День Рождения

День рождения моего будущего свёкра. Мы едем туда на велосипеде. Любимый за рулём, а я сзади на багажнике. Мне страшно, потому что я никогда на велосипеде не ездила, даже на багажнике.
Уже месяц мы живём вместе в его каморке. Каждый день думаю, остаться или уехать назад в Москву.
 
У нас  нет телефона. У нас много чего нет. Квартирка на верхнем, третьем, этаже шестиквартирного дома, в предместье Амстердама.  Когда я первый раз увидела его жильё, я была просто в восторге. Вот бы мне такое в Москве без соседей! Махонькая гостиная была соединена с махонькой спаленкой проходом, в котором стояла кухня. В ванной был только  душ. Под потолком висел котёл для горячей воды. Котёл был рассчитан на одного человека. Когдa мы стали жить вдвоём, то мыться под душем приходилось очень быстро,не дольше двух минут, иначе другому не хватало горячей воды, которая прекращалась внезапно, и следовал холодный контрастный душ.

Окно выходило на узкий бульвар с балюстрадой на краю обрыва, внизу пустырь, переходящий в задворки рыбных магазинов и маленьких рыбообрабатывающих заводиков. Заводики усердно мыли горячей водой в воскресенье. В это время было лучше уходить из дома. Вонь непереносимая вообще, а для беременных в особенности. После моей беременности  я никогда не пью кофе на голодный желудок, не жарю рыбу.

За рыбными магазинами начиналась живописная гавань с очаровательным названием, Селёдочная. В ней стояли рыбацкие судёнышки с пёстрыми флажками. Вдоль набережных  уютные терраски  кафе, продающие все земные сорта пива и рыбы. Мне тогда очень хотелось заказать большую запотевшую кружку пива с малосольной голландской селёдкой, которую здесь называют «дружки». Мечта эта осталась невыполненной до сих пор. Хорошо, что в жизни есть невыполненные мечты – они делают оправданным наше существование.
 
На мне короткое зелёное платье с короткой узкой юбкой и чёрный жакет , сшитый в Москве на Неглинной улице. На лацкан я приколола зелёный шёлковый цветок, размером в тарелку, который я купила два дня назад специально для этого мероприятия. Меня трясёт, так как мы едем по узкой дорожке в дюнах. Юбка задралась почти до паха и видна чёрная  комбинация в цвет моих лакированных чёрных лодочек. Я не шевелюсь, только перевожу взгляд с лодочек на комбинацию. Поправить юбку не возможно, так как я обеими руками вцепилась в  торс  моего будущего мужа и боюсь даже пошевелить пальцами, чтобы не упасть с велосипеда в песок...

Гости уже все в сборе. Все, конечно, знают про новую русскую подружку сына.
– Делай всё, как я, – говорит он мне.
Он обходит гостей, сидящих на диванах и принесённых стульях вокруг журнального стола.
– Поздравляю с днём рождения, – говорит он ,пожимая руки и называя степень родства отца  к тому или иному члену семейства (брата, тестя и т.д.)
Я иду следом и только жму протянутые руки. Мужчины целуются со мной троекратно.
Меня усадили на низкий диван, отчего юбка опять  задралась и чёрная комбинация выставилась напоказ всему семейству.
Рядом со мной сидит тётя Эли, которая на вид не старше нас. Она тоже демонстрирует кружева своей комбинации, только белой. Мне она кажется сразу же очень симпатичной.

– Как ты находишь Голландию? – спрашивает она и я сразу же забываю про комбинацию и начинаю лихорадочно рыться в своём скудном английском лексиконе, чтобы произвести ничего не значащее «Fine!»

Эли начинает что-то быстро и долго рассказывать обществу, очевидно перевод моего ответа. Нам уже налили кофе и принесли тарелки с обычными бисквитно-кремовыми пирожными. Я радуюсь старым знакомым, киваю и начинаю уплетать. Гости все, как один, начинают тоже кивать и оживлённо переговариваться.

В старом кресле сидит дядя Люк и курит толстую сигару. Он напоминает мне крестного отца мафиозной организации. С удивлением узнаю, что он работал всего рабочим на известном заводе «Фокер».
Сестра мужа, моложе нас на пять лет, в шортах из ткани, которой на мой взгляд можно только обивать мебель, и белых ажурных колготках сидит на коленях своего мужа. Дети играют в саду.
С кофе уже все закончили и народ пьёт или пиво или йенейвер, голландскую тридцатиградусную водку, с сахаром.
Закуски нет. Иногда появляется мать с тарелкой нарезанного кубиками сыра  или варёной колбасой. На тарелке с порезанной селёдкой я вижу воткнутые в кусочки деревянные зубочистки с бумажными голландскими флажками.
Я была тогда удивлена скудностью угощений. Позднее я поняла, что моя новая голландская семья одна из щедрейших в голландском понимании. Часто на днях рождения обносят гостей жестяной коробкой с простым печеньем. После того, как гости взяли по печенью, коробку закрывают крышкой. Наверное, чтобы печенья не портились.
Рассказывают, когда Трумэн приезжал заключать договор о маршальской помощи, то его тоже угощали печеньями из жестяной коробки, а министр-президент приехал встречать его в аэропорт на велосипеде. Это произвело на Трумэна, впечатление, которое он описывает в своих мемуарах.
Атмосфера на дне рождения, как и следовало ожидать, становится всё непринуждённее. Все переговариваются друг с другом, поглядывая на меня. Я не понимаю ничего. Конферсация на английском дальше, чем  «как вам нравится Голландия" не пошла.
-Нужно скорее учить язык, -думаю я.
-И осваивать велосипед.