крысы

КРЫСЫ.

Я боюсь крыс.
Ночами, когда я пишу или читаю, сидя за вахтенным столом, они выглядывают из - под паровых турбин, подсматривают, спрятавшись у вспомогательного насоса, корчат умные рожи, следя за каждым движением; будь то переворачивание страницы, или скольжение стержня шариковой ручки по выпуклым клеткам толстой рабочей тетради, куда переносятся мысли и чувства от пережитого, они топорщат усы, пытаясь проникнуть в мозг, когда достаю из полиэтиленового пакета очередной бесстелер Короля Стивена, чьи прекрасные добрые сказки, помогают избавиться от ужаса испытанного впервые лет пятнадцать назад, когда, приходя в заброшенную избу, где я проводил летние каникулы после  наполненной портвейном и деревенскими танцами ночи и не мог сомкнуть глаз, видя как в толстом луче лунного света, неторопливо движутся их серые, уверенные в себе тени, ждущие законного завтрака, безмолвно, спокойно, знающие что именно они хозяева в доме, где уже давно умерла моя бабушка...
... Они и сейчас там - Кинги.
Маленький, такой же серый, как эти твари ежик спас меня в то лето, вернул спокойствие топтаньем коготков о деревянные доски пола и визг этих монстров был самой приятной и чарующей музыкой, но они не простили...
Они помнят все, преследуя меня, спустя многие годы, выжидая момент, когда можно будет спокойно откусить нос, прогрызть уши, съесть пальцы. Они напоминают о том времени, перебегая из одного подвала в другой, хозяйничая на Сенной площади и конечно в котельной.
Больше всего они хотят моего сумасшествия. Чтобы залезть в мозг и никогда оттуда не выйти. Создать свой собственный мир, который они заслужили, властвовать там, отдавать приказы, мучить и наслаждаться. Топать ножками, как ежик, путаясь в лабиринтах мозговых извилин, изображать из себя древних животных свирепых, могучих безжалостных и грызть, грызть, грызть...
Иногда мне кажется, что крысы давно достигли своей цели. Они во мне. И то что видят глаза, слышат уши и чувствует обоняние - все их. А мысли... Что такое мысли? Может быть всего лишь подслушанный диалог их... Как их там... Забыл... А впрочем какая разница?!

Амбре.

Она родилась в пятидесятых. Ее папа Ким Тракторович Петухов очень любил красивые слова. Когда жена лежала в районной больнице, а он ожидая появления наследника, делился радостью с друзьями, в пивную вошел незнакомый,  как следует поддатый мужичок и, сморщив нос, прогнусавил : "Ну и амбре!"
Было в этом слове нечто романтическое, красивое, древнегреческое. Амфора, кефаль, кораллы... И в то же время настоящее боевое : амбразура. И Ким Тракторович понял, что если, не дай бог! родиться девочка, то у нее будет красивое имя. За что все и выпили.
В деревне ее называли просто Анкой. Тощая, пучеглазая, с двумя хлипкими косичками она никак не походила на гречанку или хотя бы индуску, что было родней и ближе. Папаня так и не дождавшись сына, всю мужскую философию, приготовленную для наследника, решил передать единственной дочке. Сидя в потертых трусах и потной майке, отрыгивая самогоном, он постукивал кулаком по жилистой ладони и учил Амбре правде жизни.
- Твоя мать - сука! - говорил он. - И ты сучкой вырастешь. Я не могу сделать из тебя мужика, но ****ью ты тоже не будешь. Я сказал! Не смей отворачивать глаза, когда с тобой родитель говорит! И никогда не реви. Увижу слезы, сразу выпорю. В этой жизни надо быть сильной. Вот как я. Меня каждый день бригадир, сволочь, ругает. Ка- а - ждый день! Когда нибудь ему морду набью. Но я пил, пью и буду пить. Потому что свободным себя внутри чувствую. Советским честным человеком. И имею право. А вы - суки! - все хотите чтобы я говном стал. Хрен вам! Большой толстый хрен!!!
С годами его однотипные нравоучения приелись и ни мама, ни сама Амбре уже не обращали внимания на " большие и толстые ". Похоже, что даже бригадир махнул рукой на воспитание Кима Тракторовича, поскольку папаня больше не грозился " набить морду ". Анна закончила школу и отправилась в город, поскольку друзей в деревне у нее не было, настоящих подруг тоже, а хотелось чего - то... Не объяснить, но не того, к чему она привыкла. Особенного.
Она никому не называла своего настоящего имени и когда пришла пора получать паспорт сказала, что в метриках опечатка. Они и вправду были залиты то ли водой, то ли самогоном, имя и отчество там были размазаны. Хотели послать запрос в сельсовет, но кому это надо? И записали Амбре Кимовну, как Анну Климовну. Последняя цифра в серпастом и молоткастом была восьмерка, поэтому Аня купила восемь бутылок водки и с соседкой по комнате принесла их в общежитие, где их уже ждали девчонки. И не только.
Анюта уже пару раз спала с мальчиками, но ничего интересного в том не было. Даже больно не было. Просто одно тело елозило на другом. От второго противно пахло потом, что напоминало папаню, но Анна позволила ему кончить, откинуться, встала и пошла в душ. Когда она пришла, юноши уже не было. И слава богу. Потому что, все это ничуть не оправдывало ее ожиданий, ни капельки не походило на " особенное ". Даже наоборот. Девчонки, рассказывая про свои впечатления, делали томные глаза, передавали ласковые слова мимолетных любовников, или плакали от неразделенных чувств. Все это было из другого мира. Анна не умела любить. А плакать, тем более.
В этот раз она была в центре внимания. Конечно не так, как ей бы хотелось, но все - таки в честь " настоящего советского человека " было произнесено немало заздравных речей. И после того, как " мужчины " достали  принесенные с собой запасы горячительного, кто - то из них пожелал        "истинной гражданке, в такую памятную ночь, испытать восемь оргазмов".
- Хорошо бы! - пьяно улыбнулась она и все рассмеялись. Кроме одного юноши, в ком угадывалась восточная кровь.
- Я обещаю исполнить волю хозяйки.
- Не получится. - Анна покачала головой.
- Если у меня есть шанс и нас оставят одних - получится.
Это было интригующе. Соседку сразу согласился приютить грузчик с кондитерской фабрики, у которого была комната в коммуналке, все быстренько выпили за " достижение цели " и " на посошок ", расцеловались и пьяная Анюта с  выпившим Рашидом остались одни.
Рашид оказался абхазцем по отцу и украинцем по матери. Это она узнала уже раздеваясь и ложась на свою              " амортизирующую " койку, где на пружины была положена небольшая фанерка. Для удобства. Она легла поверх одеяла, еще больше пьянея от собственной бесстыжести, но сегодня  было можно. И вряд ли найдется человек, который скажет, что она не права. Кроме родителей. Которые никогда не узнают, как всегда и бывает с единственно близкими людьми.
Она лежала и смотрела на молодого человека, ожидая, когда он набросится на обнаженное тело со всем хваленным восточным темпераментом, но Рашид не спешил. Он налил в стакан и рассматривал ее как... как доктор изучает историю болезни. Как филателист разглядывает незнакомую марку. Как ювелир, только что принесенный, но необработанный алмаз. Высматривая в нем будующие контуры бриллианта. Это было странно. И непривычно. Это не было  " обыденно ".
Он очевидно что - то решил для себя. Потому что залпом выпил содержимое стакана, и стал медленно раздеваться, попросив ее отвернуться.
- Зачем? - хихикнула Анюта.
- Пожалуйста. - Просто сказал Рашид и она повернулась к стенке, уже возбуждаясь.
Потом были губы ласкающие ее волосы и язык скользящий по шее и стекающий вниз, как струйки дождя, обводящий каждое ребрышко спины, ищущий выемки, порхающий как мотылек. Она замерла, боясь пошевелиться, не понимая чего он хочет. И только, когда ласковые губы прошлись по ягодицам и опустились ниже, до Анны дошло : он пытается  сделать приятное ей. Не себе - Ей!
Это было неожиданно. Никто никогда не хотел ей приятного. Однажды на Новый Год, папаня подарил ей куклу. С косичками. Эта игрушка, стала ее подругой на многие годы. Они вместе спали, Анюта спешила к ней из школы, пока тот же отец не сжег ее подругу в печке, решив, что для настоящего " мужика " нянькаться в двенадцать лет с куклами - постыдное дело. Тогда у нее впервые накатились слезы на глаза. И батя ее выпорол.
- Тебе не приятно? - Рашид видно почувствовал, как напряглось ее тело.
- Нет, нет! Продолжай... Извини, пожалуйста.
- Что случилось, скажи?!
И она рассказала. Аня повернулась к своему новому... другу и рассказала ему все. Про имя, отца, куклу, мать, которая могла бы дать ей больше тепла, но все что у нее было, тратила на молодого глупого пастуха, о чем папаня даже не догадывался. О "друзьях"  в школе, которым какой - то заезжий городской вундеркинд, сказал, Ч Т О значит ее имя. И как она ненавидит после этого отца, мать,         " подруг" и... себя... После этого Анюта расплакалась.
Ее истерика длилась минут десять. Девушка никогда не позволяла себе такого, но сейчас было можно. Потому что Рашид был настоящим другом. Единственным. Он не прерывал ее, а только гладил рукой спину, попку, целовал плечо и изредка прижимал к себе. На несколько секунд. Потом снова гладил.
Его пальцы осторожно вошли туда, куда стремились ворваться все мужики, но не задержались надолго. Там было сухо и она сама это чувствовала. Ладонь Рашида погладила бедра, немного задержалась между них, давая к себе привыкнуть и один пальчик робко погладил гнездышко сзади. Анюта напряглась. Тогда Рашид погладил смелее и указательным ( она почувствовала, что именно им ) проник вовнутрь. Это было больно. Но это была та боль, которую она ждала. Ей часто делали больно. Она привыкла к боли. Но первый раз боль ей была очень приятна. Аня застонала.
- Котик. - Голос Рашида звучал, словно со стороны, - у тебя не найдется какого - нибудь нежного крема.
- Зачем? - глупо спросила Анюта.
- Надо.
- На тумбочке.
Через минуту он вошел в нее сзади. Кажется она кричала. Стонала. Плакала. Но не от боли. И конечно не от унижения. Ей никогда не было хорошо... так. Так, что слова теряют смысл и ты не понимаешь, где и зачем находишься. Просто ты берег, который хочет быть морем, а волны накатываются одна за другой и ты уже море... уже...
Она проснулась утром, вспоминая или представляя прощальный поцелуй, она проснулась не зная зачем вырывает себя из этого фантастического сна, заправила кровать, подогрела чай и села у окна. Ей было спокойно. В комнате никого не было, в училище она уже проспала, но все это не имело никакого значения. Анюта впервые почувствовала себя женщиной. Не совсем обычной, нормальной и... влюбленной женщиной...
Рашида она больше никогда не видела. Конечно спрашивала подруг, плакала, ненавидела весь мир, но Рашид остался только в памяти. Он приезжал к товарищу и в тот же вечер уехал, даже не сказав ей, куда. У него были свои проблемы, он неплохо провел время и главное выполнил свое обещание.  Ему нечего было стыдиться. Кроме того, что показал девушке, что она может быть женщиной. А это опасно.
Анюта больше не хотела обыденного.  Закончив ПТУ, она пошла в техникум, но не легкой промышленности, на кого училась, а торговый. Вышла замуж, завела любовника, родила дочь. Муж со временем стал лысым и толстым, потом сел в тюрьму, за растрату, но Анюта уже была обеспеченна и независима. Она знала, что в этом мире нельзя плакать по настоящему, но можно притворяться. Она знала кем станет ее дочь, и что лучшие любовники для нее, это отсидевшие в тюрьме авторитеты. Но в них тоже чего - то не хватало. Может быть души, может быть тепла. А может этого не стало в ней. Одно, после той ночи она знала точно. Она часть этого мира. А весь мир - амбре. И когда встретитесь, не стоит с ней спорить. Человек испытавший и полюбивший боль, с удовольствием съест вашу жалость. Попросит еще. Но перебороть жизненный опыт... Для этого нужен Рашид. А он уехал...


Крысы, по интеллекту стоят выше дельфинов и как говорят ученые, они несколько уступают человеку. Я представляю себе человека, на котором производит опыты существо в сто раз больше его... Крысы держаться с достоинством. Они всегда готовы выскользнуть из ловушки, они осторожно подходят к незнакомому куску хлеба, они умеют себя защищать. Человек так не умеет. Он слабее. Просто его масса больше. Но я боюсь, что придет время и мы сравняемся. И тогда у человека не будет шансов выжить. Потому что человек думает. Крысы действуют.


Старший мастер Акулов.

До него на котельном участке командовал Барин. Мало кто любил Барина за его жесткий характер, но не было кочегара, который бы его не уважал. Барин знал все, что нужно по работе. Он пролез котлы изнутри и снаружи, пил горькую вместе с мужиками и главное не пускал вышестоящих на свою территорию. Со всеми вопросами, с которыми мог справиться сам, он сам и справлялся. Конечно это не нравилось начальнику цеха и фигурам около него, за что Барина и " ушли ". Это нормально. Чем меньше власти, тем не желательнее она делится. А власть помогает главное - уважать себя, невзирая... Но это у каждого свое.
Акулов впервые появился в сопровождение бригадира, что - то прокричал про трубу, указывая на паропровод, и убежал. Он умудрялся смотреть выпученными глазами, в которых бегали зрачки. Мелко - мелко. Это было странно, но ничего не значило. Скорее всего человек был с похмелья.
Человек. Он присматривался к участку пол - года. Мы присматривались к нему. Узнали, что Акулов пришел из охраны окружающей среды, что его жена - секретарь начальника и то что стакан водки он выпивает за два - три глотка. Вообщем молодец, если бы не его безволие совмещенное с какой - то звериной хитростью. Очевидно он испытал что - то неприятное и не хочет, чтоб оно повторилось. Но это его проблемы.
Через пол - года мы делали халтуру - чистили котлы. Втроем. Акулов вызвал нас к себе и попросил денег в два раза больше, чем мы отдавали обычно. " Я написал много бумаг " - улыбнулся старший мастер. Конечно мы согласились. Через неделю, он опять пришел, показал какие - то бумаги и сказал : " Не мало ли я с вас взял ребята? " Мы молча согласились. Остался осадок, что мы лизнули задницу, а ему это понравилось. Не один мастер до этого так не делал.
Мы получили деньги, напились и вдвоем с другом, пошли через лед на реке, " выяснять отношения ". Я взял Акулова за грудки и сказал, что мужики так не делают. Он молча согласился.
Никогда не забуду собрания Трудового коллектива, где он поведал всему начальству, которое и было " Трудовым коллективом " о моей пьяной выходке. Конечно не объясняя причины. Он знал что я не умею стучать, а сказать о деньгах, которые он  забрал, было бы стукачеством. И улыбался. После этого был осадок, что меня поимели в задницу, и им это понравилось.
Слава богу мы встречались нечасто. И даже наступило перемирие, хотя мне казалось, что он меня немного побаивается. Это потом я понял, что Акулов побаивается всех, кто его не уважает. Он привык быть под каблуком, его не уважали на прежней работе, его не уважают здесь. За что?
Я уволился и года через два вернулся снова. Акулов так же ничего не знал по работе, убегал из котельной, когда ее растапливали и так же профессионально пил двести пятьдесят. Может быть чаще. Но ни он не забыл, ни я.
Однажды он поймал меня пьяным в раздевалке. Я спал. Акулов развернулся и побежал за начальником цеха. Барин бы облил меня водой или по крайней мере обматерил и послал домой. Когда прибежало начальство и Акулов с радостным лицом выглядывал из - за спины зам. начальника, меня уже разбудил напарник. Как он ругал моего второго, как брызгал слюной в буквальном смысле этого слова. Даже что-то сказал мне.
- Надо наказывать, наказывай, но свои морали оставь при себе - пьяно ответил я впервые сказав ему "ты ". Он промолчал и ушел. Наверно ему тоже показалось, что кто - то потрогал его задницу. И тогда я кое - что понял.
Представьте омут, где живут в основном безмолвные рыбы. Нет, они говорят, но их не слышат те, кто крупнее. Зачем? И в этом омуте родился пескарь, с фамилией Акулов. Старой маразматичной щуке это понравилось, и она прокричала, что отныне пескарь - акула, самая страшная рыба в омуте.
Кто будет спорить со щукой?
Пескарь понимал, что он маленькая рыбешка, но хищные окуни уступали ему дорогу, а плотвицы убегали с его пути. И раз так сказала Щука, то необходимо соответствовать. Как же иначе. Даже если ты не знаешь, как выглядит акула, не представляешь, чем она питается, как же иначе?  И всю свою жизнь он боится, что над ним будут смеяться, или что щука умрет. Неважно, кто ты, - мастер, министр, президент, бомж, - если ты пескарь Акулов, это страшно. У тебя нет покоя, и ты ни за что не дашь его другим, особенно меньше и слабее тебя. Ни в омуте, ни в пещерах, будучи летучей мышью, ни в крысиных норах. В последних, особенно. Я часто встречался после с мухами Орловыми, кроликами Медведевыми, но слава богу, больше никто из них не был моим непосредственным начальником. Хватит пескаря Акулова прогрызшего нору в моей черепной коробке.

Все животные имеют право на существование. Наверное только человек, отделяет это слово от  ж и з н и. Хочется жить. Не хочется самому обрастать хвостом и острыми клыками впиваться в мякоть другого. Может быть именно поэтому, я так боюсь умных сильных, лучше меня приспособленных к этому миру крыс. И хватит об этом...