Триптих миниатюр

А. К.

Кукла
На моем книжном шкафу стоит кукла. Дорогая, фарфоровая – безумно красивая. Пронзительные синие глаза и тонкая белая кожа, бледный румянец на щеках.
У нее слишком живой взгляд; порой мне кажется, сейчас она заговорит.
Но что она может мне сказать, эта хрупкая неживая девушка с нечеловечески проницательными глазами?
Разве может она сообщить мне то, чего я не знаю сама?
Смешно…
Нет, правда. До дрожи.
Я люблю красивые вещи, но она не вещь, не предмет обстановки, она – нечто большое.
Тонкокостная неживая девушка с нежным и печальным лицом…
Я зову ее Алисой – хорошо, правда?

Он
Он – тот, кто подарил мне эту куклу, конечно. Мы знакомы уже два года. Два года длятся наши отношения – такие же непонятные, такие же странные, как она.
Запутанные?
Черт его знает… Я не всегда могу найти название тому, что есть.
Он тоже тонкий и строгий. Максималист и циник до мозга костей, но иногда – очень редко – на него находит странная ласковость, нежданная и необычная, тогда он дарит мне кукол, книги и другие вещи, которые я люблю.
Я не могу предугадать его поступков, я никогда не знаю его настроения заранее, но он так же необходим в моей жизни, как дождь, как осень, когда опадают листья и приходит сон, как отдых, как вечер.
Я оставляю свою усталость на его груди, и он принимает ее спокойно и молчаливо, как будто так и должно быть, как будто это обычное дело – забирать чужую усталость, не задавая вопросов, не спрашивая, как долго все это будет длиться, когда я стану оставлять ее где-нибудь еще.

Она
Она появилась в моей жизни всего месяц назад, может быть, чуть раньше, но точно, что именно месяц назад я обратила на нее внимание – до этого не предоставлялось ни случая, ни особой возможности для разговора и даже для взгляда.
Я ее не ждала и не звала, она пришла сама, но не заметить ее я тоже не могла.
Она вечно ходит в костюме, который ее излишне взрослит, и постоянно смеется, высоко закидывая голову, как ребенок, но слова из ее уст имеют несколько смыслов – и это несоответствие злит и раздражает, это смотрится так же неожиданно и неправильно, как глаза моей куклы.
Да, у нее они такие же синие и по-детски ясные.
Ее уже называют по имени-отчеству.
Я хочу заставить ее растеряться, заставить наконец рассказать правду, которую она так тщательно скрывает в себе, правду о ней, о ее жизни раньше, но она обычно лжет – своим ясным, не допускающим и сомнения в истинности сказанного голосом – или, что гораздо чаще, молчит.
Она лжет, я знаю точно, ведь не может же она на самом деле быть этой неживой, равнодушной, не чувствующей боли, твердо видящей цель впереди!..
Таких нет, таких никогда не бывает!..
Она заставляет меня сомневаться в своей собственной силе, в своей твердости – как ей может так легко даваться  то, к чему я шла, обливаясь то слезами, то кровью, презирая себя за слабость, переступая через себя и тех, кто был рядом?..
Она заставляет меня играть, она доводит все до трагикомедии, и я почти ненавижу ее за это, за ее пронзительный ясный взгляд, детский смех и костюмы с длинными юбками… но если я ненавижу ее, почему же тогда я о ней столько думаю?
Она в самом деле похожа на мою куклу. Такая же красивая – и такая же непонятная.
Но куклу можно разбить, ее же страшно коснуться и пальцем…
Я никогда не встречала таких. Я не знаю, что мне с ней делать.

четверг, 13 Октября 2005 г.