Проходил мимо

      Факельное шествие неожиданно вынырнувшее из-за угла, как черт из табакерки, обескураживало прохожих. В наши дни, в стабильной, новой России, горящие факелы, словно это Германия в начале тридцатых годов прошлого века. «Невероятно!», - подумал Генка, затормозив на перекрестке, пропуская колонну из полусотни одетых в черное молодых ребят, с поднятыми кверху  горящими факелами. Когда они поравнялись с машиной, Генка успел прочитать на древке одного из факелов надпись, сделанную черной краской : «Мимо проходи». Генка приоткрыл  окно автомашины и спросил шедшего рядом парня, в бейсболке, надвинутой на самые глаза:
      - Куда, ребята, топаем?
      - Пойдем с нами, узнаешь, – не поворачивая головы, ответил парень в бейсболке.
      «А что, интересно же, куда это они так вырядились! Может, черных духов изгонять?» Тут как-то по телевизору один трепался, мол, много развелось нечисти всякой, особенно черных духов. Их можно изгонять только огнем. «Вот, наверное, и решили показать им кузькину мать», - решил Генка, пропустив немногочисленную колонну факельщиков. Он развернулся на перекрестке и тихо поехал вслед за колонной, притормаживая машину так, чтобы не потерять шествие из виду, но и не вызвать подозрения.
      Вскоре колонна свернула на улицу Коммунаров, и тут Генка догадался: «Да они на воинское захоронение курс взяли!» Там, в конце улицы, располагалось старое городское кладбище, где в годы войны совершались солдатские захоронения. Недалеко от кладбища, в сотне метров, был разбит сквер с памятником Ленину. Когда-то после войны ветераны посадили деревья, а в честь десятилетия Победы власти почему-то установили гранитный памятник вождю мирового пролетариата. Туда строем маршировали школьники в майские дни для приема в пионеры, бравурно звучала музыка, стояли автобусы, ветераны вытирали слезы, и говорили, и говорили о своей, только им понятной, войне, призывая беречь мир.
      Генка вспомнил эти школьные годы и усмехнулся: надо же, словно это было не со мной, и даже не со всей страной, а в каком-то сюрреалистическом сне. За разными мыслями Генка доехал почти до площади. В тусклом свете фонарей апрельской, еще холодной ночи, он заметил, что колонна остановилась около памятника, сгруппировалась и стала выстраиваться в какие-то шеренги.
      «Что это они затеяли? Интересно». Генка завернул на машине в один из переулков и в тени большого куста сирени остановился, потушив фары. «Пойду все же посмотрю, что они там затеяли. Непонятно, чего маршируют? И главное – тихо, ни криков, ни разговоров. Как лунатики, только факелы горят».
      В темной апрельской ночи факелы тускло мерцали на сыром воздухе, еще насыщенном влагой от недавно сошедшего снега. Кое-где он еще лежал под деревьями. Генка хорошо знал этот район. В детстве жил здесь у бабушки, вот в таком же стареньком домике, что сейчас стояли по обе стороны этой тихой городской улицы, выходящей на кладбище. «Тут рядом есть школа!» - вспомнил Генка, - «Оттуда можно будет и посмотреть». Вот наверх бы забраться». Двухэтажное серого кирпича здание школы давно обшили зеленым сайдингом, и вместо детей там теперь размещены всевозможные офисы, сдаваемые в аренду мелким предпринимателям.
      Генка зашел за угол и увидел пожарную лестницу, заканчивающуюся в полутора метрах от земли. Видно, для того, чтобы ребята не залезали наверх. Подпрыгнув, Генка схватился руками за перекладину ступеньки, ловко подтянулся и через пару минут оказался на высоте птичьего полета. Площадь с памятником Ленину стала видна как на блюдце, из которого пьют чай. «Надо же, как хорошо все видно!» На какой-то момент Генка почувствовал себя в свободном полете в этом ночном апрельском воздухе, наполненном весной и щемящей тоской по детству. «Погоди, погоди… Да никак они очумели!» - сам себе проговорил Генка, всматриваясь вдаль. Ему стало совершенно не по себе. Колонна факельщиков выстроилась около памятника Ленину в виде фашистского креста . Сверху четко были видны все элементы  креста. Ни дать, ни взять – настоящая фашистская свастика, да еще вокруг памятника Ильичу. «Ну, совсем оборзели! Фаны какие? Или эти самые, бритоголовые? Как их по телевизору кличут – скинхеды».
      Генка смотрел, не зная, верить глазам своим или нет. Скорее интуитивно он достал мобильник и заснял все на фото. Тем временем, постояв так минут десять около памятника, он увидел как один из факельщиков, низкорослый парень что-то громко крикнул, вроде «Хоп» или «Гоп», и все дружно, одним махом, сгрудились около памятника со всех сторон и стали гасить огонь, ударяя факелами по каменной скульптуре. Генка не останавливаясь снимал и снимал на мобильник все происходящее. Потом двое крепких ребят, взявшись за руки, подняли наверх паренька, к самой голове мирового вождя, и тот стал что-то рисовать. Отсюда не было видно деталей, но то, что он что-то писал или рисовал разбрызгивая краску из баллончиков, Генка хорошо видел. Наконец, они спустили вниз рисовальщика, и  по команде того же невысокого коренастого старшего кинули потухшие факелы к подножию памятника и по  его же команде резко разбежались в разные стороны.
      Через несколько минут Генка слез с лестницы,  сел в  на машину и подьехал  к площади. Зрелище открылось не для слабонервных. Постамент памятника был истыкан грязными, размазанными пятнами от сгоревших факелов. На лице Ильича разбрызгана черная краска, отчего он стал похож на негра, а по бокам туловища, на коленках красовалась значки фашистской свастики.
      «Вот, сволочи! Чего им старик помешал? Шли бы за город, там и тусовались. Нет, подавай им Ильича, чтобы, значит, всех испугать: если мы до Ленина добрались, то до вас запросто». Так расценил Генка логику поведения фашистсвующих молодчиков.
      Утром все местные газеты пестрили заголовками с изображением испоганенного памятника Ильичу. На телевидении прошел репортаж, заканчивающийся риторическими словами корреспондентки: «Кому это выгодно?»
      Генка целый день, пока был на работе, не вспоминал о ночном происшествии – не до этого. У страхового агента одна забота – найти клиента и получить свой процент. Набегавшись за день, Генка возвратился домой. Лежа на диване он жевал бутерброд,но включив телек, увидел вчерашнее безобразие у памятника вождю. Суровый прокурор города, комментируя кадры вандализма, просил сограждан сообщать все, что им известно, об инциденте на площади Коммунаров и несколько раз повторил номер телефона, по которому следует позвонить.
      Генка автоматически запомнил номер. «А может, слить мою информацию? Знаменитым, глядишь, стану! Клиентов больше привалит…» - эта мысль ему показалась заманчивой. Генка набрал номер телефона и позвонил... И тут началось такое, чего Генка никак не ожидал. Его снимки с мобильного попали на центральное телевидение. Ведущие политики, политологи всех мастей надувшись от важности, комментировали события кому как нравилось. Больше всех возмущался лидер коммунистов и тезка Генки. Он так и заявил:
      - Это проделка оголтелых антикоммунистов, которые пользуются покровительством определенных лиц в стране…
      «Коммуняки, как всегда, во всем видят происки врагов», - подумал про себя Генка. – «С такими лучше не связываться. У них два цвета – красный и черный…»
      Генка выключил телевизор. Но события стали развиваться так стремительно, что Генка закружился в их водовороте, словно щепка, брошенная в бурлящую весеннюю реку.
       Во-первых, его затаскали в милицию и в прокуратуру. И хотя Генка рассказывал одно и то же, но каждый раз ему приходилось подписывать какие-то протоколы. Потом неожиданно днем к нему приехали на работу трое в штатском, показали какие-то удостоверения, которые он даже не успел рассмотреть, и, защелкнув наручники, увезли в СИЗО, прозываемое в народе «Белым голубем» за свой светло-известковый цвет. Генку посадили в камеру, и с пристрастием стали допрашивать. Генка попытался протестовать, но после двух ударов в область печени, сделанных здоровенными следователями, он сник. Оказалось, что он, Генка Силин, сам все устроил на площади, а снимки, якобы «факельщиков», скачал с Интернета и подал в милицию как вещественное доказательство, а заодно и в средства массовой информации с целью пиара – захотел прославиться. Генка отказывался понимать происходящее. Но на третью ночь к нему неожиданно подселили двух молодых вертлявых парней. Те вежливо объяснили, что если он не напишет чистосердечное признание прямо сейчас, то завтра будет поздно – его убьют, и для убедительности один из них достал длинный, как спица, нож, откуда-то из рукава куртки.
      - Укол в сердце – и все, - оскалился второй.
      - Зачем вам нужно меня убивать? Я же ничего не сделал… - прохрипел осипшим от страха голосом Генка.
      - Сделал, сделал. Тебе что, непонятно былю написанное на древке факела «Мимо проходи»? А ты не в свое дело  длинный нос сунул. Вот и плати по счетам.
      - Погоди, погоди, - напрягая память вдруг Генка явственно вспомнил тот момент, когда он впервые увидел факельщиков сидя в машине на перекрестке. – Это, значит, ты и был? – выдавил удивленный Генка,смотря на рыжеватого парня, сидящему напротив.
      Тот усмехнулся:
      - Когда тебя, идиота, по телеку показали, я сразу узнал твою рожу. Значит так, или-или, на размышление три минут. Считаю до ста двадцати. Остальное ты понял?
      Генка ничего не говоря кивнул. Он был напуган и полностью деморализован. Когда счет перешел за сотню, Генка крикнул:
      - Я согласен, я на все согласен.
      - Вот и чудненько. Сейчас постучишь, тебя отведут к следователю, и ты все подробно напишешь на бумаге.
      - Ночь же!
      - И ночью эта контора работает.
      Утром, изможденный, усталый Генка вышел из ворот изолятора, вдохнув полной грудью весенний воздух. Его даже закружило от обилия кислорода.
      - Ни за что туда больше не хочу! - сказал сам себе Генка, и бегом пустился к дому.
      Через несколько дней прокурор города радостно сообщил гражданам, а потом его транслировали все каналы российского ТВ:
      - Вандал, осквернивший памятник Владимиру Ильичу в нашем городе найден. Сейчас ведутся следственные мероприятия. В скором времени он предстанет перед судом. Подозреваемый Геннадий Силин, молодой человек двадцати трех лет, страховой агент, с целью привлечения внимания к своей персоне и желая прославиться, инсценировал все события путем подлога. Учитывая его чистосердечное признание и полное раскаяние, суд, по всей вероятности, смягчит меру наказания, и незадачливый пиарщик получит лишь условное наказание или штраф.
      Генка узнал об этом интервью от своего соседа Кольки, с которым иногда выпивал.
      - Слышь, Геха, ну ты и даешь! Отмочил номер! Всему городу нос утер, пусть наших знают! Можешь и меня к себе в компанию взять? Мол, помогал и все такое.
      - Не говори ерунды, ничего я не делал. Заставили все на себя взять. Их предводитель – сынок начальника милиции. Когда дело закрутилось, меня и подставили. Понятно?
      - Не может быть, Генка… А тебе теперь что светит?
      - Обещали спустить на тормозах, если разбухать не буду. Деньги предлагали, да я отказался.
      - Дурак ты, Генка. Страдать, да хоть знать за сколько, а так…
      - Сам ты дурак. Возьмешь, а потом на счетчик поставят. Знаком я с такой добротой через своих застрахованных.
      - Ну а что эти самые факельщики из себя представляют? – не унимался Колька.
      - А черт их знает, отморозки какие-то: не то против коммуняк, не то против всех. Но точно знаю, там ребята не из простых. Идейные. Студняк в основном. Дисциплина железная, и оружие есть. В общем, новые революционеры. Если что задумали – дорогу не переходи.
      - А ты откуда все знаешь? – недоверчиво переспросил Колька. - Братки, головорезы местные – понятное дело, но революционеры… Это что-то новое.
      - Знаю, меня просветили, пока в ментовке сидел. Вот так, Колян. Давай, наливай, бухнем, и забудем. Лучше об этом не вспоминать, мимо пройти.
      Они еще и еще раз не чокаясь пили и пили...
      Как пришел домой, Генка не помнил. Но всю ночь ему снились черные фигуры факельщиков, которые с озверелыми лицами били ногами Генку и приговаривали:
      - Мимо, мимо проходи…
      Утром, проснувшись и придя в себя после нескольких чашек кофе, Генка пошел в местное отделение КПРФ и подал заявление о вступлении в партию. Генка Силин  выбрал борьбу. Он решил не проходить мимо.


Рецензии
Да,захватывает с первых строчек,интересно.Концовка позитивная)
Спасибо!

Рэми Дениз   12.12.2011 08:55     Заявить о нарушении
Благодарю за отклик,с уважением,Иван.

Русский Иван   12.12.2011 10:59   Заявить о нарушении
На это произведение написано 5 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.