ЛосИ из повести Леший

          Заболел у меня брат. И болезнь тяжёлая попалась, и от одиночества своего мужикового так напугался, что совсем слёг. Помирать собрался. Позвонил, чуть ли не прощаться зовёт: приезжай, ради Бога! О чём тут думать, собралась и поехала.
Брат у меня – егерь. С детства мечтал, как в лесу заживёт, как зверьё к нему в гости будет по-дружески захаживать. А нам, от мечты его этой, покоя не было. То, вместо моих школьных тетрадок,в ящике стола ящерицы бесхвостые жили-были, хвостики растили. То в буфете, выселив всю посуду, галчонок с перебитым крылом поселялся, или просто воробышки бездомные. То, ежики по ночам такой променад устраивали, что утром не то что до школы дойти, а с кровати встать не получается, организм сна требует порушенного. Закончились мытарства наши семейные уже к самому отъезду брата в лесной техникум, после того, как парочка кроликов, за наше гостеприимство, отплатила черной неблагодарностью - напрочь изгрызла все ножки у табуреток, столов и стульев.

          Окончил брат лесной техникум и забрался в такую алтайскую глубинку, что пока меня к нему по просёлку везли, я от пыли и тряски, сквозь слёзы и чихи, не раз его ругнула, за блажь эту – жить вдали от цивилизации. А приехали, вокруг огляделась, и опять слёзы выступили. Да, другие. Душевные. Сладкие. Господи! Бывает же красота такая! И пожалела, что он столько лет к себе в отпуск звал, а я так и не съездила, а всё его к себе повидаться заманивала. Мне же в отпусках города подавай, с архитектурой их, музеями, да театрами. А тут – вот она, архитектура природная, ни один ум такого не придумает, ни одни руки не построят.

                С востока перед домом луг тянется. Как с неба упал – простор такой. Трава высокая, зеленью играет, оттенками переливает. Ветер налетит, животом на траву плюхнется, к земле прижмет, и луг - не луг уже, а море зелёное, волны перекатывает, шумит. А как надоест ветру по травке кататься, в лес умчится - трава тут же в рост поднимется и запестреет от цветов. Чего тут только нет. И ромашки белые, и васильки - синеглазки, и вербейник желтый, и сиреневая герань. А звенящим мазком, акцентом красным - маки. И конца лугу не видно. Вот так беги, беги и не заметишь, как до неба добежишь и по облакам скакать начнешь. С трёх сторон луг лес обнимает. Не лес, лесище! Деревьев таких в жизни не видела. Вот оно, кедры вековые, да сосны – великаны. Дружный лес, деревья в обнимку стоят. И такой силой от него веет – попробуй, тронь кого! Хот берёзку, кучеряшки развесившую, хоть осину – кокетку. Всё дрожит, да на кедр поглядывает. Сегодня на кедр, завтра на дуб. Такая вот легкомысленная, на кого ветер дунет, к тому и льнёт.

                Огляделась, надышалась до головокружения, и принялась за брата. Болезнь и правда, тяжёлая, да не смертельная, поживёт ещё. Сначала страх прогоним, потом и с болезнью справимся, ничего! Время только надо. И пошло моё житьё – бытьё новое, да незнакомое, но полезное и мне, и брату. Встану рано утречком, просыпаться легко, самый первый лучик солнечный – мой. Прямо в окошечко - пора! На лужок выйду. Утренняя молитва, с солнышком - самая чистая, самая сильная. Во всём помогает. Пока помощи прошу, солнце выползет потихоньку, как соседка, баба Катя после баньки: красное, распаренное, необъятных размеров. Постоит, качнется и на небо скок. Тут уж к нему не приставай - дел у него много. Да, и мне некогда, тоже на безделье не пожалуешься. И дом в порядок привести после мужичьего многолетнего одинокого хозяйствования, и кушать приготовить, и травки заварить, припарки разные…,  Да все и перечислять ни к чему. День пройдёт как вздох, и уж глядишь, сама к вечеру еле вздыхаешь. Пора отдохнуть, день проводить. Это с другой стороны дома. Сяду на лавочку и смотрю, как солнце медленно в деревья вкатывается. Ведь вот знает, что сейчас за что - нибудь зацепится, а каждый день одно и тоже: запутается в ветвях, побарахтается, и - шлёп вниз. Только лучики последние между стволов мелькнут, да красным по верхушкам разольётся. То ли поранилось, то ли кусочки наряда подрастеряло.

       Брат лежит болеет, значит, и огород на мне. Ну, это ерунда. Была у меня дача, тут я спец. Тем более, прополоть, полить, что тут мудреного?
Огороды здесь расположены не так, как я привыкла - в собственной ограде, а разбиты на полянах ближе к реке, чтобы поливать удобно было. Хотя, с поливом проблемы нет. Земля жирная, влажность высокая, дожди; так что, одного раза в неделю вполне хватает. Вот так идёшь, идёшь по лесу, вдруг – раз – огородики, то поодиночке, то кучкой сбились на солнечной полянке. Огорожены, правда, хорошо, иначе здесь нельзя,а то кроме всей этой мелочи: кротов, бурундуков да белок, может кто и покрупнее наведается. И тогда уж … Но я-то этого не знала.
      
       Пришла полоть. Посмотрела – молодец братец. Хороший огород. Помидоры на кустах, подвязанных по хозяйски, зреют, бока краснотой наливают; баклажаны висят, фиолетовым светятся на солнышке. Морковка, свёкла, зелень всякая, ну - всё как надо. Но особенно мне капуста понравилась: сидит этакой барыней, юбки бахромчатые изумительного зелёного цвета кругом разложила, белые качанчики на них лежат, зрелости набираются. А между всей этой хозяйской гордостью - сорняки. Только я-то к таким сорнякам не привыкла. Для меня сорняк-это берёзка, овсюг да лебеда, а тут: в морковке – ромашка белая, жёлтая, выше морковкиных хвостиков, и на их метёльчатом фоне так красиво смотрится. Где колокольчики, где васильки, мята, гулявник жёлтенький, кукушкины слёзки. Какие же это сорняки?! Это цветы. Как же их полоть да выбрасывать. Но, делать нечего. «Ладно»,- думаю, - « аккуратно всё вырву, сделаю букет и дома поставлю. Даже хорошо, две пользы будет». Начала полоть. Сложность то небольшая - дёргай и дёргай. Дошла до ограды. А там брат каких-то кольев - подпорок понаставил. То запнёшься о них, то под них подлезать приходится. Главное, с трёх сторон от соседей ничего нет, а с этой стороны понавтыкал в забор стволов осиновых. «Зачем он их понаставил», - думаю, - «забор, что ли, шатается?». Попробовала - нет, крепкий забор, прочный. Ну и нечего этим кольям здесь делать! Собрала их и аккуратно вдоль ограды сложила. Ну вот, совсем другое дело! Ничего не мешает. Вдоль забора всё прополола. Полила огород, собрала букет, огромный получился, еле в руки входит, и пошла домой. Иду, радуюсь: « Вот как хорошо - и сорняков нет, и букет такой красивый получился. Он хоть и не пахнет, а глаз радует».
К деревне подошла, смотрю, козы пасутся, чью-то сирень объедают. Увидели меня и, как будто, обрадовались, сорвались с места и бегут мне навстречу.
«Ну, надо же», - умилилась, - « меня не только бродячие собаки любят, а еще и бродячие козы».
Подбежали ко мне и давай прыгать, пытаться букет мой отобрать. Вот в чём дело. Подняла букет. Ну, нет! Что это за безобразие - чужие букеты жевать! А козы обступили меня и уже сердятся, и даже, как бы, намекают на вооружённый конфликт. То одна, то другая, рога мне свои демонстрирует. Ну, где мне безоружной, против такого рогатого войска! Пришлось поделиться. Ничего, даже легче нести стало, а то руки совсем затекли. Домой пришла, три букета в комнатах поставила – хорошо.

                Утром вожусь во дворе, идёт мимо Натаха - соседка по огороду. Подошла, повисла на заборе и спрашивает: «Ты, Мил, на огороде давно была?» « Да, нет», - отвечаю, - « вчера полоть ходила». «А…», - как-то подозрительно тянет, - «значит это они сегодня ночью зашли».
«Кто зашёл?», - а сама уже рукой табуретку нащупываю, понимаю – вот-вот пригодится. « Да лосИ эти, будь они неладны!» «ЛОси?», - ахаю. «Да какие лОси? ЛосИ, лосиха с лосёнком своим бугаём. С весны тут ходят!»
Вот табуреточка и пригодилась. «И что там?» - лепечу. « Да ничего!» - и звучит это ничего как-то нехорошо. « В общем, на зиму тебе заготавливать будет нечего!» Посмотрела на меня, вижу, лицо ей моё не понравилось. « Да, ладно», - говорит, - «не убивайся. Брату не говори. Он всё равно лежит, не до огорода ему, а по осени мы тебе натаскаем, кто овощами, кто соленьями. Ты сама – то солить умеешь?» «Да», - шепчу, - «Умею». Покачала она недоверчиво головой: « Ой, чую, пока егерь встанет, ты ему всё хозяйство порушишь!» - и пошла себе. Но мне на последнее замечание её наплевать, сорвалась и к огороду. Подбегаю, точно – ни-че-го! От былой красоты только воспоминания. Середина забора совсем лежит, а края ещё как–то пытаются фасон держать, стоят пьяным креном. Встала я на забор, смотрю, где же вы мои помидорчики - баклажанчики? На месте вашем абстракционизм. Одна картина в красно-зелёных тонах, другая в фиолетово-зелёных, с белыми акцентами. Живопись совершенно бесполезная! Морковка кое-где рыжей лысиной из земли торчит, свёклины валяются, где целые, где подавленные. А где моя барыня – капусточка? Ага! Вот эти зелёненькие ошмётки с кучками белого крошева. Там где мокрые грядки были – сплошное месиво, а на сухих местах - ямки. Кругленькие, аккуратные, побольше –поменьше, побольше – поменьше… И только в самом конце огорода, тыквы лежат как ни в чём не бывало,- гордость и любимое лакомство брата. Даже ботва не потоптана. Ну, Слава Богу, хоть тыквы остались! Их бы он мне никогда не простил. Посмотрела я на всю эту горесть и поплелась домой. Иду, думаю: « Говорить брату или нет? Не буду, как Натаха советовала. Они деревенские смекалистые, хитрые, в таких ситуациях лучше понимают». Решила: «Не буду!» А себя на чём свет ругаю! На краю деревни козы вчерашние увидели меня и опять бегут, но я, за компанию, и их так руганула, что они вместе с рогами вмиг за кустами попрятались.
Пришла домой. Вожусь по хозяйству, а в руках-то моих всё гремит да валится, гремит да валится. Брат слушал, слушал и спрашивает: « Что случилось? Что это вокруг тебя всё летает?» "Да, ничего не случилось!», - отвечаю и пытаюсь улыбкой беззаботность изобразить, - « все в порядке». « А то я тебя не знаю! Это же, чтоб вокруг тебя такое электричество сверкало, в лучшем случае надо, чтобы солнце не с той стороны встало! Что случилось?» «Ничего не случилось», - упираюсь, - «устала немного, непривычно мне здесь. Белки эти, лоси всякие ходят…» И чувствую, ой, зря, зря, зря я это сказала. И точно, брат аж привстал. «Какие лоси, где ты их видела?» « Да нигде я их не видела. Натаха мимо шла, сказала, что у вас тут ещё и лоси ходят», - пытаюсь выкрутится. Да где уж теперь. « Это какая Натаха, та у которой огород слева? Понятно. Ты что, калитку не закрыла? Я же тебе говорил, на дрын её закладывать надо!»
« Да, закладывала я её на этот дрын!» Чувствую, из глаз, вроде,ручьи побежали, точно, реву белугой. « Да подожди ты реветь, объясни, как же лоси на огород попали?» «Через забор прошли». «Не могли они через забор пройти!» «Могли», - плачу, - "сходи и посмотри, они вместе с забором вошли». «Да, уж», - говорит брат, - «видно, этот раз помереть не получится, придется вставать! Как же они его завалили? Я весь забор кольями укрепил!» « Так кто же знал, что эти колья для крепости стоят! Они мне полоть мешали, я их все убрала. Сам вечно ничего не объяснит, а я потом виновата!» Брат замолчал, а потом давай смеяться: « Ты все колья поубирала? Ну, ты даёшь, Лютик ! ( уф, раз Лютиком назвал, значит не сердится). Не зря тебя Леший Чудой – Людой зовет!» « Эх», - думаю, - «если бы только Леший! Чувствую, подкинули мне эти лосИ свинью - вся деревня теперь так звать будет». Но брата успокаиваю: « Ты только не переживай! Тыквы все целые. А овощей, Натаха сказала, они нам осенью выделят». «Ну, раз сказала», - отвечает брат, -«значит, выделят. Народ у нас хороший». «Да», - соглашаюсь, - « он на Руси везде хороший, юродивых и погорельцев жалеет. Авось и потоптальцев в беде не бросит»…