Ничего

«Ничего»
«А во рту был не слишком приятный вкус горького растворимого кофе, которое я пил около часа назад» - такие мысли у меня пронеслись в голове, пока я держал одной рукой руль. Так что - ли начать рассказ? Нет.… Слишком банально, заезжено. Фразы из разряда «во рту был вкус чего-то» или «в голове были такие мысли» заполонили творчество писателей и там и там, и даже «вон там». Ну, или «было прекрасное утро» и «в лицо дул прохладный ветер», например.
Но во рту действительно был неприятный привкус того самого кофе. Я обернулся на пассажира справа. Мой друг поэт, сейчас сидел и понуро смотрел на пролетающие мимо фонарные столбы. Даже их оранжевый свет, озарявший его невеселое лицо время от времени, не давал мне никаких идей что написать. На заднем сидении сидел второй друг – уже музыкант. Его взгляд проследовал куда-то вперед, между двумя передними местами и через лобовое стекло, и снова «перелетел» на потолок. Слева лежала акустическая гитара в чехле.
Мы ехали со встречи выпускников, вроде бы уже девятой. На ней как всегда не было ничего особенного, но зато я встретил своих двух давних друзей, которых решил после встречи подвезти домой. Дорогу выбрал самую долгую, и почти пустую. Объездной путь ночью действительно не был богат проезжающими мимо машинами, и это придавало поездке некое особое спокойствие и умиротворение.
Самое лучшее время для вдохновения, я бы сказал. Ночь, неполная луна и окружающие ее словно светлячки в небе звезды, само небо как тихая и мирная водная гладь. Это конечно раздолье для художника, но еще был приятный прохладный ветер, проникающий в машину через приоткрытые окна, звук дождя и редких проезжающих мимо машин по мокрому асфальту. Дорога впереди была завораживающе прекрасна своими частыми лужами и мокрой поверхностью, от которых отражался свет фар и фонарей. Оранжевый и белый, оранжевый и слишком белый, оранжевый и красный…. Согласие красок, звуков, ощущений. Если бы я умел медитировать, я бы представлял себе именно эту обстановку во время вхождения в транс.
-Порой хочется просто взять и слиться со всей этой обстановкой, прочувствовать ее так, как не может порой сделать это человеческое тело. Оголить душу, и дотронуться до окружающей атмосферы ее естеством, - задумчиво сказал я. Поэт обернулся на меня, поднял глаза куда-то вверх, по всей видимости, представляя себе все это, и тоже подал голос.
-К сожалению, мы не можем такого сделать. Мы вынуждены довольствоваться своими 5-ю чувствами.
-Как, говоришь, долго у тебя эта депрессия? – спросил гитарист.
-Это не депрессия, у меня уже около года такое состояние. А что поделать, если я вдруг просто потерял некую нить когда-то «тогда», и теперь вижу мир не таким, как видел его раньше. Мне слишком часто говорили, что пора выходить из этого безоблачного и веселого мирка, и начать писать о жестокой действительности и так далее. Я их не слушал, но после умер очень мне дорогой человек, и я поверил в то, чем меня пытались кормить немногие, но важные для меня люди.
-А знаешь что самое забавное? – спросил я у поэта и продолжил, не дождавшись ответа, - Эти люди, которые советовали, они ведь преследуют цели, поставленные их эгоистичными взглядами на мир, - при слове «эгоистичным» музыкант недовольно поморщился, - они никогда не задумывались о том, будет ли новый вид твоего творчества интересен многим людям, будет ли он интересен тебе. Так всегда бывает. Мне как-то удалось этого избежать, вот только теперь я остался вообще без чьего-либо мнения…
-Что, все так же один? – спросил рифмач.
-Я немного перебью, - вмешался музыкант, обращаясь ко мне, - пожалуйста, не употребляй слово «эгоистично». Оно слишком резкое, на мой взгляд.
-Вот видите, об этом мнении я и говорю, - бросив взгляд на пассажира слева сказал я, - какое время, такие и слова. Время жестокое, люди эгоистичные, - теперь поморщились оба творческих человека.
-Я кстати отвечу на вопрос, да все так же один. И я думаю, кроме вас и редкого общения с вами, у меня больше ничего не осталось. Нет, говорить обмениваться информацией я могу каждый день, но говорить «по настоящему» я могу лишь с единицами. С недавних пор единицы превратились в нули.
В машине воцарилось сухое молчание. Никто не мог ничего сказать, да и не хотел ничего говорить. Состояние, когда не можешь творить – знакомое в данный момент нам всем троим, дает нежелание даже лишний раз открывать рот. Своеобразное заболевание лени. Обленились «жить», так сказать.
Ехать оставалось еще около получаса, стрелка на наручных часах почти «доплыла» до четырех утра. Мимо проезжающих машин почти совсем не стало, и даже дождь стал понемногу исчезать. Я тяжело вздохнул.
-Мы уже говорили об этом, когда на встрече выпускников стояли в стороне от других, но я все же, открою страницу с этой темой еще раз, - музыкант и поэт промолчали. Я решил не останавливаться, несмотря на «нелегкую» атмосферу, царящую в автомобиле.
-У нас троих очень сильный и долгий застой в творческом плане, я прав? – оба кивнули, - надо как-то из этого выходить. Для начала я еще раз скажу, что у меня. Я просто каким-то образом перестал чувствовать этот мир, как делал это раньше. Словно покрылся каким-то незримым и скучным куполом, который заставляет меня просто жить изо дня в день, изо дня в день. У тебя,- я повернулся к поэту, - произошло почти то же самое, только на тебя повлиял трагический случай, произошедший с твоим близким человеком и «каркающие» в это время люди, как черные сороки на скрюченных березах.
Да, - кивнул он, - каркающие на березах, а вокруг была пустыня из серого песка, высохшие черепа неизвестных погибших и проползающие мимо змеи, от которых веяло неземной тоской.
-А у меня, как-то получилось так, что я не мог больше писать что-то новое. Мне казалось и сейчас скажется, что я создаю мелодии, просто очень похожие на мои предыдущие. Считайте, я как бы «исписался».
-Ну, исписаться ты точно не мог, не сорок лет пишешь музыку, - сказал я.
-Не верю я больше в то, что смогу делать что-то новое. Я пробовал, много раз. Правда и обстановка меня не приободряла, но творческий человек от боли душевной как раз таки и должен что-то писать. А я… Я просто начал бояться. А вдруг все? А вдруг это конец? И жить мне теперь просто обычным человеком. Да, я знаю, это какой-то образ обычного человека, но я все еще, как и в юношестве, боюсь стать «обывателем», пусть может такого понятия для скептиков и не существует.
-Знаете, все же, как хорошо, что мы наконец через столько лет увиделись в реальности. Редкое общение посредством интернета и телефона это конечно хорошо, но увидеть человека в реальности это совсем другое, - попытался я немного сменить тему на более приятную. Хоть я и начал этот разговор, я вспомнил, почему мы его закончили. Вскапывание огородов чужих голов, если все наши три «двора» отличаются очень сильно – не даст большого результат. Писатель не подскажет новые ноты музыканту, поэт не посоветует как изобрести интригу в рассказе, и как ее расписать на двести страниц.
-Да, я думаю это неплохо, что мы встретились, - поддержал меня поэт, - я в основном только вам могу рассказывать многие вещи о себе. Я их вам конечно уже рассказывал по телефону, но в реальности это действительно что-то другое.
-И почему все так получилось… Эта глупая лень, или тоска – она просто не позволяет мне с радостью думать или вспоминать все то время в прошлом, что мы провели вместе, - сказал гитарист.
После этих слов в машине родилась новая атмосфера. Все стали вспоминать про себя прошлое, все хорошие и плохие моменты, глупые и веселые, трогательные и дорогие. В это новое пламя, которое неизвестно как родилось, я решил подкинуть новых дров.
-А вы знаете, я вижу уже будущее. Как ни глупо звучит, я даже его «вспоминаю». То будущее, которое было у меня в голове и у вас. Мне кажется, мы довольно сильно забыли себя. Мы стали далеко не такими, какими были три или четыре года назад. Я не буду называть это «переходом на новый этап жизни» или еще чем-то глупым из разряда человеческой психологии. У людей, которые творят, всегда идет неравная борьба. С собой, с миром, с окружающими близкими людьми, с их мнениями, со своим мнением. Вся жизнь как река, она постоянно меняется, она не может быть всегда какой-то одной, не может у нас быть перехода в озеро или например спокойное и устоявшееся в объеме море. От начала и до конца нашего творческого пути, мы боремся, наше «я» творцов пытается каким-то образом выжить в этом неугодном и жестоком мире. Мне кажется, сейчас самый ужасный момент, когда наше я уснуло, и почти умерло; когда вода в нашей реке перестала «бежать» из-за камней перегородивших дорогу. Мы должны с этим справиться. И никаких упаднических мыслей. Это наши жизни, это наша борьба.
Я договорил, в машине повисло молчание. Я не оборачивался ни на кого, я ждал или ответа или просто какого-то их тихого молчаливого согласия с моими мыслями. Стрелка на часах медленно проплыла еще две минуты, стало ровно четыре утра.
Вдруг мне в глаза бросился яркий луч света. Это было солнце, выходящее из-за горизонта. Медленно, оно восставало из пепла своего ухода вечером, и придавало всему миру вокруг новые, светлые краски. Раздолье для художника, это точно. Когда солнце уже полностью вышло из-под своего «покрывала» в виде горизонта, мне в глаза бросилось красивое оранжево - голубое небо. Переход из красных оттенков цветов в синие и светло-синие, белые полупрозрачные облака. Когда смотришь на все это, забываешь о мире, который находится под крышей неба. Появляется только ощущение и атмосфера пребывания в прекрасном мирном лесу, где везде все зеленое, воздух развивает волосы и расстегнутую рубашку, где есть ты и мир, мир и ты. И больше ничего. Ни депрессий, ни задумчивостей о жестокости и мире, ни проблем, ни предпосылок для проблем. Я полной грудью вдохнул этот утренний воздух, который мне любезно предоставило приоткрытое окно.
Дождь кончился, и вместо него появилась вдалеке красивая радуга. Надо же, эта радуга, я так давно не мог ее видеть. Просто потому, что сидел ночами в тщетных попытках начать что-нибудь снова писать, и отсыпался в основном днем. Как же прекрасно это странное сочетание цветов. Будь это какой-нибудь обычный физический или другой процесс, он меня все равно завораживал сейчас, как целое чудо здесь, на земле, прямо перед нами.
Я услышал какую-то мелодию за спиной. Гитара. Музыкант достал свой инструмент и начал что-то наигрывать. Очень странно, я этого у него не слышал…. Он всегда мне присылал новые мелодии через интернет, но это я слышу впервые. Прекрасная мелодия, очень подходит к атмосфере в данный момент. И вдруг я понял, и повернул взгляд на поэта. На его лице была легкая задумчивая улыбка, его губы что-то неслышно шептали. В руках были блокнот и ручка. На бумаге уже было 6 строк.
Вот их ответ, никто не стал спорить, или закрываться в своей безысходности. Они сделали шаг. Мелодия, стихотворение, воздух, солнце, краски неба, дороги, звук «пролетающего» ветра – все это наполнило меня таким порывом сил, что у меня сразу же появилась перед глазами вся картина того, о чем я мог бы написать. И эта картина радовала, потому что это был и мой шаг тоже.
Многое может решиться в один единственный миг, слово может изменить мысль, а нота создать атмосферу для слова. Не надо многих дней, лет, чтобы понять что-то, что может дать тебе волю к жизни, волю к продолжению своего творчества. Нашей душе достаточно «той самой» ноты, или «того самого» слова.