Копье судьбы

Тьма опускалась на город Еришалим. Редкие группки легионеров смешно оскальзывались в своих сандалиях на обледенелой тропке. Их начищенные шлемы особенно ярко смотрелись снизу на фоне надвигающейся тучи. Собственно говоря, потому народ и собирался внизу, под Лысой горой - катание римлян с горки было излюбленной забавой евреев. Некоторые даже делали ставки: сколько солдат упадет сегодня, все ли они докатятся донизу.... Каждый катящийся всю дорогу подбадривался десятками глоток. Некоторые, особо неудачливые, слетали со своих мест подобно падающим звездам. Ставки на них делать, конечно, никто не успевал, зато сколько было веселья!
Прокуратор Иудеи Понтий Пилат кутался в свой плащ с кровавым подбоем и проклинал иудейскую зиму. Стоя на террасе и глядя вдаль, он проклинал всё, что видел: традицию распинать преступников на самой высокой горе, растяп-подчиненных, не умевших выследить злоумышленников, поливающих пресловутую гору ночью перед казнью, самих преступников, вкупе с шутниками-евреями, выставляющими Рим на посмешище, процедуру  казни бунтовщиков, не адаптированную к реалиям северной страны. Опять же штаны, признаваемые всеми патрициями за варварскую одежду, категорически не допускались в регулярной армии. А кубарем лететь в тунике и плаще с обледенелого спуска… Сам Архимед не смог бы вывести закон, по которому вся одежда обязательно наматывается на голову, оставляя на обозрение туземцам благородный римский зад. Интересно, что согласно всем правилам и духу казни приговоренный должен был мучиться от зноя и жажды пару суток, прежде чем умрет. А тут зимой злоумышленники счастливо замерзали уже через 10 часов. А летом вообще не умирали без посторонней помощи.
Последний луч отразился от надраенного щита и упал, погаснув в сугробе. Поднимать леденцов, прибитых к тяжеленным крестам, на яростном ветру было еще труднее, чем обычно. Колючие снежинки кусали легионера Лонгина как бич Марка-Крысобоя. Ну  почему, скажите, эти укусы ветра доставались не столько зевакам, сколько солдатам, упирающимся в столбы? Так не честно. Мало того, что их задницы защищены шароварами, а на головах ортодоксальные треухи, так они ж еще имеют возможность греться кошерной самогонкой. А тут уставная форма одежды, да еще свой же босс с кнутом... Ловчить и отлынивать от работы зимой желания не было ни у кого – уж очень холодно. Чем быстрее они закончат, тем раньше убегут в теплую казарму. Как вариант – слетят пол гору под улюлюканье толпы. Так сказать, со щитом или на щите… Стоп! А ведь это мысль!!! Лонгин вдруг подумал - скатываясь со склона на щите, руля лепестком копья как рулем, он гарантированно избавится от сомнительного удовольствия пешего спуска. В голове уже сложился маршрут, представилось, как он, стоя внизу, будет ржать над товарищами, медленно бредущими по тропке. Посмотрит и оценит, так ли это забавно на самом деле - падающие римляне. Он не знал, что копье его сломается еще в самом начале гонки, что щит-предатель ухитрится поменяться с ним местами, что плащ займет-таки свое любимое положение, что наконечник будет найден много позже и через тысячи лет станет напоминанием о сегодняшнем дне, о том самом первом слаломе… Или о чем-то другом?
Пути господни неисповедимы.