Глава четырнадцатая отрывок Кровавый путь вампира

Глава четырнадцатая.

Иван стремительно мчался по серому бетонному перрону. От охватившего горячей волной страха на лбу заблестели крупные капли пота. А сзади, в спину, преследовал жесткий, нарастающий грохот поезда. И мужчина убегал от этой опасности, подгоняемый каким-то животным страхом сорваться, не успеть добежать до спасительной церковной ограды. И явно чувствовал, что с каждым шагом все тяжелее и тяжелее это сделать. У него сложилось такое впечатление, как будто перрон внезапно покрылся толстым слоем рыхлого, желтого, крупного, как соль, речного песка. И почему-то каждый шаг дается все с большим и большим усилием. Иван внезапно для себя ощутил, как громадина локомотива вот-вот собьет, сомнет его тело, превращая в огромную, окровавленную лепешку из мяса и костей. Еще всего ничего, и…. Мужчина торопливо оглянулся через левое плечо, и с изумлением увидел, что позади него нет вовсе никакого локомотива. А до спасительной церковной ограды оставалось всего ничего. Два или три шага. Но позади него, за его спиной, скалила острые зубы огромная черная собачина. Ее глаза светились, сверкали, как будто два болотных огонька, изнутри каким-то внутренним красноватым, зловещим огнем. Он сделал шаг в сторону церковной ограды. Внезапно псина еще больше оскалила зубы. Из ее утробы вырвался глухой, угрожающий рык. Иван вскрикнул от необъяснимого ужаса, который сдавил его душу стальными, обжигающими тисками. Он был почему-то уверен, что этот зверь сейчас бросится. И начнет рвать его одежду, а затем и само туловище, руки и ноги. А собака приближалась. Он уже явственно видел, что у нее один глаз был голубым, а другой - коричневым. Мужчина застыл, как будто окаменел от страха, боясь пошевелиться, и даже хоть немного вздохнуть. И еще немного, оставалось сделать только шаг, но Иван сообразил, что нужно бежать. Он не стал дожидаться этой неприятной развязки. Преодолев какое-то внутреннее сопротивление, сумел-таки перешагнуть через какой-то невидимый барьер, вбежать на крохотный церковный дворик. И тотчас мозг пронзило ледяной иглой. От боли мужчина даже зажмурился. Когда снова открыл глаза, вдруг стало так хорошо, как не бывало много дней назад. Лицо, еще минуту назад совершенно неживое, озарила какая-то первобытная радость. Оглянувшись еще раз, присвистнул от удивления, ведь собака исчезла, растворилась в горячем, сухом воздухе уходящего лета. Словно ее вовсе и не было. «Хм, самые, что ни на есть, настоящие чудеса в решете!». – Удивленно хмыкнул, а затем растерянно присвистнул Иван, направляясь в сторону паперти. Однако не удержался, и, щурясь от солнца, медленным  взглядом  обводил с удивлением все вокруг.
- Будь я трижды проклят, -  прошептал в недоумении, но здесь настоящий рай! И здесь царили цветы, а королевами бала были розы. Свежая, еще чуть влажная после недавнего полива, зелень церковного дворика, ароматы роз и левкоев немного успокоили растревоженную душу. И мужчина неторопливо поднялся по ступеням. А на самом краю паперти, подмостив под себя тоненькую, продавленную подушку, сшитую из каких-то крохотных лоскутов, сидела махонькая, сухонькая старушка. Пыль покрывала ее коричневое, сморщенное, словно печеная груша, лицо толстым слоем. А дешевые парусиновые туфли были грязными, и стоптанными. Она всем своим обликом чем-то была похожа на сказочную бабу-Ягу. Возможно, что старушка была такая же костлявая. И с таким же длинным носом, украшенном на самом кончике крупной бородавкой. «Интересно, а где ее ступа и помело?». – Чуть не рассмеялся программист. А бабулька, как-то странно глянув на него, прошамкала своим беззубым ртом:
- Подай, милок, ради Христа, старой, на кусок хлеба! Внучок, со вчерашнего дня во рту маковой росинки не было! Ей Богу! Вначале Иван и не сообразил, что этот скрипучий, протяжный голос обращен к нему. Однако кроме него и этой попрошайки, на паперти никого не было. Программист нашарил в кармане все мелкие деньги. «А почему бы и не подать на кусок хлебе? Что тут плохого?».
- Возьми! – Он приостановился на пару секунд, и небрежным жестом швырнул старухе на колени всю мелочь, которую только что выгреб из карманов. Попрошайка подслеповато моргнула. И, схватив мелкие деньги, неожиданно вздрогнула всем телом. А затем настороженно, внимательно глянула в его глаза.
- Ой,  Матушка Пресвятая Богородица! Батюшки, Святые Угодники! Да это ж оборотень! – Старушка ойкнула, перепугано накладывая на себя крестное знамение. В глазах, бесцветных от прожитых лет, отразился нешуточный испуг. – Оборотень! – прошамкала беззубым ртом, стряхивая всю мелочь, что дал программист, на прохладную паперть. И, подхватив подушку, быстро заковыляла от него, на ходу шепча слова какой-то молитвы. «Что это с ней? Чего бабка испугалась?». – Иван в раздумье вошел в церковь.  Пристроившись у высокой колонны, слушал, как высокий дискант дьякона выводил, словно рисовал акварельными красками, линию молитвы. Аромат ладана почему-то не настраивал на умиротворение, не успокаивал, как в былые времена. А наоборот, он вызывал в душе какой-то странный дискомфорт. И с каждой минутой ему становилось все труднее и труднее дышать. Ему показалось, что его грудь стянул обруч. И с каждым вдохом этот обруч неумолимо стягивается, все сильнее и сильнее. Иван уже хотел было выйти из притвора, и постоять хотя бы несколько минут на свежем воздухе, чтобы чувство дурноты прошло. Но не тут то было. Ему внезапно показалось, что по шее полоснуло чем-то горячим. А темнота сгустилась, стало просто нечем дышать. Из груди вырвался сдавленный хрип. Пол неожиданно ушел вниз, превратившись в подобие странной ямы. А стены закружились, заплясали в  диком, неправдоподобном танце. В этот момент в голове, подобно метеориту, пронеслась мысль: «Господи, помоги избавиться от этого наведенного проклятия». А после глаза закрылись, погружаясь в черный кошмар. И последнее, что он увидел, то, как над ним склонился священник. Тот, с которым разговаривал в электричке. В памяти всплыли слова старика: «Дорога в храм никому не заказана!». Иван белыми, как бумага, губами, едва выдавил:
- Я пришел в храм. Поздно…. Мне дорога сюда уже заказана! И обратно полет в никуда…. Сколько это было, то ли секунды, то ли минуты, то ли часы, он не знал. Нежные женские пальчики осторожно трогают запястье. «Мама, мамочка… Ее руки, такие же ласковые, осторожные. Это сон…. Хороший сон!».
- Больной, вы меня видите? Что с вами? – Казалось, вырвал из омута забытья спокойный женский голос. Черный кошмар куда-то постепенно отступил. Иван с трудом разлепил веки. И увидел, словно в тумане, что над ним склонилось женское личико. До слуха донеслось, как будто издалека, – Пульс немного слабоват!
- Наверное, слишком долго стоял, вот и упал в обморок. – Проговорил густой басок церковного сторожа. Иван открыл глаза. И осторожно осмотрелся. Он лежал на деревянной скамейке, в тени густой вишни. «Это меня вынесли на свежий воздух!».
- Больной, вы меня видите? Сколько пальцев я вам показываю? – Врач «Неотложки» показала два пальца.
- По-моему, рука. И пальцы. – Слабо проговорил программист, бездумно рассматривая женскую кисть, тонкую, с удлиненными пальцами, и ухоженными ногтиками. В его теле была какая-то слабость. В висках тоненько стучали маленькие молоточки. Волна тошноты подкатывала к самому горлу. Она слегка приподнял голову, и простонал, – Доктор, скажите, что со мной случилось?
- С вами? – Врач поправила фонендоскоп на груди, и просто ответила, - У вас был элементарный голодный обморок. Вам бы чего-нибудь поесть, и голова больше не будет  кружиться! – Врач принялась профессионально измерять артериальное давление. И, снимая темно-синюю манжетку, проговорила, немного нахмурив брови, - да у вас давление очень низкое. Вот поэтому и не мудрено с ним упасть в обморок. Давайте номер телефона, я прозвоню вашим родным, чтобы они вас забрали.
- Не стоит. У меня только мама…. Ей не стоит беспокоиться. У нее слабое сердце. Если вам не трудно, вызовите лучше такси! Это будет интереснее. – Отрывисто суховато проговорил он. Взгляд темно-карих, похожих на переспелый крыжовник, глаз, скользнул по его лицу.
- Как хотите! Иван протянул мобильный телефон. Женщина взяла, и, набрав нужную комбинацию, проговорила: пожалуйста, пришлите такси. Куда? На центральный вокзал, в церковь. Отключив вызов, вернула телефон хозяину, - Скоро приедет такси. Возьмите вот, это ватка с нашатырем. Если только почувствуете дурноту, понюхайте. Из-за церковной ограды выглянул рыжеволосый мужчина. И отрывисто крикнул:
- Мила, поехали!
- Да что случилось-то? - Она гордо повернулась в его сторону. И сердито полоснула взглядом.
- У нас срочный вызов на Кутузовский проспект! – Крикнул сердито в ответ водитель, растаптывая окурок.
- Сейчас, сейчас. Вот соберусь только! - Врач заторопилась, начала укладывать  шприцы и лекарства в чемоданчик. А затем, подхватив его, торопливо направилась к выходу. Иван безмолвно провожал ее взглядом, в котором промелькнула затаенная, острая боль. Сердце резко застучало, зачастило. Улыбка погасла. «Еще немного, и эта женщина уйдет, скроется из моей судьбы. И, наверное, навсегда! И больше я никогда не увижу этих золотистых глаз, не услышу ее серебристого голоса! Нет, я не хочу этого, не хочу!». – Сердце Ивана болезненно сжалось от этой мысли. Он приподнялся на локте, и выкрикнул:
- Мила, стойте, стойте! Не уходите! – Женщина приостановилась, удивленно оглянулась. И, заправив выбившийся локон обратно под белоснежную шапочку, упрямо тряхнула головой.
- Больной, что, вам хуже? Иван сделал глубокий вдох, и выдохнул торопливо, как будто боясь, что его сейчас оборвут, не станут выслушивать:
- Да, можно сказать, что хуже. Прошу вас, ради всего святого, помогите! Вся моя жизнь летит верх тормашками в тартарары. Врач вернулась назад. Поставив чемоданчик на скамейку, присела рядом. Иван ощутил нежный аромат розы, лаванды, и сюда же примешивался легкая струя ладана, от которого обратно забилось в бешенном ритме сердце. Мысли начали путаться. И в глазах обратно потемнело.
- Нашатырь, нашатырь…. – как сквозь сон, услышал он голос. И машинально понюхал ватку. Это сразу же отрезвило. – Она сочувственно покачала головой, на ее губах появилась легкая усмешка. - Так что с вами случилось? Программист слегка замялся, а потом скороговоркой выпалил:
- Все просто валится в пропасть! Я в последние два дня совсем ничего не могу есть. Меня постоянно, как только хоть что-нибудь съем, сразу же тошнит какой-то кровью. – Прошептал, покраснев, Иван. Ему было неловко, стыдно признаваться в таких физиологических подробностях этой женщине. Но это был единственный шанс задержать ее хотя бы на несколько минут.
- Так почему же вы сразу это не сказали? Это все меняет! Вас нужно срочно госпитализировать. – Насторожилась врач «Неотложки».
- Нет, это исключено. Помогите мне. Может, вы сможете устроить консультацию хорошего специалиста? И посмотрел ей прямо в глаза. Его взгляд был чистым и открытым. Женщина покачала головой, и сосредоточенно нахмурилась. Она размышляла. Но это длилось буквально несколько секунд.
- Хорошо, я вам помогу! - Медленно произнесла она. – Однако сегодня вряд ли это получится. Сделайте скидку на то, что сегодня выходной день. А вот завтра это вполне вероятно. – Врач вынула из кармана халата блокнот и простенькую гелевую ручку. Черканув в блокнотике, она вырвала листок. – Возьмите. Прозвоните мне завтра с восьми до десяти утра. Я помогу вам попасть на прием к отличному гастроэнетрологу! Я думаю, этот специалист вам поможет, если вы отказываетесь от госпитализации. Хотя зря. Вы играете с огнем.
- Я знаю, что делаю! – упрямо проговорил он. Его брови сошлись в прямую линию, а в глазах сверкнул огонек упрямства. «Вот упрямец! Его не переубедить!». – Вздохнула врач. И горько усмехнулась.
- Мила, ты идешь? Уже второй раз звонил диспетчер, нужно срочно на Кутузовский! Там большая авария! – Злился за церковной оградой водитель «Скорой помощи».
- Николай, успокой свое сердце! Я еще этот вызов полностью не обслужила! – Сердито обрезала его врач. И обратно ее взгляд остановился на Иване, и она легонько провела рукой, погладив его по щеке. Хотя Иван побрился, однако ее пальцы ощутили пробившуюся щетину. – А, может, все-таки мы отвезем вас в стационар? Его взгляд был прикован к ее губам. И он, как в полусне, ответил:
- А вам-то какая разница? – И слегка пожал плечами.
- Но это моя работа! – Вспыхнуло нервным румянцем лицо женщины.
- Нет, я не поеду в больницу. Так что не стоит беспокойства. Вы правы. Я просто сегодня забыл позавтракать. Да и вряд ли мне поможет ваша больница! Точно, как мертвому припарки. Или капустные листья. Женщина засмеялась. От ее низкого,  грудного смеха по его телу прокатилась странная дрожь.
- Вот шутник! А тогда скажите, что же вам поможет? – Насмешка проскользнула в голосе врача.
- Эх, если бы я знал, кто или что мне поможет в решении моей проблемы! – Тяжело вздохнул программист. Глаза как-то неестественно заблестели. Щеки стали непривычно и неприятно горячими.
- Тогда завтра звоните мне, как мы условились. Я буду ждать! – Врач подхватила чемоданчик, и, помахивая им, направилась в сторону выхода. Через несколько секунд за церковной оградой мелькнула белая шапочка. Хлопнула дверца. И послышался звук отъезжающей машины. «Уехала!». – Промелькнула холодная мысль. Иван ощутил себя таким одиноким, и никому не нужным, что на глазах появились слезы.
- Эй, милок, что, взяла верх над тобой проклятая ведьма? Аль как? – Проскрипел над ухом старческий голос. Мужчина вздрогнул от неожиданности. И оглянулся. Около скамейки стояла знакомая старушонка-попрошайка. Густые заросли сирени отбрасывали плотную тень на ее морщинистое лицо.
- А ты, почем, старая, знаешь? – Оторопел он.
- А я, милок, много чего знаю! Немало чего пережила, да на своем веку перевидала, нашел, чем старую подивить! – Проскрипела старуха, подходя ближе. И то, что услышал от старухи дальше, вогнало в дрожь. – Ужо два денька прошло, пролетело. Еще ночка, и тебя излечит только лишь серебряная пуля. Да промеж глаз.
- Да бабка, ты гонишь! - Он хохотнул, но тут же в его голосе опять послышались истерические нотки.
- Нет, батенька, это правда! Истинный  крест! – Старуха наложила на себя крестное знамение.
- А сейчас-то что мне делать, бабка? - Голос Ивана упал окончательно. Он озабоченно нахмурился, и бросил на побирушку взгляд, полный недоумения. То, что говорила побирушка, казалось страшным, нереальным сном. И он никак не мог поверить в реальность происходившего.
- Что делать, милок? – Что-то в старухе здорово изменилось. Глаза, до этого бесцветные и тусклые, пустые, вспыхнули странным огнем. Черные зрачки расширились, а цвет глаз внезапно изменился, и они стали темно-фиолетовыми.– Да ехать туда, где тебя ведьмачка смогла захомутать. Ты ее должен отправить к праотцам. А делов-то – осиновый кол в грудь. А затем обыщи всю хибарку, где она обитала. Найди снадобье. Когда станешь переходить на волка, кто-то должен тебе его в пасть-то и залить! Понял, родимый? Ежели ты этого не сделаешь, то никогда не стать тебе под венец. Никогда не качать своих ребятишек! Не играть с внучатками-то. Будешь мотаться по лесу, да губить души христианские. Ты хочешь этого? – Старушка пытливо глянула на него. Иван побледнел еще больше. У него возникло странное ощущение, смесь странного страха и возбуждения, от которого по телу прошла волна дрожи. Он дико выкрикнул:
- Только не это! Слюна во рту приобрела вкус свернувшегося молока, и он с трудом сглотнул ее.
- Так убей ведьму! Убей эту нечисть, сотри с лица земли. Только тогда ты получишь желанную свободу! Но не забывай о ее слугах.
- Эй, паря, с кем ты это говоришь? Такси вызывал? – Иван приподнялся, и увидел за своей спиной высокого, под два метра ростом, мужчину, одетого, не смотря на летнюю жару, в армейскую форму. Он был очень высоким. И сейчас его глаза оказались на уровне его могучей груди, и широченных плеч. Ему на миг показалось, что этот человек словно сошел со стенда «Их разыскивает милиция». Великан был небрит. А его квадратный подбородок казалось, словно был высечен из гранита. Во рту дымилась сигарета. Сделав две крупные затяжки, бросил окурок в урну, что стояла возле скамейки. На полных, чувственных губах заиграла хитрая ухмылочка. «Так, наверное, усмехается сам дьявол!», - Промелькнула испуганная мыслишка. Мужчина провел по короткой, под полубокс, стрижке.
- Вызывал. – Растерялся Иван. У него внезапно пересохло во рту. Мужчина присел, и нервно облизал губы. В голове кружилось, и слегка поташнивало. Он оглянулся, но старухи не было нигде видно. «Точно на жаре глюканулся!».
- Ну, так поехали? Давай адрес! – Его серые глаза под  тяжелыми веками оставались непроницаемыми. И мужчина лениво задвигал челюстями, пережевывая жвачку. «А, может, это и не глюк? Слишком много совпадений!». И, растянув губы в любезной улыбке, Иван обернулся к мужчине, стоящему в тени раскидистой вишни. «Убей ведьму! Убей эту нечисть, сотри с лица земли. Только тогда ты получишь желанную свободу!». – Зазвенели слова старухи в его сознании. «Рано или поздно, но это случится со мной, что я не удержусь, и кому-то перегрызу глотку. От судьбы не убежишь, как не изворачивайся.… Поэтому нужно на что-то решаться! И, кажется, игра стоит свеч!». Промелькнула быстрая мысль. В глазах блеснула безумная надежда. Иван вслух проговорил:
- Поехали, шеф. Мне нужно срочно попасть в Дубровку. Лицо таксиста стало жестким, а губы вытянулись в струнку. Он смотрел на Ивана так, как смотрят на человека, сделавшего важное, но рискованное деловое предложение. На его лице застыло недоумение. А в голове крутилась непоседливой белкой мысль: «ну, что, паря, стоит с тобой поиграть, или же послать тебя к черту?».
- Великолепная мысль! Долго ее рожал? Ты че, паря, точно обкурился плана? Или чего покрепче? – Непонимающе уставился на него таксист. – Какую Дубровку? Да туда ж катить больше, чем за сотню километража! Мог бы доехать электричкой! Иван проигнорировал ленивую, самоуверенную улыбку, заигравшую на  губах верзилы. И твердо проговорил в ответ:
- Я это прекрасно знаю. Но вы меня повезете ведь не за простое спасибо. Я все вам оплачу, даже больше, чем по счетчику. – Как-то суховато обрезал Иван. И на этот раз голос его был тверд. Более того, в нем прозвучал вызов. Таксист задумался.
- Деньги? Это хорошо…. На треть больше приплатишь, чем накрутит на счетчике? Так, на чай.
- Да, я заплачу! Только вези! – Решительно заблестели глаза Ивана.
- Ну что ж, это даже к лучшему. Если так, то я, собственно говоря, и не возражаю, поехали! – Таксист громко звякнул ключами. – Может, помочь?
- Не нужно, я могу идти сам как-нибудь, все-таки не инвалид! – Жестко сказал Иван, и медленно поднялся. Перед глазами тут же вспыхнули мириады ослепительных искр и так же мгновенно погасли. При этом в позвоночнике что-то хрустнуло. Программист оперся о скамейку. Он ощутил, что головокружение прошло, однако в теле все еще оставалась какая-то странная слабость. Кое-как дойдя до желтого, с черными шашечками, такси, обессилено повалился на заднее сиденье. И слабым голосом выговорил: – Шеф, гони в Дубровку. На месте мы должны быть, как минимум, до наступления темноты. Так что у нас, меня мало времени!
- Как знаешь! – Таксист укоризненно покачал головой, бросив любопытный взгляд на этого странного пассажира. Обычно он имел обыкновение требовать задаток перед такими дальними поездками. Но в этот раз, посмотрев в глаза незнакомца, неожиданно для себя вздрогнул от какого-то непонятного чувства, похожего на ужас, который зашевелился в глубине душе. Холодные темно-карие глаза, казалось, не отпускали его взгляд. И внезапно почувствовал себя, словно загипнотизированным Однако с большим усилием водитель такси сумел отвести свой взгляд в сторону.  Внезапно у него разболелась голова. В желудке возникло довольно неприятное ощущение, а сердце вдруг заколотилось. «О Боже, ну какого еще черта этот придурок на меня так вылупился?! Это явно не наркоман. Да и на психа особо не катит. Даже не знаю, кто это, и как его назвать, но. Да пошел он подальше! Бабки платит, и хрен ему в зубы. Деньги не пахнут, а приятно шелестят!». – Подумал, заводя мотор. А Иван, глядя за мелькавший городской пейзаж, тяжело вздохнул: «Господи, если ты есть, помоги!». А затем не заметил, как задремал под мерное гудение мотора.