Митя Власов

Фото: Кровь на белом


Реквием

Как дружно здесь цветут полыни,
Как весел разноперый хор,
Как славно было до сих пор.
В земле твой труп печальный ныне.
Сейчас он пища всех, кто ест,
Хоть не далек от прежних мест.

Веселые ручьи стекают
В овраги полные водой.
Пока он здесь, но уже ТВОЙ,
Душа окрест еще витает
В твоих владеньях, о, мой Бог,
Ей здесь вольготно. Столько ног
Травинки мнут вокруг могилы,
И слышу часто голос милый.

Что скорбь людей – она не нова -
Вдали, как штормовой маяк.
Так было, есть и будет так
Губительность, ненужность слова,
Ничтожность мыслей, тщетность дел.
Сюда придешь не раз ты снова,
Всплакнешь не раз средь бренных тел,
Средь Вечности, ее улова.


Один из дорогих моему сердцу людей был Дмитрий Александрович Власов. Пришел он группу Ягодина в 1971 году и сразу был принят, я чуть ли не сказал, всеми. Судьбу его сверхтяжелую мы знали. И то, что он убил своего сына из охотничьего ружья, и то, что коротко сидел в тюрьме, и то, что мучительно переживал случившееся. Я не знаю, как бы на его месте поступил. Скорее всего, так же. Правда, был еще один исход – застрелиться самому. Но что может сделать человек в аффекте. Не буду говорить дурные слова о его сыне – мальчишке, но уже прожившем целую жизнь.
Конечно, я не осуждал Диму, а от души жалел. Судьба сложилась так, что работали мы вместе над проблемой увеличения производительности смесителей-отстойников на Днеподзержинском почтовом ящике, которым бредили еще в студенческие годы. Кто из нас не знал шлаковый завод – открытое название данного предприятия. Вот туда и стала забрасывать судьба Диму Власова, меня и Володю Грузинова. Урановый цех нуждался в увеличении производительности экстракторов. Мы придумали вибрационный смеситель-отстойник, который показывал поразительные результаты: вибрация разрушала межфазные барьеры-пленки. Нас поддерживал цех, а мы любили посещать этот город, с которым, почти у каждого, были свои воспоминания. Любили мы город и за черешню, и за хохлушек, которые славились своей привлекательностью и весельем, за теплый Днепр.
Красавец Дима нигде не скучал.  Много времени проводили на Днепре, где со мной случился солнечный удар. Всю ночь бредил и галлюцинировал. Думаю, что я напекся на солнце и дремал в кустах под высоковольтной линией. Ребята встревожились, но через два дня я встал “на крыло”. Дима очень помог мне. Все посерьезнели как-то вмиг.
Потом мы с Еленой не раз выручали Диму, которого любила моя жена. Были и другие, близкие к нему люди, которые любили его много больше нас. Очень часто Дмитрий нуждался в человеческой поддержке: его психика была сильно подорвана несчастьем, которое постоянно мучило его. Находить забытье в вине было ему просто противопоказано, но именно это он и делал. Он постоянно мучил себя. Возник порочный круг: он не мог жить спокойно, а беспокойство убивало его.
Каким он был хорошим и чутким поэтом, так и не опубликовавшим своих стихов! Правда, среди них было слишком много таких, которые сжигают сердце и вносят в душу разлад. Но бывают ли хорошие стихи такими, которые не сжигают сердце?
Удивительно, у него было физическое здоровье буйвола, а психическое – хрупкая тонкостенная рюмка.
В 1979 году он так ушел из жизни, что, наверное, ему казалось, как он улетает в бесконечность.