Среднеазиатские Напевы

Дневниковые записи

В Средней Азии мне раньше бывать не приходилось, но сейчас часть моей семьи временно переместилась сюда, а точнее, мы с сыном приехали погостить к мужу и отцу, которого не видели долгие месяцы. Наконец-то я поняла, что компьютер – это великая вещь в дороге, и хотя я специалист только начинающий, но писать я умею, и это существенно облегчает мою жизнь в плане ведения дневника.
Итак, мы приехали на пять недель. И сегодня –

14 июля 2004

Вылет нашего рейса Лондон-Алматы задерживался из-за сильной грозы где-то над Англией. Сидеть в самолёте и ждать "у неба погоды" занятие неблагодарное, но, поглядывая на сына, я всё же не унывала. Я вспомнила, что за сборами и разными приготовлениями к поездке сам полёт как-то не стал предметом обсуждения с моим Гогой. Однако, за час до выезда из дома, я обмолвилась, что летим мы в бизнес-классе. Перемена, которая произошла с моим юношей после этих слов, радует меня и по сей день, потому что нужно было видеть как, позабыв свой солидный 16-ти летний возраст, он стал радостно подпрыгивать на диване словно на батуте, не забывая всё же укорять меня за нерадивость – как это мне раньше не пришло в голову сообщить ему такую замечательную новость! Ведь тогда бы мы выехали в аэропорт не за два, а за четыре часа, чтобы полностью вкусить всю прелесть привилегированного бизнесменского класса, начиная со специального зала ожидания, о чём я, откровенно говоря, не имела никакого представления. Но Гога знал, недаром часто путешествовал с папой. Надо сказать, что душу он там всё таки отвёл, хотя и опять заметил, что было бы неплохо пожить тут подольше.
Мы вылетели днём и приземлились утром следующего дня. Рейн гуманно дал нам поспать, часа три-четыре, а потом нас, полусонных, повезли на основную достопримечательность Алматы, на высокогорный Медео. По пути мы напились чудесной родниковой воды, бегущей с гор, и порядком приободрились. На всем продолжении подъема навстречу нам весело, с шумом, бежала вниз (естественно вниз, хотя впечатления в горах бывают обманчивыми) местная речка с дивным ласковым названием Алмаатинка. Когда нас привезли на «туристическое» место с шикарным видом на горные ущелья, то мы были тут же окружены проворными мальчишками, наперебой предлагавшими прокатиться на лошадях, которых вблизи я видела разве что в цирке. Раньше я не замечала за собой такого авантюризма, поскольку не думая ни минуты, не спрашивая о цене и о других подробностях катания, тут же вскочила в седло красивой темно-коричневой лошади. Не знаю, может быть во мне сказался зов предков-казаков, но удовольствие от этого эксперимента я получила необыкновенное! Теплые бока лошади навевали покой, а мерное покачивание из стороны в сторону помогло мне расслабиться и даже разглядеть горные красоты Медео. Рейн составил мне кампанию, но Гога твердо отказался от этого вида транспорта – видно гены в нём ещё спали...
Сейчас, по прошествии трёх дней, мы все еще чувствуем разницу во времени и утром отказываемся просыпаться, так что наш день начинается с обеда, когда город уже плавится в жуткой жаре и людей на улицах не видно. Высокая влажность вынудила меня укоротить свою причёску, поскольку все мои ухищрения заставить волосы выглядеть на пять с плюсом ни к чему не привели, они решили жить своей автономией, и мне осталось только подчиниться, что значительно сократило время на прихорашивание. К жаре привыкнуть нельзя – так говорит моя подруга Лариса, прожившая в Израиле 5 лет, и теперь я её понимаю. Летом Алматы практически не продувается ветрами, поскольку со всех сторон город окружён горами Алатау – в этом я нахожу некоторое сходство с Женевой, которая тоже лежит на дне «чашечки», окруженной горами. А расположение улиц напомнило мне шумный Нью-Йорк, где длинные проспекты пересекаются не менее длинными улицами. Вначале я никак не могла привыкнуть к местному обычаю указывать месторасположение дома, например, угол Калинина и Сейфулина. Однако, попривыкнув, я браво жонглировала названиями улиц, вводя в заблуждение местных таксистов. Отсутствие акцента на русском сэкономило нам немало денег, тогда как мой муж, пользуясь аналогичным видом транспорта, всегда платил больше – его мягкий эстонский говор полностью выдавал его иностранное происхождение, а таксисты народ ушлый и с иностранцев стараются содрать втридорога, везде, во всех странах. Я же сходила за свою, поэтому мне тут же вменили в обязанность ловить такси и договариваться об оплате – «Иришка, поймай нам дешёвое такси» звучало азартно и немножко заговорчески.
Непривычно было видеть арыки - длинные и мелкие канавки, в современном исполнении покрытые асфальтом, которые служили и служат для отвода вод и селевых потоков с гор. К сожалению, они были заполнены всяким мусором, так что вид их был неопрятный. Думаю, что в старые времена, когда арыки были просто прорыты в земле, они дольше сохраняли влагу и служили маленькими водохранилищами для довольно скудной в те времена растительности. Но сейчас времена другие, да и зелени в городе хватает, иначе бы я по такой жаре на улицу до вечера не вышла! Приятно радовали глаз деревья – уж чего-чего, а их в центре Алматы много, они просто везде. По наивности я прежде думала, что этот город будет похож на фруктовый сад, ведь в его названии скрывается яблоко – алма. Но ничего подобного – городскими деревьями здесь оказались огромные развесистые дубы и гигантские сосны!
Все три дня мы чувствовали приближение грозы, и наконец-то, на исходе третьего дня она разразилась во всей красе! Длиннющие громогласные молнии прорезывали небо как салют – такой азартной грозы мне не доводилось встречать раньше, и, честно говоря, мы нетерпеливо ожидали ночи, когда наконец-то можно будет заснуть в прохладе, которую неизменно приносит с собой дождь.

Наутро жара спала значительно, с 40 до 26 градусов, так что Гога по старой памяти (что стало нашей традицией в путешествиях) заторопил меня в местный зоопарк, покуда изнуряющий зной опять не набрал силу. Зоопарк является частью Центрального парка и здесь-то я почувствовала себя как в доисторические советские времена. Дело в том, что за последние годы в Алматы построено множество великолепных, изысканно дорогих домов и коттеджей, но зоопарк, (бедный зоопарк!)остался таким же сиротским, как и прежде. Инвестировать в зверей и зоологическую науку не хочет никто – не выгодно, а государство еще не достаточно прочно встало на ноги, чтобы заглянуть в этот уголок города. Большинство населения Казахстана живет небогато, хотя страна полна необыкновенных сокровищ – нефть, газ и минералы являются основными продуктами экспорта. Средняя зарплата составляет 13 500 тенге, что примерно равно $ 100. Но вернемся к зоопарку. Вход, по моим понятиям, стоит недорого – всего 200 тенге, а детишки до 6 лет проходят бесплатно. Зимой, я думаю, зоопарк пустует, и доходы от продажи билетов практически сводятся к нулю. На что же содержать животных и улучшать условия их жизни, не говоря уже о научной работе, как во всех ведущих зоопарках мира? Нужно сказать, что мы приятно удивились количеству видов животных, особенно тех, что принадлежат горным районам и редко встречаются в зоопарках других стран, таких, например, как яки, обитающие на высоте 5000 метров над уровнем моря. Но были тут и белые медведи и полярные совы (наверное, им особенно приятны местные суровые зимы!), хотя и в нынешнюю жару они выглядели довольно комфортабельно. Здесь обитают и охраняемые Красной книгой амурские тигры - красивые, завораживающие своей мощью (и в то же время присущими всем кошачьим грацией и изяществом) редкие животные. Нас поразило удивительное создание – огромная, размером со страуса, черная птица с красно-синим хохолком, важно вышагивающая по земле, не похожая ни на кого из своих собратьев. Я записала название чудо-птицы в записную книжку, но где эта книжка – вот вопрос. Все обитатели зоопарка, а мы не пропустили ни одного, выглядели свежо и оптимистично, чего нельзя сказать об условиях их содержания. В советское время существовал проект расширения зоопарка в сторону гор, что было бы просто замечательно для местных обитателей – оленей, косуль, яков и других, но ... времена изменились и проект тоже.
А жаль.

15 июля

Остаться голодным в Алматы просто невозможно, даже если денег у вас немного. Рестораны, кафе, закусочные, пиццерии и бистро предлагают всё – в любое время дня и ночи. Местные блюда вкусны – пельмени, манты и плов - вообще мясные продукты здесь очень популярны, также как и зелёный чай. Пиво и вино не пользуются большим спросом, а вот крепкие спиртные напитки – да.
Несмотря на огромное количество потребляемой и продаваемой жирной пищи, я была приятно удивлена, насколько стройны и изящны местные девушки и молодые женщины. Большинство из них настолько худенькие, что я про себя тут же подумала, что, наверное, они с детства придерживаются диеты Аткинса! Мужчины же почему-то не отличаются особой худобой, но эта половина населения вообще особенная - и способ мышления у мужчин сильно отличается от нашего, женского (почти идеального!) хотя кое-кто может и не согласиться, сказав, что это вопрос диалектический. Что означает спорный. По статистике женщины более приспособлены к жизни и известно, что живут дольше, наверное благодаря ей, неизвестной и загадочной хромосоме «икс» ... Я, например, чувствую себя вполне уверенно в женском виде – постичь мужчин мне, наверное, не дано – «У»-хромосома требует дополнительных разъяснений. Да, что не говори, а «наука всё ещё в большом долгу...» Пожалуйста, мужчины, сделайте скидку на акклиматизацию, может где и ошибаюсь под влиянием жа-ры не-при-выч-ной!

Люди здесь носят только европейскую одежду, я не видела никаких намёков на национальные мотивы, не говоря уже о традиционных цветовых гаммах или покрое платьев – может быть, в сельской местности мне повезёт больше, в городах обычаи забываются быстрее.
Русский язык пока доминирует, хотя всё чаще и чаще я встречаю казахскую речь, что приятно, если учесть, что в Казахстане до сих пор русские всё ещё составляют одну треть населения (а также немцы и евреи). Русские переселенцы стали появляться здесь в 19 веке, и к началу 20 века их количество уже составляло около полумиллиона, но, с приобретением независимости, значительное количество русских эмигрировало на историческую родину и эта эмиграция, вместе с прибывшими обратно в страну этническими казахами, изменила демографическую карту Казахстана в сторону сильного увеличения казахского этноса. В большинстве, коренные казахи исповедуют мусульманство и говорят на тюркском наречии, хотя в написании буквы алфавита сохраняются близкими к русским. Я прочитала статью, в которой говорится о том, что сейчас модно использовать латинские буквы, и поэтому написание казахских букв скоро изменится. И в конце автор горько пошутил – а что, если с течением времени придёт мода на иероглифы?

Интересно то, что в центральной части города я не видела ни мечетей, ни синагог (советское прошлое?), но зато несколько русских церквей я посетила. Говорят, что современные казахи не ограничивают себя одной религией и вправе выбирать любую, или вообще не исповедовать никакой (это я уточню – я ведь здесь всего 4 дня!)


17 июля


Вскоре мы отправимся в сторону Киргизии на нашу отпускную точку – озеро Иссык-Куль, мечту детства. Эта мечта расположена на высоте 1608 метров и ни метром ниже. Северный Тянь-Шань сохранил эту огромную жемчужину почти в неприкосновенности, а заботливые киргизы поддерживают озеро в чистоте, окружив его экологической зоной, как драгоценной оправой. Я вычитала, что длина озера составляет 182 километра! Разливается оно тоже довольно значительно – на целых 60 километров! И уж если быть совсем точной, то глубина тоже впечатляет - более чем 700 метров (мне, лично, хватило бы и полутора).

Переводится Иссык-Куль как «горячее озеро», что означает, что оно не замерзает зимой, вот прелесть-то! И хотя средняя температура в июле держится всего около 17 градусов, для горного озера это совсем хорошо.
По-моему, Иссык-Куль - это море. Если доверять статистике (а я не собираюсь пересчитывать и спорить), то в Иссык-Куль впадает около 50 рек и на его берегах проживает более 40 видов животных и более 200 видов птиц. С птицами я согласна, а вот из животных мне бы хотелось увидеть только ёжика и белочку...В крайнем случае – зайчика.
Рыси, медведи, снежные барсы и остальные домашние животные вполне могут не беспокоиться....


22 июля

Итак, мы пребываем в тепле и неге уже четвёртый день и успели отдохнуть от дальнего пути. Если бы были проложены дороги - хотя бы одна!) - через перевал, то расстояние от Алматы до Чолпон-Аты было бы смехотворно близким – всего 50 км, а так как таких дорог нет и не предвидится, то нужно в объезд, а это в десять раз длиннее. Но даже это расстояние не было бы проблемой, если бы не само состояние дороги. Но честное слово, её ремонтируют!
Нам вообще повезло, поскольку мы передвигались на шикарном 4х4 Тойоте Круизер, да ещё с профессиональным водителем, который знал каждую кочку и ухаб этой развесёлой трассы. Температура за бортом оказалась «а у нас опять тридцать шесть и пять», так что особенно из окошек мы не высовывались, благодаря чему и не запылились. Но что эти мелочи по сравнению в окружающим видом! «Степь да степь кругом» - такого мне не удавалось видеть со времен поездки в Исландию, когда везде, насколько хватало взора, тоже простиралась заросшая травой равнина, и только где-то вдалеке маячили разноцветные горы, как сейчас Тянь-Шань, который мы и объезжали. Горный перевал нас не поверг в страх, он оказался довольно отлогим, хотя и не был совсем безобидным, о чём напоминали постоянные предупреждения о камнепадах и резких поворотах. Была в этом, однако, своя особая прелесть.
Наш шофер, Виталий, решил покрыть это пятисоткилометровое расстояние в рекордно короткие сроки, чтобы мы еще успели и поплавать вечером, поэтому он повёз нас к наименее шумной и оживлённой пограничной заставе. Что казалось отличной идеей, поскольку на основной трассе машин в этот курортный сезон – не протолкнёшься. Застава оказалась маленькой – вагончик на колёсах и ещё что-то типа ларька. Никаких мест общего пользования и других следов цивилизации. Но впереди, посреди голой степи, сурово маячил таможенный барьер. Выпускать нас из Казахстана долго не хотели, но самое интересное, что в Киргизию въехать оказалось ещё сложнее, по той простой причине, что на пограничном пункте не оказалось... чего-бы, казалось обычнее – штампа о въезде! Часа два заняли переговоры и сношения противоположных границ, поскольку из Казахстана нас уже выпустили, и впустить обратно не спешили, да и не могли, - визы на въезд у нас были только на обратную дорогу, и окончательную сумятицу в дело внёс наш независимого вида ООНовский автомобиль. Кончилось все довольно забавно – Судьба есть Судьба – нас всё же отправили на тот оживленный пограничный пункт, избежать которого мы так хотели, да отправили не просто, а в сопровождении военного конвоя! Так что лишних 50-ти километров и двух потерянных часов нам избежать так и не удалось.

Но всё окупилось с лихвой, как только мы миновали таможню. Въехав в первое же киргизское селение я ужасно обрадовалась написанному на заборе белой краской огромномуёобъявлению «Продаю свиней». А может быть я просто не ожидала увидеть ничего подобного в мусульманской Киргизии, где в основном разводят овец... На сельской дороге продавали дыни, арбузы, черешню, так что ехать оказалось гораздо приятнее и вкуснее. Вскоре перед нами открылся потрясающий пейзаж, который сопровождал нас на протяжении оставшихся 200 километров пути. Горы меняли свои очертания, цвета и размеры – мы то приближаемся к ним, то удаляемся; теперь мы едем вниз через красновато-бурые перевалы, голубые реки, которые, как нам кажется, текут вверх, через ущелья и небольшие плки, при въезде в которые стоят неизменные юрты с гордыми надписями «Кымыз». Мы с Гогой наотрез отказались пить этот живительный, полный витаминов и минералов напиток, но Рейн проявил к нему необычайный интерес, поэтому отъехали мы от очередной гостеприимной юрты с огромной бутылью кумыса и свежайшим горным мёдом – именно в таком сочетании муж пристрастился к кобыльему молоку. Нужно сказать, что свежим, прямо из-под кобылы, его не пьют, а в течение нескольких часов после дойки встряхивают и переворачивают в специальном кожаном бауле. Тогда молоко приобретает специфические особенности – лёгкость и пузырчатость. Но запах не исчезает... Откуда в нем берётся алкоголь – я не знаю, но он там точно есть. Мы это заметили!
Летний сезон – это единственное время в году, когда местные жители могут получить дополнительный заработок за счёт продажи продуктов питания многочисленным моторизированным туристам – помимо кумыса и мёда, в юртах также готовят свежайшую баранину, заваривают душистый зелёный чай и пекут лепёшки на каждый вкус.
Так сложилось, что Киргизия является самой бедной из всех стран бывшего СССР, с очень маленьким количеством натуральных ресурсов и с территорией, на 90% покрытой горами. Иссык-Куль – это не только гордость, но и будущее Киргизии, мне так кажется, поскольку озеро не замерзает и экологически охраняется государством, так что оно может приносить доходы круглый год, если туристическую индустрию организовать с умом. Недалеко от Чолпон-Аты уже действует небольшой международный аэропорт, который во многом облегчит участь туристов, поскольку в настоящее время до ближайшего аэропорта в Бишкеке – всё те же 200 километров.

27 июля

Приехав наконец-то в Чолпон-Ату, мы не поехали искать свой пансионат и купаться, а поспешили в дом-музей Мухтара Ауэзова, где заранее договорились встретиться с Муратом Мухтаровичем, сыном знаменитого на весь мир писателя. Мухтар Ауэзов, автор «Абая», часто приезжал в свой дом на берегу озера, где впоследствии был основан местный музей его имени. По решению ЮНЕСКО 1997 год был провозглашен годом Ауэзова - так мировая общественность отметила столетний юбилей этого удивительного писателя, по силе и мощи произведений сравнимого разве что со Львом Толстым.
С посещения этого музея и начались наши удивительные каникулы, здесь мы познакомились с людьми, о встрече с которыми можно было только мечтать.
Мурат Мухтарович известен в Средней Азии не только как сын Мухтара Ауэзова, но и сам как тонкий писатель, критик и публицист, в прошлом – посол в Китае, директор Национальной Библиотеки Казахстана. Он также ведёт интереснейший цикл передач на телевидении, который раскрывает глубины истории, рассказывают о традициях и культуре казахского народа.
Когда он всё это успевает – я не знаю. Поверить в его обаяние невозможно – с ним нужно познакомиться…
Мурат Мухтарович представил нам своего племянника Диара Кунаева, который бережно сохраняет все реликвии связанные с именем величайшего писателя и управляет его Фондом, увековечивая для потомков наследия М.О. Ауэзова и Д.А.Кунаева. Диар пленил меня мягкостью манер, уравновешенностью; интеллигент в высшей степени, каким и должен быть потомок представителей очень известной династии политических деятелей. Рядом с Диаром приходит умиротворение на душу и покой на сердце. Нужно сказать, что позже я заметила, что огромная духовная близость связывает этих двух людей, не только родство.
Мы выпили ароматного чаю со свежайшим малиновым вареньем, и за разговором выяснилось, что Рейн прочитал роман «Абай» будучи десятилетним мальчиком, в то время, когда жил на отдаленном эстонском хуторе – во всех библиотеках Союза были книги Ауэзова! О чём муж и оставил запись в книге для посетителей.
На следующее утро нас ожидал очередной сюрприз, наш «трофей», как верно охарактеризовал его Мурат Мухтарович. Дело в том, что мы были приглашены на международный семинар, и свой транспорт (а это тоже оказалась шикарная вездехпроходимая Тойота), но главное, свою уникальную компанию нам предложил Мусуркул Кабылбеков, известный в Киргизии журналист и бизнесмен. Мурат Мухтарович представил нам Мусуркула как тихого и молчаливого человека. Мы потом долго изумлялись такой идеализированно далёкой от истины характеристике, поскольку прожив с ним бок о бок три дня, я бы сказала, что ещё не встречала такого азартного спорщика, каким оказался наш Мусуркул! Являясь преданным последователем мусульманства, отстаивающим его основы со всей силой своей несгибаемой веры, резкий в суждениях и прямолинейный в бесконечных спорах с Рейном, нас он называл «деликатная интеллигенция», обобщив в конце дебатов, что каши с нами не сваришь, и Европа, с её безынициативным и всепрощенческим подходом к современной жизни скоро совсем ослабеет, зачахнет и утратит свое влияние на мировой арене. Я так поняла, что тут-то бриллиантом и засверкает суровая принципиальная Азия и торжество мусульманства уже не за горами. Мне-то вообще всё равно, какая религия определяет сознание, главное, как говорили в России, «чтобы человек был хороший». Так вот, отличаясь ото всей нашей «мягкотелой» компании своим жёстким графиком жизни, Мусуркул оказался абсолютно очаровательным и незабываемым спутником. Но, в первую очередь, он был нашим хозяином, без которого наше путешествие наверняка не оставило бы такого острого вкуса и весёлых воспоминаний. Он принадлежит к тем людям, которым легко даётся организовать абсолютно всё, и поэтому нам, гостям, под его крылом было уютно, спокойно, радостно и удивительно разнообразно, так как планы верстались и менялись на ходу, и мы никогда не знали, что нас ожидает не только на следующий день, но в предстоящие два часа. Поэтому вскоре мы просто отдались в руки Мусуркула и перестали задавать ненужные вопросы. Все что я знала, это было то, что мы едем на конференцию, организованную ЮНЕСКО о роли молодежи в меняющемся мире, в лагерь В.Марусича. Мы не знали, где это будет проходить и как туда добраться. Вспоминая сейчас, я думаю, что эта поездка оказалась одной (если не самой) интересной в моей жизни.
Нужно сказать, что все санатории и пансионаты расположены на северной стороне озера, с более развитой инфраструктурой, но наш путь лежал на юг, на дикую часть, что будоражило воображение.
Таким образом, нас оказалось шестеро «не считая собаки» - наша «Монморенси» была, как и положено по сценарию, бело-рыжей собачкой породы фокстерьер и носила гордое название Актабан, (она же «Подмётка»). Она была верным спутником Мурата Мухтаровича  и вносила известное оживление в путешествие. Итак, мы погрузились на две вездепроходные машины с маленьким багажом, моим компьютером и кучей оптимизма.
Первый сюрприз ожидал нас вскоре, как только мы переехали на южную часть озера. Мы съехали на длиннющую (или это так показалось?) абсолютно непроходимую дорогу, так что приходилось делать частые привалы – наши изнеженные, не привычные к тряске, вестибулярные аппараты дольше двадцати минут непрерывной езды выдержать не могли. Вот если бы с детства в седле – тогда другое дело. После 11 километров пути мы наконец-то остановились. И где! На Мёртвом Озере! Правда-правда, это озеро – настоящая копия израильского Мёртвого Моря, поскольку «с нашего колхозу», там был Рейн, а ему мы верим. Вода, правда в нём не настолько солёная, что в ней нельзя было плавать, как в Мёртвом море, поэтому мы всё же совершали некие телодвижения, но гораздо большее удовольствие получаешь от простолежания и ничегонеделания, как будто лежишь на мягкой, обволакивающей, прохладной перине! А для пловцов – пожалуйста – Иссык-Куль расположен всего лишь в 200 м от Мертвого озера (точнее, наверное, наоборот), где мы первый раз в него и окунулись. За это блаженство многое можно отдать. Кругом чистота первозданная, чайки кричат, волны плещут, прозрачная вода и море удовольствия! Ах! Даже обратная «пьяная» дорога не смогла испортить настроения, подаренного водами горных озер. А мне так вообще несказанно повезло – по дороге в лагерь Мусуркул остановился на вечерний намаз и нас провели в мечеть. Женщин, как известно, там не жалуют, но ведь с нами был Мусуркул! Я прикрыла голову шалью и тихонечко села в сторонке, слушая удивительный голос муллы, произносящего таинственные слова молитвы – казалось, он пел для меня, хотя это было и не так. Просто молитва доходила до сердца.
Приехали мы в лагерь к ужину, для нас уже приготовили две юрты и лёгкий ужин. Мы вышли к ночному озеру и стали смотреть на звездное небо. Казалось, для всеобщего обозрения была вывешена астрономически-астрологическая карта, непостижимая и манящая, загадочная и вечная (отражаясь в воде, звёзды были видны в двойном комплекте… нет-нет, я не пью, правда! вообще не пью!)… Каждая звезда переливалась тем таинственным бриллиантовым светом, который завораживал человечество еще со времён его колыбели. Знатоки толковали расположение планет (мне сколько не объясняй – всё равно завтра забуду, запомнила только что Кассиопея выглядит как перевернутая буква М… или W– а может и не Кассиопея...) Всё моё внимание было отдано моей покровительнице, Венере, которая по науке бывает двух видов – вечерняя и утрeнняя. Как настоящая красавица, меняющая туалеты... И, налюбовавшись вволю – отбой, в юрты!
Юрта... - эта моя неожиданная любовь. Она завоёвывала меня постепенно, но из лёгкой формы моя любовь переросла в хроническую. Может это опять мои гены разыгрались, глаза-то у меня раскосые, ох, неспроста это всё, ох неспроста! Итак, юрта, это само совершенство переносного жилья. Мне не довелось посетить вигвам, ярангу или иглу - родственников юрт, но думаю, что принцип, положенный в основу этого вида жилищ, одинаков для людей живущих кочевой жизнью и познающих мир в движении.
Юрта это не только оригинальное архитектурное решение построения жилья. Юрта передаёт культурно-наследственную связь поколений, это свой определённый взгляд на мир и своё место в нем, своя идеология. Расскажу, что я успела заметить, прожив в лагере 3 дня. Скрывшись от сорокаградусной жары в своём убежище, я наблюдала, как напротив устанавливали новую юрту. Нужно сказать, что среднего размера юрта спокойно воздвигается двумя-тремя умелыми женщинами, причём в течение одного часа, и вообще, всё что связано с бытом, перевозкой, сбором и разбором юрты – всё это раньше считалось женским делом. Выверенная веками система построения юрты уникальна по своей простоте и практичности. Так вот, вначале на земле начертили круг, размером с основание будущей юрты. Затем, ох-ох-хо, пришёл Рейн и принял непосредственное участие в выемке верхнего слоя грунта, чтобы настил (пол) был ровным, без колючек и камней. На этом вмешательство профессора окончилось (и немудрено, копать на 40-градусной жаре – это же «уму нерастяжимо»! Что я наблюдала дальше – по кругу установили решетчатый остов (кереге, который обычно делали из тальника). Все сборные элементы надежно скрепляются между собой верёвками или тканной тесьмой и прочими соединительными деталями и в проём между частями кереге вставляется основание для двери. Следом идёт самый ответственный момент в постройке юрты -  поднятие шанырака – деревянного круга, который поддерживается специальными шестами с развилками на конце и закрепляется длинными жердями (уыками). Установка шанырака, самого важного элемента юрты, обычно доверяется мужчине, поскольку от того, насколько прочен шанырак зависит устойчивость всей структуры возводимого жилища. Не это ли определяет и роль мужчины в жизни женщины (читай – семьи и общества?). Надежный шанырак так же важен как и крепкое судно в девятибалльный шторм, как точная лоцманская карта в беспредельном мировом океане, как исправный навигационный прибор в туманную тёмную ночь...
Нижние концы уыков (их было примерно 20) привязывались к верхним концам кереге, а решетчатую стенку стягивали особой широкой тесьмой – баскур.
Сверху юрта покрывается белым (символ чистоты) войлоком - кошмой, из него же сделаны и скатывающиеся вверх двери и шанырак. Последний меня просто очаровал – шанырак покрывают войлоком в последнюю очередь . Он управляется подвязанными к нему верёвками и это с виду незамысловатое отверстие служит для освещения, продувания, или согревания юрты. Когда становится холодно и в юрте разжигают огонь, то дым поднимается вверх и никакое удушье от угарного газа вам не грозит. Дверь тоже регулируется надежными верёвками. В жару в юрте прохладно, в холод – тепло. Все натурально – чистейшее экологическое жилье сборно-разборной конструкции, мечта жизни! Внутри юрту отделывают в зависимости от её назначения, но главное это обилие подушек, лежанок и одеял – в кочевой жизни комфортный отдых - прежде всего! (у меня хоть и не кочевая жизнь, а комфорт и отдых я тоже очень уважаю!).
Столы низкие, люди могут спокойно полулежать за столом (но это конечно в дружеской кампании). А на официальных дастарханах все сидят согласно рангу, столы расставлены буквой П, где верхняя перекладина, или правильнее сказать тор, самое отдалённое место в юрте, отведено для самых почётных гостей. В старые времена говорили – не стремись занять тор, потому что если придёт более достойный или выше тебя по рангу человек, то хозяин юрты попросит тебя освободить это место. (В России гостей тоже рассаживали по ранжиру еще со времен царя Гороха, в современной Англии этот обычай и сейчас очень процветает). Деление людей на значимых и не очень мне всё равно не по душе, где бы оно не происходило – кто этот верховный судья, что знает как правильно отделить зёрна от плевел? Если с зёрнами кое-что и понятно, то вопрос о значимости человека для меня всё равно остается вопросом. Знатность и величие рода на Востоке является важнейшим критерием в подходе к человеку, так было всегда, да и не только на Востоке – кто будет спорить? А что, если представитель этого рода пустой человек – ему тоже почёт? В чрезвычайных обстоятельствах опыт медсестры значительно более ценен чем её принадлежность к какому-либо роду. Хотя «женский» вопрос – это вообще из другой оперы. Справедливости ради следует заметить, что наши демократичные мужчины с уважением слушали выступления женщин, но я заметила, что они были в меньшинстве. Когда я вмешивалась в спор Мусуркула и Рейна, то всегда чувствовала, что я делаю что-то не так. «Молчи, женщина, когда джигиты разговаривают» - вот приблизительно то, что до сих пор отличает часть восточного менталитета. Однажды Рейна спросили, как это европейские мужчины существуют с европейскими женщинами – они ведь в разговор встревают. Меня, естественно, рядом не было, а Рейн мне так не сказал, что он на это ответил....
Обычно, посередине юрты отводилось место для очага (я помню, какую интересную лекцию Мурата Мухтаровича о суфизме мы слушали на чайной церемонии, уютно устроившись на подушках в битком набитой людьми юрте (еще бы – сам Ауэзов выступает!), когда в середине её полыхал костер, тлели угли и дым от еловых лап уносился в поднебесье и нас угощали ароматными сортами чая из чашечек-напёрстков). Над очагом традиционно устанавливали треножник для котла или чайника. Это место оставалось на земле, а остальное помещение юрты застилалось циновками или коврами. Направо размещалась женская половина со всеми атрибутами, как-то посуда, пищевые припасы, кожаный баул для приготовления кумыса (это то, что я успела заметить во всех юртах), а слева, на мужской половине, по стенам развешивались седла, оружие, инструменты. Днём постели свертывали и укладывали у стен. Зимой и летом люди использовали различные ухищрения для сохранения тепла или прохлады, используя дополнительные войлоки или кошмы и чиевые прокладки от сырости, поднимая или наоборот, затыкая нижнюю обивку юрты. Уклад жизни передавался из поколения в поколение, ведь с юртой была связана вся жизнь семьи, и отдельные её части передавались от отца к сыну как реликвия, святыня, символ вечности рода, как, например, шанырак (круглая рама для окна, где круг - это всеобщий символ вечности...) Чтобы понять духовные ценности народа, нужно среди него жить. Я бы с удовольствием пожила в среднеазиатской семье, честное слово. В юрте или в современном доме – всё равно.
Я пропела свою песню славы юрте. Как бы мне хотелось заиметь свою собственную, и поставить ее, белокрылую, посреди нашего сада на английской земле!
Но сейчас я нахожусь в 200 км от Китая. Это немного в стороне от Англии...
Итак, на семинаре мы провели время с огромной пользой, слушая увлекательные доклады об экологии региона, перспективах его развития, культурно-историческом наследии Средней Азии, об основах и роли религии кочевых народов (тенгрианство). Споры, как всегда, не рождали истины, но были безумно интересны, особенно когда в роли оппозиционера по всем точкам зрения выступал Мусуркул. Его комментарии, основанные на глубоких знаниях философии, религии, истории, сочетавшиеся с отличной памятью, вызывали долгие, довольно эмоциональные споры.
Особенно мне запомнились часы, проведенные в его машине, когда на растерзание Мусуркулу доставался сдержанный в суждениях и выражениях Рейн. Невозможно было вообразить двух более разных в занимаемых жизненных позициях людей, и в тоже время одинаково твёрдо отстаивающих свои взгляды. Несмотря на такую разницу в менталитетах, это не повлияло на их взаимное уважение друг к другу.
Гоше так просто повезло – не знаю, понимал ли он до конца, какие величайшие умы его окружают, сколько мудрых слов и поступков, добрых советов он является свидетелем!


30 июня

Я никогда не забуду утро перед отъездом, наше последнее утро на семинаре.
Проснулась я рано, около четырех часов, когда кругом всё спало - тихо и мирно. Я вышла из юрты в ночь, было темно, и только некоторые признаки выдавали тайны приближающегося утра, такие как как пение птиц и угасающие звёзды. Я обратилась лицом к озеру – и в этот момент, как по мановению волшебной палочки, земля резко отделилась от неба яркой алой чертой, которая продолжала всё расширяться и удлиняться, озаряя воды и облака всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками розового, оранжевого, красного и золотого! Оказывается, солнце всходит очень быстро. Но как торжественно, как высокохудожественно, как талантливо его появление! Сгустком любви к природе я выплеснула из себя стихотворение, которое может быть как-то поможет воссоздать картину зарождения утра. Посвящено оно Мурату Мухтаровичу, тому, кто первый разделил со мной, почти глухонемой от переполняющих меня чувств, таинство Иссык-Кульского рассвета.



ИССЫК-КУЛЬСКАЯ ЗВЕЗДА

(посвящается М.М.Ауэзову)



Я вышла в ночь. В душевном непокое
Мне Млечный Путь привиделся Крестом,
Повисшим над вселенским аналоем
Сверкающим серебряным мостом;
Когда сместился круг Зодиакальный
В последних отблесках кочующей Луны,
В зачатье света, в вышине хрустальной,
В прозрачье невесомой тишины
ОНА сияла! Девственно прекрасна
Царица звёзд венчала ночи путь
...А я слова искала понапрасну –
Им наважденья ночи не вернуть...
Что наша речь! Пустые разговоры...
И с Вами я - на «Вы», а хочется – на «ты»...
Про нежность и весенние узоры
Всё сказано молчанием звезды....

1 августа 2004

Воспоминания о нашем круизе вокруг озера до сих пор греют душу, тогда как тело продолжает согревать тридцатипятиградусная жара. Счастье, что компьютер у меня всегда с собой и на голове широкополая шляпа, предохраняющая от расплавления мозгов, иначе всего и не упомнить. А как приятно будет прочитать летние записи в холодные декабрьские дни, когда за окном завывает ветер да от холода зуб не всегда попадает на противоположный зуб.
Ну, а пока мы получаем несказанное удовольствие, начиная с ранних утренних купаний, ленивого завтрака, массажа, пляжных развлечений, чтения книг. Вокруг много интересного - разнообразные экскурсии, библиотека, катание на лодках, даже полёт под куполом парашюта над озером (это не для меня!). На территории пансионата очень много зелени и цветов, кафе, ресторанов, танцплощадок и всяких других денежных развлечений. Зато озеро – бесплатно, день и ночь. Утром вода - освежающая, а днём и вечером - очень тёплая. Часами могу любоваться её первозданной чистотой, ведь вокруг нет ни фабрик, ни заводов, даже с машин взимается дань за въезд в зону озера. Куда эти средства идут – сказать затрудняюсь, сумма немаленькая, а машин – множество.
Однажды днём мы поехали в горы, куда нас пригласили на высокопоставленный приём, который традиционно проходил в юрте, как всегда, с обильной едой и тостами. Все говорили о дружбе между народами и как хорошо иметь столько друзей вокруг, во что я, откровенно говоря, не верю, видя многих людей первый и последний раз в жизни. Ну, я – это я... когда же подошло время моего тоста то я сказала, что русское гостеприимство может посоперничать с восточным, хотя частью русского застолья является пение. И ещё я добавилала, что было бы замечательно, если бы на свете существовала одна песня, которую бы знали все люди на земле, чтобы собираясь вот так, за столом, мы могли бы вместе спеть, даже не говоря на одном языке... Мне сказали – ну и спой. Ну я и спела. Старинную казацкую песню – «Ой, да то не вечер», которую накануне мы так задушевно выводили – вот уж никогда не догадаетесь с кем - с ... Мусуркулом!!! и которого не было за сегодняшним столом. Мы по нему скучали. Все было слишком гладко, даже приглажено. После моего бравого пения, по-моему, всем стало уютнее. И даже мой корейский сосед вслед за мной спел свою народную песню. А потом нас вывели на свежий воздух и предложили прокатиться верхом. Тут я остолбенела – мой Гога вскочил на лошадь, как будто в седле родился и вырос, взял хлыст и ускакал в горы. Рейн поскакал за ним. Ох! Горы-то высокие, тропинки-то узкие, лошадь-то незнакомая... Чтобы не думать, я тоже нашла себе с виду смирную кобылку с поводырём и в течение целого часа очень старалась «слиться» с ней воедино, как кентавр. Мне это удалось только перед тем, как поездка подошла к концу. Зато я все выяснила у поводыря – как они живут тут, в долине, зимой и летом, как развивается скотоводство, и оказалось, что другой жизни они не знают и даже знать не хотят – не интересно. А вот зато на скачках участвовать – это здорово. А что, каждый должен делать то, к чему у него есть склонность и способности. У меня, например, способностей мало, а склонностей – сколько угодно. Особенно к лени. Вот, например, на другой день наш неугомонный Мусуркул предложил поездку в горы: 6 часов на лошадях по отвесным скалам, характер чтобы вырабатывать. Из нашей компании добровольцем выставили Рейна, другой юноша решил разделить мою любимую склонность... Когда смотришь вестерны, кажется, что ездить на лошади также легко как и ходить – вскочил – и поскакал! Но не тут-то было, не совсем это простое занятие. Рейн доблестно выдержал и не посрамил. За что и любим.
Повторюсь, что я только в конце катания поняла, как величественны горы, как низко летают ласточки и как красивы простые цветы под ногами моей лошадки... шесть часов езды верхом, даже на самой послушной лошади я бы не вынесла ни при каких условиях. Я вот всё говорю лошадь да лошадь, а это неправильно. Мой поводырь вполне доходчиво мне объяснил, что лошади-дамы это сноровистые и характерные животные, тогда как мужские представители этой породы – покладистые и все больше добродушные, поэтому кобыл они не дрессируют для скачек и извоза, а используют в других целях. Только женщина может понять женщину, даже если одна из них – кобыла...


2 августа

У местных жителей летом вовсе нету времени на плавание и отпуск – летом только работа – в пансионатах, на рынках, в частном извозе. Зарплаты здесь очень маленькие, поэтому без приработка не проживёшь зиму. Нам показали новые дома, строящиеся неподалеку от берега - так в новом доме однокомнатная квартира стоит всего $500. В Англии, например, наём одной комнаты на месяц стоит почти в два раза дороже.
А в Москве за эти деньги купишь разве что 20х20 см кусочек пола, и то где-нибудь в новостройке... Какая разная жизнь. Но счастье зависит не от этого – состояние счастья это состояние души и тела, их гармония с окружающим миром, что может совсем и не соотноситься с количеством квадратных метров на душу населения....

Время идёт, и я всё больше и больше влюбляюсь в Иссык-Куль, мои мысли превращаются в поэтические наброски.... скучать по нему я буду точно, я уже заранее скучаю!
Интересно то, что об этой местности очень заботятся японцы. Они инвестируют в местный бизнес и телекоммуникации, экологический контроль и охрану окружающей среды. Многие международные фонды оказывают финансовую помощь начинающим бизнесменам, заповедникам и заказникам, санаториям и другим отраслям, но помощь эта проваливается, как в чёрную дыру и поэтому до адресатов не доходит. Естественно, что в таких условиях адресатам приходится проявлять инициативу и самим выходить напрямую с инвесторами и фондами, как, например, поступает Александр Верещагин, заместитель директора «Сарычат-Эрташского» заповедника. Дотации государства просто ничтожны, а территории заповедных зон огромны. Трудно бороться с браконьерами, проводить научные исследования, восстанавливать и сохранять природу и платить зарплату из такого крошечного фонда. Этот удивительный человек – настоящий профессионал в своем деле и еще поразительный энтузиаст-фотограф – с какой любовью он рассказывал о цветах, животных, птицах, горных породах, реках и озёрах своего края! Какие чудесные фотографии мы привезли с собой из его потрясающей коллекции!
Мне он оказался близким по духу еще и потому, что у него дома ест книга моего папы «Профиль равновесия», написанная еще в 1970 году и которая тоже хранится у меня дома, в Лондоне. Вот какие бывают неожиданные встречи.
Завтра мы возвращаемся в Алматы ещё на две недели, а затем домой, в Лондон. Как, однако, быстро я привыкла к этому сочетанию слов, что мой дом в Лондоне, как странно...что не в Москве. Но Рейн останется работать здесь, то есть коротать осень и часть зимы, зато Кристмас мы просто должны встречать вместе, в семейном кругу, вокруг ёлки и традиционной английской индейки, обложенной клюквенным соусом и брюссельской капустой! Заготовлю-ка я заранее бутылочку хорошего красного вина!
Авось пригодиться!

2004, Лондон    Фото автора