Старик

 


Теплым летним вечером по дачному поселку станции «Александровская» шли двое: женщина средних лет и ребенок лет шести. Женщина была одета в полосатые шорты и красную майку, на вид ей было от сорока до сорока пяти лет. Ребенок тоже был одет в летнюю одежду: шорты и футболку, на ногах кроссовки. Они не просто шли по дорожке, они играли в футбол. На первый взгляд трудно было определить, кем женщина приходится мальчику - мамой  или бабушкой. Если мамой, то она должна быть моложе, если бабушкой - старше. Хотя и тот  другой вариант был возможен. У женщин всегда с возрастом проблемы, всегда трудно определить, сколько же ей лет на самом деле. Как говорят французы - у женщины три возраста: сколько она говорит, на сколько выглядит и сколько ей на самом деле. Женщина выглядела не просто хорошо, она выглядела отлично. Невысокая, довольно стройная, с высокой грудью и с хорошенькими ножками. Копна русых волос на голове и зелёные, зелёные  красивые глаза. Давно я таких не видел… 
-Да, скорее всего, это мать мальчика, - подумал я. Наверное, поздний брак. И словно  в подтверждение моих слов я услышал:
-Давай, давай, Санек, бей!
-Ну, мама, а ты бей мне!
Значит, я не ошибся, это его мать.
-Ура! Я забил! Гол! Yes!
Мяч отлетел от ноги мальчика, сделал полукруг и скрылся в чужом дворе.
-Да, вот тебе и «Yes»! - сказала женщина. Мяч-то улетел через забор. Что будем делать?
-Не знаю, - расстроился малыш.
-Ну, вот и поиграли. Надо было прямо бить. А ты куда попал? Ладно, не расстраивайся, пойдем стучаться в калитку и просить мяч.
Они подошли к забору, постучались в дверь, но никто не вышел. Тогда женщина открыла калитку, она оказалась незапертой. Вместе с ребенком они вошли внутрь двора, но там мяча не оказалось. Было понятно, что мяч в соседнем дворе.
-Попробуйте поискать в этом дворе, подсказал я весёлым футболистам.
-Да, сейчас позвоним, - ответила незнакомка, улыбаясь. Только надо найти, где здесь вход.
  Да…огромный домик с огромным участком, и обнесен приличным забором. Через некоторое время калитка заскрипела, и в открытом проеме возник заспанный старик в одних семейных трусах. Седые волосы топорщились на голове в разные стороны. С одной стороны даже пригрелись два куриных пёрышка: одно беленькое, другое рыженькое. Небольшие острые глазки, крупный нос и квадратный подбородок. Почти нордический тип лица. И живот. Огромный живот, такой огромный, что казалось, что старичок проглотил мяч. Глазки его буравили незваных гостей, однако, он улыбался и не был рассержен.
-Извините, - начала женщина.
-В вашем дворе наш мяч, - выпалил шустрый мальчуган. - Это я забил, - сказал он с гордостью.
-Да-да, мы случайно забросили мяч в ваш двор. - Извините за беспокойство. Но мы хотим забрать его.
-Мяч? - удивился хозяин. - Идите, ищите сами.
Женщина с ребенком вошли. На этом наше короткое знакомство с женщиной и ребенком закончилось. Но через небольшой отрезок времени я снова увидел их, уже выходящих из калитки. Мы улыбнулись, поздоровались как старые знакомые, и она рассказала мне следующую историю.
Мы вошли во двор, нашли мяч и уже хотели уходить. Но, видимо, старику было скучно, и  он сказал:
-Да, хотел бы я забить мяч в ваш огород. А вообще, заходите-ка в гости, - сказал старичок, гостеприимно распахивая дверь во двор.
Мы с Сашей зашли. Огромный участок утопал в зелени, но что особенно было отрадно - на участке росли огромные сосны. Настоящие! Видимо, дом  да и весь дачный участок когда-то были построены в лесу. И, конечно, то, что сосны эти были сохранены в первозданном виде, - это было очень приятно. Домик у старика действительно был приличный - двухэтажный,  с пристроенной верандой наверху. Внизу несколько комнат и наверху, наверное, столько же. В комнате было не очень чисто. Понятно - жилище одинокого человека. 
На столе стояла открытая бутылка водки, в беспорядке стояли рюмки. Старик почти без перехода после непродолжительного знакомства предложил:
-Водки хочешь?
-Водки? Нет, спасибо, я вообще водку не пью. - Не обижайтесь.
-Как хочешь. А я выпью, - сказал старик и залпом опрокинул рюмку водки.
Потом он крякнул, символически закусил и сказал:
-Ну, что хорошего можешь рассказать?
-Хорошего? Много могу рассказать хорошего…Но увы…Пока вот не очень хорошее… Понимаете, проблема у меня сейчас - мне жить негде… (Как часто мы сейчас употребляем слово «проблема» и притягиваем к себе эту самую проблему. Надо говорить как американцы:«No problem!» и проблем не будет!).
-В каком смысле жить негде? - спросил Леонид Ефимович. - Не понимаю.                Оказалось, так зовут старика.
-Да, в прямом. Мы переехали с Севера в СПб, но жить нам пока негде.
-Негде? - удивился старичок. А вон живите у меня. Места полно, выбирайте любую комнату, хоть наверху, хоть внизу.
-Правда? - обрадовалась я.
-Да, конечно, правда, - воодушевился старичок. Можешь спать наверху, можешь внизу, а можешь хоть со мной…
Я ещё абсолютно не знала этого старика.
-Пошутил, - думала.
Но…оказалось, что я ошибалась, глубоко ошибалась. Старик-то говорил вполне серьезно. И попали мы с
Сашкой в его двор и дом не совсем случайно.
Просто я ему понравилась, и он рассматривал меня как возможную «кандидатуру» его приходящих женщин. Боже мой! С ума сойти! Никогда бы не подумала и не поверила, если бы сама в этом не убедилась, - старик водил к себе женщин. Причем, разных. Ну надо же! В моем представлении это был просто старик, который годился мне в отцы. Выглядел он, как обычный старик, правда, с отвратительным пузом. Хотя и достаточно крепкий, обычный старикан. Казалось бы, он от души пригласил меня пожить у него. Но, оказывается, у старика были далеко идущие планы по поводу меня. Оказывается, он не пошутил, когда предложил спать с ним. И когда он выяснил, что этого не будет, он стал самым бессовестным образом буквально через два дня выпроваживать меня.
-Не получается, - занудил старик.
-Что не получается? - спросила я.
-Не получается, - повторил старик. - Ты наверху, я - внизу.
-Ну и что? Что здесь не получается? - спрашивала я, делая вид, что не понимаю его намеки.
Но старик стоял на своём и твердил одно и то же:
-Не получается.
Раз я не согласилась жить с ним, старик решил меня выпроводить, так как я, якобы, мешала ему, если он вдруг приведет женщину.
-Ну скажете, что родственница живет на втором этаже, или жена вашего товарища. Домработница, наконец.
Старик долго не соглашался и почти каждый день канючил:
-Ищи квартиру. Я так не могу. А если я приведу женщину? Как вы будете здесь обе? Как?
Когда же я ему сказала:
-А почему бы тебе не жениться? А?
-Жениться?! Ну нет! А как же я оставлю ту или эту, или другую в городе? Нет, я их всех люблю. Я не могу их оставить и не могу остаться без них.
  -Жоржетта, Лизетта, Жанетта… Вся жизнь моя вами согрета…
И вот на протяжении почти шести месяцев, которые я прожила у него, я постоянно наблюдала за ним. И это было очень интересно…
Старик очень любил выпить, и иногда очень сильно напивался. Это, наверное, кроме женщин, было его последней радостью. И, старик  - трезвый, и, старик – пьяный, - это были два разных человека. Трезвый он всё время ворчал, всем был недоволен и хотел поскорее выпроводить меня. Пьяный же, напротив, старик слегка расслаблялся, любил поговорить со мной, любил рассказывать всякие случаи из своей жизни. Байки, как я их называла. Он очень быстро переходил из благодушного состояния в состояние ярости и злости. Причем становился очень раздражительным, очень злым, так что страшно было подходить к нему. Однажды, находясь в таком злом состоянии, он начал очень  рьяно выпроваживать меня. Я уже думала, все, начала свои вещи выносить в сарай. Но потом он отошел, и я опять осталась. Да, старик, конечно, был непредсказуемый. И женщины к нему действительно ходили. Трёх из них я даже видела. Две были необъятных форм и возраста почти как у него, старушенции какие-то. (Но вот надо же, и они туда же! Видимо, возраст любви не помеха!). А вот одна - высокая, довольно стройная, с длинными волосами, примерно моего возраста. Лица я не видела. Глядя на неё, я размышляла о том, что же могло привести эту женщину к старику? Неужели она не нашла никого помоложе? Неужели последний шанс? Или наш старичок маленький гигант большого секса? Одним словом, я была удивлена,  сильно удивлена. С одной женщиной я даже познакомилась, когда ещё не жила здесь, а только приходила договариваться о жилье. Когда я зашла в дом, старик и его подруга, как он её называл, были в очень хорошем подпитии и решали, кто же пойдет за пивом.
-Ну и кто пойдёт за «клинским»? Кто?
Выпить они оба очень хотели, но идти за пивом никто не хотел. Женщина была очень пьяной, но ещё пыталась кокетничать. Старик лез к ней целоваться, а она, поправляя растрепанную прическу,  говорила:
-Да перестаньте Вы, Леонид Ефимович…Меня же муж ждет.
Да уж, зрелище было не из приятных. Я вышла помыть руки, а когда вернулась, увидела, что пиво уже выпито, и женщины уже нет. А старик держался из последних сил, сидя на диване. Надо отдать ему должное, что здоровьем он обладал недюжинным, выпить мог неограниченное количество, курил по пачке в день. И это почти в  семьдесят лет!  Силен был старичок, силен! Он ещё и подрабатывал каким-то сторожем у своего сына. Работал он, конечно, по желанию. Думаю, что ему нравилась не сама работа, а нравился сам процесс. Как самому большому начальнику,   ему звонили по телефону или в калитку, потом подъезжала машина, и его увозили, а потом также привозили домой. После этого он ехал обедать в ресторан к своему сыну. Его сын был собственником ресторана и двадцати магазинчиков при остановках. Об этом он сам мне рассказал.  В самом начале, когда он пытался ухаживать за мной и хотел произвести впечатление, он пригласил меня в маленькое кафе-ресторанчик около вокзала, где мы вместе с ним поужинали. Он предложил мне заказать всё, что я захочу. И даже бокал вина! О, какая удача! Себе он заказал двести граммов водки и вёл себя как настоящий джентельмен. Но самое интересное было в конце - ему принесли счет, на котором он просто расписался.  И всё! И никаких денег! Никаких! Потом мы с ним зашли в небольшой магазинчик при остановке, и снова повторилась та же ситуация, как и в ресторанчике. Он опять предложил мне брать всё, что я захочу. Ой, коммунизм, коммунизм, коммунизм! Да…Дожить бы до такого светлого будущего… Дожить бы…
Я набрала всяких деликатесов: оливки, мясо заливное, креветки, пельмени…А Леонид Ефимович опять только расписался по счету. Это понравилось не только мне, но и продавцу, так как список продуктов был весьма внушительным.  И продавец, улыбаясь, сказала:
-Вот это другое дело! Приходите ещё!
-Обязательно придем! Обязательно! - заверила я.
Да, я бы с удовольствием и каждый день ходила бы в такие магазины, где надо только расписываться. Но… увы…Это случилось только один единственный раз, только раз я пережила такое "продовольственное" счастье. Выяснив и поняв, что я не собираюсь иметь с ним никаких тесных отношений, старик больше ни в кафе, ни в   ресторанчик  меня не приглашал.  Да и в магазин тоже. Да ещё он оказался очень скупым. Всё, что он покупал, он складывал в полиэтиленовый пакет и завязывал на несколько узлов из опасения, как бы я не взяла у  него что-нибудь в холодильнике и не съела, не откусила что-нибудь. Очень жадным он оказался, очень скупым. Он не жалел денег только на водку  или на пиво. Часто покупал сам или просил меня сходить в магазин купить что-нибудь горячительного. И звал меня поддержать компанию.
-Пива хочешь? - предлагал он.
Раза два-три мне пришлось посидеть с ним и даже пить пиво, хотя я его терпеть не могу. Но, как говорят: "За компанию и  жид удавился!"
Он был очень недоволен, когда я отказывалась от выпивки, очень возмущался:
-Ну что это такое? Даже выпить не может! Что это за женщина! Что это?
Я понимала, что в его понимании хорошая женщина - это обычная русская баба, которая может материться, как сапожник, и пить, как мужик. Ей должен нравиться грубый юмор и пошлые анекдоты. Я никак не входила в его рамки, и он часто цеплялся ко мне:
-Интеллигенция! Эх!.. И как только земля таких носит?!
В его представлении я была плохой хозяйкой, неряхой, неумехой да ещё интеллигенткой. Он навешал на меня все ярлыки, какие только мог повесить.  Я спокойно к этому относилась, так как я-то знаю, какая  я на самом деле. Я была не такой, как все его приходящие бабы, я была непонятной для него, а раз непонятной - значит, плохой, женщиной второго сорта. Хотя он и любил всех женщин, но в табели о рангах женщины стояли на ступень или на две ниже, чем стоял он  сам.
-Женщины - это зло, это самое грязное, что есть на Земле, - любил повторять он.
А я думала про себя, размышляла,  пытаясь разобраться, наконец, какой же он человек. По профессии шофёр, сорок лет крутил баранку, простой работяга. У себя на участке он копал грядки и сажал свёклу, морковку, лук, петрушку и укроп. Но сам плодами своего труда почти не пользовался. Разве иногда срывал зелёный лук для закуски. Здесь его кормил сын, и все эти морковки и петрушки росли для красоты. Он занимался землёй по привычке, как он раньше это делал на Украине. Но самое интересное было в том, что он был жадным до безобразия. И откуда только у человека бывает такая необозримая жадность?! Откуда?! Нам с Сашей рвать что-нибудь с грядок он не разрешал. Но мы рвали, всё равно ведь пропадёт.   Весь предыдущий урожай, который у него был в погребе, съели крысы. И для чего он всё это собирал? Лучше бы раздал людям, а они сказали бы ему спасибо. А где-нибудь на небесах были  бы записано его добрые дела.. И книг,  я думаю,  он много не читал, по театрам не ходил. Считал, что театр - это пустая трата времени и денег. Баловство одно, дурачество. Очень резко критиковал правительство, страну, в которой живет, очень многим был недоволен. Как многие пенсионеры, всё и вся ругал, на чем свет стоит:
-И что это за страна?! Страна дураков! И что это за правительство? И почему я здесь живу?
-Ну и почему же Вы не уехали? Почему? - спрашивала я.
-Почему, почему? Да я и  сам не знаю почему. Надо было уехать. А теперь куда уж ехать? Теперь уж никуда не уедешь. Теперь куда уж…
Конечно, в чем-то он и был прав, и я даже соглашалась  с ним. Но, разумеется, далеко не во всем. Соглашалась в том, что не могут люди жить на такую зарплату, не прожить на нее. Сама, работая учителем и получая мизерную плату за свой каторжный труд, сама не могу прожить на эти жалкие гроши. Живу от  аванса до зарплаты, и от зарплаты до аванса. Как же здесь не согласиться со стариком? Здесь я с ним солидарна до конца. Но иногда в своих ругательствах он мог доходить до крайностей:
-Да как же можно так довести людей! Был бы я на месте президента…
-И что бы было? - подогревала я его. - Что?
-Да я бы их …Я бы их всех перестрелял! Всех!
-Ох, как страшно! Вот потому Вы и не президент. И не забывайте, у нас уже демократия, а не сталинский террор, когда за какой-нибудь неудачный анекдот человека могли сослать на Соловки, откуда он мог не вернуться.
С этим он уже сам соглашался и успокаивался. Хотя я сама не очень-то верю в то, что общество у нас вполне демократическое. Но, как говорится, слава Богу, что Сталина нет. А мы, все-таки, на пути к демократии. И это уже неплохо. А что касается анекдотов, то он был по ним мастак. Но почти все они были пошлые. И, разумеется, мне не нравились. И когда он собирался рассказывать очередной анекдот, я спрашивала:
-Ну что, опять будет пошлый? Тогда уж лучше не рассказывайте совсем. И он не рассказывал. И даже стал всё меньше и меньше употреблять при мне нецензурных слов. И, я думаю, что это неплохо.
    Итак, я живу у старика уже восьмой месяц. И он меня не выгнал. Надо же,  Жанка, до чего ты дожила…До того, что тебя могут попросить освободить помещение в любой момент. Все зависит от его настроения. Если у него хорошее настроение – он любит поговорить со мной, плохое – начинает меня выпроваживать, придумывая разные причины. Хотя самые главные из них две, которые он всё время повторял. Первая причина – это женщина, которую он приведет, и вторая – ему надо уехать, чтобы продать дом. Я думаю, что он не сделает ни того, ни другого, хотя все может быть в этой жизни, и ни в чем нельзя быть уверенным. Что касается женщины, которую он,  якобы,  хочет привести, я думаю, что  с ним не уживется ни одна из них, потому что у него очень тяжелый характер, очень деспотичный.  Если ему что-то не понравится, он начинает так орать и ругаться, что ему позавидует самая базарная торговка в рыночный день. Он прожил со своей женой сорок лет, а когда она что-то сделала не так, он не простил её и развелся с ней. Надо же! Сорок лет прожить и не простить какого-то пустяка. (Думаю, что бедная старушка, очень счастливо и спокойно доживает свой век без него. Никто её не трогает, не придирается по пустякам Правда, позднее я узнала, что старушка изменила ему, и поэтому он её не простил. Ай да старушка! Молодец!). Он никого никогда не прощает, считает, что он всегда прав. Прямо, Господь Бог какой-то.  Как - то я не выдержал и сказала ему, что он, по сути, тиран. Он здорово обиделся и долго не мог простить мне этого. 
В хорошем подпитии он часто делал мне предложение, чем меня очень смешил. Он мне в отцы годится по возрасту, и вообще я воспринимаю его как глубокого старика. Итак, характерные черты старика выявлены, я знаю наперед,  что он скажет. Но вот однажды старик раскрылся передо мной с совершенно неожиданной стороны…Мне даже стало жаль его…Оказывается, старик-то страдает оттого, что он одинок, оттого, что с ним нет рядом внука…
-Я сделал все для него, для Игоря, а теперь я никому не нужен…Меня задвинули, как ненужный хлам…Никто из его одноклассников не добился того, чего добился он…
-Не расстраивайтесь так уж сильно, Вы можете забирать внука к себе. Поиграйте с ним, книгу почитайте, угостите чем-нибудь вкусным…
-Это не то, не то это…У меня вот здесь, - говорил он, - прикладывая руку к сердцу, у меня душа болит…А плакать я не могу…
Вот, оказывается, в чем дело. Старик страдает, но сказать об этом сыну не может. Ну что ж, не он первый, не он последний. Я тоже не могу похвастаться теплом своей дочери, хотя растила её, отдавая ей всё своё сердце и свою душу. Наверное, так жестоко устроен мир, что дети забывают своих родителей, когда вырастают, когда уже не нуждаются в них так, как в младенческом возрасте. Но, разумеется, не все дети так равнодушны, наверное, есть и благодарные, наверное…Я успокаивала Леонида Ефимовича, как могла. И думала, что ему, наверное, тяжелее, потому что я хоть поплакать могу, и мне становится легче. А мужчины не плачут, и поэтому им труднее. Я даже решила поговорить с его сыном, на что он, к моему удивлению, согласился. Я уже давно хотела поговорить с его сыном, попросить у него помощи по вопросу жилья. Вот пытаюсь поговорить. Но он такая важная птица, все время занят. Я ему звонила два раза, но ничего пока не вышло. А в последний раз со мной говорил его секретарь, сказал, что передаст мой телефон. Но увы…Ну что ж, я сделаю ещё попытку, и мой рассказ подойдет к завершению. Что ещё можно сказать про старика? Всё уже идет к финалу. А если я когда-нибудь опубликую  роман о своей жизни, там будет и рассказ о старике…                Итак, я сделала еще одну попытку решить проблему с жильем - поговорить с  сыном старика. Пришла к нему в ресторан. Правда, сейчас это уже не ресторан, а библиотека. Вот смешной поворот в жизни бизнесмена. Одну минутку, сейчас все по порядку…Сын старика сначала был военнослужащим и ушел в отставку, кажется, в звании майора. Впрочем, это и неважно. Потом как-то сумел раскрутиться (конечно, старик ему помог) и открыл ресторан и сеть небольших магазинчиков при остановках  (старик хвалился, рассказывая про сына, что тот имеет целых двадцать штук. Возможно, что это и так.) Но самым внушительным  сооружением являлся ресторан на привокзальной площади. Не знаю, какой доход приносил ему ресторан по сравнению с магазинами, но вид у него весьма внушительный. Оригинальная постройка, непохожая на другие рестораны, даже с попыткой элементов готики. Почему же я пишу про этот ресторан? Мало ли в нашей стране ресторанов? Чем же он отличается от других ресторанов?  А дело вот в чем – как-то разговаривали мы со стариком, а он и говорит:
-Ты знаешь, ресторан-то закрывается.
-Как закрывается? Почему? – спросила я.
-Ну не совсем закрывается, вместо него будет библиотека.
-Библиотека? Как это библиотека? Был ресторан, а теперь будет библиотека? Вот насмешил!
Я даже сначала не поверила старику, думала, что он шутит. Но…Старик вовсе не шутил. Прошло немного времени, и вместо вывески «Ресторан» появилась вывеска «Библиотека». И не просто библиотека, а церковная библиотека. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Только в нашей стране может быть такое – ресторан превращается в церковную библиотеку! Только в нашей стране – стране парадоксов! Только наша страна шарахается из стороны в сторону. Корабль нашей русской жизни наклоняется то в одну сторону, то в другую. То в 1917 году уничтожались все церкви и храмы ( а уцелели лишь десятки из тысяч), то в наше время строится одна церковь за другой… Но и это ещё не все в этой смешной истории про старика. Не успела я «переварить» известие про ресторан, как старик сообщает мне ещё одну новость:
-Вчера Игорь сидел до двух часов ночи и читал Библию.
-Что читал? Библию? Для чего? Для чего он её читал?
-Как для чего? Разве я тебе не говорил, что он собирается быть попом? Он же учится в духовной семинарии.
-Попом? Ой, держите меня, держите, а то я умру со смеху – залилась я смехом.
Действительно смешно. Офицер, бизнесмен… и вот на тебе – поп. Да…интересная интерпретация. Это было уж совсем неожиданно для меня. Было очень интересно, почему это хохол вдруг захотел стать попом? Не дурак же он совсем! И вот как-то неожиданно пришёл ответ. Одна знакомая женщина сказала:
-Ты представляешь, хохол-то совсем обнаглел! Надел сегодня сутану и махал кадилом.
-Надел сутану? Махал кадилом? Для чего это ему? – удивлённо спросила я.
- Как для чего? А он в Думу хочет пролезть, вот и пожертвования для церкви делает.
-Теперь понятно, то есть это своеобразный пиар ход. Через пожертвования на церковь хочет стать депутатом. 
А ты, старик, ничего не понимаешь, ругаешь правительство. А кто управляет-то нашей страной? Вот такие же бизнесмены и рвачи, как твой сыночек ненаглядный, которые при помощи денег в Государственную Думу «пролезают». Есть, наверное, и там честные люди, но и таких, как хохол, пруд пруди. 
И вот пришла я в ресторан, хотела попросить у него помощи, думала, а вдруг он поможет. Его не было в настоящий момент, я пришла в другой раз, его опять не было.   И вот я стала пытаться к нему попасть. Но это оказалось нелегко, даже очень нелегко. Скорее, можно было попасть к Президенту. Я и звонила, и приезжала, но его все время не было, или он был очень занят. Очень, ну прямо министр какой-то. Потом я узнала,  на какой машине он ездит. Оказалось на крутом джипе. А старик-то мне говорил, что он ездит на простой машине. Скромничал. Ну старик, ну старик, погоди! Теперь стало легче, если стоит джип, значит, хохол здесь, на месте (хохол – это его прозвище, о котором я узнала позднее. И что самое интересное – старик мне сказал, что он тоже его зовет хохлом. То есть отец зовёт сына по прозвищу – вот в чём вся фишка, говоря современным языком),  а если джипа нет – значит – и хохла нет. И как по закону подлости, как я проезжаю на автобусе мимо его духовной библиотеки – джип стоит на месте, как выйду раньше, чтобы зайти к нему - его нет. Я приезжала и раньше, и позже – результат один – нет хохла. Но я все равно надеялась его «поймать». И вот однажды я в своей нутриевой шубе и неизменной ковбойской шляпе, которая мне очень идет, подъезжаю к бывшему ресторану, джип на месте, хохол на месте. Ну, думаю, сбылась мечта – сейчас поговорю, и хохол мне поможет (вот приедет барин, барин нас рассудит). Открываю дверь, вижу его (он сидел за столиком с корреспондентом Осиповым, который, кстати, тоже обещал мне помочь), говорю:
-Игорь Леонидович, можно Вас на минутку?
Он быстро встал и подошел ко мне.
-Слушаю Вас, - сказал он.
-Игорь Леонидович, мне надо с Вами поговорить.
-О чём?
-Это личный вопрос, это касается только меня.
-Хорошо, только я очень занят, давайте через секретаря. Вас как зовут?
-Жанна, ответила я.
-Хорошо, улыбнулся он.
И мы с ним распрощались. Потом он куда-то уехал, потом опять  был занят. А время идет и идёт, и не просто идёт, время бежит вперёд семимильными шагами. Полгода я пыталась с ним поговорить, и всё безуспешно. И тогда я решилась на отчаянный шаг. Я пришла в его библиотеку и отдала записку администратору. Записка была следующего содержания: «Игорь Леонидович, я уже полгода пытаюсь с вами поговорить, но Вы всегда заняты. Один из вопросов касается Вашего отца». Записка была очень коротенькой, но произвела эффект разорвавшейся бомбы. Уже вечером прибежал разозлившийся старик и заорал сразу с порога:
-О чем ты хотела поговорить с Игорем? Что ты хотела ему сказать? Что это ещё за доносы?
-Никакие это не доносы. Просто, я упомянула Вас, чтобы он обратил на меня внимание и поговорил со мной. Иными словами,  это просто цирковой трюк. Но старик не обращал внимания на мои объяснения, он орал, как резаный, визжал, как рыночная торговка, и брызгал слюной. Я даже пожалела о том, что передала злополучную записку. И удивилась, почему Коневиченко (это их фамилия) так некрасиво сделал, хотя ещё не  поговорил  со мной  и ничего не узнал. Записка действительно оказалась злополучной, так как старик орал на меня, ещё не читая записки. На другой день он записку прочитал и вылил на меня новую порцию злости. Да уж…Наверное, я никогда не видела, чтобы так ругался мужчина…Хотя, какой он мужчина? Это уже из ума выживший семидесятилетний старик…Да и просто шоферюга…Унять его просто не было никакой возможности. Потом старик стал травить меня каждый день:
Ну что писака? Что ты там ещё написала? В это слово «писака» он вкладывал столько злости, что если бы была мера измерить его злость, то она бы вылилась из него через край. Я просто не отвечала, и просто проходила мимо. Это его бесило ещё больше. Если я отвечала на его злость, он заводился с полуоборота. Все-таки, лучше было промолчать. Ну что взять с шофера, который почти полвека крутил баранку?! Да и выпить он «не любил»…
Я поняла, что от старика надо уходить, что мне не поможет ни он, ни его сын. И мы с Сашей переехали в Казань. Вспоминая о старике, я думала, что, конечно, у него очень сложный характер, придирчивый, деспотичный. Часто он бывал раздражительным и злым, неуживчивым, не хотел считаться ни с кем, прав был только он один. Но  при всех его недостатках я должна быть ему благодарной за то, что мы прожили у него целый год. Хотя нам это тоже было очень трудно. Но, с другой стороны, мы ведь для него были никто. Хотя с нами ему было веселее. Ведь как бывает тоскливо человеку, когда даже и поговорить не с кем.  Надо всегда благодарить за хорошее и забывать плохое.
Где ты теперь, старик? Как живёшь, старик? Эх ты, старик…