Запонки

       Под самое утро мне снился Толик. Во сне мы с ним очень сильно ругались. Он был весь из себя такой манерный. На каждом пальце его рук – по золотому перстню. Кулаком правой руки с оттопыренным мизинцем он машет перед моим носом. Вот-вот, этим мизинцем пырнёт по моей ноздре. Я тоже размахиваю кулаками.  На Толике надета белая рубашка, в манжетах рукавов которой вдеты золотые запонки с ярко-синими сапфирами. Я не разбираюсь в драгоценностях, но почему-то во сне был твёрдо убеждён, что это были именно они.

-- Толик, откуда запонки? -- спросил я, увёртываясь от его кулака, и не отрывая взгляда от ярко-синих камней.

-- Семейная реликвия, -- не переставая махать кулаком с оттопыренным мизинцем, ответил Толик.

       Я проснулся с сильной головной болью.
Вчера сосед Толик , который живёт этажом ниже, пригласил меня отметить в узком кругу день рождения. Узкий круг был совсем узкий и состоял из двух человек – меня и Толика. Толик мне не друг. Так, иногда выпиваем вместе. Но он меня уважает и считает интеллигентом только потому, что я могу выразить свои мысли без матерных слов, а у него не получается, даже используя весь арсенал ненормативной лексики.

        Сосед подготовился основательно. На журнальном столике стояли четыре бутылки шампанского и две бутылки водки. Я поставил к ним ещё одну бутылку водки с яркой и праздничной этикеткой. Это был мой подарок Толику.

        Мы начали интеллигентно – с шампанского. Сначала пили за Толика, потом за мужскую дружбу. Четвёртую бутылку шампанского мы распили под душевную беседу о том, что все бабы – дуры. Когда перешли на водку, мы уже не сомневались, что самые достойные на Земле люди – это мы с Толиком, все остальные – гады и сволочи. Тринадцатый тост мы всегда пьём за Гитлера, не потому, что уважаем, а так, для прикола. Просто Гитлер родился в один день с Толиком.  Уже под занавес мы пили за мировой кризис, чтобы этот кризис никогда не кончался, и чтобы не только нам было хреново, а всем этим тоже… Кто были эти, мы не уточняли.

                * * *
        С больной головой я пошёл на кухню. Залпом и с наслаждением выпил три кружки воды из-под крана. Четвёртую кружку уже пил не спеша, глядя в окно и наблюдая следующую картину. К мусорному баку, который стоит возле нашего подъезда, подходит мужик. Он среднего роста и среднего телосложения. Возраст неопределенный. Ближе к среднему. Такой весь средненький мужик. В левой руке он держал пустой белый пакет средней заношенности, а правой начал шарить в мусорном баке. Он явно не бомж. Но зачем-то же он роется в мусоре? Что-то ищет?

        Мне интересно. Я продолжаю за ним наблюдать и замечаю, что в баке он шарит как-то не так. Ну не так, как все нормальные люди. Двумя пальчиками, очень осторожно и очень аккуратно разгребает мусор. При этом мизинец на той руке, которая разгребает мусор, оттопырен.

        Вдруг мужик встрепенулся. Его движения стали более быстрыми и энергичными. Глядя на него с высоты своего этажа, я чувствовал, как его охватило радостное состояние при виде добычи. Одну за другой он вытягивал пустые бутылки из-под мусора и складывал их в пакет двумя пальчиками. При этом мизинец продолжал оставаться оттопыренным. И это почему-то меня начало раздражать.

        Я стал считать: четыре бутылки от шампанского и две водочные. Не понял? Когда Тoлик успел выбросить тару? Я даже не сомневался, что это были наши с Толиком бутылки. А где третья? Ну та, которую принёс я. Это становилось интересным…
 
        Уже более внимательным и критическим взглядом я начал рассматривать мужика со всех сторон. Довольно чистенько и аккуратно одет. Без изыска. Ну, в общем, средненько. Чёрные брюки, на которых даже с высоты своего этажа, я рассмотрел стрелки. Куртка – плащёвка защитного цвета. На голове – вязанная чёрная шапочка.

        Я продолжаю следить за ним. Он медленно и методично обходит мусорный бак. Когда он разворачивается лицом ко мне, я вижу в расстегнутом вороте куртки белый воротничок рубашки, а из рукавов куртки выглядывают белые манжеты с синими запонками. Неужели с сапфирами? Во как! С высоты своего этажа я не мог рассмотреть достоинство камней. От волнения я закурил сигарету.

        Мужик тем временем, всё теми же двумя пальчиками и с оттопыренным мизинцем, достаёт из бака пару стоптанных и очень сильно покорёженных жизнью ботинок. Такие ботинки бывают у рабочих на стройке. Он осторожно, так чтобы они не свалились, ставит их на угол бака. Неужели заберёт с собой? В это время из-под груды мусора мужик извлекает ещё одну бутылку. Это была моя бутылка. Я узнал её по этикетке. Он всё-таки нашёл её!

        Порывшись ещё немного в баке и, не найдя там больше ничего для себя нужного, мужик аккуратно двумя пальчиками ставит ботинки на то же место, где взял.
Я сделал несколько глубоких затяжек. Отхлебнул из кружки воды. Мужик отошёл от нашего бака и пошёл к следующему подъезду. В другом баке, кроме сильно замызганной бутылки из-под пива, он ничего не нашёл. Мужик долго держал её двумя пальчиками, внимательно рассматривая со всех сторон: брать или не брать? Тоже мне, Гамлет! Чай, не сапфиры выбираешь. Я нервно курил.

         Он несколько раз делал жесты, типа положить бутылку обратно. Но какая-то невидимая сила удерживала его этого шага. Что-то не нравилось ему в этой бутылке. Но что? Мужик продолжал стоять в нерешительной позе. За это время я докурил сигарету и прикурил следующую. Кажется, я догадался: эта бутылка была для него слишком грязная. Наконец, мужик решительным жестом, типа «была - не была», всё-таки засунул бутылку в пакет.

          Походкой, уверенного в себе мужчины, он уходил из нашего двора. В левой руке он держал увесистый белый пакет, а два пальца правой руки нервными движениями он потирал друг о друга, пытаясь как бы очистить их от грязи, с которой только что соприкасался. При этом мизинец был оттопырен. И тут я завёлся. Конкретно, завёлся! Меня просто в бешенство привели эти его два пальчика с оттопыренным мизинцем. Моё волнение нарастало с каждым его удаляющимся шагом, а затяжки становились всё глубже и глубже.

           С чего бы это я так разошёлся? Может, дело не в мужике, а во мне самом? Мужик уже скрылся с глаз.  Сигарета погасла. На моей правой руке оттопыривался мой мизинец. На душе как-то неприятно заскребло…