О звёздах

               
             Он накручивал круги по уже давно опустевшему городу и понимал, что сегодня был явно не его день. Предпринимая последнюю попытку заработать хоть какие-то деньги, он проехал до конца Московского проспекта и остановился у выхода метро, надеясь на какого-нибудь запоздалого пассажира. Неподалёку располагался аэропорт
и добраться до него можно было, лишь на машине, или маршрутке.
  Он откинулся на спинку сиденья, выключил двигатель и приоткрыв окно закрыл глаза.
Калымить он не умел, как и не умел глядя в глаза пассажиру называть желаемую сумму на которую рассчитывал. Сколько давали, столько и брал, и всегда благодарил пассажира, желая ему удачи. Да и редко он этим занимался. Это сейчас, после бесплодных, многодневных поисков работы, он решил хоть что-нибудь заработать.
Но ему не везло. Он часами колесил по огромному городу, в который раз удивляясь его красоте и не видел поднятых рук. По крайней мере, сегодня.
Просиживая целыми днями у компьютера, Денис прочёсывал сайты с объявлениями о работе, но ничего путного не находил. Он не умирал с голоду, но деньги постепенно заканчивались и надо было определяться.
Никто его дома не ждал, потому как давно жил один.
Тяжело вздохнув, Денис завёл прожорливый мотор своего автомобиля и все двести тридцать шведских лошадей довольно заржали, высасывая последний бензин.
  Уже разворачиваясь по площади Победы, Денис заметил мелькнувшую в свете фар женскую фигуру нерешительно поднимающую руку. Он уже проехал дальше и ему пришлось совершить круг почёта, чтобы подъехать к припозднившейся женщине.
На ней был довольно модный плащ, а в руке она держала вместительную сумку.
На вид ей было не больше двадцати семи, хотя в темноте определить это было трудно.
Он приоткрыл дверь и вопросительно поглядел на девушку.
- Молодой человек, мне далеко.
- Далеко, понятие относительное, как и определённый Вами мой возраст.
За свои пятьдесят с небольшим, Денис накатал такое количество километров, что давно сбился со счёта. Он любил автомобили. Любил и дорогу. И не было, наверное, уголка от Питера до Москвы, включая Псковскую и Новгородскую область, где бы ни прокатилось колесо его, всегда ухоженного, автомобиля.
- Так, как называется Ваше далеко?
- Наше далеко называется… город Москва.
- Надеюсь, Вы пошутили и сейчас скажите, что Вам нужен аэропорт.
- Не надейтесь. Мне нужна Москва!
- Это случайно не там, в лучах кремлёвской звезды греются сумасшедшие миллионеры?
- Если Вы намекаете на меня, то я не сумасшедшая и уж тем более не миллионерша.
- Мне казалось, в наше замечательное время, только они могут позволить себе ездить в Москву на машине.
- Надеюсь за время нашей беседы, Вы уже придумали, сколько мне это будет стоить?
Денис вздохнул и медленно заговорил, глядя сквозь лобовое стекло куда-то вдаль.
- Знаете, я так давно ничего не придумывал и уж, конечно же, даже и не мечтал о такой
возможности посетить дедушку Ленина в его скромной обители, а ведь он так скучает по своему внуку…
- Бросьте болтать, ночь на дворе, вот этого хватит?
Рассерженная девица достала несколько стодолларовых купюр и показала их Денису.
- Зря Вы это сделали.
- Это ещё почему?
- А вдруг я бандюга?
- Бандиты не занимаются извозом, а крышуют извозчиков.
- Откуда такие познания криминального мира?
- Так Вы едете или нет?
Да! – выпалил Денис, хотя весь его опытный внутренний мир, просто гудел ему в уши - Нет! Не соглашайся ни за какие деньги! Она аферистка и мошенница! На двадцатом километре тебя ждут отмороженные братки, чтобы отобрать у тебя твою замечательную машину марки СААБ девяносто второго, позабытого человечеством года!
Вот на этом месте, Денис подумал, - А вот и нет! Не нужна нынешним браткам его замечательная машина. Старая она. И отключил внутренний мир, перейдя на внешний.
Она села на заднее сидение и поставила рядом сумку.

                2
- Сколько нам ехать? Успеем к десяти на Кутузовский?
Денис плохо знал Москву, ездить туда не любил, о чём и сообщил своей попутчице.
- Сейчас ночь, часов за восемь или девять доберёмся, а там дорогу покажите.
- Хорошо. Вам деньги сразу отдать?
- Примета плохая. Я Вам верю и поэтому не буду приковывать Вашу красивую руку к дверце моего, не менее красивого, автомобиля.
- Вы, что всю ночь намерены разговаривать?
- Это не плохая идея, не боитесь, что я усну?
- Ну, может быть, включите музыку?
- А что Вы предпочитаете услышать?
- То, что я предпочитаю услышать, в Вашем великолепном автомобиле вряд-ли найдётся.
- Что ж это за загадочная музыка, недоступная простолюдину? Уж не Шёнберг ли это, или Хиндемит?
- Вы даже знаете такие труднопроизносимые слова?
- За свою долгую жизнь я слышал великое множество слов. И большинство из них оказались пустыми, как и большинство обещаний, услышанных тогда же.
- И насколько долог Ваш пройденный путь?
- Если считать в километрах, то больше пятидесяти.
- По Вам не скажешь.
- Поверьте, я не приложил никаких усилий, чтобы добиться столь блестящего результата.
Так что же музыка? Откройте душу, не томите.
- Двадцать третий концерт Моцарта.
- Не этот ли, случайно? - И Денис нажал на кнопку своего магнитофона.
- Вы волшебник?! Это Рубинштейн?
- Я не волшебник, а это не Рубинштейн.
- А кто же?
- В те далёкие времена, кроме Рубинштейна, жил ещё один нескромный гражданин Соединённых Штатов Америки…
- Горовиц?!!!
- Ну, никогда не дают досказать до конца! Владимир Батькович Горовиц!
- Здорово! Я за этой записью давно гоняюсь.
- Вы её догнали.
- У Рубинштейна всё по-другому.
- Никогда, этот неплохой пианист, не будет играть в моей шикарной машине Двадцать третий концерт Моцарта!
- А Вы привереда!
- Мы, что так и будем всю дорогу на Вы? Меня зовут Денис, я Ваш водитель…
- А меня Виктория, можно просто Вика.
- А что, уважаемая Победа, это в Вашу честь назвали ту площадь, с которой Вы так нагло прыгнули в мой автомобиль?
- Наверное, в мою. Папа был военный и, видно это имя ему было близко…
- Почему был?
- Уже пять лет, как был.
- Извините.
- У меня мама в Тверской живёт. В Выползово.
- Знаю это прекрасное место и всякий раз заезжаю туда, чтобы купить хлеба, вкуснее вашего хлеба, ничего нет на свете.
- Правда?
- Не сомневайтесь, во всей остальной стране хлеб плохой. Я проверил.
- Во всей?
- Практически да. От Мурманска до Владивостока.
- Командировки?
- Что-то в этом роде. Так Вы, поэтому и едете на машине, чтобы заехать к маме?
- Всего на полчаса.
- А я грешным делом подумал, что постановлением партии и  правительства отменены  в нашем непредсказуемом государстве и самолеты, и поезда.
Под их незатейливую беседу Горовиц сыграл Двадцать третий концерт, а Рихтер покончил с хорошо темперированным клавиром. Они мчались по Новгородской области и остановились, только один раз, чтобы заправиться и купить воды.
- Хорошая у Вас машина, Денис.
- Во всяком случае быстрая, но к этому тоже привыкаешь, и уже она не кажется столь быстрой. К тому же она, как и я немолода, и требует повышенного внимания и любви.
- Так уж и любви?
- Нежной и ласковой. СААБ машина капризная, но верная.
Часа через три они подъезжали к Тверской области и военный городок замелькал своими немногочисленными огоньками.

                3
Вика побежала к своей маме, обещая вскоре вернуться, предварительно взяв из сумки приготовленные пакеты. А Денис с наслаждением прогулялся по ночному городку.
Вдыхая концентрированный сосновый дух, он подумал о том, что и его родина, Березайка,
совсем недалеко и, может быть, на обратном пути он заедет в родные места. Он, конечно, устал, но многолетняя привычка к поездкам делала своё дело. Он не был развалюхой. Всю свою жизнь он занимался спортом. Непрофессионально, а для души и это ему помогало выдерживать физические нагрузки.
Вика сдержала своё слово и они помчались дальше.
- А, что же дают в нашей великой столице, что мы, вот так, сломя голову несёмся первыми занять очередь?
- Ничего там не дают. Мне нужно попасть на конкурс.
- И что же это за конкурс?
- Эстрадный.
- Вы эстрадная певица?
- А, что не похожа?
- Да я как-то привык видеть их в трусах, с лошадиными чёлками, в золотых локонах, произносящими одну и ту же фразу – Мы, звёзды, всё свободное время отдаём творчеству и, если кому-то кажется, что это легко, пусть попробует.
- Наверное, Вы правы, по телевизору показывают только таких.
- А как Вы думаете, Вика, для каких целей они сбиваются в стаи по три, по четыре, а то и по пять голов?
- Их поголовье определяет продюсер. Он, и только он является движущей силой и пастухом этих красоток.
- Ну, что касается красоты, то их кукольная внешность может взволновать, лишь прыщавого восьмиклассника, у которого в лексиконе, только три заветных слова – "Слышь, ты овца!"
- А Вы предпочитаете других?
- Я предпочитаю любимых.
- То есть?
- Я не представляю, что могу влюбиться в пустоголовое, разукрашенное чучело с надутыми губами.
- Вы какой-то странный. На водителя не похожи, а на кого и сама не пойму. А вы женаты?
- Когда-то был, но жена решила, что в другом социуме ей будет лучше и уехала в совсем другой мир.
- И ей там хорошо?
- Ей там прекрасно, но мне лучше. Никто не зудит с утра до ночи, что Калашниковы купили новую машину, а Синицины купили дачу, и только я УО (умственно отсталый) купил новую бритву.
- Она Вас любила?
- Теперь это не имеет значения.
- И Вам нравится Ваша жизнь?
- А, что Вы о ней знаете?
- Расскажите.
- Это совсем неинтересно. Как-нибудь потом. И что же Вы поёте?
- Хотите послушать? – Вика порылась в своей необъятной сумке и протянула Денису диск.
Он, скептически хмыкнув, вставил диск и приготовился услышать, что-нибудь вроде – "я без тебя не могу"… но был разочарован. Музыка оказалась музыкой, да и записана была профессионально, к тому же с живым оркестром. А когда запела его попутчица, он понял, что девочка не пустышка. У неё был глубокий и проникновенный голос, и явный драматический талант.
Вика с любопытством ожидала реакции этого странного водителя с руками боксёра, и весьма приличной коллекцией прекрасной музыки. Он был ей интересен. Разговаривал на равных, несмотря на свой возраст и был приятным, и интересным мужчиной. Ей было с ним нескучно и, как-то спокойно. Она представляла себе эту поездку по другому - в сигаретном дыму и под радио Шансон, а вышло иначе, и она была рада этому. 
Песня закончилась, а Денис молчал. Он слушал Вику, а думал совсем о другом человеке.
- Вы молодец. Оценка пять баллов. Записано здорово. А где же трудится наша восходящая звезда?
- Закончила студию при мюзик-холле, а сейчас работаю  в музыкальном театре. У Крылова Юрия Петровича.
- У Юры?
- А Вы, что его знаете?
- Да нет, человек то известный.
- Он и записал мне этот диск, да и петь я по-настоящему научилась у него.
Это слышно невооружённым ухом – подумал Денис, Юркину манеру не перепутаешь ни с какой другой. Когда - то давно, они стояли на одной сцене и пели песни очень популярного нынче телевизионного шоумена, и не только его.
- И на кой чёрт Вам этот конкурс? Деньги и слава?
- Не деньги и не слава. Мне уже тридцать, а я никто.
- Как это никто, а театр? А благодарные зрители, отдающие Вам тепло свои бескорыстных сердец? Разве этого мало?
- Мне мало. Я хочу пробиться в большой мир.
- Сожрёт он Вас, этот мир, пожуёт и выплюнет! Или Вы хотите пополнить ряды безликих
хрустящих, звенящих и мычащих?
- Ну, не все они мычащие…
- Согласен, с техникой они дружат, а вот со своим сердцем и душой в разводе.
У Шарля Азнавура, ни голоса, ни техники, а когда поёт мурашки по телу…
- Ну, Вы ещё вспомните русско-японскую войну.
- Да, и тогда находились талантливые люди, а сейчас? Назовите хоть одно имя!
 Молчите? Да, список весьма короток. Всё та же Пугачёва и … всё. Чтобы быть индивидуальностью надо иметь смелость, а чтобы состояться, как артисту, надо читать,
много и занудно, впитывая в себя по капле мировую культуру, слушать музыку, желательно не Иванушек со Степанушками, а вот Двадцать третий концерт, да и предыдущие двадцать два…
- А я и слушаю!
- Вот, поэтому-то, я Вас русским и доходчивым языком спрашиваю, на кой чёрт Вам этот конкурс? Хотите пополнить поголовье какого-нибудь великого продюсера?
- Не нравится Вам эта идея.
- Давайте вернёмся домой и денег я с Вас не возьму, только на бензин.
- Буду пробовать.
- Чёрт с Вами. Вы сами отказываетесь от того, что Вам подарил Господь.
- И что же это?
- Ваша индивидуальность. Ваш новый работодатель сотрёт её с Вашей карты памяти. Поздравляю Вас, будущая Барби. Тоска это всё зеленющая!
- А Вы можете быть злым.
- Просто Вы мне понравились, а правду я говорю, исключительно симпатичным мне людям, они за это меня терпят, но и опасаются.
 Они замолчали. Уже рассветало и до Москвы оставалось совсем недалеко.
- Поспите, Вам же, наверное, придётся сегодня петь?
- Нет, только показать диск и пройти собеседование.
- Хорошо, тогда показывайте дорогу.
 Им повезло и минуя все знаменитые московские пробки, благодаря штурманскому таланту Вики, в девять тридцать они стояли у огромного стеклянного здания. Определить его назначение было невозможно, но судя по припаркованным машинам и неприветливым лицам охраны, всё здесь было серьёзно.
- Вы подождёте меня?
- А, что мы едем обратно?
- Да, нет. Я думаю, что я недолго. Мне назначено на десять, а потом мы с Вами, где-нибудь пообедаем.
 И Вика, положив деньги на переднее сиденье, исчезла в чреве стеклянного небоскрёба.

                4
           Денис нашёл недорогое кафе, купил спорт-экспресс, и принялся искать всё, что было написано о его любимом футболисте Аршавине. Он не был сумасшедшим фанатом, но глядя на этого паренька, он понимал, что такое творчество на футбольном поле. Он чертовски нравился Денису. Вернувшись в машину, Денис задремал и не слышал, как вернулась Вика. Открыв глаза, он увидел её расстроенное лицо и вышел из машины. Она стояла облокотившись на переднее крыло и отрешённо смотрела на дорогу, по которой проносились дорогие и очень дорогие автомобили, в которых сидели озабоченные и серьёзные люди.
 - И что?
 - Ничего. Сказали позвонят.
- Уж, как-то, безнадёжно Вы это произносите.
- Да, скорее всего шансов нет.
- Они диск слушали?
- Слушали.
- Вам так важно их мнение?
- Мне нужно двигаться дальше.
- А дорогу - то Вы ту выбрали?
- Не знаю.
 В это время  из здания вышел человек небольшого роста, с оттопыренными ушами и лысой головой.  На нём был светлый, кашемировый пиджак и белый шарф, свисающий до земли. В двух шагах за ним  следовала необъятная фигура охранника, зыркающего по сторонам. Денис насторожился и коротко спросил Вику – Этот?
Она оглянулась и, увидев своего обидчика, кивнула головой.
Живописная группа из двух человек направлялась к своему роскошному, естественно чёрному и тонированному джипу, и прошла  уже мимо них, когда за спиной охранника раздался голос Дениса,
- А не эта ли ушастая голова, закрывает шлагбаум на дороге перед  талантливой молодёжью?
Группа затормозила, развернулась и охранник угрожающе стал приближаться к Денису.
- Подожди, Олег.
Лысый подошёл к Денису и глядя ему в лицо начал беззвучно шевелить губами и, наконец выпалил,
- Ну и сволочь же ты!- Затем крепко прижал к себе Дениса и они так стояли, и раскачивались, будто в каком-то известном, только им двоим танце.
А когда расцепились, у обоих на глазах появились слёзы.
     Старостенко, а это был именно тот самый знаменитый Евгений Старостенко,
и предположить не мог, что через десять лет, вот здесь, на московской улице, он встретит своего дорогого товарища и замечательного музыканта Дениса Королёва, с которым они объездили весь Советский Союз и окрестности, работая во всех, знаменитых ресторанах города Сочи, Мурманска, Владивостока и других городов, включая и Москву с рестораном Арбат и другими, не менее популярными местами.
 Объездив с великими и не очень певцами всю необъятную родину, они проработали вместе около пятнадцати лет. И это неразрывно их связывало. И не только это. С Денисом всегда было интересно, он был начитан, да и музыкальные его пристрастия выходили за рамки обычного музыканта. Он был виртуозным пианистом с хорошим, если не сказать великолепным вкусом. Сам Женька играл на гитаре и был не последним гитаристом в этом огромном, музыкальном мире, по крайней мере, Бенсон и Сантана в его исполнении звучали отменно. Да и пел он покруче всех известных ныне певцов.
     Они смотрели друг на друга и Женька опять повторил,
- Чёрт тебя задери! Ну, какая же ты сволочь!
- Осторожно, ушастый, мы не одни, с нами дама. Денис скосил глаза в сторону Вики, оторопевшей от такой картины и сказал,
- Прошу любить и, естественно жаловать, Виктория… и он вопросительно посмотрел на Вику.
- Зеленова, - почти прошептала Вика, чувствуя себя не в своей тарелке.
- Ну, если эта девочка с тобой, то я за неё спокоен.
- Скорее, это я с ней и, поэтому, ты можешь быть спокоен за меня.
- По-моему, если мне не изменяет память, ты всегда мог постоять за себя сам.
- Ладно, Женька, не задирайся, мы вместе. Вот приехали посмотреть, как олигархи живут.
- А что, вам своих не хватает?
- Свои, брат, всё какие-то квёлые, без молодецкой удали, без размаха. Всё норовят спросить - а сколько стоит, не то, что ваши московские, платят молча и ещё обижаются, если мало попросишь.
- Ты лучше Денис скажи, а сейчас-то вы куда?
- Ну, вообще-то я на работе.
- На какой, если не секрет?
- На обыкновенной. Вот, привёз восходящую звезду в лапы хищного продюсера.
- Так ты её агент?
- Нет, милый Евгений Святославович, не сын ты Рихтера, нет в тебе предвидения и провидения тоже. Я её водитель.
- Не слабо живут начинающие певицы!
- Она, во первых, не начинающая, а скорее думающая, стоит ли ей продолжать карьеру с таким вот бездарным продюсером, как Евгений Старостенко.
- Без преувеличения и хвастовства отвечаю – не стоит.
- Мы так и знали, и поэтому, разобидевшись, навсегда покидаем столь близкий нашему сердцу, но нелюбимый город.
- Подождите покидать, я тебя Денис, просто так не отпущу, и так десять лет ни слуху о тебе. Пока всё не расскажешь, не уедешь, правда, Олег? И Женька строго посмотрел на своего охранника. Тот, понимая, что шеф шутит, неловко переминался с ноги на ногу.
 - А давайте ко мне? Отдохнёте, я вас накормлю, по рюмцу треснем, поехали Денис?
- Ты опять забыл, я на работе.
- Ну, мы попросим Викторию, я думаю, она не откажет двум старым бродягам?
- Вот ты и проси. Денис демонстративно отвернулся, уставившись на свою уставшую машину.
- Я согласна, но не надолго.
- Да мы мигом, правда, Олег?
                5

            Женькин дом ничем не удивил Дениса. Всё, как у всех богатых людей, с огромным садом и бассейном, прислуга неназойливо приветствовала гостей, а они, уставшие, разбрелись по отведённым для них комнатам и решили поспать, хотя бы пару часов.
Хозяин занялся своими делами и спрятался в своём огромном кабинете - студии.
Денису не спалось, наступило переутомление, а на него это действовало, как крепкий кофе. Он встал, оделся и пошёл бродить по дворцу своего кореша, а ныне великого и ужасного Евгения Старостенко. Услышав звуки какой-то неудобоваримой музыки, Денис поднялся наверх и вошёл в кабинет. Женька сидел на диване, глубоко задумавшись, и казался каким-то грустным, хотя музыка к этому не располагала.
- Можешь не раздумывать, сразу могу сказать – дерьмо! Нет здесь никакой музыки.
Денис плюхнулся на диван рядом с Женькой и вытянул ноги.
- А, я-то сижу и думаю, когда приедет знаменитый эксперт и подскажет мне, недоумку, что же делать вот со всем этим количеством великих звёзд!
- Звёзды, мой милый Женя, как ты, наверное, догадываешься, мы увидим вечером с веранды твоего нескромного домика. А эти сорокавольтовые лампочки, будут гореть недолго, но вонюче. И в твоей власти их зажигать или…, чего бы мне так хотелось, гасить.
 - Ты всё такой же максималист. Ни черта не меняешься.
- Я такой, какой есть. И это единственное моё достижение
- Ты и представить не можешь, как же я рад тебя видеть! Ты появился из  моей прошлой и такой счастливой жизни!
- Я появился со второго этажа твоего необъятного дома и теперь слушаю мычание восторженного олигарха.
- Денис, ты же знаешь, что кроме тебя и Лизы у меня никогда не было друзей. Я по-прежнему один. Надеюсь, ты женился?
- Не сподобился. Не нашёл такую, как Лиза.
- С ней никто не мог сравниться! А любила она, только тебя, остальных терпела.
Женька оглянулся куда-то назад и Денис, проследив за его перемещениями, увидел у окна на маленьком столике фотографии, среди которых была и его, на которой они с Лизой сняты на катере, отплывающим из Ялты в Никитский ботанический сад. Как же счастливы они были! Комок подступил к горлу Дениса и он отвернулся, будто что-то рассматривая на стене.
- А, где ты нашёл эту девицу? Красивая ужас.
- Перед тобой такие сотнями проходят.
- Ошибаешься мой друг. Она другая.
- Какая?
- Настоящая. У меня глаз намётанный.
- А чего ж вам, такие настоящие не требуются?
- Нам всякие требуются.
- А Вика не всякая?
- Да нет, она девочка  талантливая, пойми, народу нужно что-нибудь полегче.
- Да, не оправдывайся. Скажи прямо - на ней бабла не срубить. Возни много, а выхлоп маленький. А вдруг туза вытянешь?
- Вытягивал и не раз. После первых серьёзных денег растворяются бесследно.
- Значит, не тузы были.
- Ну, уж какие есть. Попадаются и такие, которые и о Шукшине ничего не слыхали. А  Карамазовых у них написал Тургенев. О музыке вообще молчу.
- Да, тяжело тебе дорогой ты мой Женя.
- Да нелегко.
- Сам выбирал. Никто насильно не тянул.
- Ну, а ты-то сам пришёл к чему-нибудь?
- К самому себе я пришёл. Исключительно к самому себе любимому. Коей дорогой и шёл всю свою несуразную жизнь.
- И, что, есть результаты?
- Может, есть, а может и нет.
- Поделишься?
Денис нехотя поднялся с дивана, подошёл к роялю и, взяв листочек нотной бумаги, стал что-то быстро записывать. Записав это, он подошёл к Жене и внимательно поглядев на него, протянул ему листок. Тот его взял и пошёл к роялю, чтобы сразу сыграть написанное, уселся поудобнее и заглянул в ноты. И растерялся. Не было никаких нот, вместо нот всё было исписано мелкими, неровными строчками и он стал читать.

Мне без тебя ни весело, ни скучно,
Мне без тебя не дышится, в ночи
Февральским ветром скомканной мне душно
И зябко в церкви у пылающей свечи.
У поминального распятия потеряюсь,
Привыкнув к боли отвратительно-тупой,
Заученной молитвою раскаюсь
За все грехи, не совершённые тобой,
Свеча растает в обещании о покое
Для той, которую любил, а у дверей
Старуха крестится и тонкою рукою
За милостыней тянется к моей.

Немного помолчав, Женя быстро подошёл к Денису и, пряча глаза, присев рядом с ним на диван, обнял его за плечи.
- До сих пор болит?
- Скорее, ноет.
- Дениска, я всегда знал, что ты гений. Тихий и незаметный гений. Всё, что я знаю об этой жизни, это всё ты. Никто не дал мне столько, сколько ты. Не навязывая своё мнение, ты всегда умел умно и тонко аргументировать его. Я всегда ценил  время, проведённое с тобой. Почему за десять долгих лет ты ни разу не позвонил?
- Хотелось побыть одному.
- Десять лет?
- А, что ты хотел, чтобы я прилетел с ошарашенными глазами и запел соловьём – Женечка дорогой, спаси меня от голодной смерти, сами мы не местные, поможите добрые люди!
- А, ты думаешь, не помог бы?
- У меня своя жизнь.
- И, конечно же, гордость?
- Ну, и гордость, чем плохое качество?
- А ты не подумал, что мне бы доставило удовольствие тебе помочь?
- Вот удовольствия такого, я тебе не доставлю. Всё. Конец связи.
- Хорошо, чёрт с тобой. Живи, как знаешь. Ну, а с чего ты, вдруг номер то поменял?
- Ты же знаешь, бандиты доставали.
И чем, кончилось?
Да, вот сижу тут с тобой, картошечку чищу.
- А, серьёзно?
- Два раза на СААБе уходил, а третьего не случилось. У них самих появились проблемы.
Знакомый полковник помог. Ну, хватит об этом. Ты кормить - то, сегодня нас собираешься?
- А как же! Сейчас проснётся твоя работодательница и пойдём.

                6
Вот тут Денис был убит наповал. Он всегда знал, что Женька любил пожрать. Бывало на гастролях, он просыпался среди ночи и исчезал в неизвестном направлении. А через полчаса возвращался с пакетом еды. Да не простой, а вкусной. Он усаживался за стол и громко начинал разворачивать принесённые богатства.
- Денис, может разделишь со мной этот скромный у… - замолкал он, понимая, что время ужина давно прошло, а завтрака ещё не наступило. Денис делал вид, что спит, а Женька, аспид, продолжал его мучить своими причитаниями вроде этих – Никогда в жизни я не пробовал таких шашлыков, боже, а это что? Да, никак это сёмга? И неужели это всё мне одному? Может, всё же присоединитесь, маэстро?
И так продолжалось до тех пор, пока Денис не вскакивал, крича – Да чёрт с тобой, наливай!
И Женька, растерянно глядя на Дениса, удручённо говорил – Деня, а я уже всё съел.
    На столе было всё, что любил хозяин дома. К тому же стол был накрыт на веранде, из которой был виден сад, подсвеченный умело и со вкусом.
Вика выглядела потрясающе и Старостенко от неё не отходил ни на шаг.
- Раньше надо было проявлять внимание, а то - мы Вам позвоним, подождите лет двадцать. Не надо нам ваших звонков, – Денис пил  не много, понимая, что с рассветом покинет этот островок нереального счастья. Он всегда быстро уставал в чужом доме, какой бы уютный он не был. А уснуть в чужой кровати было практически невозможно.
            Женька с Викой болтали не останавливаясь ни на секунду. Денис видел, как великий продюсер, с каждой выпитой рюмкой становился всё говорливее и добрее.
Вскочив во весь свой неутешительный рост, он захлопал своими знаменитыми ушами и выпалил – У меня есть тост и я намерен поделиться им с вами! – Он торжественно посмотрел на Дениса - Я, Евгений Старостенко, перед лицом своего единственного и дорогого мне, смею надеяться друга, торжественно обещаю, что приложу все свои скромные усилия, чтобы наша восходящая звезда, заблистала всеми гранями своего неоспоримого таланта, над просторами нашей отчизны!
- Бурные аплодисменты переходящие в нескончаемые овации, - Денис отвернулся и посмотрел на Вику, - Ну, госпожа, Ваши мечты кажется сбываются?
Я, вот тут подумал, Женька, на кой чёрт тебе чего-то делать, у тебя же всё есть, живи и улыбайся. Так нет же, засыпал родину своими чадящими звёздами, отдохнул бы, милый, глядишь и отчизна к тебе повернулась бы лицом в немой благодарности.
- Какой ты, однако, Денис завистливый! А давай поменяемся, я буду крутить баранку, а ты открывать новые созвездия.
- Ну, во-первых, ты не дотянешься до орудия производства, живот не позволит, а, что касается звёзд, так они нас с тобой, вершителем судеб, не спрашивают и, если ты подымешь свою ушастую голову к небу, то заметишь их вечное мерцание.
- Вот всегда так. Хочешь сделать что-нибудь хорошее…
- Лучше бы спел чего-нибудь, Павлин Иваныч…- Денис знал, что по этой части Женьку вряд ли, кто-нибудь обойдёт.
- А, что это идея! Женька побежал за гитарой, а Денис, как то невесело посмотрев на Вику, тихо произнёс
 – Нет никакого волшебства на свете, всё кажется недостижимым и вдруг, по каким-то непонятным причинам, всё сбывается и самое смешное, начинаешь воспринимать всё это, как само собой разумеющееся. А ещё хуже то, что это перестаёт для тебя быть важным.
- У Вас всегда так?
- У меня так никогда не было, я всегда мучаюсь, тыкаюсь, как котёнок, пытаюсь что-то открыть для себя. Иногда мне это удаётся и это самые счастливые моменты. Но до этого открытия проходят годы.
- А какое оно, Ваше последнее открытие?
- Очень банальное и простое. Неважно чем ты занимаешься, смотри внимательно на мир и пытайся понять его красоту, находя её в природе, литературе, музыке. Ответы придут. Только нужно много трудиться.
Женька ворвался на веранду и сразу же запел свою любимую Say no more Рэя Чарльза. У него это здорово получалось. Непосвящённым казалось, что даже лучше, чем у самого Рэя.
Женька разливался соловьём, а Денис потихоньку вышел в сад немного подышать. Отойдя на двадцать шагов, он наткнулся на Олега, который сидел у беседки и курил, глядя то ли  на Луну, то ли на зелёный, высоченный забор.
- Привет служивый, не помешаю?
- Да нет, что Вы, присаживайтесь.
- Спасибо, я постою. Чего грустный? Хозяин замучил?
- Что Вы, он очень добрый. Грех жаловаться.
- Слушай Олег, у меня к тебе просьба, мне с утра пораньше надо в город смотаться, так ты мне ворота открой, а хозяина твоего мы будить не станем. Ему и без нас забот хватает. Пусть выспится. Лады?
- Не вопрос. Я и машину Вашу прогрею, скажите во сколько?
- А, давай часиков в шесть.
- Замётано, командир.
- Вот и славно, спасибо Олежик. Спать пора, пойду разгоню кампанию.
- Спокойной ночи.
Денис пошёл к дому и уже подходя, услышал отрывок фразы
- …близко не подойдёшь, не подпустит, всё сам. А когда погибла Лиза…
- Как погибла!?
- А Вы, что не знали? Её сбила машина, в которой сидели четыре отморозка. Отец того, что был за рулём приехал к Денису, чтобы всё уладить и предлагал деньги. Денис вышвырнул его из дома, сломав ему нос и три ребра. Тот ответил, прислал бригаду уродов. Те подловили его у дома, когда он шёл из гаража  и сломали ему три пальца на правой руке, знали, что он пианист, сволочи. И началась свистопляска. Денис от них еле отбился. На этом его музыка и закончилась.
 - А Вы, почему не помогли?
- У меня было ещё покруче, пришлось за границей, почти год жить. Вот такой бизнес.
- Весёлая жизнь. Вы оба не должны вот так расставаться, вы же нужны друг другу!
- Да, девочка, конечно ты права, но в жизни всё жёстче, я один раз забыл даже свой день рождения…
- За чью судьбу переживаем? – Денис укоризненно посмотрел на Женьку и схватив его за уши сказал, - А поедем со мной в Питер, друг ты мой дорогой, а по дороге заедем в мою любимую Березайку. Сядем у речки и будем смотреть на воду. Ничего мудрее уплывающей воды нет на свете!
- Да, я с тобой и не там побывал.
- Не там, это везде, а Березайка, это брат, лучшее, что было в моей жизни, так что, едешь?
- Еду! Только вот у меня конкурс, а вот потом…
- Ну, запел свою арию. Пойду я спать, дорогие мои певцы. Силы покидают меня.
Денис пошёл на второй этаж и ещё долго слышал сменяющие друг друга голоса разгулявшихся Женьки и Вики.
                7
   Едва забрезжил рассвет, Денис потихоньку встал и, поглядев на часы, стал одеваться. Потом поднялся в Женькину студию и, взяв листочек нотной бумаги, торопливо стал на нём что-то записывать. Потом спустился вниз и положил этот листок у Викиной двери.
          Олег всё сделал, как и обещал. Денис сел за руль и, приоткрыв окно, сказал
- Если Евгений Святославович спросит, скажи Олежик, что я обязательно вернусь, возможно, что и не сегодня, но слово своё сдержу. Давай служивый, не грусти.
- Счастливой дороги!
           Чтобы выйти на Ленинградское шоссе, Олегу надо было пересечь всю Москву или ехать по кольцевой. Он выбрал второй вариант и просчитался. Четыре долгих часа выматывающей пробки настроения не прибавили. Он сидел в машине и слушал свои любимые сонаты Скарлатти. Вспоминал вчерашний, такой необычный день и всей душой стремился к своему одинокому дому. Всегда, когда приходилось его покидать, он чувствовал себя предателем. Это был его любимый дом, где он был так счастлив много, много лет.  Потом стал думать о Березайке и представлял, как нырнёт в пахнущую кувшинками речку и родится заново, после этой волшебной, и такой чистой воды.
           Наконец, пробившись на нужную трассу, Денис разогнал свою любимую машину и с каждым километром настроение его улучшалось. Проезжая очередной населённый пункт он вздрогнул от неожиданности. На обочине, вглядываясь вдаль, стояла Вика.
Он подъехал к ней, открыл дверь и спросил,
- Куда Вам, юная леди?
- Далеко, ответила Вика.
- Далеко, понятие относительное, а есть ли у Вас проездной билет на обратный путь?
- Вот он, улыбнулась она и протянула Денису листок нотной бумаги, на котором его рукой было написано –

Зажжённый, некогда Скарлатти,
Сонаты Си-минорной свет
Мне горло болью перехватит…
Звезды давно сгоревшей след
Перечеркнёт реальность, дату
И зал, где Горовиц играл
Исповедальную сонату
И в этой музыке искал
Другие дни, другие страны,
И тем, кого давно уж нет,
Маэстро мыл больные раны
Руками, сквозь лавину лет.
И в этом, тихом откровении,
Кричала в нотах – НЕ ЗАБУДЬ!
Истлевших губ прикосновением
Нам адресованная грусть.
Ему, познавшим так глубоко
Чудесный замысел творца,
В своём прозрении одиноко…
С платочком белым у лица
Стоял артист на авансцене,
Талант, оплаченный судьбой,
Познавший суть преодолений,
В цветах подаренных не мной.       26.04.09