Рядовой случай

      - Ну, ты, действительно, вырос (оглядывает кабинет). Поздравляю! (Рукопожатие).
      - Спасибо. Я тебя тоже могу поздравить: П. Н. распорядился тебя придерживать.
      - А чтобы в штат?
      - Нет. Но "придерживайте этого автора"  уже - ого! - какой уровень. Принес свой шедевр? Давай.
      - Вот (достает из потрфеля пачечку листков и отдает). Слушай, если уж ты сделан вторым замом, могли бы мы поговорить полчаса без помех, без звонков?
      - Не вопрос. Как говорил Пятачок, до пятницы я совершенно свободен. Точнее, до четырех. Только надо предупредить, чтоб не беспокоили (снимает телефонную трубку и говорит несколько слов). У тебя что-то серьезное? Но выпить-то нам не помешает? (достает из шкафа  коньяк и рюмки, наливает).
     - Спасибо, очень кстати. (Пьют). Так вот. Вчера прихожу к деду, открываю своим ключом. Смотрю - на вешалке чья-то чужая куртка. С кухни слышу разговор, и кто-то незнакомый так громко, выразительно: "Это все от равнодушия, от безразличия к человеку!" Что такое? Вхожу. Дед сразу запел: "Знакомьтесь с моим внуком, он журналист" и так далее. И представляет своего квартиранта. (То есть, бабушкину комнату сдал-таки, а говорил: "Никогда!") И вот этот мужик. Постарше нас на несколько лет, чуть за 30. Высокий, худой, большие глаза, я их сразу отметил. Волосы собраны на затылке в хвостик. Вежливый, мягкий. Глаза запоминающиеся, знаешь, взгляд очень добрый. Но что-то странное в нем есть. Иностранцем отдает, хотя по-русски  абсолютно чисто говорит.
     Дед ужинает, колбаска на сковородке. А перед этим стоит бутылка "Букета Абхазии" и лежит батон нарезанный. Макает хлеб в стакан и отпивает, макает и отпивает. Дед  посмеивается: "Вот одним этим всегда и сыт".
    О себе сказал, где-то работал, но кризис, сейчас свободен. Мне его не хотелось расспрашивать, только спросил, что это за разговор у них был о равнодушии (входя, невольно услышал)? Отвечает: "Да, повальное  безразличие к  человеку и всеобщее равнодушие". Отрезал и замолчал. Я поел, выпил немножко он мне из своей бутылки налил полстакана, сижу, молчу. Очень мне человек этот нравится, и похож, похож он на кого-то. Но вспомнить не могу.
     А дед уже пропустил рюмочку, и у него своя программа вечера. Я тебе про него рассказывал. Сидит дома и целый день лазает  по Интернету.  И любит делиться полученными знаниями. А терпеливый слушатель - вот он - сидит, макает кусочек хлеба в вино - и в рот отправляет. А я сижу и глаз от него не могу отвести: кто же он такой? Откуда я его знаю?
     Дед  в "Прозе.ру" откопал  какой-то рассказишко про Иисуса Христа и нам медленно так пересказывает. И вдруг до меня доходит: да на Христа же он похож! Не с икон (этого я совсем не знаю, но - Христос, собирательноый образ с тех картин, что есть в Третьяковке! Еще где-то видел, в Риме по музеям, слава богу, походил. Понимаешь, облик! Его облик! Но -живой, и  в тысячу раз лучше, привлекательней. И глаза с каким-то глубоким, сложным взглядом. Такого обаяния человек!
      Но сидим, слушаем. Дед еще рюмочку выпил и плетет свое и все повторяет: "Египтянин", "Египтянин" (так героя зовут). А Рэкс - с ним гулять пора - уже встал у двери. И вдруг этот квартирант, напоминающий Христа, обращается ко мне и так мягко: "Вы не беспокойтесь, с собакой я выйду, он ко мне уже привык".  А я, действительно, думал сам идти, пусть уж они сидят, как сидят. Кивнул ему, поблагодарил.
      Сам слушаю, но уже напрягся, чего-то жду. И вот этот Алексей (дед его так представил) на глазах меняется: покраснел, тряхнул головой, волосы по плечам, и так громко, со странным смехом каким-то: "Почему Египтянин? Египтянин! ха-ха-ха!"  Мы оторопели. Другой человек перед нами, распрямился как-то, совершенно другое выражение лица и смотрит на нас, как будто издали, даже издалека. Пережили мы странное что-то. Дед, вижу, мигом протрезвел. А квартирант успокоился, пришел в себя, извинился перед нами,  допил вино и - вышел с собакой. А Рэкс этот огромный, злющий, одну бабушку признавал, а смотрю около этого - ну прямо ягненок, пуделек сделался.
      Я к деду: "Где ты его взял? Откуда это чудо?" Говорит: "Помнишь нашего дворника Хакима, я тебе его показывал. Сижу недавно у окна, смотрю, какой-то человек с Хакимом разговаривает, причем,  по-узбекски (мне с 3 этажа слышно, что не по-нашему). Подумал, не жилье ли ищет? Присмотрелся, вроде узбек, ну что ж, что узбек, это ничего, и крикнул в окно, чтоб ко мне поднялись. Деньги у него есть, все отдал вперед, паспорт тоже есть".
Ты еще можешь слушать?
     - Могу, могу. Не сомневайся. Давай-ка  выпей. (Пьют).
     - Я стал около окна. Вижу, Алексей спустил Рэкса с поводка. Говорю деду: "Крикни ему, что нельзя без поводка." "Ничего, - говорит, - его Рэкс, как дитя малое, слушается." Ладно. Детей во дворе пока нет, все хорошо. Но я неспокоен, меня что-то гложет, чего-то жду и боюсь.
      И появляются вдруг человек пять-шесть, великовозрастная шпана, идут толпой, кучей, остановились  и - прямо к Алексею. А он уже Рэкса на поводок взял, домой идти. Эти ребята как-то рассыпались цепью (я еще подумал о волках, они так охотятся) и - сомкнулись, а в центре - Алексей с Рэксом. Дальше я не видел, я уже мчался вниз, перепрыгивая через все ступеньки...
От деда потом слышал: они стали его толкать, ударять, Рэкс в кого-то вцепился, его сразу  ударили, он завизжал и затих. Алексей долго держался на ногах, но когда я вылетел из подъезда - он уже лежал, а рядом никого не было.
     - Ну, ну, ну. Успокойся, ну что ты (наливает). Сделай глоток.
     - Прости, я вообще не могу вспомнить, когда плакал. Не обращай внимания. Я упал рядом с ним на колени, достал телефон, набрал номер. Поймал его взгляд и,представь себе, мне показалось, что передо мной лежит дворник Хаким, что это  его убили, а не дедова квартиранта.
     Пока не закрылись глаза, мы так близко смотрели друг на друга.  У него что-то менялось во взгляде: смотрел опять издалека, как тогда на кухне, потом - появился взгляд, что-то говорящий обо мне, будто всего меня насквозь видит и верит в меня, что ли. Глаза большие, серые, широко поставленные. Никогда, никогда не забуду этих минут! Такой говорящий взгляд, проникающий в самую душу. (Плачет и вытирает лицо).
   - "Скорая" приехала?
   -  Приехала. Но он умер до нее, у меня на глазах. Я держал его обе руки, а грудь была вся мокрая от крови. Это впервые при мне кто-то умирал.
Показалось, он старался мне улыбнуться, губы уже почти не слушались, Потом глаза закрылись. Я поцеловал его в лоб (отирает слезы). Я чего-то важного, главного не успел сказать, только сжимал его руки, пока они совсем не похолодели. Приехала "Скорая", милиция, вокруг было теперь много людей. Ближе всех к нам стоял дворник Хаким и плакал.
     А он лежал с таким спокойным, спокойным лицом, волосы по плечам. Кстати, ничего общего с Хакимом, откуда я вообще это взял? Я смотрел на него иэдали, и опять мне бросилось в глаза  это сходство с  обликом Иисуса Христа. Ты знаешь, я атеист до мозга костей, но в культуре-то о нем много чего содержится.
    -  Ста-арик. Это несомненно тянет на материал, если не на полосу. Пиши.
    -  Я ночью написал (достает листки и отдает). Остальное давай напиши ты.
    -  Идет. Но нужно что-то  узнать об этом человеке. Сейчас, после совещания, дам поручение. Паспорт, ты говоришь, у него был? Материал назовем "Рядовай случай" или "Рядовое событие"?
     - Хорошо. Но что бы мы ни написали, чувствую, здесь останется что-то не схваченное, не названное...
     - Посмотрим.  Эх ты, атеист до мозга костей! Совсем успокоился? Вечером позвоню, пока, живи хорошо. Все, уходим. (Обнимаются).