Сказка. гл. 7. раздел 1. глубокое внедрение

ГЛАВА  40.  (7)
ПОВЕСТЬ О ДВУХ КОЩЕЯХ ИЛИ ХРОНИКИ ВЕЛИКОГО ТЕРМИДОРА.

РАЗДЕЛ 1. ГЛУБОКОЕ ВНЕДРЕНИЕ
    На заре третьего тысячелетия в мире произошли события, которые одними были восприняты с почти истерическим восторгом, другими - с ужасом и отвращением, а некоторыми - со стоическим спокойствием: все, дескать, закономерно; ход  истории  неотвратим... и т.д.
А мы - ваш покорный слуга перегрин Парамон, Демонический Дух Азазелл и Великий Понтифик его Святейшество  Хомяк Первый с пришельцами Бякой и Букой встретили смену миллениумов  в золоченых чертогах тирана - правителя огромной северной державы Кощея Второго, именуемого в просторечии Джахангиром ибн Рашидом, преемником великого негодяя Кощея Первого Пиан Рашида. Содержали  нас как почетных гостей, ни на минуту, впрочем, не позволяя забывать о том, что заложники тоже могут считаться гостями! Да,  группа великих пилигримов фактически попала в плен; ненавязчивые и предупредительные охранники очень надежно блокировали все выходы. Да и куда нам было  выходить в этой Богом забытой стране, где выдать властям мог каждый, и каждый же норовил пырнуть в бок финкой или пальнуть из обреза в упор?
  Все нас откровенно недолюбливали и очевидно побаивались, что Азазеллом воспринималось как нечто само собой разумеющееся.
- “Пусть ненавидят - лишь бы боялись!”  - любил повторять старый демон древнюю поговорку императора Калигулы, которую тот, впрочем, бессовестно присвоил, выкрав из какой-то древнегреческой  трагедии.
  После введения режима олигархической Железной Пяты страна затаилась. Не стало оживленных политических дискуссий и митингов, сошли со сцены  великие инакомыслящие и тираноборцы. Голодный, забитый олигархами и уголовниками всех мастей народ уже не потихоньку, а все ускоряющимися темпами спивался и вымирал под напором наркотиков, массы заболеваний и элементарной нищеты, а этому процессу все активнее содействовала  уголовная братия. “Либеральная” конституция как будто бы позволяла  заниматься чем угодно, а на деле можно было  безнаказанно только разбойничать либо воровать в особо крупных размерах, ибо за мелкие могли и посадить. И еще можно было молиться сколько угодно, ибо единственным видом общественной деятельности, не запрещенным, а даже всячески поощряемым олигархами, оставалась религия во всех ее ипостасях, в том числе и в виде деятельности  так называемых  тоталитарных сект.  Кощеи, впрочем, открыто покровительствовали только официально признанным конфессиям, главы которых  были принимаемы  в правительственных дворцах.
    Васисуалии Лоханкины  21 века очень быстро пришли к выводу, что, по-видимому, именно в религии, в церкви и заключено самое, что ни на есть, сермяжное счастье. И потянулась мятущаяся интеллигенция в церкви, костелы, мечети и синагоги, а некоторые - так даже в пагоды и молельные дома сект, наивно полагая найти там Истину или, во всяком случае, душевный покой и ответ на все накопившиеся вопросы. Все, кто могли - эмигрировали; остальные ушли во “внутреннюю  эмиграцию”. Кощеям удалось добиться самого главного -полного разобщения общества; даже возникшие многочисленные объединения по профессиональному, политическому, религиозному и другим подобным признакам были лишены корпоративного духа. Ибо действовали все теперь по принципу  “каждый за себя”, или, говоря криминальным языком, столь модным в начале 21 века, “сдохни ты сегодня, а я - завтра”. Культура покорно поплелась в барскую опочивальню и быстро прижилась в лакейской роли. Одним  холуям повезло больше, и они пополнили ряды микроолигархов, другие, несмотря  на энергичный подхалимаж, продолжали влачить самое жалкое существование. Страна стала забывать, что же такое борьба за свои права;  а те,  кого не запугали, не убили, не заморили нищетой и голодом, уже ничего не могли сделать, окруженные апатичной либо алчущей толпой. И многие даже без видимой выгоды , а так - на всякий случай - стали протискиваться в тесные ряды Объединения почитателей  Нового Кощея  Джахангира Первого, разраставшегося подобно раковой опухоли.
  Страна быстро превращалась в пустыню, где посреди мертвых деревень и насквозь пропитанных криминальным духом городских фавелл  горделиво высились дворцы и офисы олигархов, образующие местами довольно  крупные оазисы обманчивого благополучия.  В центре таких анклавов, как правило,  величественно торчали храмообразные виллы  самых крупных  хищников, а на периферии  скромно возвышались на три - четыре этажа  менее впечатляющие хижины  мелкого разбойничьего и чиновничьего сброда.
    Азазелл, попыхивая своей демонической трубкой, целыми днями бродил  по роскошным кабинетам гигантской палаты, отведенной Кощеем Вторым для нашего проживания; частенько подходил он к многочисленным пуленепробиваемым окнам, изучая столичный центр, и все не переставал дивиться неслыханному цинизму  правителей.
 - Симпатичную витрину они тут смастерили,  - ворчал он,  - фасад что надо! Но вот что за ним - это еще вопрос!
   Мы знали, что, и именно поэтому помалкивали. Ну, не хотелось в данный момент ссориться с гостеприимными хозяевами приютивших нас палат: ведь каждая даже невзначай брошенная реплика аккуратно фиксировалась и тщательно анализировалась либо самими Кощеями, либо их профессиональными аналитиками. Надо сказать, что молодой Кощей Второй умудрялся совмещать в себе казалось бы, несовместимые ипостаси: подхалимаж и властность, внешнюю приветливость и открытость с невероятно сложными закулисными интригами, безбожный цинизм и невероятную набожность. Азазелл, глядя на него, вслух стал размышлять о дивных чудесах господних, позволяющих сделать так, чтобы дважды два было далеко не четыре.
- “Прав был все-таки блаженный Тертуллиан… или Августин, - ворчал он, - и впрямь, вера есть нечто абсурдное!”.
  По-видимому, его малопонятные причитания не на шутку  обеспокоили тиранов. На другой день прямо с раннего утра забегали по дворцу многочисленные  адъютанты и фельдъегеря по всем коридорам, а к нам в палату ввалились два дюжих охранника с многозначительными и в то же время отрешенными лицами. 
-  Господа дьяволы и архангелы! -  торжественно и мрачно заговорили они наперебой. - Великие и пуленепробиваемые, ужасные и неподражаемые  кощеи Джахангир Увертливый и Пиан Рашид Искариотский  нижайше просят аудиенции!
-  Милости просим! -  милостиво кивнул Азазелл своей рогатой башкой.
В дверь нетвердой походкой на полусогнутых нижних конечностях ввалился старый и  здорово опухший  Кощей Первый, а за ним, немного переваливаясь на ходу, бодрой уверенной походкой прямо-таки влетел  и Джахангир. После краткого приветственного церемониала высокие договаривающиеся стороны сели за круглый стол и переговорный процесс начался.             
-  Господа!  - начал Пиан Рашид.  - мы тут с этим вот  кощейчиком, понимаешь, вчера обсудили эту... как ее...  дилемму, и подумали, что... - тут он вопросительно посмотрел на своего младшего товарища, и тот, внешне очень вежливо, но с плохо скрываемой злобой, быстро-быстро заговорил:
-  Господа! возникли определенные сомнения относительно ваших полномочий: совершенно непонятно, кого же конкретно вы здесь имеете честь представлять!?   То ли - Его... - он многозначительно опустил очи долу, -  то ли... - Его?! - и  Кощей покосился на потолок.   
   Клянусь Аллахом, - совершенно некстати вмешался в разговор Хомяк, и тут же осекся, почувствовав, что  жестоко оконфузился и может все испортить,  - то есть я хотел сказать, клянусь самим Сатаной, или как это, по-вашему - por  la vide del demonio, если мы не уполномочены представлять здесь интересы  всех Высших и Низменных Сфер!
 - То есть?!   - переспросил туповатый Пиан Рашид, - что бы это значило?
- А то и значит, - нагло перебил его Азазелл, что мы являемся, говоря языком спецслужб, столь милым сердцу Джахангира, как бы двойными агентами и имеем, таким образом, полномочия вести переговоры как от трех ипостасей Всевышнего, так и  от противных морд Черной Троицы Князей Тьмы! Имя Азазелл вам что-нибудь говорит? 
   Более начитанный Джахангир припомнил  Булгаковского Азазелло, а старый Кощей, так ничего и не сообразив и не вспомнив, тем не менее, кивнул с величественным видом.
-  Так вот, - продолжал невозмутимый Дух, забыл вам представиться: серафим  четвертого класса, он же старший дьявол Азазелл Непобедимый к вашим услугам! Присутствующие здесь и сейчас высокочтимые господа Хомяк Первый и  перегрин Парамон Вулканический, он же - Блаженненький представляют одновременно два начала: серафимское и сатанинское! Так, великий понтифик Хомяк Первый неоднократно в течение многих столетий служил денщи...  - тут, встретив умоляющий взгляд бывшего имама, Дух  поперхнулся и поправился -  адъютантом дьявола, а перегрин Парамон тот и вовсе почти год исполнял обязанности самого  Князя Тьмы!   
   При упоминании имени Врага  Человеческого оба Кощея дружно вытянулись во фрунт и  одновременно щелкнули каблуками; при этом старый Пиан Рашид пошатнулся и, если  бы не крепкая заботливая рука Джахангира, непременно загремел бы на роскошный ковер.
- Должен вам заметить,  - продолжал Азазелл, деликатно не замечая оплошности старого тирана,  - что на этом наши скромные возможности отнюдь не исчерпываются. Ваш покорный слуга также имел честь - или несчастье - как вам будет угодно, потрудиться на ниве Абсолютного Зла в должности Сатаны, а высокочтимый Парамон ухитрился даже в течение недолгого космического года замещать самого Господа Бога!
      При упоминании всуе  имени Божьего два негодяя суетливо закрестились. 
-   Словом, -  продолжал оратор,   - мы в состоянии как отпускать грехи именем Его, так и подписывать текст и даже править преамбулу договора с  представителями Ада. Выбор, господа, за вами и только за вами!
    Потрясенные Кощеи молчали. Старый и неумный Пиан Рашид лихорадочно соображал, не настало ли время раскаяться в содеянном. В то же время он очень боялся ошибиться и продешевить при заключении возможной сделки с дьяволом. Сообразительный и переимчивый Кощей Второй, устремив пронзительный взгляд на краснобайствующего демона, быстро выстраивал в уме логическую схему одновременного служения двум началам Вселенной, двум великим  антиподам.  “Чем я хуже этих олухов!? - было написано на его лице, - и кто же тут из нас бык, а кто Юпитер?!”   
Дух, ловко подслушав эти весьма тривиальные мыслишки, мгновенно подстроился под них:
- безусловно, господа, на сегодня вы - наиболее авторитетные, и я бы даже сказал, авторитарные политические деятели, мировые лидеры, не меньше, внесшие неоценимый вклад в великое дело борьбы с кровавой гидрой мирового пролетарского интернационализма, то есть с красной заразой и коммунистической опасностью. Здесь вам равно просто нет! Вы добились того, чего не смог добиться Гитлер и о чем только робко мечтали Трумэн и Алан Даллес. Мне представляется, что специфика вашей деятельности подразумевает не только возможность, но даже и необходимость  одновременного служения двум Началам! 
   При этих словах Кощеи, совершенно переставшие следить за собой, радостно осклабились, а старший из них даже изобразил игривую гримасу, означавшую что-то вроде  “А что!? Мы можем!”
-   Вам, глубокоуважаемый Пиан Рашид, я очень рекомендовал бы уделить особое внимание вопросу замаливания ваших столь многочисленных и  весьма смертных грехов. Достопочтенному Джахангиру, располагающему, на мой взгляд, достаточным временным ресурсом, я имел бы смелость рекомендовать продолжить курс на реформирование экономики страны в сторону полной деградации промышленности и сельскохозяйственного производства, раз это  у вас так хорошо получается!
   Дух выпил  стакан воды или чего-то другого и продолжал:
- Как мне представляется наше дальнейшее, надеюсь, плодотворнейшее сотрудничество? Предлагаю высокочтимому  Пиан Рашиду  назначить  своим духовником, в частности, исповедальником, его пресвятейшество перегрина Парамона Блаженненького; мне же, скромному слуге Господа, сподручнее было бы работать с вами,  ваше вельможное сиятельство... или сиятельное вельможество!?  -господин Джахангир!
- А я? - с плохо скрытой надеждой в голосе пролепетал Хомяк, -  мне-то куда податься?! 
- Я знаю, старче, о чем ты мечтаешь! - ухмыльнулся старый демон, - но, дорогой мой, судьбу никак и никогда не перехитришь! И уж если выпала тебе планида чистить ботинки, то появление на сцене сапожного крема исторически обусловлено и поэтому неминуемо! Верно я говорю, Парамоша?!   
- Верно, нечистая сила!  - сокрушенно кивнул я,  - знаешь, кому суждено быть повешенным... а уж кому суждено быть лакеем и денщиком...  в общем, все ясно!?   
   Хомяк молча кивнул, но видно было, что злобу  на всякий случай затаил.   
- Но, с другой стороны, - невозмутимо продолжал дьявол,  - а куда тебе еще податься, старичок? 
Хомяк, не отвечая, с фальшивой покорностью встал  у двери и застегнул все пуговицы своего вицмундира, в мгновение ока превратившись в швейцара.  Мы церемонно раскланялись с тиранами и разошлись по своим делам: Кощеи - добивать свою огромную нищую державу и одновременно укреплять режим своей личной власти, а мы - в отведенные  нам покои. Дух воровато оглянулся по сторонам, дыхнул серным перегаром по стенам и потолку, отчего все “жучки” и скрытые телекамеры  одновременно вышли из строя, и рявкнул:
-   Бяка, Бука! Дуйте сюда! 
 Зазвенели пуленепробиваемые стекла  окон дворца, и вместе с дождем осколков в палату ввалились оба Пришельца.   
- Дух! - весело затараторил  Бука, - слушайте, друзья! Облетели мы этот  Демонический Рай; держава, что и говорить, обширная... сколько в ней лесов, полей и рек! Порядка только нет  - нигде и никакого. Зато чертей всякого рода - просто океан какой-то!   
- Ладно, ладно, - нетерпеливо отмахнулся от него Азазелл, - это мы все и без вас давно прекрасно знаем. Ты лучше вот что скажи: как вы думаете, не пришло ли время уйти в глубокое подполье, катакомбы какие-нибудь, или лучше все оставить как есть, да и вас представить пред светлые очи двух злодеев?   
- Мы, Душок, так полагаем, - скороговоркой заговорили Пришельцы, - пришла, однако, пора самых решительных поступков! Уж если  сам Господь направил нас сюда, надо все-таки как-то оправдать его высокое доверие! 
- Тут не выдержал  стоящий у дверей как истукан Хомяк:
- “Направил”, говорите?! И не лучше ли применить более уместное выражение?! У меня, например, огромный синяк на седалище еще не зажил! Мне кажется, здесь правильнее было  бы употребить термин “упек”... или “низвергнул”... 
- Хотя бы и так, - ничуть не смутился Бука. - Тем не менее, как я полагаю, да и вы все, смею надеяться, поддержите  меня в этом вопросе, - бездействие есть величайший грех в любом случае и даже в нашей с вами ситуации. Как вы уже, вероятно, поняли, Кощеи упорно продолжают принимать нас за посланников Ада, а, глядя на рожи Духа и Парамоши, поверить в это действительно легче легкого!   
- На себя посмотри, - буркнул я, но реплика осталась незамеченной.
- А уж, коли нас  побаиваются, и при этом безумно доверяют, - невозмутимо продолжал Пришелец, грех было  бы этим не  воспользоваться  в  благородных целях! Мы, конечно же, не сумеем толкнуть этих великих злодеев на путь Истины, зато в наших силах удлинить их бесконечную дорогу, ведущую к установлению самого нелепого и богопротивного режима в истории человечества, и заметно затормозить  не в меру быстрый бег по дороге Зла!
          Мы вяло поаплодировали. Хомяк тут же предложил свою схему формирования препятствий на трассе триумфального марша  Железной Пяты. Обсуждение затянулось до глубокой ночи. Азазелл все время порывался прибить обоих Кощеев, но ехидный Бука всякий раз насмешливо парировал истерические  выкрики демона:
 -   Нельзя-с! Сам Бог не велел! Да и бессмертны они оба, сам знаешь ничуть не хуже нас!
-   Да, - неохотно соглашался Дух, - действительно, бить их нельзя: Бог не позволяет!
    Бяка осторожно предложил ограбить государственную казну, но был тут же поднят всеми на смех: во-первых, все было давно украдено старым Кощеем и его приспешниками, а во-вторых, явно не за этим Бог послал нас сюда!
    Таким образом, получалось, что работать придется все-таки легально. Решение созрело только к утру. Основной удар  Кощеевой дури  должны были принять на себя, как всегда, я и Азазелл. Мы должны были стать  духовниками, “устодами” или “гуру”  тиранов: Хомяку предписывалось просто присутствовать на  кощеевых исповедях в качестве пресс-секретаря, а Пришельцы со временем должны были сыграть важную  роль Шехерезад, развлекая   царственных злодеев сказками о загробной жизни и своих космических похождениях.