Мытарства и кончина клона Васеньки Дудкина

Мытарства и кончина клона Васеньки Дудкина

Вместо эпиграфа: лохами не рождаются – имя становятся. (Народная мудрость)

                ----------------------------------------------------

- Ну паслушайти не клон я ну паслушайтиже доктар, ну не клон я ну паслушайтиже! - раскачиваясь на табуретке из стороны в сторону как хасид на молитве, мычал Васенька Дудкин, юный мужчина с неумным взглядом, узким лбом и чёрными брежневскими бровями. А из-за того, что он зажал пятерню зубами, его укоры злой судьбине звучали примерно так: «Мвоу пвамслоувшайтижи двоктов, мвоу пвамслоушайти...»
- Разберёмся, - сквозь зубы цедил доктор, склонясь над серыми бумагами личного дела Васеньки.
- Да што разбирёмся! – внезапно выдернув из рта замусоленные пальцы и грохнувшись на колени, быстро заговорил зрелый юноша. – Ну сами пасудите, доктар, ну развеж клоны стихи пишуть? А видь я паэт! А развиж они, паскудные, стих-то напишуть?! Давайти прачитаю ис сваих! – и не дожидаясь ответа, поэт Дудкин начал декламировать, разбрызгивая прокисшую слюну на брюки удивлённого доктора:

    Дарите женщинам цветы
    Улыбки, исполнение желаний!!!
    Мужчины, будни мужеством полны...
    Хоть в праздник сделайте, чтоб были Вы желанны!!!*

Каково, а? Ну развиж клон какойнибуть такое напишить?! Ну скажитеж, доктар! Спаситель! Не пагубииииииии!!... – повалившись боком на пол завыл Вася, поэт.

Доктор снял очки и повертев их в лучах неоновой лампады, снова надел и медленно погрузил свой взгляд в гниющие болота Васеньких зенек, то есть глаз:
- А вы знаете, что такое дегенерат, э, юноша? – вежливо осведомился врач-кудесник.
- Никак нет, ни знаю,  – отрапортовал Васенька, неожиданно вытянувшись на полу по стойке смирно. – Но естли прикажите, узнаю! Разыщу! Изпад земли дастану!
- Ну, ваши годы, ваши годы... - успокоительно махнул куда-то в сторону Великой Китайской Стены доктор и нажал кнопку звонка под столом.

Вытирая с мордясов остатки свиного послеобеденного жира, в кабинет ввалились два нижневятских кинг-конга, и ухмыляясь подошли к начавшему извиваться хлипкому телу Васеньки Дудкина.

- Уберите это, – кивнул доктор, и два парня-богатыря выковырнув упирающегося чёрными ногтями в пол Васеньку, подхватили его подмышки и навесу понесли к двери. Васенька же, почуяв, что злая его судьбина по имени Рок-Фор занесла над гениталиями его почти бессмертной души опасную бритву, задёргался всем телом и заверещал: «Ето она, Людка сучья мать из камуналки наший, ето она всё замутила! Она и грузинав к сибе водит! Эй Людка, Людкааааааа...» – растаял Васенькин вопль в плавных изгибах государственного учреждения.       

А через три с половиной дня Васеньку исхудавшего и плохопахнущего извлекли из его кельи и снова привели к доктору, которого, кстати звали не как-нибудь так, а Фелистокмил Евтипанович Бурдёный. Так вот, привели, значит, нашего Васеньку снова к доктору Фелистокмилу Евтипановичу.

- Вы, говорят, стихи пишите, любезный, – не дожидаясь пока костлявая задница Васеньки коснётся казённой желтизны табурета, спросил Фелистокмил Евтипанович.
- Я? Оно того... Оно... Я-то? Ага... то исть да... стало быть ага, – пробормотал Васенька ссохшимися от жажды духовной устами.
- А эпитафии тоже сочинить, э, умудритесь? –  с осторожным любопытством поинтересовался Фелистокмил Евтипанович, доктор.
- Евпимтафии? Ета какое? – внезапно вскинул свои черкесские очи на доктора Васенька, поэт (большой, кстати, поэт). – Ааа, да. Умудрюсь. Всегда! Евпимтафию сварганить эта мине всёравно, што два пальца обосс...
- Вы, пожалуйста, ведите себя по-человечески, э, юноша, хоть Вы и клон, –  строго оборвал его доктор Фелистокмил Евтипанович (большой, кстати, доктор). – Ну а теперь прочтите мне что-нибудь из свеженького. Эпитафию мне прочтите, ввиде, э, образца. Понимаете?
- Ага, панимаю, – закивал головой Васенька, – тока я не клон, – и вытянув вперёд небритый подбородок, высоким срывающимся голосом продекламировал:

    Копя на ЖЫЗНЬ !
                И тратя на МГНОВЕНЬЯ....
                МЫ прожигаем ВЕЧНОСТЬ без призренья . . .**

- Ну, какая же это эпитафия, э, любезный. Это скорее философический экзерсис. Эклога. Мнда-а-а... – потёр себе переносицу доктор, он же Фелистокмил Евтипанович. – Трудненько будет с вами, я вижу, но ничего, как-нибудь потихохоньку да полегохоньку мы с вами обязательно, о б я з а т е л ь н о разберёмся.
- Да, Выуш доктар какнибудь са мною того, разбиритесь! – закивал головой Васенька Дудкин, он же поэт. – Послушайте доктар, што я вам скажу, я вот там сидел, ну в той комнате, и знаити, додумался до виликих весчей! Да-да, доктар, до ВИЛИКИХ ВЕСЧЕЙ! Пробудившись разум мой понял, что он вовсе не ОН и ни в коем случае ни какой то «ОН» а вовсе на оборот ОНА это «ОНА» и ВСЁ . ЕЁ окружают родственные души, а она просто вернулась из очередного воплощения. – С этими словами Васенька возвёл очи куды-то туды, там, где тошнотным светом сияли все его прошлые и будущие вополощения и, хлопнув себя по ляжкам, продолжил. – В котором пыталась быть мужчиной. Странно конечно, но хотелось и к тому же старшие разрешили, а почему и нет! Вот и попробовала ведь в сущности все так просто! Берем пергамент прописываем весь ряд событий от а до я и в путь!!! Правда есть одна не приятная вещ. – Тут чело добра-молодца Васеньки затуманилось, и в глазу сверкнула кефирная слеза. – При воплощении на земле вселенный разум на прочь теряет всю информацию которой владел до воплощения и живет один в один ТАК как сам написал свою судьбу и ни как не иначе! и КАК БЫ земные гадалки не извращались на картах и прочих колдовских артефактах, панимаете, доктар, на колдовских АР – ТЕ -  ФАК - ТАХ! – верещал Васенька пока подошедшие в это время наши два уже знакомых нам нижневятских титана связывали и укладывали его на носилки. – А вот вы скажити, – надрывался поэт, – скажити, вот разве у СУБСТАНЦИИ есть глаза??? ***
- Есть-есть, милок, есть и глаза, и слепая кишка, и печёнка – у Субстанции ещё и не то имеется! Пойдём, покажу, – внезапно прозвенел в ушах Василия серебристый голосок, и его скрюченная коченеющая от вселенского холода душа с трудом выдавившись из смятого тюбика васенькиного тела, вихляясь хлиплой задницей и грязно матерясь, полета к вратам НЕБЕСНОГО АРТЕФАКТА.

Ну а доктор Фелистокмил Евтипанович Бурдёный снял очки, пощурился на неоновое солнце, и тихо мелодично рыгнув, стал собирать свой портфель.



Fin.

=================================      

*** Все цитаты взяты из первоисточников без посягательств на авторское право
и прочих других посягательств. Источники? Источники здеся!
http://proza.ru/avtor/vandor   


Рецензии
На это произведение написано 5 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.