Я из народа, а Вы, господа?

Мы люди.  Мы народ. Правда сейчас многие хотят показать, что они представители  дворянского рода. И к народу ни какого  отношения не имеют. И удивляться не приходится.   

А мне повезло. Я одна из жителей страны, села. Мне всегда казалось, что быть из народа -это здорово! Это здорово, когда ты из народа, но не сморкаешься в руку, не писаешь в лифте, не бросаешь бумажки на улице лишь потому, что не хочешь донести до мусорной корзины, которая в ста метрах от тебя.

Когда ты не строишь козни, не кляузничаешь, не заискиваешь, не хитришь, потому что ты из народа.

Когда не обираешь, пользуясь своим положением, или должностью своих соседей, свой народ.

Когда ты, если тебе повезло, стал выше в силу своего трудолюбия, не показываешь своё экономическое благополучие перед друзьями, родственниками. Ты гордишься тогда собой, понимая, что стал представителем своего народа.

Но тогда кто же те, которые заплёвывают платформы? Которые ради шутки суют горячую папиросу собаке в глаз? Которые обижают своих матерей и даже бьют? Которые забивают детей своих, а то и взятых на воспитание. Поджигают лес? Охотятся на оленей, сайгаков, на всё, что движется и не потому, что голодны, а потому что богаты. Кто они?

А те, которые присвоив «законным» путём часть богатства  страны, разве они не выходцы из народа?

В одном селе жил простой народ и одна женщина лет сорока пяти.. Её звали баба  Матрёна. Высокая полная женщина с вывернутыми ноздрями. С бородавкой на лице из которой росли волосы. Да и под носом  и на подбородке темнели покороче. Она носила широкую юбку. Дом её стоял напротив бывшего барского дома, который разделили на  6 семей. А между её домом и барским бывшим  отражал небо  пруд.

Говорят, любили этот пруд лебеди раньше, до революции. И даже немного позже, пока не унавозили его. Пришло в голову председателю леспромхоза, человеку образованному,  построить дом на пригорке. Огород, примерно 10 соток, протянул до пруда,  а сарай на берегу пруда поставил. Ну раз сарай просторный, решил завести корову и весь навоз вываливали прямо из отверстия сарая в пруд. Воду для поливки огорода своего качал из этого же пруда.

Обиделись гордые лебеди на советскую власть и не селились больше. А купались в этом пруду дети села, разгоняя уток и гусей. Вода стала жёлто-бурого цвета. Но дети села росли на удивление  здоровыми.

 А баба Матрёна в лунные ночи выйдет бывало из своего дома, расставит ноги пошире и освободится так от урины. Туалет в конце огорода. Далеко. Заткнёт одну ноздрю пальцем и освободит другую от содержимого. Затем поменяет руку и прочистит другую. Потрясёт подолом юбки, а то и подотрёт им же между ног и войдёт в дом.

Нет давно бабы Матрёны. Но её дочь, была очень похожа на свою мать. Да и внучка её, родившаяся  в сорок пятом, сейчас бабушка,  с каждым годом всё больше похожа на бабу Матрёну. Даже говорит как баба Матрёна, живо используя далеко не литературные слова. Живёт она в своём доме. Вода в колодце. Заготовка дров. Расплата за услуги самогоном.   Ничего не изменилось в её жизни. На жизнь народа смотрит с экрана телевизора вечерами и то, когда  в гости к внукам приходит. К её дому электричество не подвели. Правда сама изменилась, состарилась.  Медленно развиваются отдельные лица. Да и куда им торопиться?