6

Ровно в восемь я позвонила Ромке и сказала, что завтра с де-
вяти утра буду у Тамары, свободна до часу дня, пока Тамара
с моими гавриками гуляет в зоопарке.
Полдевятого мы были уже у Тамары, мои девчонки чуть не виз-
жали от счастья, они обожали всякие вылазки и смену обстано-
вки.
Тамара сказала, что бюстгалтер мне одевать необязательно,
а вот колготки и домашние туфли на высоком каблуке - это про-
сто необходимо, плюс миниюбка и весьма легкомысленная ко-
фточка. И ещё - чтобы я заплела косу, так как в наше время ре-
дкая женщина может похвастаться своими волосами, а уж косой
и подавно, хотя в косе всегда есть что-то трогательное.
Тамаркиным суждениям я верила безоговорочно и даже не пото-
му, что она спец по части мужского пола, а потому, что у неё иде-
альный вкус, она вообще была художественной натурой и очень
чётко чувствовала стиль человека.
Тамара даже когда-то училась в нашем Художественном институ-
те, а почему после третьего курса бросила, я так и не знаю. Сама
она не рассказывала, а я не спрашивала: зачем человеку в душу
лезть, захочет поделиться - расскажет, а так выспрашивать не в
моём характере, и не в Тамаркиной натуре свои горести и боляч-
ки выкладывать, пусть даже и единственной подруге.
Ровно в девять я открыла Ромке дверь, и сразу всё закружилось
и стало легко, словно нет на свете никаких проблем, никаких за-
бот, а есть только Ромка и я, и его зелёные глаза, которые смот-
рят на меня с улыбкой.
Он остановился в дверях, стоял и смотрел на меня, а потом при-
тянул меня к себе, потёрся носом о мои щёки и сказал, что я але-
нький цветочек.
И я тут же почувствовала себя этим аленьким цветочком, который
тянется к нему всеми своими лепестками.
Потом Ромка усадил меня на стул и сказал, чтобы я закрыла гла-
за и не открывала, пока он не скажет, вернее, я сама пойму, когда
можно будет их открыть. Я и открыла глаза, когда хлопнула пробка,
и Ромка, протягивая мне бокал, произнёс лучший тост, который он
знает: "За нас с тобой".
И снова мы, само собой, оказались в спальне, и вот уже Ромкины
нежные прикосновения вызывают дрожь в моём теле. Ромка уса-
дил меня к себе на колени и сказал, что я его радость и что мне
нужно обхватить его руками за шею или за плечи, как мне будет
удобнее, ноги мои он согнул в коленях, и получилось, что его пе-
нис вошёл в меня, но не очень глубоко, и Ромка, целуя мне соски,
сказал, чтобы я устраивалась так, как мне будет удобнее, и сама
регулировала тот предел, до которого я хочу впустить его в себя.
Он водил губами по моему лицу, облизывал языком мои губы, раз-
двигал их, посасывая мой язык, а руками то гладил меня по спине,
то сжимал мне ягодицы, приподнимая их.
Он как бы без слов учил меня, что я должна делать. чтобы достичь
оргазма и вызвать в нём ответную реакцию. А потом он с силой при-
жал меня к себе и стал так целовать меня в губы, что казалось, я
сейчас задохнусь, и мои бёдра раскрывались всё шире и шире, дви-
гаясь всё быстрее и быстрее, и его пенис доставал до самых глубин
и упирался в матку, и опять я почувствовала, как его сперма вли-
вается в меня и, наверное, потеряла сознание. Потому что, когда
я пришла в себя, Ромка держал меня на руках и целовал моё мо-
крое от слёз лицо.
Потом уже я лежала у него на плече, он обнимал меня и говорил,
что сейчас уйти от Туськи он не может - ей через три месяца ро-
жать, но при первой же возможности он с ней разведётся, что он
снимет дачу у приятеля в Табасалу, туда ходит городской автобус
и легко добираться.
Проще было бы снять в Пирита, но там масса знакомых и очень ле-
гко засветиться.Туська с Жанкой бабы злобные, и не дай Бог они
что-нибудь пронюхают, ему-то самому на это начхать, но он опаса-
ется, как бы они не сделали мне какой-нибудь пакости, поэтому в
Табасалу надёжнее.