Радио поет твое имя

Алекс так давно не включал свое радио на кухне, что оно совсем запылилось и проржавело. Единственное, что ловилось более-менее прилично, это БиБиСи1 и БиБиСи2, но на одно утро этого было достаточно. По крайне мере Алекс надеялся, что это только на одно утро. Он так привык, что его соседи через стенку по утрам и вечерами включали музыку на полную громкость, что своим музыкальным центром довольно давно не пользовался. В общем-то, ему хватало плеера.

Пока по радио в какой-то утренней передаче диджеи спорили о влиянии инди-попа на инди-непоп, брит-поп, брит-не-инди и прожаренность бекона в дешевых забегаловках, Алекс варил себе кофе и делал тосты с апельсиновым джемом.

Наконец ведущие прервали разговор, чтобы поставить Хэппи Мандейз, а Алекс присел за свой крошечный кухонный стол и уткнулся носом в свою первую утреннюю чашку кофе. Вся кухня была залита оранжевым густым светом, колючие лучи выглядывали из-за плиточно-прямоугольных силуэтов многоквартирных домов за окном. Алекс терпеть не мог такое теплое, расплавляющее сопротивление солнце по утрам, когда ему надо было идти на работу. Честное слово, было бы гораздо приятнее пробираться по еще темным, холодным, зимним улицам. Такое солнце было создано для воскресного полудня и какой-нибудь сладкой романтической дряни. Причем, несмотря ни на что, приятной романтический дряни.

Позавтракав, Алекс свалил посуду в раковину, поставил джем в холодильник, перед этим не отказывая себе в удовольствии последний раз макнуть в него палец и слизать горьковато-сладкое желеобразное варенье. Надо будет выпросить у матери Боба еще пару баночек.

Когда Хэппи Мандейз по радио сменились очередным разговором ни о чем, Алекс подумал, что уже успел заскучать по соседу и его пластинкам.

***

Вечером Алекс направился в Тринадцатую Ноту, где периодически подрабатывал звукорежиссером и сессионщиком у местных групп. Внутри его встретил Джеки, рок-звезда местного разлива с классической внешностью ботаника-задрота и, по совместительству, один из лучших друзей Алекса.

- Скоро Элеанор выступает, - Джеки положил руку Алексу на плечо и, видимо, попытался заговорщицки подмигнуть. Гримаса вышла довольно пугающая.

- Ты что, думаешь, что я сюда случайно забрел, когда у меня завтра у первокурсников на первой паре контрольная по Байрону? - Капранос скептически покосился на приятеля, а Джеки виновато улыбнулся.

Мимо них проковылял, кажется, уже изрядно подпитый Пол Томпсон, проорал «Здорово, мужики!» и споткнулся о динамик. Алекс закатил глаза и стал высматривать у бара Элеанор или ее брата. Метт, действительно, оказался там, но Алекс не успел подойти и спросить у него, где его сестра —  Элеанор показалась из маленькой угловой служебной дверки. Капранос тут же направился к ней.

- Хей, Эл.

Она улыбнулась, несколько нервно:

- Хей, Алекс.

Честно говоря, история их знакомства и отношений похожа на дешевый анекдот. У Эл и Мэтта была своя группа, The Fiery Furnaces, довольно широко известная в Глазго и вообще по Шотландии. Они выпустили уже два студийных альбома на небольшом независимом лейбле и всячески музыкально процветали. Алекс познакомился с ними несколько лет назад, когда только начал помогать техникам в Ноте. Боб, очередной приятель Алекса, обладавший недюжинным психологическим чутьем, после нескольких упоминаний об Элеанор сразу же обозвал Капраноса группи и сказал, что постоянным присутствием на концертах TFF, пусть даже в первом ряду, «такую бабу, как Фридбергер» не проймешь. Нужно действовать деликатно, но настойчиво. Алекс, несколько заторможенный в своем сексуальном апогее, понял все превратно и сделал все по-своему. Поэтому первое время Элеанор считала его странноватым типом, если не идиотом-сталкером. Алекс, приняв несколько ее флиртующих жестов и многозначительных улыбок, за закрепление начальной стадии отношений отгонял от нее журналистов и фанатов. Сама Элеанор, кажется, не считала, что между ними что-то происходит и старалась аккуратно прятаться от Алекса и его назойливости где-нибудь на сцене, в шторах. Благо его настойчивость все-таки победила, ну а дальше, как водится, романтик в Алексе развернулся на полную катушку.

- Как дела? Как прошел саундчек? - Алекс приобнял Эл за талию и повел к бару.

Она, почему-то, не расслабилась, только резко передернула плечами и, вместо того, чтобы позволить Алексу отвезти ее к бару, повернула обратно к двери с надписью «Только для персонала»:

- Отлично. Спасибо тебе, что пришел. Приходи в гримерку после концерта, мы сейчас уже начнем.

Алекс, глядя на ее удаляющуюся спину, снова почувствовал себя убогим сталкером-неумехой. Полумрак клуба и ее струящееся черное платье навевали атмосферу декадентского уныния. Алекс повернулся к сцене, из толпы ему улыбались две пьяные, перекошенные, чокнутые рожи — Пола и Джеки — и показывали большие пальцы, вероятно, неверно истолковав произошедший только что разговор. Алекс только закатил глаза в ответ.

***

Из-за стенки потягивались и разрастались звуки песен с сольника Лу Рида. Если быть точнее, то милейшая Ride Into The Sun, как нельзя лучше подходившая для очередного солнечного рабочего утра. Алекс, пританцовывая в такт, постучал ложкой по батарее (без каких-ибо намерений переговариваться азбукой морзе) и помешал в ковшике овсянку. Первую утреннюю кружку кофе он выпил под Satellite Of Love и подивился, как такая жуткая привычка соседей (соседа? соседки?), а именно: слушать музыку на всю громкость с утра пораньше — может так поднимать ему настроение.

История соседей у Алекса тоже была довольно знаменательной. Когда он только-только вселился в эту квартирку 4 года назад, рядом жила бабуля-клише — кошки, джин в фляжке, звуки телевизора по ночам. Поскольку стены были довольно тонкие, то пытаться выспаться в темное время суток тогда было бесполезно, поэтому Алекс устроился барменом в дешевый ночной клуб. Потом бабулька умерла, оставила квартиру своему нерадивому внуку, который переехал туда со своей девушкой. Парень — классический шотландский упырь, девушка — темноволосая, симпатичная, чрезвычайно вульгарная, обязательно строившая Алексу глазки при любом удобном случае, но милая, очень милая. Бар, в котором работал Алекс, в это же время переделали в гей клуб. Через пару недель рабского, нещадно эксплуатируемого труда при новом начальстве Алекс оттуда благополучно уволился и устроился работать в редакцию  шотландской газеты The Daily Records, отделения в Глазго. Грубо говоря — мальчиком на побегушках. В свои-то 27. Высыпаться в то время ему удавалось в зависимости от романтического настроя парочки за стеной. Они либо ругались на высоких тонах и с использованием таких разнообразных ругательных форм, что Алекс какое-то время подумывал завести себе небольшой словарик и записывать туда их словотворчество. Либо шумно, пошло и со смаком занимались сексом, скрипя кроватью и выкрикивая непристойности вперемешку с такими стонами, что Алекс несколько раз чуть было не вызвал скорую.

В итоге они все же разругались совсем и то ли продали, то ли стали сдавать квартиру. Несколько месяцев, пока они искали покупателя, за стеной было тихо и Алекс наслаждался своим облупившимся потолком, полунаркотическим сном и блаженным одиночеством на весь этаж.

А потом появился некто новый. Некто с неплохой коллекцией пластинок — от классики до поп-музыки.

Алекс вышел из дома под «Beginning To See Light» с дебютника Velvet Underground через стенку, тройным разворотом у лифта и приятным ритмом во всем теле.

***

- Алекс, иногда мне кажется, что ты все еще не вырос.

Алекс задохнулся возмущением, но предпочел молчать. В ссорах с Элеанор лучше всего было не соглашаться, но и не перечить, просто выслушать все ее претензии, а потом отвезти ее расслабиться в паб. В этот раз, однако, тема была слишком животрепещущей.

- Я не понимаю почему, честно говоря. Если бы ты назвала меня консервативным, то да, но причем тут инфантильность. Я хочу нормальных отношений, и мне казалось, что и ты тоже, а они не предусматривают гарем со стороны кого-то из нас.

Элеанор выдохнула и пожевала нижнюю губу:

- Я, конечно, тебя понимаю, но Алекс... Как же тебе объяснить.

- Я не хочу тебя ни с кем делить, все так просто, - в тоне Капраноса чувствовалась какая-то побежденность.

- Алекс. Я не хотела ставить этот вопрос грубо, но мне придется. Либо так, либо никак.

После этой реплики Алекс, конечно психанул, хлопнул всеми возможными дверями и поехал к себе, уставший, пустой и не желавший ни о чем сейчас думать, только зарыться дома в одеяло и проспать парочку декад назад по времени.

Планам Алекса не удалось сбыться в полной мере. Сосед (по выбору записей Алекс решил, что это все же был мужчина) включил тихий ненавязчивый джаз, и Алекс провалялся всю ночь в кровати в обнимку с бутылкой кисловатого мерло, с блюзовым сном на ресницах и ощущением струн на кончиках пальцев.

***

Однажды утром Алекса разбудили звуки песен The Magnetic Fields, выборка из 69 Love Songs, до дрожи и до сумасшедшей улыбки чудесные. Алекс почти вскочил с кровати и посмотрел на акустичку, стоявшую в углу, подошел к ней, погладил струны и вздохнул.

Пока от соседа доносилось «Epitaph For My Heart» Алекс варил кофе и думал о том, что надо бы попросить у этого чертового меломана пару дисков.

После перерыва на Принца со стороны соседа и тарелки хлопьев со стороны Алекса, через стенные поры снова стали просачиваться Magnetic Fields, а Алекс вышел на балкон покурить. Обманчиво-яркое весеннее солнце слепило, заставляя зрачки сужаться в точки, но воздух обволакивал холодом — Алекс поежился и оперся на перила. Как-то неосознанно он стал подпевать «I think I need a new heeeaaart, I think I need a new heeeaaart just for you», доставая из пачки сигарету и прикуривая. И только потянувшись и уже не тихо мурлыкая под нос, а в полноценные полголоса пропев строчку «And I say let's run away when I just mean stay the night»,  заметил, что с соседнего балкона на него смотрит темноволосый парень в красной футболке в облипочку, ростом сантиметров на 5-10 ниже самого Алекса и скулами, характерными для актеров черно-белых фильмов эры Алена Делона. Как только он увидел, что Алекс заметил его, то помахал рукой и ойкнул. Алекс несколько смутился, но тоже помахал в ответ. Почему-то все стандартные способы знакомства тут же благополучно покинули его голову, так что он просто затянулся от сигареты, глядя вниз на пустой двор, холодные тени от растительности и двери подъездов. Любопытство, однако, взяло свое, и Алекс скосил взгляд на соседа, чей балкон находился всего в полуметре от балкона Капраноса. К некоторому удивлению и даже смущению последнего, парень смотрел на него и улыбался, аккуратно держа между пальцев свою сигарету. Кажется, этот взгляд послужил для него сигналом начать разговор самому:

- Oi. Привет.

- Привет. Любишь Magnetic Fields?, - Алекс улыбнулся, несколько нервно прикусывая нижнюю губу и стряхнул вниз пепел.

- Дааа... Я много чего люблю, - его улыбка была лучистой и заспанной.

- Да, я заметил, - хохотнул Алекс.

- О черт. Надеюсь, музыка тебе не очень мешает? Если что, ты просто скажи, а то я не знаю...

- Да нет, все в порядке, - Алекс махнул рукой и улыбнулся слегка нахмурившемуся выражению лица собеседника. - Мне нравится твоя подборка. Кстати, я Алекс.

- Спасибо! - сосед необычайно просветлел от такого скупого комплимента и  перегнулся через перила своего балкона, протягивая Алексу руку. - А я Ник.

- Приятно познакомиться, Ник, - Алекс пожал протянутую руку и заметил, что у Ника были синие и чертовски опасные глаза.

***

Алекс всегда мечтал о своей группе, музыкальной группе. Он неплохо играл на гитаре и даже басу, подбирал мелодии, звучавшие в его голове, и писал к ним тексты, иногда полностью Битлз-стайл, иногда незаурядные, иногда совсем непонятные. К сожалению, ему не везло. Какое-то время он поигрывал в Амфетаминах, группе Джеки или группах Пола, но ни к чему это так и не привело.

Почему-то он надеялся, что они с Элеанор могли бы создать что-нибудь вместе, но она не хотела ни начинать что-то новое, ни пускать Алекса в их небольшой, уже сформировавшийся мир TFF. Не то, чтобы он очень на это надеялся, но было как-то... обидно. Она всегда извинялась и легко целовала его в губы, как бы прося его понять ее. Алекс, конечно, не понимал, но поделать ничего не мог.

В то время, когда он усиленно пробивался в Тринадцатой Ноте, играл, занимался техникой и прочим, он как раз работал в редакции. Конечно, ночная жизнь утомляла его, и в итоге днем он ходил сонным полутрупом, на ватных ногах, с красными глазами и заражал всех вокруг своей зевотой. Его, конечно, уволили, и тогда Боб сказал, что в их университете не хватает преподавателей по английской литературе. Тут-то Алекс достал из нижнего ящика комода свой диплом. Так и получилось, что пришлось ограничивать свою творческую активность, вместо этого пытаясь зарабатывать на жизнь и ренту.

Самым забавным было то, что он никак не мог понять, что больше нравилось Элеанор: когда он проводил больше ночей в Ноте или его нынешняя полустабильность на грани.

После того, как они поругались на тему «моногамия vs. полигамия»,  несколько дней Алекс злился и не мог ее простить, но потом сдался. Если уж она ставила ультиматум, то проще было просто его принять.

Их отношения развивались по нелинейной, но довольно предсказуемой траектории. Сначала она не понимала, чего он от нее хочет. Алекс долго добивался того, чтобы она сдалась и назвала то, что по медленным законам химии чувств происходило между ними отношениями. Когда она отдалась этому чувству окончательно, они были по-настоящему счастливы. Оба, будучи довольно закрытыми личностями с различными комплексами, ментальными тараканами и аллергиями и астмой со стороны Алекса, выражали свое счастье по-своему, но все же оно было настоящим и только их. А потом редкие ссоры перешли в регулярные и после — в доминирующие. Алекс отчаянно хотел вернуться назад, почувствовать снова, ощутить единственную правильность своих решений. Хотя, с другой стороны, что бы это ему дало? Очередное яркое подтверждение его несостоятельности везде, где только можно?

- Мы с тобой стали редко видеться... - Алекс взял Элеанор за руку и поцеловал ее ладонь.

- Я тоже по тебе скучаю, - Эл улыбнулась, мягко и трепетно, Алекс любил, когда она улыбалась именно так.

- Я бы хотел, чтобы... - Алекс замолчал, пытаясь выделить из мутноватых мыслей четкую ниточку слов.

- Хотел чего, Алекс? - она нежно, но немного сухо поцеловала его в щеку.

- Чтобы все у нас было так, как раньше... Когда-то давно, - Алекс вздохнул, уже зная какой будет ее реакция.

- Бога ради, не драматизируй.

- Извини, но мне как-то сложно принять, что моя девушка спит с кем-то еще кроме меня на регулярной основе.

- Тебе никто не мешает делать то же самое.

- Но, черт побери, я не хочу! Я хочу тебя, - Алекс посмотрел ей прямо в глаза, безжалостно и умоляюще одновременно, но она только мотнула головой и встала из-за столика.

- Не начинай. Я не могу, когда ты так. Я просто... Честно слово, меня это так достало, - она накинула на плечи свой черный макинтош и оставила его допивать кофе в одиночестве.

Алекс заказал себе водки.

***

Похмелье для Алекса всегда было вещью довольно непредсказуемой. Когда-то после особо бурных ночей его тошнило и шатало все последующее утро. Потом, благодаря накоплению алкоголического опыта, довольно часто Алексу везло и он просыпался лишь с небольшой ломотой в теле. Тем не менее точно предугадать результат было невозможно.

Его разбудил чертов будильник на телефоне, а через 3 минуты зазвонил еще и будильник на обычных часах. Алекс выругался про себя, вспоминая, что в полдень у него еще лекции.

Кое-как выкарабкавшись из-под одеяла, Капранос полчаса проболтался в ванной, положив голову в раковину и включив холодную воду.

Стоило на кухне забурлить кофеварке, как он осознал, что никакой завтрак в него сейчас не влезет, даже необходимый для нормального функционирования кофе, и единственное, что сейчас может принять его организм, это доза никотина. За стеной играл Orange Juice, и Алекс в очередной раз подумал, что надо бы попросить у Ника-меломана что-нибудь послушать. А, может, даже ненароком заиграть парочку дисков. Orange Juice у самого Капраноса был только на стародавних аудиокассетах с тех времен, когда они с Джэки и Гленом покупали альбомы на троих и менялись или переписывали друг другу на старой кассетной магнитоле.

Свежий холодный воздух балкона отлично прочищал голову, мысли и намерения. Сигарета медленно тлела у Алекса в пальцах — у него не было сил даже поднести ее к губам. Капли с мокрых волос текли по шее за воротник футболки и капали на плечи, оставляя мокрые следы на ткани.

- Хей, доброе утро! - справа послышался голос соседа и Алекс не глядя махнул ему рукой и зевнул.

- Доброе.

Алекс, наконец, затянулся от сигареты и нашел в себе силы посмотреть на Ника. Тот, конечно, тоже курил, слегка покачиваясь в ритм «Blue Boy», и выглядел довольно-таки бодро.

- Слушай, - все реплики давались Капраносу с какой-то пост-пьяной ленью.

Ник посмотрел на него, улыбнулся и вопросительно промычал.

- Я все хотел у тебя одолжить чего-нибудь. Послушать. Может, дашь Orange Juice?

Ник тут же просиял, его темные непричесанные волосы замялись на одну сторону, Алекс поначалу этого не заметил.

- Конечно! С удовольствием! Могу еще чего-нибудь захватить.

- Было бы здорово, - Алекс устало улыбнулся и затушил истлевшую сигарету.

- Что-нибудь определенное?

- На твой вкус.

- Сейчас. Один момент. Стой тут. Я сейчас! - последняя фраза прозвучала уже из глубины квартиры. Алекс снова зевнул, потягиваясь и остался ждать на балконе.

Музыка прекратилась и через несколько минут Ник снова оказался на балконе, на этот раз со стопкой сиди и увлеченной улыбкой на губах.

- Вот, погляди, тут еще кое-что. Я не знаю, понравится тебе или нет... Kamerakino, Embryo и... - Ник перегнулся через свои перила, а Алекс встал напротив.

- Ты мог бы зайти в гости, послушали бы вместе?

Ник оторвался от рассматривания плоских коробочек и посмотрел Алексу прямо в глаза, причем с такой интенсивностью, что Алексу показалось, будто через все его тело протянули наэлектризованную нить.

- Приглашаешь? - Ник, не дождавшись ответа Алекса, стал перелезать через перила своего балкона. Алексу вдруг стало так же страшно, как если бы он сам сейчас находится на высоте 5ого этажа без опоры под ногами, с занятыми руками, без возможности за что-то ухватиться.

- Ты что, с ума сдурел?! - Алекс кое-как потянулся к нему вперед. Полметра — это, конечно, не много, но достаточно для одного шага на пути к ужасной преждевременной смерти.

Конечно, именно в этот момент Ник оступился, два верхних диска из стопки поползли в сторону и Ник попытался схватить их той рукой, которой держался за перила, теряя равновесие. Алекс перегнулся через перила своего балкона и схватил соседа за все, до чего только мог дотянуться. В итоге Ник опирался ногами о свой балкон, обеими руками держал стопку злополучных пластинок, а Алекс сжимал его в судорожных объятиях, одной рукой вцепившись в его плечи, а второй — обнимая за талию и спину.

- Ник, мать твою, как-там-твоя-фамилия... - сдавленно выдохнул Алекс названному индивиду в волосы. 

- Маккарти! - хихикнул Ник, который, видимо, не осознавал всю серьезность ситуации. И всю высоту своего положения — в буквальном смысле.

Алекс помог ему перелезть к себе на балкон, все еще отходя от произошедшего. В глазах этого Маккарти отражался только полуодурелый адреналиновый блеск.

Алекс открыл бутылку вина.

Где-то через полтора часа они уже валялись на полу небольшой гостиной квартиры Капраноса, пили вино, курили и разговаривали, в основном о музыке, постепенно примешивая туда все сопутствующие темы.

- Так ты, значит, играл в этих группах? - спросил Алекс, пока они слушали альбом Kamerakino.

- Ага, - Ник по-заводски поднес в губам сигарету и втянул шершавый воздух. - А ты играл когда-нибудь где-то?

- Я? Ах, ну да, можно так сказать... Не слишком успешно.

Ник перевернулся на живот и стал смотреть на курящего Капраноса сверху вниз:

- На каких инструментах?

- На гитаре. И на бас-гитаре. А ты стало быть...?

- На клавишах. И на контрабасе.

- На контрабасе? Шутишь? - Алекс расплылся в ухмылке. Ник ответил смеющейся улыбкой:

- Нет! Я же консерваторию закончил, играл на фортепиано и контрабасе.

- Консерваторию!! - Алекс тут же поднялся на локтях, неверяще глядя на своего все более и более интересного соседа, и для успокоения нервов сделал глоток вина, не озаботившись бокалом.

- Ага. Когда я приехал сюда, в Глазго, у меня денег не было совсем. Не знаю, чем я думал, когда собирался... В общем, пытался давать объявления и заниматься репетиторством. Никто не хотел учиться играть на контрабасе, какого черта! - Ник засмеялся, и Алекс потушил свой бычок, зажег новую сигарету и лег обратно на спину.

- Так, значит, музыка — это твоя профессия, - Алекс не мог скрыть того, что все же завидовал ему.

- Музыка — это единственное, что я умею делать. Наверное... - Ник виновато улыбнулся и пожал плечами.

- Значит, ты подрабатываешь репетиторством?

- Нееет, я понял, что это не для меня, - Ник высунул язык, показывая, видимо, то, как его эта работа достала. - Знаешь, есть такой клуб-ресторан «Дом у дороги»? Там по вечерам играют джаз, блюз. Вот я как раз состою в том небольшом оркестре, который этим занимается. Ничего такого, просто расслабляющая музыка для тех, кто пришел отдохнуть и поужинать. Иногда играю один на рояле в холле.

- Здорово, - только и мог ответить Алекс.

- Приходи как-нибудь. Может, тебе понравится, - в Маккарти, кажется, заиграл какой-то детский энтузиазм.

- Спасибо за приглашение. Приду. Заинтригован, - Ник легко засмеялся, и Алекс на секунду забыл кто он и где находится.

- А ты чем занимаешь по жизни, кроме музыки?

Маккарти неаккуратно стряхнул пепел, попадая Алексу прямо на волосы, тут же смущенно извинился и стал смахивать его пальцами, едва касаясь кожи головы Капраноса.

Алекс чуть нахмурился и потер переносицу:

- Да вот сейчас преподаю английскую литературу в Глазсковской Школе Искусств.

Кажется, это удивило Ника гораздо больше, чем Алекса факт о консерватории.

- Ничего себе! Вау! Вау. Вау-вау-вау. Препод. Поверить не могу, - Ник уперся подбородком в кулак, немного задумчиво посмотрел на Алекса и потянулся к вину.

- Ничего особенного, честно говоря, - Алекс разрывался между смущением и усталостью.

- А ты сегодня не работаешь, занятий нет?

Алекс вдруг понял, что как-то совсем об этом позабыл. Самым забавным оказалось то, что это его мало волновало. Из-за поглощенной вместе с соседом бутылки вина голова перешла из состояния «в меня вбивают ржавые гвозди» в состояние «я плаваю по спокойным волнам безбрежности и вижу мир через рыбий глаз». Алекс потянулся и стал искать взглядом трубку от телефона.

- Да, кстати, надо позвонить на работу и взять на сегодня отгул. Подай мне телефон, вон на тумбочке за тобой, - Алекс вытянул руку и сделал пальцами характерный сигнальный хватательный жест. Ник подал ему трубку.

Несколько часов спустя, ближе к полудню, они успели прикончить еще пару бутылок вина и на них одновременно с голодом стала накатывать сонливость и ранняя усталость.

- Боже, надо взбодриться как-то. Я сейчас усну, - Алекс сел, взъерошил себе волосы и яростно потер глаза.

Ник продолжал лежать на спине, чуть повернувшись на бок и, учащенно моргая, пытался запихнуть в переполненную пепельницу свой очередной бычок.

- А у меня всегда так. Я работаю допоздна, иногда — ночами, но по какой-то дурацкой привычке всегда просыпаюсь рано. Включаю музыку, завтракаю, занимаюсь какой-то бесполезной всячиной, а потом меня снова срубает, и я ложусь спать. Сплю до вечера, просыпаюсь, что-нибудь ем и иду на работу, - закончив свой очень долгий и очень настраивающий на сон рассказ, Маккарти перевернулся на живот, сложил перед собой руки и спрятал в них лицо, блаженно вздыхая.

- Эй-эй-эй, не спать, - Алекс стал трясти его за плечи, пытаясь растормошить. - Надо включить что-нибудь такое... Давай The Smith, может?

В ответ Алексу раздалось едва разборчивое приглушенное «Что такое The Smith?». Капранос в некотором шоке уставился на собеседника и даже не знал, что ему сказать.

- Ты шутишь? Ты не знаешь, кто такие The Smith? И кто такой Морисси? - нет, правда, это абсурд. Все в Великобритании знали The Smith. Они стояли в одном ряду с килтами, бибиси, рыбой с картошкой и «типично британской кривозубой улыбкой».

- Не знаю, - Ник так и не удосужился поднять голову, поэтому Алекс едва разобрал его слова.

- Я тебе дам послушать. Но это же невероятно... Как ты можешь не знать The Smith? Все в UK на них выросли.

- Я вырос не в UK, - Ник наконец поднял голову, зевая и потирая глаза.

- Правда? А где? - Алекс подумал было встать и поискать The Smith, но глядя на беспомощно сдававшегося усталости Ника, улегся обратно по пол, стаскивая с дивана подушку и подкладывая себе под голову.

- Из Мюнхена. Ну точнее я родился в Блэкпуле, а когда мне было три года, родители переехали в Мюнхен, так что вырос я...... аааааааэээээ, - на этом месте он крайне смачно и сладко зевнул, что Алексу показалось почему-то очень милым, - в Мюнхене. Ммм.

Несколько минут Капранос не мог привести свой пьяный мозг в порядок, чтобы задать Нику очередной вопрос, а когда наконец справился с собой и бросил очередной заинтересованный взгляд на соседа, тот мерно дышал, закрыв глаза, и, наверное, спал. Его ресницы едва заметно подрагивали, отбрасывая на щеки несуществующие тени, футболка на спине задралась от постоянных верчений на полу, а вытертые темно-синие джинсы до неприличия туго обтягивали его весьма симпатичную задницу.

Алекс заставил себя не пялиться и уткнулся лицом в подушку. Воздух наполняли выдохи, манные крупинки святящейся пыли и тяжелые вибрации контрабаса.

***

Почему-то, когда через несколько дней Алекс получил смс от Элеанор с извинениями, он не почувствовал ни облегчения, ни радости. Истошно натянутая между ними нить только больше накалилась.

Боб позвал Алекса вместе выпить кофе, как всегда безукоризненно предугадывая настроение Капраноса. Голова Алекса была занята непонятными вещами — музыкой, тяжестью, Queen.

- Помнишь моего соседа, который все время музыку по утрам и вечерам включал, так что стены дребезжали? Фредди Меркьюри, Лед Цеп?

Боб сделал глоток своего сладкого-сладкого кофе со сливками и поморщился:

- Ты так говоришь, как будто я его хотя бы раз видел и вообще с ним знаком. Или будто ты с ним знаком... - Боб вопросительно посмотрел на Алекса, но тут же перевел взгляд на свою чайную ложку и стал пускать солнечных зайчиков.

- Да, я с ним познакомился. Мы нашли общий язык, так сказать. Он меня однажды разбудил твоими любимыми Magnetic Fields, веришь? Я так подскочил на кровати... Поверить не мог, - Алекс покачал головой, улыбаясь уголками губ и гладя большим пальцем кромку своей чашки.

- Ооо. Он симпатичный? - в ехидном тоне Боба каким-то невероятным образом чувствовалась заинтересованность.

Алекс приподнял одну бровь и в упор посмотрел на ангельски улыбающегося Боба:

- Что это еще за вопрос?

- Ну я же за тебя беспокоюсь. Ты как-то не слишком грустишь по поводу Эл, я погляжу, так что...

- Боб, я не гей.

- Конечно, не гей! - лицо Боба приняло выражение оскорбленной невинности. - Бисексуал.

Алекс закатил глаза и полез за сигаретами в карман, достал одну и закурил.

- Да что ты знаешь, вообще, - Боб от этой реплики Алекса, кажется, слегка надулся. - Ну то есть, извини, конечно... Да вообще, какого черта я тебя слушаю! Тебе только за 20 перевалило, тоже мне, специалист хренов...

Алекс стер с губ вяжущий остаток кофейной пены и снова затянулся от сигареты — на вкус она казалась горькой и пыльной. Боб вздохнул и потянулся, откидываясь на стуле, ловя светлыми волосами солнечные блики и мысли Капраноса. Если тебе 20 лет и ты студент арт-школы, тебе можно одновременно быть самым гетеросексуальным человеком в Глазго и отпускать гейские шуточки без какого-либо вреда своей репутации. Алекс возмущенно выдохнул и стал уныло допивать свой кофе, убеждаясь в том, что старость не радость и вообще — не за горами.

***

- Алекс! Я купил новую пластинку Belle and Sebastian! АЛЕКС! - Ник забарабанил кулаками Алексу в стенку, а потом его голос послышался из приоткрытой двери балкона.

Выйдя на свой балкон, Капранос лицезрел на соседнем — Николаса, прижимавшего к груди какой-то диск, видимо, этот самый новый альбом, и улыбавшегося от уха до уха. Синие глаза были полны такой нечеловеческой энергии, что Алекс чуть было не отшатнулся.

- Тебе тоже доброго вечера. Дай посмотреть, - Алекс протянулся через перила, взял из рук Маккарти диск, стал рассматривать буклет. - Хммм, хочу послушать.

- Тогда пойдем слушать у меня, я сам дождаться не мог, несся домой, как ошпаренный! - Ник выхватил у Алекса альбом и подал ему руку. Капранос поначалу не понял, чего он от него хочет. - Перелезай.

Алекс вопросительно поднял бровь и неверяще покачал головой:

- Ник, я не обезьяна, в отличие от тебя. Пять этажей под ногами меня несколько смущают.

- У меня есть винооо, - протянул Ник, закусывая губы и не убирая руку. - Ну давай, Алекс. Тут всего полметра.

Капранос посмотрел на протянутую ему руку и подумал, что интересно было бы взглянуть, как эти пальцы насилуют пианино. И еще он подумал, что не пошло бы все к черту, и стал перелезать на соседний балкон.

Надо сказать, что новый альбом Белль и Себс им не слишком понравился даже после бутылки вина, поэтому в итоге они сменили его на The Stooges.

Алекс, развалившись на весь диван, рассматривал квартиру Ника, насколько хватало линии его обзора. В общем-то она была до боли похожа на квартиру самого Алекса: средней беспорядочности, с дисками возле музыкального центра и на полу вокруг всей комнаты, сразу же переход в кухню, миниатюрная затертая мебель, синтезатор и красные полушки-валики. Ммм, полушки-валики Алексу определенно нравились. И синтезатор ему тоже нравился.

Ник вернулся с кухни с новой бутылкой вина и стянул Алекса с дивана на пол. Они сидели рядом, опираясь спинами о диван и касаясь друг друга плечами, пили вино из горла, подпевали Игги, пьяно гоготали и говорили о том, что надо сыграть вместе что-нибудь из Студжей, а потом написать что-то свое. Алекс подумал, что давно не чувствовал такого странного единения с самим собой, когда не нужно было задумываться о том, какие из твоих реплик правильные, что говорить можно, а что нельзя и почему нельзя. Ему не нужно было анализировать, оправдываться или делать вид. Он чувствовал себя ребенком, незамутненным моралью и мыслями об антропологии.

Из колонок стали доноситься звуки «Penetration», полувыдохи Игги и сексуальное напряжение между каждыми двумя нотами. Честное слово, как им удавалось делать такую музыку? Сбоку раздался смешок Ника, и Алекс повернул голову в его сторону.

- Боже. Я уж думал, эта гребаная песня никогда не начнется... - внезапно оказалось, что Ник совсем-совсем близко, и единственное, куда Алекс может смотреть, - это либо его опасные, порнографически синие глаза, либо его губы. И в ту секунду, когда Алекс прищурился и его взгляд непроизвольно скользнул по направлению ко рту Маккарти, Ник оказался не просто рядом, а совсем уже тут, здесь, вот так и вот и все. Ник поцеловал обветренные и вечно потрескавшиеся губы Алекса, останавливаясь разве что на пару наносекунд, пока мозг Алекса решался: дать соседу в нос или поцеловать в ответ. Алекс обхватил руками талию Маккарти и прижал его еще ближе, так что они потеряли равновесие и повалились на пол.

- Я думал, ты меня убьешь, - Ник так сильно вжал Алекса в горизонтальную поверхность под ними, что последнему показалось, что ребра его если не треснут, то точно примут форму в соответствии с линиями тела Маккарти.

Алекс зарылся пальцами в его слегка грязные мягкие волосы и заставил наклониться, чтобы поцеловать его снова.

Утром Алекса разбудил его мобильный, но не будильник, а смс. Он едва заставил себя отнять тело от лежащего рядом теплого Ника, потер глаза, попытался незаметно полусвеситься с кровати, дотягиваясь до лежащих на полу джинсов и вытаскивая из кармана телефон. Элеанор выбрала очень удачное время, чтобы напомнить о себе.

- Кто это? - Ник все-таки проснулся, но даже не поднял голову и не открыл глаз, сонно промямлив свою реплику в подушку — челка падала ему на лицо, а голое плечо подрагивало от небольшого сквозняка.

- Да это... Сообщение. От девушки.

- О... Ты... - Ник замолчал, приоткрывая глаза, и потер плечо.

- Бывшей девушки, - Алекс положил телефон на прикроватную тумбочку и медленно заполз обратно под одеяло, основательнее укрывая их обоих и касаясь губами вкусно пахнущих пылью, сексом и музыкой волос.

Серо-синее небо за окном звучало птичьим свистом и утренней субботней радиопередачей от соседей снизу.