19

Част № 19 дропь дропь бис

Было утро выходного дня - следуещево сразу после пятнецы, но раньше понедельнека.

На работу идти было не нада, хатя не больно то и хотелось.

В честь годовщины победы красных уральцких сталеваров под НюЁорком жытели Мегатонны устроили
в парке - концерт. Вместо бояна дето нарыли балолайку ручных дел мастера Страдевари, поткрепили
всё это аркестром и народные гуляния понеслись туда-сюда.

Весь народ убежал в рощу еще спозаранку занимать очереть в палатку с натпесью "Пи-иво-о-о ПА ТАЛОНАМ!!!"
и блатные места неподалеку от строения типа эМ и Жо - дабы не ломать кайф в происках дебы атлить излишки пыва.

«О» неторопливо доканчивал гладить сваи выхадные галефе из жынсы. Шарясь па застарелой привычке в корманах,
он тряхнул кожанаю жылитку «Жэ», из патаеного кармашка выпала кемто мелко исписаная бумашка.
«О» падслепавато щурясь, палажыл бумашку на пол и стал в бенокль КарлоЦейза па слогам искать знакомые буквы:

«Поцанчег, никого дома не бойся. Все ништяк, и никто от меня ничего не узнает. Лемур».

- Чего не узнает? Почему не бойся? Что за тайна двух акиянов?
Нет. Нет, и нет! Этому надо положить, в контце то контцов решытельный канетц.
ПапаЗадов, когда уезжал, приказал мне - тащить и не пущать...
Надо действовать - решительно и адназначно - Надо!

Тут в акно пастучался какойта ГеМарой... Присматрефшысь "О" тудже презнал в ем Георгея


- "О", - сказал он, - выручай друк! Ко мне пришла делегация, это типа хадаки такие.
Говорят, сами они не месные и просят что-нибудь спеть с эстрады.
Сегодня такой день - отказать нельзя. ПадЪиграй мне на аккордеоне-баяне.
Ато преперли балалайку, а я на ей не взуп ногой.., и с пианисткой неумею я.
На сцене, да под софитами - советами заипут. А с тобой у нас ништяк получится.
Кстате - можно, я через окно прыгну? Оставь утюг и вынь паяльнег. Ну вот, я его сам вынул.
Ты будешь тока нажимать на лады пальцами, а я петь под фанаграмму буду.

- Послушайте, Ге Оргий, - сказал "О", - кончайте бутафореть - вы не конферанц на сцене...
в конце-та концов, могли бы не лезть в окна - там, где они есть, всегда найдеца хотя бы одна дверь...

В парке было шумно, весело, пьяно и нос в табаке.
Вереницей подъезжали машины с отдыхающими. Тащились транзитные тентованые грузовики с аршыными натпесями
МИНСГ-БЕШКЕК- ИОБРАТНО по ботрам и кузовами забитыми внавалку бутербрами с булками, бутылками с колбасой,
конфетами с пряниками и прочей празнечной мишурой.
Пряма на ходу вакруг адного галавново грузовика, марки Зил-Бычог,
бегал с мантажкой в руке азверевшый ат дурацких расспросов вадила:

- ..щабля! Будет вам и пиво и воды! Пельмени есчо не доварил!

Стройно подходили одетые в голубые наряды отряды пачти ручных и колесных (диких) мороженщиков.
На полянах-нах разноголосо вопили патефоны, вокруг которых раскинулись в шызлонгах приезжие и местные
дачники с воткой и агурцаме.

Играла из патефонных раструбов народная музыка типа Рамштайн.

У ворот ограды эстрадного театра стоял одноглазый с повязкой "дежурный по парку",
и бранил до усрачки монтера, который хотел пройти вместе со своими ключами, ремнями и железными «кошками».

- Тебесюданельзя! С инструментами, дорогой, не пропускаем. Сегодня праздник.
Ты сначала сходи домой, рожу умой, когти начисти и оденься прилично.

- Так ведь, атец, здесь же без билета, на шару!

- Все равно тебесюданельзя. Здесь пение. Ты бы еще с собой телеграфный столб приволок.
И ты, гражданин, обойдись тоже, - остановил он другого, не монтера. - Здесь люди на бай'а'нах поют... музыка.
А у тебя вон флакон "Казаков" торчит из всех карманов.

- Но, дорогой друк, - заикаясь, пытался возразить не монтер, - мне эта, пазарез нужно.. я сам тенор-алкаголег.

- Проходи, не задержывайся, тенор епрст, - показывая на монтера, отвечал одноглазый. - Вон бас не возражает.
И ты, тенор, не возражай тоже.

Жег, которому мальчишки сказали, что "О" с аккордеоном и балолайками прошол в сцену, нетерпеливо ерзал на
скамье.

Наконец на авансцене появились кривые гвозди програмы: Георгий и "О".

Жэгу стало страшно: ему показалось, что над его братом сейчас начнут смеяться и улюлюкать тухлыми йатцами.

Но никто не стал смеяцца тухлыми йатцами.

Георгий и "О" стояли на подмостках, такие простые, молодые и веселые, что Жегу захотелось обнять их обоих.
Но вот "О" накинул ремень партупеи баяна на плечо, балолайку премостил на другое, свободное от боянов колено
и престроил в уголке рта губную гармонеку.

Глубокая морщина саблей перерезала весь взмокшый лоб Георгия, он ссутулился, наклонил голову.
Теперь это был - вы не поверете какова сила искуства пере воплощения... Был полный старекан,
И низким звучным голосом старекан запел на пять октав:

Затянуло-о-о бу-у-урой тино-о-ой,
гладь старинного пруда-а-а-а!!!
Выстугал я Буратину-у-у-у,
из во-о-от ет-ова бревна-а-а!!!

- Ах, как хорошо! И как этого гарбатого жалко! - бормотал Жэг.
- Так-так. Жги... кучерявый! "О"! Жаль только, что не слышит тебя наш ЗадоПапа.

После концерта, одбив аплодесментами все ладони Георгий и "О" шли по аллее в поесках ближайшей пивной.

- Все так - концерт удался, - говорил "О". - Но я совсем не знаю, куда пропал Же.

- Он стоял на скамье в первом ряду, - ответил Георгий, - и кричал: «Ахуеть! Дайте две!! Жги напалом братка!»
Потом к нему подрулил на сама-кате... - тут Георгий запнулся,- какой-то шкет, и они исчезли.


- Какой такой - шкет? - встревожился "О". - Георгий, вы старше и даже наверно умнее, скажите,
что мне с ним зделать? Смотрите! Утром я у этого шкета, как вы изволили заметить нашол вот эту маляву!

Георгий прочел пачосываясь записку. Теперь он и сам задумался в непонятках и сделал лецо нахмуреным...

- Не бойся - значит, не слушайся - иди в несознанку, рашифровал он с трудом.
Ох, и попадись мне энтот ш... под руку, то-то бы я с ним перетёр за жысьть!

"О" спрятал записку. Некоторое время они молчали, делая умный вид присущий даному моменту.
Но музыка играла очень весело, кругом смеялись, и, опять они пошли по аллее дальше искать пивнушку.

Вдруг, на перекрестке в упор они столкнулись с другой парой стражущих, которые, так же дружно шла им навстречу
в поисках все той же пивнухи. Это были Лемур и Же.

Растерявшись, обе пары вежливо на ходу раскланялись поснемав головные картузы.

- Вот он! ВОТ - энтот тип гражданцкой наружности! - дергая, едва не отрывая руку Георгия,
с отчаянием возопил "О". - Это и есть тот самый мальчишка-шкет.

- Дауш.., - смутился Георгий, - а главное, что энто и есть тот самый Лёмур Георгич - мой,
на всю голову отчаянный племянник.

- И ты знал? Всё это время ЗНАЛ??? - брызгая слюной рассердилсо "О". - И ты мне молчал ап этам?!!

Откинув его, он побёг вдоль по аллее мелкими шагами высоко поднимая ноги.
Но ни Лемура, ни Же уже видно не было.

Машенально, повенуясь инстинкту "О" свернул в узкую кривую тропку, и только тут он наткнулся на Лемура,
который стоял перед Фигуро и Изквакиным.

- Послушай, - подходя к нему вплотную, процыдил "О". - Мало вам того, что вы облазили все нычки,
даже у старухи % -цы, даже у самаго Валуива- КПК атжали; мало тебе того, что от вас бегут даже псевдасабаки,
- ты учишь плахому и настраиваешь против меня братца. У тебя на шее галстук, на голове шляпа, но ты просто...
игуанодон.

Лемур был бледен как бледная же паганка.

- Неправда ваша, - сказал он. - Нечего то вы не понимаете.

"О" махнул рукой на опстоятельства и убежал в другую сторону разыскивать "Же".

Лемур стоял и молчал.

Молчали озадаченные непонятками Фигурный с Изквакиным.

- Нучо, комессар? - съзвил Изквакин. - Вот и тебе, я глижу, бывает совсем даже невесело?

- Ндя, атаман, - медленно поднимая глаза, ответил Лемур. - Охкак мне счас тяшко, как мне и вовсе - аблом.
И лучшежбля вы меня поймали, исколотили, избили, чем мне из-за вас слушать... вот это - брет этова.., пита.

- Чеж ты молчал? - усмехнулся Изквакин. - Ты бы стуканул: это, мол, не я. Это они. Мы все время тут стояли, рядом.

- Да! Ты бы сказал, а мы бы тебе за это наподдали, - оживившысь, вставил ЗеФигура.

Но, совсем не нуждавшийся в этой поддержке Изквакин, молча и холодно посмотрел на своего товарища.

А Лемур, трогая рукой, стволы деревьев, медленно пошел прочь из парка...

- Гордый, - тихо сказал Изквакин - Хочет выть, а молчит сцуко, как портезан на дапросе гестапы.

- Давай-ка, в дыню ему стуканем по разику, вот и завоет, горючими саплями - Фигурный запустил вдогонку Лемуру
бумеранг.

- Он... гордый, как крейсер "Варяг" - хрипло повторил Изквакин, - а ты... ты - падонаг!
- И, развернувшись, он сверху вниз вдарил Фигурному кулаком по лбу.

Фигурный, сидя от удара в лоп на жопе опешил, потом взвыл и кинулся бежать.

Дважды нагоняя его скачками, Изквакин пинал его сноги в самое больное место спины - в копчек.

Наконец Изквакин устал, остановился, поднял оброненную фуражку - отряхивая, ударил ее о колено,
подошел к подшефному мороженщику, взял порцию в счет налоговых сборов, и, прислонившысь к дереву тяжело
задышал жадно пожерая мороженое большими кусманами...