-го на 24-ое декабря 1832 года (Смотрите мою повесть-аналогию!) и произошло тайное ночное любовное свидание поэта, с графиней Д.Ф. Фикельмон, в её особняке. Ранее пушкинист Н. Раевский определял эту дату, в своей книге «Портреты заговорили», весьма приблизительно: декабрь 1832 года – февраль 1833 года (Смотрите его книгу).
Пушкинский календарь имеет, в связи с большим, то есть с историческим, временем, - тоже тайно заложенным, поэтом, в повесть! - и двойственность. А историческое время начинается у поэта, кстати, со дня смерти Петра Великого: с 28-го января 1725 года! Двойственность, в основе, которой, лежит, уже, не декабрь, а январь 1833 года. Николай I, прочитавший второй черновик «Пиковой дамы», - тайно перлюстрированный, у поэта, Идалией Полетикой! - назначит дуэль Дантеса, с Пушкиным, на 27-ое января 1837 года. Сохранив, тем самым, и четырехгодичный интервал «царственной линии» «Пиковой дамы». «Царственной линии», полный вид, которой, мы вам покажем чуть ниже, а отдельные участки, её, в самой повести-аналогии.
Назначит эту дату из-за того, что Пушкин не только поднимет пистолет на Екатерину-самозванку (Смотрите конец третьей главы “Пиковой дамы”.), но и весьма сатирично воспроизведет, в пятой главе повести, панихиду, по ней, именно 27-го числа. Выделив, там, и «жениха полунощного», то есть убитого, ею, императора Петра III. Которого мертвая Екатерина II будет реально «ждать» в гробу в придворной церкви, - по решению разгневанного императора Павла первого! – ровно месяц после смерти.
Потом Николай I, тоже соблюдая четырехгодичный интервал, назначит дуэль Н.С. Мартынова, с Лермонтовым, - посмевшим встать, через стихотворение на «Смерть поэта», на защиту Пушкина! – на 13-15 июля 1841 года. Приурочив, эту дуэль, к дате казни им, 13-го июля 1826 года, пятерых декабристов-руководителей. Вот перед вами, наконец, разгадка двух самых знаменитых дуэлей XIX-го века, по которым пушкинисты и лермонтоведы создали - совершенно неверные, даже в принципе своём, версии.
8. В повести-аналогии «Немецко-русский Бонапарт» (Смотрите мою книгу «Самодержец и Поэты»), я, посчитав карточную игру молодых дворян, сверстников императора Александра I, именно игрой-поражением, - да и самой карточной игрой! - неправильно определил, тогда, и саму значимость этой «карточной игры». Разумеется, не отнять, здесь, и саму сатиру нашего Великого поэта, заставившего играть, в карты, самого императора Александра I. И, разумеется, «производство» поэтом, императора Александра I, именно в «поручики» (Смотрите повесть-аналогию!). Но главное здесь, всё-таки, не в этом.
Ведь кроме самой игры-поражения, - и участия, в ней, поручика Томского (то есть императора Александра I)! - здесь, в этой «игре», существуют у поэта, как вы уже знаете, и масоны! И через Германна, - он уже расшифрован вам, в моих исследовательских работах, «Жерменом» (German, то есть, - если перевести, это слово, с французского или с английского языка! - германн или немец, это, в русской транскрипции, именно «Жермен».). И через, потом, «карточную игру», молодой Екатерины II, против французского двора. Екатерине II, которой помогает, - в её «игре» против французского двора! - уже настоящий граф Сен-Жермен! Ещё раз выделим, масонский «серый кардинал», если нам вспомнить и об иезуитах. И через ИГРУ-ПОБЕДУ, шестой главы пушкинской «Пиковой дамы», где «общество богатых игроков», по Пушкину, тоже масоны. Причем, именно уже екатерининские, - то есть управляемые англичанами и пруссаками! - масоны!
9. П.В. Нащокин, друг Пушкина, был - кавалергардом. В 1823 году вышел в отставку. Поэт зашифровал своего друга, которому первому прочитал «Пиковую даму» в 1833 году, - чтобы определить, не раскроет ли его, весьма проницательный, друг некоторые тайны его повести! - весьма оригинально: через фамилию Нарумов. Нарум – это Нащокин редкий ум! Мы ещё встретимся, с подобными зашифровками поэта, - через фамилии вполне определенных героев! - несколько ниже.
10. Авторы телепрограммы «Искатели» независимо от Пушкина подтвердили, как вы уже знаете по моим исследовательским работам, его версию о масонской природе декабристов. Поэтому я, чтобы ещё ярче выделить именно пушкинскую версию, и ввожу, в «игру» у П.В. Нащокина, истинных руководителей декабристов, названных - «Искателями». Почти все они, кстати, друзья или близкие знакомые А.С. Пушкина (Смотрите, в качестве свидетельства-факта, хотя бы исследовательскую книгу, Г. Невелева, “Истина сильнее царя”.). Ввожу, кстати, именно с поручиком Романовым, то есть с императором Александром первым!
Поэтому и здесь, - то есть и по этому логическому направлению! - как нельзя, кстати, именно версия авторов телепередачи «Искатели». Версии от 29-го октября 2006 года, - показанной на телеканале СТБ! - главный смысл, которой, что руководящее ядро декабристов – было именно масонским. Ядро было - масонским, но именно представители, этого ядра, сходили, в Европу, военным походом против Наполеона. И, в связи с этим, именно они и потребовали, от царя Александра I, прогрессивных реформ по преобразованию, - уже отсталой, от Запада! – России - в сильное государство европейского типа.
В связи именно с этим обстоятельством я и ввёл, - в ИГРУ-ПОРАЖЕНИЕ, начатую, поэтом, с первых строк его тайной «Пиковой дамы»! – масонское руководящее ядро декабристов, выявленных, нам, «Искателями». Кстати, декабристов, выявленных, ими, тоже на основе уже огромной, - и плотной, к тому же! - современной пушкинианы.
А это, как вы помните по их телепередачи, Михаил Федорович Орлов, Дмитрий Матвеевич Мамонов, Захар Григорьевич Чернышев, Михаил Сергеевич Лунин и другие. Я ввел в эту «игру», кстати, даже тайного александровского шпиона, за ними, камердинера Григоровича. Ввел - тоже по версии “Искателей”! Ввел для того, чтобы ещё раз выделить, перед вами, именно тайное общество.
Кстати, А.С. Пушкин косвенно говорит, об этом же, и в своей заметке, - в своих же «Застольных разговорах»! – о Дмитриеве: «6-го октября 1834 года. Дмитриев предлагал, императору Александру, Муравьева в сенаторы. Царь отказал начисто и, помолчав, объяснил на то причину. Он был в заговоре Палена. Пален заставил Муравьева писать конституцию, а между тем произошло дело 11 марта. Муравьев хвастался впоследствии времени, что он будто бы не иначе согласился на революцию, как с тем, чтобы наследник подписал хартию (Хартия, в данном случае, именно соглашение; - пояснение В.Б.). Вздор. План был начертан Рибасом и Паниным. Первый отстал, раскаясь и будучи осыпан милостями Павла. Падение Панина произошло оттого, что он сказал, что всё произошло по его плану. Слова сии были доведены до государыни Марии Федоровны – и Панин был удален».
Заметим, что хотя пушкинская заметка относится к александровскому, 1801 года, перевороту, - и Пушкин оказался несогласным с “хвастовством Муравьева”! - какой-то разговор, об этом, всё же, наверное, велся среди заговорщиков. А свидетельство, тому, строки из “Сказок” (Ноели) самого А.С. Пушкина: “И людям я права людщей, По царской милости своей, Отдам по доброй воли”. Ноель написана, А.С. Пушкиным, в связи с речью Александра I на открытии в Варшаве польского сейма, в которой царь обещал дать, России, конституцию. Так что если Александр I не дал обещание заговорщикам, 1801 года, то дал, такое обещание, именно в своей варшавской речи!
Так что версия «Искателей» в какой-то мере подтверждается - самим А.С. Пушкиным. И через упомянутую, поэтом, хартию, то есть именно через соглашение, императора Александра I, с его, тоже масонскими, сверстниками; и через саму «Пиковую даму», где он и выводит, с первых строк своей повести, именно «игру», более молодых масонов, с императором Александром I. Которые (то есть сам царь и декабристы!) и получат, опять же по Пушкину, поражение как 19-го ноября (Загадочная, до настоящего времени, «смерть» Александра I.), так и - 14-го декабря 1825 года.
Поражение 14-го декабря, ещё раз выделим, именно из-за стремительного распространения известия о смерти Александра I, в Таганроге, и тоже стремительно наступившем при этом, при отказе князя Константина от престола, междуцарствовании. Из-за чего высшее руководство декабристов, сидящее в своих имениях, - так трактуют “Искатели”! - не только опоздало в Петербург, но и, главное, не успело вовремя подготовить декабристов - к государственному перевороту.
А, вообще-то, начало первой главы пушкинской повести, - с ИГРОЙ-ПОРАЖЕНИЕМ, в ней, третьего стереотипа и с крайне враждебным отношением, в ней, Александра I к своей бабушке, к Екатерине второй! - самое загадочное явление не только во всем творчестве нашего поэта-историка, но и, пожалуй, во всем, выделенным поэтом, эпизоде русской Истории. И - во многих отношениях.
Так, к примеру, “Орден русских рыцарей” выделен, отдельными исследователями и в пушкиниане. Пример: Г. Невелев, книга “Истина сильнее царя”, Выделен, кстати, как предвестник тайных обществ декабристов. Еще пример. М.С. Лунин, друг поэта и “самый решительный декабрист”, - зафиксированный, поэтом, даже в его “Евгении Онегине”! - прямо предлагавший “план уничтожения всей царской фамилии”, так и не был казнен. Как не был казнен, - хотя следствие, против него и велось! - и М.Ф. Орлов, о котором поэт создал - целую заметку. Еще раз выделим, все названные мною, выше, декабристы-масоны были или друзьями, или же - близкими знакомыми поэта.
Ещё пример. Еще раз выделим, что не все ясно, исследователям, и со смертью императора Александра I. Разумеется, мифы, о “спасении императоров”, существуют - почти при каждой кончине того или иного самодержца. Однако здесь все осложнено очень многими причинами и обстоятельствами: появлением, в Сибири, некого “старца”; выступлением самих декабристов и их поражением; и т.д. В общем, исследователям ещё предстоит большая работа как по Пушкину и его творчеству, так и по многим другим направлениям.
Чтобы связать молодых масонов, - взгляды которых разделял, в то время, и Александр первый! – я ввел, в повесть-аналогию, и екатерининских масонов, собственно и свергнувших, по замыслу и намерению ещё живой Екатерины II, Павла I, её сына. Ввел хотя бы через следующие предложения:
- «…молодые люди, жившие в Петербурге и связанные между собой некоторыми обстоятельствами, обедали у Андрие без всякого аппетита, пили без всякой веселости, дрались с немцами в «Красном кабачке» (Взято, мною, из биографии поэта!), порою ездили к Софье Астафьевне побесить бедную старуху притворной разборчивостью». Взято, мною, из первого черновика пушкинской «Пиковой дамы». Черновика, скорее всего предназначенного, поэтом, именно для выделения, им, «декабристских обстоятельств».
Кстати, четырехгодичный интервал повести, А.С. Пушкин прямо подтверждает, нам, и через следующее предложение своего первого черновика к “Пиковой даме”, взятого, мною, из книги “Пушкинские тайнозаписи”:
- «Года четыре тому назад собралось нас в Петербурге несколько молодых людей, связанных между собой обстоятельствами». Пояснения В.Б. - Ярко выраженный, поэтом, четырехгодичный интервал «царственной линии» «Пиковой дамы». Интервал, о котором мы неоднократно говорили, вам, в своих предыдущих книгах. И интервал, который Пушкин искусно замаскирует, - через отдельные предложения и слова своего шедевра! - в окончательном варианте своей повести. Создав, через него, просто наигениальнейшую, по своему тайному смыслу, - и по своим смысловым особенностям! – «царственную линию» «Пиковой дамы». Смотрите её особенности, - и её главный смысл! - в нашей первой книги, в её третьем очерке;
- «Да что там Германн! Он – немец: расчетлив, вот и всё!». Здесь поэтом выделяется, на мой взгляд, именно враждебность декабристов-руководителей, - которую поддерживает и сам император Александр первый! – к пруссакам. К пруссакам, ранее, - и по настоящее время! - руководящими екатерининскими вельможами-масонами. Здесь есть, кстати, и пушкинская сатира на самого Александра I. Ибо он, по крови, тоже немец;
- «Да что я говорю: был да был! В столице поговаривают, что в Москве составилось общество из богатых игроков, - в которое вошли: Уваров Федор Петрович, граф Петр Алексеевич Пален, Яков Федорович Скарятин, Иосиф Рибас, граф Никита Петрович Панин, Иван Матвеевич Муравьев и другие! – и Лопухин, вроде бы, там председательствует! Он - жив и – вполне здравствует!». - Как видите уже и сами, здесь налицо, - у А.С. Пушкина в его «Пиковой даме»! – и екатерининское руководящее вельможе-масонское ядро! Они, то есть декабристы-масоны и екатерининские вельможи-масоны, - как видно из самой пушкинской «Пиковой дамы»! - весьма недружелюбным друг к другу. Первые, то есть боевые офицеры войны 1812-14 годов, уже настоящие патриоты, преодолевшие, по Пушкину, “личный эгоизм в пользу истинного патриотизма”; вторые же, то есть екатерининские вельможи, тоже истинные... враги России! Пекущиеся, опять же по Пушкину, только о своих громаднейших имениях, да, из-за их предательства и измены, за свои головы.
Однако мы хотим выделить вам, здесь, и несколько иное. Коротко его можно выделить примерно так. Первое. Впервые, в предлагаемой повести-аналогии, я пытаюсь усилить, пушкинскую «Пиковую даму», именно историческими фактами и обстоятельствами, выявленными, - мною самостоятельно! – и другими исследователями русской Истории.
Второе. Через только что приведенное вам, выше, я специально выделяю, в повести-аналогии, и вдовствую императрицу Марию Федоровну, жену убитого англичанами и пруссаками, через русских екатерининских вельмож-масонов, императора Павла I. А она, не забывайте, родная племянница прусского короля Фридриха Великого, основного ненавистника России. И - интригана против неё, то есть против России!
Прусского короля, с которым Екатерина II, кстати, всю жизнь дружила (По одной из версий, историков, приходилась, ему, побочной дочерью.). Так что вариант захвата Марией Федоровной, власти в России, - по подобию дворцового екатерининского переворота 1762 года! – не так уж и беспочвенен. Этот вариант, рассмотренный англичанами и пруссаками, был, отвергнут ими, скорее всего: из-за недалекости самой Марии Федоровны; из-за преимущества Александра первого, перед ней, то есть из-за молодости Александра I; и т.д.
Третье. Так называемая «теория заговоров», усиленно замалчиваемая и современными СМИ, впервые наиболее ярко выделена, нам, именно Пушкиным-историком через три его основные исторические труды: «Борис Годунов», поэма «Полтава» и «Пиковая дама». Где у него, как вы уже знаете, сплошные Самозванцы, подготовленные, для России, именно хищным Западом. Наиболее же ярко, - и точно! - поэт выделил, её, через предложение: «Горе стране, находящейся вне европейской системы». Выделил в статье о журналисте Н. Полевом.
Четвертое, не менее важное. Четвертое, тоже исходящее, - уже у нас, но исходящее именно из только что названных исторических трудов нашего Гения! – из теории заговоров. А.С. Пушкин выделил нам, наше четвертое, ещё в своих «Заметках по русской истории XVIII века». Выделил - через шутку госпожи де Сталь: «Правление в России есть самовластие, ограниченное удавкой».
Чтобы именно наше четвертое стало отчетливо понято, вами, обязательно выделим следующее продолжение пушкинской мысли: «…ограниченное удавкой, привезённой, нам, из-за бугра»! Ибо уже даже со смерти Ивана Грозного, - как вы уже знаете из Истории! - и началось практическое руководство, хищным Западом, жизнями и смертями российских царей да императоров!
Вот вам, в качестве уже исторического факта, примерно следующий ряд убийств, именно хищным Западом, российских царей и императоров:
- Иван Грозный и Борис Годунов со всем своим семейством (Обратите уже внимание и на это обстоятельство, уже прямо ведущее к не возобновлению, в России, как династии Рюриковичей, так и династии Годунова!) в царствование Ивана Грозного и в Смутное Время, убитых именно с помощью Запада;
- Елизавета Петровна, Петр III и Иван VI – до и после екатерининского, 1762 года, переворота, а так же, как вы помните по нашей Истории: так называемая «княжна Тараканова», - и Е. Пугачев! - подготовленные католическими иезуитами, - и французским двором! - именно для Екатерины II как ставленницы пруссаков и англичан;
- так называемая «инокиня Досифея», или Августа, тоже навечно заключенная Екатериной второй, как тайной ставленницы англичан и пруссаков, в московский Ивановский монастырь. По Пушкину, - как вы можете посмотреть по дневниковой записи, поэта, от 4-го декабря 1833 года! - Будакова! Вот эта пушкинская запись: “У Елизаветы Петровны была одна побочная дочь, Будакова”;
- практически все дети Анны Леопольдовны, тоже практически уничтоженные, - через холмогоровскую ссылку и, потом, через “концлагерь” в Дании! - Екатериной второй;
- принцесса Вильгельмина Дармштадтская и Павел I, убитые русскими екатерининскими вельможами-масонами под тайным руководством англичан и пруссаков. Кстати, бесследное исчезновение или загадочную, до настоящего времени, смерть император Александра I мы, к выделяемому, здесь, ряду, пока не относим. Хотя, в принципе, и здесь не обошлось, как вы уже сами узнали по некоторым моим работам, к примеру: «Воссоздание X главы «Евгения Онегина», без масонов.
Замечу, что я, составляя пушкинскую тайную десятую главу «Евгения Онегина», обратил внимание и на то странно-загадочное обстоятельство, что в Таганрог император поехал не только с больным офицером, похожим на него лицом, но и с доктором-масоном Велье с шотландских островов;
- убийство, через семь последовательных покушений, императора Александра II, на екатерининском канале и на – екатерининском мосту. Это, - в своем роде, разумеется, - тоже «черная метка» масонов! Убийство, с которого хищный Запад собственно и возьмёт, уже, прямой курс на уничтожение, им, Российской империи. Убийство, закончившееся, у Запада, убийством в 1918 году, - через Ленина с его террористической большевистской партией, финансируемой Германией! - императора Николая второго. И, разумеется, всех членов его семьи и других ближайших родственников императора.
Пятое, относящее, уже, к современности. Сначала хищная Европа, а, по окончанию второй Мировой войны, уже и США, возглавившие хищный капитализм, стали совершать перевороты и «революции», во многих странах Мира, именно с целью постановки ими, в этих странах, своих марионеток или ставленников. Марионеток, которые не забывали, при этом, положить себе в американские, в швейцарские и в другие банки развитых капиталистических стран, миллионы или, даже, миллиарды. Грабя, при этом, народы обозначенных, выше, стран.
Примеры, тому, уже известны, вам, из современных СМИ. К примеру: чилийский Пиночет, американский ставленник; президенты Пакистана и, сейчас, Афганистана; многие президенты Индонезии, Филиппин и других стран Мира. Кроме того: многие президенты американского континента, в котором, США, реально владычествуют и в наши дни; некоторые президенты бывших республик бывшего Советского Союза; и т.д.
Шестое. И - именно по масонам. Историки и политические аналитики по настоящее время не вскрыли, нам, саму суть масонства. А это - именно подрывная организация. Наподобие - иезуитов в католической церкви, только - ещё богаче и - могущественнее. Возникло, в конце XVII-го столетия (в первой трети XVIII-го столетия англичане накинули на Европу сеть масонских лож), по очень простой причине: из-за начавшейся ожесточенной борьбы Англии, с Францией, за гегемонию над Миром, дающей, победителю, огромнейшие и многочисленные, к тому же, колонии.
Франция, к тому времени, полностью владела католической церковью с её иезуитами. Поэтому Англии, с пруссаками, и пришлось создать - именно масонство. Создать, в борьбе за Власть над Миром, именно как противовес католической церкви с её иезуитами. Англичане, совместно с прусским королем Фридрихом Великим, быстро накинули тогда, ещё раз выделим, сеть масонских лож, на всю Европу. Сейчас этой сетью опутан - весь Мир. И хозяевами масонов стали, разумеется, США.
Вот через всё это я и выделил вам, сейчас, историческое значение пушкинских, названных, выше, трудов. Где «Пиковая дама» - заключительный труд, нашего поэта-историка, именно по его, Пушкина, современной Истории России.
Как видите уже и сами, значение, это, очень важное. Значение, важное даже для нашей, с вами, современности. Теория же заговоров подтверждается и тем, что всего 10% населения Земли владеет в настоящее время, как вы уже знаете из современных СМИ, 85-ью процентами богатств. Именно эти 10% и являются, в настоящее время, не только властителями всего остального Мира, но и - прямыми заказчиками выделяемой, здесь, теории заговоров, открытой, нам, ещё А.С. Пушкиным.
11. Нижегородца Бирюкова я ввожу, в повесть, по нескольким причинам. К примеру, ввожу его в повесть потому: что он, - с устаревшего украинского! – именно волк-одиночка (то есть, по-украински, именно бирюк!). Ввожу и для того, чтобы связать молодых масонов-декабристов, через него, именно с екатерининскими масонами. Ну и, разумеется, для того, чтобы ярче выделить саму ИГРУ-ПОРАЖЕНИЕ третьего стереотипа.
12. Взято, мною, из биографии А.С. Пушкина.
13. Взято, мною, из первого черновика к «Пиковой даме», А.С. Пушкина.
14. Поручик, князь Романов Александр Павлович, это у меня, ещё раз выделю, именно император Александр I.
15. Иван Васильевич Лопухин взят, мною, из исторических статей и книг, характеризующих, его, именно как официальную главу екатерининских вельмож-масонов, полностью подчиненных прусской «системы строгого наблюдения», тайно контролируемой, в России, неким Георгом Шварцем. Не официально же руководил заговором, против Павла I, не он (и не граф Пален), а, разумеется, граф Платон Александрович Зубов, последний мощный фаворит Екатерины II. Кстати, это свое утверждение я, как автор, обосновываю следующим. Пален - мелкопоместный эстонский дворянин, именье, которого, окружали - огромные владения именно братьев Зубовых. Именно по этой причине он, граф Пален, и прямо зависим от братьев Зубовых.
Его, то есть И.В. Лопухина, исторический писатель Г.В. Серебряков, в романе «Денис Давыдов», характеризует - почти как Пушкин: «Не последнюю скрипку в подготовке цареубийства… сыграет величественный старец, с довольно свежим, еще розовым лицом». Который напрямую был связан, по Серебрякову, с «негласным агентом немецкой масонской «системы строгого наблюдения», с Иоганн Георг Шварцем». И, разумеется, с английским капиталом. Вот почему у Пушкина, в шестой главе «Пиковой дамы», появляются - именно «богатые игроки». И появляются – именно в Москве.
16. «В Москве составилось общество из богатых игроков» - это и есть, как раз, екатерининские вельможи-масоны, подчиненный англичанам и пруссакам. Графа Платона Александровича Зубова, главного руководителя заговора против Павла I, я, пока, не ввожу в свою повесть. Введу его, в повесть-аналогию, в качестве «управляющего у старой графини». Что и выделил нам, А.С. Пушкин, в Заключение «Пиковой дамы».
17. Сурин, - это тайная пушкинская аббревиатура или - зашифровка. Кстати, одна из самых интереснейших зашифровок его. И – по многим направлениям! Попытаемся изложить её, вам, примерно следующим образом. Первое. Если её начать с четвертой буквы фамилии только что указанного героя, то получится, тогда, ИНСУР. Которая расшифровывается как: Иноземная Немка, Самозванка, Убила Романовых.
Зашифровка напрямую связана у поэта, тоже тайно, с его же Зуриным (Смотрите, пушкинский роман «Капитанская дочка», самостоятельно.). Зашифровка связана здесь, у поэта, уже через очень удачливого игрока, - и биллиардиста! - выигравшего, у Гринева, сто рублей! Кстати, это, - то есть сто рублей! - у Чародея нашей словесности тоже - указательное слово! Слово, уже выделенное им, в эпиграфе к первой главе “Пиковой дамы”, через строки: “Гнули - бог их прости! - От пятидесяти На сто».
Замечу, с игроком Зуриным, тоже являющимся у поэта, - если и фамилию этого героя начать расшифровывать с четвертой буквы! – аббревиатурой, или - тайной зашифровкой. Аббревиатурой – ИНЗУР! Расшифрованной, мною, как Иноземная Немка, Злодейка, Убила Романовых.
Через эту аббревиатуру поэт незаметно подводит нас, кстати: и к своей знаменитой оде «Вольность». Где у него тоже фигурирует – именно Злодей: «Самовластительный Злодей! Тебя, твой трон я ненавижу». Здесь слово «Злодей» относится, у поэта, к Наполеону. И к таким его строкам из той же оды: «Молчит неверный часовой, Опущен молча мост подъемный, Врата отверсты в тьме ночной Рукой предательства наемной…. О стыд! О ужас наших дней! Как звери вторглись янычары!.. Падут бесславные удары…. Погиб увенчанный злодей». Здесь слово «Злодей» относится, у поэта, именно к императору Павлу I. И так далее.
Второе, не менее интересное и - тоже важное для понимания, нами, именно «тайного Пушкина». Поэт тайно «протянет», - свои сто рублей! - и - в роман «Капитанская дочка». Кстати, сто рублей, чуть не ввергнувших, бедного Савельича, в обморочное состояние. И вновь, как и в своей лучезарной «Пиковой даме», через «карточные игры»! И – так далее.
Вот как тайно выглядят преображенные им, «карточные игры» его лучезарной «Пиковой дамы» - в его же романе «Капитанская дочка». Данные нам, Чародеем словесности, в тринадцатой главе его, - тоже, кстати, тайного! - произведения: «Я бросился на крыльцо. Караульные не думали меня удерживать, и я прямо вбежал в комнату, где человек шесть гусарских офицеров играли в банк. Майор метал (Герцог Орлеанский, кстати, тоже метал!). Каково было моё изумление, когда, взглянув на него, узнал я Ивана Ивановича Зурина, некогда обыгравшего меня в Симбирском трактире!».
Третье. Поэт вводит, свои тайные указательные слова (и признаки!) - в «Капитанскую дочку»! – и через эпиграфы к своему роману. Где у него фигурируют, - обратите внимание! – Княжин, Фонвизин, Херасков, А. Сумарков, уже прямым текстом выделенные поэтом, - из-за прямого гонения, на них, Екатерины-самозванки! - в его «Заметках по русской Истории 18-го века».
Четвертое. Кстати, очень опасное, лично для поэта, обстоятельство. Ибо поэт тайно вводит, в роман «Капитанская дочка»: как самого Николая I, личные его допросы декабристов, так и вновь, - как и у императора Александра I в «Пиковой даме»! - его очень низкий воинский чин.
Незаметно вводит, кстати, через следующие строки его «Капитанской дочки». Строки, данные, им, в 14-ой главе названного, выше, романа: «…и молодой гвардейский капитан, лет двадцати осьми (Николаю I было, к моменту свершения декабристского заговора, именно двадцать восемь лет! – примечание В.Б.), очень приятной наружности, ловкий и свободный в обращении».
Здесь Пушкин тайно подчеркивает нам, потомкам, иезуитскую ловкость, Николая I. Например, при личных допросах, им, декабристов. Ловкость, выразившуюся у царя, - как отмечают, уже, многие пушкинисты! – именно в его лицемерии и – в двоедушии. Именно с помощью их он и стремился сломать, при личном допросе, того, или иного, декабриста.
18. Играть мирандолем – не повышая ставки (мирандоль – условие в карточной игре, когда игроки не увеличивают ставки).
19. Поставить на руте – поставить так, чтобы были биты подряд несколько карт.
20. Здесь я ввожу, через имя и отчество «Екатерина Алексеевна», именно Екатерину II. Ввожу несмотря даже на то, что она будет говорить порой, в повести-аналогии, сама с собой (Что художественное произведение, в общем-то, допускает.)! И ввожу потому, что тайно ввел её, в «Пиковую даму», сам А.С. Пушкин. И ввожу её во вторую повесть-аналогию для, разумеется, увеличения сатиры на неё как на Самозванца с крайне низким уровнем морали и нравственности.
21. Понтировать: играть; ставить против банкира; вести карточную игру.
22. 28-го января, 1725 год; 1729 год; 1733 год (Последний год, разумеется, виртуальный, так как Петр Федорович родился - не в этот год!). Первый (или начальный) участок «царственной линии» «Пиковой дамы». Участок, специально выделенный мною, для вас, в повести-аналогии. Тайно существует, у поэта, и в его «Пиковой даме». А смысловое содержание его, кстати, весьма оригинальное. А.С. Пушкин помещает год рождения Ангальт Цербсткой, 1729-ый, между двумя Петрами.
Другими словами, делает Екатерину II, в «Пиковой даме»: могильщицей русских Романовых; заключает, год её рождения, между смертью Петра I и годом рождения Петра III, убитого, ею, в 1762 году. Кстати, он – и последний, - именно русский! – император. И - прямой внук, Петра Великого, по женской линии. Кстати, Ивана Антоновича, царя-узника, - он идёт, у историков, как Иван VI, - Екатерина II убьет - в 1764 году. Поручив возглавить заговор, против него, Екатерине Воронцовой-Дашковой. Он – правнук Ивана Алексеевича, сводного, по отцу, брата Петра Великого. И его, кстати, соправителя.
Кстати, А.С. Пушкин недоброжелателен к этой даме, то есть к Е. Воронцовой-Дашковой, именно в этом отношении. У него существуют две дневниковые записи по ней. Первая, от 4-го декабря 1833 года, очень большая. Поэтому прочтите, её, самостоятельно. Вторая, от февраля 1835 года, гласит следующее: «О нём (Старшем Уварове; - пояснение В.Б.) сказали, что он начал тем, что был бл…, потом нянькой, и попал в президенты Академии Наук, как княгиня Дашкова в президенты Российской академии». О «царственной линии», «Пиковой дамы», у нас будет, особый разговор, в пояснениях к пятой главе повести-аналогии.
Николай же первый не забудет, в заговоре против Пушкина, и Воронцовых-Дашковых! Именно на многолюдном бале у них, 23-го января 1837 года, Дантес и начнет демонстративно “ухаживать” за женой поэта. “Ухаживать” для того, чтобы вызвать, именно со стороны Пушкина, картельные действия. Через которые его и “поведут” к дуэли, с метким стрелком Дантесом, 27-го января 1837 года.
Через Воронцовых-Дашковых царь начнет и окончательную расправу над поэтом М.Ю. Лермонтовым. Более подробно, об этом, в наших дальнейших пояснениях к повести-аналогии.
23. m-me Lebrun –госпожой Либрен (франц).
24. Через «Петра Федоровича» я выделяю, в повести-аналогии, императора Петра III.
25. Vivat - Да здравствует! (франц).
26. По некоторым историческим работам Екатерина II родила, - официально - от императора Петра третьего! - сына Павла и дочь Анну, умершую в детстве; двух сыновей от Григория Орлова, один их которых стал графом Бобринским, а другой был отдан, Екатериной, в дом князя Бельского. Князя, с которым мать Екатерины II успела закрутить роман с целью влияния на двор императрицы Елизаветы Петровны. Выделим, что в предлагаемой повести-аналогии, мы начинаем уже, то есть исподволь, создавать, для «Екатерины Алексеевны», её реальное окружение. Используя, его, уже и для своих нужд. Ибо задач и целей, в художественном произведении, очень много.
27. Под «Павлом Петровичем» скрыт у меня, как и в русской Истории, император Павел I.
28. «1769, 1773 и 1777 годы» - это второй участок «царственной линии» «Пиковой дамы». Участок, в котором: 1769 год - год рождения Наполеона; 1773 год – это год «игры» Екатерины II, - совместно с англичанами и пруссаками с их масонами, возглавляемых их «серым кардиналом», графом Сен-Жерменом! – против французского двора. Двора, жестко боровшегося, с ними, за гегемонию над Европой и, следовательно, уже над всем остальным Миром. А 1777 год - год рождения императора Александра I. Императора, который, даже по году своего рождения - как бы побеждает, по пушкинской сатире на Александра первого! - Бонапарта. Кроме того, 1773 год – это и начало мощного бунта, русского народа, против Екатерины II.
29. Трисмегист – Гермесу Трисмегисту приписывались герметические книги – религиозно-философские книги александрийской эпохи (I –IV века нашей эры), имевшие большой успех, в Европе, в средние века.
30. Гермес - в древней мифологии – бог торговли, покровитель стад, дорог; в эллинскую эпоху Гермес считался покровителем магии. Ввел в свою повесть-аналогию, немца Трисмегиста, с целью развернуть ещё одну интригу повести-аналогии. С выходом, в ней, именно на “Жермена”! Она у меня, однако, не совсем, наверное, получилась. Оцените, моё “изобретение”, самостоятельно. Да и далеко “уходить”, от текста пушкинской “Пиковой дамы”, не входило в мои планы.
А “обрусевший немец”, у Пушкина в “Пиковой даме”, это именно император Петр III, отец Павла I. Ибо был он: и воспитан - на немецкой стороне, в карликовом немецком княжестве Голштиния; и рожден - от полунемки Анны (Вторая, после Елизаветы Петровны, дочь Петра Великого, рожденная именно немкой Екатериной первой!) и немецкого герцога. Именно под давлением, на Елизавету Петровну, прусского короля Фридриха Великого (Переписка имеется в российском архиве!), и был взят, Елизаветой Петровной, в наследники российского престола. Уже с этого момента и начинается разворачиваться династическая интрига, англичан и пруссаков, против России. Интрига, к которой они потом подключат - именно Ангальт Цербстскую. В качестве, разумеется, жены Петра Федоровича.
31. la Venus muscovite! – московскую Венеру! (франц). Так А.С. Пушкин тайно сатирично изображает, в “Пиковой даме”, именно Екатерину II. Видимо, - и, скорее всего! - именно за её, всем известную, сексапильность и её, практически бесконечные, любовные романы с придворными.
32. Ришелье – маршал Франции, выдвинувшийся при герцоге Орлеанском и короле Людовике XV.
33. Герцоги Орлеанские – это младшая ветвь французских королей. Герцога Орлеанского, выделенного А.С. Пушкиным в «Пиковой даме», англичане и пруссаки даже сделали, - чтобы подвести, Париж, к Великой французской революции! – главой общеевропейской масонской ложи. А тот, «почувствовав её зловещность» (Так пишут некоторые исторические писатели!), повел решительную борьбу с масонами. За что и был убит, ими, уже на второй день Великой французской революции.
Кстати, точно так же поступили и США, введя, в масоны, президента Чили, Сальвадора Альенде. При перевороте 1973 года, организованным спецслужбами США, он был убит. Страной стал править их ставленник и марионетка Аугуст Пиночет, - тоже, по СМИ, масон! – превративший, Чили, в сырьевой придаток США и наворовавший, у чилийского народа, огромное состояние.
34. Фараон – азартная карточная игра.
35. «…проиграла герцогу Орлеанскому». – Проиграла французам, то есть французскому двору, Ангальт Цербстская, - совместно с канцлером Бестужевым-Рюминым! - в начале Семилетней войны, когда передала своему любимому Фридриху Великому, в 1757 году, план бездействия русской армии, во главе с Апраскиным, против прусских войск. Французы, тогда, моментально “настучали”, императрице Елизавете Петровне, как на неё, так и на канцлера Бестужева-Рюмина. Бестужев был - свален и отослан, в ссылку, в его подмосковную деревню. Екатерине же удалось, тогда, вывернуться и остаться - живой и - при дворе. Так что и здесь, наш Великий поэт, объективный историк!
36. Guod erat demonstrandum! - Что и требовалось доказать! (латынь).
37.Граф Сен-Жермен – Все историки, - а за ними, разумеется, и пушкинисты, создающие текстовые анализы для пушкинских произведений! – пишут, что он – «французский авантюрист XVIII века». Что – принципиально неверно и, к тому же, необъективно. А.С. Пушкин – пока единственный из историков, определивший, Сен-Жермена, именно как «серого кардинала» англо-прусских масонов.
С помощью «жизненного эликсира», которого, и была доведена, до двух инсультов, - последний из которых оказался смертельным, - императрица Елизавета Петровна. Причастен он, именно как организатор убийства дочери Петра Великого, и к убийству в 1762 году, братьями Орловыми, - во главе с Ангальт Цербстской! - императора Петра III, и в 1764 году, через подпоручика В.Я. Мировича и княгиню Е. Воронцову-Дашкову, - разумеется, под «патронажем» Ангальт Цербстской, - царя-узника Ивана Антоновича (или Ивана VI). Таким образом, всего за два года англо-прусскими масонами было убито трот легитимных российских императоров и посажен, на русский трон, Самозванец, имя которому - Екатерина “Великая”!
Названный, выше, «граф» вел, - до приезда и действий, его, в России в 1760-62 годах! – масштабную подрывную работу и в Париже. В Париже, из которого ему и пришлось - бежать. Из его же биографии известно, что он вел, подрывную работу, и в Индии. А.С. Пушкин отразит этот период, из жизни «графа», через строки «Сказки о золотом петушке»: «В сарачинской шапке белой, Весь как лебедь поседелый, Старый друг его, скопец». В Индии, после которой англичане и вытеснили из неё, вооруженным путем, французов, сделав её, на два столетия, английской колонией. Умрет же, «граф», в Германии - под покровительством прусского короля Фридриха Великого.
А.С. Пушкин незаметно выделит в «Пиковой даме», подрывную деятельность «графа»:
- и через то, что «бабушка», то есть Екатерина II, «любила его без памяти»;
- и через “Записки” Казановы, где «граф», у него, шпион;
- и через помощь его, Ангальт Цербстской, в её «игре» против французского двора. Двора, подготовившего, ей, двух явных Самозванцев: «княжну Тараканову» и Е. Пугачева. Потому «карточная игра», молодой «Анны Федотовны», и происходит, у Пушкина, именно в 1773 году, то есть при разгорании пугачевского бунта. Полностью посвятит он, «графу» Сен-Жермену, и свою тайную «Сказку о золотом петушке» (Смотрите её основное тайное содержание – в начале наших пояснений к повести-аналогии.).
Кстати, только один Казанова и приоткроет, в своих Записках, истинное лицо «графа» Сен-Жермена. Да, практически через два столетия, исторический писатель Е.Б. Черняк в своей книге «Пять столетий тайной войны». Издательство «Международные отношения». Москва. 1972 г. Писатель Черняк, тоже посвятивший «графу» Сен-Жермену, как и А.С. Пушкин, целую главу своего документально-художественного труда.
38. «…Казанова». – Историки и пушкинисты тоже пишут, о нём, вздор, типа: «итальянский авантюрист XVIII века». Ещё и говоря, при этом, о его многочисленных любовных похождениях. А у поэта он выделен, в «Пиковой даме», и потому, что именно он побывал в Петербурге, в 1765 году (Факт подтвержден документами российского архива!), - по заданию французского двора и католической церкви, - чтобы проверить слух об убийстве Екатериной II, царя-узника, - уже юноши! - Ивана Антоновича.
39. au jeu de la Reine! – На карточную игру у королевы! (франц).
40. Соника – выигрыш или проигрыш сразу, с первой ставки.
41. Порошковые карты – карты, которые употреблялись шулерами, наносившими, на карту, легко стирающимся порошком лишнее очко.
42. Кабалистика – средневековые магические «науки» и связанные, с ними, обряды. Именно масоны и стали широко использовать, их, в своих обрядах. Использовать именно для вовлечения, нужных, им, людей, в масонские ложи.
43. «…Зорич С.Г». – Историки, - а, вслед за ними, и пушкинисты! - пишут, о Зориче, примерно так: «Зорич – один из многочисленных фаворитов Екатерины II». Или, к примеру: «Зорич – кратковременный фаворит Екатерины второй». Пушкин же выводит Зорича, в своей «Пиковой даме», чтобы выделить новое преступление Екатерины-самозванки. А именно: убийство ею, в 1776 году, - через князя Потемкина и акушерку-отравительницу Зорич! - первой жены императора Павла I, немецкой принцессы Вильгельмины Дармштадской. Жены, ставшей, в православии, Натальей Алексеевной и вздумавшей составить партию, при дворе, с целью заключения, Екатерины, в крепость или в монастырь.
Такие же намерения имел, кстати, и сам император Петр III, уже готовивший, для «кроткой Екатерины», специальный домик в Шлиссельбургской крепости. Вот главный смысл ввода, поэтом, Зорича в свою тайную «Пиковую даму»! Он – родной племянник названной, выше, акушерки-отравительницы, принимавшей, у Вильгельмины, роды. Именно за преступление своей родной тетки он и стал кратковременным фаворитом, - даже ещё при могущественном, тогда, князе Потемкине! – Екатерины «Великой»!
Кстати, версию А.С. Пушкина, созданную, им, на основе материалов российского архива, подтвердят – тоже очень поздно. И, как всегда, только единицы. К примеру, писательница-революционерка Спиридонова (Евгеньева М. – псевдоним). Подтвердит в брошюре «Фавориты Екатерины». Издательство «Воля». Москва. 1924 г. Есть и художественный фильм по царствованию Екатерины II. Фильм, в котором отравитель принцессы Вильгельмины, кстати, не князь Потемкин, а - Григорий Орлов.
Здесь же уже специально выделим, что Екатерина II, практически начала заговор против своего сына - с 1776 года. С года расправы, ею, над принцессой Вильгельминой Дармштадской. Ибо увидела явное сочувствие, своего сына, планам и намерениям своей первой жены, Натальи Алексеевны. Но всё же перенесёт главный акцент своего заговора, против него, на последние годы своей жизни. Что делает и А.С. Пушкин, в своей «Пиковой даме», именно через Зорича, естественная смерть, которого, 1799 год.
Другими словами, он «царственную линию» «Пиковой дамы» переносит, в этот период русской Истории, именно на 1796 год, на год смерти Екатерины II. Или завязывает «царственную линию» своей повести, - в единый узел! - именно через год смерти Екатерины «Великой». "Завязывает", её, именно на 1796 год! Это – очень важная особенность всей выделяемой, здесь, «царственной линии» «Пиковой дамы», тайно выделенной нам, - в основном через годы рождений и смертей русских царей и Наполеона! - самим Великим поэтом.
Завершающий же участок, «царственной линии» «Пиковой дамы», создаст через годы смертей: Наполеона - 1821 год (Взято, мною, из эпиграфа к четвертой главе пушкинской “Пиковой дамы”.); императора Александра I (1825 год), который даже по году своей смерти побеждает, - по сатире поэта на него! - Бонапарта (На самом же деле он прожил – 48 лет, а Наполеон – 52 года!); отца Германна (1829 год); самого Германна-Павла I (1833 год). Вновь сохранив, на её завершающем участке, именно четырехгодичный интервал её.
Как вы уже знаете, Николай I продолжит «царственную линию» пушкинской «Пиковой дамы», сохранив, в ней, и четырехгодичный интервал. Он назначит расправу над Пушкиным, через заказную дуэль, на 1837 год, а над Лермонтовым, тоже через заказную дуэль, на 1841 год.
44. «Пожалуй, поручу, это дело, моему брату Николаю». – Я специально ввёл это. предложение, в контекст повести-аналогии, для того, чтобы напомнить, вам, что именно с начала 1833 года, - с конца января! – Николай I и начал свой заговор против А.С. Пушкина. Свидетельство-факт, тому, отъезд награжденного “Анной I-ой степени”, Николаем I, барона Геккерна, - после января 1833 года! - в продолжительный отпуск. При возвращении, из которого, он и встретится, - как бы случайно! - с Дантесом, найденного, для Николая I, графом Нессельроде (Дантес приходился дальним родственником, Нессельроде, по материнской линии.).
А только что выделенное, выше, предложение пояснения № 44 (с объяснением, его, вам!), по моему разумению акцентирует, - для внимательного читателя, разумеется! – именно на этот важный, с любых точек зрения, момент из биографии нашего Великого поэта. Акцентирует внимание читателя на момент начала николаевского заговора, против Пушкина, именно с конца января 1833 года. Более точно – на 27-ое января 1833 года. Момент трагический, прямо ведущий нас, обратите внимание, тоже к январской, - и тоже в конце января месяца! - 1837 года, дуэли Дантеса, с поэтом. Более точно – на 27-ое января 1837 года! Ранее пушкинисты начинали дуэльную историю, А.С. Пушкина, только с 4-го ноября 1836 года, то есть с даты получение, им, диплома-пасквиля.
45. «…некого Платона Александровича Зубова». – В «Пиковой даме» А.С. Пушкин фамилию «бывшего управителя у старой графини», - то есть графа Платона Александровича Зубова! - разумеется, не называет, но намекает, через «старую графиню», именно на неё. Именно он, ещё раз выделим, настоящий и главный руководитель заговора против императора Павла I. Его мы не ввели в екатерининское масонское вельможное окружение, кстати, - смотрите, его, выше! – только потому (и для того!), чтобы показать вам, здесь, что именно он был, - как последний самый мощный фаворит Екатерины-самозванки! - настоящим управителем России при уже старой, или престарелой, Екатерине второй. Что, собственно, выделил, нам, и А.С. Пушкин в Заключение «Пиковой дамы».
Его родная сестра, графиня Ольга Александровна Жеребцова (урожденная Зубова), даже специально заведет роман с английским послом Уитвордом, в Петербурге того времени. Заведёт роман, чтобы свалить, через английский капитал, именно императора Павла I. Даже современный историк-драматург, Э. Радзинский, до настоящего времени трактует, - выделяемые, здесь, события и обстоятельства! - несколько по-другому! А вот А.С. Пушкин и здесь оказался, на мой взгляд, более объективным историком.
46. «…очень приятной наружности». – В пушкинской «Пиковой даме» Чаплицкий и Чекалинский антиподы не только по своим целям и действиям (один - проигрывает, другой – выигрывает), но и по созвучию своих фамилий.
На основании этого и мы в повести-аналогии «Немецко-русский Бонапарт» дали, им, соответствующие, их действиям и целям, фамилии: Мотовский – проигрывает, Матусовский, – если вспомнить о шахматах как игре (От слова “мат”, шахматной игры!), - выигрывает. Но в повести-аналогии «Усмешка Екатерины «Великой» мы уже отошли от этого принципа: Сделали Матусовского – Лопухиным! Сделали для того, чтобы ещё ярче выделить, что именно он – глава русских масонов!
47. Vaterland. – Отечество (нем). Дословный перевод – страна отцов.
Наступило время подвести и некоторые итоги, как по первой главе нашей повести-аналогии, так и по всем пояснительным пунктам к ней. А мы их специально создали, для вас, чтобы воочию показать именно вам, читателям, как можно, - именно через прототипность! - поменять не только само «лицо» пушкинской повести, но и поменять, даже, её содержание.
И поменять, разумеется, её «лучезарность», то есть именно необыкновенную красоту пушкинской «Пиковой дамы». Красоту, из-за которой она, собственно, и прославилась. Её, именно из-за гениального пушкинского текста, до сих пор так и называют – «лучезарной»! Как, впрочем, и его роман в стихах «Евгений Онегин»! Особенно – его восьмую, - самую прекрасную, кстати! – главу. А в ней, кстати, тоже очень много пушкинских тайн. Некоторые, из них, я показал, своим читателем, в книге «Самодержец и Поэты».
Глава 2
Эпиграф ко второй главе.
1. Пушкинисты прошлого, явно увлеченные версией П. Щеголева «о плохих семейственных отношениях и обстоятельствах Пушкиных-Гончаровых», - версии не только неверной, но и необъективной! – даже не удосужились найти истоки пушкинского эпиграфа ко второй главе его повести. Кстати, это, якобы: взаимная влюбленность, жены поэта, и – Дантеса. Это, кстати, доминанта книги П. Щеголева. Или, к примеру: «втюренность», в Дантеса, Екатерины Гончаровой. Тайное сожительство, поэта, с Александриной Гончаровой. И так далее. Что тоже просматривается именно в названной книге. Однако вернемся к истокам и к обозначенному, выше, эпиграфу.
А это, между прочим, разговор знаменитого поэта-партизана, Д.В. Давыдова, с графиней М.А. Нарышкиной, ещё в так называемые «послелицейские годы», рассказанный, Пушкину, знаменитым гусаром. Разговор, фиксирующий слухи и сплетни петербургского света, того времени, о взаимоотношениях императора Александра I со своей многолетней любовницей, с М.А. Нарышкиной. Любовницей, изменившей императору Александру I, с князем Голицыным, «как простому смертному»! Это, кстати, выражение современного историка Анисимов Е.В. в его книги «Россия в середине 18-го века». Издательство «Мысль». Москва. 1988 г.
Исток, этот, очень важен. Ибо взбешенный Николай I, - даже не побоявшись вполне возможного разоблачения, его, в петербургском свете! – выведет, - именно в пасквиле к поэту! - мужа только что указанной, выше, графини М.А. Нарышкиной. Выведет в нём, - кстати, с полными инициалами и фамилией! - именно графа Д.Л. Нарышкина.
Вот факт: “Кавалеры первой степени, командоры и кавалеры светлейшего ордена рогоносцев, собравшись в Великом Капитуле под председательством достопочтенного великого магистра ордена, его превосходительства Д.Л. Нарышкина, единогласно избрали г-на Александра Пушкина коадъютором великого магистра ордена рогоносцев и историографом ордена. Непременный секретарь граф И. Борх».
И вот как, этот исток, передает нам, поэт Д.В. Давыдов, в своем письме, к Пушкину, от 4-го апреля 1834 года: «Помилуй! Что за диавольская память? – бог знает когда, на лету, я рассказал тебе ответ мой М.А. Нарышкиной на счет «камеристок, которые свежее», - а ты слово в слово поставил их эпиграфом в одном из отделений Пиковой дамы. Вообрази мое удивление, а ещё больше восхищение моё жить в памяти твоей, в памяти Пушкина, некогда любезного собутыльника и всегда моего единственного, родного души моей поэта! Право, у меня сердце облилось радостью, как при получении записки от любимой женщины».
Так что заговор царя Николая I, против А.С. Пушкина, отчетливо виден даже через пушкинский эпиграф ко второй главе его «Пиковой дамы».
2. «… её воспитанница». - Воспитанница, у которой даже сестра – шведская королева, а свекровь - вдовствующая российская императрица Мария Федоровна! Да и сама она – императрица! Причем, действующая! А высший патрон у неё был - сама Екатерина Великая!
3. «Что в твоей княжне Полине хорошего есть?». – Попытаемся объяснить, это предложение, примерно следующим образом. А.С. Пушкин в «Пиковой даме» и через «княжну Полину», - смотрите вторую, четвертую главы пушкинской «Пиковой дамы» и её Заключение! - создаёт тайную свою зашифровку! Очень, кстати, опасную зашифровку для него лично. Это, - после, разумеется, Нарумова, тайно превращенного поэтом, в первой главе повести, в П.В. Нащокина; Сурина и Зурина в его «Пиковой даме» и в романе «Капитанская дочка»!- очередная, ещё раз выделим, тайная зашифровка нашего Великого поэта. Попробуем объяснить её, вам, через небольшой отрывок из моей первой книги «За что убили Пушкина?». Вот он, перед вами:
«А в Заключение повести, сатирично произведя, его, из поручиков в ротмистры (За его «выдающиеся» полководческие «способности»; - смотрите, об этом: в начале нашей первой книги и в стихотворении «Воспитанный под барабаном Наш царь лихим был капитаном: Под Австерлицем он бежал, В двенадцатом году дрожал».), даже женит его, на названной нами, выше, Идалии Полетики. Что тоже равно, если продолжить разговор именно о чинах, чину капитана! А по Идалии Полетики, если продолжить разговор и на эту тему, самой известной в Петербурге, - по сравнительно долгой холостяцкой жизни поэта! - даме легкого поведения, «обслуживающей» тогда в столице, в основном, Кавалергардский полк.
Забегая вперёд, скажем, что Дантес тоже тайно сожительствовал с нею. Называя её, в полной переписке с бароном Геккерном за 1835-36 годы, - которая опубликована в России, в петербургском журнале «Звезда» № 9, совсем недавно, в 1995 году! - «Супругою». Кстати, Бетанкур – тоже её любовник. «Это один из моих верных», - писала, Идалия Полетика, в одном из писем, 1837-39 годов, к Екатерине Гончаровой.
Похоже, что и П.П. Ланской, которого его дочь, знаменитая А.П. Арапова, - тоже, как и Идалия Полетика, ненавидевшая Пушкина! - выставила, в своих воспоминаниях, в качестве «охранника» свидания Дантеса с Н.Н. Пушкиной, 2-го ноября 1836 года, на квартире Идалии Полетики, был, с Идалией Полетикой, в каких-то отношениях. Что, кстати, не соответствует действительности, так как П.П. Ленской был в то время (Как установили исследователи!) в Могилевской губернии и, потом, в Витебской губернии - «для контроля над набором рекрутов». В пушкиниане, об этом, сказано - очень и очень мало. Да и - очень плохо, то есть неверно. Как мало уделено внимания, в ней, и самому П.П. Ланскому, второму мужу Н.Н. Пушкиной.
А это, - то есть замужество Н.Н. Пушкиной, в 1844 году, за П.П. Ланского! - одно из последних мощных тайных надругательств, царя Николая I, над уже мертвым поэтом. Главный смысл, которого, что и жена, поэта, досталась – врагам его!
Пушкин же весьма отчетливо выделяет любви обилие, Идалии Полетики, и в письме к жене от 6-го мая 1836 года: «Что Москва говорит о Петербурге, так это умора. Например: есть у вас некто Савельев, кавалергард …влюблен он в Идалию Полетику и дал за неё пощёчину Гринвальду (А это командир Кавалергардского полка того времени; - примечание В.Б.). Савельев на днях будет расстрелян. Вообрази, как жалка Идалия!» (Смотрите письмо, поэта, самостоятельно.).
А «женит» его, - то есть императора Александра I, - на Идалии Полетики, через последнее предложение «Пиковой дамы»: «Томский произведен в ротмистры и женится на княжне Полине». Кстати, здесь сатирична даже фамилия названного, выше, “князя”. «Томский» означает в некоторых стихотворениях поэта, - приведенных, вам, ещё в моей книге “Самодержец и Поэты” и относящихся к Александру I, - именно «томный». Или, более точно, ленивый.
Кстати, вот как выглядит, у Пушкина, расшифровка «княжны Елецкой» (Смотрите вторую главу пушкинской повести.), или «княжны Полины» (Смотрите четвертую главу и Заключение «Пиковой дамы».). «Княжна Полина», - если поменять, в её имени, букву «Н» на букву «Д»! - и будет, как раз, «ПолИда». Другими словами, будет, у А.С. Пушкина, именно – Полетикой Идалией.
А «Елецкая» она у поэта потому, что имение кавадергарда Александра Михайловича Полетики, её мужа, которого Пушкин несколько раз выделяет, кстати, и в своем дневнике за 1833-35 годы, находится, если смотреть по карте, из Петербурга, за городом Елец. Находится, более точно, вблизи города Тамбова.
Отсюда и идёт, тоже, кстати, прямо-таки патологическая ненависть, Идалии Полетики, к Пушкину. Которую она пронесет - через всю свою, довольно-таки долгую, жизнь. Идёт и потому, что именно она передала, царю, тайно перлюстрированный ею, - у поэта, в его кабинете! - второй черновик «Пиковой дамы». Который был - еще совершенно не зашифрован поэтом! И дневник, который она, разумеется, прочитала».
Как видите уже и сами, и здесь тайный текст пушкинской «Пиковой дамы» идёт совершенно не по руслу его «лучезарной», - и, потому, знаменитой на весь Мир! - повести.
4. «…княгиня Самойлова». - Коротко поясню и появление в повести «Усмешка Екатерины «Великой» – княжны Софьи Александровны Самойловой. Внучки, - разумеется, весьма условной! – «княгини Самойловой» (Смотрите повесть-аналогию.). Причина, здесь, в общем-то, проста. Я, тоже создавая некоторые самостоятельные интриги в своей повести-аналогии, - для расширенного показа, вам, николаевского заговора против Пушкина! - использовал тот исторический факт, что именно Софья Александровна Самойлова вышла замуж, - в своё время, разумеется! – за графа Алексея Алексеевича Бобринского (1800-1868 годы). Тоже внука, - но только побочного! – Екатерины «Великой»!
И, тогда, у меня получилась, наверное, весьма занятная «картинка». Картинка, которая пригодиться, может быть, даже пушкинистам. Картинка, весь смысл, которой, заключен, у меня, примерно в следующем. Николай I – тоже прямой внук Екатерины II. Жена Николая I, императрица Александра Федоровна, - которую А.С. Пушкин, кстати, тоже не особо жаловал из-за её пренебрежительного отношения к придворным, в числе которых оказался и он сам! – сплетничает с графиней С.А. Бобринской. Тоже находящейся замужем - за внуком Екатерины второй! Сплетничает как насчет князя А.В. Трубецкого, - с которым она, по всей видимости, «крутила» тайный роман, ибо засекречивала, его, под прозванием «бархат»! - так и насчет Дантеса, будущего убийцы поэта.
Другими словами, мы видим здесь, перед собой, двух «невесток», вышедших замуж – именно за внуков Екатерины «Великой». И тоже ведущих, - как и их мужья! - весьма разгульный образ жизни. Невесток, первая из которых, то есть именно императрица Александра Федоровна, скорее всего не только чувствовала, но и даже осознавала, что её муж, царь Николай I, крайне враждебен к нашему Великому поэту.
Потому, собственно, и идут - её специальные «невыходы» к своим придворным. "Невыходы", зафиксированных, нам, самим А.С. Пушкиным в его дневнике («Ждали императрицу три часа»; - дневниковая запись, А.С. Пушкина, от 2-го апреля 1834 года.). Её прямое участие в сценическом фрагменте николаевского заговора против поэта, организованным Николем I, 12-го декабря 1834 года, - то есть именно в день рождения императора Александра I, - с помощью именно своей жены. Пример-факт: «Государыня была вся в белом, с бирюзовым головным убором; государь – в кавалергардском мундире»; - дневниковая запись, поэта, от 18 декабря 1834 года. Кстати, парадный мундир, кавалергарда, тоже белого цвета. Её разговоры, с графиней С.А. Бобринской и с Екатериной Тизенгаузен, сестрой графини Д.Ф. Фикельмон: о женитьбе Дантеса на Екатерине Гончаровой; о Пушкине; о трех сестрах Гончаровых; и прочее.
Кстати, указанный, выше, сценический фрагмент заговора я назвал, в третьей своей книги «Заговор против Пушкина»: «Пушкин, императрица в белом, - и «белый человек»! - в Аничковым дворце». Назвал, так, потому, что и мундир кавалергарда - тоже белого цвета. И, разумеется, потому, что при пушкинской “панихиды” по Екатерине II, - в пятой главе его повести! - так и сверкает, у поэта-сатира, именно “белое платье императрицы-самозванки”!
Как не отличалась большой нравственностью и святостью, собственно, и третья из выделяемых, здесь, «невесток», тоже находящаяся замужем - именно за внуком Екатерины «Великой», имя и титул, которому, император Александр первый! Которой, то есть именно императрице Елизавете Алексеевне, мы и начинаем давать, здесь, вполне определенную характеристику, - как, кстати, и А.С. Пушкин в своей «Пиковой даме»! – именно со второй главы своей повести-аналогии. А она у нас, на основании именно её биографии, не совсем благоприятная для неё.
Вот что нам известно о биографии, названной, выше, императрицы, к примеру, от некоторых историков и писателей, пишущих на исторические темы. А они упоминают, в своих книгах и в трудах, о любовных связях, императрицы Елизаветы Алексеевны, и с другими, - помимо, разумеется, императора Александра I, как её мужа! – мужчинами. А.С. Пушкин выделил в «Пиковой даме», к примеру, - кстати, и здесь, он, именно первый! – что Елизавета Алексеевна имела любовную связь - именно с графом Алексеем Зубовым, с сыном графа П.А. Зубова. Другие, - к примеру, швейцарский писатель Анри Валлотон! - выделяют её любовную связь - с Адамом Чарторыйским!
Третьи – её явное неравнодушие к простому гвардейскому офицеру А.Я. Охотникову, делая, в своих работах и в книгах, и робкие предположения (Или выделяя, в них, и слухи петербургского света, - что – точнее! - именно по этой теме!): о соперничестве, императрицы, с молоденькой, тогда, матерью Н.Н. Пушкиной, княгиней Натальей Ивановной Загряжской; о заказном убийстве по тем же слухам петербургского света, - названного, выше, офицера! – именно императором Александром I; и т.д.
А, в общем, и в целом, и здесь, как видите уже и сами, тайное русло пушкинской повести вовсе не сливается - с сюжетным руслом его «лучезарного» произведения. Оно, у великого Чародея словесности, всегда самостоятельно. Самостоятельно именно за счет своевременного и, главное, гениального ввода поэтом, в свою повесть, как выделяемых, здесь, прототипов, с их, тоже прототипными, обстоятельствами из жизней выбранных, им, исторических личностей, - всегда их не украшающих! - так и за счет многих его тайных зашифровок. И, разумеется, за счет многих материалов - российского архива.
И они часто связаны, как оказалось, именно с заговором, царя Николая первого, против А.С. Пушкина. Поэтому, уже закончив пояснение именно по С.А. Бобринской (Смотрите, его, выше!), рискнем дать вам, дальше, хотя бы несколько выдержек из некоторых исследовательских работ моего книжного цикла. Выдержек, через содержание, которых, вы отчетливо увидите - именно царский заговор против нашего Великого поэта, уже постепенно раскрываемый, мною, в предыдущих моих пояснениях. Что представляется мне, как исследователю, тоже важным.
ххх
Вот, хотя бы некоторые из них, выделяющие многочисленные выпады, А.С. Пушкина, против всех, без исключения, царей екатерининской ветви, то есть против царей-самозванцев. Это, кстати, по оценке самого А.С. Пушкина. И выдержки, выделяющие у меня, в моих исследовательских работах, именно заговор, царя Николая I, против А.С. Пушкина. Что представляется мне в данный момент, ещё раз выделим, тоже важным. Они, то есть выдержки, тоже связаны у меня, - по моему исследованию! - именно с дамами! Пояснения, кстати, не так уж и просты. Но мы, все же, рискнем представить их, вам, так, как они сложились, у меня, в моём исследовательском книжном цикле.
ПЕРВАЯ ВЫДЕРЖКА, с которой я уже начинаю постепенно выделять, перед вами, именно истоки ненависти, царя Николая I, к поэту. И начинаю выделять, в ней: и тайную зашифровку Пушкиным, в «Пиковой даме», даты возможного любовного свидания, царя Николая I, с графиней Д.Ф. Фикельмон (А это – осень-зима 1831/32 года!), в которой поэт – прямой соперник царя-ловеласа; и тайную зашифровку, - уже царём Николаем первым! - «Императорского сообщения Пушкину». Информации, данной им, лично Пушкину, через анекдот писателя-доносчика, Ф.Ф. Вигеля, о смерти Екатерины II. И «сообщающее» поэту, кстати, что активная фаза заговора, против него, начнется у царя, через ряд «сюрпризов» Пушкину, перед 6-ым ноября 1836 года, то есть именно перед днем смерти Екатерины II (Через эту выдержку я плавно подвожу, - или подготавливаю, вас! - именно к только что сказанному выше.):
«Представьте теперь, как был взбешен, царь Николай I, читая, в повести, пушкинские строки об его, поэта-Германна, ухаживании за женой своего, горячо любимого, им, старшего брата. Кстати, здесь хоронится и миф о тайной любви, Пушкина, именно к названной, выше, императрице. Миф, тоже созданный, кстати, пушкинистами прошлого. Более того, именно через слово «воспитанница» (Воспитанница самой Екатерины второй!) поэт выделяет и своё явно недружелюбное отношение к ней. Отношение, скорее всего связанное, поэтом-историком, с её многочисленными родственными связями с немецкими дворами, которые тайно контролировали - высшую власть в России (Императрица Елизавета Алексеевна, ещё раз выделим, принцесса Баденская.). А её сестра, ещё раз напомним вам, шведская королева.
Но и этого – мало поэту. Он, - зная о «скандальной хронике» александровского двора видимо всё! - в Заключение «Пиковой дамы» выделит такой острейший выпад, против Александра I, равный, разве что… его, Пушкина, в высшей степени сатиричной «женитьбы», царя Александра I, на… Идалии Полетики. Как даме, держащей, в Петербурге, первенство - по легкости своего поведения с мужчинами.
А знал он, по российским архивам, - к которым его допустили! - действительно многое. Примеры. Кратковременную связь, императрицы Елизаветы Алексеевны: с Алексеем Зубовым, с сыном графа Платона Александровича Зубова, бывшего любовника уже у старой Екатерины II; её любовную связь - с Адамом Чарторыйским. Кстати, это подтверждает и швейцарский писатель Анри Валлотон в своей книге «Александр I»: «Когда муж охладел к ней, она, казалось, испытала мимолетное увлечение к красавцу Алексею Зубову. …Любовная связь была, у Елизаветы, и с Адамом Чарторыйским».
Вот факт: «Лизавета Ивановна вышла замуж за сына бывшего управителя у старой графини» (Смотрите Заключение «Пиковой дамы».). Выделенную же, выше, зашифровку (или тайную запись) мы дадим вам, скорее всего, несколько ниже. Кстати, она расшифрована, у меня, в книге «Самодержец и Поэты». Она весьма оригинальна, по своему содержанию, и тоже весьма язвительна, - и сатирична! - по своему тайному смыслу.
Несет, в себе, возможную, по Пушкину, дату любовного свидания, царя Николая I, с графиней Д.Ф. Фикельмон, знаменитой внучки М.И. Кутузова. С графиней, сердце которой царь-ловелас, тоже, - как и Александр I, кстати! - пытался завоевать. Вступив, при этом, и в тайное соперничество с поэтом. Соперничества, от которого, надо предполагать, не раз приходил - в бешенство.
А подтверждается, это, тем, что Николай I «поставит», по пушкинской схеме тайной записи, «Императорское сообщение» поэту. Сообщение, данной, им, в анекдоте писателя-доносчика, Ф.Ф. Вигеля, о смерти Екатерины II. Содержание, которого, Пушкин добросовестно запишет - в свой дневник под датой 7-го января 1834 года (Пока смотрите дневник поэта, с записью анекдота, в нём, самостоятельно.).
Главный смысл, которого: что Пушкина будет ждать, - перед 6-ым ноября 1836 года! - через ряд сюрпризов (Свидание-провокацию, Дантеса, с женой поэта, на квартире Идалии Полетики, 2-го ноября 1836 года, и пасквиль от 4-го ноября этого же года.), - «открытая», или активная, стадия заговора. Стадия, в которой поэт, - и все три сестры Гончаровы! - и будут, в самой наисильнейшей степени, - через грязные сплетни о них; через мнимую неверность жены, Пушкину; через пасквиль, и прочее! - очернены царем Николаем I и - его заговорщиками. Что и случится – в реальности.
Схема николаевской тайной записи (или зашифровки), - и её расшифровка с пояснением! - тоже приведены, мною, в книге «Самодержец и Поэты» (Попытаемся привести их, вам, несколько ниже.).
Кстати, диплом-пасквиль, только что упомянутый нами, выше, напрямую связан у Николая I, в заговоре против поэта, именно с только что обозначенным вам, выше, «Императорским сообщением Пушкину» от 6 января 1834 года. Смотрите пушкинскую дневниковую запись от 7 января 1834 года. Пасквиль напрямую связан тогда, когда, до свершения заказной дуэли через Дантеса, еще три года! Кроме того, пасквиль связан, Николаем I, и с датой, олицетворяющей, у царя-«сценариста», день смерти Екатерины II. Она умерла, еще раз выделим, 6-го ноября 1796 года».
Как видите уже и сами, выдержка уже начинает раскрывать, у меня, именно николаевский заговор против Пушкина.
ВТОРАЯ ВЫДЕРЖКА, выделяющая, у меня, многие особенности предыстории николаевского заговора против поэта, в которой главным было – чуть ли не состоявшееся, у царя Николая I, заказное убийство Пушкина:
«Выделим, что названное, выше, тайное соперничество царя, с поэтом, примет, к осени 1831 года, очень острую форму. Породив - предысторию заговора: Николай I чуть не убьет, поэта, через наемного убийцу! По такому варианту был убит, в 1807 году, гвардейский офицер Алексей Яковлевич Охотников. Горячий поклонник императрицы Елизаветы Алексеевны, прозванной Екатериной II, за кротость её характера, «Психеей».
А свидетельствует нам, об этом, письмо О.С. Павлищевой, сестры Пушкина, от 17-го ноября 1831 года: «Что касается моей невестки, то здесь это самая модная женщина. Она вращается в высшем свете, и вообще говорят, что она – первая красавица; её прозвали «Психея».
Спасет, Пушкина, только выпуск восьмой главы «Евгения Онегина», в которой поэт тайно, - но ярко! - выделит - свою любовь к Д.Ф. Фикельмон. При прочтении, её, царь начнет поворачивать, всё «пушкинское дело», на другой вариант. На вариант небывалой, или необычной, мести, поэту, или на сценический заговор (то есть заговор со «сценическими фрагментами и эпизодами».) против него.
Полностью заговор оформится, - или созреет! - при получении царем, от Идалии Полетики, второго, - то есть еще совершенно открытого и не зашифрованного, поэтом! - черновика «Пиковой дамы». Созданного, поэтом, сразу же после ночного любовного свидания его, в ночь с 23-го на 24-ое декабря 1832 года, с графиней Д.Ф. Фикельмон в её особняке (Пушкинисты обозначат это свидание - как «автобиографическую сцену» «Пиковой дамы».).
Другими словами, уже созреет, у царя Николая I, в конце января 1833 года. Кстати, подтверждение, как прозвания жены Александра I, Елизаветы Алексеевны, Екатериной II, «Психеей», так и убийства А.Я. Охотникова, мы находим у того же швейцарского писателя Анри Валлотон. Писателя, тоже почему-то рассмотревшего, в своей книге, взаимоотношения, Елизаветы Алексеевны, с мужчинами.
Вот две выдержки из его книги, вторую, из которых, мы уже частично приводили, вам, совсем недавно. Первая выдержка такова: «По приглашению Екатерины в октябре 1792 года в Санкт-Петербург прибыли принцессы Луиза (В будущем, своем, императрица Елизавета Алексеевна, жена Александра I; – пояснение В.Б.) и Фридерика (В будущем, своем, шведская королева; – пояснение В.Б.) Баденские, 13 и 11 лет.
Пояснения В.Б.
1.Через женитьбу, Александра Павловича, Екатерина II уже готовит, его, именно на российский престол. Это тоже – часть плана, или замысла, Екатерины II, по «прокату, Павла, мимо престола». Другими словами, здесь мы видим, уже, именно практическую плоскость екатерининского заговора против Павла первого.
2. Патронаж Екатерины II, над Елизаветой Алексеевной, составляет, как видите уже и сами, почти четыре года.
Вторая выдержка. «Луиза Баденская сообщает своей матери, что жених ей очень понравился и, кажется, он тоже её любит. …На следующий год юная принцесса переменила веру и вышла замуж за прекрасного Александра, став великой княгиней Елизаветой Алексеевной (Заблаговременная подготовка, Екатериной второй, заговора против Павла I; – комментарий В.Б.); супруге было тогда 14 лет, а супругу – 16. Эта пара прекрасна, как ясный день, в ней пропасть очарования и ума…, эта сама Психея (Выделение, Екатериной II, кроткого характера Луизы Баденской; – комментарий В.Б.), соединившаяся с любовью» - сообщает Екатерина «господину подневольному слушателю Гримму». Как видите уж и сами, николаевский заговор, здесь, тоже налицо. Как, кстати, налицо и заговор, Екатерины II, против сына Павла.
ххх
О самом же:
- присутствие графини Д.Ф. Фикельмон в пушкинской повести;
- о дате возможного, по Пушкину, любовного свидания, царя Николая I, с внучкой Кутузова; - о возникновении, в заговоре против поэта, «
- "Императорского сообщения Пушкину", и так далее (Смотрите, об этом, выше.) мы тоже попытаемся поговорить, с вами, именно через ряд выдержек из некоторых исследовательских работ моего книжного цикла.
ПЕРВАЯ ВЫДЕРЖКА, выделяющая, у меня, именно тайное присутствие, в пушкинской «Пиковой даме», внучки Кутузова, графини Д.Ф. Фикельмон: «Касается, уже, именно внучки Кутузова, графини Д.Ф. Фикельмон. Пушкинисты прошлого определили, «вычислили», её присутствие у поэта, в его «Пиковой даме», через тетради пушкиниста П.И. Бартенева. Записавшем, в 1851 году, рассказы П.В. Нащокина и его жены, как о Пушкине, так и об его «Пиковой даме». Они были обнаружены, исследователями, только в 1922 году. И стали, как выразился пушкинист Н. Раевский, «сенсацией для раннего советского пушкиноведения».
Заметим, что сенсацией они – действительно стали. Однако, к сожалению, конечно, не выявили главного в пушкинской повести: как её шести плановость, так и само тайное содержание её. Пушкинисты прошлого, - да и настоящего времени! – читая рассказы П.В. Нащокина, о пушкинской «Пиковой даме», «доросли», всего лишь, до «автобиографической сцены» пушкинского шедевра. Считая её, только что названную сцену, всего лишь, чуть ли не случайным эпизодом из жизни нашего поэта. Так сильно было влияние, на них, ещё свежей, по тому времени, концепции П. Щеголева. Даже в принципе, своем, неверной.
Пушкин же ввёл Д. Ф. Фикельмон, - в свой знаменитый, на весь мир, шедевр! - совершенно для других целей. Ввел, кстати, открытым, но особо зашифрованным, текстом. Скоро мы вам, его, расшифруем. Ввёл, зная о «влюбленной дружбе», 1823 года, молоденькой Фикельмон с царем Александром I, с целью выделения, им, очередного выпада против Александра первого. Влюбленной дружбе, кстати, о которой ему стало известно, скорее всего: и от самой графини; и от её матери, дочери Кутузова, графини Е.М. Хитрово, с которыми, поэт, дружил.
Выпада, главная суть, которого, состояла в том, что у царя Александра I оказалась, в 1823 году, всего лишь «влюбленная дружба» со знаменитой внучкой Кутузова. Названный царь жаждал, разумеется, любовных отношений с графиней. В этом и «вся соль» сатиры Пушкина, на него. А вот у Пушкина, искренне влюбленного во внучку Кутузова с декабря 1829 года (Отъезд-бегство поэта, из Петербурга, в первой декаде марта 1830 года, не завершил, как вы увидите в наших последующих работах, взаимную влюбленность выделяемых, здесь, высокоодаренных людей.), оказалась именно мужская победа над сердцем красавицы-посольши.
Как вы уже знаете из книги Н. Раевского «Портреты заговорили», в «Пиковую даму» поэт тайно введёт, - и это подтверждается именно рассказом-воспоминанием П.В. Нащокина, записанным П.И. Бартеневым! – своё ночное любовное свидание с внучкой Кутузова, в её особняке. Свидание, состоявшееся, по моему исследованию, в ночь с 23-го на 24-ое декабря 1832 года. И тайно введёт, в повесть, сам «календарь» этого романа. Календарь, даты и дни, которого, реальны. Другими словами, соответствуют числам, - и дням! – декабря 1832 года. Который я назвал, - разумеется, только для себя! – «пушкинским календарем». И который составляет, как вы уже знаете из выше изложенного о нём, одно из шести тайных «произведений» «Пиковой дамы». Другими словами, и здесь Александр I оказался, у поэта, рогоносцем.
Кроме того, вы уже знаете, - из начала нашего первого очерка, первой книги, характеризующего военную деятельность царя-македонца! – о его крайней неприязни - к М.И. Кутузову. Неприязни, связанной – именно с его, Александра I, поражением под Аустерлицами. В поражении, о котором он помнил, естественно, всю свою жизнь. А выделенная, выше, царская неприязнь, именно к Кутузову, толкнула его, - как вы уже тоже знаете из изложенного, там же, материала! - еще на одну тайную подлость. На выдачу, им, хорошей пенсии дочери Кутузова, графине Е.М. Хитрово. С целью, - именно через этот свой “подарок”! – покорить сердце – графини Д.Ф. Фикельмон, являющейся, уже, внучкой Кутузова.
Отсюда и появятся, собственно, в николаевском заговоре против поэта, многое именно по Д.Ф. Фикельмон. В том числе появится, в заговоре, и орден “Андрея Первозванного” мужу Д.Ф. Фикельмон. Связанный, у Николая I, как вы уже тоже знаете из начала нашего первого очерка, первой нашей книги, с необдуманным, Александром I, - награждением, орденом “Андрея Первозванного” – Наполеона. Однако вернемся – именно к Николаю I.
Выделим, что Николай I, - взбешенный и этим пушкинским выпадом в сторону Александра первого! – в своем заговоре, против поэта, поведёт, в заговоре, и так называемую «любовную линию». И – «любовную позицию». Так я назвал, их, только для себя. Разговор, о них, произойдет, у нас, в последующих книгах нашего исследовательского цикла. Так Екатерина Гончарова впервые появится, у него, 16-го ноября 1836 года, в «белом платье невесты», именно на вечере у Д.Ф. Фикельмон.
Подготовит, через специальный заказ княгини Салтыковой, художнику К.П. Брюллову, сюрприз-рисунок, для Пушкина. С изображением, на нём, «Съезда на бал к австрийскому посланнику в Смирне». При рассмотрении, которого, Пушкин, - вдруг осознавший, что держит, в руках, отражение своей знаменитой повести! – встанет на колени перед Брюлловым. Прося, у К.П. Брюллова, «отдать ему это сокровище». Более подробно, об этом эпизоде, в последующих книгах нашего исследовательского цикла.
Сама же расшифровка присутствия Д.Ф. Фикельмон, в «Пиковой даме», производится следующим образом. В начале, перед расшифровкой, «сблизим», в названной, выше, мезонсцене, главную героиню повести, графиню Анну Федотовну, с княгиней Дарьей Петровной. «Сближение» происходит: через предложение первой главы: «А если кто мне непонятен, так это моя бабушка, графиня Анна Федотовна», и предложение второй главы: «Такова ли была её бабушка, княгиня Дарья Петровна?» (смотрите пушкинскую повесть.). После же «сближения» и происходит – расшифровка пушкинской тайной записи.
Отдадим имя, только что названной княгини, главной героини повести. Получается, тогда: графиня Дарья Федотовна. Заменим, в отчестве графини, букву «Т» на букву «Р». Как это мы делали, кстати, с «княжной Полиной». Смотрите, об этом, выше. Появится, тогда, отчество «Федоровна». А полное имя, и отчество, главной героини пушкинской повести, получится, тогда, именно графиня Дарья Федоровна. Фикельмон, разумеется. Как видите, и здесь всё – не так уж и сложно.
Точнее, просто, но – гениально! А исследователям понадобилось 170 лет, чтобы расшифровать пушкинскую тайную запись или зашифровку. Раскрыл её, вам, лично я. А подошел, к ней, лет так через десять после начала исследования, мною, пушкинской «Пиковой дамы». Пушкинисты же – вообще к ней не подошли.
При которой раскрылся – один из острейших выпадов Пушкина. И не только против Александра I, но и, как вы увидите по другим нашим книгам, против Николая I. Тоже – страшного ловеласа. И тоже имеющего – виды на внучку Кутузова («Покорить Кутузова», - хотя бы по женской линии! – для них стало – чуть ли не навязчивой идеей.). Вот, пожалуй, пока и всё, чем мы можем поделиться, с вами, по тайнам пушкинской графини».
Как видите уже и сами, графиня Д.Ф. Фикельмон не только четко, - но, уже, и ярко! – появилась - именно в пушкинской «Пиковой даме». Вся же выдержка взята, мною, из первой исследовательской работы моего книжного цикла.
ВТОРАЯ ВЫДЕРЖКА уже выделяет у меня, - в главном, разумеется! – именно только что указанную, выше, дату возможного, по Пушкину, любовного свидания, царя Николая I, с графиней Д.Ф. Фикельмон: «Во второй главе “Пиковой дамы” (Смотрите нашу первую книгу.) еще раз прочитайте только что указанное вам, выше, пушкинское предложение. Расшифровывается же, оно, по весьма оригинальной схеме! Суть, её, примерно в следующем.
От 87 лет – «А ей восемьдесят семь лет» - это возраст графини Анны Федотовны (смотрите 2 гл. «Пиковой дамы».), отнимается шестьдесят лет. Отнимается - по пушкинскому предложению тоже второй главы повести, а именно: «Графиня… одевалась так же долго, так же старательно, как и шестьдесят лет тому назад». Получается, тогда, 27 лет.
Возвращение в действующее столетие, - то есть в пушкинское время! – происходит, у поэта, через биографический прототип графини Анны Федотовны. За которой стоит, как вы уже знаете по нашим предыдущим книгам (Смотрите, к примеру, «Главную тайнозапись» «Пиковой дамы», данную, нами, в книге «Пушкинские тайнозаписи».), именно графиня Д.Ф. Фикельмон. Графиня Д.Ф. Фикельмон, внучка Кутузова, родилась - в 1804 году. Значит её возможный роман, с Николаем I, произошел, по Пушкину, осенью-зимой 1831 года (1804 + 27 = 1831 год), то есть, как раз, в рассматриваемый нами, здесь, период».
Вот такое, - весьма оригинальное и, даже, уникальное! - свидетельство, идущее от самого Пушкина, мы имеем - по предыстории заговора. И оно - не только оригинально, но и - очень важно. Так как раскрывает, перед нами, именно тайное соперничество, поэта, с царем Николаем I. Соперничества, от которого тот, надо смело и однозначно предполагать, был - просто взбешен.
ТРЕТЬЯ ВЫДЕРЖКА выделяет у меня, - в главном, разумеется! – именно только что указанный, выше, вигелевский анекдот о смерти Екатерины II: «Сам же приход Ф.Ф. Вигеля, к Пушкину, представляет, из себя, специально созданный Николаем I, - через Нессельроде или Бенкендорфа, создавших этот «приход»! - сценический фрагмент заговора, который я условно назвал, как: «Приход, к Пушкину, николаевского вестника от покойницы Екатерины».
Назвал так потому, что он, приход Вигеля к Пушкину, очень похож, - по своему предназначению! – на эпиграф Пушкина к пятой главе повести: «В эту ночь явилась ко мне покойница баронесса фон В***. Она была вся в белом и сказала мне: «Здравствуйте, господин советник!». На эпиграф, предупреждающий, читателя, что скоро наступит - и смерть Германна. Как видите уже и сами, смысл прихода «николаевского вестника» к Пушкину, - «от покойницы Екатерины»! - весьма зловещ.
Кстати, к женатому Пушкину Ф. Вигель не приходил ни разу. И, тоже, кстати, на Ф. Вигеля очень точно среагировал, через эпиграмму, С.А. Соболевский, друг поэта: «Счастлив дом, а с ним и флигель, В коих, свинства не любя, Ах, Филипп Филиппыч Вигель, В шею выгнали тебя».
Сам же сценический фрагмент николаевского заговора, - и вигелевский анекдот о смерти Екатерины II, явно взятый писателем-доносчиком, еще раз выделим, именно из тайной пушкинской «Пиковой дамы»! – выглядит, по дневниковой записи поэта, от 7-го января 1834 года, так:
«Седьмого. Вигель получил звезду и очень ею доволен. Вчера он был у меня. Я люблю его разговор – он занимателен и делен, но всегда кончается толками о мужеложстве. Вигель рассказал мне любопытный анекдот. Некто Норман или Мэрман, сын кормилицы Екатерины, умершей 96 лет, некогда рассказал Вигелю следующее. Мать его жила в белорусской деревне, пожалованной ей государыней. Однажды сказала она своему сыну: «Запиши сегодняшнее число: я видела странный сон. Мне снилось, будто я держу на коленях маленькую мою Екатерину в белом платьице – как помню ее 60 лет тому назад». Сын исполнил ее приказание. Несколько времени спустя, дошло до него известие о смерти Екатерины. Он бросился к своей записки, - не ней стояло 6-е ноября 1796. Старая мать его, узнав о кончине государыни, не оказала никакого знака горести, но замолчала – и уже не сказала ни слова до самой своей смерти, случившейся пять лет после».
Выделим, что вигелевский анекдот, о смерти Екатерины II, попадает, в дневник поэта, не из-за необычности его содержания, а из-за поразительного сходства, его, с содержанием конца пятой главы «Пиковой дамы», которая, к тому же, ещё и не опубликована поэтом.
Сравните:
- и там, и здесь: «Норман или Мэрман», и – Германн;
- и там, и здесь: кормилицы! В «Пиковой даме»: «Германн принял ее за свою старую кормилицу»; в вигелевском анекдоте: «сын кормилицы Екатерины»;
- и там, - и здесь! – записки, или записи видения. В «Пиковой даме»: «Германн…записал свое видение»; в анекдоте: «Сын исполнил ее приказание», и: «Он бросился к своей записке…»;
- и там, - и здесь! – само видение. В «Пиковой даме»: «Германн…записал свое видение»; в анекдоте Вигеля: «Я видела странный сон»;
- и там, - и здесь! – «белое платье». В пушкинской повести: «Дверь отворилась и вошла женщина в белом платье»; в анекдоте: «Будто держу я на коленях маленькую мою Екатерину в белом платьице»;
- и там, - и здесь! - “шестьдесят лет”, и т.д.
Как видите уже и сами, перед вами налицо не только сам вигелевский анекдот о смерти Екатерины II, - записанный, нам, самим А.С. Пушкиным! - но и налицо его поразительное сходство с только указанным вам, выше, фрагментом «Пиковой дамы».
ЧЕТВЕРТАЯ ВЫДЕРЖКА выделяет, у меня, именно «Императорское сообщение Пушкину»: «Кстати, здесь, то есть в вигелевском анекдоте о смерти Екатерины II, мы наблюдаем еще одно, очень важное, для нас, обстоятельство николаевского заговора против Пушкина, а именно: Ф.Ф. Вигель распространяет само время действия, происходящего в анекдоте, по 1801 год. Распространяет – через последнее предложение его: «но замолчала – и уже не сказала ни слова до самой своей смерти, случившейся пять лет после» (1796 + 5 = 1801 год!).
А это, как вы, наверное, еще помните по нашим первым книгам, год александровского переворота с убийством, в нем, через екатерининских вельмож, большая часть из которых были - русскими масонами, Павла I. Из только что выделенного предложения пушкинской дневниковой записи можно с однозначностью утверждать, что, - по второму черновику «Пиковой дамы»! - Николай I «дошел», - при прочтении, им, пушкинского черновика! - и до александровского, 1801 года, переворота. Однако, все же, вернемся - к смерти Екатерины II, изображенной – именно в вигелевском анекдоте. Так как сам разговор, о только что выделенных вам, выше, обстоятельствах, еще не совсем закончен нами.
Еще раз подчеркнем, что именно по только что выделенному поразительному сходству, анекдот Вигеля о смерти Екатерины II (Опять же, - как и у Пушкина в его тайной «Пиковой даме»! – смерть Екатерины II.) и попадает - в дневник поэта. Анекдот, в котором тайно зашифровано царем, ещё раз выделим, «ИМПЕРАТОРСКОЕ СООБЩЕНИЕ ПУШКИНУ» о начале активной стадии заговора, против него, именно перед 6-ым ноября 1836 года: в канун сорокалетней годовщины со дня смерти Екатерины второй!
Попадает, но поэт, скорее всего, - и с однозначностью! - не делает вывода о том, что его раскрыл – именно Николай I, что, конечно, очень жаль. А не делает, наверное, потому, что очень уж далек, именно по Пушкину, Вигель от царя (Хотя царь-жандарм не гнушался порой, как следует из его биографии, разговоров даже с рядовыми шпионами.). Однако, все же, продолжим разговор именно об «Императорском сообщении Пушкину».
Так как мы вели, о нем, разговор: и в книге «Пушкинские тайны», и в книге «Самодержец и Поэты», расшифруем вам его, здесь, почти без пояснений. Кстати, его расшифровка очень важна именно для отчетливого понимания, нами, именно активной фазы, или стадии, николаевского заговора против нашего Великого поэта.
Оно расшифровывается - тоже почти по схеме только что изложенной вам, выше, расшифровки (Смотрите её, выше, самостоятельно.). Вот как мы расшифровали, вигелевский анекдот о смерти Екатерины II, в только что упомянутой, выше, книги «Самодержец и Поэты» (Саму выдержку из названной книги мы даем, вам, тоже в сокращенном виде.):
От 1796 года, года смерти Екатерины II, отнимается 60 лет. Получается - 6-ое ноября 1736 года (1796 – 60 = 1736 год). Возвращение в действующее столетие, то есть в пушкинское время, тоже идёт, - как и при расшифровке, нами, указанной, выше, пушкинской тайной записи! – от вполне конкретного человека. Другими словами, идёт, у царя, от самого «молодого счастливца в треуголке». Счастливца, выведенного, Пушкиным, в конце четвертой главы «Пиковой дамы».
Пояснение В.Б. - Николай первый родился - в 1796 году: в год смерти Екатерины II.
Поэтому, к получившейся у нас, выше, дате, к 6-му ноября 1736 года, прибавляем – столетие. Получается, тогда, 6-ое ноября 1836 года (1736 + 100 = 1836 год). Вот именно к этой дате, - к 6-му ноября 1836 года! – Николай I, еще 6-го января 1834 года, - Дантес уже в Петербурге; пушкинская же повесть ещё даже не опубликована поэтом! – запланировал: и свидание-провокацию Дантеса, с Н.Н. Пушкиной, на квартире Идалии Полетики 2-го ноября 1836 года; и пасквиль Пушкину, о неверности его жены, от 4-го ноября 1836 года! Видите, как всё, здесь, сошлось. И как всё, здесь, взаимосвязано у царя-сценариста.
Вы спросите, а где же, здесь, возраст «молодого счастливца в треуголке»? Возраст графини Д.Ф. Фикельмон ведь весьма отчетливо, - и даже ярко! - фигурирует, к примеру, при расшифровке указанной нами, выше, пушкинской тайнозаписи. Вот он, перед вами: 1796 – 60 + 100 = 1796 + 40 = 1836 год. Оказывается, что и к своему сорокалетию, царь-сценарист, придумал - сюрприз для Пушкина!».
И здесь основные события николаевского заговора приурочены, царем, именно к 6-му ноября 1836 года, то есть, приурочены именно к сорокалетию со дня смерти Екатерины II. А основные события, здесь, это: свидание-провокация и пасквиль, после появления, которого, Пушкина весьма искусно и «поведут», через Дантеса и Геккерна, не от дуэли, а именно к ней, то есть именно к дате 27-го января 1837 года. Поведут к дате, смысловое значение, которой, вы уже хорошо знаете и без меня.
Сам же анекдот о смерти, Екатерины II, создан, николаевским борзописцем Ф. Вигелем, именно по тайному содержанию пушкинской «Пиковой дамы»». Вот, пожалуй, и всё, что мы можем наикратчайшее доложить, вам. Доложить именно по вигелевскому анекдоту, записанным, нам, самим поэтом.
О самом же писателе Вигеле, - который тайно донес: и на Пушкина! – заметим, что он – не просто николаевский шпион. Донёс царю, кстати, за чтение, им, в Москве, в декабре 1826 года, «Бориса Годунова». А потом, или ранее, и на П. Чаадаева. За его, как вы помните по пушкиниане, философические письма. Именно после вигелевского доноса Николай I во всеуслышание и объявил, П. Чаадаева, сумасшедшим.
Николай I тайно использовал, его, и в заговоре против М.Ю. Лермонтова. Вот что мы писали, о роли Ф. Вигеля в николаевском заговоре против наших Великих поэтов, в той же книги «Самодержец и Поэты». Используя там, кстати, уже знания, - и находки! - лермонтоведов. Лермонтоведов, которые почему-то, - как и пушкинисты прошлого! – не придали, им, большого значения. У лермонтоведов тоже, почему-то, совершенно отсутствует николаевский заговор против нашего второго поэта. Хотя он, даже уже по собранному, ими, материалу, - и находкам! - просто очевиден:
«Июль, 22 (1839 год; - пояснение В.Б.). Лермонтов присутствует у Карамзиных в Царском Селе на чтении Ф.Ф. Вигелем его воспоминаний». Я почти уверен, что это – очередная николаевская «живая картина». Вигель, - и в случае с Пушкиным! – «вспоминал» - анекдот о смерти Екатерины II. Жаль, что, по общедоступной литературе, нельзя об этом сказать, сейчас, что-то более конкретное. Однако если даже в воспоминаниях Вигеля нет «Императорского сообщения Лермонтову», - в чем я не уверен! - то даже одно появление Вигеля, в заговоре и против Лермонтова, вполне достаточно, так как оно «скопировано» Николаем I, через салон Карамзиных, с его заговора против Пушкина.
Такое же николаевское «копирование», относящееся: и к содержанию «Пиковой дамы», и к николаевскому заговору против Пушкина, мы наблюдаем и в дневниковой записи В.А. Жуковского, сделанной, им, почти в день смерти Екатерины II. Вот как, эта запись, выглядит в хронологии событий у лермонтоведов: «Ноябрь, 5 (Тот же 1839 год; - пояснение В.Б). Запись в дневнике Жуковского: «Вечер у Карамзиных. Князь и княгиня Голицыны и Лермонтов» (А на княгиню Н.П. Голицыну указывал нам, как вы помните по дневниковой записи поэта от 7-го апреля 1834 года, не только А.С. Пушкин, но и сам Николай I.). Как видите уже и сами, николаевский заговор, против Лермонтова, продолжается, у царя-сценариста, по «пушкинской схеме»! И здесь наличие заговора – налицо.
А, если уже закончить именно основную тему нашего пояснения, и здесь тайное русло пушкинской «Пиковой дамы» вовсе не сливается с сюжетным руслом его «лучезарной» повести. Оно, у великого Чародея словесности, всегда самостоятельно именно за счет ввода поэтом, в свою повесть, как выделяемой, здесь, прототипности, содержания многих исторических материалов, взятых им, в основном, из российского архива, так и за счет многих его тайных зашифровок.
ххх
5. «…устав о благочинии». - Реальный исторический факт! Был издан, Екатериной II, в 1784 году.
6. «…между молодыми людьми». – По пушкинской «Пиковой даме» это – супружеская пара: император Александр I и его жена, императрица Елизавета Алексеевна! Поэтому я и вывожу, - тоже, разумеется, сатирично! - некоторую “упругую выпуклость” в императорских лосинах! Наверное, я, здесь, слишком увлекся именно пушкинским текстом!
7. «Отталкивало же его, от неё, не то чтобы Елизаветы Алексеевна была бесприданницею, а то, что она была воспитанницей - именно Екатерины Алексеевны». – Одной из причин разрыва Александра I, со своей женой, может быть именно это обстоятельство. Ибо воспитанница самой Екатерины второй, - для которой (и для своего отца, Павла I) у Александра всегда были, как отмечают историки, «две маски»! – могла: и подтолкнуть, своего мужа, к согласию на заговор против своего отца, к которому он все-таки питал - сыновни чувства; и быть - именно ищейкой Екатерины «Великой».
Именно по этим обстоятельствам наш поэт безжалостен, - в тайной «Пиковой даме»! - и к ней! Хотя, по лучезарной «Пиковой даме», он, вроде бы, и благосклонен к «бедной воспитаннице». На самом же деле он крайне сатиричен и к императрице Елизавете Алексеевне! Ибо, - при живом муже! – выдает её замуж, в Заключение своей повести, «за сына бывшего управителя у старой графини»! Другими словами, выдаёт её замуж - за графа Алексея Платоновича Зубова, такого же подлеца и мерзавца, каким был и его отец: граф Платон Александрович Зубов!
8. «…в капоте и в шляпке». – Капотом называлось, тогда, пальто особого покроя.
9. «…бедная воспитанница». – Бедная воспитанница она потому, что патрон, у неё, именно безжалостная, - а, порой, и смертельно опасная, для окружающих! - Екатерина вторая!
10. Visavis – пары (франц). Здесь, у А.С. Пушкина, и сатирический выпад против “бедной воспитанницы”!
11. Vaterland – Отечество (нем)
12. Credo – верю (латынь).
13. «…Сен-Жермен». – Введен мною, во вторую главу повести-аналогии «Усмешка Екатерины «Великой», для продолжения раскрытия его биографии. При которой раскрываются и некоторые другие особенности тайной «Пиковой дамы» А.С. Пушкина. Поэтому почти без пояснений дадим вам, здесь, ещё одну выдержку по масонскому «серому кардиналу» из моей книге «Пушкинские тайнозаписи». Ибо он сыграл, в несчастливой исторической судьбе России, самую зловещую роль. Вот она, перед вами.
«Несколько ироничен Пушкин, к читателю, и еще по нескольким тайным направлениям, тоже развенчивающих, его же, красавицу-легенду, которой, уже более 172 лет, восхищается - всё человечество. Смысл, например, первого из них, примерно следующий. Реально именно Чекалинский, «проведший весь век за картами и наживший некогда миллионы», сделал нищим выдуманного, поэтом, Чаплицкого, который - «в молодости своей умер в нищете, промотав миллионы» (см. 1 и 6 главы “Пиковой дамы”.). За Чаплицким у поэта угадывается, - мимолётно, правда! - фигура именно императора Петра III, тоже убитого, в 1762 году, англичанами и пруссаками, через Екатерину вторую и их масонов. Разумеется, обыграет, он, и Германна-Павла I с его несчастными «сорок семь тысячами» (Павел I тоже будет убит, по Пушкину-историку, англичанами и пруссаками с их масонами.).
Не менее оригинален поэт, к примеру, и по второму направлению. В ПЕРВОЙ ИГРЕ, в Париже, Екатерине II помогает отыграться, перед французским двором, сам масонский «серый кардинал», «граф» Сен-Жермен. Блещет в победах, в ТРЕТЬЕЙ ИГРЕ», и Германн-Павел I (Еще раз выделим, что Германн, - с двумя пушкинскими «Н» на конце слова! – это именно «Жермен», то есть именно «германн» или «немец»).
Однако, несмотря, вроде бы, на его тайную связь со знаменитым Сен-Жерменом, - связь через имя «Жермен» и через скандальную историю по захвату, им, власти над Мальтийским орденом: Павел I само назначил себя, согласно русской Истории, Главным Магистром Мальтийского ордена! – с «блеском» (и с треском!) проигрывает, Чекалинскому, на третий день игры. Ну и не забывайте, конечно, что под Чекалинским тайно скрыт, у поэта, именно глава русских масонов – И.В. Лопухин, тесно связанный - именно с прусским масонским центром.
Есть у поэта здесь, то есть по самому подбору слов «Пиковой дамы», и более тайные, - и, следовательно, более интересные, для нас! – направления. О них – чуть ниже. Здесь же остановимся, - кратко, к сожалению! - именно на самом подборе, поэтом, слов в своих тайных произведениях.
Так, к примеру, в своей повести поэт просто восхитителен, как по самому подбору слов, в «Пиковой даме», так и по высвечиванию, им, самых разнообразных значений и смысловых оттенков самих слов. Это мы показали, кстати, в специальной главе книги «Самодержец и Поэты», названной, нами, «Блистательным фейерверком».
Теперь, тоже коротко, о других тайных направлениях поэта. Так, к примеру, сам масонский "серый кардинал", граф Сен-Жермен, подобран, ими, по очень скверному принципу работы масонов. Он подобран по принципу сваливания ими, - всех масонских «черных дел»! - именно на французов или на знаменитые личности типа герцога Орлеанского.
Несколько поясним сказанное. Так англичане и пруссаки, создавая масонские ложи, или организации, по всей Европе, прикрывались, как вы уже знаете, именно французским мистиком, маркизом Сен-Мартеном, введя, в масонство, именно таинственные или мистические обряды. Через что масонов, - задуманных и созданных именно англичанами и пруссаками! - весьма часто и стали называть - мартинистами. Где, исток масонства, уже нагло «переигрывался» ими, то есть англичанами и пруссаками, именно на французов! Прикрылись они, кстати, и самим герцогом Орлеанским, тоже как-то затянув, его, именно в масонскую ложу. И здесь мы видим, у них, именно «французский след».
Кстати, и Екатерина II знала истинную природу масонов! Это нам выделил, кстати, тоже А.С. Пушкин! Выделил, - в качестве примера-факта! - через “Записки” Храповицкого. Он был адъютантом графа К. Разумовского. И - через свои статьи “Александр Радищев”, “Путешествие из Москвы в Петербург”, и т.д.
Вот хотя бы небольшая выдержка из пушкинской статьи “Александр Радищев”: “ Екатерина сильно была поражена. Он мартинист, говорила она Храповицкому (см. его записки), он хуже Пугачева; он хвалит Франклина. - Слово глубоко замечательное; монархиня... не могла равнодушно видеть отторжение колоний от владычества Англии”. Однако продолжим разговор именно по англичанам и пруссакам.
Историки и писатели «графу» Сен-Жермену дают - разные национальности: от француза, португальского еврея и - до поляка. Пушкин же, взяв в масонские серые кардиналы человека, прикрытого титулом, - и именем! - графа Сен-Жермена, показывает. Первое. Что этот человек сознательно, как и в случае с маркизом Сен-Мартеном, взял титул, и имя, «графа Сен-Жермена». Сен-Жермен – это, в настоящее время, часть современного, нам, Парижа. Кроме того, это и – католический святой. Именно монах, по имени German (то есть «Жермен»!), основал на реке Сене, недалеко от раннего средневекового Парижа, монастырь. За что и стал, через католическую церковь, святым.
А здесь, между прочим, самый настоящий конфуз или, даже, скандал. Скандал, разумеется, для католической церкви. Так как именно французам очень не понравится, как вы увидите чуть позже, дословный перевод слова «Сен-Жермен». Ибо получается тогда, - то есть при прямом переводе слова «Сен-Жермен»! – «немец, - или германн! - на реке Сене». Да, еще, и - вблизи самого Парижа! Взял имя, выделим, с тем, чтобы вновь, - как и в случае с маркизом Сен-Мартеном! – вывести, общественность, именно на «французский след».
По такому же «принципу» брали себе фамилии, как вы знаете по Истории, и так называемые «римские евреи». Означает ли это, что названный человек был - евреем? Вряд ли, если судить по концовке его биографии, закончившейся в 1784 году, под покровительством прусского короля Фридриха Великого, в Германии. Скорее всего, что это был, всё-таки, именно немец.
И здесь, скорее всего, тоже смысловая, но тайная, насмешка англо-прусских масонов, направленная - именно против французов. Ибо «Жермен», - или «германн», то есть – немец! – не только последние годы своей жизни жил - под прямым патронажем прусского короля Фридриха Великого, но и, даже, умер - как немец. Другими словами, умер – именно в Пруссии. Добавим, что англичане и немцы, - особенно последние! - практически всю его жизнь – руководили им!
Смотрите, к примеру, очень интересную статью, о нем, «Граф Сен-Жермен: вымысел и действительность», впервые опубликованной в журнале «Fate» («Судьба») и перепечатанной газетой «НЛО», № 8/42, август 1997 года. Кстати, из этой статьи можно определить и даты его рождения и смерти. Это (приблизительно по году его рождения!): 1693 – 1784 годы. Ибо умер он, - как сказано в названной статье! – «на 91-ом году своей жизни».
Не менее интересная статья, о нем, находится и в книге Е. Черняка «Пять столетий тайной войны» (Издательство «Международные отношения», М. 1972 год.). Прекрасно писали о тайной деятельности «графа» Сен-Жермена писатели: Валентин Пикуль, Оскар Мединг (псевдоним Грегор Самаров), и другие. И писали - именно о его подрывной деятельности.
Но поэт, - и историк! – и здесь оказался – именно первым. Да так оказался, что именно через «графа» Сен-Жермена и высветил, нам, истинный ход русской Истории в период от предцарствования, - и самого царствования! - Екатерины II и по царствование Николая I, тоже наиболее ярого, как и Екатерина II, представителя екатерининских царей-самозванцев. Высветил нам, кстати, через убийство англо-прусскими масонами трех русских императоров: Елизаветы Петровны, Петра III и Ивана Антоновича. С последующим уничтожением ими и Екатериной II, как вы уже знаете по моим исследовательским книгам, и остальных русских Романовых. И потом, в 1801 году, Павла первого!
Таким образом, можно считать, что «граф» Сен-Жермен является, у поэта-историка, одной из ключевых фигур русской Истории. Почти наравне - с Екатериной второй! Ключевой фигуры, с помощью которой он и показал, - или раскрыл, нам, что точнее! - именно истинный ход русской Истории в своем главном историческом ядре: в “Пиковой даме”. В ядре, раскрывающем предцарствование, - и царствование! - Екатерины-самозванки.
И ещё один, чрезвычайно важный, момент из русской Истории, который был упущен, как всегда, не только официальными историками, но и, - наверное, в силу всё-таки весьма ограниченного допуска, поэта, к российскому архиву! - самим А.С. Пушкиным. Мы, кстати, его тоже чуть было не пропустили в своих пояснениях к повести-аналогии. Но он был не пропущен, - совершенно случайно, разумеется! - российским первым каналом ОРТ! А главный смысл и содержания этого момента заключен, у нас, примерно в следующем.
Англичане и пруссаки, придавая просто огромнейшее значение именно своей династической интриги, против России, - главный смысл которой, как вы уже знаете, именно посадка ими, на российский трон, Ангальт Цербстской! - “подогнали” тогда в Петербург, - к 1760 году, кстати! - не только “графа” Сен-Жермена. Но и даже "подогнали", в Петербург, посла-лорда (Жаль, что я не записал его фамилию!). Посла-лорда, который и “курировал”, всю династическую интригу в целом, именно в 1760-62 годы XVIII-го столетия. «Курировал», разумеется, совместно с масонским “серым кардиналом”, с “графом” Сен-Жерменом!
Даже сменив, при этом, тоже английского посла, Чарльза Вильямса, с которым Ангальт Цербская готовила в 1756 году, - при сильнейшей простуде императрицы Елизаветы Петровны! - свой первый, - если, здесь, можно так выразиться! - масонский заговор против России. Готовила заговор, в котором тоже собиралась, уже, захватить власть в Петербурге. Этот заговор нам подробно изложил уже современный историк Е. Анисимов в своей книге “Россия в середине XVIII-го века”. Мы же покажем вам, английского посла-лорда, только всего через одну выдержку из моего первого очерка, названного, мною, «А.С. Пушкин - историк-обличитель». Вот она, перед вами:
«Через второго английского посла-лорда, аккредитованного в Петербурге в 1760-62 годах и, разумеется, через масонского серого кардинала графа Сен-Жермена, с его жизненным эликсиром, англичане и пруссаки, через «лечение», императрицы, Сен-Жерменом, тайно и подтравили Елизавету Петровну. Доведя её, через два «удара» инсульта, до смерти.
Пояснения В. Блеклов:
1. Сообщение о после-лорде состоялось 7-го ноября 2000-го года по российскому телеканалу ОРТ;
2. Граф введен Пушкиным, - именно с «жизненным эликсиром»! - в первую главу «Пиковой дамы». Кстати, граф пребывает, в Петербурге, тоже в это же время, то есть в 1760-62 годах. Это – исторический факт, отраженный, Пушкиным, в его повести.
Пушкин же выражает, исполнение их заговора, - через ПЕРВУЮ КАРТОЧНУЮ ИГРУ «ПИКОВОЙ ДАМЫ»! - через следующие предложения:
- «Есть другое средство: вы можете отыграться» (И молодая Екатерина, естественно, «отыгралась»: как за 1757 год, так и за другие козни французов против неё.);
- и: «Тут он открыл ей тайну, за которую всякий из нас дорого бы дал» (смотрите 1 гл. “Пиковой дамы”).
Кстати, выделяет, исполнение их заговора, и через само смысловое содержание только что выделенного, выше, предложения «Пиковой дамы»: «Тут он открыл ей тайну, за которую всякий из нас дорого бы дал». Исходящее в повести у поэта именно от «графа» Сен-Жермена, то есть, от масонского «серого кардинала». Именно через руководство Сен-Жерменом, только что названной, выше, карточной игрой, поэт выделяет, в повести, и очень важное по выделяемому, здесь, заговору. Ибо выделяет наиглавнейшую историческую особенность выделяемой, здесь, интриги: руководство именно Сен-Жерменом, - а не Екатериной II или английским послом-лордом! – выделяемым, здесь, ВТОРЫМ МАСОНСКИМ ЗАГОВОРОМ ПРОТИВ РОССИИ.
Выделим, что в названных, выше, ТРЕХ КАРТОЧНЫХ ИГР «ПИКОВОЙ ДАМЫ», тайны трех «карт», у Пушкина, совершенно разные. И выделим, что именно через три “карточные” игры “Пиковой дамы” поэт и излагает нам, по сути дела, заключительный этап его современной Истории России.
В ПЕРВОЙ «ИГРЕ» - это именно убийство, англо-прусскими масонами, императрицы Елизаветы Петровны. Кстати, после убийства Елизаветы Петровны, - и убийства Петра третьего! - ставшая, уже, императрицей, Екатерина II, щедро вознаградит, названного английского посла-лорда, множеством бриллиантов. Множеством бриллиантов, из которых он, потом, сделает, своей жене, драгоценное колье (Случайно оно будет показано нам, по телеканалу ОРТ, 7-го ноября 2000-го года.)”. Так что англичане, - с пруссаками! - и выделяемый, здесь, заговор - тоже готовили весьма тщательно. А Ангальт Цербстская “полюбила тогда, без памяти”, не только “графа” Сен-Жермена, но и - английского посла-лорда! Однако возвратимся - именно к нашей теме.
А, по ней, можно привести, хотя бы, еще такой пример. Он касается, уже, не Сен-Жермена, а императора Павла I. Царя, «работающего» у поэта в повести, - начиная с похорон Екатерины II в ней! - именно «германном», «немцем», или, как вы уже знаете, «Жерменом». Здесь поэт тоже заложил два смысловых оттенка. И тоже – очень интересные, для нас, оттенки.
Смысл первого, из них, примерно в следующем. «Масонистого», - то есть профанистого Павла I (Смотрите, о структуре масонства, в книге «Пушкинские тайнозаписи».)! – убивают именно настоящие масоны. Или англичане и пруссаки, тайно управляющие, - через русского масонского «серого кардинала», Ивана Владимировича Лопухина (Смотрите, о нём, в первой очерке.)! - русской масонской ложей. Ложей, центр, которой, был расположен, по Пушкину, в Москве. «В Москве составилось общество из богатых игроков»; - смотрите 6 гл. «Пиковой дамы».
Второе. Русские масоны, совместно, разумеется, с англичанами и пруссаками, очень мощная, в финансовом отношении, организация. Так как это, - опять же по Пушкину! – именно «богатые игроки».
Третье. Павел I, если перевести «Жермена» в «германна», это, - опять же по Пушкину! – не русского происхождения сын Екатерины II. Другими словами, он, - именно по Пушкину! – происходит не от С.В. Салтыкова, как утверждала сама Екатерина II в своих знаменитых «Записках», а именно от какого-то иностранца. Происходит, скорее всего, - как вы уже знаете по моим пояснениям! - именно от “обрусевшего немца”, то есть происходит именно от императора Петра Федоровича! Поэтому он, у поэта, и «германн», то есть – немец.
Не менее важным направлением у тайного Пушкина является и …сами все три, только что выделенные вам, выше, «карточные» игры, если рассматривать их, разумеется, в единстве. Кстати, я назвал их, - разумеется, только для себя! – «масонскими играми». Несколько поясним главную суть их. Здесь можно выделить – даже три положения.
Главный смысл первого, из них, заключен примерно в следующем. За каждой пушкинской «карточной» игрой скрыто у поэта-историка, - как вы уже увидели и сами из изложенного вам, выше, материала! – конкретные преступления хозяев масонов, то есть англичан и пруссаков, против России.
В первой «карточной» игре – это убийство, масонами, именно императрицы Елизаветы Петровны (Разумеется, с последующим убийством, ими же, императора Петра III и царя-узника Ивана Антоновича.).
Во второй «карточной» игре – убийство, ими же, немецкой принцессы Вильгельмины Дармштадской. Принцессы, посмевшей посягнуть - на безраздельную власть, Екатерины II (А, следовательно, и на власть англичан и пруссаков.), над Россией.
Пояснение В.Б. - За каждой «карточной» игрой у поэта скрываются, через тех или иных героев «игры», конкретные исторические личности и события. Этот метод называется, сейчас, методом «скрытого цитирования».
В третьей «карточной» игре – это зарождение, именно Екатериной II, первичного заговора против Павла I. Заговора, который, англичане и пруссаки, и реализуют потом, в жизнь, через александровский, 1801 года, переворот с убийством, в нём, императора Павла I. Эти «игры», собственно, и показывают, нам, именно методы работы англо-прусских масонов в России. А они всегда били, особо выделим, именно в голову!
Не менее важно и второе положение, раскрывающее, - именно через самое активное участие самой Екатерины II во всех трех пушкинских «карточных» играх (Смотрите весь наш предыдущий материал.)! – роль самой Екатерины II в созданной, англичанами и пруссаками, масонской организации.
А ей англичане и пруссаки отводили в масонской организации, созданной ими в первой трети 18-го столетия, статус, примерно равный статусу масонского «серого кардинала», «графа» Сен-Жермена. Или, даже, выше, так как Екатерина II уже сама имела право: развязывать войны, организовывать Смуты в других государствах (Например, в Польше, через её трехкратное разделение между Пруссией, Австрией и екатерининской Россией!), и прочее. Другими словами, и сама Екатерина II выступает, - в пушкинских «карточных» играх! – именно в роли масонского «серого кардинала». Это хотелось бы – особо выделить.
Примечание. На самом же деле выступает, разумеется, не в играх, а во внутренней и во внешней политике.
Ну и, наконец, третье положение, тоже вытекающее из пушкинских «карточных» игр. Мы его уже выделили, вам, выше. Сейчас же – обобщим и его. Главный смысл этого положения – это именно методы «работы» масонов. Заключающиеся, как вы уже знаете, в вовлечении ими, в масонские ложи, неугодных, им, людей.
Вот, в связи именно с этим методом, вовсе не случайны у Пушкина, в его «Пиковой даме»: и французский герцог Орлеанский, убитый масонами уже на второй день Великой французской революции; и император Павел I, тоже втянутый Екатериной II, через графа Безбородко, в масоны (Для «прикармливания», Павла I, англо-прусские масоны, через, разумеется, Безбородко, даже свозили, Павла I, на остров Мальту, где его тайно и ввели в масоны!).
Кстати, очень интересная историческая подробность (Официальные историки представляют её, нам, как нечто романтическое и, разумеется, пикантное.). Подробность, раскрывающая, нам, уже тайно возникшую связь, католической церкви, и с масонами. Ибо потом римский понтифик, на само назначение Павлом I, самого себя, Главным Магистром Мальтийского ордена, не скажет, - как известно из Истории! – ни – «да», ни – «нет»! Что и свидетельствует, нам, именно о только что выделенной вам, выше, тайной связи, высших эшелонов католической церкви, и с масонами.
Пушкин же, именно через «жерменство» Павла I (Смотрите об этом, более подробно, в первой книге моего исследовательского цикла.), тайно показал нам: и само назначение Павлом I, самого себя, Главным Магистром Мальтийского ордена; и, что не менее важно, всю мнимость - самого «жерменства» Павла I.
Павел I как был «профанистым масоном», - то есть «масонским профаном», обреченным на убийство! – так им, собственно, и остался. Разумеется, у англичан и пруссаков! И возьмем здесь терминологию, - по управлению масонами и по структуре масонских лож! - А. Зинухова. Как таким же «масонским профаном» был у них, кстати, и герцог Орлеанский. Герцог, тоже выделенный нам, Пушкиным, в «Пиковой даме». И герцог, которому они даже поручили, - чтобы покрепче привязать, его, именно к масонам! – быть главой общеевропейской ложи масонов.
Добавим еще, что случаи с герцогом Орлеанским, - и с Павлом первым! - у англичан и пруссаков, того времени, совсем не единичны. По молодости был затянут ими, - на всякий случай! – даже Наполеон, который был, в то время, ещё, лейтенантом. Кстати, некоторые современные аналитики называют, масонские ложи и сами методы “работы“ масонов, “лохотроном”! Что и соответствует, в какой-то мере, именно самой «вывески» масонства.
Кстати, весьма прелюбопытную вещь мы имеем и по царствованию императора Павла I. Граф А. Безбородко, выполняя, видимо, указание уже умершей Екатерины II, предложил Тайному Совету, в императоры, именно Павла. Чтобы потом, именно через масонов, и свергнуть его. Дав ему, разумеется, немного поцарствовать.
Другими словами, александровский переворот, 1801 года, осуществлялся, сообщниками уже умершей Екатерины II, именно по схеме её, 1762 года, дворцового переворота. Другими словами, Екатерина II никогда даже и не планировала, отдать свой трон, именно её сыну, Павлу I. Даже мертвая она не собиралась – сделать это (Более подробно, об этом, несколько ниже).
И последнее, которое хотелось бы – обязательно выделить. Пушкин не зря и самого себя «делает», в своей тайной «Пиковой даме», «Германном» или, как вы уже знаете, «Жерменом» (Смотрите, об этом, в первой исследовательской работе моего книжного цикла.). Не зря потому, что, точно таким же образом, и он был втянут, в Кишиневе, в масоны. Здесь он, - через Германна (Жермена!) - Пушкина! – тайно зафиксировал, нам, и своё масонство.
Впоследствии Николай I, являющийся, как и Екатерина II в своё время, тайным хозяином масонов, убьет, на заказной дуэли, именно «масонского профана» Пушкина. Вот таков, ещё один, смысл имеет тайная пушкинская «Пиковая дама».
Как видите уже и сами, и здесь тайное русло пушкинской повести идёт не по направлению русла его «лучезарной», - то есть знаменитой, из-за её необычайной красоты! – «Пиковой дамы». Больше того, именно тайный текст пушкинской повести начинает вскрывать, нам: и все особенности международной обстановки того времени; и, - что даже, наверное, важнее! - сам заговор, царя Николая I, против А.С. Пушкина.
14. Ставка – пароли – пароли-пе. – карточная терминология (ставка – удвоение – учетверение).
Глава 3
Эпиграфы к третьей главе.
1. Первый эпиграф к повести-аналогии я создал для того, чтобы оттенить, выделить, именно одиночество императрицы Елизаветы Алексеевны. Император Александр I с 1801 по 1817 год находился - в почти открытой любовной связи с М.А. Нарышкиной. Только к концу своей жизни он вновь начал сближаться - со своею женою, потерявшей, двух своих дочерей, от детских болезней. Она действительно была, в этих отношениях, очень одинокой, да и несчастной, женщиной.
2. Второй эпиграф создан, мною, чтобы выделить именно бесстрашие и мужество нашего Великого поэта, не только поднявшего пистолет на Екатерину-самозванку, но и – умертвивший её. Эти обстоятельства присутствуют, кстати, и в самой пушкинской «Пиковой даме». Вот факт: «С этими словами он вынул из кармана пистолет». Таким образом, именно эту мысль я и ложу в основу своей новой повести-аналогии.
3. Ванька – извозчик.
4. Штофный – из штофа, тяжелой шерстяной или шелковой ткани.
5. m-me Lebrun – госпожой Либрен (франц). Виже Либрен – французская художница-портретистка. Много лет прожила в Петербурге.
6. «Один из них изображал мужчину лет сорока, румяного и полного, в светло-зеленом мундире и со звездою; другой – молодую красавицу с орлиным носом и с розою в пудреных волосах». – Не только пушкинист Н. Раевский в своей книге «Портреты заговорили», но и вполне определенная часть, уже нескольких поколений пушкинистов, неоднократно выделяют, в своих исследованиях и в книгах, примерно следующую мысль. Что описание поэтом, в повести, дома графини, - и его внутреннего убранства! - прямо перекликается, у поэта, с описанием им, этого же дома, в восьмой главе его романа «Евгений Онегин». И выделяют, разумеется, не только это, но и неоднократно выделяют, там, и более существенное: сами взаимоотношения, поэта, с внучкой Кутузова!
К примеру, неоднократно выделяют, что в восьмой главе, названного романа, взаимная увлеченность поэта и внучки Кутузова, - реальная основа, которой, дружба поэта, с графиней, с декабря 1829 года по первую декаду марта 1830-го года! – носит пока ещё, у поэта, платонический характер. Или, тоже, к примеру, выделение поэтом, как в восьмой главе романа («К её крыльцу, к стеклянным сеням, Он подъезжает каждый день»; - смотрите его тридцатую строфу.), так и в «Пиковой даме», стеклянных сеней графини и крыльца её дома.
Кстати, во многом биографичны для Пушкина и для Д.Ф. Фикельмон, - как отмечает тот же пушкинист Н. Раевский! – и некоторые другие произведения нашего поэта именно в этот период времени. Так что подтверждений пушкинистов именно с этой, - то есть с наиболее существенной! - стороны – более чем предостаточно. Возьмите хотя бы книгу только что указанного, выше, пушкиниста, и вы лично убедитесь в моей правоте. Это – с одной стороны.
С другой стороны, им всем мешает – именно версия П. Щеголева о взаимной влюбленности Н.Н. Пушкиной и - Дантеса! Они никак не могут перейти – именно этот Рубикон! В то время как сам Николай I специально ввел, в свой заговор против Пушкина, именно Дантеса.
Ввёл, кстати, через графа Нессельроде. Он - дальний родственник, или свойственник, Дантеса! По материнской линии Дантеса! И ввел для того, чтобы ввести, в заговор, очерняющие, Пушкина, обстоятельства. Именно взаимную влюбленность жены поэта и Дантеса, после которых и станет возможной – давно планируемая, им, заказная дуэль. Или: «втюренность», в Дантеса, Екатерины Гончаровой; тайное сожительство, поэта, с Александриной Гончаровой. Или, к примеру, женитьбу, Дантеса, именно на Екатерине Гончаровой. И так далее.
Так что я вывожу в своих исследованиях, - вывожу именно через факты, а не через предположения! – и взаимоотношения поэта с внучкой Кутузова. А они играют, в возникновении николаевского заговора против А.С. Пушкина, немаловажную роль. Ибо стремились покорить, сердце Д.Ф. Фикельмон, не только император Александр I, но и, потом, император Николай I. А Пушкин, оказывается, и здесь перешел, им обоим, дорогу!
А император Александр I, стараясь именно в этом направлении, не только дал Е.М. Хитрово, дочери Кутузова, приличную пенсию, но и написал в 1823 году «Любезному трио», - так он, их, элегантно прозвал! - 16-ть писем. Писем, десять, из которых, посвятил именно графине Д.Ф. Фикельмон. Смотрите содержание этих писем, в названной, выше, книге Н. Раевского, самостоятельно. Не отставал он него, - и в том же направлении! – и его брат, тоже император, Николай I. Что тоже нам фиксирует, – через “интимные семейные вечера”, царя Николая I, у графини Фикельмон! - тот же пушкинист Н. Раевский.
Так что словесное описание поэтом, - указанных, выше, портретов! - это описание им, - заметим, с однозначностью! - «свадебных портретов» графа Шарля Фикельмон и внучки Кутузова. Портретов, созданных в Париже, - или, может быть, в Петербурге, так как портретистка долгое время жила и в этом городе! - именно портретисткой Виже Либрен. Кстати, есть подтверждение, этому обстоятельству, и у самого Н. Раевского, правда - неосознанное: «Вплоть до 1930 года был опубликован лишь набросок Пушкина (к внешности Д.Ф. Фикельмон; - пояснение В.Б.), определенный А.М. Эфросом. По его мнению, этот рисунок следует датировать концом 1832 или началом 1833 года (Что – абсолютно верно, ибо именно в это время и развился, как вы уже знаете из наших пояснений, любовный роман, поэта, с внучкой Кутузова.). Он был сделан Пушкиным на полях черновика, использованного, затем, в «Медном всаднике».
Далее Н. Раевский пишет, о пушкинском наброске, следующее: «А. Эфрос, однако, говорит: «Пушкин же, свободно изобразив резкую удлинённость профиля, крупный изогнутый нос (Смотрите пушкинский словесный портрет «молодой красавицы с орлиным носом и с розою в пудреных волосах», выше.), в тоже время сумел передать то, что его модель была красавицей».
Кстати, примерно этим же временем пушкинисты датируют, в настоящее время, и письмо, поэта, к неизвестной. И примерно - с таким же эпизодом, как и возвращение, Лизаветой Ивановной, первого письма Германна, к ней: «Сорвав печать, он нашел своё письмо и ответ Лизаветы Ивановны» (Смотрите третью главу «Пиковой дамы»).
Вот полный текст этого письма: «Письмо № 504. Неизвестной. Декабрь 1832 года – 6-го января 1833 года. В Петербурге. «Судите о моем отчаянии, когда какой-то пьяница принес мне сегодня обратно ответ, посланный мною вчера на любезную записку, которую вы изволили мне написать». Смотрите «Собрание сочинений» А.С. Пушкина», т.10. Издательство «Художественная литература», 1962 год. Так что мы впервые высветили здесь, перед вами, именно часть переписки поэта, с Д.Ф. Фикельмон, в раскрываемом поэтом, в тайной «Пиковой даме», его любовном романе с внучкой Кутузова.
Остается только выделить, что Николай I, - в общем-то – тоже очень жестоко! – отомстит и графине Д.Ф. Фикельмон: отзовет её мужа, австрийского посла, из Петербурга. Здесь идет, у нас, и разгадка неприязни австрийского князя Меттерниха, к графу Фикельмон, тоже отмеченная пушкинистом Н. Раевским. Граф навсегда покинет, Петербург, 20-го июля 1840 года. Это первой и последнее злобное отношение в заговоре против поэта, царя Николая I, именно к чете Фикельмон, с которой дружил наш Великий поэт.
Есть у царя, в заговоре против Пушкина, и другие эпизоды, связанные, им, именно с победой, поэта, над сердцем Д.Ф. Фикельмон. Так к 6-му января 1834 года, как вы уже знаете из наших пояснений, он подошлет к поэту на дом, писателя-доносчика, Ф.Ф. Вигеля, с анекдотом именно о смерти Екатерины второй. И, как вы уже тоже знаете, с «Императорским сообщением Пушкину», тайно зашифрованным, им, в этот анекдот. Предварительно наградив, Ф. Вигеля, наверное, к 6-му ноября 1833 года, - то есть ко дню смерти Екатерины «Великой»! - именно «звездою». Звездою, специально «нарисованной», поэтом, на выделенном, выше, «свадебном портрете» графа.
Кстати, к этой же дате наградит он, орденом «Андрея Первозванного», и самого графа Шарля Фикельмон. А свидетельство-факт, тому, дневниковая запись, Д.Ф. Фикельмон, от 10-го ноября 1833 года (Смотрите, к примеру, книгу Н. Раевского «Портреты заговорили».). Наградит с тем, чтобы Пушкин, уже возвращающийся с пугачевских мест в Оренбургской губернии, узнал, потом, именно об этой награде, как бы свидетельствующей Пушкину, по замыслу царя, что и он, царь Николай I, добился победы над сердцем внучки Кутузова. И потому, наверное, что Александр I наградил в свое время, этим орденом, даже Наполеона. Как видите уже и сами, и здесь тайное содержание, пушкинской «Пиковой дамы», идет - по совершенно другому руслу.
7. Leroy – Леруа (франц). Леруа – модный французский часовщик.
8. Монгольфьеров шар – так назывался воздушный шар, на котором поднялись братья Монгольфье в 1783 году.
9. Месмеров магнетизм; Месмер – немецкий врач конца XVIII века, утверждавший, что в животном организме существует особая «магическая» жидкость, от которой зависит здоровье человека.
10. «…и вошел в графский кабинет». – Я выделяю здесь, - как, кстати, и А.С. Пушкин в «Пиковой даме»! - именно кабинет Екатерины II. Кабинет, в котором новоявленный император, Павел I, и нашел 6-го ноября 1796 года (то есть сразу же после смерти Екатерины второй!), по свидетельству уже современных историков, кое-какие документы Екатерины II. К примеру, её «Записки», в которых главным является утверждение, самой Екатерины II, о том, что отцом Павла I является не император Петр III, а камергер елизаветинской эпохи, Сергей Васильевич Салтыков. Другими словами, в России стала править, начиная с Павла I, - по утверждению самой Екатерины «Великой»! - не династия Романовых, а династия Салтыковых!
Нашел Павел I, в названном кабинете, и несколько писем Алексея Орлова, к Екатерине, об убийстве им, в Ропше, императора Петра III с выражениями, в них, типа «урод». Нашёл, там, и записки императора Петра III, к Екатерине II. Записки, в которых он униженно и плаксиво умолял, её, о снисхождении.
Причем, Чародей словесности смог тайно выделить нам, - кабинет Екатерины второй! – трижды! Вот что, здесь, интересно!
Первый раз - через предложение из письма Лизаветы Ивановны к Германну: «В спальне за ширмами увидите две маленькие двери: справа в КАБИНЕТ, куда графиня никогда не входит…».
Второй раз через предложение: «…справа находилась дверь, ведущая в кабинет…».
Третий раз – через следующее предложение: «Но он воротился и вошел в тёмный кабинет» (Мне пришлось, кстати, несколько подсветить, - этот кабинет! - от горящего, на улице, фонаря!).
А интересно это тем, что я, уже создав, книгу «За что убили Пушкина?», в которую уже специально ввел и рассказ современного историка-драматурга Эдварда Радзинского именно о воцарении Павла I, чуть было не пропустил, - при создании второго варианта своей повести-аналогии! - выделяемый, здесь, кабинет Екатерины второй! Точнее, я, - при создании повести-аналогии! - все-таки забыл о кабинете Екатерины-узурпаторши, уже несколько десятилетий незаконно, - из-за давно наступившего совершеннолетия Павла! – владевшей российским престолом.
Только уже при создании пояснений, к ней, я обратил внимание и на то обстоятельство, что А.С. Пушкин именно кабинет «Анны Федотовны» выделяет нам, потомкам, трижды! Ну и, разумеется, полностью исправился, упомянув, в нём: и «Записки» Екатерины II; и письма Алексея Орлова к Екатерине II; и записочки Петра III, к ней же (Смотрите третью главу предлагаемой вам, сейчас, повести-аналогии.).
А, между тем, это – один из центральных, - и один из важных! - моментов в тайной пушкинской «Пиковой даме». Момент, в раскрытии, которого, наш поэт-историк вновь оказался, - среди историков, разумеется! – самым первым. И момент – прямо ведущий, нашего Великого поэта, к заговору против него с последующей его неминуемой насильственной смертью.
Момент, прямо ведущий к появлению в заговоре против поэта:
- и объявление, Николаем I, помолвки Дантеса, с Екатериной Гончаровой, именно на балу у Сергея Васильевича Салтыкова, богатого дворянина пушкинской эпохи и - абсолютного тезки только что указанного, выше, камергера;
- и к дате заказанной им же, на 27-ое января 1837 года, дуэли «белого человека», то есть Дантеса, с поэтом;
- и к панихиде, по поэту, 1-го февраля 1837 года, специально организованной, Николаем I, в придворной Конюшенной церкви;
- и к смакованию, им же, «христианской кончины», выраженной, царем, как через свою знаменитую записку карандашом, к уже смертельно раненому поэту, от 27-го января 1837 года, так и при разговоре царя с В.А. Жуковским о смерти поэта, - и историка Н.М. Карамзина! - главный смысл, которого: «Карамзин умирал как ангел, а мы еле довели его (Пушкина!) до смерти христианской»;
- и, в конце концов, к тайному созданию Николаем I над склепом могилы нашего Великого поэта в Святогорском монастыре, - через установку надгробного памятника поэту в августе 1841 года и, разумеется, через жандармерию! – «свадьбы мертвецов». Свадьбы, тоже скопированной, злым царем, с пушкинской «панихиды» по Екатерине II, - в пятой главе его “Пиковой дамы”! - в придворной церкви. Где она, ровно месяц, и ждала в гробу, в белом платье невесты, - по решению, как вы увидите чуть ниже, разгневанного императора Павла первого! – своего «жениха полунощного».
Другими словами «ждала», в придворной церкви, именно своего мужа, императора Петра III. Мужа-императора, убитого ею, в 1762 году, через братьев Орловых, и презрительно захороненного, ею же, в Александро-Невской лавре. Здесь у царя Николая I, в заговоре против Пушкина, появляется такое большое количество «сценических» фрагментов и эпизодов, что и - не пересчитать! Я сделал попытку выделить, многие из них, в своих исследовательских работах. И по настоящее время я не уверен, что полностью выделил и описал, - фрагменты и эпизоды николаевского заговора против поэта! – в своих исследовательских книгах.
А история, скрытая за пушкинским «кабинетом», - третьей главы его «Пиковой дамы»! - примерно такова. Относится к смерти Екатерины II и к воцарению Павла I. Основана, мною, на рассказе, об этом же, современного историка-драматурга Эдварда Радзинского, - созданного, им, в вечерних телепередачах первого общероссийского канала ОРТ от 19-го и 20-го марта 2002 года! - и значительно дополненного, мною, как моими личными разысканиями по русской Истории, так разысканиями, в этой же области, самого А.С. Пушкина.
Кстати, история эта, с какой стороны к ней не подходи, очень скандальная, как вы увидите чуть позже, даже для нашего времени. И – по многим вопросам, заключенных в ней. Попытаемся кратко изложить, перед вами, только её главную суть.
В общем, ночью 5-го ноября 1796 года Екатерина II, - и до этого уже несколько раз чувствовавшая, себя, очень плохо! – отправилась, по нужде, за ширмы (Пушкин тоже вводит, их, в свою тайную повесть.). Где у неё стоял польский трон, подаренный ей, в своё время, С.А. Понятовским. А она его сделала, - при трехкратном разделе ею, совместно с прусским королем Фридрихом Великим, Польши! - польским королем.
Трон, этот, был приспособлен ею, - в знак презрения, её, к полякам-славянам! - под стул-туалет. Так вот, при нахождении её, на этом троне, с ней и случился «удар» инсульта. Случился удар, после которого она и свалилась, с польского трона, на пол. Да ещё и – с совершенно голой задницей!
Кстати, из современных СМИ сейчас известно примерно следующее. Не знаю, правда, что оно – достоверно. Что этот промах, Екатерины Великой, - более точно - ненависть пруссаков к полякам, ярко выраженная, через польский трон, именно немкой Екатериной второй! - был срочно исправлен.
Промах был справлен, как католической церковью, так и, - по-моему, в XIX-м столетии! - самими пруссаками. Они срочно создали, тогда, - как явствует уже из современных СМИ! - “Орден святого Станислава” (то есть орден имени С.А. Понятовского!) именно для Польши. Орден, являющийся именно прусско-польской масонской ложей. Масонской ложей, в которую и затянули, к настоящему времени, практически всё высшее польское руководство.
Из тех же СМИ известно, сейчас, что в этот же орден интенсивно затягивается, в настоящее время, и высшее руководство Украины. Похоже, что всё, только что изложенное, выше, достоверно. Ибо и масоны всегда приспосабливались именно к изменению, как обстановки, так и условий той или другой страны Мира. И сама обстановка, именно с Польшей, требовала, от масонов: срочных мер именно по управлению этим государством; не потерей этого управления. И так далее. Однако вернемся к смерти Екатерине II.
Дальше же произошло примерно следующее. Так называемые домашние придворные, обнаружив Екатерину II у польского трона, стали тайно забегать в спальню императрицы, - в виду пикантности и крайней неприличности создавшегося положения! – чтобы посмотреть не столько на саму Екатерину II, сколько - на её, совершенно голую, задницу! Потом, в виду всё увеличивающегося и увеличивающего потока «посетителей императрицы», вынуждены были перенести, её, на матрац, где она, почти через сутки (Пятнадцать минут первого, 6-го ноября 1796 года), и скончается.
Здесь интересно выделить и следующее. Первое. Пушкин начал интересоваться, царствованием Павла I, ещё в так называемые «послелицейские годы», ведя разговоры, в то время, с очевидцами только что названного царствования. А прямое свидетельство, тому, его знаменитая ода «Вольность».
Но самое интересное, здесь, всё же не это. Интересны здесь, для нас, две строки поэта из этой оды: «Хочу воспеть Свободу миру, На тронах поразить порок». Не из только что указанных вам, выше, обстоятельств смерти, Екатерины II, поэт запечатлел, нам, предложение: «На тронах поразить порок»?
Второе, тоже не менее интересное для нас. В своих исследовательских книгах я не раз, - и не два! - указывал на то, что дневник поэта, за 1833-35 годы, напрямую сопряжен, у нашего Гения, именно с его тайной «Пиковой дамой». Даже начат, поэтом, с религиозного праздника «святой Екатерины» и именно, как и его тайная «Пиковая дама», в 1833 году! Вот факт, взятый, нами, прямо из дневника поэта: «Дневник 1833 – 1835 годов. 1833 год. 24-го ноября. Обедал у Катерины Андреевне Карамзиной – видел Жуковского».
Так вот, именно только что изложенные вам, выше, все неприличные обстоятельства смерти Екатерины «Великой» поэт и фиксирует нам, потомкам, именно через свою дневниковую запись, от 3-го июня 1834 года, с рассказом в ней, генерала Болховского, именно о смерти Екатерины «Великой». Вот факт, взятый, нами, прямо из дневника поэта:
«Генерал Болховский хотел писать свои записки (и даже начал их; некогда, в бытность мою в Кишиневе, он их мне читал). Киселев сказал ему: «Помилуй! да о чём ты будешь писать? что ты видел!» - «Что я видел? – возразил Болховский. – Да я видел такие вещи, о которых никто и понятия не имеет. Начиная с того, что я видел голую ж… государыни (Екатерины II-ой в день её смерти)». Как видите уже и сами, и здесь А.С. Пушкин – именно первый из историков, доведший до нас, почти открытым текстом, и все крайне неприличные обстоятельства смерти Екатерины «Великой».
Так вот, я, - раскрывающий, для вас, именно тайное наследие А.С. Пушкина! – просто вынужден был воссоздать, в своей повести-аналогии, именно истинные обстоятельства смерти Екатерины «Великой», тайно созданные, нам, самим А.С. Пушкиным! Смотрите, их, в концовке третьей главы повести-аналогии, самостоятельно.
И поймите меня, здесь, правильно! Я перед вами, в концовке третьей главы повести-аналогии, не хулиганю, или, того хуже, дискредитирую нашего Великого поэта. Я ярко выделяю, в этой концовки, то, что тайно доводил, до потомков, именно наш поэт-историк.
И ещё один момент, который надо обязательно выделить - именно здесь. А дело, здесь, в том, что и на этом наш поэт – не останавливается! Он, в четвертой главе своей тайной «Пиковой дамы», вновь возвращает, нас, к только что выделенному, выше, эпизоду смерти Екатерины «Великой»! Вот как я выразил, его, в своей повести-аналогии:
«Германн остановился перед нею, долго смотрел на неё, как бы желая удостовериться в ужасной истине. Или, быть может, он отрабатывал свою характеристику! Помните слова Романова: «Может быть, в вашей комнате!.. Во время вашего сна!.. От него – всё может статься!». Но одернуть её ночную рубашку, чтобы прикрыть безобразную наготу Екатерины Алексеевны, он так и не решился…».
Более того, он заставляет, в концовке четвертой главы своей «Пиковой дамы», и «молодого счастливца в треуголке», - за которым у поэта скрывается только царь-вешатель, только Николай первый! – полюбоваться голой задницей «Великой» императрицы! И проследовать потом, - по винтовой лестнице! - на «любовную утеху» с женой своего старшего брата, с императрицей Елизаветой Алексеевной! С императрицей, от которой только что ушёл – Пушкин-Германн! Здесь, у поэта, целых три выпада против царя-вешателя! Вот как я отразил, пушкинские выпады против царя Николая I, в одной из моих книг:
«Да! И при повторном осмотре графини Германн не испытал чувства жалости к старой женщине, косвенной причиной смерти, которой, он явился! Оставим этот грех на его совести! Спускаясь по лестнице, Германн взволновался другим чувством. По этой самой лестнице, - думал он, спускаясь! – может быть, лет шестьдесят тому назад, в эту спальню, в такой же час, в широком кафтане, причесанный «королевской птицей», прижимая к сердцу треугольную свою шляпу, прокрадывался молодой счастливец, давно уже истлевший в могиле, а сердце его престарелой любовницы только сегодня перестало биться….. Говорят, что звали, этого счастливца, Николаем Павловичем…»..
Кстати, в этом предложении наш Гений тайно желает «молодому счастливцу в треуголке», то есть царю-вешателю Николаю I, «давно уже истлеть в могиле», годков так «шестьдесят тому назад»! А, лучше всего, вообще не родиться! Вот в чем разгадка «загадочного пушкинского предложения» (Между прочим, это определение - многих пушкинистов!), томивших, - не одно поколение русских пушкинистов! – как своей загадочностью, так и - неразрешимостью.
Остается только выделить, перед вами, саму историю воцарения Павла I. Коротко, к сожалению. А главная суть, её, примерно такова. Предупрежденный придворными, - до этого созвавшими (По личной инициативе графа Александра Безбородко!) Тайный Совет и объявившие на нём, Павла, императором! – Павел I появляется, после смерти Екатерины II, в придворной церкви.
Пояснение В.Б. - Предложил кандидатуру Павла, в императоры, тоже граф А. Безбородко. Видимо – по заданию ещё живой Екатерины второй!
Появляется – для приведения к присяге, на верность императору, своих придворных! Куда уже мертвую Екатерину, - одетую в белое атласное платье и, уже, в гробу! – и перенесли, заранее, придворные.
Пояснение В.Б. - Поэт выделяет «белое платье Екатерины», нам, в своей «Пиковой даме». Начиная с «панихиды», по ней, именно в придворной церкви! А не в церкви какого-то монастыря, как он запечатлевает, нам, в начале пятой главы «Пиковой дамы»!
Заметим, опять же, екатерининские вельможи-масоны! Екатерининские вельможи, крайне враждебные - к новоявленному императору! И вельможи, уже организовавшие, совместно с ещё живой Екатериной, заговор против Павла с целью «прокатить, его, именно мимо российского престола»! Здесь я, - совместно с вами, кстати! – разгадываю последнюю «маленькую подлость», уже мертвой Екатерины II, именно к своему сыну Павлу! В общем, «Король умер. Да здравствует король!».
Вот белое платье Екатерины и напомнило новоявленному императору, - как рассказывает, нам, историк-драматург Э. Радзинский! – о её муже и императоре Петре III. И, кстати, как об отце для самого Павла первого! В общем, после присяги Павел, - чтобы узнать как можно больше тайн о царствовании своей матери! – сразу же и отправляется - в её КАБИНЕТ! Так рассказывает, нам, историк Э. Радзинский!
Я же думаю, что и в кабинет, Екатерины II, его специально направляют – именно екатерининские вельможи! Это, на мой взгляд, более реальный ход событий. Да, вроде бы, существовал и его вопрос к одному из придворных: «Жив ли мой отец?» (Это говорит, нам, Э. Радзинский!). Где для него подготовлен заранее, - ещё живой Екатериной II, разумеется! – специальный пакет с надписью на нём: «Его Высочеству, сыну моему, Павлу Петровичу».
И где он, весь остаток ночи, и посвящает чтению указанных, выше, «Записок» Екатерины II, писем Алексея Орлова к Екатерине II и записочек, самого Петра III, к своей жене. И, не удержавшись от гнева и эмоций, - на что и рассчитывала интриганка Екатерина II, прекрасно знавшая взрывной и очень эмоциональный характер своего сына Павла! - даёт почитать, «Записки» Екатерины II, придворному Куракину, князю.
А тот, будучи проворным и сообразительным, - и непосредственно связанным именно с екатерининскими вельможами! - даёт команду, писцам, разделить, «Записки», на части и быстро - переписать их!
Что и - неукоснительно выполняется! Так выделяемый, здесь, предсмертный замысел, Екатерины-интриганки, и начинает воплощаться, в жизнь, буквально с первых минут царствования Павла первого! Вот в чем разгадка её пакета, специально оставленного ею, в её кабинете, для своего сына Павла! Павел именно с её «Записок», - специально подготовленных, для него, в кабинете императрицы! – начинает компрометироваться, перед придворными, в главном. Что он, как побочный сын Екатерины II, совершенно не имеет никаких прав - на российский престол!
Именно так, то есть в таком значении, «Записки» Екатерины II и начинают «подгуливать» - по салонам высшей русской знати. Расширяя и увеличивая тем самым, - то есть через указанное, выше, утверждение самой Екатерины II о побочности её сына, Павла! – как сам екатерининский заговор против Павла, так и число его, Павла, ненавистников!
И которая, то есть высшая русская знать, начнет хранить их, «Записки» Екатерины II, в своих архивах да в библиотеках. Куракин же отправляет екатерининский оригинал, по указанию Павла, в российский архив. Где его повторно тайно извлекает, в 1818 году, А.И. Тургенев, тоже сделав, с него, тайную копию. Копию, с которой А.С. Пушкин и знакомится, у братьев Тургеневых, в том же году!
Потом поэт сделает, - через библиотеку графа М.С. Воронцова и, скорее всего, через саму графиню Е.К. Воронцову, с которой, у него, был роман! - и собственную копию, в кожаном переплете. И сделает копию, разумеется, через писцов графа, так как объем, «Записок», довольно-таки большой. Есть, также, предположение, что эту копию поэт – где-то купил. Что – маловероятно.
Замечательный же пушкинист К.П. Лахостский пишет о «Записках» Екатерины II, в своей брошюре «Александр Сергеевич Пушкин», следующее: «Он собственноручно переписывает «Записки» Екатерины II». Что, пожалуй, тоже не совсем верно. В общем, оставим этот вопрос, пока, открытым. И – на совести пушкинистов, тоже ещё не разобравших, его, полностью. Здесь же более важными является, для нас, несколько другие обстоятельства.
И первым у нас будет, пожалуй, то, что именно только что выделенные перед вами, выше, «Записки» Екатерины II, окажутся, у нашего поэта, - как бы здесь точнее выразиться! – если не первоосновой для его «Пиковой дамы», то, наверное, одним из самых мощных истоков её!
Не менее важно здесь и второе. Наш поэт-историк придавал большое значение не только «Запискам» Екатерины II, но и «Запискам» - других государынь (Смотрите, к примеру, большую дневниковую запись, поэта, от 4-го декабря 1833 года.)! Да и «Запискам», или Воспоминаниям, других исторических личностей!
К примеру, воспоминаниям княгини Натальи Кирилловны Загряжской, о «революции» 1762 года, то есть о екатерининском перевороте 1762 года. Воспоминаниями, через которые выделил нам, кстати, и существование у царицы Елизавете Петровны, от графа А.Г. Разумовского, побочной дочери по фамилии Будакова.
«Запискам» Храповицкого, через которые выделил нам, к примеру, гнев и злость, Екатерины II, после прочтения, ею, произведения А. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». После прочтения этого произведения, тоже в 1818 году, А.С. Пушкин создаст, потом, «Отрывки из Путешествия Онегина». И «Путешествие из Москвы в Петербург». И, даже, статью «Александр Радищев». И так далее.
Кстати, не только пушкинисты, но и, даже, современные историки ещё не используют только что выделенную, выше, дневниковую запись поэта. Создав, между тем, - ибо не полно использовали не только материалы российского архива, но и текстовый анализы многих произведений русской литературы, воспоминания и мемуары современников той, или другой, исторической эпохи, их переписку, и прочее! - несколько мифов об Августе, или «инокини Досифеи».
Августу, которую Екатерина II захватила в 1785 году, через свою агентуру, в Италии и навечно заточила её, как «инокиню Досифею», в московский Ивановский монастырь». Так и несколько мифов о так называемой «княжне Таракановой», с которой Екатерина II тоже жестоко расправилась через заточение, её, в Петропавловскую крепость (Умрет в ней, 4-го декабря 1775 года, от скоротечного туберкулеза.).
А захватит её, в Европе, вновь через Алексея Орлова (Чтобы, как говорят, не выносить - “сор из избы”!) и, как сообщает нам Э. Радзинский, вновь через английский капитал. И как, до этого, казнит на Болотной площади в Москве, 10-го января 1775 года, ещё одного явного самозванца, тоже тайно подготовленного, для России, не менее, чем англичане, хищными французами и возглавляемой ими, в то время, католической церковью.
А, в 1780 году, окончательно расправиться, она, и над всеми остальными русскими Романовыми, имеющими - хоть какое-то право на российский престол. Тайно перевезёт всех детей Анны Леопольдовны (Елизавету, Екатерину, Алексея и Петра) на военном фрегате «Полярная звезда», в Данию. Где они, из-за жестокого обращения с ними, - заказанного именно Екатериной второй! - практически все и погибнут один за другим.
Последней из них умрет, в 1807 году, русская принцесса Екатерина. Инокиня же Досифея, - по Пушкину, Будакова! - умрет, в Ивановском монастыре, в 1810 году. Ибо ничего не делалось уже тогда, в хищной Европе, без согласия, или приказа, её королей! Вот вам История, русских событий, чуть ли не в лицах! И вот, вам, преступления, - по представителям русских Романовых! - Екатерины-самозванки (и англичан с пруссаками!), именно перед Россией!
А факт-свидетельство, тому, его, поэта, большая дневниковая запись, ещё раз выделим, от 4-го декабря 1833 года. Запись, где он и говорит о воспоминаниях и “Записках” - именно только что обозначенных вам, выше, российских государынь (Читайте эту большую пушкинскую дневниковую запись, - к сожалению, конечно! – самостоятельно.).
Как придавал большое значение им, «Запискам» Екатерины II, - почувствовав угрозу, от них, именно своей власти! – и император Николай I. Он открыл, к примеру, самую настоящую охоту, за ними, как за границей, так и, потом, по всей России. Непосредственно же это всё коснулось, кстати, и пушкинской копии с «Записок» Екатерины II. И - не только её!
Так, к примеру, весьма драматичной оказалось судьба, как вы уже знаете по пушкиниане, и пушкинской «История Петра I». «Истории», которую царь Николай I негласно запретит к изданию – именно в посмертном издании сочинений поэта (Видимо опасаясь за то, что пушкинская История, России, всё же может дойти - именно до русской общественности!). И «Истории», которую чуть не сожгла потом, для растопок печей в Лапасне (Современный, нам, подмосковный город Чехов), прислуга Ланских.
И, даже, дневника поэта за 1833-35 годы. Спасенного, нам, самим поэтом В. А Жуковским, но попавшего, потом, в руки старшего сына поэта, А.А. Пушкина, не дававшего полностью опубликовать дневник, поэта, практически по конец XIX-го столетия. И прочее. Кстати, вот свидетельство-факт, тому, именно по Жуковскому: «Взял журнал Пушкина, 1833, 34, 35 годов, но неполный»; - дневниковая запись, А.И. Тургенева, от 8-го марта 1837 года. А взял он, пушкинский дневник, именно у В.А. Жуковского!
Кстати, весьма странной представляется, мне, и сама одиссея пушкинской “Истории Петра I”. Попытаемся объяснить её, вам, примерно так. Первое. Она дошла до нас, через пушкинистов, через так называемые, в пушкиниане, “Подготовительные тексты”. Вот что пишет, к примеру, практически о них, пушкинист С.М. Петров, составивший Примечания к “Исторической прозе” А.С. Пушкина (Смотрите том шестой, ПСС А.С. Пушкина в шести томах): «Основным источником пушкинских выписок, делавшихся поэтом по годам царствования Петра I, является десятитомный труд И.И. Голикова “Деяния Петра Великого». И, далее, «История Петра I”, была опубликована только после Великой Октябрьской революции».
Второе, что и настораживает - именно своим несоответствием. А это тоже приведенное, пушкинистом С. Петровым, июньское, 1834 года, письмо, поэта, к Н.Н. Пушкиной: «Петр I идёт, того и гляди, напечатаю первый том к зиме».
А, отсюда, и наше третье. Главный смысл, которого, заключен, у меня, примерно в следующем. Не был ли изъят жандармами, при “обыске бумаг поэта” по прямому указанию царя Николая I, именно первый том «История Петра I (А, может быть, и даже второй том!), о котором, поэт, и сообщил жене в только что указанном, выше, письме? Он был изъят и оставлены, на виду, только пушкинские “Подготовительные тексты” к “Истории Петра I”!
Кроме того, обращает на себя внимание и следующая запись пушкиниста С. Петрова: «Дошедшие до нас материалы к Истории Петра представляют собой 22 тетради заметок и выписок Пушкина (часть тетрадей пропала)». А здесь тоже можно предположить, что “часть тетрадей пропала” не из-за прислуги Ланских, а, опять же, из-за - ”жандармского обыска бумаг поэта”!
Другими словами, и здесь мог “поработать”, через жандармов, именно царь! “Поработать” для того, чтобы не допустить воссоединение, - в единое целое! - именно пушкинской Истории России. Однако вернемся к пушкинской копии с “Записок” Екатерины II.
А, в общем-то, судьба пушкинской копии, с «Записок» Екатерины II, сложилась, в главной своей сути, примерно так. Ещё, перед самой смертью Пушкина, Николай I, - скорее всего уже знавший, через Идалию Полетику, и о пушкинской копии с «Записок» Екатерины второй! – и произвёл так называемый, в пушкиниане, «посмертный обыск», бумаг поэта. Произвёл его, как следует из пушкинианы, после смерти поэта. И тайно изъял тогда, - при этом обыске, разумеется! - именно его копию с «Записок» Екатерины «Великой».
Вообще-то, здесь четко просматривается целая цепь таких мерзких, по своей главной сути, событий, - опять же через тайные указания царя Николая первого! – уже прямо оскверняющих как смертельно раненого, так и, потом, мертвого поэта. Все мы, их, не будем перечислять.
Укажем только, что царь Николай I, боясь за сохранность бумаг поэта, - предназначенных, им, именно для жандармского обыска их! – прикажет, через В.А. Жуковского, сразу же перенести, тело поэта, - после его кончины! - в «ближайшую горницу», а сам пушкинский кабинет – сразу же опечатать! Так кабинет Екатерины II, - и кабинет А.С. Пушкина! – как бы сольются, у царя-сценариста, как бы в единое целое. Однако продолжим разговор о пушкинской копии с «Записок» Екатерины II.
А пушкинисты, - не зная именно истинных обстоятельств и этого дела! – вскоре и создали, об этом, несколько мифов. Создали несколько мифов как о «Таганрогском архиве», поэта, так и, потом, другие мифы. Мифов, практически связанных, ими же, - но не осознано, конечно! - именно с тайным наследием нашего Великого поэта.
Создали, к примеру, и миф о дневнике, поэта, под номером один. Всё это, конечно, только миф, созданный, ими, за счет их творческого воображения. Но созданного ими, увы, не за счет действительности, или реальности (то есть за счет именно материалов российского архива!), а именно за счет их, указанного выше, необузданного, ничем, творческого воображения.
Судьба же пушкинской копий, с “Записок” Екатерины II, - “благодаря” вмешательству, в её судьбу, именно императора Николая первого! – тоже несчастливая. Попытаемся раскрыть её, вам, тоже через факты. Император решил тогда, - ещё, заметим, до смерти Пушкина! – отправить пушкинские «Записки», Екатерины II, в библиотеку Зимнего дворца. Библиотеку, которой, - уже специально выделим! - часто и пользовался, так как жил – именно в Зимнем дворце. Пушкинские же «Записки», Екатерины II, будут обнаружены совершенно случайно, в 1947 году, - при разборе архива библиотеки Эрмитажа! – совершенно посторонними, для пушкинианы, исследователями. И «Записки», которым пушкинисты, ещё увлеченными концепцией уже не безызвестного, вам, П. Щеголева! – уже не придадут, в то время, совершенно никакого значения.
Кстати, пушкинистом Ильей Фрейнбергом будет найдена и тургеневская копия с «Записок» Екатерины II (Смотрите его книгу «Читая тетради Пушкина».). Но пушкинисты, увлеченные версией П. Щеголева, и этой копии не придадут – совершенно никакого значения. Однако вернемся к разгневанному, «Записками» своей матери, императору Павлу I.
А он, разгневанный именно на свою мать, сразу же приостанавливает - подготовку её похорон! Гроб, с её телом, так и остаётся, пока, в придворной церкви! И, потом, принимает решение о перезахоронении императора Петра третьего, - и Екатерины второй! - именно в соборе Петропавловской крепости.
А кратко, о последующих, после решения Павла I, событиях можно сказать примерно так. 19-го ноября 1796 года в Александро-Невскую лавру подъезжают кареты со всей семьёй Павла I, и, разумеется, всей высшей русской знати. Гроб, императора Петра III, поднимается из могилы и – вскрывается! А от императора остались, только: ботфорты, шляпа да перчатки! Прошло-то – более 34-х лет! И, тем не менее, Павел заставляет, всех, преклонить колени перед императором и – своим отцом!
А, 2-го декабря 1796 года, происходит и торжественный перенос, гроба императора Петра III, именно в придворную церковь. Где его и «ждет», в белом атласном платье, - как, в общем-то, невеста! – уже мертвая Екатерина вторая! Кстати, белое платье, это - и масонское одеяние. Именно с этого эпизода наш поэт и напишет нам, в пятой главе «Пиковой дамы»: “Наконец молодой архиерей произнёс надгробное слово. В простых и трогательных выражениях он представил мирное успение праведницы, которое долгие годы было тихим, умилительным приготовлением к христианской кончине. «Ангел смерти обрёл её, - сказал он в заключение, - бодрствующую в помышлениях благих и в ожидании жениха полунощного».
Кстати, Павел I заставит Алексея Орлова нести, впереди похоронной процессии, единственную, - но главную! – реликвию императора Петра III, его корону! И ему путь от Александро-Невской лавры до придворной церкви, - в два с половиной часа по времени! - покажется, наверное, Голгофой! Похоронят же, Петра III и Екатерину II, в соборе Петропавловской крепости, 5-го декабря 1796 года. Я назвал именно этот эпизод, - то есть само совместное захоронение, Павлом I, своих родителей в соборе Петропавловской крепости! - «свадьбой мертвецов»!
«Свадьбу мертвецов» тайно организует, над склепом могилы нашего Великого поэта в Святогорском монастыре, - через жандармерию, разумеется! – и Николай I. Организует при постановке им, в августе 1841 года, - в то время он только что расправился в Пятигорске, через заказную дуэль 15-го июля 1841 года, и со вторым поэтом России, с поэтом М.Ю. Лермонтовым! – надгробного памятника на могилу Пушкина. Вот как нам запечатлел николаевскую «свадьбу мертвецов», - не осознавая, разумеется, что это – именно «свадьба мертвецов», но, всё же подозревая, в ней, что-то нехорошее, - ибо не стал бы говорить о ней! - академик С.С. Гейченко. Он участник реставрационных работ по восстановлению могилы поэта Могилы, чуть было не уничтоженной - фашистами:
«То, что я рассказываю в этой заметке, строго документировано и рассказывается впервые…. На второй день работы (Реставрационные работы по восстановлению могилы поэта производились с 18 по 30 августа 1953 года; – пояснение В.Б.) сняли надземные части памятника. Открылись створки двух больших плит, лежащих в его основании. Когда убрали плиты, в центре основания обнаружилась камера, квадратная по форме, со стенами, облицованными красным кирпичом в один ряд. Высота камеры 75 сантиметров. В восточной стороне её маленькое окошечко. На дне камеры были обнаружены два человеческих черепа и кости. Экспертиза показала, что кости принадлежат людям пожилого возраста. Останки были измерены и помещены в специально подготовленный свинцовый ящик. Этот ящик поместили в камеру, когда, по окончанию реставрации, детали памятника были вновь поставлены на свое место».
Как видите уже и сами, здесь, в выдержке академика С.С. Гейченко, налицо не только сама николаевская «свадьба мертвецов», - над могилой нашего величайшего поэта! - но налицо и то, - к сожалению, конечно! – что она продолжается - и в наши дни. Вот, коротко, о выделяемой, здесь, николаевской «свадьбе мертвецов».
Кстати, “череп и кости” - это и особый масонский знак. В масоны затянуто, к настоящему времени, около четырех миллионов самых богатых людей Мира. Это, практически, огромный спрут, захвативший - нашу планету. И мощная, - особенно в финансовом отношении! - глобальная подрывная организация. Скрепленная не только жесткой иерархией, но и клятвою «пусть мне перережут горл, если я предам интересы братства».
Кстати, в масонское братство затянуто к настоящему времени, - как вы уже знаете из современных СМИ! - почти все руководство современной Украины. Примеры, тому: Л. Кравчук и - Л. Кучма (Более подробно, о масонах, вы можете узнать, - тоже, кстати! - из телепередачи по НТВ от 3-го февраля 2007 года.). А это говорит нам, в свою очередь, о том, что и Украину стремятся сделать, богатые американские и европейские круги, сырьевым придатком хищных, по настоящее время, капиталистических государств. А всё это, в своей совокупности, вновь направлено - именно на развал России.
И ещё одно. И именно по николаевскому памятнику на могилу нашего Великого поэта. Начнем, пожалуй, со следующего замечания: после захоронения обязательно ставится какое-то надгробье. Всё это прекрасно знал и Николай I, и - его приближенные. Поэтому выдержка из воспоминаний С.С. Гейченко о Н.А. Полевом, первым подавшем, в печати, мысль о создании памятника на могилу поэта, - с которым Пушкин явно был не дружен именно в последние годы своей жизни! – представляется, нам, не чем иным, как опережающем ходом самого царя. Который прямо использует потом, как вы увидите чуть позднее, - через графа Г.А. Строганова, «добровольного», опять же, распорядителя похорон Пушкина и, потом, именно члена Опекунского совета над семьей Пушкина»! – и Н.Н. Пушкину, искренне желавшей поставить, надгробный памятник, на могилу своего мужа.
Написание именно Н.А. Полевым, - когда, о Пушкине, вообще писать было запрещено! – заметки о памятнике на могилу поэта исходит, - скорее всего, через Уварова! - именно от царя. Исходит для того, чтобы выставить и царя Николая I, в газетах, в выгодном, для него свете: царь тоже соболезнует огромной утрате. Отсюда – и смелый поступок журналиста Н.А. Полевого. Ибо и он тоже уже сломлен, царем, через полицейский арест, его «Телеграфа», и арест - самого владельца издательства.
Вот как это передает С.С. Гейченко, не знающего, разумеется, обо всех тайных кознях, царя, даже уже против мертвого Пушкина: «Первая мысль о памятнике на могилу Пушкина появилась через две недели (то есть в самый разгар всевозможных николаевских запретов на Пушкина, о которых нам поведал, к примеру, цензор Никитенко; - комментарий В.Б.) после его смерти. Вот что писал тогда Н. Полевой:
«Неужели мы не сделаем ничего для почтения памяти поэта? Наш долг ознаменовать воспоминание о Пушкине памятником, достойным его славе и русской чести. Пусть каждый из нас, кто ценил гений Пушкина, будет участником в сооружении ему надгробного памятника! Наши художники вспыхнут вдохновением, когда мы потребуем от них труда, достойного памяти поэта (По этому поводу, объявлять конкурс, на надгробный памятник Пушкину, не поздно и сейчас! – уместный комментарий В.Б.). И в мраморе или в бронзе станет на могиле Пушкина монумент, свидетельство того, что современники умели его ценить. И сильно забьется сердце юноши при взгляде на этот мрамор, на эту бронзу» (Каким окажется николаевский памятник, на самом деле, вы знаете, уже, и – без меня.).
Не менее примечательна и сама «мышиная возня», тайно организованная, царем, при создании памятника на могилу поэта. Жаль только, что С.С. Гейченко выразил, её, не через документы, которыми пользовался, а через художественный текст. Но и из него она, в общем-то, хорошо видна. Поэтому мы приведем здесь, в сокращенном виде, конечно, и часть художественного текста академика. Она, «мышиная возня», тоже организована царем, кстати, не от себя, лично, а – через графа Г.А. Строганова. Тоже бешено ненавидевшего поэта, как вы уже знаете по пушкиниане, еще при его жизни.
А от себя, как вы уже знаете по нашему книжному циклу, он выступал, в заговоре, весьма и весьма редко. Что тоже говорит об его профессионализме именно в качестве главного интригана. Выступал, как вы уже знаете по моим исследовательским работам, только в ряде сценических фрагментов. Предполагая при этом, разумеется, что они никогда не будут выявлены - именно исследователями заказанной, царем, дуэли. В чем, к счастью для нас, ошибся.
Скорее всего, что именно он, граф, и подал Н.Н. Пушкиной мысль, что уже можно будет обратиться и лично к царю на счет постановки памятника на могилу мужа. Вот как, всё это, выглядит, в художественном изображении, у С.С. Гейченко, все же выделившем, - и в художественном тексте! - не только многочисленные указания, Николая I, Бенкендорфу, Строганову и, через них, скульптору Александру Пермаголову, но и, как вы увидите чуть позднее, наиглавнейшее:
«В эти-то дни и обратился к царю председатель опеки граф Строганов от «имени вдовы камер-юнкера Пушкина, и от своего лично», - а, тайно, и здесь, он, единомышленник и добровольный помощник царя! - с просьбой даровать высочайшее дозволение на сооружение памятника на могиле А.С. Пушкина. «Жена покойного очень просит, - говорил царю, граф Строганов, - говорит, что должна исполнить сердечный обет». Не забывайте, что через графа Строганова, как Председателя опеки, царь, в конце концов, и «выдаст замуж», вдову поэта, именно за П.П. Ланского. Что тоже является, как вы ужу знаете, тайным надругательством, царя, над Пушкиным. Которое, по своей циничности, и сравнить-то – не с чем! – пояснение В.Б.
И, далее, следует разрешение царя. Разрешение, тоже исполненное С.С. Гейченко, к сожалению, конечно, в художественной форме: «Делай, коли так, да только без выкрутасов, смиренно…. А рисунок сочините сами, мне потом покажешь…». Впрочем, тоже передающее главное. А именно: николаевские слова – «без выкрутасов, смиренно…». Другими словами: без огласки, этого дела, в печати; серенько, то есть не величественно; и прочее. Кстати, от великолепного памятника, созданного на рисунке и чертежах Пермаголовым, и начинает появляться, - и проявляться, с этого момента! - именно николаевское, - а не пермаголовское! - очертание памятника. Это – первое.
Второе. Обязательно уже выделим, здесь, что организовывалось, всё это, заговорщиками - в конце 1839 года, когда уже 18-го февраля 1840 года они организуют - заказную дуэль, Эрнеста Баранта, с М.Ю. Лермонтовым. А 15-го июля 1841 года, - ровно за месяц до постановки памятника на могилу Пушкина! – организуют, уже, и убийство второго поэта России в Пятигорске на тоже заказной дуэли.
Дуэли, организованной, А.А. Столыпиным, князем Васильчиковым-младшим и метким стрелком Н.С. Мартыновым, специально спровоцировавшего, М.Ю. Лермонтова, на ссору, с собой, 13-го июля 1841 года. А.А. Столыпин сломлен царем, кстати, за свои «грехи молодости». И он – участник обоих лермонтовских дуэлей. Точнее, тайный практический организатор, руководитель, - и исполнитель! - этих дуэлей.
Кстати, схемы возникновения обоих лермонтовских дуэлей настолько просты, - и они настолько прозрачны во всех событиях названных дуэлей! - что просто удивительно, что лермонтоведы - не выделили их, нам. И, что самое обидное, не дали, - именно им! - объективных оценок.
Есть, кстати, и другая версия возникновения пятигорской лермонтовской дуэли, автор которой работает, в Интернете, под псевдонимом Семирянка. Главная суть её, по этому автору, что Н.С. Мартынов после пикника в Шотландке вплотную подошел сзади к Лермонтову, подставил пистолет под ребро поэта снизу вверх и – выстрелил.
Пуля, после выстрела, вышла через плечо Лермонтова. Поэтому автор версии требует вскрытия могилы поэта в Тарханах для подтверждения своей версии. Однако вернемся к нашей основной теме.
А по ней получается, что именно постановкой памятника на могилу Пушкина, в августе 1841 года, Николай I и завершил все свои гнусные и подлые, по своей главной сути, дела по убийству двух русских Великих поэтов. Кстати, вполне возможно, что через постановку памятника А.С. Пушкину, в Святогорском монастыре, царь и прикрывал - именно пятигорскую мартыно-лермонтовскую дуэль. Демонстративно выставляя и здесь, себя, именно как искренним почитателем талантов Пушкина и Лермонтова. Тогда как, на самом деле, бешено ненавидел их обоих. Продолжим, однако, именно конкретный разговор о николаевском памятнике на могилу Пушкина.
Вот как выглядит, со слов академика С.С. Гейченко, памятник на могилу Пушкина, изображенный на чертеже Пермаголовым, уже, надо предполагать, сильно «скорректированным» (Разумеется, в худшую сторону.): и графом Строгановым; и подключенным к этому «делу», самим царем, А.Х. Бенкендорфом:
«Через какое-то время чертеж надгробья был представлен царю. Царь разглядывал его вместе с Бенкендорфом. Памятник напоминал надгробье древних: суровые камни, гранитные ступени» (Их будет потом, то есть именно после николаевской «корректировки», ровно 37 ступеней.). Здесь Николай I выделил, кстати, именно первые две пиководамовские пушкинские карты: тройку и семерку, а не полные года жизни Великого поэта, как утверждают экскурсоводы по Святогорскому монастырю. Здесь же заметим, что Бенкендорф, Нессельроде и прочие, - да и сам царь Николай первый! – это не только чистейшей воды немцы, но и – масоны. Точнее, хозяева масонов.
Кстати, Николая I четырехгодичный интервал заговора, - позаимствованный, им, из “царственной линии” пушкинской повести! – прямо удовлетворял и по полным годам жизни Пушкина. Где пиководамовские “тройка” и “семерка” – тоже налицо. Как видите уже и сами, и здесь всё не только взаимоувязано, у царя-сценариста, но и – изощрённо взаимоувязано. Другими словами, и здесь николаевский садизм, - по отношению даже к уже мертвому поэту! – налицо.
Однако продолжим именно запись С.С. Гейченко, которую мы, сознательно, прервали. А, если начать её повторно, полный вид, её, будет таков: «Памятник напоминал надгробье древних: суровые камни, гранитные ступени (Смотрите эту часть записи, академика, выше.), цоколь для эпитафии, акротерии, урна с покрывалом…. Над всем этим белый мраморный обелиск. Всё скромно и даже сурово». «Хорошо. А эпитафия, надпись какая, стихи будут ли? – спросил царь. «Ничего не будет, отвечал Бенкендорф, - только имя, год и место рождения и смерти. Никаких стихов!».
«Ну что же, пожалуй, пусть будет так. Только прикажи, чтобы не делали особенно шуму…. Без газет, без объявлений. Сделать, перевезти, поставить – и конец!». «Да, - спохватился царь, - беря обратно от Бенкендорфа чертеж: так ты говоришь, монумент будет, как у древних? Но ведь Пушкин-то не древний. Он христианин. Ты сам (Что докладывал, царю, Бенкендорф, в отчете «О настроении умов в России», вы уже знаете, к примеру, из пушкинианы.) и Жуковский докладывали мне о его последних часах…. Где же христианский смысл на этом прожекте, где крест? Скажите им, чтобы присочинили крест на обелиске, обязательно!».
Всё же введем в выделяемое, здесь, пояснение, - для наглядности и убедительности, разумеется! - только что указанный мною, выше, отчет графа Бенкендорфа. Для этого приведем выдержку из книги А. Гессена, «Набережная Мойки, 12», почти в полном её объеме:
«О настроении умов в России и обстоятельствах смерти и погребения Пушкина Бенкендорф сообщал Николаю I в своем отчете о действиях корпуса жандармов: “В начале сего года умер от полученной им на поединке раны знаменитый наш стихотворец Пушкин. Пушкин соединял в себе два единых существа: он был великий поэт и великий либерал, ненавистник всякой власти. Осыпанный благодеяниями государя, он, однако, до самого конца жизни не изменился в своих правилах, а только в последние годы жизни стал осторожнее в излияниях оных. Сообразно сим двум свойствам Пушкина образовался и круг его приверженцев. Он состоял из литераторов и всех либералов нашего общества. И те, и другие приняли живейшее, самое пламенное, участие в смерти Пушкина; собрание посетителей при теле было необыкновенное: отпевание намеревались сделать торжественное; многие располагали следовать за гробом до самого погребения в Псковской губернии: наконец дошли слухи, что будто в самом Пскове предполагалось выпрячь лошадей и везти гроб людьми, приготовив к этому жителей Пскова. Мудрено было решить, не относились ли все почести более к Пушкину-либералу, нежели к Пушкину-поэту. - В сем недоумении и имея в виду отзывы многих благомыслящих людей, что подобное, как бы народное, изъявление скорби о смерти Пушкина представляет некоторым образом неприличную картину торжества либералов, - высшее наблюдение признало своей обязанностью мерами негласными устранить все сии почести, что и было выполнено».
На этом жандармском документе Николай I собственноручно положил циничную резолюцию: “Весьма удовлетворительно и читал с большим удовольствием”. Это был царский “венок” на могилу Пушкина…». Здесь пушкинист А. Гессен, безусловно, прав! А его разговор с поэтом В.А. Жуковским, пожалуй, ещё выразительнее: «Мы еле довели его до смерти христианской» (Смотрите - выше!).
То, что сотворили потом, то есть после указаний царя, Строганов и Бенкендорф, мы видим, уже, по самому памятнику на могиле Пушкина. Он – более чем скромен. Выделил царь, в мемориальном комплексе, - как мы уже отметили, вам, выше! – и число, - через гранитные ступени, ведущие к памятнику! - «37» (Разумеется, через тайное своё указание.). А оно означает, у царя, как вы уже знаете, не только целые года жизни Пушкина. Но и, - через цифры три и семь! – зашифрованные, гением, карты - знаменитые тройку, семерку и туза. Сказанные Герману-Павлу I, в пятой главе повести, самим привидением Екатериной II.
Другими словами, означают мартовскую, 11-го числа, дату александровского, 1801 года, англо-прусского переворота. Вот что, они (ступени!), означают - у злопамятливого царя. Они вновь означают, у него, именно пушкинскую тайную «Пиковую даму»!
«Присочиненный» же ими крест до настоящего времени красуется, - если, здесь, можно так выразиться! - именно на только что обозначенном, выше, мраморном обелиски.
Догадываетесь, к чему мы, вас, снова - незаметно подвели сейчас? Не догадываетесь? Тогда снова даем, вам, прямую подсказку! Прочитайте, уже более внимательно, то, что мы подчеркнули, вам, выше. Вновь не догадываетесь? А жаль! А царь, именно в только что выделенном нами, выше, материале, совершает - не только свое очередное осквернение - уже над мертвым поэтом. Но и свершает при этом, - «играя именно в словесность», вновь «позаимствованную», им, именно из пушкинской «Пиковой дамы»! – еще одно святотатство. Он использует именно христианский символ, - крест! – чтобы тайно показать, своим высшим соучастникам заговора, что он ставит окончательный, - и жирный! – крест - именно на Пушкине!
Вот что – главное во всей, - только что неосознанно выделенной вам, выше, академиком С.С. Гейченко! - «мышиной возне», Николая I, именно вокруг надгробного памятника на могилу нашего Великого поэта. Мышиной возне, которую Гейченко - тоже, к сожалению! - не осознал. И подтверждает царь выделяемый, здесь, свой заключительный, если можно так выразиться, акт вандализма - своими же словами. Вчитайтесь в слова Николая первого: «Он христианин. … Ты сам и Жуковский докладывали мне о его последних часах…. Где же христианский смысл на этом прожекте»?
О том, что докладывал Бенкендорф, царю, о Пушкине – вам уже известно из его отчета, хорошо известного, нам, по самой пушкиниане. Смотрите, его, выше. А вот о разговоре Жуковского, с царем, о высочайших милостях семье поэта, и о христианском смысле и он христианин, - которые похожи у царя, как вы помните, на пушкинскую «христианскую кончину» Екатерины II на её панихиде в пятой главе пушкинской повести! – следует еще раз напомнить - именно вам.
Напомнить - и об его «записки карандашом», к поэту, от 27-го января. Записку, в которой царь, как вы уже знаете, просто смакует - именно «христианскую кончину» поэта. И его же слова поэту В.А. Жуковскому: «Мы еле довели его до смерти христианской». Так что всё, здесь, логично - злой царь помнит о пушкинской «христианской кончине» Екатерины II, даже при «создании», им, своего памятника на могилу поэта! И, уже, доказано. И, даже, показано - именно вам.
Остается только еще раз подчеркнуть, вам, что Николай I организует, - только что выделенный, перед вами, самый настоящий акт вандализма, и - святотатства! – именно в период подготовки им, - через того же шефа жандармов! – пятигорской заказной дуэли. С помощью, которой, он физически уничтожит и М.Ю. Лермонтова. Вот таким оказался, царь-«театрал», именно по его, - крайне непримиримому и враждебному, к тому же! - отношению к нашим Великим поэтам. И по этой причине необходимо, как можно быстрее, перезахоронить, наших Великих поэтов, именно в Москве, на их родине. Николаевский же «крест», - на Пушкина! - до сих пор «сияет» - именно на мраморном обелиске в Святогорском монастыре.
Остается только закончить сам разговор о екатерининском заговоре, разворачиваемый, её придворными, как вы уже увидели и сами, с первых часов царствования Павла I. Он, несмотря на его, довольно-таки энергичное, начинание екатерининскими вельможами, опасающимися, к тому же, за свои огромные имения, - да и, в общем-то, за свои головы! - был довольно-таки продолжителен из-за нерешительности и колебаний великого князя Александра.
Наконец-то и его - как-то уговорили…. А он всё-таки взял обещание, с заговорщиков, о сохранении, ими, жизни своего отца. Взял обещание с них, несмотря даже на то, что сам видел как много «наломал дров», его отец, как во внутренней, так и во внешней политике. И, тогда, был назначен срок, - в своем роде «черная метка» заговорщиков! - через четыре года, четыре месяца и четыре дня царствования Павла первого! Не без прямого участия, как мы уже и указывали, пруссаков и англичан. И тогда получилось, у заговорщиков, именно 11-го марта 1801 года!
Так и произошел повторный, после екатерининского переворота 1762 года, заговор, англичан и пруссаков, именно против России. Кстати, третий по участию именно Ангальт Цербстской и - по нашему счету (Первый она пыталась реализовать, в жизнь, как вы уже знаете, в 1756 году при сильнейшей, тогда, простуде императрицы Елизаветы Петровны.).
Кстати, здесь уже начинает довольно-таки отчетливо просматриваться и сам замысел-интрига, ещё живой Екатерины второй, именно по «прокатке Павла» («Мимо российского престола» - мы, здесь, уже смело опустим!). А интрига, эта, тоже многоходовая, - и тоже длительна по времени её исполнения! – у самой талантливой, в общем-то, интриганки Европы! Попытаемся дать вам, здесь, хотя бы её наиглавнейшую суть. А она сводиться, у Екатерины второй, - и её помощников (Графа П.А. Зубова и графа А.А. Безбородко)! – в следующие основные положения.
Первое, в общем-то, тоже очень важное во всей екатерининской комбинации. Екатерина II, обозленная, - после отравления, в 1776 году, принцессы Вильгельмины Дармштадской! – сочувствием Павла намерениям своей первой жены (Смотрите, об этом, выше.), решает, что именно до конца своих дней она, а не Павел, будет держать власть над Россией. Этому способствовало и то обстоятельство, что её старший внук, Александр, родился только в 1777 году.
Второе. Именно после рождения внука Александра, Екатерина II и начинает исподволь готовить – свой заговор против Павла I. В частности, начинает готовить, ему, именно указанный, выше, пакет с её «Записками». Записками, в которых и утверждает, ещё раз выделим, что Павел, у неё, «побочный сын». Другими словами, сын, не имеющий никаких прав на российский престол. А, при подрастании её внука, Александра, готовит, уже, именно его к российскому престолу. Готовит, его, именно через его очень раннюю женитьбу на немецкой принцессе Луизе Баденской (Смотрите, об этом, выше.).
Третье, пожалуй, самое важное в екатерининской интриге против Павла, так и не осмысленное – нашими историками. Уже, скорее всего, в 1796 году, - года, когда она уже почувствовала себя, несколько раз, очень плохо! – она сообщает своим ближайшим помощникам, графу А. Безбородко и графу П. Зубову, именно как - «прокатить Павла». А главный смысл её «прокатки Павла» заключался примерно в следующем.
Первое и, пожалуй, самое важное. Дать именно поцарствовать - Павлу! Дать для того, чтобы потом, - то есть как бы на законных основаниях (Через скоропостижную смерть Павла, от апоплексического удара)! – и привести, на престол, именно своего внука Александра, лично, ещё раз выделим, ею воспитанного.
Второе. Давать, по царствованию Павла I, какие-то небольшие сроки, обусловленные, в основном, с согласием, её внука, на заговор и, разумеется, на царствование. Скорее всего, что последним таким сроком было, у русских екатерининских масонов, именно уже указанные вам, выше, четыре года, четыре месяца и четыре дня царствования Павла I. Другими словами, именно 11-го марта 1801 года.
Подтверждается, этот замысел и срок, не только многочисленными историческими материалами, - которые нет-нет, да и прорываются к нам, порой, то через историков, а то и через исторических писателей! - но и тем, что внук Екатерины II, Александр, действительно долгое время не решался на заговор против своего отца. И тем, что после свершения убийства, Павла I, действительно было объявлено, что Павел «скоропостижно скончался от апоплексического удара». Вот главный смысл и содержание именно екатерининской интриги против Павла и, следовательно, против России. Она, как видите уже и сами, очень тщательно продумана практически со всех сторон.
А поэт-историк в шестой главе своей «лучезарной» «Пиковой дамы», начинает «игру», «богатых игроков», именно против императора Павла I. Выделив его, в пятой главе своей «лучезарной» повести, и «побочным сыном» Екатерины II. Выделив, в ней: и «худощавого камергера», то есть камергера С.В. Салтыкова; и «англичанина», то есть английского посла Уитворда (Смотрите пятую главу, пушкинской повести, самостоятельно.)!
Но и не это, - тоже очень, в общем-то, очень важное - по своей главной сути! - мы хотим выделить - в этом пояснении. Вспомните первую главу нашей повести-аналогии. А там, по версии «Искателей», засверкали, вдруг, латинские цифры LXXII, обозначающие число 72. Число, записанное другими заговорщиками, – сверстниками Александра I и боевыми офицерами похода против Наполеона! - маслеными красками - даже в церковном храме!
Означающими, как вы уже знаете, 12-ое марта 1826 года. Как дату ухода, императора Александра I, «в старцы», - или в «бега»! - и захвата власти – декабристами. А это ведь, если перевести эту дату в другие измерения, и дата, идущая, у заговорщиков, сразу же после 11-го марта 1801 года, то есть на другой день! И – тоже срок царствования, - 25-ть лет! - но, уже, императора Александра I. Другими словами, это тоже, в своем роде, разумеется, своеобразная «черная метка» - заговорщиков-масонов!
А ведь Пушкин обозначил нам, через игру-поражение у Нарумова, - и «декабристов», выделим! - и это обстоятельство! Так что поэт у нас, по «Пиковой даме», и первый историк, - причем историк объективный! – именно по декабризму. И, что здесь немаловажно, специалист по масонской природе декабристов!
Другими словами, злобные масоны, или прямые враги России, - начиная, разумеется, с екатерининского переворота 1762 года! – под влиянием именно «русского духа» и русской среды превратились, у нашего поэта-исследователя, в истинных и искренних, к тому же, защитников своей Родины. Смотрите, об этом, выше. Как превратился в защитника России, потом, и император Александр второй! На этом мы пояснение к александровскому заговору, 1801 года, временно и закончим.
11. Вольтеровы кресла – мягкие, глубокие кресла с подъёмными столиками у ручек. На мой взгляд, поэт выделяет их, в своей повести, для следующей цели. Для того чтобы мимолетно намекнуть нам, далеким от него потомкам, и на «дружбу» Екатерины II, - по примеру Фридриха Великого! – и с продажным, всегда, Вольтером. «Дружбу» с тем, чтобы и её считали – именно просвещённым монархом.
12. «…было без четверти три!». – Введено нами, в повесть-аналогию, чтобы соединить мгновение кончины Екатерины II, в третьей главе «Пиковой дамы», с мгновением прихода к Германну-Павлу I, в пятой главе «Пиковой дамы», графини-привидения.
В третьей главе пушкинской повести, оно, кстати, тоже обозначено, у нашего поэта, но – не особо отчетливо, - оно тайно обозначено у нашего поэта, тоже, кстати, через текущее время третьей главы пушкинской повести! - только через целый ряд вполне определенных предложений его “Пиковой дамы”. Вот, они, перед вами: «В десять часов вечера он уже стоял перед домом графини»; «Ровно в половине двенадцатого Германн ступил на графинино крыльцо»; «В гостиной пробило двенадцать…»; «Часы пробили первый и второй час утра…».
Остальные же оставшиеся, у поэта, сорок пять минут, Чародей словесности специально отводит: на раздевание, графини-императрицы, прислугою; на диалог, Пушкина-Германна, с графиней-императрицей!
Глава 4
Эпиграф к четвертой главе.
1. Здесь я, уточнив дату смерти Наполеона, тоже, как и А.С. Пушкин в своей «Пиковой даме», начинаю выделять - завершающий участок «царственной линии» «Пиковой дамы». Даты которого: 1821 год – год смерти Наполеона; 1825 год – год смерти императора Александра I; 1829 год – год смерти отца Германна (Смотрите вторую главу моей повести-аналогии.); 1833 год – год смерти Германна-Павла I.
2. «Я уверен, что на его совести, по крайней мере, три злодейства». – Здесь А.С. Пушкин выделяет нам, - сатирично, разумеется! – сговор царя Александра первого, со своей женой-императрицей, - воспитанницей Екатерины второй! – в виновности, А.С. Пушкина-Германна, в смерти Екатерины II, да и - в других его преступлениях.
3. Здесь я тайно вывожу перед вами, в повести-аналогии «Немецко-русский Бонапарт», графиню Е.М. Хитрово и двух её дочерей: Е.Ф. Тизенгаузен и Д.Ф. Фикельмон, элегантно прозванных императором Александром I в 1823 году, - во время их первого приезда в Петербург! – «Любезным трио». Николай первый, зная и это обстоятельство, тоже даст элегантное прозвание всем трём сестрам Гончаровых, назвав, их, «Пушкинским трио» и сразу же пустив при этом, вслед ему, грязное «Трёхбунчужный паша», Дантеса (Смотрите книгу П. Щеголева «Дуэль и смерть Пушкина».)!
4. «Три дамы с вопросами». – Во время кадрили кавалер должен был выбрать даму из участниц танца, назвавших, себя, условными словами.
5. «Наконец наступило утро». – А.С. Пушкин, тайно ведя, в «Пиковой даме», и свой ночной любовный роман с графиней Д.Ф. Фикельмон, обозначает, здесь, и эту подробность их романа: любовное свидание затянулось, у них, до самого утра!
А закончилось, для них, тем, что они повстречали «у стеклянных дверей выхода», - по воспоминаниям П.В. Нащокина, записанных П.И Бартеневым в 1851 году! – дворецкого! Вот здесь-то внучка Кутузова чуть, было, и не упала в обморок. Кстати, А.С. Пушкин описывает этот обморок, - и падение Германна, на похоронах графини! - в пятой главе, своей повести, через следующие предложения: «Его подняли. В то же самое время Лизавету Ивановну вынесли в обмороке на паперть».
Чрезвычайно важна, здесь, и фигура названного, выше, «дворецкого у стеклянных дверей выхода»! Ибо Николай I, тайно соперничая с поэтом, из-за внучки Кутузова, приставил, в её дом, и тайных шпионов за Дарьей Федоровной! По моим исследовательским книгам, именно с только что обозначенного, выше, дворецкого и начинает стремительно развиваться - царский заговор против нашего Великого поэта. Ещё раз выделим, что «стеклянные двери выхода», то есть сени, прямо «перекликаются» у Пушкина, - как вы уже знаете по нашим предыдущим пояснениям! – и с такими его строками, из восьмой главы его «Евгения Онегина», как: «К её крыльцу, стеклянным сеням Он подъезжает каждые день; За ней он гонится как тень» (Смотрите XXX строфу, восьмой главы, его романа в стихах).
6. «Он снова вошел в кабинет графини». – Здесь Чародей словесности уже в четвертый раз тайно показывает нам, невнимательным читателям, именно кабинет Екатерины II. В котором и находятся, по утверждению самого поэта-историка, не менее ценные для нас, потомков, исторические материалы, уже указанные, вам, выше («Записки» Екатерины II; письма Алексея Орлова, к ней, об убийстве, им, Петра III; записки императора Петра III - к своей жене-убийце.).
Глава 5
Эпиграф к пятой главе
1. Эпиграф взят, А.С. Пушкиным: и с целью выделить именно «белое платье» Екатерины II, о котором мы уже достаточно много поговорили в своих предыдущих пояснениях; и с целью предупредить, читателя, именно о приближающейся смерти Германна-Павла I. Ибо женщина, в белом, означает скорую смерть человека, встретившегося с нею. Причем, для пятой главы повести, смерть Германна-Павла I именно уже от мертвой Екатерины II. Что вновь подтверждает, нам, пушкинскую мысль о том, что именно по замыслу Екатерины II и был совершен александровский переворот 1801 года.
Шведенборг, или Сведенборг, - шведский писатель-мистик XVIII-го века. Пушкинистами эпиграф, взятый поэтом к пятой главе «Пиковой дамы», в сочинениях Сведенборга – не найден. В связи с этим, есть предположение, что эпиграф создан, нам, самим А.С. Пушкиным. Создан, кстати, для усиления именно художественного мистицизма его «лучезарной» «Пиковой дамы». Мистицизма, прикрывающего, у Чародея нашей словесности, крайне крамольное, для того времени, историческое содержание ”Пиковой дамы”. Главный крамольный смысл, которого, ещё раз выделим, что Россией начала управлять, - с екатерининского, 1762 года, переворота! - не династия русских Романовых, а династия екатерининских Самозванцев, прикрытая фамилией - русских Романовых. Полностью подчиненная - англичанам и пруссакам. Династия, которая и свела, на нет, династию русских Романовых.
2. Второй эпиграф, к повести-аналогии, выражает у меня, как автора повести-аналогии, именно двойственность “мистической” истории. Истории, четко выраженной А.С. Пушкиным, в «Пиковой даме», как через первую часть диалога Германна со знатной старухой, третьей главы повести, - выраженную, как вы помните, через её слова: «Это была шутка, клянусь вам! Это была шутка!»! – так и потом, то есть в пятой главе повести, через вторую часть этого же диалога, выраженную, нашим Чародеем словесности, через её монолог перед Германом-Павлом I.
Николай I, разобравшийся со всеми нюансами пушкинской повести, - скорее всего, уже по оригиналу пушкинской «Пиковой дамы», опубликованной, поэтом, к концу марта 1834 года! – введет в свой четырехгодичный заговор, против поэта, следующее. Он введет, в заговор, большое количество сценических фрагментов, или эпизодов, заговора. Фрагментов или эпизодов, в основном «позаимствованных», царем-«сценаристом», именно из тайного, то есть из исторического и критического, содержания пушкинской повести. Используя, для их создания: и придворную церковь; и религиозные праздники типа: «день Святой Екатерины», «день святого Александра Невского»; разного рода приемы и рауты, где будет одевать свою жену, тоже императрицу, именно в «белое платье Екатерины»; и прочее.
Большая часть, их, специально выделена, мною, в исследовательском книжном цикле, состоящем - из четырех брошюр. Кстати, сейчас они, у меня, - из-за моих бесконечных добавлений! - уже солидные, по объёму, книги. Поэтому выделять их, здесь, мы не будем. Да и не способны выделить, их, в небольших пояснениях к главам повести-аналогии. Кстати, некоторые, из них, зафиксированы нам, потомкам, в его дневнике за 1833-35 годы. Неосознанно, конечно!
Например, тот же приход Ф.Ф. Вигеля, к Пушкину на дом, названный, мною, как «Приход николаевского вестника, к Пушкину, от покойницы Екатерины». Эпизод взят, Николаем I, по содержанию эпиграфа к пятой главе пушкинской «Пиковой дамы». И означает, у царя, скорую смерть - и Пушкина-Германна.
Или уже тоже рассмотренный нами, выше, сценический фрагмент «Пушкин, императрица в белом и белый человек в Аничковым дворце на дне рождения императора Александра I». Фрагмент и эпизод, «поставленный» царем, Пушкину, 12-го декабря 1834 года, то есть именно в день рождения императора Александра I. Объявление помолвки Екатерины Гончаровой, с Дантесом, на балу именно у С.В. Салтыкова, а венчания – именно в церкви «Святой Екатерины». И прочее.
3. «…наш герой отправился, тогда, в придворную Конюшенную церковь». – А.С. Пушкин, прикрывая тайное содержание своей «Пиковой дамы», пишет, в пятой главе повести, совсем другое: «…в девять часов утра, Германн отправился в *** монастырь, где должны были отпевать тело усопшей графини». А об отпевании, графини-императрицы, можно сказать – очень многое.
Так раскроем вам, к примеру, как, - и каким образом! – в императорском заговоре, против Пушкина, появляется - не только николаевская панихида по Пушкину. Но и появляется, в нем: в начале – именно придворная церковь. А потом, - то есть когда поэт уже будет мертв! - не только придворная (Обратите внимание, уже, именно на это обстоятельство.), но и, уже, именно придворная Конюшенная церковь. Разницу, в смысловом значении первого и второго, я надеюсь, вы уже представляете? Если ещё не совсем четко представляете, это, то дадим, вам, еще одно пояснение. Придворных церквей может быть, на территории царского двора, несколько. А придворная Конюшенная церковь там, на названной территории, только одна.
Это, кстати, одна из чуть ли не главных тайн николаевского заговора против поэта. Другими словами, это тайна, над которой, - пушкинисты всех поколений! – не только ломали копья свои, но и, часто, просто недоумевали. Недоумевали: Почему именно Конюшенная церковь? А всё, это, объясняется, в общем-то, очень просто.
Николай I, зная, через Идалию Полетику, о прототипности главных героев пушкинского шедевра, - что, к примеру: за графиней скрывается, у поэта, именно Екатерина II; за князем Томским Павлом Александровичем – сам император Александр I; и т.д.! – легко понял потом, то есть сразу же после выпуска, поэтом, «Пиковой дамы», - в конце марта, в начале апреля 1834 года, - и сам тайный смысл пушкинской “панихиды” по Екатерине II.
Где поэт тайно и раскрыл, перед своими будущими читателями, именно «свадьбу мертвецов». Другими словами, раскрыл, перед нами, повторную, - и посмертную! – «свадьбу», Екатерины II, со своим мужем, убитым ею, в 1762 году, императором Петром III. Свадьбу, организованную, как вы уже знаете, разгневанным, на Екатерину II, императором Павлом I.
Вот именно отсюда и пойдут потом, в николаевском заговоре против Пушкина, не только многочисленные сценические фрагменты заговора, - которые царь сознательно (и часто, лично!) «ставил» именно перед поэтом! – но и пойдут, потом, и не менее многочисленные его тайные надругательства, - и осквернения! - Пушкина.
Так именно придворная церковь у него появится, в заговоре, всего лишь через девять дней после дневниковой записи поэта от 7 апреля 1834 года о реакции, царя, на «Пиковую даму» после её выпуска, поэтом, в свет. Вот, кстати, эта запись, из которой видно, что царь, давший разрешение на выпуск пушкинской повести, специально указывает на княгиню Н.П. Голицыну как на прототип “знатной старухи”. Указывает, чтобы не насторожить, или не спугнуть, поэта, чтобы Пушкин не знал о намерениях царя относительно него.
Вот сама запись, поэта, от 7-го апреля 1834 года: “Моя Пиковая дама в большой моде. Игроки понтируют на тройку, семерку и туза. При дворе нашли сходство между старой графиней и княгиней Натальей Петровной (Голицыной) и, кажется, не сердятся...”. Однако вернемся к записи, поэта, именно от 16-го апреля 1834 года.
Другими словами, появится у него, как вы уже знаете, уже 16 апреля 1834 года. Вот факт, взятый, нами, из дневника поэта. И факт, который и выделяет, у поэта, именно придворную церковь (Этот сценический фрагмент заговора я так и назвал: «Придворная церковь».): «Возвратившись, я нашел у себя на столе приказ явиться к графу Литте. Я догадался, что дело идет о том, что я не явился в придворную церковь ни к вечерне в субботу, ни к обедне в вербное воскресение». Как видите уже и сами, объяснение, здесь, очень простое.
Остается только пояснить, вам, сам смысл николаевской панихиды по Пушкину, организованной, царем, 1-го февраля 1837 года, именно в придворной церкви.
А тайный смысл, её, очень мерзок и – зловещ. Это – самое настоящее надругательство, царя, над Великим поэтом. И, разумеется, тайное осквернение его. А смысл выделяемой, здесь, николаевской панихиды по Пушкину, в общем-то, тоже очень прост.
Поэт в «Пиковой даме», - в её третьей главе! – поднимает пистолет – на саму Екатерину II. А потом, в пятой главе повести, устраивает и - торжественную «панихиду» мертвой Екатерине. Разумеется, именно в придворной церкви. Где она, как вы уже знаете из выше изложенного материала, и «ждала», - чуть ли не месяц (По распоряжению новоявленного императора Павла I; - смотрите, об этом, выше.)! – своего «жениха полунощного».
Другими словами, «ждала» - именно своего мужа, возвратившегося к ней, из потустороннего мира, - по распоряжению того же Павла первого! – Петра III. Это, кстати, тоже один из острейших, - и, разумеется, сатирических! – выпадов, нашего Гения, именно против Екатерины II.
Так вот, Николай I, поняв, из тайной «Пиковой дамы», и этот пушкинский выпад против Екатерины II, практически «позаимствовал» (Или, точнее, «скопировал».), его, именно в своем заговоре против поэта. Он поднял пистолет, на Пушкина, именно через меткого стрелка Дантеса! И, на дуэли, смертельно ранил его. После же смерти Пушкина, 29-го января 1837 года, тайно организовал, ему, именно, - если можно так выразиться здесь! – пушкинскую «панихиду» по Екатерине II.
И именно – в придворной церкви. «Присочинив», к ней, и появление жандармов, в доме поэта, ровно в полночь. И появление в выделяемой, здесь, “панихиде”, - как и в "Пиковой даме"! – высшей николаевской придворной бюрократии. И появление на панихиде, разумеется, дипломатического корпуса, аккредитованного в Петербурге.
Сделал, - всё это! – чтобы: и «картина» (то есть сценический фрагмент заговора!) была именно сочной и - выразительной. Она сочна и выразительна, кстати, и в пушкинской «панихиде» по Екатерине II. И чтобы сама «картина» соответствовала - именно пушкинской «панихиде» по Екатерине II.
Как видите уже и сами, и здесь мы оперируем – только фактами. И смысл николаевской “панихиды”, - по Пушкину! – очень прост. Хотя и, разумеется, омерзителен. И - зловещ! Дальше же, если следовать именно логике злого царя, у него появится, в заговоре, и - «свадьба мертвецов». Что – тоже чрезвычайно важно сейчас.
Вот как николаевскую “панихиду” по Пушкину отражает, в своей дневниковой записи от 1-го февраля 1837 года, А.И. Тургенев: «В 11 часов нашел я уже в церкви обедню, в 10 часов 30 минут начавшуюся. Стечение народа, коего не впускали в церковь, по Мойке и на площади. Послы со свитами и женами. Лицо Баранта: единственно русский – вчера ещё, но сегодня генерал и флигель-адъютанты. Блудов и Уваров: смерть примиритель. Крылов. Князь Шаховский. Дамы-посольши и прочие. Каратыгин, молодежь. Жуковский. Моё чувство при пении. Мы снесли гроб в подвал. Тесновато. Оттуда к вдове: там опять Жуковский. Письмо вдовы к государю: Жуковского, графа Велгурского, графа Строганова просит в опекуны».
Поясним, вам, и тайный смысл появление, в николаевском заговоре против Пушкина, именно уже придворной Конюшенной церкви. Над которым (то есть смыслом!), как вы помните, пушкинисты, - всех предыдущих поколений! – «ломали копья свои». А оно, пояснение, тоже, в общем-то, очень простое. И основано, разумеется, только на фактах. Главная суть, его, в следующем. Устраивая “панихиду” по Пушкину, царь Николай I помнил, разумеется, и о выпадах, поэта, именно против императора Александра I.
Всё же рискнем и дадим вам, здесь, и эту пушкинскую дневниковую запись, датируемую, поэтом, 11-го декабря 1833 года: “11-го получено мною приглашение от Бенкендорфа явиться к нему на другой день утром. А это и есть - день рождения императора Александра первого; - пояснение В.Б. Я приехал. Мне возвращен “Медный всадник” с замечаниями государя. Слово кумир не пропущено высочайшей цензурою; стихи “И перед младшею столицей Померкла старая Москва, Как перед новою царицей Порфироносная вдова” - вымараны. На многих страницах поставлен (?), - всё это делает мне большую разницу. Я принужден был переменить условия со Смирдиным”. Это – с одной стороны.
С другой стороны, он с благоговейным трепетом хранил, - именно в придворной Конюшенной церкви, как отметили только некоторые пушкинисты в своих работах (Например, пушкинист Л. Гессен в своей книги «Записки д Аршиака».)! – чучело лошади. Лошади, на которой император Александр I, как вы уже знаете, и въехал в Париж - как «победитель Бонапарта». Вот именно это обстоятельство и породило, в злом уме царя Николая I, именно придворную Конюшенную церковь. Другого, здесь, просто не дано.
И здесь, кстати, тоже есть факт, отмеченный некоторыми пушкинистами. Главный смысл, его, заключен, примерно, в следующем. После выделяемой, здесь, николаевской панихиды по Пушкину, гроб поэта был тайно перенесен - именно в названный, выше, подвал. «Мы перенесли гроб в подвал. Тесновато»; – дневниковая запись А.И. Тургенева. Скорее всего, - и, даже, однозначно! - тоже по тайному распоряжению Николая I. Ибо всё делалось, - в те дни! – именно по его указаниям и, разумеется, распоряжениям. Хотя, - тоже, кстати! - по церковным канонам гроб поэта и должен был стоять, - до его захоронения! - именно в церкви, а не в её подвале.
Тогда сразу же напрашивается вопрос: Что, всё сие, означает у царя-изверга? Или: Зачем гроб, поэта, перенесли - именно в подвал выделяемой, здесь, церкви? Ответ, на него, тоже, в общем-то, прост и, даже, очевиден. Именно через Конюшенную церковь, - и именно через перенос гроба поэта, после панихиды, в ней, в подвал выделяемой, здесь, церкви! – царь-изверг, Николай I, и ставил, здесь, еще один свой мерзкий сценический фрагмент. Главный смысл, которого, тоже надругательство над поэтом. И, разумеется, тайное осквернение - уже мертвого Пушкина.
Но, в начале, все же вспомните именно о «Николаевском медном всаднике». Разговор, о котором, дан, нами, в первой работе нашего книжного цикла. Если не вспомнили, то вновь прочитайте именно этот раздел. А там, нами, сказано, что именно 12 декабря 1833 года, - то есть именно в день рождения императора Александра первого! - Пушкина и «пригласили» к…Бенкендорфу. Чтобы вновь, - как и после чтения, им, «Бориса Годунова» в 1826 году в Москве! - «аккуратно вымыть, ему, голову». На этот раз - за его «Медного всадника». И, разумеется, «вымыли». Это – с одной стороны.
С другой стороны, царь Николай I обладал, как вы уже знаете, именно феноменальной памятью. Следовательно, он стал держать, в своем злом уме, уже и своего «Медного всадника». Всадника, который и приведет его, потом, именно к Конюшенной церкви (Где он хранил, в подвале церкви, чучело лошади, на которой Александр I и въехал, в Париж, как «победитель Бонапарта».).
Вот именно эти обстоятельства, и породят, у царя-сценариста, - и, кстати, у царя-святотатца! - еще один сценический фрагмент. Фрагмент топтание, - Александром I, на коне! – извечного его врага, поэта Пушкина. Как топтал конем безумного Евгения, в пушкинском «Медном всаднике», бронзовый Петр Великий!
Вот как я, довольно-таки точно, выразил, - это осквернение! – в небольшом отрывке из «Царской мести»:
«Еще одна отметим мы, Развязку драмы разбирая. Царь отпеванье перенес, Не просто так, а – в смысл играя! А смысл был в том, чтоб «показать» Всем вновь – победу самозванцев! В Конюшенную перевез Злой царь, поэта, не случайно! В церквушке той – сам Александр «Витал» на лошади белесой! В Париж покорный он въезжал На ней, да будет вам известно! Въезжал – не тихо, не скромно: Как победитель Бонапарта! Кутузова – убрав давно, Забрав, тем, лавры – самозвано!
И вот незримый Александр Вновь победитель в той церквушке! Конем – поэта он топтал! Низверг врага он, как и прежде! Заупокой он пел ему, На белой лошади – сверкая! Вот так вдруг – «белый человек» Поверг врага, в слова играя! Да, странный царь был Николай, - Не побоялся даже бога! Но мы, однако, увлеклись, - Другой поэт у нас на слоге!»
Другими словами, в придворной Конюшенной церкви царь Николай I совершил не один (панихиду!), а, сразу, два акта вандализма. И, кстати, святотатства. Так как использовал, для их создания: как церковный храм, так и - церковные обряды. Обряды, второй, из которых, именно «топтание конем» (Топтание «Николаевским медным всадником».) поверженного, царем Николаем I, извечного врага императора Александра I, поэта Пушкина.
Вот главный смысл второго акта вандализма, тайно устроенного, царем Николаем I, именно в придворной Конюшенной церкви. Как видите уже и сами, и он – довольно-таки прост при пояснении его. И этот акт основан - именно на фактах. Хотя и – крайне мерзок. И, разумеется, зловещ.
Кстати, будущим пушкинистам следует просмотреть записи, камер-фурьерского журнала, за 1-ое и 2-ое февраля 1837 года. Ибо вполне возможен тот факт, что царь Николай I выезжал в эти дни, или в ночное время, - например, с Бенкендорфом, или с графом Нессельроде! - именно в Конюшенную церковь. Выезжал, чтобы засвидетельствовать там, при топтании, Пушкина, александровским конем, - или «Николаевским медным всадником»! – и свое личное присутствие на этом, - созданном только в его воображении! – акте вандализма и - святотатства.
4. «На всякий случай, запомните это число. Ведь именно 27-го января, 1837 года, император Николай I и вывел на дуэль, с А.С. Пушкиным, кавалергарда Дантеса!». – Здесь я выделяю перед вами, прямым текстом, именно николаевскую дату проведения дуэли наемным метким стрелком, Дантесом, с нашим Великим поэтом. Прямо скопированной царем, - по дням, разумеется! - с шестого «произведения» тайной «Пиковой дамы». Другими словами, с его, Пушкина, «календаря».
Кстати, все они выделены, у меня, в книжном цикле. Условно я назвал их, в нём, так. Историческое, острокритическое, биографическое, реалистическое, лучезарное произведения пушкинской повести. И – пушкинский "календарь”. Он, «календарь» «Пиковой дамы», тоже чуть-чуть прикрыт нашим поэтом через его, просто чудную, словесность. Вот через вполне определенные, - и довольно-таки простые! – приёмы я и выделяю вам, в повести-аналогии, именно «календарь» тайной пушкинской «Пиковой дамы».
А через предложение, - которое обозначу ниже! - только что выделил, перед вами, именно 27-ой день истории, развернутой, поэтом, в его повести. Вот это предложение: «Три дня после случившегося события - а, по нашему календарю, на двадцать седьмой день нашей истории! - то есть во вторник, в девять часов утра, Германн отправился…». Дополнение к предложению: «А это прошли, тогда, 24-ое, 25-ое и 26-ое числа месяца. Или прошли тогда, - если вести счет по названиям дней недели! - суббота, воскресение и понедельник».
Кстати, это и день, в котором А.С. Пушкин тайно, - но крайне сатирично! – и совершает «панихиду», по Екатерине II, именно в придворной церкви.
Где она, как вы уже знаете, и будет ждать в «белом платье» невесты, - ровно месяц! - своего «жениха полунощного». Другими словами, будет «ждать», в придворной церкви в гробу, именно мужа своего, императора Петра III, убитого ею в Ропше, через братьев Орловых, в 1762 году.
Неоднократно выделит день «панихиды», по Екатерине II, - разумеется, в своем заговоре против Пушкина! – и Николай I. Всё это я подробно изложил, - и даже весьма красочно описал! – в только что обозначенном, выше, книжном цикле. Поэтому приведем здесь, в небольшом пояснении, только небольшой ряд примеров-фактов по тайному использованию царем Николаем первым, в заговоре против А.С. Пушкина, именно только что выделенной, выше, даты.
Так Николай I, ещё используя пушкинский второй черновик к «Пиковой даме», - тайно перлюстрированный, ему, Идалией Полетикой! - именно к 27-му декабря 1833 года презрительно наградит, поэта, самым низшим придворным званием, званием «камер-юнкера». Подпишет же свой указ, как нам известно, из пушкинианы, 31-го декабря 1833 года.
Вот дневниковая запись поэта, от 1-го января 1834 года, именно о только что выделенном, выше, николаевском «награждении»: «Третьего дня (А это и есть именно 27-го декабря 1833 года; – пояснение В.Б.), я пожалован в камер-юнкеры – (что довольно неприлично моим летам). Но двору хотелось (так Пушкин несколько раз обозначает в своем дневнике, через эту фразу, именно царя Николая I; - пояснение В.Б.), чтобы Наталья Николаевна танцевала в Аничкове».
Кстати, удар, царя, будет настолько сильным, - и - неожиданным для поэта! - что его друзья чуть ли не будут обливать, его, холодной водой: чтобы он не побежал во дворец и не надерзил, там, самому царю. Пушкин, все же, не сдержит свое возмущение и - гнев! Гнев, по поводу «награждения» его, царем, «камер-юнкером».
И прямо надерзит - брату царя, преподобному Михаилу Павловичу. Отразив свой гневный выпад, против него, в дневниковой записи от 7-го января 1834 года: «Великий князь намедни (А это, кстати, 6-ое января, то есть – тоже «екатерининское число», означающее число смерти Екатерины второй.) поздравил меня в театре. Покорнейше благодарю ваше высочество; до сих пор все надо мной смеялись, вы первый меня поздравили».
Кстати, дневник, поэта, таит, в себе, не только анекдот, Ф. Вигеля, о смерти Екатерины II. И только что выделенную вам, выше, дерзость, поэта, великому князю. Он таит в себе, через ещё одну запись, - обратите внимание, запись, поэта, от 14-го декабря 1833 года! - оплату, царем Николаем I, “услуг” - именно Дантеса! Которую, то есть оплату, пушкинисты прошлого - тоже безуспешно разыскивали - в течение 174 лет! А она, по пушкинской записи, составляет - огромнейшую сумму: четыреста тысяч рублей! Вот она, практически без пояснений, перед вами:
«Кочубей и Нессельроде получили по 200 000 на прокормление своих голодных крестьян, - эти четыреста тысяч останутся в их карманах. В голодный год должно стараться о снискании работ и об уменьшении цен на хлеб; если же крестьяне узнают, что правительство или помещики намерены их кормить, то они не станут работать, и никто не в состоянии будет отвратить от них голода. Всё это очень соблазнительно. В обществе ропщут, - а у Нессельроде и Кочубея будут балы - (что также есть способ льстить двору)».
Так что Николай I не пожалел, - на убийство Пушкина! - ни времени, ни денег. Жаль, что мы не можем в небольших пояснениях прямо показать, вам, что эта сумма - именно оплата, царем, услуг Дантеса. А она легко распознается и вычисляется - из многочисленных николаевских “награждений”, пестрящих в царском заговоре против А.С. Пушкина. И она приурочена, царем, именно к очередной годовщине победы, его, над декабристами. Кстати, почти все николаевские “награждения” сосредоточены, у меня, в третьей книги “Заговор против Пушкина”. Ещё раз выделим, что очень жаль, что мы не можем показать их, вам, именно в наших небольших пояснениях к повести-аналогии.
А царь, - тоже, кстати! - и на этом не успокоится. Помня о 27-ом января 1833 года, как о дате «похорон», поэтом, в повести, Екатерины-самозванки, он, именно на 27-ое января 1834 года (Пушкинская повесть – еще даже не опубликована поэтом.), назначит Дантесу, как будущему убийце поэта, и облегченный экзамен при военной академии. Информация взята, нами, из книги самого П. Щеголева и из книги - Н. Раевского.
Пушкин же в дневниковой записи от 26-го января 1834 года отразит, практически: и эту дату; и саму необычность поступления, Дантеса, прямо в русскую гвардию, - куда доступ «простым смертным» (Как выделил, нам, пушкинист Н. Раевский!) был просто невозможен! - да еще и сразу - в офицерском чине. Вот дневниковая запись поэта, перед вами: «Барон Дантес и маркиз де Пины, два шуана, будут приняты в гвардию прямо офицерами. Гвардия ропщет». Как видите уже и сами, и эта дата взята, Николаем I, из второго черновика пушкинской повести (Она, еще раз выделим, еще даже не опубликована поэтом.).
Николай же первый, явно сообщая, о своих тайных действиях против поэта, своим высшим соучастникам (Брату Михаилу Павловичу, Нессельроде и Бенкендорфу.), где 27-ое число у него играло, в заговоре, особую роль, сотворит и следующее. Он пригласит Пушкина, с женою, и на двухлетие со дня «похорон» поэтом, в повести, Екатерины – самозванки. Вот как этот факт выглядит в статье Семена Ласкина «Дело» Идалии Полетики»:
«Я просмотрел записи камер-фурьерского журнала с ноября 1835 года по июнь 1836 года. Последний раз на дворцовый прием «камер-юнкер Пушкин с супругою, урожденной Гончаровой», упоминается только 27-го декабря 1835 года. В дальнейшем имя Пушкина в числе приглашенных гостей не встречается».
Заметим, здесь, что это – не только очередное выделение, царем, именно даты 27-го декабря и двухлетней годовщины похорон Пушкиным, в повести, Екатерины второй. Но и – именно сценический фрагмент николаевского заговора против нашего Великого поэта. Так как он - специально готовился и, потом, специально ставился, царем-«сценаристом», в присутствии именно Пушкина. Условно я назвал, его: «Николай I и Пушкин - на двухлетней годовщине «похорон» поэтом, в «Пиковой даме», Екатерины второй».
Кстати, просто уникальное свидетельство по постановке, царем Николаем первым, именно сценических фрагментов, в его заговоре против Пушкина, мы имеем от самого... Дантеса! Имеем - через его полную переписку с бароном Геккерном, опубликованную, Сереной Витале, совсем недавно: в 1995 году. Вот довольно-таки большая выдержка из моей книги «Заговор против Пушкина», выделяющая, - заметьте, у Дантеса! - сценический фрагмент, или эпизод, именно николаевского заговора против Пушкина. Я назвал, его:
Дантес, Пушкин и Николай I на празднике «Святой Екатерины»!
«Заканчивая же разговор о «екатерининском ряде», выделим еще один николаевский сценический фрагмент, названный нами, в обозначенном, выше, ряде, «Дантес, Пушкин и Николай I на празднике «Святой Екатерины».
Фрагмент, поставленный царем-сценаристом, - если взять во внимание уже выделенную статью С. Ласкина «Дело» Идалии Полетики», которую мы, вас, просили запомнить! - именно 24-го ноября 1835 года. Другими словами, фрагмент, поставленный, царем, именно в день тезоименитства Екатерин.
Вот как выдержка из статьи С. Ласкина, об Идалии Полетики, закончена, нами, только что выделенным, выше, предложением: «В дальнейшем имя Пушкина не встречается» (Смотрите выдержку, из статьи С. Ласкина, в нашем разговоре о дате 27-го января.).
А Семен Ласкин продолжает её, далее, так: «Приглашали во дворец по списку, и в этот последний для Пушкина прием Дантес приглашен не был. Единственное совпадение приглашений было 24-го ноября 1835 года, в день тезоименитства Великой княжны Екатерины Михайловны».
Заметим, что выделение названного, выше, николаевского сценического фрагмента стало возможным благодаря опубликованию, Сереной Витале, полной переписки Дантеса, с Геккерном, за 1835-36 годы. В этом – и уникальность фрагмента. А уникален он еще и тем, что открывает его, нам, - и рассказывает нам, его! – сам Дантес в письме, к Геккерну, от 28-го декабря 1835 года.
Сам Дантес, являющийся, - и по выдержке из статьи С. Ласкина, и по своему письму! – участником выделяемого, здесь, сценического фрагмента заговора, вновь созданного, нам, именно царем. Вот как Дантес открывает и рассказывает его, нам, в названном, выше, письме. Кстати, в письме, тоже датированным, им, именно пиководамовским, то есть 28-го декабря, числом:
«На последнем балу в Аничкове Его Величество был чрезвычайно приветлив и беседовал со мною очень долго. Во время разговора я уронил свой султан, и он сказал мне смеясь: «Прошу вас быстрее поднять эти цвета, ибо я позволю вам снять их только с тем, чтобы вы надели свои», а я ответил, что заранее согласен с этим распоряжением. Император: «Но именно это я и имел в виду, однако, как вам невозможно быстро получить назад свои, советую дорожить этими», на что я ответил, что его цвета уж очень хороши, и мне в них слишком приятно, чтобы спешить их оставить; тогда он многократно со мною раскланялся, шутя, как ты понимаешь, и сказал, что я слишком уж любезен и учтив, причем, все это произошло к великому отчаянию присутствующих, которые съели бы меня, если б глаза могли кусать».
Здесь примечательно и то, что сама Серена Витале, рьяная защитница Дантеса и поклонница П. Щеголева как «Великого пушкиниста», - а он, у неё, «Велик»: именно из-за своей ложной концепции и именно за «соскабливание, им, позолоты с памятника Пушкину»! – сделала такое пояснение к только что выделенному, здесь, разговору, царя, с Дантесом: «Речь идет о белых плюмажах из страусовых перьев императорской гвардии, воткнутых в султан, и о белых цветах французского королевского дома».
Еще раз выделим, П. Щеголев, у неё, и «первый пушкинист», начавший, как вы уже знаете, «соскабливать позолоту с памятника Пушкину». Во вступительной статье к полной переписке Дантеса, с Геккерном, она призывает, к этому же, к «соскабливанию позолоты с памятника поэту», и будущих пушкинистов.
Мы же, наиярчайшее выделяя и «белый цвет» (О чем, Николаю I, говорить с Дантесом, - когда где-то рядом Пушкин! – как не о «белом цвете».), все же обратим, ваше внимание, именно на смысловое содержание только что выделенного, перед вами, николаевского сценического фрагмента заговора. А оно – тоже зловеще у царя.
Если в предыдущем фрагменте Николай I только обозначает Дантеса, - через свой мундир кавалергарда! – то в этом фрагменте он прямо, но тайно, «показывает», поэту, именно Дантеса как будущего его убийцу. Кстати, Дантес был специально познакомлен с Пушкиным, как следует из воспоминаний Данзаса, секунданта поэта, еще в середине 1834 года. Когда тот, будучи временно «холостяком», - из-за отъезда Натальи Николаевны, в 1834 году, в Полотняный завод! – обедал в ресторации Дюма.
Здесь есть, кстати, и нюанс. Как мы отмечали выше, разговаривая с Дантесом о «белых цветах», царь, вполне возможно, поглядывал, в это время, и на Пушкина. Другими словами, поглядывал и на поэта, находящегося, в этот момент, где-то рядом. Не исключено, что на поэта посматривали, в это время, и его высшие соучастники: Нессельроде, Михаил Павлович и Бенкендорф. Которые, после завершения бала, бурно, - и с эмоциями! – обсудят, с царем, только что выделенный эпизод. Вполне возможно изображая, его, и в лицах». Однако продолжим разговор о выделении, царем, главной даты своего заговора против А.С. Пушкина.
ххх
Николай же первый продолжит выделение главной даты, своего заговора против Пушкина, и дальше. Так 28-го января 1836 года, - вторично и как раз, за год до дуэли! – он сделает, из Дантеса, «поручика». Поручика сделает потому, что у Пушкина, в Заключение «Пиковой дамы», «поручик» Александр I, как вы уже знаете, станет, всё же, «ротмистром». «Томский произведен в ротмистры…»; - смотрите Заключение «Пиковой дамы».
Этот факт, присвоения, Николаем I, Дантесу, 28-го января 1836 года, «поручика», взят, мною: как из книги самого П. Щеголева, так из письма самого Дантеса от 2-го февраля 1836 года к барону Геккерну. Наблюдения и находки П. Щеголева уже, всем, достаточно хорошо известны. Поэтому мы даже не будем, здесь, выделять их, вам. А выписка из только что указанного, выше, письма Дантеса, к Геккерну, лежит, уже, перед вами: «Я приберег добрую новость. Я только что произведен в поручики» («Дантес был произведен в «поручики», - поясняет, нам, итальянская «пушкинист» Серена Витале! – 28-го января 1836 года».).
Николай же первый организует заранее запланированную им, - как вы уже знаете, запланированную еще в 1834 году! - дуэль Дантеса, с поэтом, соблюдая и четырехгодичный интервал (разумеется, от 1833 года.), - явно взятый, им, из «царственной линии» пушкинской повести! - именно 27-го января 1837 года.
Кстати, николаевскую дату, 27-ое января, мы наблюдаем – даже по полной переписке Дантеса! Так в письме от 2-го февраля 1836 года он уже сообщает Геккерну, к примеру, о том, что он уже вошел в её дом, то есть вошел в дом - именно Пушкина: «У меня более чем когда-либо, причин для радости, ибо я достиг того, что могу бывать в её доме». «Таким образом, - комментирует письмо, Дантеса, Серена Витале, - мы можем теперь более точно, чем ранее, - январь 1836 года! – датировать время, когда Дантес был принят в доме Пушкиных».
Комментирует, правда, только в пользу Дантеса и, разумеется, не в пользу - Н.Н. Пушкиной. Она, - как и П. Щеголев в своё время! - винит, в возникновении дуэли, только Н.Н. Пушкину. Наш же комментарий – совершенно другой.
Во-первых, Дантес вошел в дом Пушкиных, скорее всего (Предположительно – даже с однозначностью.), вновь по пиководамовскому…27-му января! Между 20-го января и 2-ым февраля 1836 года (Личная датировка, Дантесом, своих писем к Геккерну; - пояснение В.Б.) ведь как раз и стоит, - уже не раз разбираемое, нами, выше! - николаевское 27-ое января.
Кстати, в этом же письме он сообщает, барону Геккерну, как вы уже знаете, что он получил, наконец, чин «поручика». Что тоже является, - у царя Николая первого! – пиководамовским. Причем, сразу же по двум положениям. По 28-му января, тоже являющимся, как вы уже знаете, пиководамовским.
И по самому чину «поручик», тоже связанным у царя, через «Пиковую даму», с тайным выпадом поэта, в ней, в сторону Александра I через сатирическое производство поэтом, поручика Томского, именно в ротмистры. Вспомните заключительное предложение пушкинской повести: «Томский произведен в ротмистры и женится на княжне Полине».
Вот как Дантес дает, - в выделенном, выше, письме к Геккерну!- своё производство - именно в поручики, а Серена Витале, опубликовавшая названную, выше, переписку, комментирует выделяемое, здесь, производство Дантеса, - ровно за год до его дуэли с поэтом! – именно в поручики: «Я приберег добрую новость. Я только что произведен в поручики».
Серена Витале делает - следующий комментарий. Вовсе не подозревая, при этом, что уже «льет воду» - именно на нашу мельницу: «Дантес был произведен в поручики Кавалергардского полка 28 января 1836 года. Во французской армии этот чин равен лейтенанту».
Нам до французов право, пока, и дела нет. А вот, что она выделила и 28-ое января, и «поручика», - что до неё сделал, к примеру, и П. Щеголев в своей знаменитой книге! – это – очень и очень даже похвально. Так как и она отразила, здесь, факты, освещающие - именно николаевский заговор против Пушкина. А не какую-то, там, взаимную влюбленность Дантеса, - и жены поэта! - которой, в действительности, и не было никогда. Как видите уже и сами, примеров-фактов, здесь, предостаточно.
Остается только выделить, что, помимо пиководамовской цели, только что объясненной вам, выше, Николай I решал, - через выделение только что обозначенной выше, даты! – как текущие задачи своего заговора против А.С. Пушкина, так и задачи, если выражаться военным языком, оперативного и стратегического характера. Здесь мы наблюдаем, кстати, уже активизацию самого николаевского заговора против А.С. Пушкина. Активизацию, которая и приведет, в конечном своем итоге, именно к дуэльной истории, довольно-таки хорошо описанной, нам, даже самим П. Щеголевым. А главная суть её, - коротко, к сожалению! - примерно такова.
Вход Дантеса 27-го января 1836 года, в дом Пушкина, сопровождался, как нам известно, из самой пушкиниане прошлого, бешеной травлей в свете, в 1835 году, жены поэта, в которой принял самое активное участие и молодой граф В.А. Соллогуб. Так и не менее бешеной травлей самого поэта, николаевскими борзописцами, в печати.
Что сразу же вызвало, в начале февраля 1836 года, три немотивированных дуэльных вызовов, поэта, именно графу В.А. Соллогубу, князю Репнину и Хлюстину. И дуэльные инциденты, через которые заговорщикам и удалось ввести в жизнь поэта, - после, разумеется, 4-го ноября 1836 года! - именно графа В.А. Соллогуба. Который, кстати, даже сам напросился быть, - в специально организованном, заговорщиками, ноябрьском фальшивом дуэльном инциденте поэта, с Дантесом! – его секундантом.
Вот именно через эти вызовы, - на что и рассчитывали николаевские заговорщики! – в судьбу поэта и был введен, ими, именно граф В.А. Соллогуб. Предварительно помирившийся с Пушкиным, через П. Нащокина, в Москве, во время его последней поездки в неё. Который и будет тайным шпионом, за поэтом, в ноябрьских, - заранее фальшивых! - дуэльных событиях 1836 года. Этого в пушкиниане прошлого, подверженной сильнейшему влиянию совершенно необъективной версии П. Щеголева, кстати, нет.
А, между тем, именно граф В.А. Соллогуб, - напросившийся, еще раз подчеркнем, в секунданты поэта! – и донес царю. Донес, через В.А. Жуковского, о намерении поэта, через его неотправленное письмо к Бекендорфу от 21-го ноября 1836 года и первое свое «ругательное письмо» к Геккерну-старшему от 21-23-го ноября 1836 года, вывести двух мерзавцев, Дантеса и Геккерна, именно на «чистую воду».
Сразу же последовало, тогда, аудиенция поэта, с царем, 23-го ноября 1836 года!
Аудиенция, кстати, чуть ли не в день «Святой Екатерины». И аудиенция, через которую Николай I, - лицемерно пообещав, поэту, приструнить мерзавцев! – собственно и погасил выделяемое, здесь, намерение поэта предать, общественной огласки, действия Дантеса, - и барона Геккерна! - против его жены и против себя.
Дантес же будет, - после «входа, его, в дом Пушкина»! – сам разносить сплетни, по петербургскому свету и по кавалергардам, что является любовником - жены поэта. Смотрите, к примеру, книгу Н. Раевского «Портреты заговорили». Книгу, в которой он, - через предложение “Товарищи его, по полку, искренне считали, Дантеса, любовником жены Пушкина”! - собственно и выделяет именно разносимые Дантесом, по Петербургу, грязные сплетни о жене поэта, Н.Н. Пушкиной.
А после переезда Пушкиных, с дачи в Петербург, осенью 1836 года, лично организует, совместно с Геккерном, - которого заставит именно сводничать! – прямую “атаку” на жену поэта с целью её максимальной дискредитации. Организует, кстати, через салоны Вяземских и Карамзиных. Особенно активны были, - при “атаке заговорщиков”, на жену поэта! - именно Вяземские. Кстати, Петр Вяземский был сломлен, Николаем I, ещё в 1829 году. Этого, в пушкиниане, тоже нет.
Которая, то есть атака, закончиться для заговорщиков, в общем-то, весьма успешно. А именно: его провокацией-свиданием, с женой поэта, на квартире Идалии Полетики от 2-го ноября 1836 года. После которого немедленно и последует, как вы уже знаете по пушкиниане, пасквиль, поэту, от 4-го ноября 1836 года. Приуроченный Николаем I, - как вы уже знаете по «Императорскому сообщению Пушкину» от 6-го января 1834 года! - именно к сорокалетию со дня смерти Екатерины II.
Кстати, не забудет в своем заговоре против поэта, царь-режиссер: и о поднятии поэтом, в третьей главе «Пиковой дамы», пистолета на Екатерину-самозванку; и, даже, о Екатерине Воронцовой-Дашковой (Смотрите 22-ой пункт моих пояснений к первой главе повести-аналогии.). И не только в заговоре против Пушкина, но и - в заговоре против Лермонтова! Вот хотя бы две небольшие выдержки из книги «Заговор против Пушкина» моего книжного цикла.
Первая выдержка. «Выделит Николай I, 23-е января, и в конце своего заговора. Именно 23-го января 1837 года Дантес, на многолюдном бале у графини Ал. Кир. Воронцовой-Дашковой, на который соберется, чуть ли не весь великосветский Петербург, демонстративно, - и недвусмысленно! - начнет вновь “ухаживать” - за Н.Н. Пушкиной. Через этот же бал заговорщики и подтолкнут, поэта, к возобновлению, им, картельных действий. Кстати, я тоже назвал, его, “пиководамовским”, так как он вновь исходит, у царя, именно из тайного содержания пушкинской повести.
И, тоже, кстати, потом и через вечер у Мещерских 24-го января и через вечер у Вяземских 25-го января, заговорщики, именно через демонстративное поведение Дантеса, - и на этих вечерах! - и подтолкнут, поэта, к возобновлению, им, картельных действий против обоих Геккернов. А именно, к написанию и к посылке им, 26-го января 1837 года, так называемого “ругательного письма” поэта к барону Геккерну. После которого дуэль Дантеса, с Пушкиным, - задолго спланированная царем! - уже станет - реальностью, то есть станет – неизбежной».
Вторая выдержка, уже прямо относящаяся, у меня, к заговору, Николая I, против М.Ю. Лермонтова: «Взаимосвязан бал, - у А.К. Воронцовой-Дашковой 23-го января 1837 года! - и с заговором, царя Николай I, против М.Ю. Лермонтова. Так как именно на бале у тех же Воронцовых-Дашковых, но, уже, 9-го февраля 1841 года, находящийся, там, великий князь Михаил Павлович, брат царя, вдруг проявит - свое резкое неудовольствие по поводу появления, на бале, опального поэта. А появился там, брат царя, преднамерен!
Вот факт: 9 февраля 1841 года. «Лермонтов был на бале у А.К. Воронцовой-Дашковой, где среди гостей находился князь Михаил Павлович. Лермонтов писал: «Я отправился на бал к г-же Воронцовой, и это нашли неприличным и дерзким. Что делать. Кабы знать, где упасть, соломку бы подстелил».
Выделим здесь, что число, в заговоре против Лермонтова, и не 23-е января, это, и по своему смыслу, - и по своему предназначению! - всё тот же «пиководамовский, 23-го января, бал. Так как именно после резкого “неудовольствия” Михаила Павловича, - за которым стоит только царь! – Лермонтова и начнут, вновь, срочно перебрасывать - на Кавказ. Где и – убьют на заранее подготовленной, для этих целей, дуэли».
Кстати, одним из свидетелей, кто видел Пушкина с Данзасом и Дантеса с д Аршиаком, едущих на повозках, на дуэль, вновь была именно графиня А.К. Воронцова-Дашкова. Это обстоятельство нам отметил - даже сам П.Е. Щеголев в своей книги “Дуэль и смерть Пушкина”. М.Ю. Лермонтов - тоже посвятил, ей, стихотворение! А она, ведь, тоже может быть - соучастницей николаевского заговора против двух Великих поэтов. Указанные, выше, балы могут быть, ведь, и не подставами!
5. Affectation – притворством (франц). – Через это слово, а, практически, - как вы уже знаете! – через всю пятую главу своей «Пиковой дамы», А.С. Пушкин крайне сатирично изображает «панихиду», по Екатерине II, именно в придворной церкви. Где она, в «белом платье невесты», и ждет целый месяц, - по решению разгневанного императора Павла первого! – своего «жениха полунощного». Другими словами, «ждет» - именно убитого ею, через Алексея Орлова, своего мужа, императора Петра третьего!
6. «В простых и трогательных выражениях он представил мирное успение праведницы, которое долгие годы было тихим, умилительным приготовлением к христианской кончине». – Здесь тоже всё, у поэта, сатирично. Ибо за «праведницей» скрыты, у нашего поэта-историка, именно многочисленные преступления Екатерины-самозванки, о которых мы рассказали, вам, выше. Как рассказали уже вам, тоже выше, и о действиях царя Николая I, против поэта Пушкина, и по «христианской кончине».
7. Императрицы Екатерины II, «…бодрствующую в помышлениях благих и в ожидании жениха полунощного…». – В первой части этого отрывка заложено у поэта, скорее всего, именно намерение ещё живой, Екатерины II, «прокатить Павла, своего сына, именно мимо российского престола» (Более подробно смотрите, об этом, в наших предыдущих пояснениях.).
8. «…барская барыня». – Ключница или экономка из крепостных крестьянок. Строка дана поэтом, в его повести, именно для усиления самой сатиры на лицемерную «панихиду» по Екатерине II.
9. «В то же самое время Елизавету Алексеевну вынесли в глубоком обмороке на паперть». – Здесь наш поэт раскрывает, перед нами, именно реальный эпизод с обмороком графини Д.Ф. Фикельмон, чуть ли не случившийся, с нею, при встрече ею, - совместно с Пушкиным! – «дворецкого у стеклянных дверей выхода». Более подробно смотрите, об этом, выше.
10. «…даже успел шепнуть стоящему подле него англичанину, по фамилии Уитворд…». – Здесь я ввожу, прямым текстом, фамилию английского посла, Уитворда, в Петербурге, принявшим самое активное участие, через графа Платона Зубова, - и его сестру Ольгу Жеребцову! – в александровском перевороте 1801 года с убийством, в нем, императора Павла первого.
11. «…сплетню о том, что упавший молодой офицер – побочный сын графини…». – С этого момента Германн, у А.С. Пушкина, именно император Павел первый! Обратите внимание, он, у поэта, - согласно «Записок» самой Екатерины второй! – именно побочный сын. Кстати, и Николай I специально пустит в свет слух о том, что появившийся, в Петербурге, Дантес – «побочный сын короля голландского» (Смотрите книгу П. Щеголева «Дуэль и смерть Пушкина».). Как видите уже и сами, и здесь царь «копирует», в заговоре против поэта, именно пушкинскую «Пиковую даму».
12. «Он посмотрел на часы: было без четверти три». – Я, как и поэт в своей «Пиковой даме», обозначаю здесь, - и в третьей главе своей повести-аналогии! – именно момент кончины, - и момент «прихода» к Германну-Павлу первому, - по содержанию пятой главы пушкинской «Пиковой дамы»! - Екатерины II. Только что выделенное, выше, пушкинское предложение, - как, кстати, и предложение 13-го пункта моего пояснения к пятой главе повести-аналогии! - одно из самых оригинальных предложений нашего Чародея словесности, выделяющее один из самых интересных моментов пушкинской «Пиковой дамы».
И оно, - к большому сожалению, конечно! - тоже было понято - царем Николаем I. И применено, им, именно в заговоре против Пушкина. Пушкинская «Пиковая дама» оказалась, для царя Николая I, как бы «настольной книгой», по содержанию, которой, он и создавал многие сценические фрагменты и эпизоды своего заговора против Пушкина. И – не только против него! Он использовал, содержание пушкинской повести, - для создания сценических фрагментов! - и в своем заговоре против поэта М.Ю. Лермонтова. Попробуем показать вам, создание их царем, прямо «живьем», то есть именно по пушкиниане прошлого.
Но, перед этим, все же произведем небольшой анализ выделенного, выше, предложения нашего Великого поэта (К такому анализу пушкинисты прошлого, увлеченные необъективной версией П. Щеголева, не подошли, разумеется, до настоящих дней.). Очевидно, что Пушкин вводит его, в содержание пятой главы своей «Пиковой дамы», для того, чтобы создать так называемый, у литературоведов, «художественный мистицизм» своей повести. Ведь именно до трех часов ночи вовсю и работает у многих «сказочников», - к примеру, у Гоголя в его произведении «Вий»! – разная, там, нечистая сила!
В этом, собственно, и заключен фантастический эпизод (или фрагмент) пушкинской «Пиковой дамы», как его иногда называют пушкинисты, столкнувшиеся, по своей работе, именно с текстовым анализом пушкинской повести.
Но именно у Чародея словесности, у А.С. Пушкина, это – не главное! Главным у него является то, что он именно под своей необычайно красивой «лучезарностью» (Из-за этой «лучезарности» или необычайной красоты, необычайной очаровательности, его «Пиковая дама» и становится знаменитой - на весь Мир!) незаметно и проводит для нас, то есть для невнимательных читателей, совершенно другое! Он именно через время «без четверти три» утра (или ночи!) незаметно вводит нас, читателей, в дату смерти, - 28-го января! – Петра Великого!
Вот что главное в разбираемом, здесь, небольшом предложении нашего Великого поэта! Другими словами, именно через свое время «без четверти три» он напрямую выводит нас, в начале своём, именно на первоначальный участок «царственной линии» своей «Пиковой дамы». А, потом, - то есть именно через названный участок! – и на очередную, - в 1833 году! - годовщину смерти Петра Великого. Кстати, смотрите смысловое содержание только что названного, выше, участка - в 22-ом пункте моего пояснения к первой главе повести-аналогии.
Кстати, не менее оригинален, наш Гений, и по самому времени “без четверти три”! Впервые он незаметно вводит его, в свою тайную “Пиковую даму”, ещё в первой главе своей чудо-повести. Вводит через, - хотя бы! - весьма обыденное, - что ли! - предложение: “Однако пора спать: уже без четверти шесть” (Смотрите первую главу “Пиковой дамы”.).
Другими словами, он заканчивает “карточный” вечер декабристов с Романовым, у Нарумова, - кстати, заканчивает, в общем-то, весьма резко и неожиданно для читателя! - именно за 15-ть минут до смерти Петра I. А само мгновение кончины, Петра Великого, четко фиксирует, нам, именно в своей “Истории Петра I”. Фиксирует через предложение: “Петр перестал стонать, дыхание остановилось - в 6 часов утра 28 января”.
И фиксирует нам, это мгновение, тоже весьма оригинально и, даже, уникально. Здесь столько смысловых значений и смысловых оттенков, что словами - и не передать их. Поэтому сравните, в начале, именно концовку первой главы его “Пиковой дамы” и, тоже концовку, его же “Истории Петра I”.
В концовке первой главы он пишет: “Однако пора спать: уже без четверти шесть. В самом деле, уже рассветало...”. А к мгновению кончины Петра первого (Смотрите, о нём, выше!) добавляет следующие короткие предложения: “Петр умер на руках Екатерины (Которая изменила, ему, с Монсом! - комментарий и акцент В.Б.). Екатерина провозглашена императрицей. Комментарий В.Б. - Велением Меньшикова, помощью Феофана и тайного советника Макарова”! Главное, здесь: что именно Екатерина - провозглашена императрицей; и что Петр первый умер - именно на руках Екатерины.
Как видите уже и сами, смысловых значений и смысловых оттенков здесь, в сравнительном анализе, только что представленным, вам, - выделенных нам, кстати, самим А.С. Пушкиным! - очень много. Это и выделение, им, именно “без четверти”. И выделение, им же, именно утра наступающего дня. И выделение, поэтом, именно Екатерины. И провозглашение, именно Екатерины, императрицей. И так далее!
Главное же смысловое значение выделяемых, здесь, концовок пушкинских исторических трудов, - тайное, разумеется! - что поэт-историк именно через них уже довольно-таки отчетливо показывает, нам, что англичане и пруссаки ввели в свою династическую интригу, против России, именно Екатерину вторую! От рук, которой, и погибнет её муж, Петр третий! Ибо в “Истории Петра I” Пушкин специально и выводит, что “Петр I умер - именно на руках Екатерины” и что именно “Екатерина была провозглашена - императрицей”!
Именно здесь, то есть в только что разобранных, нами, предложениях, у Гения и происходит идейное смыкание “Истории Петра I” с его же “Пиковой дамой”!
Кстати, что-то подобное, - но по другой теме и по другому направлению! - “сотворил” и я в своей повести-аналогии. Сотворил через предложения, выражающее, у меня, именно знаменитые, на весь Мир, пушкинские карты: тройку, семерку и туза! Вот эти предложения, перед вами: "Но, однако, пора спать! Засиделись! Все наши герои уже давно разъехались по своим домам. Тогда запустим, всё же, и секундомер. В три минуты и одиннадцать секунд (если уж быть - особенно точным!), - после семи часов утра! - пошло действие в нашей повести".
И это - первичный вариант в повести-аналогии! Ибо потом у меня "перевесило" тоже пушкинское "без четверти"! Вот как выглядит у меня окончательный вариант концовки первой главы повести-аналогии: "Но, однако, пора спать! Засиделись! Все наши герои уже давно разъехались по своим домам. Тогда запустим, всё же, и свои часы. Без пятнадцати семь утра (если уж быть - особенно точным!), пошло дальнейшее действие в нашей повести.
И карты, - если продолжить разговор именно о пушкинских картах! - которые я, тоже незаметно для вас, выделил и через предложение, тоже первой главы: “Тройки, семерки, разорванные тузы, дамы, загнутые короли, засаленные валеты время от времени так и сыпались веером из-под его ловких рук, а облако стираемого мела, мешаясь с дымом турецкого табака, создавало в комнате, через сизо-пресизый туман и не особенно яркий свет, так называемый игорный интим. В общем, интимная обстановка, располагающая игроков, как к игре, так и к разговорам, и намертво связывающая банкира с игроками». На этом мы пояснение, к пушкинскому времени “без четверти”, пока и закончим.
И ещё одно, чуть было не пропущенное нами. А главный смысл, его, примерно в следующем. Пушкин производит сатирическую «панихиду», по Екатерине II, именно 27-го января 1833 года, а «приход» «привидения-Екатерины», - к Германну-Павлу первому! – именно 28-го января 1833 года, то есть именно в очередную годовщину смерти Петра Великого!
И всё только что выделенное, перед вами, царь Николай I отразит – именно в своем заговоре против поэта. Другими словами, пушкинисты не поймут, здесь, именно Пушкина! А вот царь, изверг, поймет, его, даже здесь! Он назначит дуэль Дантеса, с нашим Великим поэтом, именно на 27-ое января 1837 года.
Сохранив при этом, как вы уже знаете, даже четырехгодичный интервал завершающего участка «царственной линии» пушкинской «Пиковой дамы». Назначит, чтобы поэт умер, от ранения: или 27-го января 1837 года; или же – 28-го января, то есть именно в очередную годовщину смерти Петра Великого!
Кстати, Дантес будет и стрелять у него, в заказной дуэли, по-особому. Николай I практически скопирует, её, с дуэли поэта Владимира Ленского с Евгением Онегиным. Где главными у него будут следующие строки поэта: «Взвести друг на друга курок И целить в ляжку иль в висок» (Смотрите XII строфу шестой главы пушкинского «Евгения Онегина».)!
Через эти строки поэт выделяет нам, кстати, два способа «наказания», оппонента, пулей.
Если дуэль производится из-за соблазнения (или оскорбления), оппонентом, дамы противника, то поступают следующим образом. Чтобы оскопить оппонента, соблазнившего (или оскорбившего!) даму, именно пулей, - то есть ославить его как скопца! – выбирают именно способ стрельбу «в ляжку». При оскорблении же, оппонентом, чести и достоинства противника, целят, тогда, «в висок»!
Вот царь и заказал Дантесу, - из-за победы, Пушкина, над сердцем графини Д.Ф. Фикельмон! – именно первый способ стрельбы. Поэт будет ранен Дантесом, - на заказной дуэли 27-го января 1837 года! - именно в нижнюю часть живота. Поэта же Лермонтова он убьет, - из-за оскорбления им, себя, лермонтовским стихотворением «На смерть поэта»! - через долгое прицеливание Н.С. Мартынова, именно по второму способу, то есть «в висок». Лермонтов будет убит, Мартыновым, наповал.
И ещё несколько заметок, раз уж мы заговорили о знаменитых дуэлях. Первая заметка имеет, у нас, примерно следующее смысловое содержание. Граф Бенкендорф, прекрасно знавший о дуэли Дантеса, с Пушкиным, демонстративно послал полицейский наряд, - что, кстати, тоже показательно именно для интриг! - в противоположную, дуэли, сторону города.
Послал жандармский наряд, как известно по пушкиниане, не по дороге на Петергоф, а по дороге на Екатерингоф. Что и отразили – некоторые современники тех событий. В частности, отразил Оттон Блом, датский посол, в своей депеше о дуэли и смерти Пушкина (Смотрите его депешу, в книге П. Щеголева “Дуэль и смерть Пушкина”, самостоятельно.).
Во второй заметки, основанной на современной пушкиниане, говорится о пистолетах. Так долгое время считалось, к примеру, что дуэль Дантеса, с Пушкиным, произошла на кремниевых пистолетах с запалом – на пороховой полке, то есть произошла на пистолетах оружейника Липаже. Эти пистолеты иногда показывают, нам, даже по телевидению. Пример-факт, тому, телепередача на НТВ “Главный герой” от 18-го марта, 2007 года, с приездом в Москву, - к очередной дате свершения метким наёмным стрелком, Дантесом, заказной дуэли с поэтом А.С. Пушкиным! - правнука Дантеса, где вновь были показаны, нам, именно кремнивые пистолеты Липаже.
Кстати, правнук наемного убийцы приехал в Москву, - к названной, выше, дате, - чтобы помириться - с потомками поэта. Что у него, к счастью, не получилось. Потомки Пушкина, собравшись в музее Пушкина, на Арбате, категорически и твердо отказали, ему, не только в примирении, но и - во встречи с ними. Правда, один из потомков поэта всё же распил бутылку шампанского, с потомком Дантеса, - наверное, по недомыслию своему! - прямо перед памятником А.С. Пушкина в Москве.
Сравнительно недавно выяснилось, что Дантес, - взяв взаймы, у Эрнеста Баранта, пистолеты дрезденского оружейника! – заставил и поэта купить – такие же. На что П. Щеголев, как это ни странно, не обратил никакого внимания. Хотя, собственно, саму покупку поэтом, дуэльных пистолетов, и фиксирует в своей знаменитой книге. Поясняющий, книгу П. Щеголева, пример уже современного, нам, пушкиниста Я. Левковича: “Наняв парные сани, он заехал в оружейный магазин Куракина за пистолетами, которые были уже отобраны Пушкиным заранее; пистолеты эти были совершенно схожи с пистолетами д Аршиака. Уложив их в сани, Данзас поехал к Вольфу, где Пушкин уже ожидал его”.
А следовало бы - обратить внимание! Ибо поэт иногда тренировался в стрельбе в своем Михайловском, как нам известно, по пушкиниане прошлого, только на пистолетах Липаже. Таким образом, поэта буквально заставили, - и, обратите внимание, непосредственно перед дуэлью! - купить пистолеты дрезденного оружейника.
А это – уже пистолеты современного, нам, типа, то есть с пистоном в патроне (в гильзе). Причем, поехал он, на дуэль, с совершенно не пристрелянными, им, пистолетами. И, следовательно, произвел выстрел там, по Дантесу, практически из незнакомого, ему, вида оружья. В то время как Дантес, ещё неизвестно когда взявший, у Эрнеста Баранта, пистолеты, мог не только пристрелять, их, но и, - практически каждый день! - тренироваться в стрельбе из более совершенного оружия.
Кстати, в современной пушкиниане уже есть предположение, - правда, весьма, пока, робкое! - что в первой лермонтовской дуэли тоже участвовали пистолеты - именно Эрнеста Баранта. Другими словами, царь собирался убить и Лермонтова теми же, - что и Пушкина! - пистолетами. А робкие, наверное, потому, что у Лермонтова - кончик шпаги сломался! Что может быть - не счастливой, для Лермонтова, случайностью, а тщательно продуманной, заговорщиками, мерой.
Мерой, ведущей - именно к убийству поэта. Ведь Эрнест Барант, благодаря именно этой мере, и смог спокойно произвести прицельный выстрел по поэту. А Лермонтов, как известно из его объяснительного письма, выстрелил, чтобы не продолжать именно дуэльный поединок, “наверх”, то есть в воздух. За что, его, всё равно - засудили! А Баранта - оставили на свободе! Как, собственно, и Дантеса после убийства, им, Пушкина! Ибо выслали, его, во Францию! Таким образом, заказанные, царем Николаем I, дуэли тщательно готовилась и со стороны выбора, заговорщиками, более совершенного оружия.
Кстати, Н.С. Мартынов убьет, М.Ю. Лермонтова, ещё более совершенным оружьем: пистолетом с винтовой нарезкой ствола. Что позволяло, уже, вести более точные выстрелы по противнику и во много раз увеличивало – убойную силу пули. Следы дуэльных пистолетов Столыпина-Монго затерялись, как нам известно, уже из современной пушкинианы, где-то в Ставропольском крае перед началом ВОВ. Смотрите, к примеру, работу И.Л Андроникова “Лермонтов. Исследование и находки”, М. 1964 г.
Есть, особо выделю, и некоторые другие версии убийства Лермонтова. К примеру, через снайпера, засевшего в кустах. Или следующее: Мартынов подошел на вечеринке к Лермонтову и выстрелил, по ничего не ожидающему поэту, сзади и - в упор.
Вот как я выразил, николаевскую заказную дуэль Дантеса, с Пушкиным, в ещё неопубликованной, мною, «Царской мести» (Даю вам отрывок, из неё, с очень краткими пояснениями.).
Царская месть.
Вендетта – средневековый вид кровной мести,
отличающейся особой жестокостью и изощренностью.
«Там, где поэзия прошлась, То стройной ножкой, то ботфортой*, Там три жандарма в ряд лежат, В лицо поэта, тыча… ножкой*! Там «Николаев дух» лежит Свиньей огромной средь дороги. Там злоба-смерть в прицел глядит. И целит в ляжки (или в ноги!). «Висок» иль «ляжка» - выбор есть! Царь выбирает цель пониже: Чтобы в поэта – боль вонзить, Чтоб Гений прожил - ровно сутки! Чтоб Пушкин умер - в день Петра, В день смерти Властного Кумира. Но Гений прожил – чуть не два! - Вновь мести просит…Катерина! Так вновь решается вопрос: Как - «умереть по-христиански»! Как смерть поэта совместить С «кончиной» дамы в сказе мрачном!
И так, и эдак, – всё не так! – Не мрёт поэт «своею» смертью! Вот ночь прошла, вот день настал…. Вот полдень пробил: нет кончины! Но вдруг: волненье, суета И в кабинете и в прихожей…. Как видно – смерть уже близка: Момент не упустить – негоже! И взят, сей миг, средь суеты, Среди волненья и печали! Кто ж ты, мерзавец? Кто же ты? Кто осквернил святое ложе?
“Часы Жуковского” стоят На Мойке - с пойманным мгновеньем! «Два сорок пять» - на нас глядят, Но Гений умер - чуть попозже! Иль раньше чуть. Ведь не засёк Никто из близких - миг кончины! Так месть повторную свершил Царь-изверг, внук Екатерины!
хxx
Расскажем коротко о том Мгновенье, взятым Николаем. В «Пиковой даме» он возник, «Кончину», «смерть» обозначая! Не исторический момент Был схвачен на часах поэта! Той Анны Томской был - конец, Чья тень была – Екатерина! Екатерина и Поэт Вели диалог в мраке страшном! Зачем поднял свой пистолет Поэт на образ безобразный? На образ Мести, образ Зла, Интриг дворцовых, отравлений…. Зачем сказал, что – умерла? Зачем, сей миг, вводил в легенду? И «три», - без четверти! – назвал В «Пиковой даме»: в пятой главке! Что тоже было – в день Петра, В день смерти, в день кончины Власти!
Затем, наверно, что Закон Он выше царской воли ставил! Что в оде «Вольность» - вновь Злодей*, А вне Закона, он, опасен! Злодей тот – папа для царя, Екатерина же – бабуся! Отсюда – месть царя пошла! Отсюда выстрел грянул в роще!
Престранное название дал Посол датчан той рощи малой. Кончается, оно, на «гоф», «Екатерин» - его начало! Скорей всего, что Петергоф – Основа имени той рощи! Откуда Блом, сей, взял – «Катрин»? Быть может, знал, он, нечто больше*?
Быть может, знал, что Николай Екатерину – не забудет! И, потому, в депеше дал Во весь свой рост: Екатерина! Екатерина в роще той Ждала Поэта в белом платье! И «белый человек» держал Пистоль Баранта* в день январский! Двадцать седьмого января. Раздался выстрел в роще малой. Двадцать седьмого января. В день «похорон» Екатерины!».
Пояснения к «Царской мести».
Извиняюсь, что пояснения - с некоторыми повторами
«…то ботфортой*». – Здесь я выделяю «Съезд на бал», к Д.Ф. Фикельмон, красочно описанный, поэтом, во второй главе «Пиковой дамы».
«В лицо поэта - тыча… ножкой*». – Здесь я выделяю рисунок, художника К.П. Брюллова, «Съезд на бал к австрийскому посланнику в Смирне». На нем изображены три «отдыхающих», во главе с полицмейстером, николаевских жандарма. Три жандарма, один из которых – болтает, в воздухе, ногой. Рисунок был специально заказан Брюллову, Николаем I, через княгиню Е.П. Салтыкову (урожденную Строганову!).
Пушкин, осознавший, что держит отражение, Брюлловым, его тайной повести, даже встал на колени. Умоляя его, при этом, «Отдать, ему, это сокровище!». Этот момент, николаевского заговора против поэта, отразил, нам, другой знаменитый русский художник, И. Репин. Отразил в рисунке: «Пушкина на коленях, с рисунком, перед Брюлловым». Сейчас этот момент датирован, пушкинистом С. Абрамович, не позднее 17-го января 1837 года. Ранее он долгое время датировался пушкинистами, по дневнику А. Мокрицкого, «за четыре дня до дуэли».
«…вновь Злодей*». – Так поэт назвал, в оде «Вольность», императора Павла первого!
«…нечто больше*». – Попробуем пояснить и это, дав несколько объяснений, раз уж мы заговорили - о знаменитых дуэлях.
Первая заметка, - относящаяся к депеше датского посла! - имеет примерно следующее смысловое содержание. Граф Бенкендорф, прекрасно знавший о дуэли Дантеса, с Пушкиным, демонстративно послал полицейский наряд, - что, кстати, тоже показательно именно для интриг! - в противоположную, дуэли, сторону города. Послал жандармский наряд, как известно по пушкиниане, не по дороге на Петергоф, а по дороге на Екатерингоф. Что и отразили – некоторые современники тех событий. В частности, отразил Оттон Блом, датский посол, в своей депеше о дуэли и смерти Пушкина (Смотрите его депешу, в книге П. Щеголева “Дуэль и смерть Пушкина”, самостоятельно.).
Во второй заметки, основанной на современной пушкиниане, говорится о пистолетах. Так, к примеру, долгое время считалось, что дуэль Дантеса, с Пушкиным, произошла на кремниевых пистолетах с запалом – на пороховой полке, то есть произошла на пистолетах оружейника Липаже. Эти пистолеты иногда показывают, нам, даже по телевидению. Пример-факт, тому, телепередача на НТВ “Главный герой” от 18-го марта, 2007 года, с приездом в Москву, - к очередной дате свершения метким наёмным стрелком, Дантесом, заказной дуэли с поэтом А.С. Пушкиным! - правнука Дантеса, где вновь были показаны, нам, именно кремневые пистолеты Липаже.
Кстати, правнук наемного убийцы приехал в Москву, - к названной, выше, дате, - чтобы помириться - с потомками поэта. Что у него, к счастью, не получилось. Потомки Пушкина, собравшись в музее Пушкина, на Арбате, категорически и твердо отказали, ему, не только в примирении, но и - во встречи с ними. Правда, один из потомков поэта всё же распил бутылку шампанского, с потомком Дантеса, - наверное, по недомыслию своему! - прямо перед памятником А.С. Пушкина в Москве.
«Пистоль Баранта*». – Сравнительно недавно выяснилось, что Дантес, - взяв взаймы, у Эрнеста Баранта, пистолеты дрезденского оружейника! – заставил и поэта купить – такие же. На что П. Щеголев, как это ни странно, не обратил никакого внимания. Хотя, собственно, саму покупку поэтом, дуэльных пистолетов, и фиксирует в своей знаменитой книге. Поясняющий, книгу П. Щеголева, пример уже современного, нам, пушкиниста Я. Левковича: “Наняв парные сани, он заехал в оружейный магазин Куракина за пистолетами, которые были уже отобраны Пушкиным заранее; пистолеты эти были совершенно схожи с пистолетами д Аршиака. Уложив их в сани, Данзас поехал к Вольфу, где Пушкин уже ожидал его”.
А следовало бы - обратить внимание! Ибо поэт иногда тренировался в стрельбе в своем Михайловском, как нам известно, по пушкиниане прошлого, только на пистолетах Липаже. Таким образом, поэта буквально заставили, - и, обратите внимание, непосредственно перед дуэлью! - купить пистолеты дрезденского оружейника. А это – уже пистолеты современного, нам, типа, то есть с пистоном в патроне (в гильзе). Причем, поехал он, на дуэль, с совершенно не пристрелянными, им, пистолетами. И, следовательно, произвел выстрел там, по Дантесу, практически из незнакомого, ему, вида оружья. В то время как Дантес, ещё неизвестно когда взявший, у Эрнеста Баранта, пистолеты, мог не только пристрелять, их, но и, - практически каждый день! - тренироваться в стрельбе из более совершенного оружия.
Кстати, в современной пушкиниане уже есть предположение, - правда, весьма, пока, робкое! - что в первой лермонтовской дуэли тоже участвовали пистолеты - именно Эрнеста Баранта. Другими словами, царь собирался убить и Лермонтова теми же, - что и Пушкина! - пистолетами. А робкие, наверное, потому, что у Лермонтова - кончик шпаги сломался! Что может быть - не счастливой, для Лермонтова, случайностью, а тщательно продуманной, заговорщиками, мерой.
Мерой, ведущей - именно к убийству поэта. Ведь Эрнест Барант, благодаря именно этой мере, и смог произвести прицельный выстрел по поэту. А Лермонтов, как известно из его объяснительного письма, выстрелил, чтобы не продолжать именно дуэльный поединок, “наверх”, то есть в воздух. За что, его, всё равно - засудили! А Баранта - оставили на свободе! Как, собственно, и Дантеса после убийства, им, Пушкина! Ибо выслали, его, во Францию! Таким образом, заказанные, царем Николаем I, дуэли тщательно готовилась и со стороны выбора, заговорщиками, более совершенного оружия.
Кстати, Н.С. Мартынов убьет, М.Ю. Лермонтова, ещё более совершенным оружьем: пистолетом с винтовой нарезкой ствола. Что позволяло, уже, вести более точные выстрелы по противнику и во много раз увеличивало – убойную силу пули. Следы дуэльных пистолетов Столыпина-Монго затерялись, как нам известно, уже из современной пушкинианы, где-то в Ставропольском крае перед началом ВОВ. Смотрите, к примеру, работу И.Л Андроникова “Лермонтов. Исследование и находки”, М. 1964 г. Однако всё же вернемся к разбираемому нами, выше, предложению поэта.
ххх
А царь Николай I не забудет, разумеется, и о пушкинском времени «без четверти три»! Он заставит «мстящего камергера» (1), князя Петра Вяземского с его супругою, с княгиней Верой Вяземской, - у которой патроном оказался брат царя Михаил Павлович (2)! – дежурить, в доме уже смертельно раненого поэта: и в ночь с 27-го на 28-ое января; и в ночь с 28-го на 29-ое января 1837 года.
Пояснения В.Б.
1. Тоже взято царем, кстати, из пушкинского предложения о «худощавом камергере», то есть о камергере С.В. Салтыкове, из пятой главы пушкинской «Пиковой дамы», которого, как вы уже знаете, Екатерина II и взяла - в отцы для Павла первого!
2. Именно из-за неё царю и удалось сломать – «гордого Рюриковича». - Смотрите, к примеру, книгу Н. Раевского “Портреты заговорили” или книгу Я. Гардона “Право на поединок”.
Заставит для того, чтобы поймать – именно пушкинское время «без четверти три»! Так что Николай I осквернил, через чету Вяземских, даже смертный одр нашего Великого поэта.
Вот факты, взятые, мною, именно из прошедшей, до нас, пушкинианы. И, кстати, из свидетельств современников поэта. Факты о «ловле», четой Вяземских, мгновения кончины, Пушкина, именно «без четверти три». Ещё раз выделим, вся пушкиниана прошлого зачисляет, Вяземских, в стан друзей Пушкина. Что мы, здесь, начинаем отрицать – именно через факты. Они, то есть именно факты, взяты, мною, из книги «О надругательствах над Пушкиным и Лермонтовым», последней основной работы моего книжного цикла:
«Так вот, Вяземский, чтобы выполнить выделяемое надругательство царя над, уже чуть живым, Пушкиным, практически всю ночь, с 27-го на 28-ое января, неотлучно находился, вместе с женой, именно в доме поэта. А главный смысл, этого надругательства, «поймать», - через незаметную подсказку людям, окружающим умирающего поэта! - мгновение кончины поэта - именно «без четверти три»! Внимательно следил он, за состоянием здоровья, поэта: и в ночь с 28-го на 29-ое января, и в день - 29-го января. По свидетельству самого А.И. Тургенева, Вяземский «дежурил», в доме поэта: и в ночь с 28-го на 29-ое января. Вот дневниковая запись Тургенева от 29-го января: «Жуковский, Велгурский, Вяземский ночевали там».
Присутствовал, Вяземский, и в момент кончины поэта, хотя в черновом письме, к Михаилу Павловичу, и отрицает это. Вот факт, взятый, нами, из того же дневника Тургенева: «Жуковский, Вяземский, сестра милосердия, Даль, Данзас. Доктор Андриевский закрыл ему глаза».
Прямо свидетельствует, этому, и другой факт: Жуковский, - которому П. Вяземский и шепнул время кончины, поэта, именно без четверти три! - остановил «часы Пушкина», как вы знаете из пушкинианы, именно «без четверти три». Но только, разумеется, пополудни. И, разумеется, 29-го января. Эти часы до сих пор находятся, кстати, в пушкинском музее на Мойке, 12. Пушкин же умер чуть раньше, - или чуть позже! - «без четверти три».
Вот такова роль, камергера П. Вяземского, в тайном надругательстве, царя Николая I, над уже мертвым Пушкиным. Роль, тайно исполненная им, в заговоре против Пушкина, по заданию именно царя-сценариста.
Кстати, выполнит он, тоже по тайному приказанию царя-«сценариста», и презрительное бросание Николаем I, своей перчатки, на гроб поверженного, им, врага. Главный смысл, которого, заключен, опять же у царя Николая I, в самом вульгарном способе проведения, в то время, дуэлей. Его противник бросает в лицо Николаю I, - так воспринял, царь, всю пушкинскую «Пиковую даму» целиком! – свою перчатку. Перчатка, разумеется, поднимается противником. И происходит – дуэль! Дуэль, после свершения, которой, и презрительно бросается, на гроб поверженного врага, именно николаевская перчатка.
Вот свидетельство-факт тому, тоже взятое, нами, из дневниковой записи, А.И. Тургенева от 2-го февраля 1837 года: «Заколотили Пушкина в ящик. Вяземский положил с ним свою перчатку».
Кстати, П. Вяземский, потрясенный всем случившимся, - как уже с мертвым Пушкиным, так и с собой! - будет лежать ничком, как нам свидетельствует пушкинист Светлана Абрамович, на паперти Конюшенной церкви. Будет лежать, ничком, при панихиде по Пушкину. И создаст, потом, специальную витрину. Создаст витрину, в которую заложит, как прострелянный, Дантесом, фрак поэта, так и оставшуюся, у него, «николаевскую перчатку».
Но не выполнит, - из-за инстинктивного бунта А.И. Тургенева, вызванного грязными сплетнями, П. Вяземского, о Пушкине (Смотрите дневник, А.И. Тургенева, самостоятельно.)! – ещё одно тайное поручение царя, а именно: тайно предупредить губернатора Псковской губернии, Пещурова, о не допуске последних почестей, жителями Пскова, нашему Великому поэту. Это выполнит за него, - тоже камергер! - Камергер Яхонтов, отмеченный, нам, тем же А.И. Тургеневым. Вот, в качестве факта, хотя бы небольшая выдержка из его дневника от 4-го февраля 1837 года:
«В первом часу утра или ночи отправился за гробом Пушкина в Псков; перед гробом и мною скакал жандармский капитан. На станции перед Псковом встреча с камергером Яхонтовым, который вез письмо Мордвинова к Пещурову, но не сказал мне о нем. Я поил его чаем и обогнал его, приехал к 9-ти часам в Псков, прямо к губернатору – на вечеринку. Яхонтов скор и прислал письмо Мордвинова, которое губернатор начал читать вслух, но дошел до высочайшего повеления – о невстрече (Подчеркнуто самим Тургеневым; – пояснение В.Б.) – тихо и показал только мне, именно тому, кому казать не должно было: сцена хоть бы из комедии!».
Таким образом, уже можно однозначно предположить, - на основании именно только что изложенных, перед вами, многочисленных фактов надругательств и осквернений, царем Николаем I, нашего Великого поэта, примерно следующее. Что «свадьба мертвецов», обнаруженная академиком С.С. Гейченко в 1953 году, является не чем-то случайным, а является именно логическим продолжением заговора, царя Николая I, именно против А.С. Пушкина.
А именно всё это и даёт, мне, полновесное, как видите уже и сами, основание предложить, русской общественности, перезахоронить Пушкина, - и Лермонтова! – именно в Москве, на их родине. Перезахоронить именно на основании многочисленных надругательств и осквернении, царем Николаем I, наших Великих поэтов. Перезахоронить в Москве поэтов, являющемися – гордостью России.
13. «Я пришла к тебе против своей воли, но мне велено исполнить твою просьбу». – Тоже пушкинское предложение, усиливающее художественный мистицизм «Пиковой дамы». Но и оно является, как вы уже знаете из предыдущего пункта, не менее оригинальным предложением Чародея словесности. Ибо поэт, введя действие в мгновение «без четверти три» утра, - 28-го января! - вершит, - через выделяемое предложение! - «Судный день» над преступной Екатериной II. Загубившей не только всю династию русских Романовых, - и грандиозные реформы Петра Великого по преобразованию, России, в государство европейского типа! - но и, даже, мужа своего, императора Петра третьего. Вершит здесь, над нею, «Судный день» - именно между двумя Петрами. Это вы уже знаете - по начальному участку «царственной линии» «Пиковой дамы».
Кроме того, в этом предложении заключена у поэта, как вы уже знаете, и весьма важная, для тайной «Пиковой дамы», мысль его. Заключенная, у Чародея словесности, в том, что именно два возмущенных, ею, Петра (Петр Великий и Петр III, её муж!) и насильственно пошлют её, то есть уже мертвую Екатерину вторую, к её сыну, к императору Павлу I.
Пошлют для того, чтобы тайно показать, читателям пушкинской повести, что именно по её замыслу, - когда она была, разумеется, ещё живой! – и был совершен, 11-го марта 1801 года, дворцовый переворот с убийством, в нем, императора Павла I (Здесь мы наблюдаем, кстати, ещё один сатирический выпад против Екатерины-самозванки.). Далее у Пушкина идут, в выделяемом, здесь, абзаце, уже именно «карты» Екатерины II. Но о них мы поговорим – чуть позже.
К сожалению, это, всё, тоже как-то поймет, - скорее всего, уже по оригиналу пушкинской повести! – и злобный царь Николай I. Он, через «мстящего камергера» Петра Вяземского пошлет, - уже именно в Конюшенную церковь! - одного из слуг Пушкиных. И, именно из Конюшенной церкви, прибудет священник Петр.
Петр, который, в восемь часов вечера 27-го января 1837 года, и совершит, над уже смертельно раненым поэтом, «присмертное причастие» в присутствии и Петра Вяземского. Что и будет означать, у царя-«сценариста», - через тайную подставу, разумеется! – «Судный день», над Пушкиным, именно между двумя Петрами.
Приводить здесь, какие-то факты, мы уже не будем. Ибо все они достаточно хорошо изложены даже у П. Щеголева в его книги «Дуэль и смерть Пушкина» (Смотрите их, там, - и по дневнику А.И. Тургенева, тоже изложенным, П. Щеголевым в его книге! – самостоятельно.).
Здесь же только добавим, что и этого покажется мало – царю-деспоту! Он подошлет, к смертельно раненому поэту, через доктора Арендта, и свою записку карандашом. Пошлёт записку, в которой тоже посмакует, как вы уже знаете, «христианскую кончину» и – «христианский долг». Тоже смотрите о николаевской записке карандашом, - в выделенной нами, выше, книге П. Щеголева! - самостоятельно.
Теперь, хотя бы коротко, именно о «картах» Екатерины второй! «Тройка, семерка и туз выиграют тебе…». – Это, разумеется, не карты, а – пушкинская тайная аббревиатура или зашифровка. А расшифровывается, она, очень просто. Туз означает, во многих карточных играх, число 11-ть. Тогда получиться, из «карт» Екатерины II, следующий цифровой ряд: 3; 7; 11.
Если начать, этот числовой ряд, с числа 11-ть, то у нас получится, тогда, следующий числовой ряд: 11; 3; 7. Или, если уже полностью расшифровать этот ряд, то получиться уже, тогда, следующая расшифровка. Одиннадцатое, - число месяца! - марта. А он третий, как известно, месяц года! Седьмой день недели, то есть воскресение. Или, по сути дела, дата, 11-го марта, александровского переворота. Так что два императора «велели» довести уже мертвой Екатерине II, до императора Павла I, правду о зловещем замысле, самозванки, против своего сына!
Остается только пояснить, вам, последнее предложение выделенного, выше, пушкинского абзаца: «…с тем, чтоб ты женился на…Лизавете Ивановне». А оно представляет, из себя, сатирический выпад, поэта, как против Екатерины второй и её воспитанницы, так и против императора Александра I.
Глава 6
Эпиграф к шестой главе
1.Adante (французское atlendez – подождите) – в карточных играх предложение не делать ставки. Через эпиграф, выражающий, у поэта, сатирическую иронию над Германном, Чародей словесности прикрывает тайное содержание своей «Пиковой дамы». В частности, прикрывает, в шестой главе «Пиковой дамы», именно «карты» Екатерины второй.
2. Через второй эпиграф, к шестой главе своей повести-аналогии, я делаю, более отчетливым, именно тайное содержание пушкинской «Пиковой дамы».
3. Грандифлор – крупноцветное растение.
4. Вист – коммерческая (неазартная) карточная игра.
5. Талья – круг игры до окончания колоды карт у банкомета или до срыва банка.
6. «Сорок семь тысяч». – Очередная тайная запись, или зашифровка, Чародея словесности, в которой главным является – число сорок семь. Расшифровывается – тоже очень просто: к году рождения императора Павла первого, 1754 год, прибавляется число сорок семь; получается, тогда, 1801 год (1754 + 47 = 1801 год). Другими словами, получается - именно год александровского дворцового переворота, при котором император и был убит. Потому я, собственно и ввел, к шестой главе повести-аналогии, второй эпиграф.
Есть, в пушкинской тайной записи, и один весьма существенный нюанс. Это то, что о дворцовом перевороте 1801 года, - и, следовательно, о годе своей смерти! – тайно сообщает, нам, сам Павел I. Я отношусь ко всем пушкинским тайным записям – очень серьезно. Поэтому, беря во внимание и версию авторов телепрограммы «Искатели», выделивших, что после Павла I был найден небольшой пакет (или конверт), - с надписью, на нем: «Вскрыть через сто лет. Прочитать и сжечь»! – можно предположить примерно следующее.
Первое. А.С. Пушкин, роясь, с помощью “архивных юношей”, в российских архивах, - и исследуя, по архивным материалам и документам, царствования Екатерины II и Павла первого! - мог обнаружить - и этот пакет! И предположить, по нему, что Павел I знал о готовящемся, против него, перевороте.
Кстати, прочитал документ, находящийся в пакете, - как сообщили, нам, «Искатели»! – император Николай II. Прочитал, в 1901 году, и – сжег.
Второе. Павел I располагал и агентурной сетью. Что тоже приводит к мысли о том, что он знал о готовящемся, против него, перевороте (Об этом нам свидетельствует, кстати, и упоминаемая, всеми историками, крайняя подозрительность, Павла, именно перед переворотом.). Знал, но - ничего не предпринял!
Кстати, он был очень деятельным императором. За четыре года, четыре месяца и четыре дня (Смотрите, о них, в наших предыдущих пояснениях.) он издал множество указов, количество которых оказалось, как подсчитали историки, 2251. В общем, здесь существует пока ещё неразгаданная тайна российской империи.
7. Семпель – в карточных играх простая ставка на карту. На этом мы пояснения, к повести-аналогии, - и к пушкинской повести «Пиковая дама»! – и закончим. И поясним, вам, пушкинское Заключение к его «Пиковой даме».
Заключение
1. «Тройка, семёрка, туз! Тройка, семёрка, дама!..». – Через это своё знаменитое сочетание фраз поэт вновь тайно подтверждает нам, потомкам, о прямой причастности ещё живой Екатерины II к появлению александровского, 1801 года, дворцового переворота. «Тройка, семерка, туз!» - это дата, как вы уже знаете по моим предыдущим пояснениям, именно александровского, 1801 года, дворцового переворота. Тройка, семерка, дама - это, по намерению и замыслу ещё живой Екатерины “Великой”, свершение этого переворота.
Переворота, осуществленного - именно её соратниками. Другими словами, дата свершения переворота екатерининскими вельможами-масонами, управляемыми - англичанами и пруссаками. «Чертова дюжина», - то есть число тринадцать, складывающееся из тройки, семерки и дамы! - тоже особый масонский знак! Как, кстати, и “четыре года, четыре месяца и четыре дня, тоже означающее - масонское число «444».
Ещё раз выделим, что основной замысел, ещё живой Екатерины II, сводился, по своей главной сути, к схеме именно её дворцового, 1762 года, переворота. Переворота, в котором давали немного поцарствовать, как вы уже знаете по моим предыдущим пояснениям, именно Петру III. Немного поцарствовать для того, чтобы после его убийства стала царствовать, как бы на законных основаниях, - как жена императора! - именно Ангальт Цербстская.
Это, пожалуй, одна из самых важных тайн интриганки и самозванки Екатерины Второй!
Другими словами, её интрига, в общем-то, блестяще выполненная - именно соучастниками её заговора против Павла I. В начале - графом А.А. Безбородко, а потом, то есть после его смерти в 1799 году, именно кланом П.А. Зубова. И это, ещё раз выделим, главная версия, заранее разработанная - Екатериной-самозванкой и Екатериной-интриганкой. План или версия, которую она начала готовить практически с повторной женитьбы своего сына Павла именно на родной племяннице Фридриха Великого, ставшей, в православии, императрицей Марией Федоровной.
Кстати, Екатерина II вообще никогда не собиралась, с начала и до конца своего 34-х летнего царствования, делиться с кем-то властью над Россией. Не собиралась, исходя именно из смыслового содержания династической интриги против России, тщательно разработанной англичанами и пруссаками, через их масонов, именно для матушки-России. Эту версию мы попытаемся развернуть, перед вами, в последней нашей исследовательской работе.
2. «...за графа Платона Александровича Зубова». - Через второй абзац, своей повести-аналогии, я расшифровал перед вами, - через прямой текст, - тайное содержание второго абзаца пушкинского Заключения к «Пиковой даме».
Кстати, через предложение “У Лизаветы Ивановне воспитывается бедная родственница” (Смотрите Заключение “Пиковой дамы”), поэт выделяет, нам, и патронаж императрицы Елизаветы Алексеевне над женой Николая I, тоже немецкой принцессы.
3. «Романов произведён в ротмистры». – Здесь я даю вам, - через прямой текст, - очередной сатирический выпад, нашего поэта, в сторону императора Александра I, подчеркивающим, как вы уже знаете по моим предыдущим пояснениям, низкие полководческие способности названного, выше, императора.
4. «…женится на княжне Полине». – Тоже сатирический выпад, поэта, против императора Александра I. Ибо «Полина» расшифровывается, как вы уже знаете, как Полетика Идалия.
5. «…княжной Софьей Александровной Самойловой». - Через неё я ввожу, в повесть-аналогию, дополнительную интригу.
6. «…за графа Алексея Алексеевича Бобринского, внука Екатерины II и государственного деятеля». – Внук Екатерины II и - реальная историческая личность. Как реальна и его женитьба на С.А. Самойловой. Самойлова и Бобринский введены мною, в повесть-аналогию, чтобы показать потом, в ней, действия жены Николая I, против А.С. Пушкина, зафиксированные, нам, даже самим П. Щеголевым.
7. «…с императрицей Александрой Федоровной». – Реальная историческая личность, жена Николая I.
8. «…князя А.В. Трубецкого». – По книге Н. Раевского, «Портреты заговорили», императрица, похоже, действительно «крутила», с ним, «роман». Князь известен, в пушкиниане, из-за рассказа-воспоминания, - созданного им, к 50-тилетию со дня смерти А.С. Пушкина! - специально очерняющий как Пушкина, так и всех трех сестер Гончаровых.
9. «…с бедным офицером». – П.В. Нашокин полностью разорился, к концу своей жизни, именно из-за карточных игр.
10. «…ищут богатых женихов». – Это предложение я ввел для того, чтобы довести высказывания поэта, «о молодых людях, ветряных в своем тщеславии», до логического его завершения.
11. «…в других крупных городах». - Здесь я довожу судьбу богатых игроков, в «лучезарной» повести-аналогии, до её логического завершения. Реально же «богатые игроки», у А.С. Пушкина, совершенно другие. Они, у него, именно екатерининские масоны.
12. Он «кажется, доволен: и своею игрою, и жизнью». – Довожу, судьбу Бирюкова, тоже до её логического завершения.
13. «Играет и весь царский двор». – Царский двор «доигрался», - через Германию и финансируемую, ею, партию большевиков! - до большевистского переворота 1917 года.
Главные выводы.
Первый вывод. Уверен, что если бы российская общественность всегда знала и всегда понимала и представляла, что такое Запад, - в том числе и в современных условиях! - то История России пошла бы - совершенно другим путем.
Второй, не менее важный, вывод. Он детально расписан автором российского Литературного клуба на портале Проза ру Владимом Филиппом в статье "НА КРАЮ ЯМЫ IV. Статистика реальности". Браузерная строка автора: http://www.proza.ru/2010/02/16/419 .
А главной сутью его статьи является тот факт, что РФ представляет в настоящее время чиновничье и, следовательно, нежизнеспособное, государство.
Вот хотя бы два раздела из его статьи, дающие общую картину только что сказанного, при котором российская армия, при огромной территории РФ, представляет мизер по сравнению со всем чиновничьем аппаратом РФ.
Армия:
Личный состав армии вместе с контрактниками, срочниками, вольнонаемными, персоналом вспомогательных предприятий, научных институтов, КБ и ВУЗов
ВСЕГО…….. 1.470.000
(в том числе 355.000 офицеров и 1.886 генералов и адмиралов, 10.523 - центральный аппарат МО, 11.290 - органы военного управления, 15 академий, 4 военных университета, 46 военных училищ и военных институтов)
ВСЕГО…….. 1.470.000
Другие структуры
штатные сотрудники ФСБ, ФСО, ФПС, ФАПСИ, СВР и пр. - 2.140.000
штатные сотрудники МЧС, МВД, ВВ, Минюста, ФМС и Прокуратуры - 2.536.000
работники таможни, налоговых, санитарных и прочих инспекций - 1.957.000
депутаты и сотрудники аппаратов властных структур всех уровней - 1.870.000
ВСЕГО ………6 546 000.
Вывод же о боеспособности РФ - делайте сами.
Конец.
От автора
1. Главным своеобразием пушкинского исторического наследия является то обстоятельство, что оно, у поэта-историка, тайное! Создано Чародеем нашей словесности, к примеру, через художественные произведения. Его основные исторические труды, это, как вы увидите чуть позднее, «Борис Годунов», поэма «Полтава» и повесть «Пиковая дама».
Есть у Чародея нашей словесности и другие особенности тайного изображения, им, современной Истории, как России, так и Западной Европы. Особенности, главный смысл, которых, что они не сосредоточены, у поэта, в его каком-то одном произведении. Попытаюсь пояснить эти особенности Пушкина-шифровальщика на ряде простых примеров.
Так Пушкин, создавая «Бориса Годунова», развязку судьбы Самозванца Григория Отрепьева даёт не в своем сценическом, произведении, а в одиннадцатой главе повести «Капитанская дочка». Вот факт: «А знаешь ты, чем он кончил? Его выбросили из окна, зарезали, сожгли, зарядили его пеплом пушку и выпалили!».
Таким же приёмом он пользуется, к примеру, и при создании своей «Пиковой дамы». В повести он, к примеру, поднимает пистолет на Екатерину II и сатирично умерщвляет её. А вот захват ею российского престола в 1762 году даёт не в «Пиковой даме», а в «Сказке о рыбаке и рыбке». Даёт через золотую рыбку или «владычицу морскую», то есть через золото Англии.
Другие же её преступные дела переносит - в «Сказку о золотом петушке». А это, в качестве факта:
1. Сознательное «лечение» масонским серым кардиналом, графом Сен-Жерменом, императрицы Елизаветы Петровны, приведшее к смерти дочери Петра Великого;
2. Убийство ею в 1762 году, через Алексея Орлова, своего мужа, императора Петра III;
3. Убийство ею в 1764 году, через тюремную стражу и провокатора Мировича, царя-узника Ивана Антоновича (или Ивана VI)!
Вот как названные преступления Екатерины II, ставленницы англичан и пруссаков, Пушкин гениально изображает в названной «сказке». Это, кстати, не сказка, а гениальная зашифровка А.С. Пушкина.
Первое преступление Екатерины II, - связанное именно с «лечением» Сен-Жерменом Елизаветы Петровны! - тайно изображает через следующие строки: «Встрепенулся, клюнул в темя И взвился… и в то же время С колесницы пал Дадон – Охнул раз, - и умер он». Императрица была «залечена» Сен-Жерменом до первого и, потом, до второго, смертельного для неё, инсультного удара.
Второе и третье преступления Самозванца Екатерины II поэт фиксирует через следующие свои гениальные строки: «Что за странная картина! Перед ним его два сына Без шеломов и без лат Оба мертвые лежат, Меч вонзивши друг во друга». Убили себя из-за «шамаханской царицы»! Которая легко расшифровывается у Пушкина, если поменять буку «Ш» на букву «С», как «Самаханская царица». Другими словами, как жестокое, подобное азиатским ханам, правление «кроткой Екатерины»!
ххх
А от только что сказанного идёт и главное пояснение ко всем моим исследовательским книгам. И смысл, его, примерно в следующем. Чтобы пояснение было не только точным, но и ярким, выделю, что я - блестяще выполнил исследование тайного наследия нашего Великого поэта.
Блестяще выполнил потому, что именно я, а не кто-то другой, открыл Миру тайное наследие нашего Великого поэта. Другими словами, здесь я не восхваляю себя, а наглядно показываю, вам, главный результат своего исследования творчества А.С. Пушкина.
Но вся моя беда, - идущая, выделю, от редакторов! - состоит в том, что и в моих поисковых книгах наблюдается, - но уже именно из-за самого поиска! - перенос, как и у Пушкина-историка, материала с одной книги, ко второй, к третьей и т.д.
Наблюдается этот перенос потому, выделю, что в начале поиска находишь, как правило, что-то очень небольшое. Или находишь вообще что-то пока непонятное для себя! И вот только при проведении других поисков, уже происходящих в других моих книгах, это маленькое постепенно превращается во что-то полное и законченное.
А поиск, замечу, сам по себе - сложен! И он многократно усложняется, если ты, как исследователь, нередко начинаешь, сам поиск, – с чего-то пока непонятного для исследователя! Другими словами, нередко, при начале поиска, ты ещё не совсем представляешь или знаешь – сам предмет своего поиска. Другими словами, как по известной сказке: «Пойди туда, не знай куда! Принеси то, не зная что!». И это – первое.
Второе. Попытаюсь выразить его так. Пушкин распределил свои «крамолы», как вы уже знаете, в разных произведениях, в заметках, в статьях и, даже, в некоторых письмах. И получилось при этом для меня, как поисковика и «следователя», примерно следующее. Я просто вынужден был, - чтобы найти эти «крамолы»! - пустить свою поисковую мысль (или даже всё своё мышление) – в свободный полёт.
Другими словами, я, при поиске тайного наследия А.С. Пушкина, часто перебрасывал своё внимание, чутьё исследователя, своё мышление не только с одного пушкинского произведения на другой его труд, но и, нередко, во многие другие сферы человеческой деятельности. К примеру, на исторические работы, на многие пушкиноведческие труды по творчеству поэта, и т.д.
Вот из всего этого поискового «коктейля» ко мне и пришли беды – от редакторов! От редакторов, которые взяли в привычку, в добавлении ко всему, учить меня - создавать книги! Я знаю, кстати, как их создавать. Но перед вами, дорогие мои редактора, именно поисковые книги! Со всеми их особенностями. Видимо кто-то другой уже создаст книги, вас удовлетворяющие. Я же такие книги – уже не буду создавать! Мне 65 лет. И нет, уже, здоровья.
Поэтому констатирую тот факт, что мои поисковые книги из-за вас, редакторов, не дойдут до общественности. Ну и, хотя бы коротко, о несколько другом.
2. Первая книга «За что убили Пушкина?» разделена автором на три исследовательских очерка. Что-то изменять, в каждом очерке, автор не стал, чтобы сохранить само своеобразие первой исследовательской книги.
Первая книга, с её тремя очерками, носит, у автора, поисковый характер. Характер, в котором поиск главного, в тайных произведениях поэта-историка, только, по сути дела, начался.
3. Через все мои исследовательские очерки и книги проходит мысль о необъективности концепции П. Щеголева о возникновении, пушкинской дуэли, по «плохим семейственным причинам и обстоятельствам Пушкиных-Гончаровых», которой руководствуются, кстати, и современные пушкинисты.
Я в своих исследовательских книгах даю, в противовес названному пушкинисту, концепцию пушкинской дуэли, - и всех грязных дел вокруг Пушкина и Лермонтова! – возникшей из-за наличия заговора царя Николая I как против А.С. Пушкина, так и, потом, против М.Ю. Лермонтова.
Заговор против Лермонтова царь организовал за его стихотворение «На смерть поэта». За стихотворение, защищающее славу, честь и достоинство нашего Великого поэта. А заговор против Пушкина царь организовал за то, что поэт показал, нам, современную Историю России. Историю, в которой властвуют над Россией, начиная с Екатерины II и кончая царем Николаем I, немецкие Самозванцы.
Кстати, в своих исследовательских работах я не только последовательно провожу, названную мысль, но и на протяжении создания всех работ постоянно и системно сопоставляю концепцию П. Щеголева, через многочисленные факты, со своей концепцией заказных убийств Николаем I, Пушкина и Лермонтова, на дуэлях. Такое сопоставление тоже будет небезынтересным не только для читателей, но и для российской общественности.
4. Неожиданными будут для читателя и общественности и выявленные, мною, факты наличия николаевского заговора против Пушкина и Лермонтова. Здесь их будут ожидать, кстати, и множество сюрпризов. И будут ожидать многочисленные сцены, эпизоды и фрагменты николаевского заговора против поэтов, очень гадкие и мерзкие - по своей главной сути.
Другими словами, при прочтении моих книг вы увидите многочисленные акты царя Николая I по чернению и дискредитации наших Великих поэтов. После же их смерти вы увидите и многочисленные надругательства, царя Николая I, как над Пушкиным, - особенно над ним! – так и над Лермонтовым.
5. Практически с первого очерка, с очерка «Тайный Пушкин – историк-обличитель», я начинаю показывать, читателю, масонов, суть масонства и главную причину его возникновения в конце XVII-го века, обусловленной начавшейся борьбой за власть над Миром англичан с монархической Францией. К англичанам в названной борьбе тайно примкнул, когда стал прусским королем, Фридрих Великий.
6. Важные материалы и источники находятся, у меня, в книге «Исследования и материалы».
7. В связи со сложностью самого материала исследовательских книг, автор стремился как можно меньше вводить в текст книг сноски, указывающие на тот или другой источник информации. Что значительно упростило, автору, само печатание своих работ. Но что просто недопустимо для научных работ. Поэтому я и начал редактирование своих книг, чтобы хоть как-то, но исправить и этот недостаток своих работ.
8. При поиске тайного наследия А.С. Пушкина я обратил внимание и на самих пушкинистов, создающих ту или другую концепцию гибели наших Великих поэтов. Да и на специальное чернение и клевету, на Пушкина, трех сестер Гончаровых и на Лермонтова, которые производятся, в настоящее время, в многочисленных сетях Интернета.
9. В связи с только что изложенным автор приносит свои извинения читателям, если их как-то заденут только что указанные особенности и неудобства.
Путеводитель
по тайному наследию А.С. Пушкина
ххх Тайное наследие А.С. Пушкина большое не только по огромнейшей работоспособности поэта, но и большое - по своему печатному объёму. Оно тайно создано, Чародеем нашей словесности, через художественные произведения.
ххх Чтобы не только найти тайное наследие А.С. Пушкина, но и понять его, мне пришлось, как это требовало его наследие, вникать во многие исторические труды, созданные не только при жизни поэта, но и значительно позже.
По этой причине я стал выходить на трактовку Истории даже современными историками. В связи с этим мною были созданы статьи: и по исторической, и по политической публицистике. Однако непосредственно обратимся к пушкинскому тайному наследию, в основном созданным поэтом через свои художественные произведения.
Это:
1. Его сценический «Борис Годунов». Другими словами, его труд, с примыкающими, к нему, заметками и статьями на исторические темы и статьями критического и публицистического характера. Обозначенные заметки и статьи поэта находятся во всех ПСС А.С. Пушкина. Сюда же можно отнести и некоторые письма поэта по «Борису Годунову».
2. Его поэма «Полтава» (тоже с примыкающей, к ней, «Историей Петра I» и большим количеством его заметок и статей на исторические темы и статей критического и публицистического характера). Обозначенные заметки и статьи поэта тоже находятся во всех ПСС А.С. Пушкина. Сюда же можно отнести и некоторые письма поэта, как по поэме «Полтава», так и по его «Истории Петра I».
3. Его огромная (шести плановая!) тайная «Пиковая дама», с примыкающими, к ней, трудами поэта: «Историей Пугачева»; романом «Капитанская дочка»; пушкинскими сказками: «Сказка о рыбаке и рыбке», «Сказка о золотом петушке», «Сказка о царе Салтане»; его дневником за 1833-35 годы; и т.д.
Кстати, через обозначенные труды Пушкин-историк раскрывает нам, свою Историю России, во взаимосвязи её с событиями всегда, то есть во все времена, хищной Западной Европы. И выделяет, при этом, главную политическую доминанту Западной Европы: её разбой и хищничество во всех трех, раскрытых поэтом, исторических эпохах.
В первой исторической эпохе, эпохи Смутного Времени в России, поэт показывает, нам, что Россия с трудом, но, всё же, отстояла свою независимость. Именно через выделение этого важного, для России, обстоятельства собственно и начинается принципиальное отличие пушкинской Истории России от Истории России, данной, нам, официальными царскими и, потом, советскими историками.
И сценический «Борис Годунов» раскрывает, у поэта, эпоху Смутного Времени в России с её первым династическим Самозванцем Григорием Отрепьевым. Самозванцем, подготовленным, через внутреннюю оппозицию к царю Борису Годунову, австро-испанскими Габсбургами с их католической церковью, иезуитами и Польско-литовским княжеством.
Поэма «Полтава» раскрывает, у Пушкина-историка, вторую историческую эпоху с завоевательным походом, на Россию, шведского короля Карла XII. Именно через «Полтаву» поэт-историк и показывает, нам, украинского гетмана-изменника Ивана Мазепу, тоже мечтающим овладеть российским престолом.
Через «Полтаву» и «Историю Петра I» Пушкин-историк вновь показывает, нам, какие мощные западноевропейский силы стоят за завоевательным походом Карла XII. А это: и сам шведский король как новый западноевропейский Завоеватель Европы; и польский король, за которым (и шведским королем) вновь стоит католическая церковь с её иезуитами; и Османский султан с подвластным, ему, Крымским ханом.
И в эту историческую эпоху Россия отстояла – свою независимость. Именно это и выделяет Пушкин-историк в своём втором «фундаментальном» историческом труде. Как выделяет, в нём, и гибель второго Самозванца, гетмана-изменника Ивана Мазепы. Отстояла свою независимость через организаторский гений Петра Великого, сумевшего за короткий срок сделать Россию – сильным европейским государством.
Самая же важная особенность пушкинской Истории России заключена, у Чародея нашей словесности, в третьей и заключительной, к тому же, исторической эпохе. Она тайно, - но ярко и, главное, объективно! - выделена и изображена, у поэта-историка, в только что названных его трудах, относящихся - к его тайной «Пиковой даме». В трудах, в которых главным его «фундаментальным» историческим трудом является его огромная, то есть шести плановая, «Пиковая дама» (Смотрите третий пункт Путеводителя).
Главное же смысловое содержание третьей исторической эпохи пушкинской Истории России заключено, у поэта-историка, в том, что именно в третью историческую эпоху Россия и потеряла, через екатерининский переворот 1762 года, организованный англичанами и прусским королем Фридрихом Великим с их масонами, свою истинную независимость.
Кроме того, Чародей нашей словесности даёт, в тайной «Пиковой даме», и свои «расстрельные рекомендации» по династическим Самозванцам. Другими словами, дает российскому народу рекомендации по борьбе с Самозванцами, подготавливаемые, хищной Западной Европой, через династические интриги против России.
Так в третьей главе «Пиковой дамы» он поднимает пистолет – именно на Екатерину II. И не только поднимает пистолет на Самозванца, узурпировавшего власть над Россией и убившего легитимного российского императора Петра III, но и – сатирично умерщвляет его. Вот факт: «С этими словами он вынул из кармана пистолет». И, далее: «Графиня не отвечала. Германн увидел, что она умерла».
В связи с самозванством Екатерины II Пушкин-историк враждебен и ко всем её потомкам: к Павлу I, к Александру I и к Николаю I. Это вы увидите уже в третьем очерке моей первой книги. Книги, названной, мною, «За что убили Пушкина?».
Кстати, только что изложенное, вам, раскрывает и причины убийства Пушкина, царем Николаем I, на заказанной, им же, дуэли меткого стрелка Дантеса с поэтом. Сам же третий очерк, с многочисленными сатирическими выпадами Пушкина против только что названных екатерининских царей-самозванцев, я назвал «Пушкин – бичеватель царей». Названный очерк раскрывает, у меня, острокритическое «произведение» «Пиковой дамы».
По династическому же Самозванцу Смутного Времени, то есть по Григорию Отрепьеву, Пушкин-историк - тоже беспощаден. Вот факт, взятый мною из его романа «Капитанская дочка»: «А знаешь ты, чем он кончил? Его выбросили из окна, зарезали, сожгли, зарядили его пеплом пушку и выпалили!». Как видите уже и сами, и здесь налицо - пушкинская «расстрельная рекомендация».
Как она налицо у поэта-историка, если вы внимательно прочтёте его поэму «Полтава», и по гетману-изменнику Ивану Мазепы: «Зачем король не меж гостей? Зачем изменник не на плахе?».
Здесь же подчеркну, что первая и вторая исторические эпохи выделены, мною, в первом очерке первой книги. В очерке, названным, мною, «Тайный Пушкин – историк-обличитель». А историческое «произведение» «Пиковой дамы» дано, мною через очерк «Пиковая дама. Иго Самозванцев над Россией». Острокритическое же «произведение» «Пиковой дамы» дано мною через очерк «Пушкин – бичеватель царей».
Остальные же «произведения» шести плановой пушкинской повести, а это биографическое и реалистическое, легендное произведения пушкинской «Пиковой дамы», которое знает весь Мир, и так называемый «пушкинский календарь», раскрыты у меня во второй книге, названной, мною, «Пушкинские тайнозаписи». Само же истинное лицо пушкинской «Пиковой дамы» я попытался показать, вам, через книгу «Усмешка Екатерины «Великой».
ххх
Остается коротко рассказать о только что названной повести-аналогии. Именно с первой повести-аналогии, названной мною «Немецко-русский Бонапарт», всё и началось. По сути дела практически началось раскрытие, мною, не только самой пушкинской «Пиковой дамы», но и, даже, многих разделов тайного наследия нашего Великого поэта. А предыстория, всего этого, примерно такова.
До первой повести-аналогии я что-то создал о пушкинской «Пиковой даме», но до того несуразное, что даже мне всё созданное – не понравилось. И не только не понравилось! Я, после прочтения своего опуса, даже впал – в отчаяние! Что со мною, кстати, и раньше происходило. А происходило потому, что Пушкин – не раскрывал свои тайны!
И вот я, чуть ли не в бешенстве от своего бессилия, вдруг решил создать что-то на подобии – повести-аналогии. Другими словами, решил настолько плотно «прижаться» к пушкинской «Пиковой даме», насколько это – вообще возможно. И стал создавать повесть-аналогию, процеживая через своё сознание и мышление не только каждую строку пушкинского текста, но и, даже, многие пушкинские слова в обозначенных строках. И настолько увлекся созданием повести-аналогии, делая при этом свои пояснения и примечания к ней, что даже стал, постепенно, понимать Пушкина – по-другому!
Кроме того, и сама пушкинская «Пиковая дама» тоже постепенно стала представляться, мне, несколько в другом освещении. Разумеется, при создании, мною, повести-аналогии. Более того, сама повесть-аналогия постепенно стала превращаться, у меня, в своеобразный полигон, на котором я стал проверять – свои догадки. Так мною был открыт, к примеру, «пушкинский календарь» «Пиковой дамы». А это – один из больших пластов пушкинского шедевра.
И не только - «пушкинский календарь»! Потом я открыл при анализе большого (или исторического!) времени «Пиковой дамы», - равного, кстати, 108 годам! – и несколько другое положение. К примеру, при соединении большого времени с малым (или текущем) временем пушкинского шедевра, мне открылась - двойственность «пушкинского календаря».
Кстати, историческое полотно «Пиковой дамы», равное 108 годам, Чародей нашей словесности заключил между датой смерти, в 1725 году, Петра Великого и 1833 годом: 1725 + 108 = 1833 год. Обо всем этом мною рассказано как в обеих повестях-аналогиях, так и в книге «Пушкинские тайнозаписи».
Проверил я, на первой повести-аналогии, и свою догадку насчет стереотипного построения пушкинского шедевра. Через что открылась для меня и, следовательно, для читателей, «Императорская или «Царственная линия»» пушкинской «Пиковой дамы». Коротко о ней у меня сказано в третьем очерке «Пушкин – бичеватель царей».
Постепенно стали открываться, передо мною, и другие пласты пушкинского шедевра. Смотрите, к примеру, все три очерка моей первой книги и книгу «Пушкинские тайнозаписи».
В повести же аналогии «Усмешка Екатерины «Великой» я решал уже – более сложные, для исследователя, задачи. К примеру, открылась, для меня, прототипная основа знаменитой пушкинской повести.
Другими словами, во второе повести-аналогии у меня уже присутствуют, почти в полном составе: император Александр I, Павел I, Екатерина II, императрица Елизавета Алексеевна, Зубовы (отец и сын), Идалия Полетика, и т.д.
Загрузил я свою вторую повесть-аналогию, особенно её первую главу, историческим материалом. Ибо по такому же принципу «сработал» и А.С. Пушкин при создании своей «Пиковой дамы». Это заметно, кстати, по его эпиграфу к четвертой главе «Пиковой дамы, фиксирующим, у Гения, дату смерти Наполеона.
Рельефно «поднял» я, во второй повести-аналогии, и сатирические выпады Пушкина против всех царей «екатерининской ветви». Так как поэт именно через свои острейшие выпады против них и оценил, всех их, Самозванцами! И так далее. Всего, в коротком пояснении второй повести-аналогии, и не перечислишь.
ххх
Вот мой простейший Путеводитель по тайному наследию нашего Великого поэта, кратко поясняющий пушкинскую Историю России. Как видите уже и сами, пушкинская История России принципиально отличается от Истории России, данной, нам, официальными царскими и, потом, советскими историками. Полный же Путеводитель по тайному наследию А.С. Пушкина довольно-таки большой по своему объёму из-за многочисленных связей тайных пушкинских произведений друг с другом.
Конец.
С о д е р ж а н и е
Усмешка Екатерины «Великой»
Повесть-аналогия
Часть первая
Предисловие к
Сенсационное
Редкий
Посвящение.
Часть вторая
Усмешка Екатерины «Великой» ..........................................
Глава
Глава
Глава
Глава
Глава
Глава
Часть третья
Краткие пояснения к повести …………………………………….
От автора……………………………………………………………………..
Путеводитель по тайному наследию А.С. Пушкина…..
Владимир Вячеславович Блеклов.
Усмешка Екатерины Великой
Повесть-аналогия
Редактор С. Сальков.
Художественный редактор М. Соколова.
Технический редактор В. Щербатова.
Корректор А. Пичугина.
МП “Руслан”
97300, АРКрым, пгт Кировское, ул. Кирова, 15
Подписано к печати 12. 01. 2009 г. Формат 42х30/8.
Усл.-печ. л. 9,9. Уч.-изд. л. 9,42.
Бумага офсетная. Печать офсетная.
Тираж 100 экз. Заказ 147.
Издательство РА “Арт Лайф”
334800, Украина, АРКрым, г. Феодосия, ул. Советская, 15, тел (06562) 2-13-10. 2-13-15.
Регистрационное свидетельство: ДК № 2068
Выдано государственным комитетом телевидения и радиовещания Украины 19.01.2005 г.
Отпечатано в типографии «Арт Лайф».
© Copyright: Владимир Блеклов, 2009
Свидетельство о публикации №1904190945
8. Повесть Усмешка Екатерины Великой
© Copyright: Владимир Блеклов, 2009
Свидетельство о публикации №209041900945
Свидетельство о публикации №209041900945
Рецензии
Уважаемый Владимир спасибо большое, за полезный материал.
Лариса Мунтиану 28.12.2019 19:08 • Заявить о нарушении
Лариса Мунтиану 28.12.2019 19:08 • Заявить о нарушении
На это произведение написано 5 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.