О языке поэзии и прозы

                О языке поэзии и прозы


        Обычно мы воспринимаем язык поэзии и прозы как своего рода антиподы, можно сказать, два разных языка, каждый из которых имеет свою сферу применения, выразительные средства, стилистику и пр. Настолько ли велика эта разница, и в языке ли дело вообще? Чем отличается поэзия от прозы, только ли языком? Можно сказать, что о языке, как признаке различия прозы от поэзии, речь заходит лишь потому, что он является чаще всего тем единственным физически ощутимым фактором, на основе которого возможно выстраивать те или иные заключения, проводить параллели, выявлять различия и т.д. В самом деле, оказывается, язык это далеко не самый главный определяющий критерий. Попробуем найти иные факторы, скажем, эффект воздействия (эстетического, духовного и пр.) на читателя, на человеческую душу. И здесь первое, что бросается в глаза, это различие в восприятии поэзии и прозы, обусловленное, очевидно, разным размером и ритмом поэтического и прозаического языка. И снова мы, как будто, замкнулись на языке. Ведь и размер, и ритм от языка неотделим.

        Так ли это? А как же музыка? Ведь музыка воздействует на душу вовсе без посредства языка, а только с помощью звуков, слагающихся в определённые гармонические сочетания, мелодии, со своим ритмом и размером. Да и не только музыка. Художник линией и цветом тоже запечатлевает на своих полотнах ритмы окружающего мiра, равно как и скульптор, и даже архитектор выполняют такую же задачу, используя пластические формы. Изобразительное искусство говорит своим языком, музыка – своим, литература – своим. Другими словами, изобразительные приёмы и средства любого вида искусства – это такой же язык человеческого общения, как и язык литературный или повседневный разговорный, как его упрощённая форма. Если взглянуть ещё шире, то нетрудно заметить, что вся вселенная, со всеми её явлениями, и простыми, и сложными, тоже говорит на своём языке, имеет свои уникальные ритмы, можно сказать «мелодии жизни», с определённым темпом, размерностью и рифмами, заданными для всего мiроздания Всевышним Творцом.

        Интересно здесь то, что будь это сознательно или нет, но мы так или иначе ощущаем и воспринимаем эти вселенские ритмы и мелодии мiроздания, заключённые в том извечном, изначальном СЛОВЕ Божием, и с большим или меньшим успехом передаём их своим человеческим языком. Ведь мы говорим иногда о «музыке сфер» или о «песне звёзд» и т.д., ибо эта «музыка» СЛОВА Божьего заключена во всём Его Творении, от мала и до велика. Чувствуя эту «музыку мiра» душой, мы пытаемся передать её языковыми средствами. Оттого-то, наверное, язык поэзии, более размерный, ритмичный и музыкальный и в то же время менее многословный, сильнее и тоньше воздействует на человеческую душу, по сравнению с языком прозы, и способен буквально несколькими словами повергнуть наше сердце в священный трепет, воодушевить на высокие свершения, подвиг или беззаветное самопожертвование. Но и языку прозы тоже возможно нисколько не меньше, а иногда и больше, чем поэтическому слогу. У прозы есть свой ритм, не менее могучий и действенный, чем рифма и стихотворный размер, своя динамика и средства воздействия на нашу душу, надо только научиться умело ими пользоваться,  чувствовать и различать их. Ведь недаром и Пушкин, и Лермонтов, великие поэты, создали величайшие по красоте и внутренней силе слова прозаические произведения, которым трудно найти равные во всей отечественной литературе.

         Можно сказать, что поэты и писатели, подобно композиторам, тоже сочиняют свою «музыку», хотя слово «сочиняют», возможно, и не очень хорошо подходит в данном контексте. Ведь речь не идёт, собственно, о сочинительстве (хотя и оно нередко имеет место), а лишь о более или менее удачной передаче того, что звучит вокруг нас в Божьем мiре и заключено в СЛОВЕ Творения. Прислушаемся к Нему внимательно! В Нём – всё, абсолютно всё, поэтому-то и услышать СЛОВО Божие возможно лишь в тишине, в тишине своего собственного сердца, внутреннего существа, чтобы ничто не могло заглушить в нас Его звучание. Ведь Его ритмы, Его «музыка» совсем негромкая и ненавязчивая, и слышна она только чуткому, отзывчивому и чистому сердцу.