Стратегии сторон второго мирового конфликта

Одно из основных положений английской политики заключалось в том, чтобы противопоставлять всякой европейской державе, которая грозит завоевать господство на европейском континенте, мощную коалицию государств. Сама Англия обеспечивала этой коалиции свободу действий на море, а в военных действиях на континенте принимала участие лишь сравнительно небольшими экспедиционными силами. Великобритания стремилась разделять путем соперничества континентальные державы и сохранять равновесие между ними.[1] Она в тот период времени представляла собой не просто неуязвимый для нападения остров (за исключением атак с воздуха), но также и центр морских коммуникаций, которые обслуживали побережье Европы от Белого до Эгейского моря. В случае войны британский флот мог подвергнуть блокаде все вражеские и нейтральные страны Европы и оказать помощь любому государству, необходимость поддержки которого диктовалась британской политикой равновесия сил.

В первую мировую войну она уже не могла придерживаться этого принципа. Только благодаря крупным сухопутным силам удалось вместе с французской армией, значительно ослабленной в результате потерь, которые она понесла в 1914 г., удержать Западный фронт до 1918 г. Чтобы добиться победы, потребовалась большая помощь американцев.[2]

Обескровленная и истощенная в войне Британия в 1919 г. стала гарантом мира в Европе, который она не могла гарантировать потому, что у нее не было людских ресурсов и материальных возможностей, чтобы играть такую роль и одновременно сохранять положение большой морской торговой державы. Поэтому после первой мировой войны британские государственные деятели начали активную пропаганду за разоружение. Они заявляли, что новая война разрушит цивилизацию, и единственное средство предотвратить печальный исход — коллективная безопасность. Пацифистская пропаганда была настолько сильной, что, когда в сентябре 1939 г. разразилась война, британское правительство побоялось провозгласить свои истинные военные цели, а именно — поскольку германская политика силы, германский образ жизни, германская финансовая система, германские методы торговли были противоположны британским и поскольку их дальнейшее существование привело бы к германской гегемонии в Европе — нужно было положить конец их дальнейшему развитию, ибо от этого зависело самосохранение Британии как великой державы.[3]

В организации английской сухопутной армии не произошло никаких существенных изменений со времени демобилизации, последовавшей после первой мировой войны. Англия вернулась к традиционной небольшой профессиональной армии. Значительная часть этой армии использовалась в качестве гарнизонов в Индии и во многих военных опорных пунктах империи. Так как оснащение современных дивизий требовало довольно больших затрат, то Англия располагала только четырьмя дивизиями, которые могли немедленно принять участие в военных действиях на континенте. Бронетанковых дивизий английские сухопутные войска в начале войны не имели. Верная своему отрицательному отношению к непроизводительным высоким расходам на вооружение в мирное время, Англия надеялась в ходе войны наверстать то, что она упустила сделать для ее предотвращения.[4]

Франция осенью 1939 г. мобилизовала 57 пехотных, 5 кавалерийских, 1 танковую и 45 резервных дивизий, из которых часть была оставлена в Северной Африке и около 20 дивизий - на Альпийском фронте против Италии. Однако даже за вычетом этих последних соединений — а их использование в ходе войны не исключалось — французская армия оставалась достаточно многочисленной, чтобы превосходящими силами нанести удар на западе еще до окончания военных действий в Польше.[5]

Но сухопутная армия Франции имела недостатки в отношении организации, системы комплектования, боевой техники и морального духа войск. До середины двадцатых годов призыв на службу военнослужащих запаса вообще не производился. Позднее их стали временно призывать для прохождения сборов, однако последние были слишком короткими, а количество призываемых резервистов недостаточным. В результате резервные соединения имели весьма невысокую боеспособность, они не могли успешно действовать даже в обороне.

Но гораздо более серьезными, чем недостатки в организации и техническом оснащении французской армии, были трудности психологического порядка. Франция потеряла почти 1,3 млн. убитыми в первой мировой войне. И вторично не хотела идти на такие жертвы. Поэтому в новой войне она решилась вести только оборонительные действия до тех пор, пока с помощью союзников не станет возможным поражение противника без тяжелых людских потерь.

В начале двадцатых годов военный министр Мажино предложил план постройки линии укреплений, которая, начинаясь от Рейна в районе Базеля, должна была прикрыть всю французскую границу с Германией до Люксембурга и сделать невозможным всякое нападение на Францию непосредственно с германской территории. Вместо того чтобы использоваться для модернизации армии, огромные средства шли на строительство укреплений. Были созданы специальные крепостные части, организация и обучение которых проводились на чисто оборонительной основе. Эти войска стали лучшими частями французской армии, однако для ведения наступательных действий они не годились. Подобный оборонительный и пассивный взгляд укоренился в обществе и армии. Людей успокаивала мысль, что теперь они защищены от всякого вторжения.

Наряду с сухопутной армией, обладавшей большой численностью, но не ориентированной на ведение наступательных действий, имелась устаревшая авиация. Франция к 1939 г. по численности самолетного парка оказалась на четвертом месте после Германии, Англии и  Италии.

Перед Гитлером вставала стратегическая проблема: разбить поочередно Польшу, Францию и Англию, перед тем как приступить к операции против СССР. За этими странами, как и в первую мировую войну, стояли Соединенные Штаты. Следовательно, чтобы история не повторилась, нужно было любой ценой предотвратить вступление в войну этой огромной силы. Это означало, что войну нельзя было затягивать. Какая же стратегия наиболее подходила для достижения этой цели?

Фуллер писал, что расположение важных стратегических районов в значительной степени предопределяет стратегию агрессора. Если ключевые районы расположены достаточно близко от границ, что оправдывает поддержание первоначальных высоких темпов наступления до захвата этих районов, тогда наиболее эффективной оказывается стратегия сокрушения. Если же ключевые районы расположены далеко, применение такой стратегии чревато серьезной опасностью: перед лицом противника, умело проводящего отступление, как только иссякнет первый наступательный порыв, нападающий окажется в чрезвычайно невыгодном положении. Наступающие войска, по крайней мере часть из них, оторвутся от своих тылов, и, если противник сохранит хорошее управление войсками, он перейдет в контрнаступление, прежде чем наступающие соберутся с силами. Таким образом, один только факт отдаленного расположения стратегических районов противника требует применения стратегии истощения до тех пор, пока не удастся продвинуться к этим районам настолько, что можно будет пустить в ход стратегию сокрушения.[6]

Британский и французский генеральные штабы предполагали начать новую войну в том месте, где кончилась прошлая; на линии Мажино, заменившей старые линии траншей Западного фронта. Следовательно, по замыслу англо-французских штабов, война должна была начаться как осада, которая обеспечит достаточное время для производства необходимого количества воздушной артиллерии, чтобы «стереть в порошок» Германию, и постройки флота для проведения блокады.

Германия же в 1933 г. подпала под влияние человека с весьма определенными политикой и планами, человека, соединявшего в себе качества реалиста, идеалиста и провидца. Целью Гитлера было в кратчайший срок при минимальном ущербе для материальных ценностей сломить волю противника к борьбе. [7]

В книге «Mein Kampf» он объявил о намерениях заключить союз с Англией (и Италией), чтобы добиться изоляции, а в случае необходимости, и ликвидации Франции путем войны. Имея прочный тыл (Англия, Италия) и союзников (Польша, Венгрия и Румыния), можно завоевать и колонизировать СССР. Критикуя кайзеровскую Германию, Гитлер декларировал, что следует ради союза с Англией отказаться от колоний и влияния на море, а также избавить английскую промышленность от конкуренции.

Гитлер смог ловко воспользоваться господствовавшими в Европе настроениями антибольшевизма и пацифизма для достижения целей германской элиты. Главный упор был сделан на раскол союза Англии и Франции и маскировку далеко идущих военных планов Германии под видом создания бастиона против большевизма. [8] Он стремился «играть в мяч с капитализмом» и сдерживать версальские державы при помощи призрака большевизма, заставляя их верить, что Германия - последний оплот против «красного потопа», чтобы пережить критический период, разделаться с Версалем и вооружиться.[9] Британский посол в Германии Э.Румбольд сообщал в Лондон, что цель политики Гитлера - довести Германию до уровня готовности, до исходного пункта для прыжка, чтобы она смогла захватить прочные позиции прежде чем ее противники смогут вмешаться.[10]

Выступая на первой встрече с высшим генералитетом рейхсвера у генерала Гаммерштейн-Экворда 3 февраля 1933 г. Гитлер объявил, что цель всей политики одна - восстановление политической силы. На это должно быть нацелено все государственное руководство.[11] Внутри страны требуется полный поворот во внутриполитических условиях жизни в Германии. Необходимо покончить с терпимым отношением к пацифизму. Кто не дает себя переубедить, того надо согнуть. Истребить марксизм, вырвав его с корнем. Нацелить молодежь и весь народ на то, что спасти его может только борьба. Ввести смертную казнь за измену государству и народу. Организовать строжайшее авторитарное руководство государством. Ликвидировать демократию. Должна быть снова введена всеобщая воинская повинность. Политическая сила, если она будет приобретена, должна быть использована лучшим образом для завоевания нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадной германизации.

Самое опасное время - период построения вермахта. Тут-то и станет видно, есть ли во Франции государственные деятели; если да, то они, как полагал Гитлер, нападут на Германию.[12] По мысли Гитлера, Франция была просто обязана вторгнуться в Германию и пресечь неблагоприятное для французов развитие ситуации. Отсиживаться Франции не было никакого смысла. В любом случае французов ожидала новая война. Либо сдача на милость с потерей если не независимости, то уж точно колоний.

7 марта 1936 г. была ремилитаризована Рейнская область. Г.Киссинджер писал много позднее, что в 1936 г. французский генеральный штаб не располагал никакой другой доктриной, кроме доктрины всеобщей войны, и не верил ни в какую стратегию, кроме оборонительной. Франция не предусматривала соответствующих мер на случай, если бы стратегическое равновесие оказалось нарушенным и это в какой-то мере затронуло бы территориальную целостность Франции. Не предполагалось и того, что стратегическое равновесие в Европе могло быть нарушено постепенно, за счет таких мероприятий потенциального противника, каждое из которых само по себе «не стоило» всеобщей войны.

И как только Гитлер ремилитаризировал Рейнскую область, французское руководство было парализовано. Оно побоялось последствий всеобщей мобилизации страны, а его стратегическая доктрина не предусматривала никаких других военных мер, кроме этой. Столкнувшись с перспективой всеобщей войны, Франция, в которой были еще живы воспоминания о 1917 г., не могла решить, на что ей следует полагаться больше - на заверения немцев в мирных намерениях или же на собственную военную мощь. Чтобы оправдать свою растерянность, французский Генеральный штаб начал приписывать Германии преувеличенную военную мощь.[13]

В 1936 г. Гитлер осуществил сближение с Италией, к которому стремился («ось» Берлин-Рим), а также укрепил позицию Германии как бастиона против большевизма, заключив с Японией Антикоминтерновский пакт. Год спустя он на секретном совещании 5 ноября 1937 г. в самом узком кругу заявил, что для него в решении вопроса о германском жизненном пространстве есть только один путь силы, а без риска этот путь немыслим.[14]

13 марта 1938 г. была аннексирована Австрия. После чего Гитлер стал стремиться к ликвидации Чехословакии. Но сначала ему пришлось довольствоваться в Мюнхене в сентябре 1938 г. частичным решением: Германия получила Судетскую область, которая была занята 1 октября 1938 г. Хотя Гитлер 26 сентября и провозгласил во всеуслышание в рейхстаге, что чехи ему не нужны, уже в середине декабря он дал штабу Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ) приказ принять все подготовительные меры для разгрома оставшейся части Чехии. 13 марта 1939 г. была захвачена вся Чехословакия.

Ремилитаризация Рейнской зоны серьезно ослабила претензии Франции стать великой европейской державой. Еще больше позиции Парижа были подорваны политикой Лондона по отношению к чехословацкому кризису. Правительство Англии не планировало высадки войск во Франции даже под угрозой ее разгрома, ибо считало, что это приведет к повторению боев 1914-1918 гг., но в более трудных условиях.[15] Н.Чемберлен, ставший в 1937 г. главой английского правительства, полагал, что лучше сытая, сильная Германия, чем голодная и неудовлетворенная. Тезис сам по себе весьма разумный, но совершенно неприменимый к гитлеровскому режиму.

Посол США во Франции У.Буллит 22 мая 1938 г. в телеграмме Ф.Рузвельту заявил, что если Франция решиться на войну в защиту Чехословакии, то это приведет к разорению Западной Европы и победе большевизма на всем континенте.[16] Участие СССР в урегулировании чешской проблемы игнорировалось. Более того, посол Польши во Франции Ю.Лукашевич в сентябре 1938 г. заявил Буллиту, что начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом. В случае оказания СССР помощи Чехословакии Польша готова к войне плечом к плечу с Германией. Причем утверждалось, что советские войска в течение 3 месяцев будут разгромлены, а СССР не будет представлять собой даже подобия государства.

Словом, инициатива перешла к Германии. Она диктовала ход событий, она навязывала стратегию войны на сокрушение. 21 марта 1939 г. Гитлер потребовал возврата Германии Данцига и разрешения пользоваться дорогой через Польский коридор с правом экстерриториальности. Фуллер, кстати, полагал, что требования, предъявленные Гитлером, отнюдь не были неразумными. Тем не менее британский премьер-министр Чемберлен, усмотрев в них предлог для новой агрессии, 31 марта дал Польше британские гарантии помощи. Которые не смог бы реализовать.

А действовать надо было раньше. Германия в 1936 г. имела весьма слабую армию и практически не имела военной промышленности. Более того, она была чрезвычайно уязвима в результате территориальных изменений, происшедших с ней после первой мировой войны. Однако никакой серьезной реакции со стороны западных держав не последовало. Посол США в Вене Г. Мессерсмит писал в Вашингтон 9 марта 1936 г., что имеется лишь один способ обращения с режимом в Германии - на его грубые действия отвечать столь же решительной позицией. Это единственный язык, который этот режим понимает.[17]

Гитлер 28 мая 1938 г. на совещании с участием Г.Геринга, Й.Риббентропа, А.Кейтеля и др. своей ближайшей целью назвал уничтожение Чехословакии вооруженным путем для обеспечения тыла при наступлении на Запад против Франции и Англии.[18] 8 марта 1939 г., за неделю до полной оккупации Чехии и Моравии, Гитлер заявил, что после разгрома Польши Германия обрушится всей своей мощью на западные демократии, сломит их гегемонию и одновременно определит Италии более скромную роль. После того, как будет сломлено сопротивление западных демократий, последует столкновение Германии с Россией.[19]

Итак, в марте 1939 г., фактически в условиях уже начинавшейся мировой войны (а как еще называть поглощение Австрии, Чехии?) Гитлер обозначает своей важнейшей целью Россию (СССР) после разгрома на Западе.

13 марта 1939 г. советник Риббентропа фон Клейст уточнил последовательность действий Германии. Вначале оккупация Чехословакии, что позволит держать в руках Венгрию, Румынию, Югославию и создаст военную угрозу Польше. Присоединение Мемеля (Клайпеды) позволит Германии твердо встать на ноги в Прибалтике.  Затем территориальный раздел Польши - присоединение к Германии областей, ранее ей принадлежавших, образование западно-украинского государства под протекторатом Германии, создание прогерманского правительства в оставшейся части Польши. Потом разгром Франции.

Наконец, разгром СССР как решающая задача германской политики. При этом СССР не должен подозревать о грозящей опасности.[20] Причем этот план стал известен советскому руководству![21]

На пути из Праги 18 марта 1939 г. Гитлер пояснил своему адъютанту фон Белову, что подлинным врагом Польши является не Германия, а Россия, которая может угрожать и Германии. Но враг послезавтрашний вполне может быть завтрашним другом.

На заседании в Имперской канцелярии 23 мая 1939 г. с участием фельдмаршала Геринга, гросс-адмирала Редера, генерал-полковника фон Браухича и ряда других офицеров Гитлер констатировал: «Проблема «Польша» неотделима от столкновения с Западом. Внутренняя прочность Польши в борьбе с большевизмом сомнительна. Поэтому и Польша тоже сомнительный барьер от России. Военное счастье на Западе с быстрым решением исхода войны стоит под вопросом, так же как и поведение Польши. Перед нажимом России польский режим не устоит. В победе Германии над Западом Польша видит опасность для себя и попытается этой победы Германию лишить. Поэтому вопрос о том, чтобы пощадить Польшу, отпадает и остается решение при первом же подходящем случае на нее напасть. Задача - изолировать Польшу. Удача изоляции Польши имеет решающее значение. Нельзя допустить одновременного столкновения с Западом (Францией и Англией) и с Польшей.

Если же уверенности в том, что в процессе германо-польского конфликта война с Западом будет исключена, нет, борьба должна вестись в первую очередь против Англии и Франции. Англия не способна расправиться с Германией несколькими мощными ударами. Главное для Англии скорее перенести войну поближе к Рурской области.

Голландские и бельгийские авиационные базы должны быть захвачены военной силой. На заявления о нейтралитете полагаться не следует. Если Франция и Англия при войне Германии против Польши доведут дело до столкновения с ней, они будут поддерживать нейтралитет Голландии и Бельгии, чтобы заставить их идти вместе с собой. Бельгия и Голландия уступят этому давлению. Поэтому Германия должна, если при польской войне Англия захочет вмешаться, молниеносно напасть на Голландию и занять оборонительную линию на голландской территории до Зюйдерзее. Если удастся занять Голландию и Бельгию, а также разбить Францию, таким образом будет создана база для успешной войны против Англии. Тогда люфтваффе сможет взять на себя более плотную блокаду с территории Западной Франции, а флот и подводные лодки сделают все остальное. Время работает против Англии. Германия не истечет кровью на суше.» (По прошествии многих лет можно было бы удивиться степени самообмана этого человека, если не вспомнить те события, которые произошли впоследствии - В.С.)

Очень важный момент – Гитлер прекрасно понимает возможности и ограничения войны против Англии. И тем не менее для достижения победы на морских коммуникациях фактически ничего не было сделано. И еще - с 1935 г. Гитлер пытался привлечь Польшу на свою сторону для совместной борьбы против Советского Союза.[22] Но от этого плана ему в конце 1938 г. пришлось отказаться, поскольку руководящие деятели Польши отвергли предложения по решению вопроса о Данциге и коридоре от 21 марта 1939 г., а западные державы 31 марта дали Польше свои гарантии.

21 марта 1939 г. английское правительство предложило руководству Франции, СССР, Польши принять декларацию, в соответствии с которой эти государства совместно выступят против угрозы независимости любой из европейских стран. Это предложение натолкнулось на резкое сопротивление польской стороны.[23]

3 апреля 1939 г. Гитлер приказал готовиться к осуществлению плана кампании против Польши. Была высказана решимость ударить одновременно по Польше и по Западу. По поводу СССР было высказано сомнение в возможности его вмешательства. Причем польское руководство ни под каким видом не обратится за помощью к СССР.

На переговорах представителей Генеральных штабов Англии и Франции, начавшихся 29 марта в Лондоне, констатировалось, что Германия и Италия, обладая вначале превосходством в ВВС и сухопутных войсках, не могут увеличить свой потенциал в ходе войны в такой степени, как Англия и Франция, и поэтому делают ставку на молниеносную войну (то есть молниеносная война – это некая ущербная форма военных действий, своего рода азартная игра – В.С.). Перед Англией и Францией стоят задачи выиграть время и собрать силы, необходимые для защиты своей промышленности от воздушных нападений; обеспечить благоприятный нейтралитет или активную помощь со стороны других стран, особенно США; оказывать на противника экономическое давление и затруднять его торговлю, но не начинать крупное наступление ни на земле, ни в воздухе. Предпочтительнее ожидать наступления немцев, и если те предпримут его через Голландию, Бельгию или Швейцарию, остановить его как можно скорее и затем уже путем развертывания боевой и экономической мощи Англии и Франции разгромить Германию и Италию. Если же в войну вступит Япония, то необходимы мощные союзники, скорее всего США и СССР. Более того, в случае нападения Германии на Польшу СССР становится неизбежным потенциальным союзником.[24] (Но увы! – В.С.)

17 апреля 1939 г. СССР обратился к Англии и Франции с предложением заключить соглашение об оказании немедленной помощи, включая военную, в случае агрессии против любого из договаривающихся государств, а также против восточно-европейских государств, расположенных между Балтийским и Черным морями и граничащих с СССР. А 21 апреля в кабинете Сталина прошло совещание с участием полпредов в Лондоне, Париже и Берлине. В.М. Молотов высказался за поиск альтернативных вариантов, в том числе за улучшение отношений с Германией.[25] 3 мая 1939 г. Сталин отправил полпредам в европейских странах шифротелеграмму с информацией об освобождении от должности Литвинова и назначении Молотова. Тем самым предпринималась попытка искать удачи в одиночку. При этом не прекращались контакты с французами и англичанами.

В эти же дни на заседании внешнеполитического комитета английского МИД были высказаны сомнения в военной мощи СССР, ценности его как союзника. Против такого союза безоговорочно была настроена Польша. Наконец, более привлекательным представлялся путь соглашения с Германией за счет СССР. Но 16 мая на подобном же заседании начальники штабов вооруженных сил Великобритании склонились в пользу соглашения, и не столько по причине увеличения впечатления от военной мощи СССР, сколько из-за опасения германо-советского соглашения. Нейтральный СССР в случае военных действий мог оказаться к их окончанию в доминирующем положении.

Н.Чемберлен тут же пригрозил отставкой, если будет заключен договор с СССР. Его позиция подверглась резкой критике со стороны Д. Ллойд-Джорджа, У. Черчилля, К. Этли и др. Черчилль подчеркнул, что без СССР невозможен действенный Восточный фронт, а без Восточного фронта невозможно защитить интересы Англии на Западе.[26]

2 июня Советское правительство передало проект договора о взаимопомощи правительствам Англии и Франции, предусматривавший немедленную и всестороннюю взаимопомощь трех держав в случае нападения на одну из них, а также оказание помощи Бельгии, Турции, Греции, Румынии, Польше и прибалтийским странам.

В июне англичане и французы отправили дипломатическую миссию в Москву, которая встретила очень упорного участника переговоров. Советские руководители не были склонны ставить себя в зависимость от политики западных держав и дать им втянуть себя в войну.

В то время как переговоры англо-французских представителей в Москве затягивались, а споры по поводу возникающих противоречий и трудностей их только усложняли, велись предварительные переговоры с Берлином.

Еще 7 апреля 1939 г. Риббентроп дал задание прозондировать в советском полпредстве в Берлине готовность советской стороны к переговорам.[27]

15 мая 1939 г. руководитель восточноевропейской референтуры отдела экономической политики германского МИД К.Шнурре заверил советского поверенного в делах в Германии Н.Астахова в отсутствии у Германии агрессивных намерений в отношении СССР.

20 мая 1939 г. Молотов, беседуя с германским послом фон Шуленбургом, сделал достаточно четкое предложение германской стороне о том, что успеху экономических переговоров должно способствовать создание соответствующей политической базы.

Гитлер вначале подозревал, что Советский Союз угрозой советско-германского соглашения хотел только укрепить свои позиции против западных держав. Лишь в конце июля Гитлер дал указание Риббентропу ускорить переговоры, так как стало ясно, что советскую сторону больше устраивает соглашение с Германией, чем союз с западными державами. Кроме того, у Гитлера оставалось очень мало времени, поскольку он хотел иметь ясную политическую обстановку до начала конфликта с Польшей, срок которого был им твердо установлен.

Гитлер объяснял Риббентропу, что необходимо инсценировать в германо-русских отношениях новый «рапалльский» этап. Необходимо с Москвой проводить определенное время политику равноправия и экономического сотрудничества.[28] Он должен был предложить СССР значительно больше, чем западные державы. Последние нуждались в активной помощи со стороны Советского Союза; для Гитлера было достаточно, если Советский Союз останется нейтральным. Он мог даже предложить Советскому Союзу за такую позицию существенное вознаграждение: предоставить ему часть Польши и не проявлять интереса к граничащим с Советским Союзом мелким восточно-европейским государствам.

Вместе с тем поход против Польши Гитлер не ставил в зависимость от достижения договоренностей с СССР. Более того, в июне 1939 г., подтверждая свое намерение добиться "радикального разрешения польского вопроса", он подчеркнул, что его не остановит даже англо-франко-советский военно-политический союз, т.е. не только отсутствие договоренностей с СССР, но даже его участие в антигерманской коалиции.[29] Действительно, война все равно бы началась, вне зависимости от того, будет заключен Пакт, не будет. Но СССР однозначно связал себе руки иллюзией долгосрочного союза.

4 июля в советское посольство поступило анонимное письмо, в котором предлагалось заключить соглашение о границах, исходя из предположения, что оба правительства имеют естественное желание восстановить свои границы 1914 г. Для СССР это означает присоединение Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии, части Польши. 7 июля 1939 г. Германия решила возобновить экономические контакты с СССР на советских условиях, о чем 10 июля было заявлено Москве. СССР пошел на уступки в экономических переговорах, которые с 18 июля возобновились в Берлине.

24 июля Германия в очередной раз зондировала СССР, предлагая учесть советские интересы в Прибалтике и Румынии в обмен на отказ Москвы от договора с Англией. 26 июля Германия предложила СССР согласовать интересы в Восточной Европе. И тогда же, 26 июля, Шнурре объяснял Астахову, что Англия может предложить СССР в лучшем случае участие в европейской войне и вражду с Германией. А Германия - нейтралитет и неучастие в возможном европейском конфликте и соглашение о взаимных интересах.[30]

29 июля Москва высказалась за улучшение отношений с Германией и пожелала узнать германские предложения поподробнее. Германия, опасаясь неблагоприятного для себя исхода военных переговоров в Москве, увеличивала ставки, ведя речь о разделе Польши и Прибалтики.

2 августа состоялась беседа Астахова с Вайцзеккером и Риббентропом. Риббентроп заявил, что для вражды между двумя странами оснований нет. По всем проблемам, имеющим отношение к территории от Черного до Балтийского моря, можно без труда договориться.[31]

8 августа Астахов сообщил Молотову письмом, что немцы желают создать впечатление о незаинтересованности в судьбе прибалтов (кроме Литвы), Бессарабии, русской Польши, отказе от Украины. В обмен они хотели бы получить заверения от СССР о незаинтересованности в судьбе Данцига, германской Польши (до линии Варты и Вислы) и даже Галиции.

11 августа положение рассматривается в Политбюро ЦК ВКП(б). Признано целесообразным вступить в официальное обсуждение поднятых Германией вопросов, о чем известить Берлин. Астахов получил телеграмму Молотова о согласии Советского правительства на предварительные переговоры в Москве.

При этом 11 августа в СССР прибыли военные миссии Англии и Франции, на переговорах с которыми 14 августа был поднят вопрос о проходе Красной Армии через Польшу и Румынию. 17 августа переговоры были прерваны.

13 августа Германия уведомила СССР, что согласна вести переговоры в Москве, но просила ускорить их начало.

15 августа Риббентроп телеграфировал послу Ф.фон Шулленбургу для передачи Молотову, что интересы Германии и СССР нигде не сталкиваются. Жизненные пространства Германии и СССР примыкают друг к другу, но в столкновениях нет естественной надобности. У Германии нет агрессивных намерений по отношению к СССР. Между Балтийским и Черным морями не существует вопросов, которые нельзя было бы урегулировать к полному удовлетворению сторон. Капиталистические демократии Запада являются врагами как Германии, так и СССР. Они снова пытаются втянуть СССР в войну против Германии.[32]

В этот же день Молотов и Шулленбург начали переговоры о заключении германо-советского пакта о ненападении. СССР предложил Германии обсудить проблемы гарантий Прибалтийских стран, нормализации советско-японских отношений и пакта о ненападении.[33]

17 августа Германия приняла все предложения СССР и предложила ускорить переговоры путем приезда Риббентропа в Москву. Приняв к сведению это заявление Германии, СССР предложил сначала подписать экономический договор, а потом договориться о пакте и протоколе.

19 августа Германия сообщила о своем согласии "учесть все, чего пожелает СССР" и вновь настаивала на ускорении переговоров. Советская сторона передала в Берлин проект пакта о ненападении и дала согласие на приезд Риббентропа 26—27 августа. В тот же день было подписано советско-германское экономическое соглашение, о чем было сообщено в прессе.

Гитлер телеграфировал Сталину 20 августа, что приветствует подписание торгового соглашения как первую ступень в перестройке советско-германских отношений. Заключение пакта о ненападении с СССР означает определение долгосрочной политики Германии.[34] В своем стремлении заручиться согласием Сталина и довести дело до подписания пакта Гитлер сделал еще один важный шаг, наделив Риббентропа полномочиями политически уступать, наряду с уже названными странами (Прибалтика, Польша, Бессарабия) всю Юго-Восточную Европу, а именно – при необходимости вплоть до Константинополя и проливов.[35]

Против такого искушения устоять было трудно. И не устояли.

По мнению Черчилля, Сталин думал, что Гитлер будет менее опасным врагом после года войны против западных держав. СССР нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на него нападут (не очень понятно, зачем было обязательно оккупировать указанные страны и ждать там нападения, если самое лучшее – расчет на отход вглубь территории. И почему Черчилль назвал политику Сталина в высокой степени реалистичной? - В.С.)[36].

О.Вишлев утверждает, что, подписывая секретный дополнительный протокол, советское правительство ставило цель не ликвидировать и аннексировать ряд восточноевропейских государств, а установить предел распространению германской экспансии на восток. Германия лишалась также возможности в случае победы над Польшей единолично решать вопрос о дальнейшей судьбе и границах польского государства, брала на себя обязательство признать суверенитет Литвы над Вильнюсской областью, аннексированной в 1920 г. поляками.

Введение частей Красной Армии в восточные районы Польши 17 сентября 1939 г. и в Прибалтийские страны — летом 1940 г. было произведено советским правительством не в порядке реализации советско-германских договоренностей, а в целях предотвращения военной оккупации либо политического подчинения этих территорий и государств, подготавливавшихся гитлеровской Германией в нарушение действовавших договоренностей. Эти шаги имели большое значение для укрепления безопасности Советского Союза и имели антигерманскую направленность.[37]

Малоубедительное объяснение логики событий. Мягко говоря.

Выступая на совещании командующих войсками вермахта в Оберзальцберге 22 августа 1939 г. Гитлер отметил, что Англия и Франция приняли на себя обязательство, но ни та, ни другая выполнить его не в состоянии. Англия Польше помочь не сможет. Военное вмешательство исключено. На длительную войну никто не рассчитывает. Германия будет сдерживать Запад до тех пор, пока не захватит Польшу. Противник еще надеялся, что Россия после завоевания Польши выступит как враг. Россия не заинтересована в сохранении Польши. Решающее значение имела замена Литвинова. Нынешнее опубликование пакта о ненападении с Россией подобно разорвавшемуся снаряду. Последствия необозримы.[38]

Сталин и Молотов, беседуя с Риббентропом в ночь с 23 на 24 августа 1939 г., подтвердили оценки Гитлера. Они враждебно комментировали поведение британской военной миссии в Москве. Сталин утверждал, что британская армия слабая, флот не оправдывает своей репутации, для воздушного флота не хватает пилотов. И вообще Англия господствует пока в мире лишь благодаря глупости других стран. По поводу Франции мнения разделились - Сталин посчитал ее армию достойной внимания, а Риббентроп был уверен в скорой победе германской армии над французской. Об Японии Сталин высказался в том смысле, что есть предел провокациям, и если Япония желает войны, то она ее получит.

Обсуждения мировых проблем продолжились и в ходе встречи Риббентропа со Сталиным и Молотовым 27 сентября. Риббентроп вновь настаивал, что Германия не стремится к безбрежным территориальным приобретениям. А поскольку СССР весьма велик, то у него не может быть никаких стремлений вмешиваться в германские территориальные дела. Основным же врагом Германии является Англия. Сталин в ответном выступлении также выразил свою неприязнь к Англии и даже пообещал в случае возникновения тяжелого для Германии положения прийти ей на помощь, поскольку заинтересован в сохранении сильной Германии.[39]

 

Выводы:

1. Гитлер смог воспользоваться господствовавшими в Европе настроениями антибольшевизма и пацифизма для достижения целей германской элиты. Главный упор был сделан на раскол союза Англии и Франции и маскировку военных планов Германии под видом создания бастиона против большевизма.

2. С целью усиления позиций Германии на период военной компании против Польши, а затем Франции была разыграна комбинации с Пактом о ненападении.

В своем стремлении заручиться согласием Сталина и довести дело до подписания пакта Гитлер наделил Риббентропа полномочиями политически уступать, наряду с Прибалтикой, Польшей, Бессарабией, всю Юго-Восточную Европу, при необходимости вплоть до Константинополя и проливов. Против такого искушения устоять было трудно. И не устояли.

3. При этом поход против Польши Гитлер не ставил в зависимость от достижения договоренностей с СССР. Война все равно бы началась, вне зависимости от того, будет заключен Пакт, или нет. Но СССР однозначно связал себе руки надеждой на заключение долгосрочного союза.

 




[1] Фомин В.Т. Фашистская Германия во второй мировой войне. Сентябрь 1939-июнь 1941 гг.-М.:Наука,1978, с.43. Фуллер Указ.соч. с.39, 46

[2] Типпельскирх К. История Второй мировой войны. – М.1997., с.30

[3] Фуллер Дж. с.41

[4] Типпельскирх К., с.33

[5] Типпельскирх К. …с.27

[6] Фуллер Дж. Указ.соч.,с.48

[7] Фуллер Дж. Указ.соч. с.52, 55,

[8] Путлиц В. На пути в Германию–М.: Иностранная литература, 1957, с.152; Хаффнер.С. Самоубийство германской империи-М.: Прогресс, 1972,с.29

[9] Анфилов В. И. Незабываемый сорок первый. -М.: Советская Россия, 1982 -с.28

[10] Овсяный. Д. Указ.соч. с.56

[11] Якобсен Ганс-Адольф. 1939-1945. Вторая мировая война. Хроника и документы. – М.: с.79

[12] Безыменский Л. Гитлер и Сталин перед схваткой. –М.:Вече, 2002, с.32

[13] Киссинджер Г. Ядерное оружие и внешняя политика. -М.: Иностранная литература, 1959 -с.67

[14] Безыменский Л. Гитлер и Сталин…с.122-128

[15] Сиполс В. Я. Советский Союз в борьбе за мир и безопасность. 1933-1939 гг.М.: Мысль, 1974 -с.179

[16] Фляйшхауэр И. Пакт Молотова-Риббентропа. Германская версия.//Международная жизнь -1991 -№7

[17] Овсяный. Д. Указ.соч. с.121

[18] Сиполс В.Я. Указ.соч. с.214, 248, 58

[19] Анатомия агрессии…, с.45; Фомин В.Т. Фашистская Германия во второй мировой войне. Сентябрь 1939 - июнь 1941 гг. -М.: Наука, 1978, .с.45

[20] Дашичев В.А. Стратегическое планирование…с.23; Пронин А. Бюро по обману Сталина // НВО, 2001, №22; Сиполс В.Я. Указ.соч.,с.282;

[21]Фляйшхауэр И. Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии 1938-39 гг.-М.: Прогресс, 1991, с.153, 109

[22] Безыменский Л. Гитлер и Сталин…с.177

[23] Типпельскирх К…. с.111

[24] Ричардс Д., Сандерс X. ВВС Великобритании во второй мировой войне. -М.: Воениздат, 1963 -с.25

[25] Трубников В.И. Советская дипломатия накануне Великой Отечественной войны: усилия по противодействию фашистской агрессии / в сб.60 лет со дня начала…с.12

[26] Сиполс В.Я.Указ. соч. с.319, 387

[27] Фляйшхауэр И. Пакт. Гитлер…с.117, 145, 192, 394

[28] Год кризиса. 1938-1939: Документы и материалы. Т. 2. М., 1990. Док. № 414.;Там же. Т. 1. Док. № 311.

[29] Вишлёв О.В. Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки. — М.: Наука, 2001. с.79

[30] Фляйшхауэр И. Пакт. Гитлер…с.218, 266

[31] Безыменский Л. Гитлер и Сталин…с.266

[32] Известия, 1989, 15 августа.

[33] Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-1941 (Документы, факты, суждения)-М.:Вече, 2000. с. 79,80

[34] Карпов В. Маршал Жуков // Знамя, 1989, №10, с.58

[35] Фляйшхауэр И. Пакт. Гитлер…с.280

[36] Черчилль У. Вторая мировая война. М.,1991. Кн.1. С.179—180.

[37] Вишлёв О.В. Накануне 22 июня…с.16

[38] Дашичев В.И. Банкротство…т.1, с.138

[39] Фляйшхауэр И. Пакт Молотова …№7, с.132