Коротко о себе и первая публикация О предках

Дорогие друзья! Сегодня я, после долгих колебаний и "мучительных раздумий", решился на публикацию своих прозаических записей. Каждый из Вас, полагаю, прошёл через это. Не судите меня слишком строго. Я простой советский пенсионер, "подрабатывающий" переводами, и ещё пишущий стихи (см.Стихи.ру.Анатолий Лесенчук1). Некогда я написал большую повесть о детстве, но дискета была украдена... И сейчас во время "стихотворчества" у меня рождаются записи о детстве, о жизни нашей...Хотел я начать с воспоминаний о жизни в бараках после войны, но потом вспомнил, что у меня есть вот это:



 Немного о предках и о Гордике.

Наша деревенская фамилия – Моряковы (хотя официально мы - Сивцовы). Это потому, что мой прадед, Андрей, был моряком балтийского флота, и даже «ходил» за границу. Он был деревенским мудрецом, к нему все приходили за советами, и люди до сих пор помнят его. Ей-богу! А дедушка, Фёдор,  был очень добрый, и этим тоже помнится односельчанам. Одно время он работал лесником. А ещё он был портным хорошим. В недолгие годы НЭП,а, когда крестьяне чуть-чуть вздохнули, он купил двух лошадей – одну рабочую, и одну "выездную" – это был конь красоты необыкновенной, звали его Гордик. Все завидовали, честное слово. Гордик был членом семьи, причём, очень умным. Рассказывали, например, что когда он вез деда из города, то всегда знал, в каком тот /дед – не город/ состоянии. Если дед был «подвыпивши», то Гордик поворачивал к крыльцу дому, вставал на крыльцо и бил копытом. А если дед был трезвый и просто дремал, то конь шёл к конюшне и, встав там, деликатно всхрапывал, напоминая человеку о его обязанностях. Поводьев у Гордика вообще не было. Его можно сравнить с современной машиной на компьютерном управлении. Деда не «раскулачивали» - он был «середняк», но Гордика отобрали, для начальства. Однажды, какой то пьяный местный «вождь и хозяин»  загнал его, а при въезде в деревню, на мосту Гордик сломал ногу. И его пристрелили. Это был особенно страшный удар для моей матери, маленькой девочки, безмерно любившей Гордика.
Много позже, уже будучи взрослой, матушка моя была на Выставке сельскохозяйственной в Москве, со своей любимой деревенской учительницей, Марией Егоровной (абсолютно «чеховская героиня» - подвижница; у неё мать воспитывалась и жила, когда в семье появилась мачеха). На Выставке они увидели коня, поразительно похожего на Гордика. У меня и сейчас слезы наворачиваются, как вспомню рассказ матери. 
Кстати, примерно, в тоже время, другой мой дед, на Украине – Семён – тоже купил лошадей. Деньги он заработал в Америке, куда украинские крестьяне ездили мостить мостовые Нью-Йорка. Год там работал - «без языка». Я его никогда не видел. А отец мой, Трофим, служил в кавалерии до войны. А после войны, и до самой смерти, был шофёром. Но он страстно любил лошадей! И в Дерминке, (в нашей, материнской, калужской деревне , /с древнеугорского/древневенгерского  название это так и переводится: «Наша деревня» - это мои изыскания/) когда мы там бывали, отец даже «отлынивал» от домашних работ, чтобы провести время с лошадьми на конюшне колхозной (колхоз практически распался). Заплетал им гривы в косы, кормил, гладил… А их оставалось там, к тому времени, только две – одну (точнее одного, мерина) звали «Шулер», на котором люди пахали свои огородики, а другой был Гордик (по странному совпадению); и он никого, кроме отца к себе не подпускал. «Бил зубом и копытом!» - как отец говорил. Вот так.
Есенин вспомнился - "Русь уходящая"... А, ведь, характер нашего народа определялся солёным потом тяжёлой работы крестьянина, и необходимо рождавшейся взаимопомощью. Не буду мучать вас рассуждениями, знаю, что нормальный человек вздохнет вместе со мной.

Стихотворение: Проездом на родине матери (грустинка).

Еду я калужской стороной
В тех краях, где не был со младенчества
Грустно озираю край родной…
Небо плачет над моим Отчеством!

Слезами омывается озябшая природа
Тяжкие над краем пролетели годы!
И на свете нет того весёлого народа,
С которым, мать девчонкою водила хороводы…
Лето 2007 г.