Демон. Глава 1

                ДЕМОН


Жизнь в приюте.
На улице дождь серой стеной застилал всё вокруг. На стёклах виднелись тысячи капелек воды. Прохожие раскрывали зонты и бежали кто куда. Какая-то маленькая девочка растерянно оглядывалась по сторонам. Ей было лет восемь, не больше. Лёгкая матерчатая курточка совсем промокла. С одной ноги у  неё  сполз носок, а светлые волосы прилипли ко лбу. Она выглядела так жалко и нелепо – одна посреди мокрой улицы. Дилан невольно улыбнулся, наблюдая за ней. Он сидел на широком подоконнике и смотрел в окно. Девочка тем временем скрылась в универмаге и теперь выглядывала сквозь прозрачную витрину. Дилан тяжело вздохнул и отвёл взор. Дождь мягко, усыпляющее барабанил по крыше. Дилан сошёл со своего места и окинул взглядом так знакомую комнату. За пятнадцать лет, проведённых им в приюте Святого Петра, комната отдыха практически не изменилась. К обшарпанным стенам приткнулись диваны с потрёпанной обивкой неопределённого цвета. В дальнем углу маячил старый, давно дышащий на ладан, телевизор, который изредка выволакивали на середину комнаты для того, чтобы стереть пыль и  тут же  задвинуть обратно. У задней стены, украшенной лохмотьями пожелтевших обоев, стояли три стола и несколько шатких стульев. Единственным оплотом роскоши мог бы стать застеклённый книжный шкаф, возвышавшийся неподалёку от телевизора, если бы  в нём находились книги.  Но тот был девственно пуст, если не считать пыли, обильно устилавшей его недра да кем-то давно забытого огрызка карандаша.
В общем, обстановка приютской комнаты не выражала из себя ничего примечательного. Хотя, по мнению Дилана, один плюс в ней всё же был. Широкие подоконники стали излюбленным местом препровождения местной молодёжи. На них забирались с ногами и разглядывали сквозь мутные стёкла такой непривычный внешний мир, на них сплетничали и вели серьёзные беседы о Будущем, таком туманном и неизвестном для каждого, на них оставляли всевозможные метки, рисунки и надписи: от «Здесь был такой-то» и «Оливия + Колин = Догадайтесь сами» до поистине серьёзных творений пера и чернил, что описывали  жизнь в приюте и очень колко высмеивали некоторых из его обитателей. Про  автора злободневных стихов ходило много слухов. Массам он был известен под кодовым именем: Да Винчи, которым неизменно подписывался под каждым из своих опусов. Но истинная личность творца уже на протяжении двух лет оставалась тайной, покрытой мраком. Администрация приюта изо всех сил пыталась вычислить «бессовестного возмутителя спокойствия», но безуспешно. Оттёртые  с подоконников надписи регулярно возобновлялись.
Сейчас комната отдыха пустовала. Все обитатели приюта находились в столовой  и поглощали  незамысловатый ужин, состоящий из отвратительного вида макаронной запеканки. Дилан, по обыкновению, пропустил приютскую трапезу. Сегодня был один из таких дней, когда ему хотелось побыть одному, отгородиться от всех и вся и подумать. Впрочем,  такое настроение случалось у него довольно часто. Дилан всегда был по натуре своей немного нелюдимым. Ему гораздо больше нравилось быть одному, нежели в гуще событий, среди шумной компании. Естественно, что у него совсем не было друзей. Забавы и заботы сверстников были чужды Дилану. Но хоть он и не был душой тусовки местных ребят, его нельзя было игнорировать или не замечать. Дилан Блэк обладал той внутренней силой, которую не могли не почувствовать окружающие. К тому же, Дилан был очень красив, и это, естественно, вызывало повышенное внимание со стороны женского населения приюта. Нельзя не прельститься на каштановые кудри и ясные синие глаза. Собственная внешность мало волновала Дилана. Порой он даже ненавидел её. Но ничего не попишешь – в свои шестнадцать лет Дилан был идеально сложен. Внимание к нему девушек порождало завистливые взгляды со стороны сверстников. Но как уже было сказано выше, была в Дилане  та особая энергетика, которая заставляла уважать его. Поэтому парни предпочитали не конфликтовать с «Мрачным Блэком», как его между собой называли воспитанники приюта.
Дилан зевнул  и вышел из своего убежища – ужин кончился, и скоро в комнате отдыха должны были появиться первые «приютские ласточки». А нашему замкнутому другу совершенно не хотелось испытать на себе все приёмы флирта здешних девушек. Он быстро шёл по коридору в надежде поскорее добраться до спальни. Но только Дилан завернул за угол, как ему встретилась Оливия Мэдисон в окружении подружек. Оливия ослепительно ему улыбнулась и откинула густые кудри назад. Подружки её зашушукались. Оливия была самой популярной девчонкой приюта, и в неё была влюблена добрая половина парней. Но холодная красавица редко снисходила до своих верных и неизменных поклонников. И вот совсем недавно Оливия обратила взгляд своих томных светло-карих глаз на нашего героя.
- Привет, Дилан! – прощебетала она, кокетливо поведя плечиком.
- Здравствуй, Оливия, - Дилан хотел продолжить свой путь, но вырваться из цепких лапок Оливии было не так-то просто.
- Дилан, тебя искала миссис Пропс. Кстати, почему ты не был на ужине? – Оливия стрельнула в него таким пламенным взглядом, что тушь на её длинных ресницах едва не задымилась.
 - Я не голоден, извини, Оливия, но я должен идти. Тем более что по твоим словам, меня искала миссис Пропс, - Дилан с предельной скоростью поспешил дальше.
Оливия растерянно осталась стоять посреди коридора. Одна из подружек сочувственно похлопала  её по плечу. Оливия грубо стряхнула её руку и произнесла:
- Я раскушу этот крепкий орешек, будьте уверены.
С этими словами девушка, гордо подняв голову, прошествовала по коридору. Верная свита, словно привязанная, двинулась следом.
А Дилан тем временем наконец-то достиг дверей своей спальни. Естественно, что он не собирался узнавать, зачем его искала миссис Пропс. Общение с этой сурового вида дамой мало кого прельщало, и Дилан не был в этом исключением. Войдя в комнату, Дилан бросился на свою кровать у окна. Всего в спальне было пять кроватей, рядом с каждой из них стояла тумбочка. Одна из кроватей неизменно пустовала, не имея хозяина. Но сегодня на ней лежал чей-то чемодан, перевязанный бечёвкой. Дилан удивился. Сколько он себя помнил, эту кровать ни разу не занимали. Вскоре в комнату шумной толпой ввалились остальные обитатели четвёртой спальни. Дилан отвернулся к окну. Пришедшие, по-видимому, тоже заметили чемодан, так как до Дилана донёсся голос одного из них.
- кажется, к нам кого-то подселили, парни, - голос этот принадлежал  Колину Кирсу – здоровому детине с серьгой в ухе.
Колин, по праву, считался главным забиякой их детского дома. Его многие боялись, и он упивался своей властью, считая себя чуть ли не божеством. Колин даже одно время приписывал себе геройства Да Винчи, но Дилан был уверен, что такой тугодум, как Колин не способен к стихоплётству.   Да и к тому же не так давно Да Винчи посвятил  Кирсу целую поэму, где выставил местного авторитета не в самом лучшем свете. Естественно, что Кирс рвал и метал и оставил на подоконнике Да Винчи ответ, лишённый всяческого остроумия, зато полный грязной ругани и обещаний поквитаться. Возмездие явилось в лице миссис Пропс, которая заставила беднягу Колина драить подоконники. Кирс рассвирепел ещё больше и держал на Да Винчи большую обиду, сотрясая воздух угрозами о скорой расправе над наглецом. Но Да Винчи по-прежнему оставался в тени. И тайна его истинного имени так и осталась нераскрытой.
Дилан же откровенно недолюбливал Колина, и его не мало досадовало соседство с ним в одной комнате. Впрочем, неприязнь была обоюдной. Колина  раздражало излишнее внимание к Дилану девушек (за глаза он называл его «сахарным красавчиком»), а особенно Оливии Мэдисон, в которую Кирс был безответно влюблён вот уже на протяжении  нескольких лет.
- Эй, не видел нашего новичка? – крикнул Дилану Колин.
- Нет, - ответил Дилан, даже не повернувшись к собеседнику.
Компания с тем же шумом вывалилась обратно. Кирс уже во всю разглагольствовал о том, какую жизнь собирается устроить чужаку.
«Что за идиот», - Дилан покачал головой и полез в тумбочку за учебниками – пора было приниматься за уроки.
 Дилана нельзя было назвать блестящим учеником, учёба не вызывала у него большого интереса. Но при всё при этом Дилан был не глуп и порой замечал то, чего не замечали другие.  Собственная жизнь вызывала  у него море поводов для раздумий. Например, он не раз задавался вопросом, почему так не похож на других ребят? Почему ему неинтересны их разговоры, почему рядом с ними он чувствует себя чужим? О своём прошлом до приюта Дилан практически ничего не знал. Ему было известно только, что в год с небольшим его нашли на пороге какие-то люди и принесли в этот самый приют. Даже эти скудные сведения он буквально выпытал у старой служительницы – миссис Бонд, которую все дразнили «сумасшедшей каргой». Это прозвище было дано ей небеспочвенно, иногда миссис Бонд вела себя действительно очень странно. Когда она видела Дилана, то начинала вздыхать и причитать: «Бедный, бедный, мальчик». И почти всегда по её морщинистой щеке скатывалась одинокая слеза. Но если Дилан пытался что-либо выспросить у неё, старуха отмахивалась от него и уходила в свою каморку.
Дилан раскрыл учебник и постарался сосредоточиться на постижении смысла какой-то жизненно важной теоремы по геометрии. Минут десять он героически читал текст учебника, пытаясь вникнуть в его содержание, но от праведного тяготения к получению знаний его отвлёк звук распахивающейся двери. Через мгновение застоявшийся воздух комнаты прорезал дрожащий от гнева голос.
- Ах, вот ты где, Блэк!
Обернувшись, Дилан увидел легендарную миссис пропс, свирепо глядящую на него. Выражение её лица не предвещало ничего хорошего. Весь её облик говорил о крайнем возмущении: и то, как сузились её крошечные болотного цвета глаза, и то, как раздувались её ноздри, делая нос похожим на спелый томат, и то, как она стояла, уперев руки в свои внушительные бока. До атомного взрыва оставались считанные секунды.
Дилан с самым серьёзным выражением лица, хотя ему ужасно хотелось рассмеяться, устремил на неё совершенно невинный взгляд. От этого миссис Пропс разозлилась ещё больше, судя по тому, как исказилось её лицо.
- Что случилось, миссис Пропс? – Дилан обезоруживающе улыбнулся.
- Что случилось? Ты ещё спрашиваешь: что случилось?! – вскричала Пенелопа Пропс.
Дилан молчал, ожидая, что за этим последует.
- Так вот, к твоему сведению, ты сегодня – дежурный по столовой, - видимо миссис Пропс отчаянно старалась говорить спокойно, но ей это не слишком хорошо удавалось, - И ты должен был помогать остальным подавать на стол!  А вместо этого ты где-то шлялся весь ужин! Будь добр, изволь, объяснись!
 Дилан закусил губу: он и думать забыл о дежурстве… Изобразив на лице раскаяние, он произнёс:
- Простите, миссис Пропс, дело в том, что я плохо себя чувствовал, поэтому-то и не пошёл на ужин.
- Не ври мне, Блэк! Ты вполне здоров, и ты будешь наказан за своё поведение! Иди со мной! – миссис Пропс мёртвой хваткой вцепилась в его плечо.
Поэтому Дилану ничего не оставалось кроме как последовать за ней.
Миссис Пропс привела его на кухню. Это было ужасно душное помещение с закопченным потолком и липкими стенами. Строгая блюстительница порядка указала Дилану на раковину, в которой высилась неимоверная гора посуды.
- Чтобы всё было вымыто! Мистер Хоупс будет присматривать за тобой, - Пропс кивнула в сторону мрачного человека, стоящего у разделочного стола и вертящего в руках огромный нож.
- Будьте спокойны, уж я то за ним присмотрю, - мистер Хоупс обнажил желтоватые зубы.
- Вот и отлично, приступай, - бросила миссис Пропс и удалилась.
- Ну, чего ты ждёшь? – прикрикнул на Дилана Арчибальд Хоупс.
Дилан вздохнул и принялся за работу.