Зимнее

1.
Решил уже выкинуть ель из дому. Все таки май. Схватился за черенок и кричу, мол, несите. И нас понесли вон из подъезда. И мы скребем черенками по кафельным полам, а мне кажется, что праздник удушают.

2.
И медленно так падают обои.
Известка льется с потолка.
А я лежу объятый хвоей,
И ствол мой требует глотка.

У голых елок нет иголок,
У голых елок нет зубов.
И я сижу средь голых елок,
А сверху падает покров. 

3.
  Было одному неудобно везде и всегда. Неудобство он испытывал. И вот сидел он как-то на стуле и испытывал свое неудобство, а тут подходят к нему трое с едой и говорят: «Мы идем на встречу – пошли, мол, с нами».
  «Да как-то неудобно. Боюсь я неудобство вам доставить».
  И остался сидеть в неудобной комнате на неудобном стуле дальше. Сидит и думает, а что если бы там, где встреча, ему бы наконец стало удобно. Совсем удобно. И он стал облизывать губы в предчувствии удобств.
  Но тут зима распахнула настежь окно и забрала у него то последнее его удобство – тепло.
  «Вот же *** ты, Боже» - только и промолвил он.


4.
Разбивая доброту старушек,
Я раскачался до небес.
Тебя нашел среди подушек,
Но ты спала, а я залез.

Залез и вылез, вышел в новогодний лес.
Зимой в лесу такая скука.
И ощетинившийся пес
Голодный обглодал мне руку.

И в сером небе пела птица,
Пока ее не сбили из пращи.
Мы сбили и укрыли лица
Под нежные свинцовые плащи.

Пускай тебя развеет ветер,
Пусть заберет дремучий лес.
Сегодня я тебя приветил,
И ты спала, а я залез.


5.

  Шел как-то зимой медведь по улице и пел «гень-ге-ге-гень, гень-ге-ге-гень-гень». Недолго так шел. Остановили его и спрашивают – Ты чего это? Забаву нашел?
  А он отвечает – Это ж традиииииция! Что вы понимаете? – и зубы скалит.
  Пришлось тогда им медведю уступить, все таки грубая сила. И вот с тех то пор и пошло – чуть какая ерунда случается, сразу – традиииииция…

6.
Из-под купола сыпался утренний сахар,
И противно хрустел под ногами кошмар.
По-крестьянски замученный лошадью пахарь
Сквозь пургу и мороз свое поле пахал.

Проросли на том поле дубы и березы
И укрыли своими ветвями сугроб.
А сугроб начал таять, и сыпались слезы.
И узор на стекле мне напомнил укроп.

Я зажег телевизор – запахло лучиной.
Догорел телевизор, и счастье прошло.
Хорошо, что однажды я родился мужчиной
И могу иногда пореветь на стекло.

7.
  Эх, вьюга-вьюга. Я рисовал в воздухе магический святочный знак в виде дырки от пончика. Пальцы сплели в воздухе замысловатые копии видений. Воздух стал впитываться в сея сизую морозную даль, и с остановок в него стали взмывать праздные шатающиеся.
  Эх, вьюга. Я улыбался и шептал холодными губами слова заклинания. Чемпионы по бобслею, скомкав свои бобы, врывались в сугробы в надежде укрыться от морозов. Там их не ждало ничего кроме ледяного безразличия, и они, выскочив обратно, смешно топтались в курилке в надежде нарваться на того, кто разливает.
  Небо наполнилось пингвинами. Этот удивительный факт уже завтра будет занесен в какую-то там красную книгу, и станет самым громким полетом в истории пингвинов. Эх, вьюга.
  Как же хорошо, все-таки, быть самым младшим из братьев. Можно даже ни за что не отвечать. Проказничать безнаказанно, все равно праздник не остановить. Эх, вьюга-вьюююююга.

8.

Мы с тобой сидим под чуждым
Небом сирым и ненужным.
Мы в десятом поколении
Гладим желтые колени.

Мы безруки хоть с руками.
И всегда такое с нами.
Мы безноги хоть с ногами.
Навсегда такое с нами.

С нами ветер, с нами боль,
С нами крепкий алкоголь.
Сигареты тоже с нами.
Мы прилипли языками.

Произносим слов ненужных
Злой поток, обоим чуждый.
Чуда ждем, но где же чудо?
Мы рассыпались в две груды

Снега. И лежим в тепле.
Где-то…может быть нигде.

9.
  Человек подпрыгивал на месте, но звука его шагов не было слышно. Он все сильнее и сильнее бил ботинками снежный гравий, но тишина как будто обволокла все вокруг – ни треска, ни хруста, ни-че-го.
  Мерзлый воздух будто пропитался вдруг маслом, стал тягучим и непригодным для дыхания. Человек закрыл глаза.
  Ему представилось, что он погружен в глубокий бассейн без дна. Попробовав пустить ртом пузыри, он только набрал в легкие ледяной невкусной воды.
  - Видимо это суп! И я в нем варюсь. – подумал человек. – Вот ведь умора. Суп из человека.
  Он открыл глаза. Небо сияло чистотой, но солнца на нем не было. Не было и луны. Ничего не было.
  - Как же так? – сказал он вслух, но слова потонули в его рту прежде, чем вырвались на свободу. – Теперь получается, что в мире не осталось места для звуков?
  Эта мысль испугала человека, и он, прижимаясь спиной к ледяной стене, побежал вперед. То и дело всматриваясь вдаль, человек понял, что стена тянется на многие и многие километры. Тогда он остановился и лег на землю.
  - Бог, раздави меня! – подумал человек. – Я не могу больше терпеть эти муки, где твоя сила? Покажи мне мое место.
  Но Бог тем временем молчал. Так прошел не один год, и сквозь тело человека стали расти деревья - крючковатые стволы прорЕзали кожу тут и там, закрывая от мира тяжелыми кронами. Вскоре или нет, но человек исчез.
  Стена же осталась. Стенам не нужны звуки, и они их пропускают мимо ушей. Стены глухи и потому бессмертны.

10.

Умиленные воспаленностью глаз,
Удаленные протяженностью рук.
А в запутанных волосах пух
С облетевших тополей. Фраз

Недосказанность сказанных вслух.
Недовыпитый чай на дне.
Мы все те же всё в той стране.
Бог все так же к словам глух.

Недоломаны пальцы в такт,
Доломали мы в нежный срок
Недописанный смысл строк.
А в молчании все не так.

Где-то пеною море жжет,
Кто-то с верою не в ладах.
Только снежная ржавь в ладах
Весне вопреки живет.