13

Он взял меня за руку и побрёл на кухню, как бы волоча меня
за собой. Стол был уставлен какими-то тарелочками, а посе-
редине стояла большая миска, вроде алюминиевая, а в ней
плавал цветок, тоже вырезанный из фольги. Ромка извинил-
ся, что не смог приготовить моих любимых пирожков, так как
он полтора часа стоял в очереди за поганками, но ему не хва-
тило, в следующий раз поганки он достанет и поклялся в этом
хвостом ушастого верблюда. Я попыталась представить себе
ушастого верблюда, но не смогла.
Потом мы стали есть. Я так толком и не поняла, что мы ели,
потому что Ромка всё время смешил меня и всё перевирал.
Про маринованную рыбу он сказал, что это хребёт акулы.
Потом я помню, что был очень вкусный соус. Не знаю, выду-
мал он это название или нет, но соус мне очень понравился,
да вообще мне всё понравилось, и я всё время так смеялась,
что чуть не подавилась "тушеным бронтозавром".
Ромка вполне серьёзно стал мне рассказывать, что кулинария
его хобби, он собирает старинные рецепты, книги по кулинарии.
Рассказал мне много интересного из истории - про Наполеона,
как тот не любил курицу и про любимую кашу Петра I из перло-
вой крупы.
Потом Ромка сказал, что чайхана у нас будет в комнате, и мы
перебазировались на диван.
Пили кофе, курили, болтали и вроде бы совсем забыли о сексе,
о его существовании. Забыла, оказывается я, но не Ромка. Я ни-
как не могу понять, как это у него получается - только что мы си-
дели и болтали и вот уже лежим, а на Ромке нет ни серьги, ни
платка, ни прочей бутафории, и лежим мы на той простыне, в
которую я была закутана.
Настроение у меня отличное, я благодарна Ромке за праздник,
который он мне подарил. Его лицо склоняется ко мне, в глазах
появляется выражение, названия которому я не знаю, мне хо-
чется продлить эти мгновения ожидания первого обжигающего
прикосновения его тела, сейчас мы соединимся, и всё во мне
тянется к нему и раскрывается навстречу.
Я хочу его, хочу, чтобы он растворился во мне, чтобы он прижал
меня к себе так сильно, чтобы не было ни меня, ни его;
я приподнимаюсь ему навстречу, и мои губы встречаются с его
губами, и я перестаю воспринимать окружающий мир: только
он и я, только его горячее тело, которое как бы не существует
отдельно от моего, я вся тону в наслаждении, которое он мне
дарит.
Его движения то ритмичные, немного замедленные, с ласковы-
ми и нежными поцелуями, то порывистые, страстные, почти не-
истовые, словно он со мной последний раз и спешит насладить-
ся на прощанье, я чувствую приближение оргазма и где-то под-
сознательно радуюсь, что он замедляет темп, и я предвкушаю
оргазм, как что-то сладостное, как вершину нежности, и вдруг
всё меняется: Ромка приподнимает мне ягодицы, раздвигает их,
и его палец заходит в меня сзади, он ласково говорит мне, что-
бы я не пугалась, что сейчас он сделает мне "скобку" и я ока-
жусь наверху блаженства.
У меня такое чувство, что я сейчас умру, умру от того взрыва
чувств, от восторга, которые заполняют всё моё существо, от
того водоворота страсти, в который меня затягивают его ласки,
и я растворяюсь, ошеломлённая теми чувствами, которые он
вызвал во мне.
Единственная мысль, которая живёт во мне и с которой я воз-
вращаюсь из этого сладкого омута: "Я хочу, чтобы ты любил ме-
ня", и я произношу это вслух, забыв все свои стратегические
планы.
"Ром, я хочу, чтобы ты любил меня", - повторяю я прерывающим-
ся голосом. "А что же я по-твоему делаю?" - улыбается он мне в
ответ и целует моё сияющее лицо.
По дороге домой и уже дома, когда я быстро замешиваю тесто
и начинаю лепить пирожки, правда, не с поганками, а с творогом,
и мои девчонки с перепачканными рожицами лепят какие-то кол-
баски для своих кукол, во мне поёт радость, брызжет из меня во
все стороны.
"Так не бывает", - шепчет мне какой-то внутренний голос, но я
отмахиваюсь от него и вслух распеваю: "Бывает, бывает, быва-
ет".
"Мам, что бывает?" - спрашивает Антошка с набитым ртом.
"Всё бывает, даже чего и не ждёшь". - говорю я, не подозревая,
как долго я буду вспоминать эти слова.
Где-то в два часа мне позвонила Тамара и напомнила, что се-
годня приезжает Торе, скоро она поедет в порт его встречать.
Поинтересовалась, как я решила вопрос с детьми.
Детей я попробую оставить дома одних, всё-таки Антошка уже
большой - девять лет, почти маленький мужчина, да и девчонки
его слушаются.
Тамара подумала и говорит: "Ничего, что-нибудь придумаем".
Придумала она вот что: они просто заехали за мной не в начале
пятого, как предполагалось, а в половине восьмого. Так что Ан-
тошке совсем недолго нужно было смотреть за девчонками.