Сказка. Ч. 2гл. 5 Пролог

ГЛАВА 5(105) КНИЖИЦА БЫТИЯ

РАЗДЕЛ 1. СУТЬ БЫТИЯ

  Бесконечная дорога однажды привела нас в Африку. Прошли мы ее с севера на юг, устали, как собаки, вышли к Мысу Доброй надежды, полюбовались Индийским Океаном, да  повернули назад. Только время зря потеряли. И опять наш путь пролег мимо вулканов Кения, Килиманджаро, прямиком в Сахару. Она, конечно, велика, а смотреть не на что. Жарко там, уныло, не Рай и не Ад. Так, что-то среднее. Шагали мы по каменистым и песчаным равнинам и плоскогорьям, пугали змей и львов, одного даже за хвост оттаскали, а больше развлечений и не было. Впереди показались вершины Атласа. Склоны хребта поросли колючками, и нас угораздило сквозь них продираться. Всю одежду разодрали тогда, особенно досталось Духу. Он как раз накануне обзавелся шикарными брюками от Версаче, и страшно ими гордился. По утрам он тщательно разглаживал свои штаны украденным по дороге утюгом, чистил их, стряхивал пыль, и вообще не мог на них нарадоваться. Брюки, действительно, были, что надо – заглядеться можно: ярко-синие, в полоску, с начесом, в форме галифе. Они-то и пали первыми в неравной схватке со злыми колючками. Азазелл оцепенело уставился на изодранный в клочья шедевр знаменитого кутюрье, потом страшно выругался, и швырнул изодранные штаны в кусты. Он долго не мог успокоиться, оглядывался на терновники и элеутеракок, и все шипел:
- У, змеи растительные, вонючки африканские!
Но проклятым колючкам было решительно нахчать на него, да и на всех нас: как росли, так и продолжали расти. И теперь, и впредь никого пропускать они не желали. И тогда наш старый добрый (вернее, злой) Дух, не выдержав, вернулся и, в свою очередь, сам чихнул на кусты, и они запылали ярким огнем. Что называется, пустил красного петуха! Грех это был, конечно же… а кто, спрашивается, нынче без греха?!
Теперь Дух был одет в засаленный старый салоп, снятый им с бабушки какого-то африканского шамана. Впредь он стал вести себя умнее, поэтому, столкнувшись с какими-нибудь вредными африканскими растениями, он предварительно устраивал лесной (степной, саванный) пожар, а уж затем мы шли по гари. Легче от этого, правда, никому не стало, потому что сажа – тоже подарок тот еще, но, тем не менее, он сумел достойно ответить на вражеские выпады и выходки. Главное – сохранить лицо, а остальное приложится, верно?
  Предполагалось перейти Атласский хребет, а затем, не найдя Бога на побережье, переправиться через Средиземное море. Но тут наш предводитель заартачился.
- Господа, - заявил он как-то поутру, - поиск Бога в Европе еще никого не доводил до добра. Нет его там и никогда не было, истинно говорю. Если приравнять Господа нашего к ясному солнцу, то становится ясным бесперспективность попыток найти его на юге или севере. Он должен появляться на востоке, и никак иначе. Верно я говорю, Парамоша?
Я задумался. С одной стороны, жаль, что эта очевидная мысль пришла не в мою голову, а, с другой, Дух был, несомненно, прав. На всякий случай решил промолчать.
- Незачем было искать Бога в Южной Америке, на Курилах, и пляжах Южной Франции, - продолжал развивать свою тонкую мысль Дух, - когда каждому ослу известно, что он чаще всего бывает на БАМе. Верно, Парамоша?
- Устами младенца глаголет весна, - туманно подтвердил я, - принесите-ка мне полотенце, воды и вина.
Мои спутники услужливо притащили просимые предметы. Я неторопливо умыл руки, как Понтий Пилат, причастился, крякнул, и заметил, как бы между прочим:
- То, что сейчас было сказано, гораздо ближе к истине, чем путь от Карфагена до  Иоганнесбурга. Присущим мне внутренним зрением я отчетливо вижу Бога на хребте Удокан. Неизвестно лишь, станет ли он нас там дожидаться, но, как говорится, попытка не пытка. Вперед, на северо-восток!
Мои спутники хлопали себя по лбу, а меня – по спине и плечам:
- Ай да Парамоша! А мы-то, мы-то! Вот где кладезь ума зарыта! Ты прав, и это каждому видно!
Я смущенно потупился, и попросил закурить:
- Ребята, не выручите ли? Махорка закончилась!
Десятки услужливых рук тотчас протянули мне гаванские сигары, кисеты, портсигары и  пачки “Примы”, любимых ангельских сигарет без фильтра. Я выбрал именно “Приму”, затянулся пару раз и объявил:
- Утром отправляемся в путь. Даешь переход из Сахары в поселок Чара за две недели!
И мы помчались, просто полетели на восток вдоль североафриканского побережья. Львы сразу же уступали нам дорогу, а бедуины , словно оправдывая свое название, так и норовили забросать нас камнями, принимая за банду грабителей во главе с самим дьяволом (вот тут они, кстати, не ошиблись), так что, во избежание ненужного кровопролития, мы старались обходить их станы и кочевья стороной. Вскоре, форсировав Нил, мы подошли к Суэцкому каналу и тупо уставились на голые скалы Синайского полуострова.
- За Синаем – Израиль, - предупредил я, - народ там тертый, войнами битый, так что, боюсь, неприятностей нам не избежать.
- Да пусть только посмеют нас обидеть! – вскинулись библейские ветхозаветные пророки, а также апостолы. – Мы им покажем, как евангелистов и старых пророков обижать! Верно, Моисей? Правильно, Лука?
- Видите ли, товарищи, - мягко возразил я, - евреи народ практичный, иначе, откуда бы у них взялось столько миллионеров и миллиардеров? Вряд ли их стражи, закоренелые рационалисты и материалисты, поверят в реальность того факта, что нарушители границ есть не кто иные, как их библейские персонажи. Им проще подумать: ого, какие шустрые старички! Им, поди, всем по сто лет, а все контрабандой занимаются… да они представить себе не смогут, что эти бородатые деды есть персонажи их же божественных книг! А границу охранять они научились, как никто. Вам разве нужна стрельба и создание конфликтной ситуации?
- Да что мы тут спорим, - вмешался в спор бывший мытарь Матфей, - они там все на профите помешаны. Если вспомнить мудрое изречение товарища Филиппа Македонского “Мул, груженый золотом, откроет ворота любой крепости”, то, я думаю, выход мы найдем. Если имеешь дело с любителем злата и эти самые монетки из желтого металла, то любой вопрос можно решить в пять минут так, что между заинтересованными сторонами будет достигнуто абсолютно всех устраивающее соглашение!
- Решение найдено, - подвел я черту, - молодец, Матвей Матвеевич. Дух, добудь пару мулов и мешок золота килограммов на сто!
Азазелл, не моргнув глазом, взвился в небеса и вскоре вернулся с сундучком, набитым золотыми мараведи, весом центнера в два, парой мулов и парой лошаков под мышкой. Мы  навьючили четырех животных, и уверенно направились к египетско-израильской границе.
По пути через Синайскую пустыню возник небольшой  философский диспут. Речь зашла о диалектике. Многие и слова-то такого сроду не слыхали, так что пришлось  Пришельцу Буке разъяснить собранию, что и как.
- Если принять Время за среду, в которой протекают все процессы Бытия, - увлеченно рассказывал он нам тезисы постулатов Гегеля, - то все выглядит примерно так. Есть некое начало – “Ничто”, то есть пространство без материи и духа, нечто бесконечное и никак не познаваемое в первую очередь потому, что некому и нечего там познавать. Но на каком-то этапе времени из этого самого “Ничто” порождается материя, материальные объекты, одним словом – Нечто. И вот это самое “Нечто”, должен вам заметить, уже кое-что!
Бука перевел дух, и продолжил:
“Нечто” как бы плывет по реке Времени, или, другими словами, бредет по дороге Бытия до тех пор, пока не начинает превращаться во “Что-то”, никому до сих пор не известный предмет, или понятие… если не сказать – категорию. В объятиях вечных широт Пространства оно развивается, самосовершенствуется, постепенно образуя известный всем нам материальный мир. В нем, этом самом пресловутом “Что-то”, смешались все оттенки и категории, включая божественные замыслы, сны и грезы людей и вообще разумных существ. Это “Что-то”, по моему мнению, есть не только и не столько предмет, понятие или категория, сколько сумма наших представлений о нем самом и вообще окружающем нас мире, вопросы и ответы на них. В нем спрятана чертова уйма тайн вселенной, смысл Слова и языков народов всего мира. Оно, вечно развиваясь, движет всеми процессами, происходящими в материальном и духовном мирах до тех пор, пока накопившаяся сумма преобразований не приведет Вселенную, или какую-то ее часть, к так называемому Большому Скачку, или революции… хотя бывает как раз наоборот. Таким образом, это “Нечто” является одновременно и Демиургом, сотворившим материальный мир, и Хароном, увозящим нас из него на весельной шлюпке.
- Впрочем, - неожиданно закончил Бука, - это не наша забота и не нашего ума дело понять суть предмета под названием “Что-то”, ибо вариантов понимания существует целая тьма.
  Ну, понеслось… Бука всегда страдал тем, что, если уж его занесет, то он “убедит” кого угодно и в чем угодно. Как, бывало, к кому-то привяжется, так всю кровь выпьет, зануда и позер.  Своим скверным характером Пришелец напоминал одновременно зубного врача, палача и пьяного соседа-дебошира. Хорошо еще, что  в этот момент мы уперлись в границу, а то еще дня три не остановился бы.
- Ваши документы, старички, - вежливо попросили нас два десятка израильских пограничников, наставив на наши животы “узи”.
- Вот, извольте смотреть, - распахнул Матфей сундучки на боках мулов. К монетам тут же потянулись алчные ладошки.
- Документы у вас, дедушки, в порядке, - строго заметил пограничный офицер в форме израильского майора, - только вид какой-то странный, библейский, что ли. Неужто вы, в самом деле,  пришли к нам из  сказаний и мифов? Вот потеха! Мы-то с вами все понимаем, а вот начальство может и не понять. Тогда вам никаких “документов” не хватит. Вдруг они вас за русских шпионов примут, а то, и того хуже, за террористов-смертников? Или за членов “Гринписа”? Или общество трезвости? В любом случае вам несдобровать. Вы уж лучше дождитесь темноты, и ночью ползите через вон те кусты по клумбам, а затем – через рощу к палестинской границе, а оттуда прямиком в Иорданию. Страна эта маленькая, и во всех отношениях не интересная: и вера у них черт знает, какая, и народ никакой. Вы там особо не задерживайтесь, а бегите сразу же в сторону Ирака. Оттуда до вашего Удокана рукой подать.
- (Интересно, откуда им про Удокан знать? – удивился я, – Впрочем, народ этот - богом избранный, они еще и не то умеют).
- Так что счастливого вам пути, - улыбнулся израильский майор, - передавайте Яхве наш  пламенный еврейский привет!
  Мы последовали мудрому совету прожженного пограничника. Через день наш отряд стоял на берегу Евфрата. На берегу стоял роскошный мраморный дворец,  возле которого грустно курил трубку Садам Хусейн.  Мы подошли к нему и выразили бедолаге глубокое сочувствие.
- Знаем, все знаем о ваших бедах, - сказал я. – Мы, как и ваш народ, от всей души желаем янки подавиться костью Ирака. Не так страшен империалистический черт, как его малюют. Но пассаран, товарищ! Рот фронт, камарад!
- Спасибо на добром слове, компетентные слуги христовы, - растрогался  битый президент. – Не хотите ли причаститься? У меня есть замечательный тост!
  Посидев с президентом полчаса в беседке, увитой виноградной лозой, мы переправились через Шатль Эль Араб, и бодро зашагали через Иран в сторону Забайкалья. По пути возобновился разговор о философии, как-то незаметно перешедший в спор о смысле Бытия. Бука сцепился с Духом, существом грубым и невоспитанным до такой степени, что даже Пришельцы по сравнению с ним могли показаться эстетами и эпикурейцами, образцами корректного поведения и толерантности. Они, совершенно не слушая друг друга, вопили до хрипоты, рвали на себе рубашки, кипятились и вообще забывали, о чем идет речь. По ночам спорщики не унимались, переходили на личности и в какой-то момент дружно обрушивались на меня, обвиняя в атеизме и закоренелом материализме. Я молчал, но им до этого и дела не было! Просыпались измученные дорогой Павел и Михаил, орали: “А нельзя ли потише?”, и швыряли в спорщиков грязными портянками и носками. Покалеченные этими снарядами Дух и  Бука замолкали, всю ночь прикладывая к синякам мокрые тряпки и потягивая коньячок из ведра.  А с утра все повторялось.
- Дилетанты, профаны, - кипятился Бука, - да что вы понимаете в логике и диалектике, черт бы вас побрал? Спинозу бы на вас напустить, уж он бы показал, что есть истина, и где собака зарыта! Да знаете ли вы, что такое – суть Бытия? Да вам с вашими хамскими мордами и не снилась подобная прелесть!
- Мне проще прибить тебя, чем переубедить, - рычал оппонент Буки – Дух, - но вот что тебе скажу,  морда твоя инопланетная! Я тоже ведь не вчера родился. Миллиарды лет прошли в процессах битья, драк и постижения Истины. Так я постигал суть твоего Бытия. И, между прочим, постиг смысл этого вечного бессмысленного бреда, именуемого Жизнью: надо просто-напросто давить супостата всюду, где бы он не встречался. Вот она, истина! Что, разве не так?
- Не совсем так, то есть, совсем не так, - мягко возразил святой Петр. – Должен со всей прямотой и откровенностью, присущей лишь апостолам и истинным коммунистам, заявить, что весь наш мир, да и мы все, всего лишь сон, игра божьего воображения. Наше Бытие – всего-навсего движение слова Божьего по бескрайнему мраку времени. Он длится либо бесконечно, либо ровно столько, сколько отмерено Господом, вот вам и разгадка нашего  с вами якобы существования…
- Дурак! – рявкнул Дух, - что за бред! Ты по существу отвечай!
- Сам такой! – остроумно парировал Петр. – Зачем же злиться, да и вообще спорить о том, что может знать только Бог! А, по-твоему, в чем суть Бытия, кроме твоих вечных драк?
- В чем угодно, - не растерялся Дух, - но только не в твоем субъективном идеализме, солипсист чертов! Ты подумай своей плешивой башкой: мир, время, мрак и вакуум мирового пространства существовали, и будут существовать всегда, с нами, или же без нас! И плевать им на твои дурацки рассуждения и так называемые аргументы, потому что у них всегда найдутся свои, куда более веские! И, кстати, насчет “дурака”: умом нас наделил Бог, так что не тебе решать, кто из нас олух, а кто – мудрила.
- Сам не рад, что ввязался в этот диспут, - заметил Бука, - по-моему, самый лучший аргумент в подобных спорах – толстая палка, которой следовало бы прогуляться по вашим башкам и задницам. Только она и способна рассудить таких оппонентов!
- А ты попытайся, - нашелся Дух, - и тогда посмотрим, у кого в запасе доводов больше, и чьи козыри круче! Впрочем, черт с вами: помолчим- ка до Забайкалья. Встретим Бога – и в присутствии его завершим этот диспут.
В полном молчании дошагали мы до Удокана, так же молча вскарабкались на его водораздел, и на знакомой вершине относительно молодого, но давно спящего вулкана увидели Бога. Что нам оставалось, как  не пасть ниц к его стопам?
- Что я вижу! – воскликнул Господь, вынув изо рта трубку, – вы что, и в самом деле раскаялись во всех своих прегрешениях, или же пали ниц просто так, чтобы задобрить меня?
Мы подавленно молчали. В самом деле, а что отвечать?
- Хорошо же вы меня посмешили, бубня в дороге всякую ахинею, - продолжал Бог, - но учтите: кому угодно, но только не вам можно отыскать те самые заветные слова, которые двигают горами и создают материальный мир. Да вы и дважды два сосчитать толком не умеете, пару слов толком связать! Лишь визжите, что твоя пилорама, или резаная свинья. Да и что может выйти на волю из глупых голов, кроме пар избитых сто раз на дню истин, чтобы растечься по древу и чистому полю парой сотен бессмысленных фраз?
- Да какие из нас спорщики и мудрецы, Господи, -  смущенно откликнулся Петр, - мы просто так болтали, чтобы путь скоротать. Просто сами не заметили, как от общих разговоров съехали на такую скользкую тему, вот и полезла из нас та самая избитая фраза.
- Ну, да ладно, и то не беда, - улыбнулся Бог, - главное, что вы нашли, наконец-то, меня, и пришли ко мне как раз вовремя. В награду за этот подвиг я поделюсь с вами некоторыми откровениями. Истинно говорю: хоть и трудно ( а вам – в особенности) порою разобраться в сути быта в процессах питья и битья, я вам ответственно заявляю, можно сказать, что под присягой:
- Вы и я – вот вся суть Бытия.
  Посидим на дорожку вот на том утесе, покурим, а затем я возьму вас с собою в Рай. Пора, наконец, возвращаться домой!
Бог помолчал с минуту, и добавил:
- Вообще-то вы должны догадаться, что отнюдь не являетесь венцом Мироздания. Если у кого-то еще имеются сомнения на этот счет, то попрошу зарубить на носу следующее: ваши гордые звания и крылья придуманы мной; я же несу всю ответственность сам пред собою как за всех вас, так и за само Бытие. Мне тоже бывает порою трудно, не скрою, но я все терплю, потому что все это, включая и вас -  мое. Впрочем, мы с вами заговорились: пора лететь через сотни божественных сфер. Сейчас я отсчитаю десять секунд, и мы взлетим. Приготовились: раз, два…
И действительно, при счете “десять” нас сорвал со скалы таинственный небесный вихрь и неудержимо повлек в сторону иных миров.
Я летел то ли прямо, то ли по исполинской спирали в неизвестность в закрученном потоке небожителей, а впереди, как маяк, сиял нимб Бога. Ореолы серафимов тускло отражали блеск величия Господа, освещая путь наш во мраке. И в голову почему-то стали приходить слова старинной русской народной песни “полет во тьму”:


ПОЛЕТ ВО ТЬМЕ

Полз ли, плавал ли, шел на ногах ты –
Все прошло и осталось во мгле...
Вот и кончился срок нашей вахты
Пребыванья на грешной Земле.

Из дворца, с высоты эшафота,
С корабля, из степи и пруда
Поманило нас странное что-то,
Позвало неизвестно куда...

Нам, познавшим бескрайние дали,
Покидающим  сферу Земли,
Грех теперь оставаться в печали,
Пребывая от мира вдали!

В бесконечном  межзвездном маршруте
Мы летим, к небесам вопия,
И становится ясным до жути
Восхитительный смысл Бытия.

Все становится просто и ясно;
Мы летим и “Осанну” поем,
Ибо как это все же прекрасно -
Иногда обладать Бытием!

И в какой-то возвышенной точке,
Где сомкнутся  сиянье и тьма,
Постигается поодиночке
Бытиё каждой  точкой ума!

В бесконечность летит вереница
Душ и духов, архангелов, Будд...
Ведь не  может  ничем завершиться
Бытия бесконечный маршрут!

В этом странном до боли полете
Суть всего, и прорыв в Парадиз:
Надо только поверит во что-то,
И уже ты не свергнешься вниз.

Ибо Вечность не так бестолкова,
Как её бесконечный объем,
Ибо нет во Вселенной такого,
Что не может не быть Бытиём.

Мы достигнем возвышенной цели,
Или сами её докуём:
Сквозь  Ничто   нас выводят тоннели
В  это  все, что зовут Бытиём.

Мы найдем эту цель, раздобудем,
И прорвемся сквозь вечный Хаос,
Ибо были всегда, есть и будем,
Ибо все принимаем всерьез.

Мы прорвемся сквозь горести, беды,
Сквозь потоки снарядов и пуль,
Злобу дня и враждебные среды
Умножая на Вечность и нуль.

Так веди нас в бескрайние дали
Странный компас, незримый вожак,
В те края, где нас ждут (или ждали),
Где сомкнутся сиянье и мрак,
Где горит этот вечный маяк.

Наша Земля, а затем и Галактика Млечный Путь, мелькнув перед глазами, исчезли в темноте.
  Но я так и не понял, в чем же, все-таки, смысл Бытия?!