Осенние каникулы 21-22

                21
В пустом железнодорожном вокзале глухо раздавался каждый шаг. Стараясь не нарушать тишину, хотя мешать здесь было некому, Таня переходила от одного объявления к другому. Она  успела изучить все расписания, приказы, когда, наконец-то, распахнулось маленькое окошко кассы, и дежурная по вокзалу объявила, что поезд подходит через минут десять.
- Учтите, он стоит всего минуту. – Предупредила она девушку.
Татьяна узнала, где останавливается третий вагон, и поспешила к старой  водокачке, к которой ее направила дежурная.
На улице стояла непроглядная тьма. Фонари освещали только небольшой пятачок  у вокзала, все остальное скрывалось в полной темноте.   Вдали послышался стук приближающегося поезда. Третий вагон остановился точно в указанном месте, открылась дверь и за спиной проводницы Таня увидела маму.
- Осторожно, здесь нет платформы, - предупредила Ольгу Валерьевну проводница, помогла  ей спуститься  и потом подала Тане сумку.  – Ох, и решительная у тебя мать, - то ли восхищенно, то ли   осуждающе произнесла она, - в таком положении одной путешествовать.
Поезд тронулся, замелькали освещенные окна вагонов. Только сейчас Таня смогла обнять мать.
- Осторожно, братишку не раздави, - рассмеялась Ольга Валерьевна.
- Это точно известно?
- Ну, на сколько наука может предсказывать.  Ты на брата не согласна?
- Согласна на кого угодно! – Таня осторожно коснулась живота матери, потом обеспокоено огляделась. – Куда мой водитель пропал?
- Это твой Алексей Федорович должен подъехать?
- Нет,  ему пришлось уехать по делам. Пойдем к вокзалу, а то здесь нас никто не найдет.
- Ох, и взрослая ты у меня стала! – восхищенно произнесла Ольга Валерьевна.
Таня, ничего не ответив, подхватила сумку, которая оказалась довольно тяжелой, и как мама умудрилась довезти ее!
Ольга Валерьевна, осторожно ступая по щебню,  семенила позади.
Они вышли на освещенный участок, и тут появился  Кочетов.
- Извините, задержался.  – Он по свойски поцеловал Таню в щеку и представился ее маме, - Кочетов Тимофей.
Татьяна опешила от его напористости, но не подала вида.
- Ольга Валерьевна, - представила она ему свою маму.
Тимофей  забрал у Тани сумку и понес к машине, стоявшей на привокзальной площади.  По пути он непрестанно расспрашивал Ольгу Валерьевну, как она добралась, и старался всем своим видом показать, что его с Таней связывают довольно тесные отношения. Ольга Валерьевна была несказанно удивлена выбором дочери, хотя сам Кочетов произвел на нее хорошее впечатление.  Будь Тимофей чуть моложе, она была бы не против такого зятя.
- Тимофей, вы  работаете вместе с Таней? – постаралась удовлетворить свое любопытство Ольга Валерьевна.
- Нет, познакомились мы с ней на почве любви к фотографии. 
Тимофей помог занести сумку в дом и надеялся, что Таня пригласит его остаться на ужин. Но Татьяна намеревалась первый вечер провести с мамой наедине.
- Жаль, что ты не сможешь  сегодня остаться.  Спасибо за помощь. – Приговаривала Таня и незаметно подталкивала Кочетова к выходу.
- До свидания, - выглядывая из-за Тани, попрощался он с Ольгой Валерьевной.
- Ты что за концерты устраиваешь?  - уже на крыльце возмутилась Таня.
- Я еще не теряю надежду стать ближе  тебе, - честно признался Тимофей.
- Ты и так мне очень близок, но…
- Как друг, - закончил ее мысль Кочетов.
- Извини, другого быть не может.
- Я не обижаюсь, - с горечью произнес Тимофей. -  Жаль, что такая девушка мне встретилась слишком поздно. Но ты обращайся ко мне если надо. Я всегда буду рад тебе помочь.
- Спасибо за все.
Когда Таня вернулась, Ольга Валерьевна уже раскладывала подарки.
- Неудобно получилось, твой …, - Ольга Валерьевна задумалась какое подобрать слово, но так ничего и не придумала, - … молодой человек помог нам, а ты и на ужин не пригласила.
- Мамуля, мы с ним сами разберемся. А сегодня я хочу побыть только с тобой.
- Доченька, ты такая взрослая стала! – с нежностью наблюдая за  хлопотавшей на кухне дочерью, произнесла Ольга Валерьевна.
- Мама! Ты повторяешься. – Рассмеялась Таня и на ходу чмокнула мать в  щеку.
- Танечка, а этот Тимофей он тебе кто? – не выдержала и поинтересовалась Ольга Валерьевна.
- Знакомый, - коротко ответила Таня, давая понять, что не хочет говорить на данную тему.
Вскоре уставшая после долгого пути Ольга Валерьевна  ушла спать. Таня сидела  одна за пустым кухонным столом и пыталась разобраться в своих чувствах к будущему ребенку.  Сколько она себя помнит, всегда просила от родителей маленькую сестричку. Но они лишь отшучивались, что в магазине их очередь не подошла, и Таня верила родителям, потому что было время повального дефицита. Однажды, когда у  подруги появились братишки-близнецы, Таня прибежала к маме и, запыхавшись, сообщила, что детей привезли и даже по двое дают. Прошло время  дефицита, Таня подросла и престала беспокоить родителей, но желание иметь младшую сестру не исчезло. Узнав сейчас, что у мамы будет ребенок, Таня искренне была рада.  Но затем она начала беспокоиться, что не сможет полюбить его, ведь на половину он будет для нее чужим. Возможно, сообщи мама об этом немного раньше, Таня успела бы свыкнуться  с мыслью о появлении сестренки или брата, но оказалось, что срок у мамы довольно большой и это стало для Тани огромной неожиданностью.  Стало нестерпимо обидно, что о таком важном событии ей сообщили в последнюю очередь.  Таня забыла, что  и в ее жизни тоже происходило немало событий, о которых она постаралась не говорить матери.




                22
Для Нины Николаевны, за всю свою жизнь выезжавшую из своего поселка лишь несколько раз, любая поездка являлась  настоящим испытанием. Она не любила большие города и терялась в них. Сутолока улиц, мчащиеся машины наводили на нее ужас. Она с трудом добралась до госпиталя, где находился ее сын, и растерянно остановилась у ворот.
- Извините, - обратилась она к проходившему мужчине, - вы не знаете, как пройти в госпиталь?
- Пойдемте, я вас проведу.  Вы к кому приехали?
- Сын у меня здесь, Шаповалов Коля. – Всхлипнула Нина Николаевна.
- Да-да, знаю, – усмехнулся мужчина. – Так что вы плачете? У него все хорошо. Подлечится  - и домой.  Тут его недавно классный руководитель посещал. Знаете, впервые за мою практику!
- Не может быть,  - покачала головой Нина Николаевна, - я недавно видела Светлану Ивановну, она никуда ехать не собиралась.
- Перепутать я не мог, молодая девушка, по отчеству не помню, а звали ее, вроде бы,  Татьяна. Точно Татьяна. Очень напористая девушка.  Неужели обманула? – разочарованно протянул мужчина.
Нина Николаевна недовольно поджала губы, понимая, о ком идет речь.
- Ну, была у него какое-то время такая учительница, но очень недолго.
- Вот и дошли. Вас пропустят к сыну, пока ему вставать нельзя. – Заметив, как у женщины опять задрожали губы, главврач нахмурился. – А вот с таким настроением к больным мы не допускаем. Вашему сыну сейчас поддержка нужна, а вы со своей мокротой все лечение насмарку сведете.

Николай попросил, чтобы ему повыше положили подушку, встретить мать он решил сидя. Войдя в палату, Нина Николаевна сразу забыла о словах доктора и принялась причитать. Николай почувствовал неловкость  и принялся ее успокаивать.
- Мама, здесь ребята раненые, им покой нужен.
- Да, а мне покой не нужен.  Как ты мог оказаться в Чечне, если везде по телевизору только и говорят, что туда только добровольцев берут. О матери подумал, когда туда уходил?  И когда ты поумнеешь? Ну, об этом хватит, – утерла Нина Николаевна слезы. –  Ты как себя чувствуешь?
- Видишь, уже сижу. Скоро вставать буду.  Не волнуйся за меня.  Здесь доктора отличные.  – Бодро произнес Коля, стараясь успокоить мать.
- Как матери не волноваться. Вот сейчас Ленку дома одну на хозяйстве оставила. А какая из нее хозяйка? Лишь бы по танцулькам бегать.
- Мама, не наговаривай на нее, она со всем справится.
 Но Нина Николаевна как будто и не слышала слов сына.
 - А что ждать, если в школу берут работать кого попало. Как  они могут воспитывать наших детей? Правда, наконец-то, уволили тут одну, за  поведение уволили. Уж сколько Клавдия Семеновна терпела, думала молодая, образуется. А она связалась сразу с двумя. Ну ладно, фотограф одинокий, пусть. Но Жданова то зачем охмурять? Семья у него всегда хорошая была, крепкая. И как только Галина терпит их шашни.
Нине Николаевне не нужно было называть имени, что бы Коля понял ее. Она заметила, как сын нахмурился и крепко сжал губы. В палате повисла тишина.
- Я устал, -  наконец произнес Коля.
- Конечно, конечно. Меня предупредили, что тебе отдых нужен.  Ты не волнуйся, я буду приходить каждый день. Мне адрес дали, остановилась у сестры тети Фаи.
Нина Николаевна поспешила к выходу. Уже в коридоре она довольно улыбнулась: ее слова достигли своей цели, и если не сразу, то постепенно она отвадит сына от этой заезжей хищницы.  Как любая мать, воспитывающая одна детей, она считала сына своей собственностью, и даже не допускала мысли, что он может кого-то полюбить больше чем ее.  Где-то подсознательно она понимала, что  не сможет вечно держать сына около себя, но он должен находиться недалеко, чтобы она могла постоянно быть в курсе его дел. Но вожатая являлась огромной угрозой: легко  приехав с далекого севера сюда, она может так же легко увезти сына, а этого Нина Николаевна никак не могла допустить.

После ухода матери Коля укрылся с головой одеялом, он никого не хотел видеть в этот момент. Даже парни, любящие позубоскалить по любому поводу, присмирели. Они почувствовали, что все услышанное только что  прямым образом связано с недавним  визитом симпатичной девушки. Тогда они по доброму завидовали Коле и, когда он отошел от наркоза, принялись выспрашивать телефон милой  посетительницы.  Никак образ той девушки не вязался  с образом распутной девицы, так ярко описанным матерью Николая. 
 
Во время обхода доктор сразу отметил ухудшившее состояние Шаповалова.
- В чем дело? – обратился он к медсестре.
-  Не знаю, вчера все нормально было, к нему мать приезжала. А потом он отказался есть и вообще смурной стал.
-  Ох уж мне эти мамаши. Привезут  воз новостей и трындычат как сороки. Если она появится, направите ко мне.
Нина Николаевна очень всполошилась, узнав, что ее ожидает лечащий доктор Николая.  Она несмело заглянула в кабинет.
- Извините, я мать Коли Шаповалова, вы просили зайти.
- Да, проходите, - резко произнес врач. – Вы понимаете, что мы с вами должны делать одно дело: поставить на ноги вашего сына. Почему вы думаете, что мы врачи всесильны. Поймите, если человек не хочет жить, то его вылечить не-воз-мож-но! Вы как мать должны это понимать. Я требую, чтобы вы, прежде чем что-то сообщить сыну, хорошенько подумали. Я вам разрешаю свидания не более пяти минут в присутствии медсестры.
Нина Николаевна внимательно слушала врача, но в душе была с ним не согласна.  Разве может мужчина понять сердце матери. Возможно сейчас ее сыну стало хуже, но она пытается избавить его от более страшной напасти, чем физическая рана.
Каждодневные посещение матери становились для Николая все мучительнее.   Однажды он не вытерпел и попросил:
- Мама, ты не приходи больше.
- Надо же, дожились. Собственную мать гонит прочь. Другие ждут, не дождутся, когда хоть кто-нибудь навестит, я все бросила, примчалась к сыну, а он…, - Нина Николаевна прижала к глазам платок. – Хотя какие это встречи, как в тюрьме, при надзирателе.
Сопровождающая ее медсестра негодующе взглянула на женщину, с трудом сдерживаясь, чтобы не вывести ее из палаты.   
- Ты не так меня поняла, - Коле стало стыдно за мать перед ребятами, - я уже выздоравливаю и скоро вернусь домой. Так что тебе здесь незачем находиться.
Нина Николаевна уезжала домой со спокойным сердцем, уверенная, что сделала самое главное -  посеяла сомнения в душу сына, теперь осталось недолго ждать всходов.