Боль Беслана

 
 
       Трагедия семьи
       (Рассказ)

    Земфира Исааковна уже не рыдала, не плакала.
    Да и чем ей теперь было плакать?
    Все слезы были уже выплаканы, и голос уже иссох, охрип от стенаний и причитаний…
    Совсем недавно,  всего лишь неделю назад, ее окружала большая семья – дети, внуки и правнуки…
     А теперь – все они – и уже седой сын Аслан с женой Мариной, и дочь Саша с мужем, и внуки и два правнука – Семен и Катюша – те пошли только-только в первый класс – все они остались там, в спортзале залитой кровью безвинных людей первой школе…
     И все это сотворили нелюди…
     Она не могла понять, как же обезумевшая толпа отнесла ее в сторону, почему вырвалась правнучка Катюша, которую она вела за руку, и почему она не оказалась вместе с семьей там, в школе, чтобы разделить с родными их горькую чашу смерти…
     Кто-то успокаивал ее, капал ей валокордин, утешал, но старухе все было равно, ничего не трогало ее окаменевшую от тяжкого горя душу…
     Она была всецело погружена в свое горе.
     Перед ее глазами вновь и вновь возникали образы членов ее погибшей семьи – сына, доче-ри, внуков, правнуков…
      Вдруг зазвучала тихая музыка… 
      Тихая, спокойная, утешающая музыка…
      И вот, постепенно из утреннего марева перед ней выступили ее дети, внуки, правнуки…
       Но почему-то они были в белых одеждах, над головами сияли нимбы, подобные венцам великомучеников, а за спиной у детей сияли ангельские крылья…
       Сын – помолодевший, ставший прекрасным, тихо произнес:
        - Мама, пойдем же вместе в Царствие Небесное...
        - Но, как же, как же? - замялась она.
        Катюша и Семен забрались прабабушке на колени и затормошили ее.
        - Прабабушка, прабабушка! – заговорили они, перебивая друг друга. – Пойдем же! Там так хорошо, там много цветов, весело и ничуть не страшно! Ты там встретишь прадедушку – он такой молодой, он угощал нас медом, он очень-очень тебя ждет! Ты там будешь молодой, красивой – ты ведь нам показывала фотографии!
      А самый младший из внуков – Михаил – он уже учился в семинарии, строго заговорил:
     - Бабушка, ведь мы там, на Небесах, будем вместе! И Господь будет радоваться с нами…
     Старушка поднялась на ноги – вдруг ставшие невесомыми, молодыми… - навстречу се-мье, навстречу сияющему свету.
     И она вместе со всей своей семьей полетела к свету…
         
     *****

       Когда наступила пора выносить гробы,  соседка Елена тихо тронула Земфиру Исааковну за плечо:
       - Пойдем…
       Голова старухи безвольно упала на грудь.
       Соседка в ужасе заглянула ей в лицо.
       Старушка была мертва, а ее лик сиял какой-то неземной радостью

                Нелюдь
                (Рассказ)

    Арабский наемник Мухаммед любил деньги.
    Он поклонялся деньгам, он нежно любил их все – и русские рубли – ибо за них можно бы-ло приобрести у жуликоватого русского «прапора» хорошие патроны к любимому «Калаш-никову», и новенькие «евро» - за них можно было неплохо развлечься на пляжах Италии и Франции.
    Но наиболее трепетно и со слепым обожанием он относился к американскому доллару.
    Эти зеленые бумажки были самыми могущественными из денег – их брали везде – и в Ев-ропе и в его родной Саудовской Аравии и давали за них все – от жирного барана до красивой девушки.
      В общем, веру Мухаммеда можно было выразить такими словами:
      - Доллар акбар!
     Судьба побросала Мухаммеда по всему миру – он воевал во всех «горячих точках» – на-чиная от Кении и кончая Чечней.
      Там, в Чечне, Мухаммед понял, что ему выпала большая удача – платили много и платили в долларах.
      Здесь, в России, за них можно было подкупить любого человека – так считал Мухаммед.
      Доллары Мухаммед никогда не тратил – он копил их в своем небольшом сейфе, который постоянно таскал с собой.
      И ночами, пересчитывая доллары, Мухаммед мечтал о том, как вернется домой – и будет самым-самым богатым в стране – маленьком государстве Катар.
      Однажды, в конце августа, его с товарищами вызвал к себе сам одноногий Шамиль – вождь местных «лесных братьев»
      Шамиль указал арабам на бородатого ингуша.
      - Знакомьтесь. Это Магас. Он поставит перед вами задание.
      Магас приблизился к наемникам и холодно заговорил:
      - Вы будете слушаться меня?
      - Будем.
      - Выполните любой приказ?
      - Исполним.
      - Ну-с. 1 сентября в России праздник – День знаний. Все дети в этот день идут учиться в школы. В этот день мы накажем проклятых осетин – они упрямо поддерживают русских в их борьбе с нами – истинными мусульманами! Мы захватим школу в Беслане – это один из се-вероосетинских городов – там очень много детей. Русские и осетины любят детей – и они не посмеют ослушаться наших приказов. Каждый из вас получит доллары. Кто возражает?
      Из группы арабов несмело вышел один – молодой, новенький наемник, совсем недавно завербованный где-то в Сирии.
      Он заговорил:
      - Вы сказали, что собираетесь захватить детей в заложники? Но это же грех! Пророк Му-хаммед учит беречь детей, ибо они – «отрада матерей и надежда отцов». Я не пой… - здесь он покачнулся и упал. – Магас, пока сириец говорил, поднял пистолет и выстрелил в него.
    Затем Магас обнажил кинжал, подошел к хрипящему на земле человеку и медленно, со вкусом, отрезал ему голову.
     Подняв голову сирийца, Магас продемонстрировал ее всем и произнес:
     - Кто теперь возражает?
     Все молчали.
      
      ******

    Ингушетию и границу Северной Осетии машины с бандитами прошли почти беспрепятст-венно – везде Магас раздавал могущественные доллары – за пропуск без проверки, и просто за молчание.
     Конечно, пришлось перебить пару милицейских постов, где оказались слишком честные люди, но цель была достигнута: недалеко от Беслана бандиты укрылись в лесу.
     Магас разъяснил им план действий.
     Утром школа была захвачена.
     Правда, потеряли при этом Узбека – его застрелил охранник, но никто особо и не огорчил-ся - наоборот, все порадовались – их доля возросла за счет убитого.
      Бандиты заминировали школу и начали переговоры.
      На следующий день выпустили двадцать шесть человек.
      Третьего сентября в спортзале вдруг прогремели взрывы.
      В это время Мухаммед находился в коридоре первого этажа.
      Он вбежал в класс и пригрозил заложникам:
      - Сидеть! Не шевелиться! А то перестреляю!
      Затем бандит бросился к окну и открыл стрельбу.
      И вдруг голос сзади холодно произнес:
      - Оружие на пол!
      Мухаммед молниеносно обернулся, вскидывая автомат.
      Очередь из автомата спецназовца бросила его на пол.
      - Доллары! – пронеслось в голове бандита – Надо купить себе жизнь!
      Он крикнул – так казалось ему самому:
      - Подождите! Сейчас, сейчас я вам дам доллары, много долларов… - и боевик торопливо потянулся к своему переносному сейфу.
        Лицо спецназовца скривилось.
        Мухаммед прочел в его глазах свой смертный приговор.
        - Запомни, нелюдь – не все покупается и продается. Отправляйся же ты в ад!
        Последнее, что увидел Мухаммед в этой жизни, был плевок огня из автомата…
       А затем его черная душа рухнула во тьму: - где скрежет зубов и вечные стоны.

                ПУСТОЙ ДОМ
                (рассказ)

   Дом был стар.
   Ему было много лет, очень много – он и сам забыл, сколько ему лет...
   Дом хорошо помнил, как строили недалеко от него первую в Беслане школу – а прошло с того времени немало лет – давно покинули мир все жившие тогда в доме люди и все соседи, которые видели это строительство, давно засохли все тогдашние деревья, росшие в саду во-круг дома.
   Но никогда не проходил в доме детский смех.
   Поколения жителей дома сменяли друг друга – и росли, и женились и старели и умирали под крышей своего дома…

                ****

    И вот однажды идиллия оборвалась.
    Конечно, дом помнил, что такое бывало и раньше – и в четырнадцатом году – когда ушли все взрослые мужчины семьи – отец и дядья.
    Только через много лет к калитке дома подошел на костылях одноногий седой человек и тихо прошептал:
    - Здравствуй, дом!
    И годы Великой Отечественной дом тоже помнил.
    Тогда опять ушли все мужчины – сначала чернобородые отцы и безусые юноши - сыновья, а позже, через полтора года, седой дед взял берданку и тоже ушел в горы, партизанить.
    В то же тревожное время дом чуть не сгорел, – немецкая бомба разорвалась рядом с ним, тогда сгорел коровник, а пожар даже было перекинулся и на дом, но хозяйка с детьми сумела погасить огонь.
    Потом в город въехали на мотоциклах чужие люди в рогатых касках и офицер в чужой форме и с молниями в петлицах жил в доме.
    Тогда дом и впервые и в последний раз позволил себе вмешаться в жизнь людей -  как-то раз немецкий офицер заглянул в печь и на его голову упал кирпич.
   А потом – гремели выстрелы и слышалось «ура» - советские солдаты очищали городок от врага.
    Именно в это время в дом вернулся хозяин.
    Было это так – к калитке подошли два солдата с носилками.
    Пес вместо того, чтобы залаять, принюхался к ним и жалобно завыл.
    Выбежавшая хозяйка бросилась к солдатам, увидела раненого и запричитала.
    А потом хозяин долго лежал на кровати в спальне – поправлялся от ранения…
    Дальнейшие годы были безмятежными…
    Конечно, были и тревожные девяностые годы, когда по городу ходили патрули и люди, раньше жившие дружно, злобно косились друг на друга и шипели в спины.
    Потом хозяева говорили о войне в Чечне, каких-то терактах и беспокоились за одного из своих сыновей, Руслана, который воевал там.

                *****

   Первого сентября у школы послышались выстрелы.
   Но на этот раз это не были праздничные выстрелы – ибо в то же мгновение дом с ужасом понял, что идиллия, в которой он жил, больше не вернется.
   Три дня он смотрел глазами-окошками в сторону первой школы, куда ушли в тот и счаст-ливый, и злосчастный день все хозяева – и взрослые и дети…
    А на третий послышался взрыв… и дом почувствовал, как в то же мгновение покинуло его все – уют, радость, покой…
    Теперь  этот дом, как и многие из бесланских домов, пуст, безжизнен и никогда больше его не наполнит детский смех -  ибо никто не сможет жить в доме, где жила семья с такой пе-чальной судьбой…

                Донор
                (рассказ)

Сегодня я еду в метро. В памяти, перед глазами стоят страшные кадры из Беслана.
Израненные дети... горящая школа... трупы людей...
И обращение по ТВ от врачей:
- Требуются доноры крови. Адреса...
Я еду в «Склиф», где сейчас лежат много ребятишек из Беслана...
Кто я? Просто человек. Обычный человек – таких людей везде много.
- Станция «Сухаревская». Следующая - Тургеневская... – раздается голос машиниста над го-ловой.
Я выхожу вместе с толпой людей наверх.
Уточняю у какой-то немолодой женщины у светофора:
- Где Институт Склифовского?
- Вот там, через дорогу – машет рукой дама.
Я спускаюсь в подземный переход...
И вот я в донорском кабинете, на станции забора крови. Медсестра спрашивает:
- Какая у вас группа крови?
- Вторая – отвечаю я – Минус-резус.
- СПИДом, гепатитом не болели?
- Нет. Вот справка, – говорю я.
- Хорошо, – говорит она, – Ложитесь на эту кушетку, сейчас заберем у вас кровь.
    В вену вонзается игла, красная жидкость – моя кровь, моя жизненная сила бежит по тру-бочке в специальную емкость...
    Я стал донором – одним из многих тысяч людей, пришедших отдать кровь раненым детям.
     Кто я? Просто человек.
     У меня тысячи лиц, тысячи имен.
     Я – и юная девушка-десятиклассница, я – честный житель Чечни, который оскорблен зло-действом, совершенным единокровным мне злодеями, я слабослышащий парень, который пришел на станцию забора крови, чтобы хоть так помочь, я – бизнесмен, владелец скромной, а может, солидной фирмы...
     Я один из многих, я просто человек, у которого в сердце живет совесть...
     И всегда мы будем, всегда будем готовы мы, люди с совестью в сердце, поделиться нашей кровью, частицей своей души с теми, кто сейчас страдает...

                Мать героя
      (рассказ)

     Елена Тимофеевна всегда знала, что ее сын Николай – истинный мужчина, защитник. Она знала, как трудна, как тяжела служба сына – сначала солдата, затем офицера «Альфы». Знала и терпела, смирялась с этим – ибо таков был человеческий долг сына.
     И внимательно слушала простые, нехитрые рассказы сына о своей тяжелой службе – за-щите людей от нелюдей.
     Никогда при ней сын не бранил тех, кто посылал его спасать, защищать людей…
     Лишь один раз услышала она от него брань, – это было тогда, когда сын вернулся из Бу-денновска – легкораненый, но живой.
      - Понимаешь, матушка, - кипятился он. – Ведь мы, можно сказать, уже побеждали, доби-вали эту нелюдь, - и какой-то кретин, желая сохранить свой белоснежный облик в глазах из-бирателей, добился нашего отзыва назад! А о людях, которые там, в роддоме и больнице бы-ли, эта сволота подумала?!..
     Снова и снова сын уходил спасать – и она, мать, терпеливо ждала сына из его походов на нелюдей.
    А недавно появился и еще один человек, который вместе с нею ждал, молился и надеялся, – юная жена сына Кристина. И всегда сын возвращался домой.
    И вот грянул Беслан.  Сразу же сын отправился в свой очередной поход на нелюдь – по-следний поход – как позже оказалось…
    …Сначала она увидела по телевидению штурм… - и затем сына – он нес на руках изранен-ного малыша, прикрывая его от пуль террористов своим телом.
     И тут сын упал.
     Она не спала всю ночь – она надеялась, все еще надеялась,  что сын просто ранен – ведь такое случалось и раньше! – несмотря на то, что ее материнское сердце уже сжималось в тос-ке и горе, – ведь не мог, не способен был ее сын покинуть семью – ее, пожилую мать и толь-ко-только родившую сына, - и ее внука, жену Кристю…
     На следующий день приехал командир «Альфы».
     С печалью в голосе он сообщил:
     - Ваш сын погиб смертью храбрых. Он спас тридцать детей. Врач сказал – ваш сын борол-ся со смертью, но она оказалась сильнее… Мы никогда не забудем героизма вашего сына!
     В тот же день она поехала в Беслан – за телом сына.
     Услышав от нее, что она приехала за сыном – она никак не могла произнести – «за телом сына», местные жители тут же наперебой звали ее в свои дома, а женщины – сами матери и бабушки детей, плакали.
     - Ваш сын – герой, – говорили ей взволнованно. – Мы обязаны ему жизнью многих наших детей…
     Позже ее сыну была вручена звезда Героя России. Посмертно.
     Таким и остался в ее памяти, памяти матери, сын Николай, отдавший свою молодую жизнь за то, чтобы радовались, смеялись дети, а не дрожали под дулами оружия слуг Тьмы.

                Спецназовец
                (Рассказ)
                Блажен тот, кто положит жизнь свою
                за ближних своих.
                (Евангелие).


    Последние месяцы сержант группы спецназа «Альфа» Михаил жил только одним – ме-стью.
    А ведь до рокового февральского дня две тысячи четвертого года он был иным.
    Он умел любить, как умеет любить только истинный мужчина – трепетно и нежно.
    Ибо у него было самое дорогое сокровище, что есть у человека – Семья.
    И любимая жена Светлана, и семилетний сын Никита, и мама – Лидия Васильевна.
    Тот февральский день запечатлелся в сознании Михаила яркой вспышкой.
    Именно тогда он, можно сказать и так, перестал жить…

*****

     Раз за разом он представлял себе, как же все это было.
     Вот Светлана кормит Никитку, затем говорит ему:
     - Пойдем, сынок!
     ...проверяет, тепло ли он одет, хорошо ли завязаны шнурки.
     - Пока, ба! – машет Никита бабушке – и они уходят – Никита в школу, Светлана на работу, даже и не подозревая, что их часы времени теперь отсчитывают последние мгновения, что все уже повисло на тонкой нити вероятности…
    ..Женщина с ребенком входит в вагон метро, именно в тот роковой вагон, а за ними про-скальзывает…
    …Гарпия в черном оперении, с черными крыльями – и камнем вместо сердца, (почему-то Михаил представлял ту шахидку именно такой - не человеком, а отвратительной гарпией), медленно идет по вагону, а затем…
    С воплем «Аллах акбар!!!» гарпия хватается за пояс. И все исчезает в пламени взрыва…
    …Этот утренний взрыв на перегоне метро Автозаводская - Павелецкая унес жизни жены и сына Михаила.
    А тем же вечером в больнице от обширного инфаркта умерла и мать Михаила – ее боль-шое, доброе и теплое сердце не вынесло такой немыслимой жестокости…

*****

    Месть стала смыслом жизни Михаила. Отныне никто из боевиков не мог даже надеяться на то, что этот огромный, обладающий истинно медвежьей силой, человек пощадит его. Лишь одну поблажку давал Михаил поверженному бандиту: легкую смерть - попросту сворачивал шею, как цыпленку.
     Вечерами Михаил наносил на приклад своего «калаша» очередные отметки – так он вел отсчет погубленных им злодеев.
     Не было ни одной спецоперации, от участия в которой Михаил бы отказался.
     А теперь он стоял у первой бесланской  школы и в его душе бушевала ненависть к нелю-дям. Вдруг прогремел взрыв…
    - На штурм! – раздалась команда.
    И спецназовцы, многие из которых даже не успели надеть бронежилеты, рванулись вперед, навстречу пулям и гранатам бандитов - спасать детей…

                ****

     Михаил и его напарник Павел, только–только этим летом пришедший служить в «Альфу», вели по коридору к лестнице группу детей. Вдруг откуда-то вылетела граната.
      Павел прыгнул вперед, накрыл своим телом гранату – и в то же мгновение под ним вспыхнул и погас взрыв, а тело мужчины отлетело к стене.
      Вслед за гранатой, сжимая под мышкой какого-то первоклашку, выскочил огромный араб.
      Михаил на миг зажмурился – что-то неестественное было в этом боевике.
      И сразу же осознал, что. Это был не человек, а...
      Демон.
      Араб излучал совершенно черную ауру, такую черную, какую Михаилу никогда не дово-дилось видеть.
      Такая уж особенность была у воина – он умел чувствовать чужую душу.
      Доселе ему удавалось ощутить в убитых его рукой боевиках нечто человеческое – ярость, страх, месть, ненависть, иногда мужество воина, верящего в свою правду, беспокойство за своих родных…
      А у одного из боевиков Михаил даже заметил чувство – что же будет с моими родителя-ми? Отец прикован к постели, мать совсем старенькая…
     Это чувство в молодом Рамзане было так сильно, что тогда Михаил позволил себе – в пер-вый и единственный раз захватить боевика в плен, а не прикончить.
    Но вот в этом арабе… - ничего человеческого не смог увидеть в нем Михаил.
    Араб метнулся к окну так, чтобы все на улице видели его заложника, заорал:
    - Неверный пес! Видишь?  Если я выпущу гранату, то и ты, урус, и эти грязные щенки взлетят на воздух! И никто из твоих соратников не посмеет выстрелить в меня – потому что я держу – он поднял за шиворот маленького заложника – одного из ваших поросят, которых вы так любите!
     Михаил прыгнул снежным барсом на террориста, в долю секунды вырвал ребенка, отбро-сил малыша в сторону, заключил араба в свои железные объятия, закрывая своим телом гра-нату в другой руке бандита…  - а в следующий миг два сплетенных в смертельной схватке тела выпали из окна и исчезли в пламени взрыва…
     Черная душа араба была схвачена улюлюкающими, хохочущими бесами – и с воплями ужаса, плача и отбиваясь от отвратительных тварей, низверглась в ад, в саму тьму, туда, где царствуют Зло и Мучение…
     А светлые ангелы, под разочарованный вой темных духов, понесли душу героя, положив-шего жизнь свою ради людей, в прекрасную обитель… - где его уже радостно встречали мать, жена и сын…