Да что ты говоришь?!

Пересечение улиц Тимирязева и Мира в Алматы всегда было для водителей фатальным местом, а для инспекторов ГАИ, а позже дорожной полиции – «козырным». Все упиралось в то, что, следуя по главной дороге в восточном направлении, поворачивать с Тимирязева на Мира долгое время можно было исключительно по крайнему левому ряду.
Все те, кто не желал ждать очереди в медленно продвигающемся потоке, сворачивая «вторым рядом», неминуемо попадали под жезл инспектора. Тем, кто признавался в нарушении правил, а машина их была подемократичнее «процедура» обходилась в половину таксы. Тем, кто начинал перечить и «рисоваться» ничего не значащими «корками» приходилось рано или поздно «шуршать капустой».
Но, в начале 2009 года этот перекресток с главной – улицей Тимирязева, избавился от нелепого баланса, когда только одна полоса главной была легальной, а вторая (и притом правая) была вне закона в трактовке гаишников, а потом и дорожных полицейских. Но, наверное, им было виднее, как обезопасить движение.
Так было, несмотря на то, что поворот налево защищался на всем его протяжении двойной сплошной и фронтальным знаком «Уступите дорогу» в противоположном направлении движения. Т.е. поворот налево с Мира на Тимирязева был не возможен из-за двойной сплошной, а если ты собираешься выехать на этот перекресток с восточной стороны, то видишь, перед собой, знак уступите дорогу и знак направления движения – «движение только направо».
Следовательно, ты не можешь выехать на перекресток, не пропустив тех, кто движется по главной, по какой бы полосе они не ехали. Несмотря на это, главной в данном случае долгое время была  только полоса, прилегающая к двойной сплошной - левая.
Итак, правая часть главной становилась критическим местом – не существующим легально - находящимся вне закона.
Вероятно, к 2009 году кто-то понял суть конфликта, проезжая по этому месту «перекрестного огня» и решился на противостояние с дорожной полицией в части отстаивания своего понимания (и признаться такое было бы справедливым) в судебной инстанции. Перекресток подкорректировали синим знаком, который повесили очень хитро.
Антропогенный ландшафт этого места создает низкую видимость нового знака и основная масса водителей, катающаяся по этому маршруту долгие годы, все продолжает выстраиваться в полукилометровые очереди, чтобы повернуть налево. Заметно и то, что, поворачивая, водители сбрасывают скорость не только потому, что перед поворотом пешеходный переход, но и из-за того, что рефлекторно ожидают увидеть за поворотом дорожного полицейского. А они как раз там все еще «пасутся», проверяя «павловские истины».
Казалось бы, павловские рефлексы должны быть изжиты. Ан нет. Ничего особенно не поменялось с учетом возросшей находчивости гаишников в усложняющихся правилах игры «Кто-Кого?».
В Алматы к общим поведенческим и типажным стереотипам гаишников всего постсоветского пространства можно добавить еще и этно-культурные, придающие истинно алматинский неповторимый оттенок.
В Алматы, по казахстанским меркам есть большое по численности и по степени маргинализированности население, управлять которым легче, пользуясь методами собственного толкования закона. До недавнего времени даже «неалгоритмизированная» знаковая система на каком-нибудь перекрестке или «заветной» дороге при большом потоке населения должна была бы приносить значительную прибыль находчивым инспекторам.
Это длилось до тех пор, пока не стала складываться устойчивая тенденция зарождения в Алматы информационного общества. Водители поделились на тех, кто может себя отстоять, пользуясь алматинским пиджином или общеказастанским койне и тех, кто удручены действительностью и не в состоянии не только отстаивать свое мнение, но и понять свою правоту. Очевидно, что первые живут, по меньшей мере, в постиндустриальной эпохе, а вторые в индустриальной и аграрной.
Даже если гаишники и называют Алматы городом «корочек», то баланс по численности отнюдь не в их («корочек») пользу. А, следовательно, дорожным полицейским грех жаловаться. Тех, кто без «подпоры» и кого убедить в нарушении правил дорожного движения весьма и весьма много. В этом значительную роль играет тот факт, что Алматы стал не просто городом, и не просто южной столицей (бывшей столицей Казахстана), он как-то сам собой приобрел статус агломерации, о которой громогласно заявляют со страниц газет знаковые персоны.
Тем не менее, природа складывающихся агломерационных отношений не всем  до конца понятна. Агломерация это не только система транспортных коммуникаций и глобальный транзитный потенциал на стыке многих страновых, блочных, глобальных и региональных интересов. Это – во-первых формирующаяся антропогенная среда со своими закономерностями и особенностями, замешенными на локальной ментализации и мультэтничности.
При растущей агломерационной тенденции в Алматы съезжается огромное количество машин не только с ближайших сел, но и со всех населенных пунктов Алматинской области, сопредельных областей и стран. Жить стало выгодно не только в административных рамках города, но и в прилегающих к его границам в радиусе 150 км населенных пунктах, расположенных на территории Казахстана. Такая зона способна теперь кормиться, и самовоспроизводится за счет экономических «завихрений», основание которым зародилось еще в середине прошлого века в Алма-Ате.
В условиях большого экономического «винегрета» зарабатывать на толковании правил дорожного движения в Алматы достаточно не сложно, несмотря даже на некоторые появившиеся новые трудовые издержки. Если объем трафика увеличился, то за этим последовало то, что система светофоров перестала справляться с всевозрастающей нагрузкой.
Исходя из этого, появилась потребность тотального привлечения дорожных полицейских к регулированию дорожного движения, когда поток автомобилей увеличивается в пиковые часы. Несмотря на это, инспекторы особо не тужат.
Даже если учесть, что пользоваться спецсредствами (б/д по машинам, радарами и «попкиными» жилетами)  не всегда удается в интерактивном режиме, «дорполы» (производное от «дорожная полиция») умудряются держать в руке люминисцентный фалоимитационный жезл.
Им тоже хочется: есть, пить и, веселясь материться. А на это, надо постараться убедить своих оппонентов, что они нарушили ПДД.
Недавно совершенно случайно мне довелось наблюдать короткую, почти мгновенную драму - сюжет, свидетельствующий о том, какие эмоциональные отношения строятся между водителями и теми, кто их «ловит».
Пренебрегая «павловским» страхом перед рефлекторной группировкой при повороте налево - с Тимирязева на Мира, мне удалось запечатлеть две фразы и контекст, выхваченный мной из диалога водителя и инспектора.
Первый был отформатированным жизнью тружеником серого рынка, представляющего возможность, то тут, то там, ухватить свой лоскуток теньгово-бумажной аппликации. По этому водителю, который рад случайному «калыму», было видно, что с полицейским он обречен заискивать всегда и везде. Т.к. к его колымаге, как впрочем, и к любой другой, а также стилю вождения при желании придраться можно до бесконечности.
Вместе с тем, водитель был какой-то иной национальности, - отличной от тех двух, что в Казахстане чаще всего фигурируют. Следует признать, что вопрос единой гражданской нации в Казахстане пока не решен. И, место для подавленной робости одних и «МЫРЗАпакостности» других еще имеется.
Поэтому, своим BIOS-инстинктами бедолага-водитель чувствовал, что расслабить свое Windows-сознание и функциональность нет возможности. К тому же он осознавал, что спорить с представителем-толкователем закона не целесообразно, и шел по пути наименьшего сопротивления.
В общем, по его заискивающей мимике и пластике тела было очевидно, что «прогибаться» при глупом оправдании ему дешевле обойдется, чем создавать невозмутимую гримасу и колючий взгляд. «Я…, да, там же никого не было, никто не ехал», - конструировал он идиотскую улыбчивую гримасу.
Водитель, вероятно, не заметил инспектора затаившегося за машинами, припаркованными напротив «Анкары», и повернул, пренебрегая знаком «Уступите дорогу». Наверное, по гаишной логике, ему следовало бы подъехать к перекрестку и стоять с полминуты, демонстрируя всем и гайцу в частности, что он прилежный соблюдатель всех правил дордвижения.
«Бедолага», - пронеслось у меня в голове, при калькуляции последующих возможных реакций инспектора. Тут же я проанализировал за доли секунды то, что можно было бы сделать, если бы водитель стоял бы на своем и перешел бы в наступление на дорожного полицейского. Можно было бы сказать: «Дорогой, обоснуй причину остановки?!». Конечно, после этого надо знать еще несколько магических вопросов и фраз, которые выбивают у гаишников из под ног опору.
Но в глазах «пойманного» водителя таких намерений и не бывало. А ведь такая накапливаемая затаенная обида, заретушированная идиотской улыбающейся застенчивостью страшнее всего, когда она выпускается в виде злобы в толпе. И держать в напряжении носителей такой, казалось бы, мизерной обиды, которая дозревает на каждом перекрестке недозволительно.
За мгновение поворота на скорости 20-25 км/ч достаточно было времени, чтобы не только заметить унизительное заискивание водителя, но и «алюминиевую проволоку» взгляда дорожного полицейского, - одного из тех, которые питаются регулярно в дешевых «узбечках» где-нибудь в «Горном». И, от них прет специфично маслом, которое при переваривании их желудками лагмана или плова с ладжаном, дает ни чем не перебиваемый столовский с восточными этническими оттенками фан. А губы таких гайцов, блестящие и оранжево-красные от острот кухни всегда кажутся надутыми, потому, что их еще зудит ладжан, попавший во время обеда на слизистую.
Водитель не только идиотски заискивающе лыбился, но и сутулился, чтобы не вызвать вдруг какого-нибудь намека на гордое противостояние или вызывающую иронию полицейскому. А тот в свою очередь возвышается как мешок с рисом над миской с размоченной посевной кукурузой.
Водитель лепетал, глаза его бегали, а гаишник как оператор по аудио-видео мониторингу следил за логикой водительского оправдательного повествования, молча, держа права и техпаспорт бедолаги. Так смотрит честолюбивый тщеславный редактор на материалы работников журналистского цеха, выискивая любую зацепку, чтобы показать свое статусное превосходство.
И тут, единственной ошибкой водителя стало то, что он, вроде бы держа динамичный ритм своего оправдания, в итоге все, заикаясь от момента, высказал. И остановился на какую-то секунду. Здесь в мгновение ока «алюминиевая проволока» взгляда полицейского изогнулась в сторону водителя и, он спросил его, риторически удивляясь изложенному контексту: «Да что ты говоришь?!..». Вопрос пробился сквозь водителя, как будто бы бедолаги как материальной сущности и не было тут рядом.
Это походило на то, как, участвуя в состязании, человек рассказывает небылицу повелителю, а тот, мимически невозмутимо в свои уста вкладывает сарказм, соучаствует, тараща глаза, поднимая брови, сворачивая губы трубкой и покачивая головой…