Первый шок

                ПЕРВЫЙ ШОК.
                Ну, совсем  несовременная  история...

      Нонна  сидела,  забившись  в  угол  дивана. Комната  наполнилась сумерками, и  девочка будто слилась с ними и растворилась в них. Мысли её больше не метались, они  застыли на одном месте, на одной фразе, которая уже определилась и  выстроилась, но которую ещё невозможно было принять.Она осталась совершенно одна в своей жуткой ситуации, из которой она понятия не имела, как выбираться. Но это было вчера, а сегодня она твёрдо знала, что надо делать. Вот только бы решиться да взять и… Дальше думать было страшно.
     В дверях повернули ключом.Нонна усмехнулась.Это не Коля, конечно. Он уже  не появится... Она вспомнила его испуг и то, как его шатнуло от неё, когда он  услыхал её шёпот. Сначала её горячее дыхание обожгло его, и он потянул её к себе,  благо, дома  никого не было. Но, осознав смысл её слов, он отдёрнул руки и  попятился назад.“Ё-моё…- вырвалось из него,- доигрался…” А в голове  заколотилась мысль:”Малолетка  ведь! Это трибунал”…  Будто он раньше этого не знал! Но привыкнув жить легко и довольно бездумно, он, красивый и ладно  скроенный парень, легко круживший головы и не таким наивным девчонкам, как  Нонка, и здесь не сумел удержаться и закрутил ещё совсем зелёную дочку своего хозяина – полковника. Николай служил у Ивана Дмитриевича адьютантом, и одновременно возил его по делам службы на трофейном газике. К полковнику он попал в самом конце войны, сразу после окончания танкового училища.На  военные баталии ему повезло не поспеть, и в поверженный Берлин они въезжали уже под грохот победных канонад и салютов. Но мутную пенку так называемых “военных трофеев” он собрать успел, привезя с собой пару чемоданов ярких  заграничных тряпок и побрякушек, которые ему очень пригодились для приманывания скромно одетых послевоенных девушек. 
       При полковнике он остался и после того, как их полк расположился в небольшом уютном и тихом приграничном городе с красивыми двухэтажными  домами с яркими черепичными крышами. Некоторые из этих домов были  покинуты их  владельцами, бежавшими сразу после окончания войны за границу. И эти, никому теперь не принадлежащие дома, распределяли по высшему военному  начальству. Один из таких особняков достался и Ивану Дмитриевичу, но не в  центре города, а почти на самой окраине.Поэтому адьютанту приходилось возить и жену полковника на рынок и их дочку в школу.
         Хозяюшка, как с почтением называл жену полковника адьютант, часто  оставляла его ужинать, приглашая поесть “домашнего”.
      Нонна привыкла за эти несколько лет к весёлому и шустрому парню, как
к постоянно присутствующему объекту. Ей шёл пятнадцатый год, и она называла его дядей Колей, на что Николай часто пошучивал:
         - А вот, когда возьму тебя  замуж, тоже в  “дядьках” ходить буду?
Нонна заливалась густым румянцем и неестественно громко смеялась.
       Она училась в пятом классе и была переростком, что было нередко в школах в послевоенное время. В классе она верховодила и на правах старшей вела себя  несколько покровительственно. Впрочем, девочки ей охотно подчинялись и  многие набивались к ней в подружки. Они даже немного завидывали ей, наблюдая,  как из лихо подъезжавшей к школе машины, выскакивал военный и открывал ей  дверцу. Ах, эти поездки на машине!.. Если б не они, всё было бы и сейчас по-прежнему – школа, подружки, кино и прочая хорошая и весёлая жизнь.А ей  захотелось научиться  водить машину и часто, когда они с Николаем возвращались из школы домой, Нонка начинала канючить, как маленькая: 
   - Дядь Коля, дай порулить! – И заверчивался меж ними шутливый торг:
- А что я с этого буду иметь? – косил на неё глазом Николай и лукаво улыбался.
- А что ты хочешь?
- А что дашь?
- Пять копеек!
   - Ох, и скупая ж ты, девица, такой товар дороже стоит! –  Посмеявшись, он  становился серьёзным и говорил нарочито строгим голосом:
- Малость подрасти, детка, а то не так повернёшь, а я сяду! – Знал бы Коля,
как пророчески были эти сказанные им в шутку слова, выскочил бы из этой машины и бежал, куда подальше…
     Но игра продолжалась.Нонка выпрашивала у него разрешения подержаться за  руль одной рукой, потом двумя. Он выбирался  за  город и там опускал свои руки. Руль полностью оказывался у Нонны, и машина начинала  вилять из стороны в сторону.                -    Вот видишь, ничего не получается, мала ещё!
- Это потому, что мне неудобно. Пусти меня за руль, дай я сяду на твоё место, а ты  будешь  сбоку  держать, - просила Нонна.
Он останавливал машину и говорил:
- За руль я тебя не пущу, а садись-ка ты вот сюда… Он отодвигался к дверце, охватывал Нонкину талию своими широкими ладонями и перетаскивал её  поближе к себе. Они оказывались за рулём вместе.Нонка, веселея, вцеплялаь в  руль, а он, обнимая её правой рукой и придерживая руль, говорил:                -  Вот так будут и волки сыты, и овцы целы! – и, заливаясь своим басистым  смехом, трогал машину с места…
    …В  5-Б классе стоял приглушённый гул, возникающий тогда, когда говорят разом  все вместе. Звонок уже прозвенел, но учительницы всё не было. Вдруг в класс  ворвалась опоздавшая Галка.
- Ой, девочки! Нонка из 5-А  застрелилась… - она тяжело дышала, а глаза
её округлились от ужаса. Класс ахнул и смолк. Глядя на перепуганную Галку, можно было не сомневаться в правдивости её слов. Но всё-таки новость была  слишком страшной, что б  вот так вот сразу в неё поверить.Девочки окружили её и забросали вопросами:
- Откуда ты это взяла?
- Кто тебе сказал?
- А зачем она это сделала?
- Cейчас всё расскажу, - Галя уже немного отдышалась и  продолжила спокойнее:
- Вчера вечером моя мама ходила к своей тётке, она живёт рядом с Нонкой.И
  когда  она проходила  возле её дома, то увидела там,  во дворе много народу, вот.
Ну, и ей рассказали, что, когда отец с матерью пришли домой, то увидели,что дочка их лежит убитая, на полу, т.е., не убитая, а сама  застрелилась.
- Как она могла  застрелиться, что, у неё был наган?
- Не наган, а пистолет, наградной. Её отец же военный, и пистолет его              лежал просто в ящике письменного стола, в его кабинете…
- А почему же она застрелилась?
Тут Галя перешла на шёпот:
- Я не  знаю, как это вам сказать, но, когда моя мама начала рассказывать
 “про это”, то она выгнала меня из комнаты, но я всё подслушала…             
   В это время в класс вошла учительница, Анна  Андреевна.Увидев  сгрудившихся посреди класса девочек и всмотревшись в их взволнованные  растерянные лица, она поняла, что им уже всё известно. Поэтому, Анна Андреевна не стала их усаживать по местам, а с грустью глядя на них, таких наивных и, в общем-то, ничего ещё не понимающих  в этой, такой непростой жизни детей, сказала:
- Девочки, в нашей школе случилось несчастье – погибла ваша подруга…
Кто захочет проститься с ней, приходите послезавтра к её дому. А теперь садитесь и попробуем провести урок.Анна Андреевна тяжело опустилась на стул и  тихо заплакала…
         А в 5-А плакали почти все. Им было так жалко Нонку! И никто не мог себе  представить, что она уже никогда не войдёт в класс, и они уже никогда её не увидят...  Вот только, почему она себя застрелила, они не понимали. Зарёванная Света, её самая близкая подружка, объяснила им, что всё произошло из-за любви.  Будто бы Нонна влюбилась в того самого лейтенанта, который её  в школу возил, а   он взял и бросил её, а сам сбежал… Кто-то недоверчиво спросил:
- Разве из-за любви убиваются?
- Вот глупая! Не из-за любви, а потому что бросил…
Света подняла голову и тихо сказала:
    -    Девочки, я не знаю, что это точно значит, но там говорили, что она была… как  это?.. в положении…
- А, я знаю, это называется беременная.
- Так не бывает! Мамы бывают беременные, а дети - не бывают, - авторитетно  изрекла Ира, у которой недавно появился маленький братик.
Дверь распахнулась, вошла классная руководительница, Антонина Прокофьевна.
- Девочки, садитесь по местам! – Она подождала, пока шум совсем утихнет,
и обвела всех строгим взглядом:
- В нашем классе случилось ЧП… Ужасный поступок совершила ваша
бывшая подруга. Мы все должны осудить то, что она с собой сделала. Потому что  она опозорила себя, наш класс и всю нашу школу…И так как самоубийство строго осуждается  в нашем социалистическом обществе, то мы не можем пойти на её  похороны. Это запрещаетя…- Кем запрещается, Антонина Прокофьевна и сама не  знала, но ей так объяснили в райкоме партии и в гороно, куда вызывали её, завуча  и директриссу…
      - Моего урока сегодня не будет, но я проведу с вами беседу…
   Внезапно прозвеневший звонок освободил её  хоть на время от непростого  разговора с детьми.Антонина, как называли её в классе, молча поднялась и, махнув  рукой, торопливо вышла из класса.
    В день похорон Антонина Прокофьевна подошла к своему 5-А. За дверью
было до удивления тихо. 
-     Странно,  - произнесла она, - неужели ослушались?
Антонина робко, оттягивая момент разочарования и страха, приоткрыла  дверь – класс был пуст…
    
                Март, 2002г.
                Клава  Гребенщик