Часть первая. Глава четвертая

" О чём же он думает? - Размышляла Маша, глядя на собственного брата, который смотрел, не замечая ничего вокруг. - Интересно он уже решил, куда пойдёт работать? Черт возьми, я его знаю, наверняка он выберет самый дальний рейс. Это значит, что мы не будем видеться месяцами! Интересно он это понимает? Господи и зачем этот идиот выбрал именно профессию пилота? Почему он не выбрал, какую-нибудь земную профессию? Видите ли, там мало платят!" – Подобные мысли мучили её уже давно, и не вызывали ничего кроме горькой печали. Проблема заключалась в том, что там, в космосе может полет и длился бы несколько дней. А на Земле? Где время течет по-иному? Месяцы? Годы? Она видела в новостях, как молодые парни и девушки возвращались из дальних рейсов к своим уже взрослым детям, постаревшим родным, узнавали о смерти родителей. От этих размышлений ей стало не по себе, и дабы отвлечься от грустных мыслей девушка решила помечтать, о чём ни будь, более, приятном. Глядя прямо перед собой, она стала представлять прекрасные картины счастливого будущего, которые описывал ей Иван.
За окном уже давно мелькали деревья, длинная дорога разрезала пополам, густой и некогда дремучий лес. Вскоре на обочине мелькнул столбик с синенькой табличкой, на которой белой, отражающей краской были написаны цифры, кажется 136. После этого столбика оставалось несколько минут езды до тропинки ребят. И действительно, машина сбавила ход и через минуту остановилась. Справа от дороги был глубокий ров, вниз вело несколько ступенек проделанные в земле лопатой, дальше от них петляя, в чащу, уходила тропинка, которая сильно выделялась на зелёном фоне.
- До свидания Николай Фролович. - Попрощался Иван, выходя из автобуса,
- Пока дядь Коль! Удачного дня.- Весело улыбнулась Маша.
- Спасибо Машенька и тебе того же, до завтра. - Николай Фролович закрыл дверь и, отпустив сцепление, нажал на газ, автобус зарычал и, выпустив облако дыма, быстро пропал за холмом.
Маша уже спустилась вниз и направлялась домой, но Иван не спешил входить в лес. Он остановился и, взглянув на небо, глубоко вдохнул. Солнце всё ещё припекало, но душно не было, ласковый и нежный ветерок, шумя листвой, не давал воздуху сильно прогреться. За его спиной багровое солнце медленно клонилось к горизонту, в воздухе пахло цветами, скошенной травой и, нет, не навозом, пахло речкой. Здесь недалеко была небольшая река и пруд. Её сделали для орошения, они так и называлась Орошаемая, но когда ферма обанкротилась, ею стали пользоваться только местные жители, попутно растащив с закрытой фермы все, что могло пригодиться, окончательно разорив невезучего иностранца.
- Ваня ты чего застыл! Пошли уже!
- Ладно, Машуль, только не надо истерики. - Паренёк лениво подошёл к сестре, и они вместе вошли в лес. Мир вокруг наполнился шумом листвы и счастливым щебетанием птиц.
- Истерика?! Это ещё не истерика, ты же знаешь, что бывает, когда я начинаю негодовать.
- "Негодовать"? Где ты таких слов понабралась? Брось сейчас же. - Пошутил Иван.
- Ты дошутишься, я вот возьму и забуду все приличные слова, тогда ты у меня взвоешь! - Иван остановился и нахмурил лоб.
- Попробуй! Месяц будешь питаться одним горохом!
- Если я целый месяц буду, есть горох, тебе придется тот же срок спать на улице.- Улыбнулась Маша. Иван лишь отмахнулся и вздохнул. Маша всегда побеждала его в их маленьких перебранках
В лесу пахло молодыми дубками и дикими ягодами, под ногами шуршала прошлогодняя листва. Где-то вдали, кричала кукушка.
- Кукушка, кукушка, сколько мне жить? - спросил вдруг Иван.
Вредная птица сразу же замолчала. Маша хихикнула.
- Ты такой вредный, что с тобой даже птицы не хотят разговаривать. - Но парень её уже не слышал, он сошёл с протоптанной тропинки и зашагал вглубь леса ведомый своим обонянием. - Чёрт Ваня! В лакированных туфлях по грязи! Они же новые! Ваня, иди сюда, ты меня слышишь! - Шиш... шиш... шиш, отозвалось эхо. - А тебя не спрашивают! - подняв голову, выкрикнула девушка. Иван, тем временем не обращая внимания на крики сестры, целеустремленно куда-то шагал. Почуяв неладное Маша, быстро догнала брата, который уже стоял у кустов ежевики. Осмотрев веточки, поняла, что немного опоздала, потому что под листьями этого дикорастущего растения не осталось ни одной черной ягодки.
- Отлично! - Взмахнула руками Маша - Мало того, что ты испачкал и поцарапал единственные "праздничные" ботинки, так ещё сожрал все ягоды, не подумав о своей любимой, младшей, между прочем, сестре.
- Да ладно тебе. Подумаешь ботинки, меня, что на званые приёмы будут приглашать, или в этих туфлях я буду корову доить?!
- Вечно вы мальчишки так, вам никогда, ничего нельзя нового купить, всё изгваздаете!
-Так, и кому это ты что-то покупала?
- Кому надо! - Маша уже хотела, было, обидеться, но Иван протянул полную горсть, чёрных как на подбор, ягод
- На, Машуль, только не надо обижаться. Хорошо? - Иван добродушно улыбнулся.
- Не думай, что сможешь меня подкупить.- Себе под нос пробормотала девушка, взяв ягоды.
- Ну, как? Вкусно? - Поинтересовался брат, когда сестра отправила в рот часть сладких ягод.
- На, попробуй, я не жадная, я поделюсь.- Маша протянула руку.
- Да ты что Машук! Я эту гадость на дух не переношу.- Он скривился, показывая отвращение.
- Тогда нечего стоять пошли домой. - И девушка, потихоньку уничтожая ягоды, пошла в сторону тропики. Иван же достал из кармана припрятанную ягодку, быстро положил её в рот и, растерев по нёбу, разгрыз маленькие косточки. Убедившись, что на кусту не осталось зрелых ягод, он поспешил догнать сестру.

Через несколько минут они вышли из леса на большую поляну. Т.е это сейчас была поляна, а раньше это место представляло собой песчаный карьер, и землю в этом участке давали совершенно бесплатно, но с одним условием, что этот безжизненный песок превратится в зеленую поляну, а впоследствии - в цветущий сад. Конечно дом, стоящий на песке в низине не очень правильный выбор, но теперь от котлована почти ничего не осталось, только, то место где стояли ребята, возвышалось над всеми постройками. Это была самая высокая точка на этой поляне, дальше края котлована не превышали двух метров. В радиусе территория двух "землевладельцев" была около полукилометра. Не считая части леса, которую посадили ещё их дед и бабка. Вниз по довольно крутому склону тоже вели ступеньки, прорубленные в земле. Эти ступеньки приходилось делать по новой каждый раз как пройдёт сильный дождь, но денег на цемент не было, к тому, же проще было зайти наверх, обогнув крутой подъем, а не тратить деньги "на бесполезную вещь"- как говорил Иван. Точно в центре котлована стоял их домик с летней верандой и пристройкой позади, в которой хранился уголь, разные деревяшки, которые были совершенно не нужны, но валялись "на всякий пожарный", там, же хранился, садовый инвентарь и прочий хлам. В этой пристройки зимой жили свиньи, потому что в ней было гораздо теплее, чем в остальных сараях. Справа от ребят, на возвышенности находился другой "домик", в нем раньше жила лошадь да корова, теперь Буренка одна занимает всё помещение. О том, что тут была, когда-то, лошадь говорит стоящая рядом телега и еще не заросшие следы от колёс, которые огибали крутой склон и уходили к просеке за домом - в сторону деревни. Там ещё было несколько пристроек, курятник да колодец. В общем, обычный домик не самых бедных сельских жителей. Неподалёку был маленький, искусственный прудик в котором мирно плавали утки и гуси.
Маша по-хозяйски, первая вошла в дом и сразу же распахнула шторы, открыв все окна, форточки. Иван решил открыть двери в пристройке, для циркуляции свежего воздуха, потому что, не смотря на то, что свиней ещё не перевели в их "зимний дом" воздух в этом помещении был каким-то спертым - Иван, как и Маша, этого терпеть не мог. Поэтому форточку, даже зимой, в своей комнате он не закрывал, разве что в сильный мороз.
В их доме, не считая летней веранды, было четыре комнаты. Первая являлась зимней кухней, т. к. здесь находилась печка. Справа был стол и угловая скамейка с мягкой обивкой, которая за долгие годы довольно сильно истрепалась, под сидушками были ящики, где обычно ребята хранили лишние столовые принадлежности. Слева, ближе к входу располагалась металлическая лестница, ведущая на чердак. У двери, ведущей в большую комнату, вдоль всей стены стояла печь, слева от печи вверху висел бак с водой, от которого вниз к топке вела толстая труба, в самой же топке располагался котёл, от которого в свою очередь во все комнаты вели трубы парового отопления. Так же у этой печи имелась и духовка, ребята ей почти не пользовались.                Однажды Маша купила себе довольно дорогие кожаные сапожки и для того чтобы брат их не увидел, она не нашла ничего лучшего как спрятать их в этой духовке, ведь Иван все равно туда не заглядывал. Парень же в отсутствие сестры решил прочистить дымоход и, закончив выгребать золу, захотел проверить качество своей работы. В общем, он затопил печку, сжигая весь не нужный мусор, и выйдя на улицу, принялся созерцать, как красиво из трубы клубиться дым. В это время вернулась сестра, увидев топящуюся печку и почувствовав запах горелой кожи, она сразу же вспомнила про сапоги, но было уже поздно - модная обувь приняла не очень товарный вид. Маша тут же бросилась рыдать, а Иван, узнав о происшедшем, развеселился и стал издеваться над сестрой, однако когда он узнал, сколько стоят эти сморщенные, почерневшие сапожки плакать пришлось ему. Но это так к слову. В следующей комнате, которая когда-то была комнатой родителей, слева находилась двуспальная кровать. В конце в правом и левом углу были две двери в следующие комнаты. Правая дверь, та, что у окна, с буковкой "Ж" - комната Маши, она была светлее, чем у Ивана т.к. в ней было целых три окна. У Ивана (дверь с буквой "М") было лишь одно окно, в боковой стене дома. Между дверей, на высокой тумбочке, стоял большой, новенький телевизор - единственное дорогое приобретение, которое сделал Иван (все остальное покупала Маша.) Справа от стены стоял прогнивший, пролежанный диван. Он был слишком тяжелый, поэтому ребята не могли его вынести, да и без него в комнате будет слишком пусто. Между кроватью и стеной был, втиснут шкаф-купе, в котором всё еще висели вещи родителей, хранились старые фотографии, и вообще лежало то, что было уже совершенно не нужно, но выкидывать это было жалко.
Втайне от сестры Иван порою открывал единственным ключом (который Маша считает потерянным) запертую дверь и, перебирая военные вещи отца, рассматривал снимки, сделанные подарочным фотоаппаратом.
В комнате Ивана было мрачно и немного тоскливо. Закрытые, плотные, красные шторы почти не пропускали дневного света. Справа была кровать, слева маленький шкаф. У окна, в глубине комнаты, был письменный стол с лампой. На нём лежало несколько книг по астрономии и черновик дипломной работы: "Наша Галактика" (которую он, между прочем, сдал на отлично).
Комната Маши была гораздо больше.
Справа в углу, возле двери располагался её личный шкаф и косметический стол, сразу после него высокая кровать с металлическими спинками, вокруг кровати, едва касаясь, пола, висел подзорник. Сверху на кровати лежали две подушки накрытые, вышитым узорами, "уголком"- прямоугольная вязаная тряпочка, которую девушка вышивала сама. На окнах висели зеленого цвета шторки с рюшками. В конце комнаты, как и у Ивана, стоял письменный стол. В правом верхнем углу, его, ровненько лежали несколько книг, справа и слева на столе стояли фотографии в рамочках, посередине находилась лампа, прямо перед ней, у самого края стола, лежали толстая тетрадь с красивыми рисунками. "Мой дневник" было написано на обложке, и вокруг надписи были, не очень удачно, нарисованы цветочки. Маша, не боясь, оставляла эту тетрадь, с самыми сокровенными мыслями зная, что совесть её брата не позволит ему прочитать содержимое дневника (у неё, кстати, был красивый ровный почерк, в общем, читать одно удовольствие.). Хотя может она надеялась совсем на обратное, возможно она специально оставляла дневник на самом видном месте, чтоб её "недалёкий" брат понял, что творится у сестры в душе и купил ей, наконец, для залечивания душевных ран - модное платье, о котором она "не специально" указывала почти на каждом листе.
У второго окна на высоком, маленьком столике, который очень смахивал на гриб, стоял новенький магнитофон. С пультом и радио. Внизу за стеклянными  дверцами было полно дисков со всевозможными стилями музыки, начиная от классики, заканчивая «а капелла» Над магнитофоном, между окнами, висела полка с книгами, на ней какие-то игрушки и статуэтки. Но основная часть книг находилась у Маши под... кроватью, а что? Там много свободного места и если хочется почитать не нужно для этого вставать. Из-за любви её читать допоздна к спинке кровати была прикреплена специальная лампа. Вернувшись, Иван сразу же направился в свои "апартаменты", чтобы, освободится от неудобного и душного костюма, да и в лакированных туфлях ему было как-то неудобно, он не любил такую обувь, вот драные кроссовки - это другое дело.
Надев старые, синие джинсы (обрезанные до колен) и майку с изображением волка на груди он вышел в большую комнату. Маша, лёжа на родительской кровати, смотрела телевизор, держа в руках пульт и положив голову на две подушки.
- Вот теперь ты стал похожим на человека. - С сарказмом произнесла сестра, переключив канал.
- Чья бы корова мычала, ты сама то... - Иван замолчал, придумывая колкость.- Ты сама одеваться не умеешь, вот сейчас, зачем раздела пугало? - Он взглянул на сестру, которая ничуть не растерялась.
- Да будет тебе известно, дорогой мой братик, это твои вещи, я их у тебя одолжила, потому что свои я вчера постирала.- Маша улыбнулась, видя, как брат, в душе ищет слова, чтобы ответить ей на это обидное замечание. Не найдя нужных слов парень решил выйти и проверить животных.
"По крайней мере, они никогда не оборачивают мои колкости против меня. В отличи от моей сестры" - думал парень, обуваясь в сенцах.
Прогулявшись по своему участку, Иван осмотрел свиней, которые, лежа в грязи, искали спасение от назойливых мух. Он зашел в курятник, где пересчитал наседок, ровно пять - две утки, одна гусыня, курица и индюшка.
- Хорошо будет, если у всех птенцы появятся, можно будет несколько старых курочек пустить на бульон. - Иван произнёс это вслух и куры, словно поняв его слова, подозрительно кудахтая отошли подальше. Проверив коз, несколько баронов и корову парень вернулся в дом.
В это время Маша, сидя за столом, хлебала борщ.
- Машуль - обратился брат к сестре, - ты, почему скотину не покормила?
- А ты что сам поесть не можешь? - Положив в рот кусочек черного хлеба, отшутилась девушка.
- Тебе все шуточки шутить, ладно, шути. Но если свиньи умрут или потеряют вес ты, дорогая моя, останешься без теплой одежды.
- Ой, господи, ты вечно всё драматизируешь, от того, что они один раз не поели, трагедии не будет, к тому же, у них сегодня разгрузочный день. Я слышала, что это полезно.
- Хорошо, Машенька, если у них, сегодня, разгрузочный день, то завтра он будет у тебя!- Иван выделил голосом "сегодня". Маша даже поперхнулась, услышав это от брата. Она хотела возразить, но парень не дал ей этого сделать.- Тем более каждый раз, когда наступает твоя очередь дежурить, у животных наступает разгрузочный день!!!
- Ну, я виновата, что ли, что у меня такая "дырявая" память?- Принялась оправдываться девушка.
- Давай я дам тебе лекарство для твоей памяти: значит так, я доверяю тебе кормить наших хрюшек, и если их вес достигнет, ну скажем, триста килограммов, на выпускной бал ты пойдёшь в новом вечернем платье, о котором так мечтаешь.
- В платье говоришь? - Маша задумалась, аромат хлеба и чеснока ударил в нос. У Ивана засосало под ложечкой, но он не подал виду. - В таком случае они у меня за месяц будут весить полтноны!
- Только не закорми их до смерти, нам от них ещё нужны поросята.- Иван улыбнулся, радуясь своей маленькой победе, хоть и был уверен на все сто процентов, что этого энтузиазма у девушки надолго не хватит.
- Кстати не забывай, что у меня скоро день рождения. - Осторожно заметила девушка, проглотив очередную ложку супа. - А ты знаешь, что у меня нет нормальных серёжек? - Добавила она более тихим голосом.
- Ага, будут тебе и серёжки, и Мишки, и Женьки.- С сарказмом произнес Иван. И дабы сестра не стала просить еще что-нибудь, решил быстро скрыться в своей комнате. Плотно закрыв дверь, он сел на кровать.
"Чёрт!" - Выругнулся он про себя. - "Я не знаю где достать деньги ей на выпускной вечер, а тут еще день рождение. Но дарить что-то надо. Я ведь обещал".
- Может продать, что-нибудь из вещей? - Иван осмотрел полупустую комнату, - Да - а... всё, что можно я уже продал. Разве что...- он сел ближе к столу и принялся осматривать ящики. Среди аккуратно сложенных книг в глаза сразу же бросилась золотая цепочка с крестиком, её ещё давно на день рождения подарила мать, после её смерти он ни разу не надевал этот подарок. Да и раньше носил только, чтобы не обидеть её. - Думаю, за неё дадут тысячу, или больше, но этого мало. Платье... черт это проклятое платье стоит почти тридцать тысяч рублей!!! Где взять такие деньги!? Тут на тысячу рублей можно месяц без бедно жить, а за тридцать тысяч! Можно десять дойных коров купить. - Иван замолчал, глядя в пол, размышляя о том, стоило ли давать не реальное обещание, давать ей надежду, а потом разбивать мечту. Ему всегда было "больно" видеть, как Маша грустно смотрит на витрину магазина одежды, мечтая заполучить, самое дорогое и самое красивое платье, которое она когда-либо видела. Она мечтала блистать в нём, как королева, на выпускном балу, она хотела, что бы эти "зазнайки" из 12 "А", которые были самыми модными и самыми красивыми в школе (по крайней мере, они так думали), и которые вечно дразнили её и смеялись над тем, что она носит старую одежду своего брата, чтобы они узнали, кто королева красоты и позавидовали бы тому, что это платье ей идёт больше чем им. Но Маша пока не собиралась бросать школу, получив основное среднее образование, как это сделал Иван, и поэтому у него в запасе было ещё три года. Но на день рождения сестре обязательно нужно было подарить действительно что-то стоящее. Получив плохой, подарок она, конечно же, сделает вид, что он ей очень понравился, а потом проплачет всю ночь в подушку (например, как это было на прошлый день рождения).
Иван никогда не любил дарить подарки, потому что знал, что не умеет это желать. Со временем он стал испытывать чувство вины, когда получал их, а еще спустя время возненавидел и это.
- Все же тысяча это маловато, но на серёжки же потянет. - Произнес он, вслух, разглядывая цепочку. После чего он резко открыл второй ящик, и откуда-то из дальнего его уголка выкатился зеленовато-чёрный камень, размером чуть меньше кулака. Он был ровной, овальной формы и невероятно тяжёлый для таких скромных размеров. МВ-514 - так называлась эта редкая порода кристалла, обнаруженная в поясе астероидов. Кажется, этот камень Ивану подарил отец, вернувшись из очередной экспедиции. - Это невероятно редкий и очень полезный камешек, если его по-умному "загнать" денег хватит и на платье, и на серьги, и ещё мне на конфеты.- Иван прищурился, собираясь прикинуть, где можно "толкнуть" это ценное вещество.
- Не смей! - Перебила его размышления сестра. Иван вздрогнул и выронил камень.
- Что "не смей"!? - Переспросил он, повернувшись к сестре и замерев с вытянутой рукой, в которой держал камень.
- Не смей продавать последние вещи, подаренные тебе родителями! - Строго приказала Маша. - Ты и так почти всё, что у тебя было продал! Не смей! - Девушка рассержено топнула ногой.
- Но ведь тебе нужен подарок на день рождения и платье на выпускной? Я ведь не фальшивомонетчик, я деньги не печатаю… - Маша села рядом с братом
- Ничего, обойдусь, от этого ещё никто не умирал. - Сказала  она, понизив голос. И вдохнув, пристально уставилась в пол. Иван положил руку ей на плечё.
- Машоночек, если я обещал, то в лепёшку разобьюсь, но обещание выполню. Что-нибудь придумаю, и ты будешь самой красивой выпускницей школы номер  104. Поверь мне. - Маша заметно повеселела и, улыбнувшись, обняла брата, после чего встала и вышла.
- Ты, есть будешь? - Спросила она, задержавшись в дверях.
- Ой, Машуль я что-то не голоден.- Поморщившись, соврал парень. Только вот голодный организм не умеет лгать, даже во благо и подлый желудок жалобно заурчал на всю комнату требуя, пиши - Наверное, съел что-то не то. - Потерев живот, улыбнулся Иван.
- Ваньчик, ты кого хочешь обмануть!? Ты меня, собственную, сестру пытаешься обвести вокруг пальца? Не выйдет братец! Это моя манера тебя дурить. Так что иди, поужинай, а я пока загоню и закрою птиц. Кажется, гроза идет...

Иван снова открыл глаза, нет на это раз его никто, и ничто не разбудило, просто его личные биологические часы дали понять, что пора просыпаться. (В противном случае эти "часы" грозились оставить мокрым героя моей книги.)  Быстро поднявшись, он побежал справлять "малую" нужду. Когда парень довольный совершенным деянием возвращался обратно в комнату, послышался пронзительный писк, после чего щёлкнул замок, и дверь открылась. Недолго думая, Иван вышел из заточения и быстрым шагом направился на мостик.
- Вань - послышался голос Анджелы - если ты направляешься ко мне, то можешь не спешить по двум причинам:
Первое - тебя хотел видеть Максим Сергеевич, второе - предполагая, что... ты немного расстроен я на всякий случай заперлась на мостике. И я не открою, пока ты не "остынешь". - Иван остановился.
- Разве он проснулся? - Обратился он к потолку.- Черт! - Впереди предстояло неприятное объяснение с капитаном. К чему паренёк не успел подготовиться.
 Свернув в левый коридор, и сев в лифт он спустился в Главный медицинский блок, где и находились карантинные палаты.