башня

        БАШНЯ.

- А чего это вы тут делаете? - мой нос только - только поднялся к пупку Регины и насторожено замер. Язык спрятался за плотно сжатыми губами и поэтому не мог ответить на этот примитивный вопрос.
- А... А - а... М-мм - ой! - сказала Регина, после чего тоже замолчала, накинув на ноги покрывало.
- А я водки принес. - Пашка, идиот, хоть и был в пятой степени просветления, конечно, все понял. - Вы ребята, продолжайте, я мешать не буду. Разолью пока, хлеба нарежу, колбаски... Сережа, пойдем, покурим, а?
Что мне оставалось делать?! И зачем она дала Пашке ключи! Хотя ничего такого, в начале не предполагалось. Познакомились, выпили, оказалось мало, один остался, другой пошел за водкой. Но часы - то уже показывали, без четверти десять... А остался я.
- Ну, как она? - первый вопрос стандартен, если не сказать банален.
- Откуда я знаю! Ты чего, не мог подольше походить?
- Да тут через пять метров " 24 часа ". Центр, елы - палы. Я и так две сигареты перед дверью выкурил. На двоих подпишется?
- Идиот! Мне через двадцать минут сваливать надо. Прости, но ты мне все обломал.
- Куда тебе надо? - Регина стояла сзади. - Если хотите уходить, то оба.
- Реги... - Как объяснить девушке, которую только что целовал в самые прекрасные места, что продолжения быть не может?.. - Регина, я приду завтра, утром. Но в двенадцать мне обязательно нужно быть дома.
- Ты женат?
- Нет. Я не могу сказать почему, но должен уйти. Мне от тебя добираться час с лишним.
- Тебе что - то не понравилось?
Нет, я не могу. Я уже чувствую, как Башня начинает вибрировать, штукатурка осыпается, и трясутся люстры над камином.
- Тебя кто - то ждет?
- Нет, Реги, нет. Просто ровно без одной минуты двенадцать я должен быть дома...
- Я не понимаю. Что случиться если ты не придешь?
А действительно, что? У меня не станет Башни... Но миллионы людей прекрасно живут, не подозревая, что их Башня давно разрушена. И хорошо себя чувствуют. Любят, едят, пьют, ходят на работу... Но у меня - то она есть!
- Регин. Мне должны позвонить. По междугороднему. Очень важный звонок.
- Важней, чем это? - она провела ладонями по своим крутым бедрам.
Пашка крякнул. Ну почему не я пошел за водкой?
- Мальчики, девочки, у нас есть двадцать минут. Давайте используем их с толком и смыслом. Не зря же я за водкой бегал.
- Мог бы и не ходить. - Регина пожала плечами, окинув Пашку брезгливым взглядом, кусочек коего достался и мне. - Ладно, проходите, курите в комнате... если останетесь.
Едва дверь на кухню закрылась за ее волшебными формами Пашка, сделав большие глаза, посмотрел на меня.
- Старик, кажется она на тебя запала. Снимаю свой первый вопрос. Я - друг семьи, законченный алкаш и благодетель влюбленных. Нужно за водочкой или в аптеку всегда к вашим услугам. Но домой тебе нельзя, брат. Женщины такого не прощают.
Ет, твою мать. Она и сама мне нравится. Грудь стоит, кожа воздушная, а какой стон приятный, когда ласкаешь... Но нельзя, нельзя... Или можно?!
- Пойдем, выпьем - я выбросил хабчик в форточку. Пашка, аккуратно загасил свой, об угол газовой плиты. Культурный, бля. Ненавижу культурных.
Я вышел в прихожую. До входной двери было три метра. Надеть ботинки, напялить куртку и выйти по-английски, не прощаясь. Через час двадцать я буду в своем кабинете, разожгу камин и выпью рюмочку французского коньяку. Поставлю орган Баха, а потом лягу спать. Один... Мне это надо?! Может быть, ничего не случится. Я приду утром, а Башня так же будет стоять на месте, приветствуя меня запертыми воротами. Я могу ничего не потерять, а приобрести ночь блаженства... Когда мне еще попадется девушка с воздушной кожей? И я, чувствуя колыхание почвы под фундаментом, повернул в комнату.
Регина успела переодеться в полупрозрачный халатик и ждала нас на диване, положа одну стройную ножку на другую. На журнальном столике уже стояла открытая бутылка водки, в окружение трех фужеров. Ухмыляющийся Пашка выглядывал из - за моей спины.
- Что ж ты даме " Джин тоника " не захватил? - Регина знала чем закончатся мои терзания.
- Киска! - Пашка развел руки. - Мой многолетний опыт подсказывает, что начинать можно с чего угодно, но всегда все заканчивается водочкой. Зачем превращать удовольствие в головную боль?
- Тогда может быть кто - нибудь разольет?
- Конеч- но, мадам!
Тело, едва мы переступили порог комнаты, все для себя решило вполне недвусмысленно. Но мысли, порхающие в голове, никак не хотели мириться. Мне двадцать семь лет. И всегда я возвращался домой до двенадцати. Не считая тех редких случаев, когда уезжал к родственникам в Тверскую, или лежал в больнице. Но сознанием я все равно был в Башне и она прощала эти кратковременные отлучки. Даже когда случайно попал в вытрезвитель, и меня отпустили в четвертом часу утра, она поняла. Я вообще был без сознания. Но чтобы так, добровольно отказаться от собственной комнаты... Впервые.
- Серый ты с нами, или как?
- Простите, задумался - Я поднял бокал.
- Обо мне? - Регина улыбнулась.
- Да. - Мои глаза были сама честность.
- Тогда до дна.
- За что?
- Ты так сильно ушел в себя, что не слышал тост, « за хозяйку дома"?
- Да, конечно. И как каждый гусар, обязан выпить стоя.
Мы поднялись и выпили.
- Не хотела вам напоминать, но кто - то просто рвался нарезать колбасы с хлебом...
- Кхм - кх! Реги, прости Бога ради. Мы, похоже, совсем обалдели. Сейчас все исправлю - Пашка с виноватым видом помчался на кухню.
- Сережа...
- Да?!
- Присядь ко мне.
Это нельзя было назвать легким головокружением. Кровь просто покинула тело, устремившись в черепную коробку. Что - то такое, видно промелькнуло в моих глазах, что ее отозвались испугом. Я не могу видеть когда женщины бояться.
- Что с тобой, Серенький?
- Не называй меня так...
- Почему?
- Серость, удел незнающих.
- Не знающих, что?
- Ничего. Кроме инстинктов. Еда, сон, обеспечение существования. Идиотические попытки вырваться из круга, самообман и смерть. Все.
- Ты философ? Нашел время.
- Нет. Просто пытаюсь удержать черепицу на башне. Своей.
- А разве нужно? Разве не прекрасно иногда разрушать старое и сходить с ума.
- Но что делать потом?
- Построить новое.
- Что ты сказала?!!
- Ничего себе - Пашка показался в дверях с двумя тарелками. - Я думал, они тут друг другу глазки строят, а  здесь о строительстве разговор. Это я поддержу, как никак прорабом работаю.
- Подожди, Паш. Разве можно разрушить то, что построено не тобой... Для тебя?
- Конечно! Мы все время так делаем. Сейчас новые русские такие проекты загибают. Все ломаем, кроме капитальных стен, а потом чистый евростандарт. Была коммуналка, старая, обшарпанная, со времен Екатерины не ремонтировалась и, пожалуйста, бассейн, "джакузи ", кухня как в лучших домах Лондона. Без проблем. Был бы проект толковый, да денежек у " папика " хватило.
- Я не об этом. Можно ли ломать, то, что сделано... Богом, что ли.
- Ты о храмах?
- Можно и так сказать.
- Дак, их после революции сотни снесли. А теперь строят и строят. Здесь без стакана не разберешься. Давай по одной.
Я машинально выпил.
Двадцать семь лет я не покидал Башню больше чем на сутки. Не встречался с девушками, не заводил новых знакомых. Все либо старое, либо случайные, быстрые связи. Зачем? Ну, разрушится она, разве я не могу сделать новую? Чего я боюсь... Или кого? Жизнь проходит мимо, настоящая жизнь, где люди сходят с ума, совершают дерзкие поступки, влюбляются... хочу я этого? Хочу! Просто боюсь! Я устал бояться. С чего я вообще решил, что могу понимать, что говорит Башня? И надо ли мне э т о  понимать...
- Пашик, Реги, давайте по полной?!
- Если дама не возражает...
- А гулять, так гулять. Не возражаю.
И мы выпили. Потом смеялись, танцевали, целовались, опять пили и снова целовались. После двенадцати, за спиртным побежал я и, вернувшись, увидел Пашку на коленях перед Реги. Но не обиделся. Регина была клевой девчонкой, и если ей нравилось играть сразу с двумя, то и я не имел возражений. Тем более что мне уже было очень хорошо, благо на какое - то время мы смогли уединиться в ванне. Я просто поддержал игру и разлил водку, наблюдая, что они делают...
Утром я проснулся на полу, возле журнального столика. Пашка храпел в коридоре, а Регина готовила кофе.
- Серенький, - услышав, что я зашевелился, она подошла. - Мне на работу надо, Серенький. Давай, буди своего друга, попьем кофе и разбежались.
Я попробовал ее поцеловать, но Реги легко отстранилась.
- Извини, я уже накрасилась. Давай, толкай Пашу.
- Солнце, мы вчера здорово похулиганили?
- Да нет, все хорошо. Просто я уже опаздываю.
- Не надо меня толкать - Пашка на карачках вполз в комнату. - Лучше дайте похмелиться.
- Только кофе. - Даже с похмельного утра Регина была прекрасна. Что не скажешь о нас.
- Не хочу я кофе. Пошли, Серый, пива попьем.
- Реги, мы еще увидимся?
- Не знаю. У меня есть твой телефон, позвоню, когда буду свободна. Но если честно, скоро муж приезжает.
Муж. Это тот, кто любит фрукты... Жаль. А пиво... Пожалуй, это лучшее, что может принести сегодняшнее утро.
- Что ж, привет мужу...
- Не обижайся, Серый. Ведь ты не спрашивал вчера о нем.
- А ты...
- А я не говорила. Иногда замужним женщинам бывает скучно. Что в этом плохого?
Действительно. Особенно для холостого мужика.
- Я готов. Реги, поцелуй в щечку и до встречи.
У нас с Пашкой остались одинаковые пятнышки губной помады...
... Мы славно попили пива, прыгнули в метро и славно проехались. Потом попрощались и я сел в троллейбус. Он привез меня к родной девятиэтажке, где на третьем этаже ютилась моя однокомнатная. За время отсутствия ничего в ней не изменилось. Тот же стол, покрытый скатертью, скрипучий диван и телевизор " Горизонт ". Я включил магнитофон, поставил " Руки вверх " и мечтательно улыбаясь, бухнулся на диван. Жизнь была прекрасна. Сейчас посплю, потом поем, посмотрю телевизор, а завтра пойду на работу. И надо обязательно познакомиться с соседкой по лестничной площадке. Симпатичная девчонка. Жаль, что телефона Пашкиного я так и не взял. Но по большому счету это не беда. Перебьюсь. А может, еще встретимся...

... Они стояли рядышком: две черные тени на сером фоне. Здесь уже не было Башен. Лишь вдалеке, редкими голубыми огнями сияли их маяки. И это раздражало.
- Как ты думаешь, мы сможем дойти до перевала, еще в этой жизни?
- Не знаю. Если все пойдет, как сейчас, то да.
- Одна неделя на разрушение, это хорошо. А ведь мог бы стать Человеком.
- Нет, не мог. Я сначала обследовал фундамент. Он был весь в трещинах.
Мимо пролетела блеклая тень. Она стенала и плакала.
- Это монах. Помнишь его.
- Еще бы. На него ушел год. Но кто устоит против тебя, Реги? Кто устоит...
- Ладно тебе, Паша. Ты тоже не слаб. Мне понравилась финикийская девственница. Или этот, Голубой балерун.
- О, не напоминай о кошмаре.
- Но ты так и не сказал, тебе было приятно?
- Регина!!!
- Ну, позлись, позлись. Хоть какое- то развлечение. А то скукота и однообразие.
- Чего-то ты захандрила, старушка.
- Я тебе дам, старушка!
- Сама хотела разнообразия...
Они стояли вдвоем, посреди заваленной кирпичами, камнями, черепицей и балками огромной и почти необозримой равнины и шутливо переругивались. Им нужна была малость - по кирпичику от каждой разрушенной Башни, чтобы построить свой дом. Просто ДОМ, где они могли бы жить вместе, всегда. И никто бы им не мешал. А то, что люди теряли свои крыши, их не касалось. Ведь никто никого не заставлял. Все все делали добровольно. По-другому Башню разрушить невозможно. И они это знали..._