Нательная живопись от Ростова-папы

В Англии вышла в свет энциклопедия русской уголовной татуировки

«Russian Criminal Tattoo» -так называется это уникальное издание. Автор текста – история, комментарии, подробная систематизация и пояснения значений «нательной живописи» - ростовчанин Александр Сидоров, филолог, журналист, писатель, исследователь отечественной криминальной субкультуры.
***

-Александр Анатольевич, в чем уникальность вашей новой книги?

-Прежде всего, если быть абсолютно точным, книга все-таки не только моя. Начнем с того, что это – третий том энциклопедии русских уголовных татуировок. Как и первые два, он состоит из иллюстративной части и текстовой. Иллюстрации, в свою очередь, делятся на фотографии (их автор – Сергей Васильев) и рисунки (автор – Данцик Балдаев). А вот текст готовил как раз я. В предыдущих изданиях этим занимались другие авторы: в первом -английская исследовательница ГУЛАГа, во втором - филолог Плутцер-Сарно.

-Почему же на этот раз издатели обратились именно к вам?

-Меня им предложила питерский литературный агент Юлия Гумен, которая давно и успешно работает с зарубежными партнерами. Что касается того, почему именно я… Видите ли, у меня уже достаточная репутация в области исследований отечественного криминального мира – как истории, так и современности. Это не только сотни публикаций в СМИ, но и ряд специальных исследований, книг. Например, двухтомник по истории советской профессиональной преступности, словарь блатного и лагерного жаргона (южная феня), собрание классических уголовных песен с обширными комментариями и примечаниями, сборник занимательных очерков по истории жаргонных слов и выражений…

-Вы не упомянули еще о сборнике переводов классической поэзии на блатной жаргон – «Мой дядя, честный вор в законе»…

-Да, я издал их под литературной маской Фима Жиганец, и они выдержали несколько изданий.

-Что вы можете сказать об энциклопедии, которая вышла в Великобритании?

-Думаю, издание чрезвычайно любопытное. Я давно уже занимаюсь историей русской уголовной наколки и публиковал отдельные очерки по теме, однако полноценное исследование выходит впервые. Правда, только на английском языке, что несколько обидно, поскольку значительная часть материалов до сих пор не была в научном обороте и даже сейчас будет недоступна русским исследователям. Кроме того, характер и объем энциклопедии не позволили опубликовать мою работу в полном объеме. И все же приятно, что хотя бы англичане уделяют внимание этой интереснейшей и важной теме. Кстати, в Англии энциклопедия пользуется бешеным спросом. Как  говорится, она получила хорошую прессу, у меня взяли несколько интервью на радио Би-Би-Си, в том числе Сева Новгородцев.

-А как бы вы оценили иллюстративный материал?

-Он довольно неоднозначен. Если к фотографиям претензий нет, то рисунки покойного Данцика Балдаева в значительной мере сомнительны. Как, впрочем, и все его публикации в области уголовного жаргона. Собственно, не я первый на это указываю, о том же писал тот же самый Плутцер-Сарно. В значительной мере рисунки Балдаева – плод его политизированной фантазии, где присутствуют, скорее, политические карикатуры, имеющие мало общего с реальными арестантскими татуировками. Часть рисунков с некоторыми оговорками можно считать копиями наколок, действительно существующих в преступном мире. Так что к энциклопедии в этом смысле следует подходить с определенной осторожностью.

-Вы сказали, что к первым двум томам тексты писали другие авторы. Намного ли ваша работа отличается от того, что сделали они?

-Думаю, отличается кардинально. Оба предыдущих автора не являются специалистами в области криминальной татуировки и вообще мало знакомы с российским преступным миром. Что касается меня, я почти 18 лет работал в советской и российской уголовно-исполнительной системе – корреспондентом и редактором газеты для осужденных Ростовской области. Не раз бывал во всех местах лишения свободы, расположенных на Дону, общался как с арестантами, так и с сотрудниками учреждений. Собрал интереснейший архив, библиотеку по теме, до сих пор поддерживаю дружеские отношения и с бывшими арестантами, и с «ментами». Увы, так, как я, никто не занимается уголовной субкультурой. Вряд ли  у кого из исследователей, например, жаргона накоплена хотя бы сотая часть эмпирического материала, которая есть у меня.

-Вероятно, вы планируете в ближайшее время выпустить еще какие-то интересные исследования?

-Я-то планирую, а вот планируют ли издатели – не уверен. Хотя у меня готовы рукописи книг куда более увлекательных и уникальных, чем история татуировки. Например, «Пословицы и поговорки блатного русского народа» или рассказы о знаменитых блатных песнях. Будем надеяться, что хотя бы они выйдут все-таки на русском языке.