Кошмарики. Ошибка в рассчетах

ОШИБКА В РАССЧЕТАХ

Эту историю мне рассказал наш командир отделения, клялся, что это случилось с ним самим. И я склонен ему верить, потому как он был именно таким человеком, каковым и изобразил себя в своем рассказе. Поведал он мне ее, когда наш космический корабль попал в переделку на планете Тля, что близ звезды Аьфа Центавра, чтобы хоть как-то улучшить мое настроение. Ибо, наблюдая безвременную смерть многих своих товарищей и сознавая, что сам я не в силах ничего изменить, я впал от отчаяния в такое уныние, которое уже откро-венно начинало перерастать в депрессию. И если бы не удачный ход моего командира, я, возможно, так бы никогда и не выбрался оттуда, полностью утратив веру в свои силы.
Вот в чем суть истории моего сержанта.
В юности мой командир служил по торговой части, правда, тоже в Межзвездном фло-те. Он был Суперкарго на корабле «Топаз». Да, том самом, который без вести пропал близ хвоста Малой Медведицы. Оказывается, черные Вольски взяли его в плен всего в каких-нибудь трех сотнях миллиардов миль от конечной точки маршрута, неожиданно напав це-лым скопом! Осознав, что сопротивление бесполезно, командир счел за лучшее сдаться на милость победителей. К тому же он был наслышан об их довольно миролюбивом характере. Затея его оправдалась. Нас не только не убили, а всего лишь заключили, да и то, на вполне приемлемый срок, около пяти лет по земным меркам в тюрьму умеренного режима на одном из спутников ихней главной планеты. Тюрьма, я тебе доложу, почитай, что у нас на земле иной санаторий. Кормят на убой, работа не тяжелая, да еще и спортом позволяют занимать-ся. Познакомился я там с одним сирианцем, тоже спортсменом, бегуном на стайерские дис-танции, сам-то я больше триатлоном занимался, но бегать тоже неплохо умел. Скорешились мы с ним, а потом и вовсе стали. Как Шерочка с Машерочкой. Даже поселить попросили в одну камеру и, странное дело, администрация пошла нам навстречу. Видать, и у них тоже умели ценить узы дружбы. Говорит мне однажды мой приятель, месяца эдак через три к то-му времени уже как второй год стукнул с момента моего заключения в этот тюремный рай:
- Послушай, браток, есть тут у меня одна задумка. Если все выгорит, точно не пожа-леешь!
- О чем речь? – говорю.
- О чем же еще, как не о побеге?! – заявляет приятель авторитетно.
- Хотя и опасное это дело, но выслушать все же готов, - заявляю я.
А сам думаю, коли что не так, всегда на попятный пойти успею.
- Так вот, - объясняет он, - земляки мои подкоп недавно прорыли, через который и выбрались отсюда. Но что-то у них там не срослось и их повязали где-то почти уже у цели. Но лаз их так и не открыли потому, что они наврали, что выбрались под видом мешков с отходами на мусоровозе. Двоих из них оправили за это в тюрьму строгого режима, а третьего положили в наш лазарет, ибо им показалось, что он захворал не на шутку от случившихся с ним переживаний. Так вот, а я как раз в ту пору прислуживал там. Ну, он мне перед смер-тью, как земляку все и поведал. Так что, дружок, теперь все зависит только от нас! Ну, что, согласен?
- Можно попытаться, - одобряю я план его действий. – Когда двинем-то?
- Сразу, как представится случай.
И он вскоре представился. Отрядили нас с ним как-то работать в ночную смену на камбуз. Вот тогда мы и решили бежать. Все равно до завтрака никто нас не хватится.
Перед тем как двинуть на волю, приятель объяснил мне вкратце, в чем главная суть этого дела. Оказывается, примерно за два часа надо было преодолеть тридцать километров и добраться до аэродрома в горах и там, вырубив сторожа, угнать звездолет с целью доб-раться на нем до безопасного места типа перекрестка торговых путей или какой-либо дру-жественной планеты.
- А почему именно за два, а хотя бы не три? – интересуюсь я.
Друг отвечает, что именно через каждые три часа на центральном контрольном пункте и проверяют наличие на тамошней площадке леталок.
- Так что, сам видишь, обязательно нужен запас. У тебя какой результат на эту дис-танцию? – интересуется он.
- Час тридцать, - говорю.
- А у меня аж час пятнадцать, - ухмыляется он, - так что точно успеем!
 Пошли, что ли? – спрашивает сирианец.
- Ага, - говорю.
Ну мы и подались, причем, как можно быстрее туда, куда и хотели. Бежим, значит, мы, резво бежим. Спортсмены все-таки, да и время поджимает. А теперь, я тебе скажу, эта задача, не приведи господи! В пяти шагах ни черта не видно. Хотя лун на этой планете це-лых четыре, в аккурат по штуке на каждую сторону света. Да только все они какие-то хи-лые, не чета нашей. Дорогу скорее по нюху определяем, да и то, это делает мой товарищ, а я за ним лишь хвостиком увиваюсь. Уже примерно около часа бежим, наверняка, аэродром где-то рядом! Но где, мне лично не понять. Приятель мой, похоже, тоже засумневался, во всяком случае, определенно отклоняться от прежнего маршрута стал. Я хоть и вижу это, однако, ему не мешаю, ведь не дурак же. Уверен, и сам разберется. И вот в самом конце срока отведенно-го нам на выполнение поставленной нами задачи, ровно через один час пятьдесят четыре минуты (почему я это так уверенно говорю, а у меня стрелки на часах фосфорисцирующие) натыкаемся мы, значит, уже в явных попыхах на какое-то препятствие. Думали, это гора, а оказалось… Да ты, наверное, уже и сам догадался. Молодец, правильно. Стена, а за ней не что иное, как та самая тюрьма, из которой мы и бежали два часа тому назад! И так как до побудки оставалось всего полтора , а на обратную дорогу у нас сил уже и не было, мы реши-ли вернуться, чтобы затем, уже не торопясь, основательно обдумать план своих дальнейших действий. И надо отдать должное причуде случая, в скором времени нам действительно по-везло. Спустя какой-нибудь день мы были освобождены сирианским звездным спецназом! И я опять вернулся к своей прежней работе, только уже на другом корабле. А потом я решил податься в десантники. Захотелось более острых ощущений. И вот я здесь с тобой и мы пока еще живы, несмотря на все происки неприятеля. Так что, не смей унывать, солдат. В жизни всякое бывает! Вот посмотришь: ты обязательно выберешься живым из данной переделки. И надо признать, он оказался прав. Правда, сам он уже не узрел торжества своего разума. Когда пуля попала сержанту в сердце и он героически испустил дух у меня на руках, я, расстреляв до последнего боезапас, сделал вид, что тоже погиб от руки неприятеля. Позже, когда наступила ночь, я выбрался из-под груды упавших на меня мертвых тел и незаметно добрался до позиций нашего резервного отряда, закрепившегося в горах в двух километрах южнее и готовившегося с рассветом тоже ринуться в бой, но уже по другому сценарию! И, конечно же, мы, в конце концов, все-таки победили, а я получил медаль за отвагу. Но это уже совсем иная история!
11 апреля 2007 г.