Девочка на метёлках

( Первая часть романа " Её поезда". Вторая  - " Туфли коменданта".)


Бабушка Анечки работала дворником. Жильцы дома любили и уважали Марию Васильевну за её честность и трудолюбие. Когда она дежурила, двор был чисто выметен; траву  на газонах, кусты и деревья бабушка поливала рано утром, ещё до того, как первые жильцы выходили на работу. Ей доверяли ключи от квартир, когда уезжали в отпуск. Она поливала комнатные цветы, кормила кошек и убирала за ними. Анечку бабушка всюду брала с собой. Девочка была очень спокойная и послушная. Управившись с делами, Мария Васильевна с внучкой шли в подвал. Там была коморка для дворников: маленький столик, два табурета, вешалка на стене, а на полу – сложенные в несколько рядов новые мётлы без палок. Бабушка бросала на мётлы две фуфайки, вместо подушки – белый дворницкий фартук, и укладывала Анечку спать.

Однажды, когда девочка уже почти засыпала, раздался стук. Бабушка открыла дверь. В коморку вошла женщина. Анечка никогда не видела такой красавицы. Высокая, статная, седые волосы уложены в причёску. Она была в шёлковом цветном халате до пола. Комнатка наполнилась приятным запахом. Женщину звали Анна Сергеевна, но дворники между собой называли её Генеральша.

Бабушка поздоровалась, заулыбалась. Она знала, что за любую, даже самую маленькую услугу, Генеральша платила очень хорошие деньги.

Анечка зашевелилась. Генеральша заметила её:
- Ой, девочка?! На метёлках! Это неправильно, нехорошо! Так нельзя!
Как тебя зовут, деточка?
- Аня Григорьева.
- О, да ты – моя тёзка. Мария Васильевна, я вас попрошу сходить в аптеку. Вот рецепт и деньги. А девочку я забираю с собой. Она будет спать у меня на диване. И не возражайте!

Как можно было возражать, если к деньгам, завёрнутым в рецепт, были добавлены ещё сто рублей (треть бабушкиной зарплаты).
- Анечка, иди с Анной Сергеевной, я через часок за тобой зайду. Веди себя хорошо.

Генеральша взяла девочку за руку, и они пошли в квартиру.

Анечке было тогда четыре года, и она впервые в жизни вошла в отдельную квартиру. Она вместе с бабушкой, братом и мамой жила в большой коммуналке. Один туалет, одна кухня, по одну сторону от кухни – десять комнат. И по другую – десять. Жильцы этих половин между собой не ладили, то и дело возникали ссоры.

Бабушка и мама были коренными ленинградками, но во время войны им пришлось уехать. Когда вернулись, их дом не существовал, в него попала бомба. Какое-то время жили у знакомых. Потом бабушка устроилась работать дворником, и ей дали комнату. Зарплаты у мамы и бабушка были очень маленькие. Мама попыталась было устроить детей в детский сад, но ей дали список, по которому она должна была купить пижамы, тапочки, полотенца для рук и ног и ещё кое-какую мелочь. Денег хватило только на один комплект, и в детский сад пошёл брат.

А Анечка любила ходить на работу с бабушкой. Она узнавала там много нового, её угощали конфетами, иногда дарили игрушки.

В квартире Генеральши Анечке показалось, что она попала в сказку. Паркетный пол переливался всеми оттенками янтаря. На стенах - красивые ковры. Люстра была так прекрасна, что у малышки закружилась голова. Но больше всего Анечку поразили часы. Каждый час раздавался лёгкий звук, напоминающий шорох листвы, а затем бой: «боммм, боммм». Девочка слушала этот бой, как слушают любимую мелодию.

Анечка стала частой гостьей у Генеральши. Дама любила рассказывать девочке о своём детстве, показывала фотографии, научила Анечку считать до ста, узнавать время по часам, пользоваться салфетками, накрывать на стол.

Несколько месяцев длилось Анечкино счастье. Однажды вечером она услышала, как бабушка говорила маме о том, что Генеральшу увозят в Москву. Её сын, работавший где-то во Франции, погиб. Родных у Генеральши нет. Но друзья сына решили взять на себя заботу о ней. Анне Сергеевне было за восемьдесят, и у неё было больное сердце. Друзья договорились между собой не сообщать ей о гибели сына. Все они жили в Москве. И Генеральшу убедили в том, что её сын возвращается в Советский Союз, но, по долгу службы жить будет в столице, куда и её просит переехать.

На следующий день Анечка увидела, как к дому подъехала большая машина, и несколько человек стали переносить в неё знакомые вещи. Две женщины вывели под руки Генеральшу.

Бабушка сказала: «Ну, иди, попрощайся с Анной Сергеевной». Генеральша обняла девочку, поцеловала и сказала: «Не забывай меня, Анечка. Я хочу подарить тебе фарфоровую лодочку с ангелочком и часы».

Мужчины сняли с машины часы и отдали их бабушке. Анечка была очень рада подаркам, помахала рукой вслед отъезжающей машине и пошла с  бабушкой отнести часы в каморку.

Потом бабушка подметала двор, а Анечка на скамейке играла с лодочкой. Когда пришло время дневного сна, бабушка бросила фуфайки на мётлы и сказала: «Ну вот, ложись поспи». И тут Анечка поняла, что больше не будет мягкого дивана, пушистого пледа, не будет чая в фарфоровых чашках и красивых салфеток. На глаза навернулись слёзы, и Анечка сказала: «Девочке нехорошо спать на метёлках, это неправильно».

- А где же ты будешь спать?
- Я спать не буду.
- Ну, как хочешь, мне работать надо, со мной пойдёшь или тут посидишь?
- С тобой.

Дома Аня подходила к часам, которые стояли в углу, гладила их и говорила: «Часики, не плачьте, скоро вас повесят на стенку, заведут ключиком, и вы опять будете петь».

Часы простояли дома три дня. Брат успел за это время пнуть их ногой и отбил уголок. Взял на улицу ключик и потерял его. Понадобился деревянный шарик – и он отвинтил его. Мама сказала: «Надо продать их скорее, пока совсем не доломали» - и продала. На деньги от продажи часов купили зимние вещи детям, одеяло и пять килограммов картошки.

Аня с грустью смотрела то в пустой угол, то на лодочку с ангелочком. Бабушка шёпотом сказала ей: «Давай спрячу». Маленький общий секрет сблизил Анечку с бабушкой и отдалил от матери и брата.

Прошли годы. Аня подросла, пошла в школу. Училась она хорошо, но в классе была чужой: подруг не было, учителя её не любили. Аня болезненно реагировала на любую несправедливость. Посмотрит в глаза и тихо, но твёрдо, скажет: «Это неправильно, нехорошо! Так не должно быть!» Говорила она это и одноклассникам, и учителям, и завучу, и даже директору. Вызывали в школу мать. Приходила бабушка, улыбалась учителям, предлагала помыть окна и полы, обещала наказать Аню. Но, когда уходила из школы, целовала внучку и говорила: «Бедолага ты моя, ох и трудно тебе в жизни будет…»

Аня окончила Институт Культуры и стала работать в детской библиотеке. Однажды она заболела гриппом. Лежала в полудрёме за шкафом. К бабушке пришла гостья, дальняя родственница – Татьяна. Они разговаривали тихо, но Аня их разговор услышала:
- А у Аньки-то жених есть?
- Нет, нелюдимая она. И в кого такая?
- Как это – в кого? Да в бабку свою, отцову мать. Вылитая барыня Григорьева – Лаговская. Ох и не любила я её!
- Замолчи! Сколько раз тебя просила не произносить эту фамилию! Григорьева Аня! Гри-горь-е-ва! На фабрике Торнтона её дед работал мастером, а прадед – рабочим, нитки красил!
- Ну что ты взъелась? Ведь никого нет, никто не слышит, да и сейчас - не тридцать седьмой год.
- Уходи, Татьяна, не можешь держать язык за зубами – уходи!
Бабушка сердито выпроводила Татьяну, а потом ещё долго читала молитвы перед иконой, которую запирала на ключ в нижнем ящике шкафа.

Так Аня узнала, что в семье есть какая-то тайна. Раскрыть эту тайну удалось только много лет спустя.
  Бабушка вскоре умерла. А через два года скончался брат.
 Аня с мамой больше двадцати лет стояли в очереди на улучшение жилья. И вот, наконец-то им дали однокомнатную квартиру. Мама долго плакала, что ни бабушка, ни сын не дожили до этого счастливого дня. После переезда мама тяжело заболела, и вскоре её не стало.
 Аня осталась одна. Переставила в квартире мебель. Кое-что выкинула, кое-что купила. На тумбочку возле кровати поставила фотографию бабушки и фарфоровую лодочку с ангелочком. Аня стала подолгу задерживаться на работе, и приходила домой только спать.

В соседней квартире умерла одинокая старушка. Новые жильцы вымели на лестничную площадку её кота. Кот был умный, воспитанный. С утра сидел у двери и молча вопрошал глазами всех проходивших мимо: «Не знаете ли вы, где моя хозяйка? И почему меня не пускают туда, где стоят мои миски, лежат мои подстилки? И туалетик мой за этой дверью. А как кушать хочется!»

Аня пришла с работы, встретилась взглядом с котом, открыла дверь в квартиру и сказала: «Проходи, Вася, будешь жить теперь у меня». Кот удивился, но второго приглашения ждать не стал. У Ани было на ужин два бутерброда с колбасой. Колбасу отдала Ваське, сама съела булку.
 Стали жить вдвоём. Аня удивлялась, почему она раньше не завела кота или кошку. Никаких хлопот: покормить и убрать. Но сколько тепла и ласки давало это животное! Она разговаривала с Васькой, и он всё понимал. Стоило Ане загрустить, как у Васьки чуть ли не слёзы на глаза наворачивались, а, когда было хорошее настроение у хозяйки, кот резвился как ребёнок.

После того, как Аня взяла к себе Ваську, соседи, вместо равнодушного кивка при встрече, стали с улыбкой здороваться и спрашивать: «Как поживаете? Как котик?» Аню это нисколько не раздражало, наоборот – приятно было. Она с удовольствием рассказывала про Васькины проказы. Как-то незаметно перезнакомилась со всеми соседями по подъезду. Последним был суровый мужчина лет шестидесяти. Утром и вечером он выходил на зарядку в любую погоду. В один из дождливых дней оказалось, что в доме нет молока. До закрытия магазина оставалось минут двадцать. Аня выбежала из квартиры и столкнулась с «физкультурником».

- Куда летишь в такую погоду?
- В магазин спешу, Ваське молока купить.
- Ещё чего! Промокнешь, простудишься. Не барин твой Васька, кефиру попьёт. А ну иди домой, сейчас принесу.

И вскоре пришёл со стаканом кефира и авоськой с продуктами. Оглядел квартиру и спросил: «А холодильник где? Твоя еда где?»
- Холодильника нет. Я одна живу. Запасы не делаю.
- Так и знал, Ваське за молоком бежишь, а о себе не думаешь. Я вот принёс кое-что. Если ещё что-нибудь понадобится – обращайся. С голоду умереть не дам.

Выложил продукты и, уходя, буркнул: «Замуж тебе надо».

В августе Ане исполнилось тридцать шесть лет. Никогда она не отмечала свой день рождения, и в этот раз не собиралась. Заведующая библиотекой потребовала от сотрудниц, что бы к первому сентября были возвращены книги от должников. Аня выписала несколько адресов и после работы обошла несознательных читателей. Последний должник жил в том же доме, где и она, в соседнем подъезде. На звонок вышел мужчина лет сорока пяти в клетчатом фартуке, руки в муке.
- Ой, простите, думал, это друг. (Быстро вытер руки, снял фартук) Чем могу быть полезен?

Аня объяснила причину визита.
- Как стыдно! (Мужчина покраснел) Простите, это невестка гостила у меня с внуком, взяла почитать малышу сказки. Сейчас они в Германии. Но я сегодня же позвоню и спрошу, где книги. Пожалуйста, не волнуйтесь, я обязательно всё верну!

Аня пришла домой, поиграла с котом. Васька ждал задушевной вечерней беседы, но Ане что-то не разговаривалось. Мысли всё как-то возвращали её к мужчине в клетчатом фартуке. Такой домашний, уютный. Не нагрубил, не нахамил, невестку выгораживать не стал. Симпатичный, с приятным голосом, он запал Ане в душу, и она ничего не могла с этим поделать. Она так старалась прогнать его образ, что у неё даже щёки покраснели. Нет, всё напрасно, пришлось уснуть с мыслями о нём.

До закрытия библиотеки оставалось пятнадцать минут. Он появился в дверях с книгами и маленьким букетиком цветов. Поискал глазами Аню. На лице Ани появилась едва заметная улыбка. Такая же улыбка отразилась на лице вошедшего. Они одновременно сказали друг другу "Здравствуйте!". Затем Виктор Алесеевич положил книги на стол, протянул цветы.

- Я могу подождать вас на улице?
- Да, нам по пути.

Аня закончила работу и пошла навстречу своему счастью. В том, что это было именно так, у неё не было ни малейшего сомнения. Можно было бы долго рассказывать, как Виктор Алексеевич ухаживал за Аней, как день ото дня крепла их взаимная симпатия. Но Аня сама никогда и никому не стала бы об этом говорить. То, что принадлежало им двоим, должны были только они двое и знать.

В октябре они поженились. Расписались в ЗАГСе, без всякой свадьбы. Виктор Алексеевич спросил: «Анечка, может быть, отметим?» Аня ответила: «Нет. Мне кажется, мы женаты уже лет двадцать, и это я, а не твоя первая жена, ждала тебя из экспедиций. Пожалуйста, не разубеждай меня в этом».

Виктор Алексеевич поцеловал Ане руку. Он с грустью подумал, что его первая жена, с которой они поженились ещё студентами, на третьем курсе института, как раз не дождалась его из последней экспедиции в Антарктику. Забрала сына и ушла к профессору, у которого подрабатывала референтом.

- Анечка, мой друг просил, что бы мы зашли к нему сегодня. Не надолго: он только хочет познакомиться с тобой. У него есть для тебя очень милый подарок. Он работает тут, не далеко, в антикварном магазине.

Они зашли в магазин. Аня познакомилась с другом мужа. Лев Аркадьевич подарил ей фарфоровую статуэточку. Это были Маниловы из серии "Мёртвые души". Аня была очень тронута таким подарком.

Внезапно она услышала бой часов. Аня, как заворожённая, пошла на этот звук. Мужчины – за ней. Эти часы она узнала бы из тысячи! Она стояла перед ними, как перед иконой.

- Вам нравятся эти часы – спросил Лев Аркадьевич – честно говоря, я не рекомендовал бы покупать их. Я взял их потому, что об этом просил один приятель. Но они были в очень плохом состоянии: ключ потерян, угол отколот…
- И шарика не хватало.
- Откуда вы знаете? Вы видели эти часы раньше? Вы знаете их историю?
- Нет. Я ничего не знаю. Я видела их ребёнком.
- А хотите, я покажу вам дарственную надпись?

Лев Аркадьевич открыл дверцу и с обратной стороны, на нижней планке, Аня прочла:
«Придёт время – и…
  Внучке Анечке от дедушки. Генерал П.В. Григорьев-Лаговский. 1875 год».

По дороге домой, Аня рассказала Виктору Алексеевичу о своём детстве, о встрече с Генеральшей и о часах.

- Я как будто встретилась с живым существом. Я так рада, что они не сломались, что их не уничтожили!
- А тебе интересно знать, кто такой генерал Григорьев-Лаговский?
- Не знаю. Может быть, это и интересно, но я не думаю, что это могло бы играть какую-то роль в моей жизни. Не генерал, а его внучка, Анна Сергеевна (Генеральша), сделала меня такой, какая я есть.
- И какую я люблю больше жизни, и которую мы с Васькой не дадим никому в обиду, и которую мы будем беречь, холить и лелеять!
Виктор Алексеевич подхватил Аню на руки и закружил.

День тридцать первого декабря был днём сюрпризов. И не только тех, что лежали под ёлкой и ждали двенадцати часов. Были и ещё сюрпризы, начавшиеся с утра.

Первый сюрприз был от Васьки. Виктор Алексеевич в этот день не работал. Он пропылесосил квартиру и пошёл выносить мусор. Васька увязался за ним. На помойке, рядом с контейнерами, валялось какое-то тряпьё. Васька подбежал к тряпкам, разбросал их и, что-то схватив в зубы, побежал к дому. Когда Виктор Алексеевич подошёл к квартире, он увидел, что у двери лежит щеночек. Совсем маленький, глазки ещё не открылись. Щеночек пищал, Васька облизывал его и страдальчески смотрел на Виктора Алексеевича, взглядом умоляя о помощи.

- Не переживай, Васька, выходим, не впервой.
Виктор Алексеевич взял щеночка в руки и пошёл на третий этаж, где жила молодая семья с грудным ребёнком, попросить взаймы соску. Молодая мамочка, счастливая до сияния, не только подарила соску и маленькую бутылочку, но и, повернувшись спиной к соседу, нацедила грудного молока.
- Вот теперь у моего Костика будет молочный брат! А как назовёте?
- Брат… братишка… Тишка! Тишкой будет.
- Хорошее имя. Костик быстро научится его произносить.

Второй сюрприз был от Виктора Алексеевича. Он выкупил часы, которые Ане когда-то подарила Генеральша. Повесив их на стену перед диваном, Виктор Алексеевич представлял, как Аня будет рада, и от этого был счастлив. Он думал: «Хорошо, что появился Тишка. Рассказывая о нём, можно будет задержать Аню в коридоре, и тогда она сначала услышит бой часов, а уже потом увидит их». А ещё он думал о том, что больше всего на свете хотел бы видеть Аню такой же счастливой, какой увидел сегодня молодую мамашу.

Третий сюрприз был от Ани. Она очень хотела попасть домой побыстрее. Но ей приходилось идти не спеша, поскольку она аккуратно несла свой сюрприз, боясь поскользнуться. Она ушла с работы пораньше, зашла в женскую консультацию, и врач подтвердил то, о чём она сама уже догадывалась: беременность, восемь недель.

продолжение- http://www.proza.ru//2012/12/11/1574