Двое

Двое мчались среди бесконечности звезд. Мир был еще юн, свеж. То и дело вспыхивали новые звезды, и тогда один из Двоих, закутанный до подбородка в черный плащ, едва заметно усмехался. Другой косился на него, но молчал. Это была на редкость непохожая пара – один черный как сама ночь, другой белый как сияние звездного неба. Он и сам, казалось, источал какое-то сияние, тогда как другой поглощал даже слабые частицы света. Так было миллионы лет…

- Посмотри! – неожиданно произнес Первый. На его ладони появился маленький шарик изумрудно-синего цвета. Планета – одна из бесчисленных миллиардов планет Космоса.
- Там живут люди. – заметил Второй. – Тоже мне, открытие… Или ты этого не знал?
- Временами мне начинают надоедать твои шуточки… Но погоди, погоди! – Первый всмотрелся в лежащий на ладони шар. – Нет, не может быть! Так… Так плохо? Такие страдания?
- Планета как планета! – пожал плечами Второй.
- Но они страдают! Они живут во тьме, не видя выхода, их жизнь коротка и полна боли! Мудрейшие из мудрейших умирают, так и не завершив своих трудов. Их сотрясают войны, эпидемии. А ведь это люди! Они думают, творят. Они мечтают о Космосе! Как же им помочь? Как сделать счастливыми?
- Ты сам создал их такими, разве нет? – хмыкнул Второй. – Или ты наконец-то раскаиваешься? Ха-ха-ха!
- Нет, враг мой, я не раскаиваюсь в том, что совершил. Но я не бессилен и теперь. Я помогу им… Я дам им дорогу к звездам. – и Первый простер сияющую десницу над изумрудным шариком.
- Но что ты сделал? – с любопытством спросил Второй. Космический ветер шевелил полы его плаща.
- Зачем тебе? Хочешь вмешаться и всё испортить?
- Вмешаться? Я? Нет, извечный враг мой, я помню свое место. Хоть я и появился раньше, да-да, на пару тысяч лет, мне не дано творить. Это твой удел. – Второй поежился. – Так что ты придумал?
- О, я всего лишь даровал бессмертие этим людям. Не всем, нет, а лишь лучшим из них! Поэтам – пусть напишут самые замечательные стихи. Художникам – пусть создадут невиданные шедевры. Ученым – пусть проложат всему миру путь к бесконечности Космоса. Теперь, когда им не угрожает смерть от старости – как упоенно они станут творить! И может быть, поднявшись к вершинам знания и культуры, они сделают то, чего не могу сделать я…
- То есть, грубо говоря, оторвут мне голову… - вздохнул Второй. – Ладно. Если ты закончил, может быть, продолжим путь?

Двое возвращались из тьмы безвременья. Все так же сиял огнями Космос. Неожиданно на лице Первого мелькнула тень.
- Что-то не так! Я чувствую несчастье! – он поднял из пустоты знакомый шарик планеты. Знакомый? Страшные багровые язвы залили некогда изумрудную планету. Первый всмотрелся. По пустынным выжженным равнинам бродили орды угрюмых заросших дикарей, потрясая каменными топорами, убивая друг друга. То здесь, то там среди мрачного пейзажа возвышались высокие черные башни, окруженные рвами и каменными стенами. Ветер гнал по небу багровые и черные тучи.
- Но почему?! – прошептал в отчаянии Первый. – Почему?! Я ли не дал им все, чего они заслуживали? Я ли не подарил мудрецам этого племени вечную жизнь?
- Да… - мрачно произнес Второй. – Умеешь ты творить Добро… Даже мне не по себе становится.
- Так что я сделал не так?! – закричал Первый, встряхнув в исступлении планету. – Что?!
- Ты действительно хочешь это знать? – тихо и печально спросил Второй. – Хочешь, вижу… Что ж, я докажу тебе, что я умнее и старше. Да, тебе взбрело в голову создать этот мир из Хаоса. Ты Творец. А кто создал сам Хаос? Молчишь?
- Кто… Что это за мрачные замки там на равнине?
- Это твои вечные мудрецы. Видишь ли, братец, человек потому лишь торопится творить, строить, мыслить, что знает – жизнь коротка. Он всё на свете хочет успеть, и тем не менее умирает, не закончив главного. Ты же подарил им вечность, а раз впереди вечность – зачем торопиться? Первые тысячи лет они просто наслаждаются самим фактом собственного бессмертия, привыкают к нему. Творить, строить… успеется, вечность же впереди!
- Что ты говоришь! – простонал Первый, закрыв лицо руками.
- Правду я говорю. Но ты слушай, слушай. Так вот, спустя несколько веков высшей ценностью для них становится собственная жизнь. Отныне все, что они делают – делают ради ее сохранения. Они отгораживаются от мира стенами замков и лабораторий, они тратят десятилетия на создание надежной защиты… Но им еще требуется и что-то кушать… Постепенно твои мудрецы снова начинают работать по заказам других людей – королей, вождей, военачальников. А что приносит самый большой доход – и доход стабильный – как не оружие? Ты видишь результат. Сожженная планета и тысячи обезумевших дикарей. Тебе следовало дать бессмертие воинам. Военачальникам, вождям, генералам. Эти, ощутив бесконечность бытия, могли бы прекратить войны в страхе за свою жизнь. Но эти, мудрейшие…
- Но почему так? Почему эти мудрые хоть сейчас не выйдут и не спасут свой мир? Почему отгородились стенами?
- Ты ведь не дал бессмертия всем, верно? А значит – породил неравенство и зависть. – Второй устало потер висок. – От зависти до ненависти один шаг. Если мудрые сейчас покинут свои крепости, дикари просто растерзают их! Вот так, братец!
Двое долго молчали. Безжалостно сияли вокруг звезды, медленно вращалась на ладони Первого багрово-черная планета.

- Но что надо сделать, чтобы все исправить? Я… я признаю, что ошибся! Подскажи. Как дать им счастье, которого они заслуживают? Как сделать правильно, хорошо? – Первый выпустил из руки планету, и она теперь висела рядом с искаженным болью лицом Творца.
- Как ты еще молод… - прошептал Второй. – Ты думаешь, что все на свете можно исправить… Для тебя нет невозможного… Завидую.
- Так ты поможешь?
- Ты действительно этого хочешь? Добра, чистого и единственно правильного? Счастья для всех? Ты уверен? – Второй помрачнел. – Хорошо. Я могу дать им это. Только это и могу…
Он неожиданно распахнул полы своего плаща, словно пытаясь укрыть им планету людей. Его фигура начала светиться страшным иссиня-черным светом, какого просто не должно быть в природе. Первый обхватил голову руками, стараясь не глядеть на своего извечного противника. Но сквозь боль в голове, сквозь собственный стон, сквозь грохот рушащегося мира он отчетливо различил единый протяжный вздох облегчения миллионов душ, раздавшийся в тот момент, когда черная молния Магистра Тьмы испепелила несчастную планету.