сволочь один час

Игорь Васильев


Сволочь



Она смотрела, как неземная женщина. Понимание, сочувствие, лукавство смешивались в немыслимый коктель, который наполнял взор и пьянил мое воображение. Она предлагала совершить нечто безумное и тогда все будет по другому. Жизнь изменится. Из законченного неудачника я стану тем, кем чувствую себя  глубоко внутри – человеком, могущим сказать людям то, что они ищут долгие долгие годы, проходят рядом, но не способны потрогать, или  узреть. Скажу, – Что Они Есть в этом мире. Не много, не мало. Без философствования и религиозных догм, которые привлекают фанатиков, верующих только в себя, в собственную исключительность и избранность, в то, что они могут указывать как поступать говорящим и все отбирать у безмолствующих, но не в Бога, нет. Высшее существо необходимо, чтобы все вокруг поняли, как велики лично они, но зачем эти избранники – Богу, никто не задумывается. «Это нам не дано». А что тебе дано? Усмешка, трактовка, споры о правильности пути и догмы придуманные фанатиками, один из которых – ты. И никак иначе. 
Едва мысли сворачивали в привычное русло она грустно улыбалась, поворачивалась и уходила, оставляя боль утраты и  жуткое, болезненное чувство потери. Она была не ангелом. Живая, топающая стройными ножками в туфельках где-то по земле, закатывающая варенье в банки и стоящая в очереди, за металлическими крышками.  Вполне возможно, она даже не догадывалась, что приходила ко мне три –четыре раза в год, ночью и наполняла сон счастьем, невообразимо прекрасным, но к сожалению недоступным. Каждый раз, после ее прихода, я просыпался и долго не мог понять – где нахожусь. Автоматически вставал, шел в туалет, в ванну, на кухню, снова приближался к дивану и только там замечал, что в одной руке чашка кофе, а в другой бутерброд с маслом или сыром. Чашка жгла ладонь, но когда ее наполнял, как резал хлеб или сыр – не помнил. Сорок лет – серьезный возраст. Кто в эти годы не думал, что Лермонтов давно уже как, а Пушкин совсем недавно и свое бренное тело меж этих гигантов не втиснуть ни коем образом. Ими сотолетия восхищаются, их ругают, им завидуют, а когда придет твой срок, то четный букетик гвоздик увянет не намного раньше, чем память о тебе. И никто не будет ругать, говорить что повезло, «попал в струю», нет. Бахнут пару рюмок, да вечерком с десяток бутылок ушатают. «Хороший человек был… да… пусть земля будет пухом… и мы будем? Будем!..» Чок! Чок!..  Блин, обжегся кофем. Когда кончатся эти утренние мысли?! Надоело. Что она приходит ко мне? Что она хочет!! Я никому ничего не должен… Здесь перегибаю. Долгов хватает. И моральных и материальных. Но о этом с утра думать не буду точно. Кто же она такая? Душа… Любовь… Цель… Смерть? Артем – снова?  Итак, что у нас на сегодня? А – ничего. Я могу себе позволить ничего не делать. Вот выпью кофе и займусь любимым делом. Лягу на диван, включу «Машину Времени» и стану мазохировать. Пускать слюни, размышляя сколько бы я мог сделать нужного и полезного, делать чего не буду по сотне объективных причин. Но думать буду. Потому что это самое приятное - размышлять о собственных возможностях, преодолевать преграды в воображение изредка подергивая левой ногой в реальности, но тихонько, чтобы не перетрудиться. Кажется я уже устал. Что ж она хочет- то от меня?
Издевательски заверещал мобильный телефон. Наркотик двадцать первого века. Миллионам идиотов с самого раннего утра необходимо сообщить, что они – вот те на! – еще живы и бошки переполнены словами, которыми позарез нужно поделиться. А хотят ли их слушать, никого не интересует. Самое поганое, что рука рефлекторно тянется к маленькому уроду. Когда собачки будут производить эксперемент над новыми Павловыми – вот понасочиняют про условные рефлексы Хомо мобильникусов. Прочту с удовольствием.
- Артем, ты – сволочь!
Объясните, чтоб получить такую необходимую утром информацию, надо было покупать мелкого гада с кнопочками?
- Доброе утро, Мария. Что случилось?
- Он еще спрашивает. А разыгрывал из себя недотрогу- девственника. Гад!
Вообще- то я хотел помазохировать самостоятельно. Без помощников.
- Маша, объясни пожалуйста.
- Что здесь объяснять Ты был вчера на «Площади Восстания»?
Так. Уже интересно.
- Да. У меня там друг живет.
- Тебя видели с этим «другом». Ты снял проститутку! И вы ушли вместе. Сволочь!! Забудь мой номер телефона…
Гудки.
Маша – прекрасная девушка. Художница, умница, немножко лесбиянка, но в меру – потдерживает модное течение и очень хочет замуж. У нас возникла взаимная симпатия еще в прошлом году, но до постельного экстрима так и не дошло, каюсь исключительно по моей вине. Однажды, после очередной большой любви от которой я трусливо сбежал в трехмесячный запой, поняв, что мне уже определенно место между диваном и шкафом, где-то в районе старинного, надо признать весьма уютного кресла, внезапно осознав, что меня надолго не хватит с такими выплесками чуйств и эмоций, спрятался в раковину, где мне было тепло и уютно. И вылезать из нее не желал пароноидально. «Кто такой мужчина, который хочет, но не может»? – вопрошал профессор на медицинском факультете. «Импотент, импотент» – дружно кричали студенты. «А может, но не хочет»?   Ответ вы сами знаете. Маша права. «Я – дорогая женщина» - скромно сказала она мне несколько дней назад. «Я не люблю дорогих…». «А кого же ты любишь: дешевых»?! «Бесценных». Этот нехитрый ответ ее обидел. Я понимаю, что мне, при всей фантазии не угнаться за женским мышлением. Мужской мозг устроен как-то не так. Если женщина говорит, что она дорогая – значит знает себе цену. Значит она имеет стоимость в денежном эквиваленте. Любой мужик это поймет. То что имеет цену, скажем «миллион долларов» (цифра взята не с потолка – это ее цена на себя) продается за миллион и одну тысячу, сдается в наем или, что происходит чаще – дарится. С годами происходит уценка, вплоть до «секонд хенда», что после краткого употребления становится ветошью и выбрасывается на лавку, около подъезда – вспоминать боевое прошлое и ругать современую мерзость, где ветошь может привлечь внимание только шуршанием о другую ветошь. Все это – нормально. Это имеет цену. За Бесценную плата одна – жизнь. Не верите мне – спросите у Саши Пушкина. Оцените Куприну и Булгакову. Кому совсем невтерпеж, поинтересуйтесь у Солженицыной. Свою жизнь я не оцениваю ни в миллион, ни в миллиард, ни в валютный запас Российской Федерации. Другой может определить мое никчемное существование в пятнадцать копеек и это его право. Я измеряю ее в чем- то ином – в страницах, стихах, мыслях, глупостях, что совершил, но не в фунтах или иной валюте. Мужик все это понять может и ему не надо говорить дважды. Его должность, его проффесионализм, его услуги имеют определенную стоимость. Он – нет. Если дом является самой дорогой клеткой с платиновыми полами и алмазными прутьями – мужик стремится из него вылететь – все равно куда, лишь бы можно было расправить крылья и вздохнуть полной грудью. Женщин такая клетка устраивает. Они сами ее строят, чтобы бездомные птахи, ищущие себе пропитание смотрели и завидовали. Женщины оберегают дом. Низкий им поклон за это. Особенно тем, кто оставляет дверь в клетку открытой. Рисуешь на бетонном заборе, пропадаешь в гараже, чиня собственный антиквариат на четырех колесах, мчишься на электричке в лютый мороз, чтоб поймать три с половиной хвоста на удочку – лети, милый, лети. Ты же знаешь, что здесь в поилке – водичка свежая и зернышки есть поклевать, а если принесешь своих пескарей – уху сварим и съедим с удовольствием «кормилец ты наш». Из такой клетки ни один сумашедший никогда не вырвется, не будет грызть алмазные прутья двумя оставшимися зубами. Зачем? Но идти в театр, чтобы показать норковый полушубок, сидеть в ресторане, балдея от «приличного окружения» – это действительно удел торговцев, для которых «стоимость подруги» важна. Маша это понимает. Какого черта ей приспичило играть в отношения с человеком, ни шиша не смыслящим в «товаро- денежных» отношениях. Выйдет замуж за пробивного мененджера, заведет смазливого любовника, которому будет поткидывать денежку – нормальный жизненный расклад «дорогих». При чем здесь я со своим мерзким характером и полным нежеланием ходить в каких- либо лидерах. И не собирался я ей звонить. Чесное слово. Если быть до конца искренним, да вчера я снял проститутку. В третий или четвертый раз за последние два года. Приспичило. Этим я убивал сразу двух зайцев. Во первых решал сугубо физиологический вопрос и выкидывал из головы ужас перед хихикающей в подсознание импотенцией, которая намного страшней климакса, а во- вторых общение с представительницами этой благородной профессии, отбивает желание близко общаться с женщинами минимум на пол- года. Они умницы. Стойкое отвращение к самому себе после того как… . Это именно то, что мне нужно, чтобы спокойно оставаться в раковине. Здесь тепло и уютно. Не надо совершать глупостей, которых уже было предостаточно. Можно поглядывать на себя прошлого свысока,  думая, что стал умней. И, конечно подергивать правой ногой. Куда без этого?
Странно, кажется мгновение назад в чашке был кофе. И вообще я решил, что буду размышлять лежа на диване, а не сидя за столом с пустой тарой. Необходимо ее наполнить. Всего три года назад слово «наполнить» ассоциировалось только с граненным стаканом (можно пластиковым или вообще рюмкой, коль так приспичило поэстетствовать), и сорокаградусным напитком, благородным и расширяющим кругозор вплоть до двойственности и зеленых чертей. Каюсь – этих тварей увидеть не сподобился. Вообще подозреваю, что это рекламный ход или еще какое-то общенародное заблуждение. Белочка к каждому приходит своя. Мы приближались друг к другу со скоростью спринтеров, но в последний момент я трусливо остановился. Далось это нелегко. Сам бы не смог, поражаюсь терпению друзей, которые вытащили меня за шиворот. Теперь кофе – самый крепкий и вредный напиток. Не осуждайте, я все равно умудряюсь убивать себя планомерно и целенаправленно. Двенадцать чашек этого напитка за день – минимальная доза. Когда есть деньги. И две пачки сигарет. Попробуйте, братья алкоголики, посочувствуйте и разойдемся с миром.
По моему я сегодня еще не курил… .  Все она виновата. Приходит ночью, когда я слабый и не могу послать, заставляет высовывать морду из раковины и смотрется в пыльное зеркало. И ведь ничего хорошего там не отражается. Противно…
Хватит. Иду на кухню, включаю чайник, который еще не успел остыть и прикуриваю вкусную сигарету. Ее сестра близнец обязательно меня убьет, поэтому на падающий пепел гляжу с наслаждением. Дым наполняет зеленые легкие, проникает в кровь и ласковыми лапками сжимает мозг. Легкое головокружение вытесняет утренние мысли, которые вечно правы, всегда верны как  все кодексы Российской Федерации вместе взятые. Краткий миг между пробуждением и второй мыслью, подсознание общается со мной напрямую. Я начинаю понимать то, что мучило не только дни, но годы. Как вы думаете, что я делаю? Накрываю эту яснось темной шапкой, курю, пью кофе и полностью погружаюсь в обыденность. Сто сорок четыре мысли после – привычны, брюзгливы и приятны. Потому что позволяют оставаться таким каков есть. Дураком и сволочью. И это правильно.
Кофе налито, сахарный песок размешан, сигарета выкурена. Не пора ли заняться делом. Диван меня заждался. Сейчас лягу, хлебну растворимой гадости и буду рассматривать потолок. Это самое приятное. Последний раз меня залили четыре года назад, но я до сих пор его не побелил. Как и не переклеил отставшие обои. Смотрю вверх и думаю: «Надо!» Одна из ног дергается, соглашаясь. Полный консенсус. Меня он устраивает. Кого нет – его проблемы.
Кофе, кофе, кофе… Интересно узнать формулу этой гадости. Спирт прекрасно укладывается в мое мировозрение и мироустройство вообще. Понимаю, что раздолбай не должон говорить умности.  Но когда никто тебя не слышит, почему бы не примерить вображаемый балахон и квадратный чепчик с кисточкой. Нет, больше нравится восточный халат, видится пещера, костер и буквы на пергаменте, написанные тонкой косточкой.
На свою беду в раннем детстве влюбился в звездное небо. Умные книги читать стал намного позже. Вернадский убил. Лев Гумилев доконал. Сочинил собственное мировозрение, но друзья подкинули Шри Ауробинто и я бросил писать стихи. Зачем? Мало утешало, что и Шри несколько лет отходил, после прочтения «Риг Вед». Какая разница. Ты чувствуешь себя первооткрывателем, а оказывается, что говоришь прописные истины. Кому это надо? Мне – нет.
Но братушки спирт употребляющие одну из моих теорий слушали с уважением. Она проста. Самый распространенный элемент во Вселенной – водород. Солнце – три четверти водорода. Человек где-то так же. Два водорода один кислород – четыре пятых хомо. И самое безбашенное – только водород может преодолеть земную гравитацию и покинув нашу грязную обитель, улепетать в космос. И унести с собой и н ф о р м а ц и ю. Если задача водорода – собирать  н у ж н у ю  информацию, то легкие мысли, нежные, светлые позволяют ему подняться над земной поверхностью и наполнить ноосферу Вернадского, или рай, космический разум, просто Аум – выбирайте сами. А если тот, кто ставит себя на вершину эволюции хочет только пожрать, поспать, выпить и трахнуть другого его водород останется на уровне крыс и остальных хищников жрущих друг друга. К чему я все это говорю? Вспомните формулу спирта. К вашему личному прибавляется шесть незамутненных элементов. Ваше тело, накопившее всякую всячину расширяется до невообразимых размеров. Все обостряется. Вы можете осознать то, чего в трезвом состояние никогда не поймете. Какие ученые степеня?!! Бахнул и ты гражданин Галактики с неисчислимым потенциалом. Все о чем не подумаешь находит достойного носителя. Вот она – Душа, которую умники со скальпелем ищут. Вот оно – свечение Ауры… . А на утро он улетучивается. Вот горе-то. Догнать немедля. Мы ж не просто так пьем- мы со Вселенной единства ищем. Братушки, что распивали со мной благородный напиток соглашались. Но не с утра. Да с утра у меня таких мыслев и в организме не бывало. Сейчас надо бы записать все это. Нога согласно дергается. Надо…  Консенсус…
Кстати, кофе кофем, а пожрать хочется. Чему я так и не научился – это готовить. То есть могу сварить пельмени из магазина, макороны и конечно яичницу- глазунью. Вот на ней мы и остановимся.
Слушая, как шкворчат яйца, недовольно поморщился. Мысли поскакали хаотично, одна другой дерьмовее. Какой идиот придумал неразрешимую проблему: «Что было раньше – курица или яйцо»? Формулировка, мать ити. Понятно нельзя спросить: курица или куриное яйцо. Или- Яйцо из которого появилась курица. Галиматья получается. Поэтому спрашивают курица как вид и яйцо как … яйцо! Предлагаю сразу отправить решающего эту философскую проблему к крокодилу. Его далекий предок пернатых не знал вообще, а чем курица отличается от человека не мог сказать даже по вкусу. Не было тогда ни тех, ни других. А вылупился он из яйца. Как и тиранозавр этого крокодила жрущий. «Ты не понимаешь…» – обязательно скажет знаток изысканной словестности. А ты, ****ь, понимаешь? Философ мать ети. Он «любит мудрость»! Надо же так назваться. А остальные что – глупость обожают? Хуже только – психолог. Ты же в Душу не веришь! Карьера и прибыль. Какая на фиг – Психея…
Блин, яичница сгорела. Вот так всегда. Ну ничего, проветрим кухню, заодно покурим, да угольки на черный хлебушек. Так даже полезней.
Звуки из комнаты напомнили, что Андрюшу Макаревича я так и не поставил. Иначе не смог бы услышать квакание мобильника. Не дадут пожрать и все тут!
- Привет, чем занимаешься?
Хотел бы я сформулировать – чем я занимаюсь. Слова на ум приходят только универсально – нецензурные.
- Привет, дорогой. Да, бездельем маюсь. Вот – покушать приготовил.
- Дело хорошее. – непродолжительное молчание. – Слушай, пошли на танцы?
- Толь, ты что, с ума сошел?
- А что? Мама уехала. Снимем девчонок. Мы же взрослые мальчики.
«Весь мир сошел с ума». Макар прав. Толе далеко за сорок. Живет в такой же раковине, что и я. Даже предположение, что его можно оттуда вытащить, в компании старых друзей вызывал истерический хохот. А то, что он сам предложит такое – из области фантастики. Сказки пишу я, он – историю. Я бы до такого не додумался.
- Толь, что случилось?
- Знаешь, ремонт задолбал. Вообще, все задолбало.
Понятно – запоздалый кризис среднего возраста. Переоценка направления, пути и ценностей. Страх, что скоро сдохнешь, а все что делал не имеет никакого значения. Знакомо. Сдохнуть хочется, как знакомо.
- Ты говорил, что ходил туда, где «за тридцать». Сводишь?
- Толь, я сам – человек неопытный. Я же трезвый ходил. Дураком себя чуствовал полнейшим.
- Ты и есть дурак. Ничего нового. Ну что, пойдем?
- Когда? – Друзья хороши именно тем, что вслух произносят мысли, которые прячутся глубоко внутри тебя самого. И ты можешь послать не себя, а друга, что часто прощается. Если бы меня назвал дураком напарник по работе – стопроцентный мордобой. А Толя делает это семнадцать раз на дню, считая, что грубость и постоянное повторение одних и тех же фраз скрывает его неуверенность, и ничего. Потому что, во многом он прав. И не стыдно признаться в этом. В этом нет оскорбления и дискриминации. Только факты.
- Да сегодня. Вечерком.
- А, пошли. Только я – за компанию. Ни с кем знакомиться не хочу.
- А переспать?
Хороший вопрос. Поразмышляв с полминутки я чесно признался:
- Не знаю…
- Ну, все! Часиков в шесть созваниваемся. Давай, будь готов!
- Всегда готов!
В этом мире выигрывает тот, кто продумывает многоходовые комбинации. То есть – женщины. Если не пережаривают готовый продукт который сам лезет к ним в милый ротик и не портят полуфабрикат, из которого хотят произвести собственную продукцию, чтобы можно было не стыдиться подруг. «Подающие надежды» под их четким руководстом чаще всего становятся нормальными людьми. То есть - дом, семья, работа, пивная – как кусочек свободы, островок, где можно поплакаться над незбывшимися надеждами. Бороться на два фронта – против мира общего и благополучия семейного способны единицы из миллиарда. Если идеи, картины, стихи или изобретения не приносят прибыли в течении ближайшего времени – вы становитесь ничтожеством или потенциальным клиентом психиатра, который вызывает жалость. И, когда в это поверите – вешайте крылья в шкаф, берите калькулятор и станете счастливы. Жена будет гордиться, соседи завидовать, дети любить. А то что вы презираете сами себя – этого никто не видит. И – слава Богу…
Кофе остыло, бутерброд холодный. И так – вся жизнь. Уношусь мыслями в какую- то из сторон, ковыряюсь там, колдыряю, мазохирую, возвращаюсь в реальность – опаньки! – покосившаяся изба и разбитое корыто. И самое гадкое – старуха-то сбежала. Не вынесла, родимая. Невод дырявый. Если в нее и попадается что-то, то говорящая рыбка, обвешанная галюцегенными водорослями, которую жрать нельзя и необходимо отпустить в море. На кой хрен закидывать латанный невод в море? А ведь кидаю и кидаю, мать его…
Ладно, дожую бутерброд, выкурю сигарету и на диван. Мазохировать нужно с удовольствием. Качественно и продумано. С удобствами. Потому что без удобств очень противно осматриваться внутри собственной раковины. И понимать, что все понатыканное здесь, наставленное и накиданное – марево, туман который не позволяет посмотреться в зеркало и понять, что с самого детства я боюсь единственного – быть счастливым. Все комплексы, страхи, неудачи создают панцирь и напялив его единожды, больше всего боишься его снять. Чем хуже – тем лучше. Не печатают, не любят, не слушают. Есть с чем бороться. Есть для чего жить.  Неделю назад решил сходить за грибами. Пошел своими тропами, конечно заблудился, двинулся на шум машин. Километр по болоту, двести метров по бурелому и пять – широкая протока. Проклял все. Боже, почему у меня вечно так. Почему я выбираю пути, которые лесные звери стараются обходить стороной.  Выхожу на трассу, выливаю воду из сапог, выжимаю брюки и иду до первого указателя, чтоб определить -–где я нахожусь. Что бы вы думали? Через сто метров вижу чудесный сухой выход из леса: сосенки, брусничка и даже подосиновик стоит. Зачем мне бурелом, болота и все остальные с в о и  тропы? Гордыня, глупость или детские комплексы, ставшие тупым взрослым упрямством? Не страшно, когда ты чего- то не добился или кем- то не стал. Страшно, когда ты не стал из-за своего раздутого эго. Страшно, когда ты гордишься собственными неудачами. Потому что таким невозможно понять мир. Не реально посмотреть в зеркало, где ты отражаешься. А если получится, то только заплатив за вход в «Комнату Смеха». Но ведь все – серьезно! Все очень серьезно, мать ети…
В этот раз мобильник зазвонил скромно и ненавязчиво. Вот и ладненько. Даже имя «Маша» на дисплее не заставило напрячся. Будет то, что будет.
- Артем, ты правда вчера был… с этой?..
- Мария, кто тебе сказал такую глупость?
- Оля. Но она не уверенна. Она сказала, видела очень похожего на тебя мужчину. Усатого, в темных очках и желтой куртке.
- Маша. Я последнее время хожу в спортивной черной куртке. Очки не ношу вообще. И насчет усов Оля ошиблась. Они же тебе не понравились. Я их сбрил сразу после того, как мы попрощались. Пришел домой и сбрил.
- Правда?!
- Конечно! Как ты могла поверить…
- Извини, Артемушка. Мне так плохо. Приезжай ко мне. Сейчас.
- Машенька, сегодня не могу. Никак. Другу с ремонтом надо помочь. Я уже в дверях. Всю ночь будем работать. Давай послезавтра… в кино сходим?
- … в кино… давай в кино… позвони.
Так. Диван на сегодня откладывается.  Надо хоть пельменей сварить перед танцами. Зачем я сказал Маше про кино. Зачем мне все это надо?! Нравится она мне, но ведь знаю, что влюбляться нельзя. Будет только хуже. Намного хуже. Я бы мог полюбить ту, из сна, но сделал бы я ее счастливой? Не знаю. Одного желания мало. Надо слишком много менять внутри себя. А так не хочется. Поэтому сиди в раковине и не вылезай. Правда усы придется сбрить. Прямо сейчас. Отвратительно, когда врешь себе, но когда другим… а если и другим и себе… все-таки Маша права. Я обычная сволочь. И никем, кроме, как сволочью – быть не умею. Как же это больно, Господи…
Ладно, поныли и хватит. Пора брить усы…