Синильга

               
Каждый раз, когда она заходила в его кабинет, какое-то неуловимое чувство, толи нежности, толи давно позабытого и неузнанного воспоминания, врывалось вместе с ней и от этого ему становилось как-то грустно, и в то же время спокойно.
Он не часто менял секретарей. Они, как правило, дорожили этим местом, да и шутка ли сказать – личный секретарь президента компании! Было чем дорожить.
Эту красивую и сообразительную девочку он сманил у своего конкурента и тот, до сих пор, не мог ему этого простить. Часто, встречаясь на переговорах, он недовольно бурчал – Ну, Вадим, как там моя кикимора?
- Твоя фея в полном порядке, тебе шлёт поцелуй, но не более того!
Девочка мучилась с хамоватым бизнесменом и с удовольствием сбежала к Вадиму, тем более что предложение было сверх щедрым. Вадим никогда не жалел денег на то, что ему нравилось.
Но тут был другой случай. Что-то неуловимое в её манере говорить, немного наклоняя голову набок, бессознательно притягивало к себе. Он не пытался приблизить её к себе, так как знал, чем это обычно кончается. Хотя с жёнами ему постоянно не везло. Все они были красавицы и вполне могли украсить своей фотографией обложку любого, модного журнала. Но ему от этого легче не было.
А на Веру он смотрел, как на украшение в своём офисе и оберегал её от назойливых, и непростых посетителей. А для чего берёг и сам не знал.
О нём, как и о всяком успешном бизнесмене, ходили разные слухи, от восторженных до оскорбительных. И в этом, конечно была определённая доля правды. Но он привык за долгие годы борьбы на фронтах бизнеса и не к такому. Конечно, усталость накапливалась, кризис смерчем нёсся по необъятным просторам родины, но он стоял крепко.
Его бизнес существовал не первый год и репутация надёжного партнёра была непоколебима.
Вера вошла и, как всегда доверчиво улыбаясь, спросила
- Вадим Сергеевич, вы сейчас просмотрите документы или позже?
- Хорошо, Вера, давай займёмся текучкой. Что там у нас первое?
- Вот письма московских партнёров, а это проект договора с Северной нефтяной компанией. Ещё Свиридов звонил, просил перенести совещание по грузоперевозкам.
Что-то у него с железнодорожниками застопорилось.
- А что по тарифам, есть сдвиги?
- Сказал, сам лично Вам доложит.
- Это всё?
- Нет, тут какой-то странный звонок, я спросила, что передать, но мне ответили, что разговор личного характера. Красивый мужской баритон.
- А ты уже разглядела, что красивый?
- Мне так показалось, вот его номер.
- Спасибо. Тогда всё? Пусть меня не беспокоят. Все звонки твои.
- Да, Вадим Сергеевич.
Вадим посмотрел на бумагу с номером телефона и тот ничего ему не сказал. Потом ненадолго задумался и бросив записку с номером на край стола, принялся за ежедневную рутину.
Когда же это всё кончится! Всё приходится делать самому.  Вздохнуть некогда.
Он закопался в бумагах, а когда очнулся, было уже одиннадцать вечера.
Вот так всегда, работаешь ради того, чтобы работать.
 Он встал из-за стола и надевая пиджак, случайно задел записку, лежащую на краю стола.
Она, лёгкая, будто кленовый лист, полетела по кабинету и приземлилась под креслом стоящим напротив. Вадиму лень было наклоняться и доставать её, но привычка к порядку победила. Он, чертыхаясь, полез под кресло и, подвернув ногу, уселся на ковёр. Достал записку и ещё раз взглянул на номер записанный рукою Веры.
Судя по цифрам, это был район на окраине города. Он принялся вспоминать, когда последний раз там бывал и не вспомнил. Поднявшись с пола, он пошёл к дверям и взявшись за дверную ручку замер, как вкопанный.
- Стоп, это ж Славянка!  Да, конечно, кроме Славки у меня в Славянке никого. Боже, сколько лет… и я хорош, ни разу не позвонил, даже тогда, когда всё узнал. Конечно,
мы не близкие друзья, да, наверное, никогда ими и не были, но всё же.
В этом доме меня любили и не предавали. На этих людей можно было положиться. Таких теперь днём с огнём не разыщешь.
 Какое счастливое время! Вадим повертел в руках бумажку и вернулся к столу. Потом подошёл к заветному шкафчику, достал начатую бутылку и немного плеснул в стакан. Он, вдруг разволновался и хотел успокоить себя глотком виски. Отпив глоток, присел на диван и закрыл глаза.
И первое, что он увидел, поразило его своей невозвратной, давно забытой болью.
Конечно! Только теперь он понял. Синильга! Вот кого напоминала ему красавица Вера.
Эта тоненькая девочка, с которой он познакомился на Славкиной работе, со странным прозвищем Синильга, прозванная так из-за необыкновенно иссине-чёрного цвета волос, и в которую он влюбился без памяти, все эти годы неизменно жила в нём. Он не был сентиментальным человеком ни тогда, ни тем более сегодня, после стольких лет бесконечной борьбы, а порой и войны за место под Солнцем. Удивить его уже было невозможно ничем и, вдруг, вот этот клочок бумаги перевернул в нём всё. Комок подкатил к горлу и дышать стало трудно. Вадим встал, подошёл к окну и распахнул его настежь.
Он вспомнил всё. И эту, как удар молнии настигшую его любовь, и Славкин дом, в котором он и его потрясающая жена радостно принимали его и Синильгу, и их частое застолье и счастье, которое переполняло одинокое сердце Вадима.
Всё это пронеслось в его голове и он, ещё не решив для себя ничего, присел возле телефона.
Эта была не первая боль, с которой столкнулся Вадим. Первой была потеря мамы.
А потом вот эта. Нелепая, случайная, разорвавшая его душу, смерть Синильги.
Банальная автокатастрофа. И всё. Занавес закрылся.
Вадим ещё немного подумал и набрал записанный номер.
- Ало? Это Слава?
- А кто это?
- Вадим Стельнов.
- Привет, Вадим! Я, честно говоря, уже не ждал твоего звонка, у тебя же референты, а твоего номера я не знаю. Да и время твоё, на сколько я понимаю, на вес золота. Но здорово, что ты позвонил.
- Да я, как увидел твой номер, так и понял, что это ты. У меня в Славянке, кроме тебя никого. Как ты, Слав?
- Да, вот по телеку увидел тебя и так захотелось поболтать, приятно услышать голос из прошлого. Не так уж и много у нас друзей. А так, всё ничего, про жену, наверное, ты знаешь. В общем досталось.
- Сочувствую. Я звонил ребятам, рассказывали твою историю. Триллер.
- Скорее драма. Но сейчас ничего. У тебя-то как?
- Да, мы ведь могли с тобой сегодня и не разговаривать. Пару раз уходил от пули. Ты же в курсе как у нас в стране с бизнесом? Ну, а теперь кризис. Вот звоню тебе, а сам ещё на работе. Разруливаю потихоньку, но тяжело.
Не хочется людей терять. Я их по капле собирал. Специалисты высшего класса. Потеряешь, потом не соберёшь.
Знаешь, Слава, я кроме хорошего ничего вспомнить не могу. И тебя, и твою жену незабвенную, и наши встречи и,… в общем, ты понимаешь.
- Понимаю, Вадик… на самого иной раз нахлынет, хоть вешайся.
- А где трудишься?
- Да нигде сейчас, потерял работу не по своей вине. Дома сижу. Неудобно мне, первый раз позвонил и с просьбой, ты уж прости меня, Вадим, нужда заставляет. Может в твоей империи найдётся для меня местечко. Мне, как ты понимаешь золотых гор не надо. Что-нибудь скромное.
- Сейчас сказать ничего не могу, но недели через две перезвоню, договорились?
      На следующий день началась обычная свистопляска. Три совещания и переговоры с Москвой. Вера носилась по офису метеором и всё у неё получалось вовремя, и как надо.
К четырём часам Вадим выдохся и попросил у Веры крепкого кофе.
Он сидел за своим огромным столом и, откинувшись в кресле, пил потихоньку любимый напиток, размышляя о предстоящей сделке. Там всё было довольно запутано, а он любил во всём определённость, иначе к успеху путь мог стать и тернистым.
И всё-таки, что-то мешало ему сосредоточится и его это немного раздражало.
Поставив чашку на стол, Вадим огляделся и внезапно наткнулся на клочок бумаги, лежащий у календаря.
Он тяжело вздохнул, повертел бумажку в руке и, покачав головой, будто отгоняя невидимых оппонентов, вызвал Веру.
- Вера, приподнялся из кресла Вадим Сергеевич,- у меня к Вам просьба, не совсем обычная, но, однако простая. Только нужно, чтобы вы это не забыли, а сделали вовремя. Для меня это важно. Вы понимаете?
- Я всё прекрасно поняла.
- Ну, вот и отлично. Недели через две, а то и через три, позвоните по этому номеру.
- И что сказать?
- Ну, скажите, что я просил передать, что на данный момент в нашей компании вакансий нет.
И Вадим Сергеевич, внезапно заторопившись, неловко сунул клочок бумаги своей умнице секретарше.
               
                22.04.09