12

Надо всё разложить по полочкам, наметить стратегическую ли-
нию и строго её придерживаться. Романа я чувствую, но не по-
нимаю мотивы его поступков. Если посмотреть правде в лицо,
то с Ромкой можно ещё пару раз встретиться, а потом расстать-
ся, иначе от него не отвяжешься.
Что-то слишком серьёзно он стал относиться ко мне, это было
бы идеально, если бы я не была замужем и располагала собой.
Но я связана по рукам и ногам, да ещё и денег нет.
Подумаешь, не позвонила, сразу в следопыта превратился и
злющий был на меня, но молчал. Если бы всё было просто, ска-
зал бы мне что-нибудь шутливо-ругательное, пары бы выпустил,
и всем было бы хорошо. Мне эта его реакция не нравится.
Встретились, получили своё - и привет до следующего раза. Нет,
мало ему моего тела, ему, видимо, душеньку мою подавай.
Да и меня больно резво перевоспитывать стал. допустим, я-то
этому только рада, но, с другой стороны, зачем такая спешка?
Нет, что-то тут не то. Опять я не о том думать начинаю. Надо по-
думать о себе, а то получается, что я полжизни, как трава растёт,
жила, ни о чём не думая, и только сейчас взрослеть начала.
Главное - это мои дорогие гаврики, и я должна их вырастить.
Есть муж, которого я перестала уважать и который не привлека-
ет меня как мужчина. Вот это хуже всего.
Сейчас я могу говорить себе что угодно, но как я с ним в постель
лягу - это вопрос. Если бы у меня были деньги, открыла б я ему
дверь и помахала ручкой. Дети без отца? А что он за отец? Они
его и не видят толком, он вроде игрушки на праздник.
Значит весь вопрос упирается в деньги, в пресловутый экономи-
ческий фактор. Вот и надо мне в первую очередь разобраться с
этим фактором и все свои силы приложить к добыванию денег,
а не к переливанию из пустого в порожнее, кто кого любит и за
что. Ромка меня сегодня просто пожалел, когда мои драные
туфли увидел. Потому он так и смотрел на меня. Стыдоба какая.
Как это я так позволила Кольке с собой обращаться?
Козе понятно, что он меня давно не любит, а только пользуется.
Неплохо иметь бесплатную обслугу. Но теперь фиг, отъездился
он на мне.
Нет, нет, утро вечера мудренее, спать, и все мысли в сторону.
Хватит у меня и сил , и энергии, на всё хватит. И никто больше
меня жалеть не будет или смеяться надо мной, над моими ста-
рыми туфлями и прочим.
Я ещё не такая старая.
Захочется мне секса, будет у меня и секс. Смешно, столько лет
прожить и не знать, что это такое - просыпаться на плече у муж-
чины, который тебя хочет и которого ты хочешь сама.
Что ни делается, всё к лучшему. Выходит, спасибо Жанке, что
ей так приспичило Кольку трахнуть, пусть продолжает в том же
духе. Мне этого добра не жалко.
В восьмом часу вечера я позвонила, и Ромка сказал, чтобы я по-
пробовала приехать к половине второго и чтобы не обедала, так
как на него нашло вдохновение и он будет готовить обед.
"Чем же именно ты собираешься меня отравить?" - съехиднича-
ла я.
"Это будут пирожки с бледными поганками и искусственный
угорь с зелёными костями", - ответил он таинственным тоном и
повесил трубку.
Самое большее, на что был способен Колька - яичница и жаре-
ная картошка, поэтому мне было любопытно выяснить кулинар-
ные способности Ромки.
Когда он открыл мне дверь, я чуть не подавилась от смеха.
На нём были цветастые шорты до колена, белая рубашка с зака-
танными рукавами была завязана на животе узлом, на ногах ка-
кие-то невообразимые меховые тапки с мордами, а голову он по-
вязал чёрным платком, как у пиратов. В ухе у него болталась ог-
ромная серьга из фольги.
Ромка быстро затащил меня в комнату и велел переодеться.
"Во что?" - спросила я, не увидев в комнате ничего, даже отда-
лённо напоминающего одежду.
"Как это во что? - удивился он. - Ты успела забыть, что на пират-
ских кораблях невольницы ходят обнажёнными?"
Видя мои вытаращенные глаза, милостиво согласился на пер-
вый раз позволить мне закутаться в шаль. Под шалью подразу-
мевалась простынь, в которую он, с ловкостью фокусника или
опытного грабителя, стянув с меня платье, замотал меня.
Вышло очень даже ничего, наподобие индийского сари. Чтобы
дополнить сей шикарный туалет, он надел мне на шею боль-
шую цепь, тоже сделанную из фольги, и сказал, что раз я уже
закована в цепь, то меня можно вести на невольничий рынок.
Потом этак критически осмотрел меня, прикоснулся к рёбрам,
закатил глаза, вздохнул и горестным тоном запричитал, что не
сможет найти на меня покупателя, так как всех распугают мои
выпирающие рёбра, и теперь ему придётся меня откармливать.
Я еле сдерживала смех.