Пенки и Блин Сода - 1 раунд

THE TWELVE ROUNDS OF BOXING!
 

ПЕРВЫЙ РАУНД

1
- ЁВЛИ! ЁВЛИ! ЁВЛИ! - издал я боевой клич, выйдя из дома за кайзеровскими булочками ( дядя Сява почему-то называет их - крейзеровские ).
    Передо мной маячили люди Пердимова. Шнурок с велосипедной цепью; Стекляшка держал изрядный металлический огрызок... И сам Дима Пердимов с финкой в руке. Они были в своих пёстрых, разлохмаченных костюмах. Похожи на клоунов, подумалось. Но какие-то сонные. Заторможенные...
    Им нужны были вовсе не булочки. Ребятам хотелось меня побить и немного порезать. И вытряхнуть несколько жалких монет.
    Мы с пердимовскими давно пересекаемся. Пора бы отделать их по-настоящему!
    Но они не решались нападать. А чего боятся? У меня только черные, кожаные перчатки на руках. Вот и вся экипировка.
    Дверь в подъезд защёлкнулсаь - назад хода нет. Полезешь открывать - череп проломят!
    И всё-таки они не решались...
    Мы стояли и таращились друг на друга. У меня аж в глазах заломило. Не люблю простаивать без работы. Руки чешутся!
    С треском открылось окно. Пятый этаж. И мы увидели массивный силуэт дяди Фони. Нетрезвый как всегда, он грянул своё коронное - Вечерний звон! Бомм-бомм!... Вече-е-рний звон! Бомм-бомм!
    А какой вечерний?! Самому солнце в глаза лупит! Последнее время солнце вообще яркое. Из-за всеобщей аномалии, наверно.
    - Как много думм... приносит онн...
    Хулиганы словно очнулись от своих "дум". Пердимов взвизгнул и, указывая на меня финкой, заорал - Бейте его!!
    ...Велосипедная цепь просвистела над головой. Я пригнулся. Потом сделал шаг влево, и распрямляясь, ударил Шнурка кулаком в челюсть. Хорошо всадил, скажу я вам. С наслаждением.
    Cтекляшка хотел было поддержать товарища. Но я был рядом. И вот уже сочный аперкот запрокидывает голову Стекляшки вверх. А моя левая рука, в стиле безумных свингов Рикардо Майорги, обрушивается на его нос. Нос я ему не сломал, но кровь хлынула обильно. А может быть и сломал? Я ешё подумал, а красный цвет ему к лицу! Стильно смотрится. Гламурненько... Железный огрызок упал на ноги. Стекляшка выругался. И сжался, как побитый пёс.
    Дима сунул финку в сапог. Ему даже две финки не помогли бы. А тогда фигли?... Надеяться можно только на свои кулаки.
    Фоня не унимался. С баса он перешёл на фальцет. Но что это был за фальцет. Фальцет басом?
    - Сучок, - прошипел Пердимов.
    А я уже более игривым тоном повторил: - ЁВЛИ! ЁВЛИ! ЁВЛИ!
    На сегодняшнее утро в моём активе было два побитых. А Дима, как я чувствовал, ещё ни разу не приложился.
    Просто ребята как следует не разогрелись. Им бы надо было побить хотя бы человек пять. Тогда они оказали бы мне более достойное сопротивление. И мне было бы куда приятнее. А то какой кайф мочить полусонных хулиганов? Зачем они это всё затеяли?
    - Аве-е-е-yeah!-yeah!... Мари-и-я...
    Летело и растворялось в тёплом августовском воздухе над нашими головами.
    Дамы и господа! Бывший бас Большого!
    И всё же я немного зазевался. Фоня - хоть и пьяный - пел хорошо. И меня как-то подсознательно потянуло к высокому. Ибо оно облагораживает человека. Делает его душевно богаче и шире. Я думаю, как раз через такие нетленки, как Аве Мария и прочие вещицы... мы становимся мягче, добрее и сострадательнее к окружающим. И к среде. Этим же, кстати, грешит и наша великая классическая литература. Пушкин, Гоголь, Де Голь, Толстой... Надо учиться постигать мир через доброту! Через любовь, други мои! Как вспомню одухотворённые лица наших классиков, висевших там и сям на стенах нашей грёбаной школы...
    - и-и-я! - с бесмысленным усердием алкоголика вытягивал ноты дядя Фоня.
    Хороший удар в скулу со стороны Пердимова. В последний момент я чуть отвёл голову в сторону. Смягчил удар.
    И всё ещё размышляя о вечном, о доброте и человеколюбии, я почти на автомате всадил Диме хорошую плюху в ливер ( не надо было раскрываться, Димон! ). Главарь отступил на шаг. Сначала он ничего не почувствовал, но уже через секунду острая боль поймала его. И он опустился на колено. Против правил, но я всё же добавил два увесистых удара справа... Дабы больше его не беспокоить. И Дима оказался на земле рядом со стонущими Шнурком и Стекляшкой... Нет, это не жестоко, други мои! Это ведь не утро стрелецкой казни? Так?...
    На пятом этаже раздались апплодисменты.
    - Браво, Пенки!
    Дядя Фоня видимо получил удовольствие от своих вокализов, и от увиденного.
    Я склонил голову - дядя Фоня!
    После чего отправился за булочками. Хорошо утро началось. И хорошо, что я не по пояс в чужой крови. Так... немного окропили. С перчаток она хорошо оттирается. Носовым платком...
    Но мир всё равно менялся и крошился, как больные зубы... Да, други мои, это были странные времена. А мы словно стояли на краю времён...

2
Вчера наелись какого-то дерьма. Нет, не скажу, что дерьма. Кузьма Лукич Зопилов открыл свои знаменитые грибочки. Их-то мы и ели. Из бело-голубых пиал. Приборы Зопилов выложил серебряные. Не часто он балует нас своими приборами...
    Мы сидели и ели. Как заговорщики. Cловно это подпольный клуб поедателей грибов, а не простая сталинская квартира в желтом доме. И хотя сам я не грибник, но я ел и меня не тошнило. А с грибами всякое бывает... Сами знаете. Многие откинулись - с них уже и не спросишь!
    Дядя Сява тоже сначала с подозрением отнёсся. Говорит, как бы потом клизму ставить не пришлось. Только сам же ещё добавки просил! Провокатор!
    Мы и Ластика этим делом угостили. И ничего. Пронесло!
    Потом выпили два литра кофе и стали смотреть бокс. Сначала Kelly Pavlik vs. Edison Miranda... Как он тогда разделал "Пантеру"!... А потом - Kelly Pavlik vs. Bernard Hopkins. "Призрак" против "Палача". Вот и думайте, кто кого... Шедевральное зрелище! О! Такое можно рядом с Девятой симфонией ставить. Запросто! Ну, ведь не между Седьмой и Восьмой? Я поэтому боевики не люблю. Смотреть, как каскадёры в миллиметре от лица кулаками машут? Лучше уж что-нибудь возвышенное глянуть. Сало Пазолини. Или из Бергмана чего-нибудь дерануть...
    А уже сегодня дядя в семь утра был в туалете. Но я подозреваю не из-за грибов. Просто в нём какая-то железная пунктуальность в это время срабатывает. Как у Канта. Тот тоже, люди говорят, всегда в одном месте точно-точно появлялся. Как часы. Вот такую параллель мне дядя навевает...
    И вот мы сидим на кухне. Намазываем маслом кайзеровские булочки. Из полу-открытого окна доносится шум от немногочисленных железных экипажей. Был август. И сухие, желтые листья хрустели под нашими ногами, как жареный картофель... Лёгкий ветерок теребит штору и овевает наши лица. На небе ни облачка. И солнце ещё не село.
    Наш дом на Яузском бульваре. Туда вниз будут Яузские болота. Место тёмное и гиблое. Недавно там исчезли два туриста из Зимбабве.
    Вдруг у дяди в штанах зазвенело. Не знаю почему, но мы подумали, что это Неморальная. Норма Неморальная - 19-летняя хорошая девушка для таких котов, как мы.
    У дяди губы в улыбку склеились. Чуть ли не мёд изо рта закапал, когда к себе в штаны лез.
    - Алёооо! - сладчайше растягивает. Аж до противности.
    Мы с Блином Содой тоже было приготовились слюньки пустить.
    Даже Ластик взглядом в мобильник упёрся. Глазки замаслились. Природа везде своё берёт!
    Но только вот Ластику как раз ничего и не светило. Как говорят в таких случаях - четвёртый лишний!... Но он не обидчивый. Он и без нас себе суку найдёт.
    - Алёооо! - текла дядина патока.
    А в ответ совсем не неморальные позывные.
    - Сява, ты чё блеешь, как гомушник? Чай не голубой?
    Вы поняли - это Зопилов. Его манера. 
    - А я думал, Норма! - простодушно ответил дядя Сява.
    - Ага! Норма-норма! Ты сам-то в норме?... Вобщем, всем быть в двенадцать возле дома-комода...
    - Чего?
    - Чаво-чаво! Всей командой собирайтесь! Надо Марлыша встретить!
    - Кого?
    Дааа, вместо неморальных ценностей 19-летней девушки Зопилов подсовывает нам какого-то Марлыша!... Ладно, встретим. Мы ведь только этим и занимаемся. Кого-то встречаем. Кого-то провожаем. Что-то относим. И морды тоже бьём! Мы же не мальчики-пиццеразносчики... Таких плюх отвесим - почище чем от пиццы разнесёт! Обращайтесь!
    - Кузьма, так а кто этот Мал... Мырлыш то?
    Cлышим, а вместо Кузьмы Лукича гудки идут. Отрубился дедок. Мы перезвонили - глушняк. Несколько раз пытались. Молчит сука! Это я про связь между родственниками. Про мобильник вобщем...
    Вот и думай, что это за Марлыш! Знать бы о нём раньше... А то его и в зопиловских файлах нигде нет. Ладно, на месте разберёмся. Тут идти три минуты от силы. Встретим!

3
Всё - кофе допили. И засобирались. Мне только масло в холодильник убрать. И всё.
    Открыл дверцу и так и замер... Думаю, с грибов это что ли у меня мухоморных? А ведь вроде всё в норме было...
    Глазам своим поверить не могу. Да и не думал даже ни о чём таком. Это просто в книге надо, чтобы герой о чём-нибудь думал. Ведь не скотина же он бессловесная! Да и читатель чтобы задумался. А как тут задумаешься? Стоишь с упаковкой масла и глазами хлопаешь.
    В нашем холодильнике - не скажу чтобы с комфортом - но как-то всё же пристроился маленький, живой человечек. Cлава богу, что не покойник!... И не ребёнок. Это я сразу понял. Мужчина. И хоть и маленький, но и не молодой. Лет под сорок. Или - пятьдесят.
    На нем была коричневая, замшевая курточка; обтрёпанная, белая рубашка; бархатные брюки тёмно-лиловой расцветки и сапоги со сбитыми каблуками и с пряжками. А на голове болотного цвета циллиндр, похожий на раздёрганную деревенскую гармошку...
    Конечно, до меня это не сразу дошло. Это когда читаете, то кажется, что всё сразу доходит... Но пойдите, откройте холодильник - а там такое сидит! Тоже сначала глазами пол-часа будете хлопать. Даже если вы - член-академик... А уж потом гардероб начнёте расписывать. Как я сейчас.
    Меня только одна мысль не покидала - зачем же сразу в холодильник? Я бы никогда не полез. Ну, если только жара совсем доконает. Не пьяный же?
    А он повернул голову, слегка кивнул ( как вежливый ) и говорит: - Василиан!
    И я тоже кивнул, сглотнул, но вместо того чтобы представиться - какую-то чушь несу : - Вы... это конечно... наверно заняты? Извините... Так мне бы масло поставить! А то как бы не потекло!
    А он тоненьким, но не противным голоском отвечает: - Конечно, конечно... ставьте! А то жара страшная!
    Я смотрю, а куда ставить? Он хоть и маленький, а места много занял. Руку присунуть некуда! Тычу ему в нос, а поставить не могу!
    Он говорит: - Может мне циллиндр снять? А то вам мешается, наверное?
    - Конечно, - говорю. - а то я здесь целый час проторчу!
    Снял циллиндр. А волосы седые. Старенький всё же.
    Думаю, неудобно как то. Старый он. Говорю: - Лучше обратно наденьте! А то у вас голова замёрзнет! Простудитесь.
    Он его обратно. И поблагодарил за заботу.
    Я говорю: - Но извините, масло то надо мне поставить? Оно растает! А вы... нет!
    - Да! - отвечает странный Василиан.
    - Эй, Пенки! - слышу дядю Сяву. - Ты уж никак с холодильником говоришь? После грибов, а? Ха-ха!
    И Блин Сода тоже - прихохатывает.
    Дураки! У меня сейчас масло потечёт, а они гогочут! Просто не понимают над чем смеются! И везде у нас в стране такое. Вплоть до экономики...
    - Да вы посмотрите - тут гном!
    Они после этих слов вообще чуть ли не в пляс пустились. Сидят - захлёбываются!
    - Ой, не могу! - верещит Сода. - Ты, Пенки, колбасу что ль за гнома принял?
    - Да это у него с грибов! - пародирует дядя. Сам ты с грибов! Раньше всех унитаз оккупировал.
    Но с другой стороны - им из-за двери не видно, что здесь. Вот и бесятся. Я быстренько её закрыл и к себе их подзываю. Конечно, приятно над ними потом посмеяться, если на слово не верят!
    Подходят. Вразвалочку. Как бырыги середины 90-х. Глаза от слёз утирают.
    И Ластик прибежал. Думаю, ты то чего? Уймись! Иди кости свои глодать!... Нет, со всеми припёрся. Как подхалим. Умел бы - то же бы весь оборжался...
    Я говорю: - Ну - смотрите! Алле-оп!!
    И как фокусник - дверь нараспашку.
    И тут уж пуще прежнего веселье потекло. Одному Ластику не до того только. Учуял зверюга колбасный запашок...
    Я сам смотрю - ничего не понимаю! Гном то где?!! Василиан!... И впрямь что ли - галлюцинация? Чертовы грибы! Зопилов! Отравил!
    Я своим говорю: - Ладно... вы смейтесь... а мне не смешно...
    Они меня обняли. Мол, утишают. А тут вдруг Ластик залаял...
    У дяди губы словно окостенели. И смех пропал.
    - Ты кто? - спрашивает.
    Значит, и у него глюки пошли. Уже своих не узнаёт. Интересно, а у Ластика могут быть галлюцинации?
   - Я - Пенки! Дядя Сява, вы чего?
    А он: - Пенки, гли! Это кто?
    Мы с Содой глянули. Ха! Так это ж Василиан!... Сидит на дядином месте и из его пол-литровой кофейной чашечки прихлёбывает. А сам даже ножками да пола не достаёт. Просто болтает ими.
    Ластик полаял для приличия и перестал. Это те, которые на цепи сидят - пусть лают, как безумные. А мне-то, прости Господи, подумал Ластик - чего глотку зря драть?
    А у меня отлегло, что это не галлюцинация. Может быть это из-за ускорителя, что в Тихом океане запустили?
    И Блин Сода тоже так подумал. Только высказался иначе: - Экий крендель у нас завёлся!
    Но я поражаюсь на Василиана! У нас совсем недавно, а уже как по свойски, непринуждённо себя ведёт. Будто не он у нас, а это мы у него в гостях!
    - Пенки, можно булочку, говорит, маслом намазать?
    Намазал ему.
    У одного дяди Сявы что-то своё на уме. Смотрим, он гнома из-за стола выдернул и держит перед собой на вытянутых руках. А тот даже не шелохнётся. Ножки болтаются. И булочку дожёвывает. Просто стальные нервы! Как у агента ФСБ!
    Другой на его месте уже кучу беззаботности в штаны бы наложил...
    Ведь дядя Сява - это вам не Наташа Ростова на выпускном вечере среди пьяных выпускников. Любого может прихлопнуть. А уж тем более гнома!
    - Марлыш? - грозно спрашивает.
    А тот булочку доглотал, кулачком рот утёр и говорит: - Василиан!
    - А Марлыш где? - по своей логике спрашивает дядя. И в чём-то он прав. Уж кто кто, а Василиан идеально на Марлыша смахивает! Я бы сильно удивился, если бы Марлыш выглядел по другому.
    - А Марлыш где? - гнёт наш дознаватель. - Или ты думаешь - здесь одни дураки собрались?! Ты откуда? Шуточки Зопилова? Вот старый хрен!
    - А разве Зопилов - старый хрен? - спрашивает Василиан. Совершенно преспокойно.
    Но всё утряслось как-то само собой. Было бы слишком просто и глупо сунуть Марлыша в холодильник, а потом разыграть эту пародию... Мы это обмозговали и на этом сошлись.
    Всё-таки придётся переть к дому-комоду.
    Василиану дали другую чашку. Булку. Налили кофе.
    Думали, что он расскажет, как здесь очутился и кто он такой. Но он - как и многие сейчас - ничего не помнил. Только имя. И какие-то смутные, спокойные образы... Проку от этого было никакого.
    Зато я заметил, что Ластик возле него так и вертится. И хвостом виляет. Да и дядя Сява к нему вдруг очень сильно привязался.
    Только я и Блин Сода не участвовали в этом братании. Видно не можем мы так молниеностно привязываться к карликам из холодильника.