7

На даче два входа: один из сада, через веранду, другой прямо
напротив калитки, там несколько комнат, есть балонный газ и
холодильник, поэтому всю неделю я могу жить там с детьми,
а на выходные ездить в Таллинн.
Его приятель ездит на дачу только на выходные, поэтому никто
никому мешать не будет. Скоро начнутся каникулы, и хорошо
бы мне отправить Антошку в пионерский лагерь или как они те-
перь называются, но это уж я должна решить сама, может, он
ещё слишком маленький для лагеря.
Кольке я могу сказать, что дача Тамаркина, что она её или ку-
пила, или сняла на лето - это уже не суть важно, с приятелем
он договорится, тем более, что Тамара может приезжать, ско-
лько ей захочется.
Он всё говорил и говорил, строил какие-то планы, Даже не
планы: говорил он очень обдуманно и уверенно, ни минуты
не сомневаясь, что я изначально согласна на всё, что он пре-
дложит. Сначала я слушала его внимательно, а потом его
слова стали доходить до меня, как из приглушённого транзи-
стора, а потом я и вовсе перестала их воспринимать...
Моего лица он не видел, не видел моей реакции на свои раз-
глагольствования. Я лежала, прижавшись к нему, вдыхая за-
пах его тела, ощущая теплоту, которая обволакивала меня, и
наслаждаясь ощущениями, которые возникали в моём теле,
там, где его рука поглаживала меня.
Какая-то часть меня находилась с ним - это моё тело, жажду-
щее ласки и нежности, жаждущее того огромного физического
наслаждения, которое он мне дарил, жаждущее снова попасть
в тот почти неведомый мне мир экстаза, дверь куда он слегка
мне приоткрыл; а другая часть меня - словно отделилась от
наших сплетённых тел и, откуда-то сверху, наблюдала и ана-
лизировала.
Мысли, поначалу нечёткие и расплывчатые, принимали всё бо-
лее конкретную форму. Мысли эти я не отгоняла совсем, а как
бы складывала, собирала, чтобы, оставшись в одиночестве,
рассортировать их и понять что-то. Но что мне нужно понять
- этого я пока не знала.
Я положила руку Ромке на живот и стала накручивать на па-
лец пушистые волосики, выстраивая из них завитки вокруг
пупка, потом мои пальцы опустились ниже и стали поглажи-
вать его находящийся в состоянии покоя член.Губами я потя-
нулась к его груди, захватила сосок и стала щекотать его язы-
ком. Ромкино тело среагировало быстро.
Засмеявшись, он сказал, что я хулигашка и сейчас буду нака-
зана за свой пиратский набег. Каким-то неуловимым движе-
нием он повернул меня так, что я оказалась лежащей на нём.
"Я весь в вашей власти, командуйте парадом", - прошептал
он трагическим тоном, посмотрел на меня хитрющими глазами,
и - несколько движений: мои руки упираются в его плечи, мои
ноги согнуты в коленях и обхватывают его бёдра, он приподни-
мает меня за ягодицы, поддерживает на весу: "Пустите скорее
мой лучший кусочек к себе", - шепчет он и стремительно входит
в меня, надавливая на мои бёдра таким образом, чтобы моё те-
ло плотнее прижималось к нему.
"Двигайся как тебе удобнее, сама регулируй темп, только ста-
райся, чтобы твой клитор постоянно контактировал с моим те-
лом", - говорит он мне. Я следую его указаниям, а он то очень
жадно целует меня в губы, словно хочет их заглотить,то ловит
губами мою грудь, покусывает соски, то слегка царапает мне
спину и ягодицы, то сам помогает мне менять ритм, нажимая
мне на плечи или приподнимая меня и сжимая мне бёдра.
Сладкие волны прокатываются по моему телу, внутри меня
что-то сжимается (Ромка сказал потом, что это оргастическая
манжетка и очень хорошо, что я могу её чувствовать, а ещё
лучше будет, если научусь ею управлять) и разжимается, по-
том словно молния проходит через наши тела, и я лежу, не в
силах пошевелиться, да и Ромка, по моему, в таком же состо-
янии. Мы лежим, прижавшись друг к другу, как два мокрых мы-
шонка, и запах наших тел запоминается мне навсегда.