Грусть

Бывало ли такое что в голове гул, такой тихий противный гул, не дающий сосредоточится, на чем-либо, кроме тупой боли в висках. Боль постепенно нарастает, гул становится громче, пустота внутри потихоньку поглощает тебя. Проходит месяц, может год, а ничего не меняется. Почему то становится непреодолимо холодно… Причем не всему телу, а только лицу. Тяжелой рукой, будто налитой свинцом, ты потянешься и потрогаешь скулы. И вдруг, как сильный удар током, ты поймешь, что плачешь, хотя нет, не плачешь - рыдаешь в голос, и именно этот гул ты все время слышала. И прошло то всего лишь пять минут, которые показались вечностью.
Ты на работе, да за своим ненавистным столом. Рядом кто то держит тебя за руку и говорит какие то ненужные слова. Ты их слышишь, но не слушаешь, потому что прекрасно понимаешь, пожалуй, даже в первый раз в жизни понимаешь, что ничего не может быть хорошо. Но злиться нет сил, разговаривать тоже, по большому счету, нет сил, даже плакать, но это происходит как-то рефлекторно.
Все происходит, словно в тумане, и только сейчас размыто видишь то самое маленькое и уже бездыханное тельце у тебя на столе. Что стоит потерять частицу себя? Да ничего. Где-то в душе начинает образовываться черная дыра, она такая вязкая и противная, а главное, быстрораспространяющаяся. Это хуже геометрической прогрессии. Она заполняет без остатка сердце, а потом медленно и верно начинает твердеть и остывать. Хотя куда ей уже стынуть? Скорее она приобретает температуру приближенную к вечной мерзлоте. Ей нельзя поддаваться, а ведь уже плевать, правда?
Окружающие тебя люди думают, что все в порядке, но  они не слышат с каким криком отчаяния ты обращаешься к высшим силам.
Ты просишь вернуть…
А они не могут вдохнуть в него жизнь.
Ты просишь простить…
А его уже нет и ему все равно.
Ты говоришь, что виновата ты и только ты…
А они это и так знают и молча слушают дальше.
Ты, в конце концов, просто тихо плачешь, сжимая чью-то руку.
А они… Да, что они… Им нет до нас дела.

Тебя выводят на улицу, подкуривают сигарету, вручают как маленькому ребенку. Ты стоишь и куришь, слезы продолжают течь по лицу, тебе дают стакан с водой и ты покорно выпиваешь «чтоб успокоится», а кто- то уже спокоен, точнее покоен, снова слезы. Ты в плену слез и отчаяния. Все теряет  смысл, и ты, как тот самый малыш дошкольного возраста, не веришь в то, что в гостях была смерть. Безжалостная, невидимая и холодная.
Холод… Как то стало непреодолимо холодно. Хотя я чувствую на плечах чужую куртку. Нет, холодно как-то изнутри.

… А потом была каменистая земля и глупый топор. Бывает ли так, что кто-то тянет тебя за шиворот и достает из тьмы? Ну, или хотя бы удерживает голову на поверхности? Да, бывает…
 
Ты здесь – над землей, а он там… Ему наверное холодно… Ты завернешь его в платок, положишь и… Пойдет дождь, самый настоящий дождь, ты поймешь, что печально не только тебе, но и все вокруг скорбит об утрате.
Поднимешь лицо то ли заплаканное, то ли в дожде. Посмотришь вдаль, там нет солнца, оно не будет сегодня светить. Печально улыбнешься, почувствуешь, как насквозь промокает куртка и грязь противно облепляет ладони. Снова руку сжимает тот самый настоящий друг. Стало легче? Этого нельзя узнать, пока нельзя.
Бредешь по дороге.
Ты здесь.
Он там.
Не уберегла…
Жаль…