Цветы на камнях. I-15. Цхинвал и

  В то время, как на южных рубежах Союза гремели пушки, северные территории гудели одним лишь главным известием, - идет торговый караван в Осетию. В Цхинвал! Это известие произвело эффект взрыва, отголоски которого докатились до самых отдаленных застав и поселков. Мыслимо ли было то, что с ненавистными «осеби» будет заключен торговый договор?! Но человек предполагает, а Господь располагает. И вот, 1 июля караван, после долгих сборов и приготовлений, отправился в путь.
  Торговая миссия была благословлена Верховным Советом после того, как грузины договорились с северными соседями о свободной продаже горючего. Грузинская «делегация» была многочисленной, - почти сотня человек. По личной рекомендации Ричардса, в нее не было включено ни одного американца. Полковник понимал, - реакция осетин на присутствие бывших военнослужащих США может быть крайне неадекватной. Зачем же лишний раз дразнить гусей?
  Зато среди «купцов» были сразу двое русских. Первым был Юрий Николаевич Сенцов, человек-легенда, бывший советский офицер-десантник. Это он был старшим смены у Мхетиджвари, когда на заставу напали мутанты-кавалеристы. Он же был назначен и начальником каравана. Ну а вторым – Сергей, обрадованный этим обстоятельством настолько, что дня два матюгался без передышки.
  Сбор каравана происходил в многострадальном Гори. К главной площади, откуда колонна отправлялась в путь, до самой отправки приходили люди. Жены, матери, отцы, дети, братья, просто посторонние люди. И каждый из них считал своим долгом дать совет, пожелать удачи и обязательно передать путешественникам какой-нибудь дар, - иконку на удачу, пару гранат, «лишний, завалявшийся» автомат, патроны, бутылку чистой воды, вина, чачи, да хотя бы просто несколько кукурузных лепешек.
  Прежде чем добраться до осетинских земель, предстояло преодолеть ничейную землю, кишевшую ведомыми и неизвестными опасностями. Поэтому Совет расщедрился и выделил пять «Уралов», два «ЗИЛа-131», здоровенный HEMTT-A3, две БРДМ, БТР и танк Т-80. Все боевые машины – российского производства, чтобы жителей Цхинвала не нервировали заводские клейма на английском языке. И горючего дали вволю. По нынешним временам, это был царский жест.
  Когда груженые машины тронулись, площадь заволокло бензиновым дымом. Люди прикрывали лица, щурились, кашляли. Крыши и окна окрестных домов были забиты ребятней. Все хотелось увидеть самоходные огромные машины, которых еще и так много! До самой пограничной заставы за машинами бежали мальчишки, готовые отдать что угодно за право сидеть сейчас в одной из таких машин. Лучше, конечно, в танке!
  На границе остановились, принимая добрые пожелания и подарки от воинов-порубежников. С гулом и грохотом машины двинулись по старой дороге на северо-запад, в чужие, неизвестные земли. Пограничные воины долго махали шапками, и кричали вслед:
- До свидания, братья! До скорого свидания!
- Ждем вас с прибытком!
- Обратно через нас, через нас приезжайте!

  И вот остались позади порубежные кордоны. Колонну машин встретила разбитая дорога, идущая под гору, да шальной вольный ветер, летящий из сгоревших городов, из опустевших сел. И ржавый металлический указатель, когда-то крашеный в синий цвет, пробитый пулями крупного калибра. На нем была надпись «Цхинвали». Место, на котором значилась цифра, было съедено ржавчиной. Ну ничего, все и так знали, что до центра Южной Осетии не более сорока минут езды на автомобиле. Остался позади пустой Отарашени, где чуть было не обстреляли команду вооруженных людей, - как оказалось, грузинских разведчиков. По сторонам оставались сиротливые памятники цивилизации, - церковь с развороченными дверями и дырявой стеной, почерневшие вышки ЛЭП, скелеты автомобилей. И кладбище, возникшее здесь еще до того, как отсюда навсегда ушли люди.
  Радиационный фон, кстати, был совсем немного выше нормы, и особых мер безопасности соблюдать было не нужно. Колонна разогналась до тридцати километров в час, и во многих машинах были опущены окна. Хоть какой-то ветерок при такой жаре! Во главе шла одна из разведывательно-дозорных машин, потом еще одна, потом несколько автомобилей, потом танк. Замыкал колонну бронетранспортер. Некоторые бойцы обосновались на броне тяжелой техники и поглядывали по сторонам, в ожидании неизвестных врагов.
  Сергей сидел в кабине одного из «Уралов». Пристроив автомат между колен, он занимался своим любимым делом – курил в окошко и разговаривал с водителем, - двадцатипятилетним Фэн Гуо. Сын китайского торговца, осевшего в Грузии еще в 90-х годах, слыл немногословным человеком из разряда «меньше знаю - крепче сплю». Он знал свое ремесло на «пять с плюсом», но в другие дела, не связанные с автомобилями и стрельбой из автомата, старался не вмешиваться. Кстати, именно ему досталось при отъезде больше всего подарков и ласковых слов от женщин Гори. «Бедный мальчик, мы-то хоть дома у себя, а ему до дома тысячи километров, да и не бывать ему там никогда!». У Фэна, наверное, спина болела от благодарственных поклонов. Подарки он, правда, честно сложил в «общий котел», оставив себе лишь немного воды и пищи.
  Сейчас Фэн внимательно глядел и на дорогу, и на бампер впереди идущей машины. Слева возвышалась светло-коричневая, горячая от солнца горная стена, вдоль которой и тянулась ниточкой дорога, слава Богу, проходимая. Справа тянулся унылый ручеек в обрамлении высыхающих маленьких озер.
  Нередко «Урал» подпрыгивал на ухабах и рытвинах. Тогда Сергей чертыхался, а Фэн молча сжимал губы, сдерживаясь. Но вот машина еще раз подпрыгнула, и самокрутка Сергея вылетела в окно. Не выдержал и Фэн, выдав короткую, но четкую тираду по-китайски. Потом он заметил, уже по-грузински:
- Уж лучше совсем никакой дороги, чем такая!
  Дорога, мало того, что была разрушена, так на ней еще частенько попадалась брошенная военная техника и остовы гражданских автомашин, которые приходилось объезжать. Перед ветровым стеклом на ремне болталась рация из которой слышалось шипение и изредка переговоры водителей.
  Сергей опять послал все к дьяволу, потом сказал:
- ******я дорога! Фэн, ты не против, если я еще одну закурю?
- Конечно не против. Кури пожалуйста! – улыбнулся Фэн, который, кстати, не любил табачного дыма.
- Извини, Фэн, я просто нервничаю малость! – повинился Сергей, сворачивая очередную «козью ножку». – Вот скажи мне. Я – метеоролог, дозиметрист, мое дело – радиологический, химический, биометрический контроль. Ну и стрельба, конечно. Какой из меня торговец?!
- Не знаю. Наверное, никакой. Но, вдруг в вас есть скрытые таланты и к коммерции?
- Ни в коем случае! – возразил Сергей. – У меня в крови отвращение к этому ремеслу. Но почему Совет отправляет сюда меня?! У меня в Гоми других дел нет?!
- Не знаю… - отвечал Фэн, не отрываясь от дороги. – Мы можем не знать всего, а Совету, может быть, виднее. Да и потом, никогда не знаешь, за каким поворотом ждет тебя судьба. Вдруг потом вы будете благодарны Совету за эту миссию?
- Это вряд ли… - Сергей затянулся дымом. И вот здесь Фэн не выдержал, закашлялся.
- Твою мать! – поморщился Сергей. – Ну, в смысле, не твою, Фэн, а вообще… Ты же некурящий. Извини, я сейчас последнюю докурю, и все…
- Ничего, ничего… - возразил Фэн. – Я ведь хозяин в этой машине. А хозяину приятно лишний раз угодить гостю.
- Хочешь воды, Фэн? – достал Сергей свою флягу.
- Нет, спасибо. Да и у меня есть…
- А это не такая вода! Яблочная! Мне жена приготовила! – улыбнулся Сергей.
- Ну если только немного, - смутился Фэн.
Сергей передал водителю флягу. Фэн отхлебнул немного:
- Большое спасибо. Очень вкусная вода!
  Позади осталось Тедоцминда, Ахалдаба, такие же заброшенные, с разваливающимися домами, с улочками, по которым ветер гонял пыль и песок. К трассе все ближе прижимались бурые рельсы железной дороги. Горы остались позади. Колонна вышла на широкую равнину, поросшую сухой травой и кустарниками с черными стволами засохших яблонь.
  Внезапно рация оживилась:
- «Первый», я «седьмой». Вы их видите? Справа, за речкой.
- Ребята, у нас гости.
- Их двое.
- Что это они оживились? – удивился Сергей. Он взял в руки автомат.
- Внимание по колонне, - прогремела рация голосом Сенцова. – Неизвестные всадники справа по ходу движения. Примерное расстояние – четыреста. Идем своим курсом, игнорируем чужаков. На всякий случай, боевая готовность. Глядим по сторонам. «Коробки», повторяю, полная готовность. Без приказа огня не открывать. Как поняли, прием?
Дальше шли подтверждения из разных машин: «Коробка один, принято». «Коробка два, принято». «Четвертый принял». Когда очередь дошла до них, Сергей снял рацию, нажал на кнопку передачи:
- Восьмой информацию принял.
  Действительно, за камнями, на том берегу, поросшим кустарником и редкими деревьями, примерно в полукилометре маячили два человеческих силуэта на лошадях. Человеческих ли? С такого расстояния нельзя было разглядеть их лиц, а бинокля не было. Но было понятно, что у «гостей» две руки, такое же строение тела. И еще, в руках они держали предметы, напоминающие оружие.
- Они за нами наблюдают, - сказал Фэн, беспокойно поглядывая в сторону всадников. – Но их мало. Наверное, они не станут нападать.
- Наверное, если только подкрепление к ним не прибудет, - ответил Сергей, передергивая затвор и выставляя ствол из окна.
  Колонна прибавила скорости, и на спидометре стрелка уже приблизилась к цифре «40». Машину трясло беспощадно, и Фэн сквозь зубы бормотал проклятия на родном языке, орудуя рулевым колесом.
  Всадники не отставали. Более того, к ним добавилось еще двое «товарищей».
  Вдруг Фэн крикнул:
- Слева еще трое! Сер Го, посмотрите!
  Действительно, с противоположной стороны, за обгоревшими корпусами когда-то брошенных машин, виднелись еще трое «провожатых».
Сергей схватил рацию:
- «Первый», я «восьмой»! Слева по ходу движения наблюдаю еще троих!
- Я – Первый, принял! – прогудела рация. – Готовность номер один! Все «Коробкам», гости на подходе. Накрывайте столы! Движение не прекращать. Сворачиваем. В Вариани заходить не будем, обойдем по железной дороге.
  Сергей не сводил глаз с загадочных визитеров. Кто это? Скорее всего, те же дикари-мутанты, что и в Мхетиджвари. По краю дороги остались застывшие навечно четыре грузинских бронетранспортера, джип американского производства, два «ЗИЛа» с развороченной крышей, ржавые корпуса легковушек, на сиденьях которых что-то подозрительно белело. И там, в отдалении, неотступно ехали следом за грузинским караваном таинственные сопроводители.
  Так продолжалось минут двадцать. Ни грузины, ни всадники не стреляли, не приближались друг к другу, не провоцировали. Вскоре по правую руку показались крыши двухэтажных домов, заросшие травой. Вариани… Еще одно заброшенное поселение… Выбитые двери, черные провалы окон. Останавливаться здесь в планы путников не входило, наоборот, выйдя на более-менее приличный участок дороги, колонна прибавила скорости.
  Горы на горизонте становились все ниже и ниже, а небо все больше раскрывало свои бездонные объятия. Машины шли по широкому зеленому лугу с отдельно стоящими одичавшими яблонями и сливами. Остатки бывших фермерских садов… И тут Сергей увидел маленькую черную точку в синем небе. И услышал слабое шум вертолетных винтов.
- Вертолет! – Сергей аж на сиденье подпрыгнул. Схватил рацию, закричал:
- «Первый», я «восьмой»! На северо-востоке наблюдаю воздушную цель!
- «Восьмой», я «первый»! Вижу цель…
  Неизвестный вертолет в небе развернулся и пошел на сближение с колонной. Гул винтов становился все сильнее. Колонна остановилась. А сопровождающих «кавалеристов» как корова языком слизала. Вертолет для них, наверное, не был диковиной и вызывал не самые лучшие воспоминания.
- Покинуть машины! Занять оборону! – прогремел из рации Юрия Николаевича.
Фэн и Сергей пулями, схватив оружие, выскочили из кабины, отбежали от машины, рухнули в траву. Их примеру последовали другие водители и сопровождающие. Сергей больно ударился локтем о какую-то ржавую железку, валявшуюся на земле. Бронемашины задрали вверх пулеметы, из кормовых ворот бронетранспортера высыпали люди. Зенитчики с ПЗРК на плечах заняли оборону, готовые отразить нападение с воздуха.
  А вертолет набрал скорость, спикировал и с ревом пронесся над грузинской колонной. Поднявшийся ветер всколыхнул травы и листву на деревьях. Сенцов уже встал на ноги, отряхнул колени и громогласно возвестил:
- Отбой тревоги! По машинам! Продолжаем движение!
Очертания вертолета показались Сергею знакомыми. Вертолет по очертаниям напоминал «Черную Акулу», - те же очертания хищной рыбины, те же два несущих винта один над другим. Но этот вертолет был более … тупорылым что ли?
- Заразы, летуны осетинские! – погрозил кулаком один из водителей. – Разлетались тут, людей пугают.
- Юрий Николаевич! – крикнул Сергей. – Вы уверены, что нет опасности?
- Абсолютно, Серега, - засмеялся седой десантник. – Это «Ка-52», или просто «Аллигатор»! Если бы они захотели, они бы разнесли нас еще до того, как мы бы заметили. Кстати, на «вертушке»-то родные красные звезды! Не заметил?!
- Нет. – У Сергея вдруг затрепетала, как язычок пламени, мысль. А вдруг Россия не погибла, вдруг она постепенно восстанавливается, возвращается на старые рубежи?
«Аллигатор» же сделал еще один заход над колонной. Опять пророкотал над головами порыв ветра, срывая шапки и кепки. Внезапно от вертолета отделилась и полетела вниз черная тень. Железная округлая хреновина, похожая на бочку, с шумом рухнула в траву. У многих в этот момент сердце обвалилось
- Ложись! – завопил Сергей, в падении закрывая голову руками. Вновь грузины поклонились матушке-земле, ожидая сильного взрыва. Взрыва, однако, не было. Люди осторожно поднимали головы, оглядывая железяку. Вертолет же набрал высоту и направился на север.
- Надоело лежать. Пойду посмотрю! – поднялся Юрий Николаевич. Лихо заломив на затылок свой голубой берет, он направился к опасной штуке.
- Юра, зачем тебе это надо? А вдруг взорвется! – предостерег его Михо, купец из Каспи.
- Если взорвется, я и накроюсь, - ответил Сенцов. – Кто смелый, - пошли со мной.
  С Сенцовым направился Султан Магомедович, - пожилой чеченец из Хидистави. Сергей уже залез в кабину, но дверь не закрывал, ожидая результатов осмотра. Хлопнула дверца, - в кабину забрался Фэн.
  Пару минут раздался громовой хохот старого десантника:
- Вот, вшивота! Идиоты вы малолетние и шутки у вас идиотские! – Эти слова Юрия, очевидно, предназначались вертолетчикам.
  Тут уже Сергей не выдержал, снова выпрыгивая из кабины. Сквозь душистое море трав, отгоняя летающих насекомых, он добрался до места падения «бомбы». Рядом с ней стояли Юрий Николаевич и Султан Магомедович, рассматривая что-то интересное.
Опасным «объектом» оказалась обычная топливная железная бочка на пятьдесят литров. На красно-рыжем шершавом боку железного цилиндра красовалась неровная белая надпись: «Welcome to Осетия, грызуны!»
- Вот, Серега, посмотри, как нас приветствуют! – хохотнул Сенцов.
Пожилой же чеченец процедил:
- Так гостей не встречают. Сами нас пригласили, зачем же до уровня сопляков опускаться?! Или мы должны обо*****ться и убежать? Боятся они нас, … - и потом добавил несколько резких слов по-чеченски.
- Почему вы так думаете? – спросил Сергей
- Запугать хотят. Лихостью берут. Показуха сплошная, - процедил Султан Магомедович, не глядя в сторону Сергея.
- Ладно, поехали! – Мужчины направились к машинам. Султан Магомедович перед уходом плюнул на бочку.
  Машины уже тронулись. Сергей заскочил в кабину, где его уже ждал вежливый Фэн:
- Что там такое? – спросил он.
  Сергей рассказал про надпись, Фэн лишь усмехнулся, но ничего не сказал. Между тем машины продолжали свой путь. Осталось уже недолго.
  И вот вдоль дороги замаячили указатели на русском языке: «Впереди граница! Сбавить скорость!» дальше еще одна надпись: «Блок-пост, стреляем на поражение!» Указатели и таблички, судя по внешнему виду, были новые. Впереди показался одноэтажный дом из белого камня, усиленный бетонными блоками. Справа и слева от дороги – два бетонных колпака и траншея, из которой на грузинские машины уставились дула автоматов и гранатометов. Из пулеметных гнезд торчали стволы «Печенегов», справа от домика застыли две БМП-3, наведя орудия на головную машину грузинской колонны.  Метрах в ста из укрытия торчал длинный ствол «Т-90».
  Перед ближайшим блоком, из-за которого торчало жерло РПГ-16 на сошках, стоял высокий солдат в черной тельняшке и черном же берете с красной звездой. В руках он держал АКМ, направленный вперед. Боец поставил одну ногу на бетонный прямоугольник и крикнул на чистом русском:
- Стой, б**! Остановиться за двадцать метров! А то шмалять начнем!
  Колонна остановилась. Из машин стали вылезать люди. Сергей тоже не сидел на месте. Ему не терпелось пообщаться с соотечественниками. Однако на разговор с пограничниками уже спешил Юрий Николаевич. Быстрым шагом, придерживая на плече свой автомат, он искал что-то в своей поясной сумке.
  Однако, когда от сурового бойца в черном берете его отделяло всего десять метров, тот вновь заголосил:
- Стой, б**, кому сказал! Ближе не подходить!
- Ты чего боишься, братишка?! Что я тебя укушу?! – насмешливо сказал Сенцов.
  Подошел и Сергей, и еще человек десять. Суровый боец, судя по всему, бывший морпех, забеспокоился, громко свистнул. Из домика выскочило еще человек десять в военной форме и гражданских лохмотьях, все вооруженные.
- Я тебе не братишка, у меня на той стороне братишек нет, усек?! – зло выплевывал слова морпех.
- Ты в каком звании, моряк? – спросил Юрий Николаевич.
- Генерал!
- Слышь, генерал, позови-ка своего маршала, - потребовал старый десантник.
- Чё?! – Лицо морпеха, не обезображенное интеллектом выражало только тупую животную злость.
- Х*** ты чокаешь, салага?! – рявкнул Сенцов. – Я тебе в отцы гожусь! Командира позови!
- Что за шухер на болоте? – раздался громкий, зычный голос. Из домика появился невысокий плотного телосложения черноволосый боец в российской полевой форме с погонами капитана. – Что за кипиш на бану?!
  Капитан подошел к спорящим, где уже был готов разгореться конфликт. Поправляя на ходу портупею, он оглядел старика в голубом берете с немалым удивлением. Представился:
- Капитан Скакодуб. Что тут происходит?!
- Сенцов, капитан запаса, - представился Юрий Алексеевич. – Капитан, что твои бойцы за х**ню творят? Или пришел приказ нас не пускать?
- Гном, ты что шумишь? – спросил у морпеха капитан. Тот промычал что-то невнятное, потом махнул рукой и отошел.
- Ну, видимо, все в порядке, - пожал плечами Скакодуб. – А вы, я так понимаю, и есть торговая делегация от грузин?
- Ну, правильно понимаешь, капитан, - сказал Сенцов. – Но если вы нас ждете, что за номера выкидываете? Хрен с ним, с вертолетом. Так и пускать не хотите. Нет, так нет, мы обратно поедем.
- Да ладно, обожди, батя, – сказал Скакодуб. – А что с вертолетом у вас за разборки?
Выслушав рассказ Сенцова, капитан только цокнул зубом:
- Ну, видно, пошутили ребята. А вообще, вертолетчики нам не подчиняются. У них свое начальство. Кстати, батя, если честно, удивлен. Не ждал, что оттуда русские придут. Ты как там обосновался? Только честно…
- Пошли, капитан, я тебе все расскажу, заодно и все вопросы порешаем, - предложил Юрий Николаевич.
- Ну, пошли...
  Два капитана направились к домику на осетинскую территорию. Обернувшись, Сенцов крикнул:
- Магомедыч! Побудь за старшего. Я скоро!
  Морпех, которого назвали Гномом, матюгнулся и ушел в сторону БМП. Осетинские бойцы оживились, переговаривались между собой. Стволов, правда не опускали. Грузины также успокоились, разошлись по своим машинам. Кто-то устроил перекус прямо на поляне, перед границей.
  Вновь раздался гул винтов, и в небе опять появился «Аллигатор». Вертолет пролетел над заставой, и, видимо, убедившись, что все в порядке, улетел дальше по своей надобности.
Сергей бродил у машин, прислушиваясь к осетинской и русской речи с той стороны. Он дышал чистым воздухом, ароматом трав. Улавливая русские слова, он представлял, что никакой войны не было, что он бродит по лугу где-нибудь в Подмосковье. Как же хочется все забыть! Ну почему нельзя просто отмотать пленку назад?! Аж слезы на глаза наворачивались. Вечный странник, вечный привилегированный гость на чужой земле. Ему так захотелось поделиться своим настроением с Катей-Кетеван. Ну почему нельзя просто достать трубку и набрать номер, услышать родной голос?! Будьте вы прокляты те, кто нажал на ядерные кнопки!
  И тут Сергей решительным шагом направился к пограничным укреплениям. Ему было на все плевать. Он бросил на землю свой автомат, расстегнул разгрузочный жилет. Бойцам на кордоне не понравились его телодвижения:
- Эй, стой! – На Сергея нацелились несколько автоматов. – Не искушай судьбу!
- Мужики! – рявкнул Сергей. – Среди вас кто-нибудь из Москвы есть?!
- Тебе чего?
- Москвичи есть?!
- Нахрена тебе москвичи?!
- Земляков ищу!
- Каких тебе земляков? Ты грузин или русский?
- Русский я!
- А на той сторон тогда что делаешь?
- Живу уже десять с х*** лет!
- Ну, хрен тебя знает. Почти все твои земляки в земле лежат. А свои с той стороны не приходят.
  Тут из траншеи вылез невысокий крепыш лет тридцати пяти с волосами, подстриженными ежиком:
- Я хоть не москвич, но когда-то в Подмосковье жил. Из Сергиева Посада призвался. А ты кто?
- А я из Москвы, - ответил Сергей, тяжело дыша. – А в Сергиевом Посаде частенько бывал. Проспект Красной Армии знаешь?
- Знаю, конечно, - удивился крепыш. – Там военкомат недалеко. А ты что там делал?
- Да, когда студентом был, за девушкой ухаживал, - ответил Сергей. – Дом напротив Лавры. На пересечении с улицей Карла Маркса.
- Понятно. – Крепыш смачно плюнул на землю. – Нет больше не Посада, не Советской Армии, ни девушки. Радиоактивное облако от Москвы на северо-восток пошло. И, я так думаю, что многие у ВАС этому рады до ********я!
  Уроженец Подмосковья выговорил это с досадой, но без злости. А у Сергея после этих слов похолодела диафрагма. Лицо его посерело. Он опустил голову, не зная, что сказать.
- Эй, москвич! Тебя как звать-то? – спросил солдат.
- Сергей…
- А меня Олег.
- Очень приятно, - Сергей протянул ему руку. Олег неуверенно пожал ее. Тут из траншеи послышался оклик на осетинском языке. Олег отдернул руку, как от горячей сковородки.
- А ты сам-то как там оказался?! – спросил он с вызовом. – И как ты там выжил?
- За женой поехал. Она выехать не смогла, так как въезд закрыли. Вот я за ней и поехал. А вернуться не успели. Вот, посмотри…
  Сергей вытащил старый российский паспорт, показал ему. Олег недоверчиво взял потрепанную темно-красную книжечку, пролистал ее.
- Москва… Открытое шоссе… - читал он. – Нет, не знаю. В Москве, конечно, бывал, но у вас на районе… Повезло тебе, кстати. И дети есть?
- Есть. Двое.
- Ну ты молоток! – в голосе Олега послышались одобрительные нотки. – А русский язык-то они знают.
- А как же!
- А назвал как?
- Сын – Ярослав, дочка – Нана.
- Ярослав?! И как местные дети его не обижают?!
- Да он у меня сам кого хочешь обидит! – засмеялся Сергей.
  Тут к Олегу подошел высокий бородатый мужик с желто-красно-белым шевроном и что-то недовольно прошептал ему. Олег изменился в лице, заторопился уходить:
- Ладно, пора мне. Бывай, Москва! – Он махнул рукой, и, обернувшись, быстро зашагал к траншее. Бородатый осетин бросил на Сергея ненавидящий взгляд и прокаркал:
- Покиньте территорию! Вас еще не пропустили!
  Сергей, достав курево, разочарованно поплелся к своему «Уралу». Уходя, он обернулся. Олег, надевая каску, исчез под навесом траншеи. Еще раз их взгляды пересеклись. И все…
Аккурат в этот момент из домика вышли капитан Скакодуб и Сенцов. Судя по их смеху, они вполне нашли общий язык. Скакодуб, смеясь, приговаривал: «Ну ты, батя, молодчик! Ну ты даешь!». Юрий Николаевич лишь довольно улыбался, поглаживая пышные седые усы.
- Короче так, господа грузины! – изрек Скакодуб. – Не вижу препятствий вас задерживать, только сначала мы должны осмотреть ваш груз. Чтобы все было, как по документам.
- Нужно, так осматривай, капитан, - сказал Сенцов. Капитан жестом подозвал нескольких бойцов. Грузины открывали борта машин для проверки.
  Пока «таможенники» залезали в кузов первого «Урала», Юрий Николаевич подозвал Сергея. Когда Сергей подошел, старый десантник сразу же вывалил ему убийственную правду:
- Короче так, Серега… Дело - табак. Москвы нет, Питера нет, все крупные города России уничтожены. Я так понял. Президент, правительство, Генеральный штаб, единая армия, даже элементарная администрация на уровне краев и областей – всего этого больше нет.
  Сергей стоял, покачиваясь, как фарфоровый болванчик. Собственно, он уже был к этому готов. А безжалостный Сенцов продолжал:
- Все, что осталось от России, - это остатки армейских частей, которые уже давно подчиняются местечковым князьям, да островки населения, не сгоревшего и не замершего, не вымершего от голода и радиации, не спившегося и не наложившего на себя руки. Впрочем, такая же ситуация по всему миру. Здесь, в Осетии находится то, что осталось от 58-й армии и некоторых других подразделений. Одно могу сказать, - перед тем как уйти в небытие, Россия-матушка пустила кровь гадам знатно. Трупы америкосов и других натовцев валялись тут штабелями. Так капитан сказал.
  Сергей некоторое время переваривал информацию, а Сенцов по-отечески хлопнул его по плечу и тут же направился наводить порядок к одному из «Уралов»:
- Эй, народ, аккуратнее! Не дрова ворочаете! Товар денег стоит!
  Осетины только огрызались, но катить бочку на харизматичного русского старика-десантника никто не осмеливался. На досмотр машин ушел почти час. К концу все уже были на нервах, осетины и русские кляли грузинские ящики, бочки и мясные туши на чем свет стоит. Под конец сопровождающий грузин чуть не сцепился с осетином-проверяющим, но их вовремя растащили. Закончив свою работу, солдаты-порубежники, переведя дух, с надеждой глядели на Скакодуба. Весь их вид как бы вопрошал: «И что, они просто так поедут?!»
- Ну вроде все в порядке, господа грузины… и русские, - прошелся капитан вдоль машин. – Вот только эта бутыль… и вон тот ящичек со свиной колбасой в документах не значатся.
- Ну, а если какой-то товар не задекларирован, его следует оставить на таможне?! Правильно, Коля?! – хитро прищурился Сенцов.
- Правильно мыслишь, Николаич! – улыбнулся Скакодуб. В тот же миг вышеуказанные деликатесы уже переносились в караулку. – Ладно, можете ехать.   
- Вот и ладушки! – Юрий Николаевич обернулся к своим орлам и гаркнул во все горло:
- По машинам!
- Да, вот еще что, - остановил его Скакодуб. – Мы вас конечно, пропускаем. Договор, и все такое… Но как к вам отнесется мирное население в Цхинвале, - я не знаю. На хлеб-соль уж точно не рассчитывайте. Ну, ты, Николаич, сам понимаешь…
- Ладно, разберемся.
  Сергей увидел, как недовольный офицер-осетин что-то выговаривал капитану. Тот, правда, скривился, как от зубной боли и отмахнулся. Действительно, в случае чего куда грузины денутся? Дальше Цхинвальского базара не уедут. А слишком уж свирепствовать тоже не стоит. Ведь сегодня к грузинам ушел такой же осетинский караван, и неизвестно, как к ним там отнесутся в случае чего.
  Спустя минуту Сергей уже сидел в кабине, а трудяга Фэн уже дергал ручку передачи. Колонна зафырчала, обдала заставу серым дымом и двинулась вперед. Следующая остановка – Цхинвал.
  До столицы Южной Осетии осталось не более пятнадцати минут езды. Машины шли по той же разбитой дороге. Но сквозь ветви сосен, лиственниц и дубов, в зарослях кустарников все чаще попадались черные от огня корпуса военной техники. И, чем ближе караван подходил к Цхинвалу, тем больше разбитой и сожженной техники попадалось по дороге. Танки, джипы, боевые машины пехоты, бронетранспортеры, изувеченные корпуса вертолетов, американского, немецкого, английского, российского производства. Земля все чаще была изрыта ямами и выбоинами, усеяна железом. В траве можно было различить засыпанные песком и землей ржавые гильзы. Кое-где попадались посеревшие от времени черепа и кости в лоскутах военной формы. Теперь все чаще машинам приходилось петлять, чтобы не влететь в большие воронки. Ветру и воде еще предстояло трудиться не один десяток лет, чтобы полностью залечить следы боев.
  Вскоре на горизонте сквозь редкую зелень деревьев показались желто-бурые пятна строений. У дороги на покосившейся стальной опоре красовался поблекший изодранный щит с изображением российского и осетинского флагов и улыбающиеся, счастливые лица детей на их фоне. Только там, где у нарисованных детей должны быть глаза, виднелись дыры от пуль. Такие же дыры, словно оспины, испещрили лица и макушки.

  Сергей до войны видел Цхинвал лишь на экране телевизора, во время передач про «августовскую» войну. Он помнил, что еще в 2008 году город был изрядно поврежден, и требовал значительных средств на восстановление. Но действительное положение вещей поразило его.
  Города практически не было. Только руины, фрагменты стен, завалы кучи щебня и камней, переломанные ржавые сухожилия арматуры. И среди руин – разбитая военная техника. Руины, развалины, камни, собранные из обломков ветхие хибары - все это тянулось до серых гор, которые полукругом обступали город.  Картина Сталинграда сорок второго года меркла перед нынешним Цхинвалом.
  Однако даже в этом Цхинвале била ключом жизнь. К целым еще стенам примыкали палатки, стены из картона, фанеры, досок, металлических листов. Торчали трубы самодельных печек из ржавых автобусов без колес, из железнодорожного вагона, притащенного сюда, наверное, сразу после Войны. На улице находились люди, одетые в тряпье и рваную камуфляжную форму, беседовавшие, курящие, бредущие по своим делам. Оборванные тощие чумазые дети лазали по сгоревшим корпусам танков и самоходок. Иногда по улице проходили патрульные солдаты с автоматами. По сравнению с оборванными, измученными осетинами, жизнь в Гоми казалась шикарной.
  Где-то горели костры прямо на улицах, под брезентовыми навесами. Там готовили пищу, кипятили воду, сжигали покойников. Тихие разговоры, женский плач, детский задорный смех, - все это отражалось эхом от изуродованных, поклеванных пулями стен.
И вот, когда вдоль разбитых домов грохотали грузинские машины, лица людей менялись. Сергей видел, как люди прекращали свои дела и всматривались в грузинскую технику. Люди умолкали, замирали.
  Такой лютой, прожигающей ненависти Сергей еще ни разу не чувствовал. Это была не животная злость мутантов, не ярость хищников. Это была молчаливая, разумная, осуждающая ненависть живых и мертвых. Если бы сейчас кто-то кинул боевой клич, то все, и женщины, и дети, и мужчины кинулись бы на них, чтобы стрелять, резать, выдирать ногтями глаза, царапать в бессильной злобе броню. Люди изредка перешептывались между собой, кто-то шептал заклинание, глядя прямо перед собой.
  Примерный Фэн смотрел только на дорогу. А Сергей был обречен видеть. Он видел, как у разваленной церкви стояла женщина с ребенком на руках, у которого не было ни рук, ни ног. Он видел, как старая женщина с чудовищным кожным наростом на левом глазу, швырнула камень в грузинский танк, выкрикивая проклятия на осетинском и грузинском языках вперемешку:
- Чтобы ваши жены родили уродов! Чтобы ваших детей жрали черви! Чтобы вас похоронили заживо в выгребной яме..!
  Это будто бы послужило сигналом. Десятки голосов взорвались в едином порыве, взывая все кары небесные на головы грузин. Полетели камни. Один из них ударился в капот «Урала», в котором ехал Сергей. Фэн лишь отдернулся от ветрового стекла:
- Да что же вы делаете?! Ведь так и гранату можно бросить!
  Наконец, машины достигли моста через реку. Сергей заметил, что вдоль набережной и у моста стояли вооруженные люди в камуфляже с автоматами и винтовками наперевес. На рукавах у них выделялись широкие белые повязки с черной буквой «Р». Грузинские машины они пропустили, а затем сомкнулись, отсекая толпу от источника ненависти криками и выстрелами в воздух.
  За мостом грузовики уткнулись в длиннющую очередь машин, автобусов, повозок, бронетранспортеров. Очередь протянулась, подобно огромной змее, на добрых два километра и заканчивалась на огромной площади, где и раскинулся огромный базар. Здесь им предстоит пробыть полторы-две недели.
  Здесь, за мостом текла совсем другая жизнь. Вокруг машин расхаживали важные торговцы и солдаты. Многие расположились прямо на дороге, ели, играли в карты, шахматы, нарды, разговаривали, выпивали, закусывали, курили анашу. Здесь слышалась разноязыкая речь, смех, горячие споры. Издалека доносилось конское ржание, блеяние овец, коровье мычание и изредка – одиночные выстрелы.
  Сергей выскочил из машины и наткнулся на Мамуку, который тащил к своей машине канистру с водой.
- Слушай, Мамука. За что они нас так ненавидят?! – спросил Сергей.
- За то, что мы на их «независимость» посягали! Не люди, а звери! – зло выпалил Мамука. – А сами просили прийти порядок навести. За то, что мы хотели страну объединить.
- Только за это?
Мамука ничего не ответил, только выругался и пошел дальше.
А Сергей свернул новую «козью ножку» и еще раз помянул всуе полковника Ричардса.