Эликсир Любви 6

      Алексей ошибался – Соня на самом деле была секретаршей. Она тоже злилась. На себя. Сорвалась в безобидной ситуации. Наговорила лишнее этому горе-гению с птичьей фамилией. Она где-то читала, что в фашистской Германии, в летних лагерях гитлерюгенда, подросткам предлагалось собственноручно, ножом, убить кролика, которого каждый выращивал все лето. Вот такая процедура воспитания характера практиковалась у нацистов. Этот недопырок напомнил ей подростка из гитлерюгенда. Плачет над кроликом, которого вынужден прикончить. О чем думал, когда делал из соседей подопытных кроликов. А теперь убивается. У самого судьба гладенькая. Большего горя, чем обида за отнятый старшеклассниками рубль, и не знал. А как самому в жертвах походить? Чтоб попользовали на всю катушку и бросили под забором. Ей ли не знать?

     Несколько лет назад, в потоке сверстников, Сонечка Воротова приехала поступать в институт. Юная провинциалка, напуганная рассказами о взятках и блате на вступительных экзаменах, не рискнула подать документы в престижный ВУЗ. Старушка, классная руководительница считала, что Соня достойна учится в университете, но Воротова действовала наверняка и легко сдала экзамены в медицинский. Работа врача казалась ей стабильной и почетной. Дома, соседка этажом выше, заведующая местной поликлиникой, выглядела ухоженной, на работу ездила на служебной машине. Чем не признак благополучия для юной Воротовой.

     Как и положено, первого сентября ей вручили новенький студенческий билет. Началась новая жизнь! О, сумасшедший мир большого города! Другой ритм, другие ценности. Тихо дремлющий периферийный городок Сониного детства казался теперь безнадежно далеким. Какая прелесть – обязательная студенческая картошка, с дружной работой и песнями, вечером у костра. А новые друзья!  А институт, с его академическими часами, с семинарами и лекциями. Как это разнилось с суетливой средней школой, с обязательными домашними заданиями и ответами у доски. Да и старшекурсники, не чета безусым школярам – солидные, большинство в  «фирме». От них уже не дождешься диких воплей и катания друг на друге на переменах. Они не таясь, курят рядом с преподавателями и степенно рассуждают.

     Первые курсы Соня снимала квартиру. И не потому, что мест в студенческом общежитии не хватало – так хотела мама. Она ужас как боялась общаги, её вольности. Маме всюду мерещились страхи. Родившая в тридцать четыре, без мужа, она дрожала над единственной дочкой. О подлости мужчин мама не твердила. Вообще, проблемы отношения полов старательно избегала в разговорах с дочкой. На все вопросы о папе неизменно отвечала: «Он умер». Сейчас Соня понимала, что биологический отец не умирал. Просто маме, если она хотела ребенка, больше нельзя было медлить. Зная маму, она верила, папа был хороший и красивый. Не потому ли Соня выросла похожей на него. Маминого в ней оказалось мало. Мама всегда была и родной, и милой, и для Сони самой красивой, но в толпе не выделялась, ни ростом, ни внешностью.

     В старших классах Воротова-младшая еще не числилась в красавицах. Взгляды пацанов тогда больше цеплялись за налитые формы других одноклассниц. По - детски угловатая, голенастая Соня, подобно благородному бутону, не спешила раскрываться. К тому же у подружек имелось преимущество перед ней в виде косметики. Мама была категорически против косметики на молодой коже, и дочка старалась ее не огорчать. Больше занятая учебой, Соня не очень-то переживала от недостатка внимания мальчиков, словно чувствовала, что юным красоткам оставалось еще год-другой будоражить умы одноклассников. За порогом школы прелестниц ждало поспешное замужество, бабий замотанный вид и грузность телес. Что ж, и в природе век первоцвета недолог.

     Первые институтские годы дались трудно. Знать бы раньше, что медицина – это сплошная зубрёжка. Грустная школьная геометрия, с её формулами, была проще, поскольку логична от «А» до «Я». А тут, Ubi pus, ebi evacua*  – вот и вся логика. На старших курсах стало полегче: появилось больше свободного времени. Уцелевшие после жесткого отсева, будущие Эскулапы преобразились из «синюшного вида» в нормальный. Ребята приободрились, девчонки расцвели. На потоке появились парочки. Соня тоже позволила поухаживать за собой однокурснику. Но дальше посиделок в кафе, за мороженым, дело не заходило. Однокурсник казался простоватым, и Соня серьёзно его не воспринимала. Но лучше бы оставался он. За какие такие грехи судьба свела  её с Игорем, или Гариком, как он сам себя называл. Познакомились они на одной из редких дискотек. Факультетская профоргиня, с задатками свахи, время от времени организовывала смешанные вечеринки. На них медики чаще всего приглашали физиков. Каким ветром занесло Гарика на ту вечеринку? Он не был студентом ни того, ни другого ВУЗа. На дискотеку Гарик прошел, пользуясь всеобщей неразберихой. Как только он появился в зале, среди Сониных подружек пробежал шепоток. Факультетские модницы приняли «стойки». Высокий, широкоплечий, с цыганскими волосами до плеч, зеленоглазый, он резко выделялся среди студентов.

     Как он разглядел Соню в такой толпе? Когда Гарик пригласил ее на танец, то Соне показалось, что весь зал смотрит на них. Она даже слегка разрумянилась. Желание ощутить превосходство перед факультетскими красавицами сыграло злую шутку – она позволила незнакомцу поухаживать за собой. Соня упустила из виду, что хорошие книжки «про любовь» частенько коверкают  людям жизнь.

     Дальше по стандартам женского романа: он – красивый, не женатый, состоятельный, благородный; она – умница, красавица, скромница. Между ними просто не могла не полыхнуть любовь (знакомая каждому читателю), единственная в жизни, в мареве страстей которой не замечаешь козлячих наклонностей любимого (ой). Новые чувства переполняли Соню. Обычно рассудительная, она прислушивалась к себе, но слышала только хрустальный звон башмачков Золушки. Какая тут учеба, когда у нее есть свой принц, ее Гарик.  Соня остро ощутила, какими длинными бывают лекции, когда за окнами опадает багряная листва и не терпится улизнуть из надоевшей аудитории, походить по согретой последними лучами аллее, потрогать шершавую кору кленов, отходящих ко сну на долгую зиму. Словно радуясь ее любви, мир дарил Соне свое очарование. Гарик же подарил ей первый поцелуй властных и жадных губ, так не похожий на слюнявые поцелуи школьного ухажера. Его нежные, сильные руки заставляли трепетать тело и дурманили мысли. Именно с ним она испытала первый стыд обнаженного тела и боль любви внизу живота.

     Она еще не читала Библию и не знала о заклятии Богом женщины: «… и [будет] к твоему мужу влечение твое, и он будет господствовать над тобой». К какому мужу? Родной Гарик. Молодой человек сам заговорил о свадьбе. Скоро в отпуск из-за границы приедут его родители. Гарик представит им свою невесту и затем, все вместе, они отправятся к Сониной маме. А пока Гарик познакомил ее со своей тетей – Виолеттой Борисовной. Тетка понравилась Соне. В свои пятьдесят Виолетта не растеряла привлекательности, оставалась энергичной, стремительной. Тетя была ужасно занятой, руководила какими-то курсами секретарей-машинисток, но ради невестки племянника отложила все дела и целых полдня провела с Соней. Она обстоятельно, но не обидно расспросила Соню о семье, учебе, о взаимоотношениях с племянником. Внезапно ей захотелось сделать Соне подарок, и она потащила девушку по магазинам и парикмахерским. Оказалось, что многие директрисы ее хорошо знают и, вскоре, несмотря на протесты Сони, Виолетта одела будущую невестку с ног до головы. «Это тебе мой подарок на будущее», - приговаривала она. Ее напору было невозможно противиться. Благо еще вкусы у них совпадали, так что подарками Соня осталась довольна. Разность возрастов между ними с момента похода по магазинам уже не ощущалась. Тетка оказалась на удивление простой в общении. Заставляя Соню примерять изумительное французское белье, Виолетта, не тушуясь, прошлась по физиологии мужчин и дала несколько практичных советов будущей невестке.

     Когда Соня в новом наряде вернулась домой к Гарику, тот восхищенно закатил глаза. Соня и сама видела, как модная прическа, добротные тряпочки и обувь преобразили ее. В зеркале она видела не обычную студенточку, а молодую женщину, настоящую красавицу. Она немножко поиграла перед Гариком в женщину-вамп, и вскоре все подарки оказались разбросанными по полу, а она сама очутилась в кровати любимого.

     Ближе к ночи Гарик отвез ее в общежитие. Чтобы избежать пересудов любопытных подружек, всю одежду купленную Виолеттой оставили у Гарика. Соня опасалась завистливых взглядов. Давным-давно пожилая соседка из материнского дома, в сталинское время репрессированная, как-то сказала сопливой девчонке Соньке: «Нашел – молчи. Потерял – молчи». Соне навсегда врезались в память слова обычно молчаливой старухи. Сколько раз она оценила мудрость тех слов многое повидавшей женщины. Потому-то Соня и не афишировала свою связь с Гариком. Впрочем, оставалось ждать не долго - скоро прозвучит свадебный марш Мендельсона, и она официально переедет к мужу. Тогда и можно и щеголять новыми нарядами.

     На следующий день Соне срочно понадобилась тетрадка с лекциями. Вчера она впопыхах забыла ее на квартире Гарика. В течении дня она несколько раз звонила ему, но Гарик как назло куда-то запропастился. Ему случалось пропадать на день-два. Виной – работа, связанная с неожиданными командировками. Но он всегда находил возможность предупредить ее. Вечером она съездила к нему домой, прождала во дворе до ночи. Гарик не появился. Соседи ничего не знали: «Где он? Как он?» Весь следующий день Соня была как на иголках. В голову полезли дурные мысли. Он ведь гонял безбожно на своей машине.  Вдруг он лежит израненный, беспомощный? Соня обзвонила все больницы в округе. Ничего. В милиции над ней посмеялись, намекнув на неверность суженного. Предложили обращаться через месяц, если не появится. Какой месяц?! А если он попал под ток, или у него случился сердечный приступ? Валяется сейчас на полу, не в силах дотянуться до телефона. Соня вновь поехала к нему на квартиру.

     В этот раз на ее сумасшедший звонок в дверь, щелкнул замок. На пороге квартиры Гарика стоял незнакомый, стриженный под ноль крепыш в спортивном костюме и золотой цепью на шее. За его спиной маячил другой, точная копия первого.

     - Оп-па! – удивился стоящий в дверях, - Какая Ляля. Заходи.

     Он слегка посторонился, освобождая проход. Соня слегка замялась. Даже если на парнях не висели беджики «Ст. бандит Коля» и «Мл. бандит Саня», их вид не утверждал обратного. От таких, обычному гражданину, и особенно гражданке, разумнее держаться подальше.

     - Где Гарик? – запинаясь, спросила она.
     - Тама, - махнул за спину первый, - Да ты заходи. Мы уже отчаливаем. Слышь, Игорюша, - обернувшись, он крикнул вглубь квартиры, - Может, поделишься Лялькой? Скостим часть долга. Авось, не мыло, не измылится. А то батя наш сейчас одиноким случился. Переживает, так сказать душевную травму. Не гонять же ему, по тихой грусти, Дуньку Кулакову. Что скажешь? Я замолвлю словечко.

     В ответ из комнаты донеслось яростное мычание.

     - Ну, подумай, подумай, - хмыкнул бандит, выходя на лестничную клетку.

     За ним следом выкатился второй. Соня тут же проскочила в квартиру и моментально захлопнула за собой дверь. Для надежности она два раза повернула замок и, зачем-то, глянула в дверной глазок. Совсем близко, искаженная линзой глазка, на нее смотрела свирепая рожа бандита. Соня ойкнула и отшатнулась. На лестничной клетке радостно загоготали. Соня чертыхнулась. Она подергала дверь, проверяя ее надежность, и побежала на стоны, что доносились из глубины квартиры.

     В зале, на ковре, среди беспорядка, дергался связанный Гарик. Бандиты прикрутили его веревкой к стулу и, вместе с ним, опрокинули на пол. Рот несчастного залепили куском скотча. Соня с размаху бухнулась на колени, попыталась ногтями развязать тугой узел на его путах. Гарик замычал громче. Девушка опомнилась и сорвала наклейку с его губ. Несчастный дернулся и вскрикнул.

     - Извини, миленький. Тебе больно? Потерпи. Так надо. – Залопотала Соня. Она опять принялась за неподатливый узел.
     - Нож. Возьми нож на кухне, - прохрипел Гарик.

     Соня метнулась на кухню за ножом и освободила молодого человека. Охая, Гарик поднялся на ноги. Вместо благодарности, он накинулся на спасительницу: «Зачем пришла? Тебя тут только не хватало!» Соня заморгала глазами. Слезы пережитого за эти дни волнения, пополам с обидой на грубые слова, покатились по ее щекам. Гарик схватил ее, прижал к себе, погладил по голове:

     - Не надо было тебе приходить, - с болью произнес он, - Ой как плохо теперь.
     - Что? Что случилось? – Не понимала она, истово обнимая любимого.
     - Зачем ты пришла? Зачем? – Словно пьяный, повторял Гарик.
     - Что? Кто они?
     - А? – Он оттолкнул от себя девушку, плюхнулся на диван, и, закрыв лицо ладонями, принялся раскачиваться из стороны в сторону.

     Соня подошла, села рядом, обняла его за плечи. Гарик, не отрывая ладоней от лица, запинаясь, глухо, стал рассказывать. В прошлый раз, проводив на своей машине Соню в общежитие, он возвращался домой. Улицы были пусты, и он чуть добавил скорости. По телевизору начинался футбол, и он очень хотел успеть на первый тайм. Откуда вынырнул тот Мерседес, он не заметил. Его «девятка» с ходу разнесла бочину дорогой иномарки. ДТП кое-как можно было пережить, если бы хозяевами Мерседеса не оказались бандиты. Не мелочь, какая-то, а из серьезной группировки. Теперь они требуют компенсацию за причиненный ущерб, да не маленькую. Таких денег у Гарика нет. Его уже поставили на счетчик. А это каждый день огромные проценты.

     - А если обратиться в милицию? – с надеждой спросила Соня
     - Какая милиция, - горько протянул Гарик, - я зашел в наше отделение, а там половина состава – чуреки. А у них баксы вместо сердца. Посочувствовали мне в отделении и посоветовали поживее расплатиться. Намекнули, чтобы я не думал бегать от долгов. Явно сами на бандитском прикорме.
- Что же делать?
    - Не знаю. Кое-чем тетка бы помогла. Да её нет в городе. У неё поездка планировалась в Болгарию. Сунулся к ней, а она уже укатила. Не успел её предупредить. Родители могли бы кое-чего подбросить, да их ещё нет.
- А позвонить им?
     - Куда? В пустыню? В Монголию?
     - А занять?
     - Побегал, подёргался. У того нет, тот женится. Суки, а не друзья.
     - Не все же такие.
     - Времени нет. Пока буду бегать, опять заявятся эти мордовороты. Это сегодня они ласковые были. У нас за углом пивная, так там ошивается  Витя Дёрганный. Кличка у него теперь такая. Двигается рывками, как будто дергается. Крепкий раньше был малый. Год назад его поставили на счётчик, он не успел расплатиться в срок. Так теперь без костылей он и шагу ступить не может, и дергается как церебральный. Сходим? Покажу тебе его?
     - Что же делать? – Соня в голове стала перебирать родственников, у которых можно разжиться деньгами. Родственников – кот наплакал, а денег у них и того меньше.
     - Мне бы только счётчик остановить, половину долга скостить, я бы потом расплатился. Да о чём я? Ты у меня главное! Зачем ты пришла?- Опять запричитал он.
     - Как зачем?- Не понимала его Соня.
     - Теперь тебя увидели. В отместку над тобой потешаться, чтобы мне побольнее было. Тебе уезжать надо! – закричал Гарик.

     Он вскочил и забегал по комнате, машинально подбирая разбросанные вещи. Руки его тряслись.

     - Куда уезжать?
     - Куда? Куда? К маме, к чёрту, к школьному любимому. А я сам разберусь. – Глаза Гарика горели сумасшедшим огнём. – У меня теперь одна дорога.

     Он выскочил из комнаты. Было слышно, как хлопнула дверь ванной комнаты. Соня пальчиком потерла переносицу «Куда уезжать?» Она не разделяла себя и Гарика. Беда его, стала её бедой. Нужно бежать куда-то, просить кого-то, что-то делать, наконец. Безысходность навалилась, делая руки-ноги ватными. В мозгу хаотично, яркими  слайдами, вспыхивали лица виденных накануне; раздутая в дверном глазке рожа  бандита, почему-то крупно лицо декана, с висячей родинкой у виска, холёное лицо Виолетты, крысиная мордочка соседки из квартиры рядом. К чему эта карусель невозможно было понять.

     Внезапно она насторожилась: Гарик, гремевший чем-то в ванной, замер. Тишина встревожила Соню. Что-то нехорошее несла тишина. Соня подошла к двери ванной, тронула ее. Заперто. За ней послышался плеск открываемой воды, затем, что-то звякнуло о раковину. Недобрый звук. Так же звякает использованный хирургический инструмент, падающий в лоток. Страх колыхнул её, придав силы. Мощным рывком она дёрнула на себя закрытую дверь. Несерьёзный замочек сломался. Соня увидела Гарика, сидящего на полу. Лицо его было меловым. Он виновато улыбнулся, встретившись глазами с Соней.  Рука его была закинута в ванную, под струю воды. Сливная пробка почему-то оказалась заткнутой и вода, вперемешку с кровью из порезанной вены, наполняла ванную. В раковине умывальника валялась окровавленная опасная бритва. Соня кинулась к Гарику, пережала вену выше пореза, не глядя, на стене нашарила висящее полотенце, перетянула им рану.  Надрываясь, она помогла подняться с пола самоубийце, потащила за собой на кухню, где в одном из шкафчиков, она раньше видела бинты. Наложив тугую повязку, она отвела механически шагающего Гарика обратно в комнату, уложила на диван. Он послушно лег и немигающее уставился в потолок. Соня присела рядом и стала гладить волосы любимого.

     Страхи последних дней, появление бандитов и попытка самоубийства Гарика отняли у нее последние силы.  «Какие глупые и эгоистичные мужики, - думала она, - все решают кардинально. Чик ножичком по венам и нет уже проблем. А как жить с этим мне? Сейчас же не война, чтобы так просто терять любимых» Вид свежих бинтов напомнил сюжет, типичный для фронтовых кинолент: санитарка вытаскивает раненого с поля боя и прикрывает его от взрыва своим телом. Телом. От взрыва. От смерти. Может, и ее черед спасти Гарика….

     … своим телом. Что там говорили бандиты – простят часть долга, если я ….

     «Может, стоит согласиться?» - Глухо произнес Гарик. Внезапно он приподнялся, лихорадочно схватил Соню за руки.  «Ведь нам нужна только отсрочка, - горячо заговорил он, - Потом я достану деньги. Деньги – это мусор. Не в них дело. Деньги будут. Главное – отвести сейчас опасность. Это важно, и тебе, и мне». Он долго и с надеждой говорил, заглядывая Соне в глаза. Оглушенная, раздавленная, она не отвечала. Она все понимала, что это единственный на сегодня шанс выпутаться из этой истории, но какой-то противный червячок в душе шевелился и шевелился, источая горечь.

     Резко зазвонил телефон. Соня вздрогнула. Гарик поднялся, подошел к аппарату, молча выслушал говорившего, нервно, на ощупь зашарил в поисках авторучки, нашел, записал номер на клочке бумажки. Затем он бросил трубку и кругами заходил по комнате.

     - Кто? – спросила Соня.

     Гарик молчал.

     - Кто? – повторила она, холодея от догадки.

     По тому, что он записал номер, она сообразила, что предложение бандитов о  замене долга поступило. Соня зябко повела плечами:

     - Мы потом расстанемся? – Спросила она.
     - О чем ты говоришь? Я же люблю тебя. Как только приедут родители, мы погасим долги и поедем к твоей маме.
     - И ты не будешь брезговать мной? Обещаешь?
     - Тело – это только тело. – Захлебываясь заговорил он. - Глупо ревновать к гинекологу. Каждая женщина посещает его. Я боюсь только той измены, что происходит в душе.

      Гарик схватил ее за руки:

     - Послушай. У меня есть порошок, понюхаешь его, и не будешь чувствовать ничего. А это уже не измена. Только одно «но». Надо обязательно понравиться их хозяину. Если он останется недоволен, то все будет напрасным.
     - Когда надо ехать?
     - Сейчас.
     - Нет. Я не могу. Я боюсь оставить тебя одного. Вдруг ты опять? – Соня осторожно коснулась его забинтованной руки.
     - Нет. Теперь уже нет, - Горячо заверил ее Гарик.
     Соня отрицательно покачала головой:
     - Нет. Боюсь. За тебя боюсь.
     - А если я буду с тобой?
     - ???
     - Отвезу сам, чтобы ты больше не видела тех скотов, что были здесь, и потом заберу тебя. Нюхни, нюхни порошочка.

     Он подставил стул, из антресолей вынул маленький пакетик. Затем соскочил со  стула, высыпал содержимое себе на ладонь, поднес к лицу Сони.

     - Понюхай, понюхай. Будет хорошо. Ты ничего не будешь чувствовать. И все будет замечательно. Ты и уже не ты. Все что произойдет, будет как бы не с тобой.

     Соня машинально сильно вдохнула порошок. В носу защипало, захотелось чихнуть. Гарик заметил это и зажал ей нос. Соня помотала головой освобождаясь.

     - Откуда он у тебя? Ты его принимаешь его? – Строго спросила она.
     - Что ты, что ты, - растерялся Гарик, - Дружок нюхает его. Когда узнал о моей проблемы, то дал мне немного, чтобы от напрягов у меня крыша не съехала.
     - Это все?
     - Все. Все, уверяю тебя.
     - Замечу еще, прибью друга, - решительно заявила она, - Это очень страшно. Обещаешь мне не нюхать его?
     - Конечно, обещаю. Да я и не пробовал никогда.

      По совету Гарика, Соня переоделась в купленное ей Виолеттой. Сначала она заупрямилась, но Гарик сказал, что косвенно вещи виноваты в том, что он в тот день отвозил ее поздно в общежитие, а потом произошла авария. Гарик пообещал, что купит ей все новое, а эти тряпки сожжет, чтобы не напоминали об этой истории.

      Отправились они на Опеле Кадете, машине друга. Автомобиль Гарика стоял разбитый в гараже. Соня впервые ехала на иномарке. Опель ей очень понравился: удобный салон, мягкий ход, бесшумный мотор. Она даже пошутила по этому поводу, немного невпопад, потому что порошок, подсунутый ей Гариком, подействовал. Сродни хорошему вину, он одурманил, опьянил. Соня ощутила, как внутреннее напряжение исчезло, появилась легкость. «Я же совсем пьяная», - без конца повторяла она.  Гарик отвечал, что это хорошо и скоро пройдет. Он болтал и болтал, не останавливаясь. Его голос успокаивал, обволакивал, разгонял Сонины мысли. Она даже не замечала дороги.

     Их путь закончился у массивных ворот загородного дома, обнесенного глухим высоким забором. Гарик просигналил. Ворота приоткрылись, из них вышел крепкий, наголо стриженый охранник. Гарик подошел к нему, что-то сказал. Парень утвердительно кивнул. Гарик вывел Соню из машины и проводил ее до ворот. Он шепнул Соне: «Я буду рядом». Девушка вздохнула и шагнула в приоткрытую створку.  В другой раз она бы оценила ухоженные газоны, нарядную клумбу, идеально подметенные дорожки. Сам двухэтажный дом не блистал помпезностью, что сплошь и рядом можно видеть у новоявленных нуворишей. Все было отстроено прочно, но качественно. Хозяин не старался пусть пыль в глаза, его больше заботила безопасность.

     На ступеньках дома Соню поджидал худощавый мужчина, с тонкими чертами лица, в дорогом костюме и золотых очках. На грозного предводителя бандитов он не походил. Скорее на дворецкого или приказчика, причем высокооплачиваемого.  По крайней мере, так показалось Соне. Коварный порошок Гарика отпустил тормоза. Соня сделала то, на что раньше бы не решилась: играя в светскую львицу, она изящно скинула плащ на руки встречающего и пошла вперед. К чести мужчины, он и бровью не повел, пошел следом, односложно командуя куда идти.

     Вскоре Соня попала в комнату, где на диванчике, за небольшим столиком, сидел хозяин. Этот человек, крупный, с грубыми чертами лица, крепкими руками, по ее мнению мог управлять сворой бандитов. Хозяин оценивающе оглядел Соню и совсем просто пригласил  присаживаться рядом. Ожидаемой грубости или показного барства в его логосе не угадывалось.

     - Скажите, где у Вас ванная, - не проходя дальше в комнату, спросила Соня.
     - Туалет в конце коридора… - поспешил встречающий.
     - Я спросила, где ванная, - пояснила Соня. – Не думаю, чтобы Вам нравилось кушать грязные ягодки. – Нашла удобную форму своей просьбы она. И, чтобы правильно дошли ее слова, красноречиво провела руками от бюста, до бедер.

     Хозяин неожиданно улыбнулся ее словам. Бросил помощнику:

     - Аркадий, проводи.

     Через какое-то время Соня, свежевымытая, вновь появилась в гостиной. Ох уж этот порошок Гарика.  Уже меньше, но он еще действовал. Позднее, вспоминая это, Соня ежилась, а тогда любое море казалось ей по колено, и чудо, что хозяин тогда не вспылил.

     - Ванная свободна, - объявила она с порога.

     Хозяин удивленно глянул на нее. Соня кокетливо улыбнулась:

     - Если б Вы знали, как ягодке приятно, когда ее надкусывают чистым зубом.
     - Считаешь, что я… - нахмурился хозяин.
     - Нисколько, - перебила его Соня, - К занятому человеку невольно прилипают заботы. Что как не вода смывает их. Увидите, Вы станете свободней, раскованней. Камасутра рекомендует.

     Хозяин неожиданно улыбнулся, обнаружив юмор:

     - Ну, если Кама рекомендует с утра, то уж вечером ее можно послушаться.

     Диванчик под ним скрипнул, освобождаясь от грузного тела. Когда хозяин покинул комнату, Аркадий, его помощник негромко сказал:

     - Следи за языком, девочка.
     - Таки молчать? – Соню словно кто-то дергал за язык – И в постели стиснуть зубы, прикажете?

     Аркадий поглядел на нее так, словно мысленно прикинул на нее гониометр**  и неожиданно произнес:

      - Иша илемет – мазаль бишвиль абагаль***.

     Соню продолжало нести. Как могла, она огрызнулась:

     - Им казе мацав руах ахи тов лируот лё эт га иша эле ядаим бриёт.****

     Помощник хозяина удивленно поднял брови. Он не ожидал, что Соня поймет его. Спасибо Галочке, соседке по комнате в общаге. Мечтая уехать в Израиль на ПМЖ, она усердно зубрила иврит. У нее плохо получалось. Глядя на ее мучения и, солидарности ради, Соня перебирала с ней карточки со словами на иврите, помогая заучивать слова. Ни в какой Израиль она не собиралась, да и не пустили бы ее – она занималась просто, тренируя память. Смешно сказать, но язык ей давался легко, несравненно легче, чем соседке. Сказывалась наследственность – мать прилично знала немецкий. Она рассказывала, что в школе могла переводить с листа любой текст.

     Какое-то время Аркадий молчал, потом уже по-русски посоветовал:

    -  Не играй с огнем, дочка.

     От его простых слов Соню неожиданно заколотило. Действие наркотика почти прошло и реальность обстановки начинала пощипывать нервы. Помощник удивленно глядел на нее, но молчал и не двигался. Он ушел сразу, как только вернулся Хозяин, в халате, надетом на голое тело. Соня напряглась, но мужчина прошел мимо нее, сел обратно на диванчик. Внесли ужин. Соня нервничала, поглядывая в окно. Хозяин полюбопытствовал, что ее беспокоит.

     - Меня ждут, - пояснила она.
     - Нет. Никто не ждет. Вашего сопровождающего отравили. Когда надо, ему позвонят.

     Приятной неожиданностью оказалось, что грозный хозяин – не мужлан и не бука. Все, к чему готовилась Соня, как бы не основное для него. Он нисколько не рисовался и наполнял неспешный ужин занятным разговором. При этом он никак не походил на чинушу союзного значения, соблазняющего студенточку. Скорее в нем чувствовался волк, отдыхающий от резни, не заливающий ужасы бойни литрами водки, а тоскующий по нормальному человеческому общению, без неусыпного контроля над каждым словом и движением. Вениамин Алексеевич (хозяин все-таки представился) вел себя так, словно давняя соседка зашла к нему за солью и осталась на чай. Как будто и не было разбитого Гариком Мерседеса, бандитов с угрозами и непристойного предложения. Молчать Соня посчитала некрасивым  и как могла, поддерживала беседу. Вино помогло расслабиться. И все, к чему она готовилась, произошло не грубо и не противно. Оставалась некоторая неловкость, что случается у неопытной женщины с незнакомым мужчиной. Помогли те советы, что недавно были даны Виолеттой, теткой Гарика. Она полагала, что сразу уйдет, но хозяин и не думал ее отпускать. Он обнял девушку и уснул. Соня заснуть не смогла. Мешали разные мысли, что лезли в голову и ещё присутствие чужого человека, что во сне по-хозяйски обнимал её. Лишь под утро она смогла забыться в сонном мареве и тут же проснулась, лишь Вениамин Алексеевич зашевелился.

     Позднее, по тому что, хозяин предложил ей позавтракать с ним, она поняла, что тот остался доволен вчерашним вечером. Соня заспешила и вежливо отказалась.

    - Хорошо, - не стал настаивать он и вызвал Аркадия.
     - Гарик вам больше не должен? – Выдала она, наконец, мучавший ее вопрос, - Я же выполнила то, что вы хотели.
     - Какой Гарик? – Хозяин уставился на Аркадия.

     Тот в свою очередь глазами показал, что не понимает. Соня перехватила его взгляд.

     - Как же? А его долг? Так же нельзя. Я же выполнила все, как договаривались.
     - Помолчи, - оборвал ее хозяин и для убедительности махнул на нее рукой, - Сядь здесь, – сам раздраженно вышел из комнаты.

     Помощник выскочил следом. Строители, возводившие дом, знали свое дело: о чем разговаривали разозленный хозяин и его помощник из-за двери слышно не было.

     Соня недоумевала – от чего полыхнул хозяин. Что-то было не так? Или он не желает исполнить свою часть договоренности? Через какое-то время в комнату заскочил Аркадий:

     - Мы не сможем пока отправить Вас домой, - Перейдя на «Вы», огорошил Соню он, - Не спорьте, и не возмущайтесь, так надо. Поверьте – это для Вашего блага. Мы отправим Вас позднее, со всеми удобствами.

     Аркадий умоляюще прижал руки к груди. В его тоне сквозила такая озабоченность, что Соня сочла за лучшее не доставать помощника. Он выбежал, и почти сразу недовольно фыркнула отъезжающая машина. Соня потопталась по комнате и села за стол, с нетронутым завтраком. Воспитанная в семье с более чем скромным достатком, она не могла принять, что могут пропасть продукты.

     Аркадий вернулся к обеду. Хозяина с ним не было. Из окна Соня видела, как помощник один выбрался из роскошного автомобиля, и быстрым шагом прошел в дом. Почти сразу он появился в комнате у Сони, присел на краешек диванчика. Как примерный мальчик, он положил руки себе на колени и замер. Соня молчала. Она ждала от него объяснений. Наконец Аркадий заговорил. По тому, как он подбирал выражения, было видно, что он не сочиняет. По его словам, Гарик – обычный мелкий сутенер. Никакой аварии, бандитов и долга у него не было. Те бандиты, в его квартире – друзья Гарика и все случившееся, с избиением, веревками и вскрытием вен – умелая инсценировка. Для нее, Сони, чтобы подавить ее волю и заставить отдаться постороннему. Таков стиль работы Гарика. Он находил красивых девушек, преимущественно приезжих, влюблял в себя, заставлял ради него пожертвовать собой. Обычно в роли злодеев выступали нацмены. После групповой горячей кавказкой любви девушка морально ломалась, и Гарик продавал ее как проститутку на постоянную работу другим сутенерам, чаще Виолетте. Никакая она не тетка Гарика, наоборот, бывшая любовница, многому научившая молодого человека. Официально Виолетта руководила курсами секретарей, в теневой жизни являлась крупной бандершей – поставляла девиц легкого поведения людям с деньгами и крупным чиновникам. Соне, в какой-то мере повезло: она избежала знакомства с любвеобильными цветочно-ягодными князьками. Гарик случайно узнал о заказе на свежую девочку. О невинности речь не шла, основное требование – минимальный стаж девушки в ранге жрицы любви. За такую «изюминку» предлагался двойной тариф. Гарик уговорил Виолетту обеспечить заказ при его участии. В качестве девочки он выставлял Соню. Так она появилась в доме Вениамина Алексеевича.

     Рассказ Аркадия казался нереальным, надуманным. В голове не укладывалось, что такое могло быть, и тем более с ней, Соней, отличницей, маминой любимицей и, по мнению многих, положительной девочкой. Она даже заподозрила в наговорах на Гарика нечестную игру хозяина, но припомнила шрамы на руках молодого человека, такие остаются от порезов. Он объяснял их происхождение результатом лихачества на мотоцикле, много лет назад. Однажды он не справился с управлением  и на полном ходу влетел в кусты. Острые ветки располосовали руки. Соню тогда не смутило, что он поранил только руки. А лицо? Грудь? Ноги? Ее история, в изложении Аркадия, похоже, являлась правдой, и пришел черед Сони испытать ее вкус. Где-то внутри груди занялась боль, что сковала все тело. «Почему со мной?! Почему я?!» - стучало в висках. До нее не сразу дошли последние слова Аркадия.

     - Решайте, как Вам дальше поступить, - повторил он.

     Пока Аркадий  говорил, он старался не смотреть на Соню. Закончив нелегкую миссию известить ее об истинном положении, он поднял голову и натолкнулся на ее глаза, пустые глаза слепого. Аркадий про себя чертыхнулся. Он давно принял, что в жизни обязательно кто-то катается на саночках, а долг другого, возить эти саночки. Его хозяин никогда не имел жены и детей. Он считал семью уязвимым звеном в погоне за большими деньгами и властью. Время от времени у него появлялись содержанки, с которыми он расставался безболезненно. Последняя дамочка сильно расстроила Хозяина. У красавицы не хватило ума пользоваться тем, что есть. Глупышка спуталась с молодым спортсменом. Лучше не вспоминать, что сделал с ними Вениамин Алексеевич. С тех пор у него никого не было, и случайных тоже. Как ни странно, Вениамин Алексеевич не жаловал проституток. «Они напоминают мне урюк, - как-то признался он, - И кушать сладко, и не оставляет ощущения заляпанности немытыми руками». В последнее время Хозяин стал беспричинно раздражителен. Сам шеф не замечал этого, а помощнику приходилось терпеть его недовольство. Аркадий приписывал такому настроению Хозяина долгое отсутствие женщин в доме. Он сам посоветовал обратиться к Виолетте. Хозяин побухтел-побухтел и, неожиданно согласился, но с некоторыми оговорками.
 
     Наконец взгляд девушки принял осмысленное выражение, остановился на зрачках Аркадия и стал наполняться яростным блеском.

     - Как мне хотелось бы посмотреть ему в глаза, - сказала она.
     - Картинно, банально и по-детски, - Аркадий, исполнив нелегкую долю печального гонца, справился с неловкостью, успокоился и уже контролировал ситуацию. – Хозяин предлагает Вам пожить немного здесь, успокоиться, так сказать. Он уезжает на несколько дней. Вам никто не будет мешать. Так будет лучше. Это просьба хозяина.
     - А? – Не сразу сообразила Соня. - А институт? Занятия?

    Как за спасительную соломинку она цеплялась за прежнюю жизнь.

     - Это мелочи.
     - Мелочи, - эхом повторила Соня.
     - У Вас будут какие-нибудь пожелания?
     - Да, - помедлив, произнесла Соня, - Я бы очень хотела, чтобы …этот подонок больше никого не смог бы обмануть. Если все, что Вы рассказали - правда, то таких кастрировать надо.
     - И Вы не будете жалеть?
     - Пусть ему будет также плохо, как и мне.
     - Вы, действительно хотите этого? – Аркадий испытующе, глядел на нее.
     - Да, - твердо ответила она, - Я бы не хотела, чтобы он кого-либо обманул еще. Девчонки не виноваты, что рождаются девчонками. А всякие мрази пользуются их неопытностью.

     Неожиданно Аркадий встал, из бюро, стоящего в углу, вынул лист бумаги, положил на столик перед Соней.

     - Тогда, напишите своей рукой.
     - Обязательно?
     - Слова, часто просто слова. А месть – дело серьезное. Потом, я покажу вам эту бумажку.

     Злость Сони в этот момент не знала границ. Она не задумываясь, повторила на бумаге сказанное только что и даже расписалась. Аркадий прочитал написанное, свернул листок вчетверо, убрал в боковой карман костюма.

     - У Вас прекрасный почерк, - совсем не к месту заметил он, - Извините. Мне пора. Саша-охранник побудет с вами. Советую напиться. Некоторым это помогает.

     Аркадий вышел. Соня послушалась совета и напилась до беспамятства. Наутро ее сильно мутило. На предложение Саши поправить здоровье  по-русски, рюмочкой водки, ее стошнило. Соня провалялась весь день не в силах подняться. Ей было стыдно за вчерашнее. Вчера она что-то кричала, ругалась, плакала. Она обрывочно помнила, что чувствовала себя грязной, захватанной чужими руками и, раз за разом, рвалась в ванную мыться. Охранник Саша, оставленный с ней Аркадием, не пустил ее в третий раз в душ, поскольку Соня уже крепко поднабралась и шаталась. Тогда Соня стала сбрасывать с себя одежду, орала, называя себя проституткой, и предлагала себя Саше. Вышколенный охранник не позволил себе воспользоваться ситуацией и ловко уговорил девушку выпить еще. Это была последняя рюмка. За ней шел  провал памяти.

     На следующий день появились Вениамин Алексеевич с помощником. Соня с утра приняла ванну и выглядела посвежевшей. Сегодня у нее прорезался аппетит и она с удовольствием позавтракала. Предварительно постучавшись, мужчины вошли в комнату к Соне. Вениамин Алексеевич сразу присел на диванчик, Аркадий остался стоять. Соня встала подальше, у стены, опершись об нее спиной. Она разволновалась. Щеки ее предательски раскраснелись, она переводила взгляд то на одного мужчину, то на другого. Заговорил помощник, Хозяин молчал.

     - У нас нет желания, чтобы эта история выходила дальше этой комнаты.
     - У меня еще больше, - подтвердила Соня.
     - Ваше пожелание в отношении Гарика исполнено – его кастрировали.
     - ??? Я не думала, я не так хотела…, - оторопела девушка.
     - А как?  Написано вами – Аркадий издалека помахал листком бумаги.

     Соня вспомнила, что сама написала. В порыве злости написала. А этим воспользовались, опять воспользовались.

     - Не так буквально, я сильно злилась тогда…
     - Совестить словами – не наш стиль. Мы выполнили Вашу просьбу, и за Вами остается обязательство перед нами, и мы вправе потребовать его исполнения в любой момент. Поэтому наше желание, чтобы вы пожили какое-то время в этом доме.
     - Я не проститутка, - краска сошла со щек Сони, губы ее стали тонкими.
     - А Вам никто платить не собирается, речь идет об исполнении обязательств. – Отрезал Аркадий.

          Соня умоляюще посмотрела на хозяина. Тот не отвел глаз.

       - Тебя никто не обидит, - только и сказал он.

     Ее участь на несколько дней была решена. Мужчины ушли. Соня выплакалась вволю. Она посчитала себя обязанной перед хозяином за свою защиту и осталась. Поначалу она думала, что хозяин просто пожалел симпатичную девчонку. Позднее она сообразила, что Хозяин в первую очередь оберегал себя, свой статус, свое положение. Не по чину Гарик использовал его «втемную» в обмане Cони. Это разозлило Хозяина. Любое посягательство на авторитет требовало немедленной реакции. Чтобы прижать Виолетту и наказать наглого сутенера, и при этом не выглядеть беспредельщиком, он воспользовался бумажкой Сони, написанной в гневе.

     Став мудрее, Соня не обиделась на хозяина, что тот на все сто использовал ситуацию и в завершении оставил девушку у себя. Как бы сложилась ее судьба после института – неизвестно, но по материальному благополучию она не прогадала.

     Быть просто содержанкой, без будущего, Соне не хотелось. У нее хватило ума доказать свою полезность. Аркадий неожиданно встал на ее сторону и поддержал ее перед Вениамином Алексеевичем, и по его протекции она окончила элитные курсы секретарей  у той самой Виолетты. Вначале она и слышать не хотела о Виолетте, но Аркадий убедил ее позлить старую проститутку своим присутствием. Соня подумала и согласилась. И не зря, курсы многое дали ей, но это уже другая история.

     Владимир Алексеевич положил Соне хорошую зарплату, и она стала работать у него секретарем, помогая шефу и Аркадию Львовичу с бумагами.

*  Ubi pus, ebi evacua  - Где гной, там и вскрой (лат)
** Гониометр - прибор  для измерения угловых размеров лица и  головы (черепа)
***Иша илемет – мазаль бишвиль абагаль - Немая жена – счастье для мужа. (Иврит)
**** Им казе мацав руах ахи тов лируот лё эт га иша эле ядаим бриёт - С таким настроением лучше иметь не жену, а здоровые руки (Иврит).