Я бы многое отдал

в соавторстве с [Sideco]

Я бы многое отдал за умение мечтать
Снова пазлы собирать и кусочки неба
Может с крыльями взлетать
И рисовать кусочком мела...
Нежно-нежно обнимать и прижимать,
Сладкие сны с твоих губ целовать,
Ресницами щеку твою щекотать,
И всю ночь улыбку твою наблюдать.

я бы многое отдал чтобы только раствориться,
чтоб исчезнуть, не вспорхнув,
как цветок не распуститься.
я бы многое отдал,чтобы жизнью насладиться,
но мечты свои спугнув,
я успею лишь молиться...

последние секунды отсчитывает час
сезон полетов закончится вот-вот
жар лета огоньком на фитиле погас
и никто время это больше не вернет
за словом слово, вся тетрадь...
весна и лето, осень тоже
год этот воспоминанием собрать
помнить счастье, помнить горе...
бояться дня,что может не настать
и в темноте дождаться солнце

поверить в боль, что болью не зовется,
и уповать на смерть, что не придет.
и плакать в зеркало которое смеется,
надеяться, что забирая жизнь вернет,
тебе твое потерянное счастье,
которое казалось близким в далеке,
и заживут все шрамы на запястье,
которые чертились о судьбе....

на бледной коже тонкий след
затмевал он горе и участье
минувших дней, прошедших лет.
бессмертие теперь у власти.
как в наказание живи и помни,
ты уходил, глаза он закрывал,
раз за разом умирал, лил слезы
и обидно, что обратно он не звал.

а может он и звал, но ты не слышал,
из-за страстей той жизни ты был глух.
ты был невидящим слепцом, что вышел
на улицу без помощи двух рук.
быть может стук сердец кричал
о том, что так легко забыть,
кричал о том, во что ты уповал,
О том, как ты не уставал молить,
молить жестокость всех небес,
Богов, невежд и злобных судеб.
Чтоб тайный преподнять завес,
Чтоб угадать что в жизни блеф.
Но все молитвы как и ты пусты,
и боги, как твоя душа, прозрачны.
Они лишь исполняют те мечты,
Которые для них бывают важны.

была, возможно, каменной стена,
а может, радужные занавесы.
за ними робко пряталась душа
и плоть казалась бессердечной.
она старалась,
дрожащими руками, закрывать глаза
и вместо слов - стена.
душа была чувствительно, глуха.
ударом кафель разбивая,
в гневе оставляя ожоги на руке,
отчаянием это называя,
проклятья беспрерывно слал судьбе.
возможно, он не слышал,
к небу улетали, ветром унося,
он в письма бережно вплетал,
им сотканные шелковые нити,
с голубями отправлял, прекрасно понимая,
что не увидит он лица, не станет забывать
по горькой памяти, улыбаясь представляя,
как кто-то, все читая, его будет понимать.

сквозь все слова, что между строк вмещая,
твой ангел плакал, уходя,
он знал, что душу убивая,
виновна будет лишь судьба.
и как бы глух и как бы слеп ты ни был,
как громко шепотом ты не кричал,
казался ты живым всем с виду,
но дьявол душу-то украл.
не закрывать усталые глаза,
и не внимать пустому эху,
ты начал звать себя - судьба,
творцом, забывшего про Лету.
но вечность только в небе мигом
сияет лишь звездой одной,
она манит тебя всем видом,
чтоб заразился ты игрой.
ну что, слепец, что видит небо,
ты нарекал себя отцом,
того прекрасного завета,
за Богом шедшего следом.

откуда знать могли другие?
потаенные углы души.
позабытые давно и пыльные,
оторванные от Земли.
и двери казались все чужими,
никогда и никому они не открывались.
про них давно хозяин и сама душа забыли,
другие в них кулаками били и стучались.
глупо улыбаясь, беспричинные слезы утирая,
он рисовал безумные свои мечты,
вместо мела, по асфальту пальцами, стирая,
создавал все новые ужасные миры.
и давно превратившись в грязь,
рисунок этот был поломан...
на нем ломалась радуга и связь.
путь в мир "цветных" расколот.
от боли руки занемев
продолжали неустанно рисовать.
безнадежно, не понял, не успел...
он разучился верить и мечтать.

03 февраля 2008