Земной путь глава 48

48
   Глеб тяжело переживал разрыв с Ольгой. Правда, в отличие от многих других, он не ударился в пьянку, и не пристрастился к наркотикам. Хотя пиво он пил постоянно, но это нельзя было назвать пьянством. Но Глеб ударился в другую страсть, не менее опасную, в игроманию. Он стал проводить все свое свободное в «игровых автоматах», просаживая в них все деньги, которые ему удавалось получить у матери. К учебе он стал относиться с пренебрежением. Зачем ему институт, если жизнь все равно кончена? Для чего жить на свете, если растоптана любовь, да и сама вера в любовь? Такая жизнь пустая, не имеет смысла. Подобное разочарование в возрасте Глеба особенно опасно. Глеб пытался побороть стресс при помощи игромании.
   Но это не помогало ему, не приносило облегчения, а лишь сделало его рабом новой страсти, страсти к азартным играм.
   Ксения быстро поняла, на что Глеб тратит деньги, которые она ему давала но, поначалу, не придавала этому значения. Она знала о разрыве ее сына с Ольгой, но не считала это трагедией. Ей не нравилась Ольга.
   Но Ольга ошиблась в одном; Ксения и Роман не разорились, в прямом смысле этого слова. К тому времени, как они лишились своего ресторана, он успел принести своим хозяевам более миллиона рублей, что составило почти весь уставной капитал. Так что Роман и Ксения, можно сказать, остались при своем. Ксения же по-прежнему не оставляла идею о переезде в США, она была словно одержима этой мыслью. Связь Глеба с Ольгой могла только создать, по ее мнению лишние проблемы, связанные с переездом. Ксения предпочитала, чтобы Глеб нашел себе жену там, в Америке, а не здесь в России.
   Но Глеб считал по-другому. Он не мог забыть того, как Ольга растоптала его чувства. Он понимал, что прошлого нельзя вернуть назад, но одновременно испытывал непонятное облегчение оттого, что расстался с Ольгой. В глубине души он понимал, что если бы он когда-нибудь женился бы на ней, то сильно пожалел бы об этом. Он не хотел быть женатым на женщине, которую интересуют только его деньги.
   Все эти разочарования действовали на Глеба как катализатор, и он все больше и больше проводил времени за рукояткой «однорукого бандита».
   Наконец Ксения стала испытывать настоящую тревогу за сына. Она поняла, что игровые автоматы могут завести его очень далеко. Ксения стала давать сыну меньше денег, но тогда в семье начинался настоящий скандал. Глеб требовал деньги, утверждая, что пока он учится, Ксения обязана давать ему деньги на его нужды. Глеб начал прогуливать занятия в институте. Ксения пыталась его урезонить, но у нее ничего не получалось. Она не понимала, как можно получать удовольствие от азартных игр. Она спрашивала, почему Глеб не может играть дома, в компьютерные игры, вместо того, чтобы просаживать деньги. На что Глеб отвечал, что она ничего не понимает, и что игра на деньги тем и хороша, что она игра на деньги.
   Однажды Ксении довелось понаблюдать за тем, как Глеб играет в «автоматы». Она увидела взгляд сына в тот момент, когда он наблюдал за вращающимися значками в окошке. Это был взгляд одержимого человека.
   Ксения неоднократно видела по телевизору передачи о том, до чего доходят любители азартных игр. Игра становилась для них своего рода наркотической зависимостью, без удовлетворения которой они уже не могли прожить. Ксения видела, что творилось с этими людьми, и чем они заканчивали. Впервые она подумала о том, что ее сын может стать таким же.
   Ксения перестала давать сыну деньги вообще, и стала требовать, чтобы он уделял больше времени на учебу. Глеб, вроде бы, внял словам матери, но в то же время Ксения стала замечать, что Глеб тайком ворует ее деньги. Ксения стала старательно прятать деньги от сына, но стала бояться, что он начнет таскать из дома вещи, как это делают наркоманы и пьяницы. Ксения осознала, как опасна игромания. Теперь, к проблеме бизнеса прибавилась еще одна проблема – как уберечь сына от игромании.

   Однажды, Ксения и Сергей, приехав к Роману, увидели возле дома похоронную процессию. Ксения и Сергей разговорились с соседями. Оказалось, на втором этаже умер довольно молодой человек, лет около сорока. Умер от пьянства. Точно не знал никто, то ли у него остановилось сердце, то ли он просто отравился левой водкой.
   Народу собиралось все больше и больше. Стоя на лестничной площадке, вместе с другими соседями, Ксения смотрела, как люди заходят и выходят из квартиры, очевидно прощаясь с покойным. Она не знала, заходить ли и ей тоже или же нет, все-таки она попала сюда случайно, и не знала умершего.
   Пока Ксения раздумывала, стоящая рядом с ней женщина, качая головой, произнесла:
   - Вот ведь, человек всю жизнь свою пил, и вот, чем закончил. А ему и сорока лет еще не было. Вот ведь пьянство к чему приводит. Добром это никогда не заканчивается. Лет с двадцати, наверное, пил.
   - Больше, - откликнулся стоящий неподалеку мужчина. – С пятнадцати лет уже пристрастился. Сперва, конечно, так не пил, а со временем, с годами, все больше, и все чаще.
   - Сколько ему сейчас было? – спросила женщина, заговорившая с Ксенией.
   - Да тридцать семь всего, - отозвался мужчина.
   - Тридцать семь! – ахнула женщина. – Ведь расцвет молодости.
   Мужчина охнул, повздыхал.
   - А все водка, проклятая, - продолжала женщина. – Она – погибель наша! Скольких мужиков-то наших в могилу свела.
   - Да и женщин тоже, - сказал кто-то.
   - И женщин тоже. Сколько людям не говоришь, чтобы не пили, нет, все равно пьют. Болезнь, что ли это какая?
   - Прямо, болезнь. – Махнули рукой. – Распущенность это. Это ведь оправдание люди сами себе такое придумали, мол, больные люди мы, что с нас взять.
   - Точно-точно, - поддержал еще кто-то. – Водка, она сама в рот не лезет. А чтобы зависимость возникла, нужно годами себя приучать к алкоголю. С одной рюмки-то алкоголиком не станешь. Это не героин. Это уже сознательный выбор самого человека. А потом они себя и начинают оправдывать, вот, мол, если бы я не пил, или не пила.
   - Угу, это как привычка дурная. Нравится людям пьяными быть, чтобы не видеть ничего вокруг, вот они и пьют. Потому-то и жизнь у них не клеится. Если по каждой трудности себя водкой заливать, то никогда своих дел не поправишь. Гораздо легче в бессознательное состояние уйти, чем свои силы приложить к тому, чтобы жизнь исправить. А без труда ничего и не сделаешь.
   Женщина, заговорившая с Ксенией, махнула рукой.
   - А вы знали покойного-то, кем ему приходились? – спросила она у Ксении.
   - Нет. Я просто мимо шла, у меня брат в этом доме живет.
   Женщина понимающе кивнула, и тут же снова спросила:
   - А кто ваш брат?
   - Роман Горов, с восьмого этажа.
   Женщина сделала знак, что понимает о ком идет речь.
   - Да, знаю я его.
   Но продолжать о нем не стала.
   - А покойный, он чем занимался? – спросила Ксения.
   - Да чем он мог заниматься. Пил он, да и все тут.
   - Да он сторожем все работал, - подал голос мужчина. – Приткнется где-нибудь, до первой зарплаты поработает, и в запой. Недели по две-три пил. Вот так и жил всю жизнь, то сторожем, то грузчиком, то в запой. Эх!
   - Странно, - подал голос кто-то сзади. – Вроде бы дом элитный, а работают сторожами.
   - Ну, так что с того, что элитный, - ответил другой голос. – Дом-то уже давно построен. – Может, у него отец какой чиновник был, а сын так и не вырос ни в кого. Да мало ли что.
   Мужчина не выдержал.
   - Ведь спаивают наш народ! Спаивают и травят! Все это сознательно делается!
   - Ну, что значит, спаивают, - возразил кто-то. – Водку силой никто в рот не льет, свободная воля дана человеку, хочешь, пей, а не хочешь, оставайся человеком.
   - Оно, конечно, так, - согласился мужчина. – Но, политика-то, какая идет. Ешь, пей, развращайся, словно кто-то специально хочет уничтожить и разложить наш народ. Вот только бы знать, кто за этим стоит.
   - Кто, - сказала женщина, - Власть же за этим и стоит.
   - Да причем здесь власть, - махнул рукой мужчина. – Что, при советской власти, что ли, не пили? Пили, и еще как! На каждом углу пьяные лежали. А до революции? Власть-то совершенно разная была, а народ только пил, да пил. И политика в отношения пьянства никогда не менялась. Словно кто-то за кулисами стоит и управляет всем этим процессом.
   - Жизнь просто у людей тяжелая всегда была, - сказал кто-то. – Вот люди и спасались водкой.
   - Да что вы глупости-то говорите! И что, легче, что ли жизнь стала оттого, что люди в пьянство ударились? Все семьи из-за этого порушились. А загранице только этого и надо, чтобы наши семьи-то разрушились. Вот откуда все идет. Массовое пьянство при Петре Первом началось, когда он окно в Европу прорубил, вот тогда-то к нам все это и пошло. Пьянство, разврат, курение, публичные дома. Через все это Россию и разложили, через это и монархию сгубили. А при монархии и помыслить не могли о том, что Россия может быть по частям распродана. Разве при царях ресурсы и золотой фонд за границу вывозились? В первую очередь все для России делалось, для того, чтобы ее поднимать и развивать. Это уже после октябрьского переворота все рухнуло, не стало России, как таковой, а стало непонятно что.
   Все помолчали. Наконец, какая-то женщина произнесла:
   - Это-то все ясно, а что сейчас делать? Покойного-то отпеть, наверное, надо.
   Люди оживились.
   - Наверное, надо.
   - А стоит ли? Раньше никогда не отпевали, и ничего.
   - Положено так.
   Женщина, первая заговорившая с Ксенией, кивнула в сторону соседнего дома.
   - Вроде бы в том доме поп живет. Надо бы позвать его.
   - Верно, верно, - зашумели люди. – А кто сходит за ним?
   Вызвалась женщина, которая сама же и предложила. Она покинула подъезд. Минут через десять она вернулась.
   - Ну что? – спросили ее.
   Женщина махнула рукой.
   - Да пьяный он.
   Среди людей пробежал ропот. Некоторые понимающе кивали, другие с укором качали головой. На лицах нескольких человек появилась усмешка.
   Сергей вдруг почувствовал жгучее чувство стыда. Ему стало больно и обидно. Обидно и за священника, и вообще за духовенство. Что будут эти люди о них думать после этого. Что будут думать о христианской вере. Умер молодой человек от пьянства, позвали священника, чтобы его отпеть, а тот тоже оказался пьяным. Словно какое-то глумление.
   От чувства праведного гнева на глазах Сергея навернулись слезы. Его душил стыд.
   Ксения дернула Сергея за рукав.
   - Ладно, пошли. Все равно мы здесь лишние.