12 апреля

      Поездки к теще для Игоря Сергеевича всегда были чем-то вроде стихийного бедствия. Поиски подарка, необычной еды, цветов, тортов и пирожных выводили из равновесия на целую неделю. Но тут был особый случай – день рождения Марии Николаевны. И надо же такому случиться, что оно совпадало с Днем космонавтики – 12 апреля.
      Теща родилась куда как раньше, чем начали отмечать День космонавтики, в далекие довоенные годы. Но, когда Юрий Гагарин совершил свой полет вокруг «шарика», все внимание переключилось на космос, и день рождения Марии Николаевны отошел как-то в тень. Какой личный праздник, когда вся страна бурлит в этот день? Ведущие по телевидению захлебывались от избытка чувств, газеты пестрели заголовками о космосе, по радио звучали бравурные песни о пыльных тропинках и далеких планетах. В общем, весь день превращался в  суету на государственном уровне. И, конечно же, Мария Николаевна, чувствовала себя в этот день как бы не в своей тарелке.
      Но со временем шум и суета вокруг космоса стихли, пришли другие времена и другие праздники. Про День космонавтики новая Россия почти позабыла, а сама Мария Николаевна перешла в тот возраст, когда каждый прожитый день становится праздником. Многочисленные дети, внуки и даже правнуки – все старались отметить как-то Марию Николаевну в день ее рождения. Кто-то звонил из далекой и жаркой Африки, кто-то присылал телеграмму со словами любви и благодарности, кто-то письмо, а кто-то просто открытку. Ну а жена Игоря Сергеевича, жившая ближе всех,  ездила вместе с мужем  навещать мать.
      Так или иначе, Игорь Сергеевич становился объектом повышенного внимания всех членов большого семейства Егуновых. Все замечали, что он  дарил любимой теще, что сказал, как приласкал… Иногда это выливалось в бесконечные  претензии родственников. Но Игорь Сергеевич, привыкший к упрекам, не обращал на это внимания. К вопросам взаимоотношений с тещей он относился философски: если есть теща – то это бесплатное приложение к жене. Хочешь ты этого или не хочешь, но раз женился, значит появление тещи неизбежно, как приход Нового года. Собственно, сам Игорь Сергеевич с первых лет совместной  жизни с женой Ириной, не высказывал резких суждений о теще, и та отвечала ему взаимностью. Со временем, когда выросли его собственные дети, и у жены появилось больше свободного времени, все ее внимание переключилось на мать, и Мария Николаевна стала объектом  повышенного внимания дочери.
      Пока жив был тесть, Игорь Сергеевич ездил в гости охотно: попариться в баньке, посидеть вечером за рюмкой-другой водки,  с разговорами о жизни, судьбе, детях и политике, что доставляло им удовольствие обоим. Но вот тестя не стало, и езда к теще превратилась в обязанность. Нет, Мария Николаевна охотно и хлебосольно принимала зятя, заранее готовясь, убирая в доме, варила щи из зеленого крошева, пекла по утрам любимые им блины со шкварками. Все было хорошо. Но шумная возня, разговоры ни о чем, угнетали его. И возвращаясь из таких поездок, Игорь Сергеевич давал слово больше туда не ездить. Но проходило время, и все забывалось.
      Ну а тут событие – день рождения Марии Николаевны. Не поехать с женой они не могли.
      Сидя за рулем автомашины на пути к теще Игорь Сергеевич размышлял о прошлом. Почему-то сегодня ему вспомнился давний день 12 апреля 1961 года. Он не то пятиклассник, не то шестиклассник, в сельской школе стоит на школьной линейке, построенной среди дня, непонятно по какому случаю. Такое бывало, но очень редко- приказы зачитывали по школе или передавали какие-то важные правительственные сообщения. А в этот раз никто толком ничего не знал. Учитель математики, Василий Ефремович, на вопрос ребят: «Что случилось?» пожал плечами:
      - Вообще-то не знаю, значит, нужно так! - и, сверкая очками, заспешил с журналом под мышкой в учительскую.
      Наконец, из учительской вышел директор со свитой учителей и, встав, посреди зала, громко сказал:
      - Ребята! Советский человек в космосе! Это Юрий Гагарин! Ура!
      Ошеломленные, еще не поверившие в явь события, мы какое-то время молчали. Но через секунду другую несколько сотен детских голосов в едином выдохе гаркнули: «Ура!!!»
      Директор стоял в какой-то прострации. Его обычно озабоченное и хмурое лицо было блаженным и радостным. Как так? В голове не умещалось. Еще есть голодные и раздетые люди, не зажили следы разрушительной войны, колбасу выкидывали на прилавок только по праздникам… И вдруг – космос! Космос – новое измерение истории человечества и кто, кто туда сделал первый шаг? Не богатая и самодовольная Америка, не напыщенная Европа, а наша нищая Россия! Состояние шока, переходящее в гордость за себя, за страну, больше никогда не повторялось так ярко, как тогда, в тот весенний день. Если перевернуть с ног на голову дату, то получится все та же цифра - 1961. Вот он, знак нашей Родины, нашей судьбы, судьбы нашего поколения.
      «Ничего, ничего, мы себя еще покажем», - сказал я сам себе вслух, забыв обо всем на свете, летя на машине к теще.
      - Что ты сказал? – не поняла жена, сидящая рядом.
      - Да так, вспомнил детство.
      - А ты лучше на  дорогу смотри, да скорость скинь. Не видишь, вся трасса разбита, подкинет на выбоине и в кювет. А у нас КАСКО нет, разобьешь машину, кто будет платить?
      Я мотнул головой и не стал спорить, снизив скорость до ста километров в час. Через четыре часа мы добрались до маленького городка, вернее поселка, где жила Мария Николаевна. Несколько сотен деревянных домов, раскинутых на огромной площади среди соснового леса. Каменными были только дом бывшего райкома партии, да двухэтажное здание школы, и маленький микрорайон, где селили интеллигенцию. Еще была железнодорожная станция с депо и набором служб, обслуживающих дорогу. Вот и все. Теща долгие годы работала в столовой локомотивного депо, считала себя полноправным железнодорожником и очень гордилась этим.
      Встретила нас Мария Николаевна тепло, как всегда радушно. После поцелуев, охов-вздохов, сели ужинать. Вспомнили тестя, его похождения в боевой юности, перебрали всех близких и дальних родственников, и, уставшие, легли, наконец, отдыхать.
      Но не спалось Игорю Сергеевичу. «Завтра день космонавтики. Неужели никто в стране не помнит об этом? Не может быть. Наверное,  хоть что-то по телевизору идет».
      Игорь Сергеевич тихо встал и вышел на кухню, включил небольшой телевизор и стал щелкать программы. Местное ТВ принимало всего лишь три программы. Но нигде и ничего про космос не показывали. По первой: не то кривое, не то косое зеркало дурачилось во главе с Петросяном. На втором -  Алла Борисовна - вся в завитушках, прощальные гастроли в который раз давала. На НТВ Игорь Сергеевич задержался. Шел американский боевик про современную Россию. Он не любил американские боевики, да и вообще все американское. Часто бывая в командировке в Штатах, он всегда возвращался оттуда с облегчением, как будто гири с себя снимал. Гнетущая обстановка переевшей и пресытившейся всем Америки совершенно выбивала его из колеи. Там он себя чувствовал, как муха, попавшая в липкий мед, который в любую минуту тебя засосет. От отчаяния американцы иногда начинали стрелять во всех без разбору: стариков, детей, инвалидов.
      Больше всего Игоря Сергеевича поразил сюжет кинобоевика. В России назрела политическая нестабильность, вызванная отсутствием энергоресурсов. Москва погружается в темноту, в домах холод, на улицах толпы недовольных. Демократическая власть в лице президента с весьма запоминающейся фамилией Карпов, борется с олигархом и руководителем мафии, неким Третьяком, готовящим революционный переворот в стране. Фамилии американцы видимо позаимствовали у наших когда-то известных спортсменов Анатолия Карпова, чемпиона мира по шахматам и Владислава Третьяка, легендарного голкипера сборной СССР по хоккею. Остроту сюжету придавала английская ученая, открывшая новый вид энергии, добываемой из тяжелой воды, формулу которой она открыла. Но ужасный и могучий глава российской преступности Третьяк умудрился украсть у нее эту формулу. Практически все действия происходили в Москве, с погонями, мордобоем и стрельбой. Заканчивается фильм, как и все американское кино – победой американцев. Третьяк арестован, президент Карпов празднует с ликующей толпой на Красной площади победу, и все благодаря мудрости и смелости янки.
      Досмотрев фильм до конца, Игорь Сергеевич пошел спать. Под утро его разбудил телефонный звонок – мелодично разносилась трель мобильного телефона, но явно не его и не его жены. «Никак у тещи мобильник?» - удивился Игорь Сергеевич, и стал было снова погружаться в сон. Но в это время взволнованный голос Марии Николаевны заставил его прислушаться.
      - Алло, алло, Сашенька! Ты чего плачешь? – загудел на весь дом голос тещи.
      Игорь Сергеевич вскочил с кровати.
      - Что случилось? – сонно спросила жена.
      - Не знаю. Теща с кем-то говорит по мобильнику. С внучкой, что ли, не пойму.
      - Ну и пусть говорит. Ложись, поспим, еще рано.
      Но голос Марии Николаевны был уже у двери их спальни. Она пыталась куда-то звонить, но ей никак это не удавалось.
      Ирина встала, надела халат, вышла.
      - Мама, что случилось? Ты кому звонишь? Еще рано, утро же…
      Мария Николаевна взволнованно ответила:
      - Кто-то позвонил мне по мобильнику, я взяла трубку, кричу «Алло, алло!», а в ответ плач. Я: «Саша, Саша, что плачешь?», А она ничего в ответ не говорит, и телефон выключила. Может, что случилось с ней? Она же в магазинчике работает круглосуточном. Не дай Бог, грабители и хулиганы! Девчонка же еще… Не могу сидеть, все из рук валится. Надо ехать, смотреть.
      - А ты позвони ей, - посоветовала приходящая в себя после сна Ирина.
      - Звоню, никто не отвечает. Ни ее парень, ни напарница по магазину, ни сама Сашенька. Что-то не то. Мне всю ночь ужасы снились, и как раз о Саше. Будто на нее напали, когда из магазина домой шла, раздели и чуть не убили. Кровь рядом на снегу, какие-то тряпки и черные такие рожи, как у кочегаров. Нет, сны так просто не снятся…
      - Игорь, Игорь, - позвала жена. – Давай, заводи машину, нужно ехать, посмотреть. Может, действительно что-то стряслось с Сашей.
      Игорь Сергеевич уже и так встал, надел брюки с курткой, и через пару минут был готов к выезду.
      За ночь прошел такой обильный снег, что машина стояла как снежный сугроб. С трудом обметя веником снежные шапки и прогрев машину, они вдвоем с Марией Николаевной выехали со двора. Ирина осталась на хозяйстве, месить поставленное с вечера тесто и готовить начинку для пирожков. Подъехав к магазину-ларьку, которые теперь нигде ничем не отличаются ни в городе, ни в деревне – ни оригинальностью постройки, ни содержанием продаваемого товара. Коробка, сделанная из досок, обитая сайдингом снаружи, а изнутри пластиком, утепленные стекловатой стены и обогрев калорифером. На стеллажах водка, пиво, бормотуха, соки и сухарики с орешками всех видов и в холодильнике палки синюшной колбасы, такие же затвердевшие, как каменные, куски ветчины или копченого мяса. Да еще сигареты и консервы на любой вкус и выбор.
      В магазине громко звучала тяжелая музыка. «Металлика», - подумал про себя Игорь Сергеевич.
      - Катя, ты что же не отвечаешь? – начала с порога Мария Николаевна. – Звоню, звоню тебе, а ты хоть бы что. Спишь, что ли?
      - Нет… Тетя Маша, да я музон врубила, чтоб не скучно, а то кроме алкашей никого. Не услышала, извини!
      - Ладно, где Саша?  Она чего-то позвонила мне и плачет. Я подумала, что с ней что-то не то…
      - Да нет, сменилась, как всегда в одиннадцать вечера, домой к Генке пошла.
      - Звонила, звонила  и ей, и Генки, никто не отвечает.
      - Может, спят, тетя Маша? Ведь еще и девяти нет. Выходной же сегодня, народ отсыпается. Не бери в голову, все с ней в порядке, тетя Маша. - Девица, глянув на меня, подмигнула: - Молодые же, заснули под утро, вот и не разбудить звонком-то.
      - Хватит болтать, Катя. Поехали, Игорь.
      - Куда?
      - К Генке, я знаю где он живет.
      Еще минут через пятнадцать путаной езды по переулкам, они подъехали к двухэтажному дому из силикатного кирпича.
      - Вот их окно, - показала Мария Николаевна на два плотно завешенных шторами окошка, выходивших во двор. – Ты посиди в машине, а я пойду постучусь.
      - Осторожнее, Мария Николаевна, - напутствовал тещу Игорь Сергеевич.
      Хлопнула дверью, и Мария Николаевна скрылась в подъезде. Прошло несколько минут, но никто не выходил. «Что-то не так», - подумал Игорь Сергеевич. Он вышел из машины и зашел в подъезд. Кисло пахло кошачьим смрадом, сыростью и пригорелой кашей. На площадке он увидел Марию Николаевну, она  держала палец на кнопке звонка, и звонила не переставая.
      - Что, не отвечают? – спросил Игорь Сергеевич.
      - Нет. Как вымерли. Столько времени звоню, хоть бы что. Уже соседка выходила, спрашивала, что случилось.
      - Вы стучитесь в дверь, а я поеду за милиционером, - сказал Игорь Сергеевич.
      - Нет, за милицией погоди. Давай еще постучим.
      После барабанного боя по двери, кажется, весь дом проснулся, но за их дверью никто даже не встрепенулся. Вышли со второго этажа двое парней, и стали спускаться вниз.
      - Ребята, не видели Геннадия? – спросил Игорь Сергеевич. – Что-то никто не открывает, а он нам срочно нужен.
      - Не знаем, - ответил один из парней, который был постарше. – Он в депо работает, а там, на железке иногда и ночью вызывают, может ушел. Не видели, - и парни вышли из подъезда.
      - Давайте все же в милицию. Мало ли что случилось, - опять предложил Игорь Сергеевич.
      Мария Николаевна ничего не ответила.
      - Выходи, а то я не могу больше, голова разболелась, - ответила она и направилась вслед за зятем к выходу.
      На улице Мария Николаевна кинулась к окну и начала так стучать, что стекла чудом уцелели. Наконец, край занавески отодвинулся и показалось заспанное лицо девицы.
      - Сашка, открой! Что дрыхните-то? – закричала через окно Мария Николаевна.
      Игорь Сергеевич с облегчением вздохнул:
      - Слава Богу, нашлась.
      Не буду передавать весь эмоциональный разговор Марии Николаевны с внучкой, скажу лишь то, что продвинутая внучка взяла телефон Марии Николаевны и тут же определила, кто звонил:
      - Бабушка, да это же Измаил, сосед твой. При чем тут я-то?
      - Но женский голос плакал… Я что, отличить мужика от девчонки не могу? – возмутилась уже Мария Николаевна.
      Игорь Сергеевич подошел, взял тещу за плечо:
      - Поехали, Мария Николаевна. Все хорошо, Сашенька жива-здорова. Кто-то перепутал телефон. Поехали, а то Ирина волнуется.
      На обратном пути Мария Николаевна все терялась в догадках, кто же ей звонил:
      - Измаилу зачем звонить? А потом, голос-то женский и плачет.
      - А жена у него есть? – спросил Игорь Сергеевич, пытаясь хоть как-то отвлечь тещу.
      - Есть, и трое детей, один меньше другого. Но что ей-то плакать? Живет как барыня, Измаил крутится день и ночь, деньги зарабатывает, а она ни дня ни работала. По хозяйству, с детьми… У них хорошая семья, он с нее пылинки сдувает. Нация у них такая, где женщин уважают, - наставительно вещала Мария Николаевна.
      - Нация – нацией, а уродов везде полно, - ответил Игорь Сергеевич. – Ладно, раз все хорошо, то хорошо. Кто-то решил над вами подшутить в день рождения, - съязвил зять.
      - Что за шутки? Так не  шутят, а плач? Я же слышала! – бормотала про себя Мария Николаевна.
      У дома Мария Николаевна выскочила первой из машины  и побежала к соседу. Жена Ирина стояла на крыльце:
      - Саша уже звонила мне, я в курсе. Маме, видимо, послышалось, что кто-то плачет. А где она?
      - Пошла к соседу, звонок от него был.
      - Зачем ты ее отпустил? Что старухе делать с утра в чужом доме?
      - Да я даже не успел слова сказать. Она соскочила и прямо туда, - оправдывался Игорь Сергеевич.
      Через полчаса Мария Николаевна появилась в доме.
      - Мама, ты что, из ума выжила? Куда в день рождения запропастилась? – накричала Ирина на мать.
      - Ничего я не выжила. Была у Измаила. Белла звонила мне... Он ее избил до крови, едва вот успокоила. Дети кричат, он сидит пьяней вина, а она ревет белугой. Пока разобралась, ребят успокоила, ей лицо намыла, разбитую голову забинтовала – вот и время прошло…
      Ирина с Игорем Сергеевичем остолбеневшие стояли и слушали Марию Николаевну.
      - Как избил? – не поверила Ирина. – Такой вежливый, приветливый,  всегда со мной поздоровается, и вдруг – избил? Никогда бы не подумала. И, как ее, Белла, симпатичная такая, все по дому, за детишками смотрит. Надо же, изверг какой! – изумленно проговорила Ирина, помогая матери раздеться.
      - Так-то он хороший, сосед, мне всегда помогает. Но вот выпьет – дурак дураком становится. Говорит, не в первый раз избивает. Все молчала, а в этот раз мне позвонила. Так он телефон выхватил, как об пол шваркнет  – на куски разлетелся. Чтоб не звонила. Вот как мужики ведут себя, что им…
      - Мария Николаевна, не надо о нас плохо говорить, - заступился за мужиков Игорь Сергеевич. – У этих ребят с юга понта много, а по жизни у них не все гладко, как они любят показывать. Лично я не удивлен: жены у них забитые всегда были, об этом нечего и говорить. По их религии мужчина чистый, а женщина – второй сорт. Так было и так будет, какой бы век ни стоял на дворе. Паранджу скинули, и думали – все. Нет, слишком сильны традиции. Их одним махом не разрубить. Да что мы все о других? Сегодня, Мария Николаевна, ваш праздник, мы собрались ради вас, вашего дня рождения.
      - Ой, и, правда! Давайте за стол, мы сейчас с Ириной что-нибудь сготовим по-быстрому, а в обед настоящий стол накроем.
      За завтраком, за хлопотами, за праздничным обедом время пролетело как один миг. Ближе к вечеру Игорь Сергеевич подозвал Ирину:
      - Надо бы ехать, вечер близится, еще четыре часа пути, и дорогу, как назло, занесло снегом.
      Та согласно закивала головой:
      - Едем, едем. Сейчас споем еще одну песню и поедем… Подружка мамина пришла, поет – одно удовольствие. А песня-то какая! «Я – Земля, я своих провожаю питомцев, сыновей, дочерей. Долетайте до самого солнца и домой возвращайтесь скорей!». Не помнишь? Игорь Сергеевич улыбнулся и кивнул головой:
      - Помню, конечно.
      Уже сидя в машине, которая стремительно неслась среди лесов и пролесков, подпрыгивая на колдобинах дороги, Игорь Сергеевич все никак не мог отделаться от одной мысли. Это какую же силу убеждения нужно было вложить в людей того поколения, космического, и еще раньше военного, чтобы и сегодня, полвека спустя, не разлюбили они свое государство, не озлобились и не заперлись на замки, и когда нужно приходили на помощь! Может, эта сила называется социализмом, коммунизмом – неважно как, но она осталась в людских сердцах и до сих пор отзывается добром. День космонавтики можно вытравить из памяти современной молодежи, как у «мангутов» на разных шоу, но вытравить из памяти народа это невозможно.
      Игорь Сергеевич впервые за все два дня радостно заулыбался: не зря съездил к теще на день рождения, ох не зря!