Бессилие
Да, душно.
Опять она забыла открыть форточку.
Он встал с постели, голый, как есть (да кого им было стесняться, если подумать), прошлепал на кухню, жадно выпил два стакана сырой воды. Полегчало.
Вот только сон как рукой сняло.
Внезапно он подумал о том, было ли бы так же жарко с Верой… Здравый смысл подсказывал, что так же, но у него не было возможности проверить на деле: им ведь не приходилось засыпать вместе.
Он даже удивился: как, ни одной ночи?
Ну да… Она всегда уходила не позже десяти, ее вечно ждали дома (впрочем, он подозревал, что она просто не хотела связывать себя какими-то там ночевками, не хотела быть неверно понятой… хотя черт ее знает), и он оставался один, на прохладных, чуть влажных простынях… что-то было в этом воспоминание такое, ностальгическое, от давно потерянной холостяцкой свободы, от времени, когда, возвращаясь домой, можно было не забегать в магазин за хлебом и яйцами, а, отправляясь к друзьям, не надо было никуда звонить и судорожно прикидывать, когда вернешься…
Быт, проклятый быт, как он все заедает, даже самой искреннее и лучшее …
Он распахнул окно, холодный ночной воздух сладко опалил кожу: да, давление бы померить…
Но мерить он ничего не стал, а вместо этого заварил себе кофе, сделал бутерброд и поплотнее прикрыл дверь на кухню: спит Лизка чутко, еще услышит, как он тут возится, вскочит, будет суетиться, бегать, спрашивать…
Опасаясь, как бы не налетели на свет комары и прочая кусачая мошкара, он погасил лампочку и так, в темноте, принялся за свой бутерброд.
И почему только они не завели ребенка? Дураки. Все думали, еще успеют, все думали, на какие деньги… вот и деньги есть, а для ребенка уже поздно: ну не в сорок же с лишним лет обзаводиться первенцем! Засмеют… Дураки.
Так хоть смысл бы какой-то был. Оправдание всему: вот, не зря жизнь прожили, человека воспитали…
Ага, как же.
Интересно, а Вера вышла замуж? Должна была, все выходят, кроме самых болезных…
Он вспомнил, какой она была тогда: гибкая, стройная, насмешливо-тонкая, язвительно-грациозная, как сиамская кошка… и такая же скупая в проявлениях чувств.
Что он в ней нашел?… Обычная самка… много о себе думающая. Интеллигентка!…
Этакая флейтисточка.
Ну да играла она и вправду хорошо, на что он терпеть не мог всех этих Бахов-Бетховенов и то за душу брало иногда.
Главное, конечно, что ей самой нравилось.
А готовить не умела. Тут Лизка-крыска ей, конечно, сто очков вперед даст: на кухне по полдня могла проводить, и старания ее даром не пропадали… вон какое брюхо отъел. Он невольно огладил обвисший живот и даже ощутил невольную досаду на крыску, что та так хорошо справлялась со своими обязанностями. Диету бы какую-то ввела что ли, разгрузочные дни там…
Может, и с давлением тогда получше бы стало.
Внезапно он почувствовал себя больным и старым, никому, в сущности, особенно не нужным человеком. Все лучшее прожито, впереди – пустота, заполненная в меру нелюбимой работой, в меру любимой женой и долгими вечерами перед телевизором… Такое настроение накатывало на него редко, но если уж накатывало – значит надолго.
Кризис среднего возраста, говорят.
Да!…
Какие мы все в молодости были горячие, устремленные, казалось все еще будет: толпы девушек, деньги, весь мир у ног нового его властелина… Дорожка, однако, не оказалась усыпана розами.
Лишь однажды показалось: вырвешься из круга, преодолеешь всю эту дрянь, липнущую к мозгам и телу, сможешь уйти, сможешь все изменить… А, ерунда. Ну, останься она тогда с ним, ну приведи он ее в этот дом, разве не то же самое ждало бы их через годы? Давление, яйца-хлеб, бытовуха, от которой хочется орать, но чего орать: все так живут! И ничего… не жалуются…
Живут – хлеб жуют.
Да и готовила она и вправду на редкость дерьмово.
Флейтисточка…
За окном пошел дождь. Теперь ему уже стало холодно, кожа покрылась мурашками, но он нарочно не закрывал раму: пускай, так хоть воздух идет… Не так душно.
В коридоре послышалось тихое шарканье. Видимо, все-таки проснулась Лиза.
Ага, так и есть:
- Миша! Мишенька! Ты что не спишь?… Передавали, сегодня магнитная буря ожидается… Миша, я тебя умоляю, не сиди на холоде, ведь простудишься, ну как будто маленький!...
Он вздохнул.
Захотелось кофе покрепче.
01.08.05,
Псков
Свидетельство о публикации №209042800639
Виталий Овчинников 19.05.2009 09:02 Заявить о нарушении